Текст книги "Долг из прошлого"
Автор книги: Макар Файтцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Но Марина быстро подхватила Свету под руку, потащила к выходу. Герыч не давал Колчаку обернуться. Что-то рассказывал и жестикулировал. Народ танцевал, толкался. Разноцветные огоньки прыгали по танцполу. Света пыталась задержаться, но Марина упорно пробивалась вперёд. Вышли, увидели машину. Марина оглянулась. Около двери стояли амбалы, точно из бригады Колчака. Охранники. Они не обратили на неё никакого внимания.
Вечер подходил к концу. Народ стал рассасываться. Колчак посмотрел на счет:
– А где за тот столик? – спросил он, а нехорошее предчувствие зашевелилось в душе.
– А дамы расплатились и уехали. – Официант отошел на пару шагов, видя, как наливается шея Колчака.
– Я же сказал, что я плачу. Почему мне не сказал, когда собрались уходить. Я тебе говорил… – когда Колчак был в гневе, его голос понижался.
– Я.. Они… Я… не знаю,… когда … ушли… Я … пришел,.. в деньги… в листочке… с подсчетом… под тарелочкой… – конечно же парнишка видел спешный отход дам. Слышал и перепалку Колчака с незнакомкой возраста его бабушки. Он и сам не понимал, как Василий Петрович мог запасть на даму в возрасте. Пусть даже шикарную даму, но ведь рядом столько стильных девочек.
Вот всегда она так. Нет, не уйдет Мариночка в этот раз, не на того напала. Да, Коровкин нынче не в криминале, но связи остались, да и бояться его по-прежнему. Колчак вышел на улицу, спросил у охраны кабака, на чем уехали эти дамы: а он успел их сфотографировать. Хорошо, что есть влиятельные друзья. Он разослал фотографию и велел доставить её к нему в любом виде. Своих друзей направил к Светлане, так, для проформы. Понимал, что не настолько глупа Марина, чтобы к Светлане ехать. Но к кому? Бывших коллег в городе осталось не много, одноклассников ещё меньше. Завтра же он установит все её связи. Нет, не выпустит её из своего города.
Глава 4
– Наташа, вы зря так вскипишились. Ну не сделает мне ничего Коровкин. – Марина стояла около окна и смотрела на ночной город. Наташа расстилала диван в гостиной. Домочадцы уже спали.
Звонок Герыча напугал Наталью. Герыч буквально шептал в трубку. Из сказанного она лишь поняла, что Марину на эту ночь надо куда-то спрятать. Ничего умнее, как привезти к себе она не додумалась. Нет, Коровкин к судье домой не заявиться. Но никто ему не запретит поджидать свою добычу около подъезда. И не предъявишь, не угрожает в открытую. Все на уровне интуиции. Может поджидает опасность, а может и сами себе накрутили.
Договорились, что эту ночь у Натальи, а завтра днем Герыч соберет всех своих на даче и решат, что делать. Только… Нет, Марина не из тех людей, чтобы опасность в уголке пересидела. Ей же приключений на пятую точку искать захочется. Вон как глаза заблестели, когда опасность