Текст книги "Эксперты паранормальных явлений"

Автор книги: Макс Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Да, умозаключение, сделанное Михаилом Александровичем, оказалось верным на все сто! В первую же ночь, когда вся команда охотников за сверхъестественным, насчитывающая на тот момент, помимо самого профессора, трех молодых ребят, расположилась на втором этаже здания, в приемной, расположенной рядом с кабинетом директора, паранормальная активность в стенах учебного заведения проснулась и, подобно сжатой спирали, стала раскручиваться с неумолимой силой, непостижимой человеческому разумению.

Для приемной это помещение имело более чем скромные габариты. Примерно на шестнадцати квадратных метрах располагались два длинных стола с множеством приставленных к ним по бокам стульев, видимо для заседаний. Единственное окно приемной выходило на внутренний огороженный забором дворик института. Посоле того, как ребята под руководством Антона, который был большим специалистом в подобных вещах, быстро разобрали два казенных стола и сгрудили их части у дальней стены комнаты, а следом за этим убрали в угол стулья, сложив друг-на друга большую часть из них, комната стала большой и просторной. В ней без какой-либо тесноты уместились в ряд четыре раскладушки, два небольших походных столика, используемые один, как обеденный стол, другой – под ноутбуки и прочую аппаратуру.

– Эх, палатки и костра не хватает, – мечтательно заметил Константин, – первый и единственный шутник и заводила команды.

Вопреки видимому разгильдяйству и глуповатым, порой и вовсе неуместным шуткам Костика, профессор его очень ценил за многие качества. Вообще, Михаил Александрович очень чутко, по-родственному, относился к каждому члену своего небольшого и тесного коллектива, который он сам для себя в шутку именовал «кружком по изучению сверхъестественного», а остальные ребята гордо и величественно, и тоже в шутку, величали «охотниками за призраками».

Профессор Семенихин, как-то озвучил ребятам свою мысль про кружок изучения сверхъестественного, и Костик тут же подхватил и исковеркал эту мысль:

– Какой же это кружок? Нас же четверо? А значит мы – квадрат!

Ребята посмеялись, заставив от души и до боли в щеках улыбаться и самого профессора, а потом Игорь уже более серьезно внес на повестку дня вопрос:

– А что, если нам называть себя как-то, вроде «охотников за призраками» или «охотниками на сверхъестественное»?

Михаил Александрович уже думал пропустить и шутку Константина и слова Игоря мимо ушей, как тут в разговор вступил Антон:

– А что? Действительно, нам же нужно какое-то название. В конце-то концов, мы занимаемся здесь серьезными и нужными вещами. Часто имеем дело с опасными и враждебными сверхъестественными проявлениями. И, пусть люди, не вовлечённые в наш коллектив, не понимают всю важность и ответственность нашей работы, но сами-то мы все это понимаем. А раз так, то нам просто необходимо название!

И, посмотрев на профессора, Антон виновато втянул голову в свои богатырские плечи и продолжил:

– Кружок, на мой взгляд, звучит как-то несерьезно и унизительно. Какой же это кружок? Мы – команда!

Слова Антона, который чаще молчал, в отличии от говорливого Константина, возымели на профессора определенное воздействие и, даже, более того. Михаил Александрович и сам уже начинал верить в то, что, даже если и изначально вся эта построенная им затея имела форму кружка, то теперь это переросло в нечто большее по размерам и выше по значимости, а стало быть, определение Команда – как нельзя лучше подходит к их маленькому, сплочённому коллективу. Ну что ж, команда – так команда, охотников – так охотников. Правда, на кого или за чем они охотятся, ребята так до сих пор и не решили. Иногда они называли свою команду – охотниками за призраками, иногда охотниками на сверхъестественное. Ну а с другой стороны, кто бы сказал, какое определение им более подходит?!

Рядом с приемной располагался директорский кабинет, который Сергей Теймуразович предпочел оставить закрытым и туалет с душем и двумя умывальниками – последний директор института гостеприимно распахнул, демонстрируя гостям. Так, что комната оказалась уютной и располагалась между первым и третьим этажами, приблизительно по центру здания – лучшего место для временного штаба найти было сложно. Михаил Александрович запретил ребятам блуждать по темным, пустынным коридорам в одиночестве, разделив свою команду на две пары. Естественно, себе в напарники он выбрал сурового и молчаливого Антона, а Игорь был поставлен в пару к Косте.

И предчувствие не обмануло профессора, присутствия в стенах здания четырех человек оказалось достаточным, чтобы паранормальные силы начали проявлять себя. Все члены команда испытывали клаустрофобию и агрессивность без всякой видимой причины, даже весельчак Костя, которому это было совсем не свойственно. В дневные часы, когда на улице ярко светило солнце и тусклый свет кое-как проникал в помещение, пробиваясь сквозь многочисленные фасадные окна, подавленное состояние членов команды можно было списать на испытываемое ими волнение, в чем профессор сильно сомневался, но с наступлением сумерек все начало менять в худшую сторону.

В половине десятого вечера, когда солнце скрылось за крышей соседнего здания и уличные тени, отбрасываемые фонарными столбами, начали удлиняться, бледнеть и исчезать в вечерних сумерках, Михаил Александрович дал команду своим ребятам убедиться, что все окна в здании плотно закрыты и зашторены, чтобы исключить воздействие сквозняков и света фар от проезжающих мимо автомобилей на показание приборов, а также на аудио и видео запись. Пока команда добросовестно выполняла распоряжение профессора, он сам прогуливался по коридорам второго этажа, в который раз возвращаясь мысленно к вопросу о том, что в команде явно не хватает еще одного оперативника, как про себя называл Семенихин своих подопечных, наделенного определенными экстрасенсорными способностями. С таким оперативником, команда определенно смогла бы добиться гораздо больших успехов, вот только где его взять? Профессор не смог сдержать улыбку, вспомнив о своей попытке привлечь в команду одаренного молодого экстрасенса, успешно выступившего на телевизионном реалити-шоу. Наделенный неординарным даром молодой человек был привлечен при очередном расследовании случаев самопроизвольного перемещения предметов, происходящих по заверению жильцов, просторной четырехкомнатной квартиры, расположенной в старом четырёхэтажном доме. По их заверениям, в квартире появился полтергейст, проявляющий свою активность в ночное время, при чем, жаловались на этот полтергейст и соседи, живущие через стену и этажом ниже. Команда охотников за паранормальным прибыла в квартиру и приступила к установке аппаратуры. Ключевую роль на этом этапе, как раз и должен был сыграть новый член команды. Но определенного ответа на вопрос – где, по его мнению, находятся темные пятна или неблагополучные места и, следовательно, где именно в квартире устанавливать камеры и микрофоны от экстрасенса не дождались, вместо этого он стал бегать по комнатам, размахивать руками и твердить без умолку о том, что – «в прошлом здесь произошло нечто ужасное и над жильцами нависла серьезная угроза». Антон, попытавшийся в очередной раз выведать у экстрасенса что-либо конкретное, получил предупреждение, что ему угрожает смертельная опасность. После очередного предупреждения экстрасенса, нервы у него сдали и подняв в воздух тщедушного чревовещателя, Антон недвусмысленно намекнул тому, что угроза нависает и над самим экстрасенсом. Следствие закончилось банально – скрытая видеокамера зафиксировала на кухне шатающегося главу семейства в тот момент, когда он зашвырнул табуретом в стену. Но шутки-шутками, а команда профессора действительно нуждалась в новом оперативнике, наделенным шестым чувством и сейчас эта потребность ощущалась особенно остро.

Профессор поймал себя на том, что на протяжении нескольких минут смотрит в окно и улыбается, придавшись воспоминаниям. С момента захода солнца и сумерек, внутри здания что-то изменилось. Отпустило непрерывно терзавшее чувство тревоги, исчезла мучавшая весь день головная боль. Стены и потолок больше не давили со всех сторон и, даже, лампы в светильниках горели ярче, чем пол часа назад, дышать стало легко, в голове прояснилось. Но это все, отнюдь не порадовало Михаила Александровича, ибо что-то подсказывало профессору, что радоваться тут не чему и это облегчение есть ни что иное, как самое настоящее затишье перед бурей. За два дня расследования, проведенного в стенах здания, команда профессора не продвинулось вперед, а это значило, что буря будет, в этом можно было не сомневаться. Вот только, кто бы сказал – откуда следует ее ждать!

В коридоре послышались шаги и веселые голоса ребят, о чем-то весело рассказывал Костя, над его шутками смеялся даже Антон. Вопреки хорошему настроению, профессор попытался нагнать на себя суровый вид строгого начальника. Нельзя было забывать где находится команда охотников за призраками и что их сюда привело. В подобных местах было большой и самой главной ошибкой – расслабиться и утратить бдительность, это унесло жизни многим оперативникам, проводившим расследования в подобных местах. Второй ошибкой было проявление эмоций. Человеческие эмоции есть ни что иное, как энергия, которой питаются существа из потусторонних миров, не случайно свод правил, написанный профессором и доведённый до каждого члена команды, предупреждал первым же пунктом – «в местах проявления потусторонней энергии человек может без всякой причины впадать в яркие эмоциональные состояния, включая эйфорию и тем самым передавать энергию, подпитывающую инородную материю. Каждому оперативнику, находящемуся на задании, надлежит помнить две вещи: Кто он и С какой целью он сюда прибыл! И, какими бы простыми ни казались со стороны эти правила, профессор понимал, как нелегко было сейчас придерживаться их. Особенно сейчас, когда чувство угнетенности и постоянного беспокойства, усиленные пульсирующей головной болью (он замечал, как временами морщились его ребята и понимал, что головной болью мучается не только он), бесследно исчезло. Антон, первым вошедший в помещение временного штаба, встретился глазами с профессором и тут-же посерьезнел, а вслед за ним перестали смеяться и остальные члены команды. Последняя шутка осталась за Константином.

– Аппаратура проверена, все окна и двери заперты. Для полной уверенности хотели связать охранника, несущего вахту на первом этаже. Но в бытовке у последнего была обнаружена не начатая бутылка водки, а по сему, решили не связывать – через час он сам себя обезвредит!

И тут началось…

Отличное настроение, еще минуту назад льющееся из глаз каждого члена команды, сменилось безграничной усталостью и чувством глубокой безысходности. Свет померк, а вместе с ним угасли радость и веселье, оставив немыслимую и глубокую тоску. Нет, лампочки под потолком не мигали, свет не гас, просто из яркого и насыщенного он превратился в еле-видный и блеклый. Тени вытянулись, углы затемнились, со стен исчезли яркие цвета, их заменили оттенки серого, на лицах ребят залегли тени, отчего все казались гораздо старше своих лет. Эта перемена произошла мгновенно, не дав и секунды на подготовку, и вне всяких сомнений, прочувствовал ее каждый присутствующий.

– Началось! – мрачно подытожил Антон.

Вот и настал момент, которого я так ждал и боялся, – с мрачным удовлетворением подумал про себя Михаил Александрович. Началось! В такие моменты скептики всегда требуют неопровержимых доказательств присутствия здесь и сейчас потусторонних сил, но тем, кто находился рядом с профессором никаких доказательств не требовалось. Все было просто – где-то рядом, в стенах этого здания, появился сгусток инородной материи, быстро увеличивающийся в размерах и обретавший массу. Не почувствовать этого было невозможно и, раз уж это подтвердил Антон, в реальности происходящего можно было не сомневаться. Тем временем, тёмный энергетический сгусток продолжал увеличиваться и набирать силу. Инородная энергия, материализующаяся в нашем мире, давила на барабанные перепонки и затрудняла дыхание, воздух стал твердым и сухим. К счастью, это продолжалось не долго, набрав критическую массу, чужеродная материя распалась на части, которые быстро, подобно магнитам с разными полюсами, отскочили друг от друга, далее, обычный человек, из которых, собственно и состояла команда профессора, перестал чувствовать присутствие паранормальной материи. С этого момента все дальнейшие действия, предпринятые командой охотников за призраками, зависели только от работы аппаратуры, установленной в здании и от правильных решений, принятых самим профессором.

– Все равно, что ходить в темноте на ощупь, – подумал вслух Михаил Александрович.

Быстрота требуется не только при ловле блох, но в данном случае Михаил Александрович решил, что спешить не следует. Ранее, при проявлении потусторонней энергии, в стенах здания находилась значительная часть преподавателей и учащихся, а, следовательно, хоть ее воздействие и проявлялось на одном конкретном человеке, но охватывала она всех присутствующих. По своему опыту профессор знал, что сверхъестественная энергия, как и электрическая энергия, имеет свои физические законы существования. Во многих случаях, человеческий фактор является катализатором проявления потусторонних сил, но в то же время, чем больше людей находится под воздействием этих сил – тем меньший вред эти силы могут нанести. Следовательно, человеческий фактор является источником, дающим энергию для проявления потусторонних воздействий и в то же время, люди являются сопротивлением, препятствующим распространению этой энергии в нашем пространстве.

А сейчас в замкнутом пространстве, помимо самого профессора, находились еще трое оперативников и сторож. О существовании последнего Семенихин совершенно забыл и теперь уже оставалось только надеяться, на то, что с говорливым старичком, сидевшим в своей каморке на первом этаже, ничего непоправимого не случилось.

Четверо против тьмы, – пришло в голову Михаилу Александровичу, и эта мысль окончательно испортила и без того мрачное настроение профессора. Окончательно взвесив все ЗА и ПРОТИВ, Семенихин решил не торопить события, теперь на каждого оперативника, находившегося в здании, могло воздействовать огромное количество паранормальной энергии, и этот факт необходимо было брать во внимание, как бы не хотелось профессору ускорить работу своей группы, чтобы провести расследование, что называется – «по горячим следам».

– Игорь, Костя! Возьмите фонари и держите рацию включенной! Попробуйте пройти по правому коридору до угла. Далее заходить не следует, неизвестно как там будет работать рация. И, если что-то пойдет не так, тут же возвращайтесь обратно. Мы с Антоном пойдем по левому коридору, встречаемся тут, Михаил Александрович склонил голову в сторону штаба. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не оказалось и мрачные Игорь с Костей, кивнув, в знак согласия, медленно направились вглубь правого крыла здания. Михаил Александрович велел не спешить ребятам, но уже через несколько секунд их силуэты намертво слились с тенями, заполнявшими все пространство темного коридора и различить двух бредущих впереди людей, теперь можно было, лишь по двум еле заметным белым пятакам, отбрасываемым карманными фонариками.

– Как думаешь, далеко ушли? – поинтересовался профессор у стоявшего рядом Антона.

– Думаю шагов на двадцать, не больше.

Михаилу Александровичу оставалось молча кивать головой в знак согласия. В сгустившемся полумраке было сложно определить расстояние, плотоядная темнота, вместе со светом, поглощала и звуки шагов, издаваемые людьми.

– Это место чуждо для человека! – Профессор искренне надеялся, что не высказал вслух эту мимолетную мысль, настроение у команды было и без того мрачным, незачем добавлять негатив.

Антон, все так же молчаливо, стоял рядом и его каменное лицо не выражало эмоций. Со стороны могло показаться, что этот человек в команде лишний – зачем охотникам за призраками оперативник, лишенный эмоций и образного восприятия окружающего мира? Но Семенихин так не думал. Антон не раз проявил себя, как надежный и исполнительный член команды, несмотря на то, что по своей природе он был закоренелым скептиком, никогда и ничего не принимающим на веру. И сейчас, стоя в темном, безлюдном коридоре, Михаил Александрович был рад присутствию рядом сильного и надежного Антона.

– Готов? – спросил профессор, шагая в противоположную сторону от ушедших Кости и Игоря.

Антон, молча кивнув, зашагал в ногу с профессором. На стенах и потолке коридора все так же горели светильники, но теперь их свет растворялся в сгустившемся мраке, превращая электрические лампочки в тусклые пятна света. Этого света не хватала даже на то, чтобы освещать дорогу под ногами, не говоря уже о том, чтобы разглядеть отчетливо какой-либо предмет, находящийся в нескольких шагах впереди. Пройдя расстояние, приблизительно в пол коридора, Михаил Александрович увидел по левую руку впереди себя большое темное пятно, прилипшее к одной из стен. Видимо, это был журнальный столик, рядом с которым вдоль стены стояла пара диванов для отдыха. Сейчас профессор ориентировался, больше полагаясь на память, чем на глаза, так как разглядеть что-то конкретное в таком освещении не представлялось возможным. Все углы и выступы, вдоль стен, окутал мрак, отчего вся боковая поверхность по обе стороны от стен коридора казалась ровной и гладкой.

Углубившись вдоль коридора еще шагов на тридцать, профессор Семенихин дошел до журнального столика, очертания которого он угадал минутой ранее и мысленно похвалил свою память, уж чего-чего, а память Михаила Александровича пока ни разу не подводила, всю информацию, попадавшую в его поле зрения, мозг сразу обрабатывал и структурировал так, чтобы в нужный момент можно было легко и быстро восстановить в ней определенный фрагмент, увиденный ранее или вспомнить нужную дату, при чем, все это происходило само собой, без каких-либо усилий со стороны самого профессора. Вот и сейчас, пройдя немного вперед за журнальный столик, Михаил Александрович остановился напротив одного из двух диванов, стоявших вдоль стены. Над диванами без всякого смысла и хронологии висели картины, изображавшие репродукции полотен знаменитых художников, причем развешены они были настолько хаотично, как будто подчеркивали, что человек, повесивший их на стены, был не только слеп к искусству, но вдобавок и обладал дурным вкусом. Семенихин уже изучил этот коридор днем и прекрасно помнил, как разительно не сочетался портрет Неизвестной руки Крамского с соседствующим рядом полотном Франца Рубо «Живой мост».

– «Интересно, чем руководствовался человек, размещавший эти полотна?» – подумал про себя Михаил Александрович.

В этой части коридора было заметно прохладней, чем там, где профессор с Антоном находились несколькими минутами ранее. Пытаясь застегнуть пуговицу на воротнике шерстяной жилетки непослушными пальцами, онемевшими от холода, Семенихин разглядывал картины. Липкие от пота ладони покалывало на морозном воздухе, в горле начинало саднить, немного запотели очки.

– Холодно! – сказал профессор, обращаясь к Антону, – но ведь на улице лето?!

Антон кивнул. В отличии от Семенихина, он стоял в рубашке с коротким рукавом и никаких признаков дискомфорта внешне не проявлял.

Этот не почувствует, даже, если его призрак цапнет за задницу, – немного злясь на Антона, подумал Михаил Александрович. Пытаясь унять нарастающее раздражение, профессор принялся изучать картины. По стенам и потолку, подобно легкой дымке или туману, проплывали тени, из-за этого казалось, что под потолком в светильниках горят не современные многоваттные электрические лампочки, а старинные свечи на тяжелых канделябрах.

– Но позвольте, позвольте! – пробормотал вслух профессор, продолжая разглядывать картины на стенах, – ведь раньше незнакомка не улыбалась, разве не так?

Антон лишь пожал плечами и неуверенно подтвердил:

– Да нет, вроде…

Но Михаил Александрович, прекрасно разбиравшийся, в том числе и в живописи, отлично помнил тот несколько надменный, даже слегка высокомерный взгляд юной девицы, изображенной на портрете, и губы у нее при этом, возможно и скрывали улыбку, но образовывали прямую линию. Теперь же в глазах незнакомки появилось лукавство, а губы растянулись в ехидной улыбке. Все это было еле уловимо, но для профессора, видевшего это полотно много раз в подлиннике, данная перемена не прошла незамеченной. Взглянув на другую репродукцию, на которой был изображен эпизод русско-персидской войны, Михаил Александрович, так же отметил перемены, произошедшие с полотном – солдаты, образующие живой мост через ров, по которому должны были проехать тяжелые телеги, груженые пушками и амуницией, теперь не казались безликими, не напрягая зрения, профессор мог различить лицо каждого солдата Егерского полка, образующего своими плечами тот самый импровизированный мост. И, хоть каждое соседнее лицо разительно отличалось от предыдущего, на всех лицах была одинаковая плотоядная улыбка. Антон, стоявший рядом с профессором, похоже также заметил перемены в картинах, но наблюдал все это молча, только при дыхании из его рта вырывались жидкие облачка пара.

– Холодно! – повторил профессор уже громче, – нужно возвращаться обратно!

Михаил Александрович не стал уточнять, что незамедлительное возвращение было вызвано отнюдь не холодом. Рядом был опытный оперативник, который все прекрасно понимал и шел на пол шага позади профессора, то и дело оглядываясь и светя фонариком себе за спину. Подобная тактика при работе в паре была отработана на предыдущих расследованиях и доведена до автоматизма, – если что-то случится с ведущим или ведомым, у напарника всегда будет шанс оказать быструю помощь товарищу и меньший риск угодить самому под воздействие внешнего враждебного фактора. Прецеденты, к сожалению, были, месяцем ранее Игорь угодил под проводник электрического тока, в виде толстого стального провода, непонятно откуда взявшегося в подвале старого пятиэтажного дома, и, лишь быстрые и решительные действия Константина смогли предотвратить пагубные последствия такого контакта.

До кабинета директорской приемной, временно переоборудованной под штаб охотников за призраками, Михаил Александрович с Антоном добрались без происшествий. Внутри было тихо, видимо Константин с Игорем еще не вернулись, внутри ярко горели два потолочных светильника, сквозь открытое окно приятно задувал прохладный уличный воздух. Прохладный, а не ледяной, как в коридоре, – подумалось профессору и тут же по его спине пробежал неприятный холодок при мысли о том, что остальные ребята еще не подошли. К счастью, в этот момент негромко щелкнул хорошо подогнанный дверной замок и в помещение, громко переговариваясь, вошёл Игорь, а за ним Костя. По-видимому, ребята о чем-то спорили еще в коридоре и обрывок перебранки залетел в кабинет вслед за ними:

– Да на кой ты мне нужен-то, подножки тебе ставить?! – обиженно и немного злобно оправдывался Игорь.

– А как же я тогда об твою ногу споткнулся? Это ты военкомату чеши, что у тебя плоскостопие, а я тебе честно скажу, Горын, у тебя – косолапие! – Константин говорил, едва сдерживая улыбку, он сумел поддеть Игоря, вывести его на спор, заставить оправдываться и был полностью доволен собой.

– Да нет у меня никакого плоскостопия и не называй больше меня Горыном, что за идиотское сокращение? – завелся Игорь.

Потом он обратил внимания на то, что профессор с Антоном уже успели вернуться в приемную и теперь слушали их разговор не вмешиваясь, но не скрывая улыбок. Костя был мастер вывести из себя собеседника и беззлобно поддевать его во время дальнейшего спора. До Игоря наконец дошло, что товарищ просто подшучивает над ним.

– Да ну тебя! – отмахнулся он от ухмыляющегося Костика и сразу посерьезнел.

Несмотря на то, что ребята зашли увлеченные беседой, от Михаила Александровича не ускользнули искры недавнего беспокойства, мелькавшие в увеличенных зрачках вошедших оперативников. В данном случае, это явление могло быть вызвано двумя факторами – плохим освещением в коридоре или недавно пережитой сильной стрессовой ситуацией. Присмотревшись внимательно, Семенихин тут же сделал вывод в пользу последнего заключения, помимо прочего, профессор был и прекрасным психологом, но допытываться с порога он не стал. За него это сделал Антон, который, по-видимому, так же заметил беспокойство в глазах своих товарищей.

– Рассказывайте, что случилось? – спросил он сразу у обоих.

Игорь с Костей быстро переглянулись, толи удивляясь проницательности своих старших товарищей, толи советуясь друг с другом о том, как много можно рассказывать. Наконец, рассказывать начал Игорь:

– Мы отошли от вас с Антоном шагов на пятьдесят, но, когда обернулись, видно вас уже не было, вообще ничего не было видно, как будто в коридоре позади нас погасли сразу все лампы. Ваши голоса мы слышали в отдалении, но судя по звуку, вы могли находиться и на улице. Дальше шли уже медленней, внимательно глядя под ноги и светя по сторонам. И в общем-то, все было гладко, до одного момента. Костик, который шел чуть впереди меня, вдруг остановился, как вкопанный и ни с того, ни с сего стал орать и размахивать руками, как человек, пытающийся сохранить равновесие, чтобы не упасть. Вы, кстати, крик не слышали?

– Да не орал я, – в своей обычной шутливой манере поправил друга Костик, – просто мне нужно было горло прочистить. А если серьезно, то – да, было дело! Я шел по коридору, смотрел под ноги, да в общем то, там относительно светло было, пол ровный, ни чего такого, чтобы обратить внимание. И тут, при следующем шаге, моя нога прошла сквозь пол, во всяком случае, мне тогда так показалось и, – Костя задумался, – не знаю почему, но создалась такая уверенность, что там, где я стою, пол заканчивается и обрывается, как крыша сверху, а подо мной два этажа… это ж метров семь – восемь, потолки то тут высоченные. Не могу пояснить почему в тот момент мне так показалось, это нужно было прочувствовать.

– Я в это время в сторону смотрел, на картины отвлекся, – снова вступил в разговор Игорь, – когда повернулся к Косте и увидел, как тот руками машет, стараясь вперед не свалиться, подскочил к нему и за шиворот потянул на себя. И, если честно, то мне тоже показалось, что мы не по коридору идем, а по крыше и в этом месте она обрывается. Глаза ничего подобного не увидели, но мой вестибулярный аппарат, буквально кричал, что впереди меня пустота, яма!

– Ага, он меня за шиворот так дернул, что чуть не задушил, вон, чудом пуговицы уцелели. И, как два идиота, мы с Горыном на задницы плюхнулись, прямо посреди коридора, – смеясь закончил Костя.

Михаил Александрович задумавшись, покивал своим мыслям, а потом спросил у Игоря:

– Ты сказал, что на картины отвлекся? А что конкретно тебя отвлекло?

Игорь снова поморщился, как человек, откусивший добрый кусок лимона и потер переносицу. Было видно, что рассказывать о картинах ему хочется еще меньше, чем о том досадном инциденте с Костей, но все-таки ответил.

– Мне показалось, что там, внутри картины, я заметил какое-то движение. Ну показалось, конечно, я это боковым зрением заметил, а когда стал фонарем светить и смотреть внимательно, то отвлекся на Костю. Наверное, я увидел блики света от своего фонаря, которые отразились в стекле, закрывающим картины, вот и сложилось такое впечатление, что по всему коридору за нами кто-то крадется внутри картин.

– Наверное показалось, только там стекол-то нет, в картинах, нечему там свет отражать, – высказал свое мнение Антон.

После этого на несколько минут наступила тишина, каждый обдумывал сказанное и услышанное в разговоре. Тишину прервал профессор.

– В общем так, ребята! В связи с тем, что на данный момент не представляется возможным дать всестороннюю оценку рисков и опасности нашего здесь пребывания, ночью за дверь нашей комнаты не выходим. Туалет, умывальник и душевые кабины есть внутри, так что, сидим здесь. За паранормальной активностью в остальной части здания, – машинально профессор начертил рукой в воздухе контуры круга, подчеркивая, что речь идет о всем здании, несмотря на то, что все итак прекрасно понимали, что он имеет ввиду – Михаил Александрович никак не мог искоренить в себе эту идиотскую привычку постоянно жестикулировать во время беседы, – да не смотрите вы на меня так, – Семенихин не смог сдержать улыбки, видя, как смотрит на него вся команда, – я понимаю, что рассказываю не идиотам, но за долгое время общения со студентами привык к этому, и ничего не могу с собой поделать!

Антон, как всегда остался серьезным, да и студентом он не был, а два закоренелых студента: Игорь с Костей заулыбались до ушей, услышав очередной ляп от начинающего заливаться румянцем профессора. Михаил Александрович поймав на себе их взгляд и поняв, что его объяснения, как это за частую случалось, привели к еще большей неловкости в ситуации, оборвал себя на полуслове.

– Ну вы же понимаете, что я не со зла, ребята? – попытался он поставить точку и продолжить разговор с новой строки.

– Конечно понимаем, мы ж балбесы, – смеясь подтвердил Костик.

На помощь профессору, как всегда, пришел Антон, авторитетно отвесивший Константину легкий подзатыльник он вежливо попросил того прикусить язык и слушать старшего. И Михаил Александрович продолжил рассказывать.

– В общем, всю ночь будем находиться внутри этой комнаты. Дверь не открывать, в коридор не выглядывать. Один дежурит, трое спят. Через каждые два часа меняемся. Дежурный следит за показаниями приборов и камер наблюдения, если произойдет что-то значимое, разбудит остальных.

Антон обвел взглядом дисплеи ноутбуков, стоявшие на столе. На каждом из них экран был разделен на четыре части, чтобы охватывать сразу все двенадцать камер видеонаблюдения, установленных на разных этажах здания, согласно схеме, начерченной профессором. В дополнение к этому, на каждый ноутбук были выведены данные полученные с многочисленных сверхчувствительных микрофонов, которые отображались в нижней части экранов – в виде диаграмм. Если какой-то из микрофонов «оживал» и начинал улавливать звуковой сигнал, ноутбук выводил это на дисплей в виде диаграммы, показывающей задействованный микрофон и уровень звуковой волны. Всю эту информацию можно было увидеть и услышать в режиме реального времени, а также просмотреть аудио и видеофайлы, записанные на жесткие диски ноутбуков.

– А хватит ли одного человека? Один все не углядит… – с сомнением протянул Антон.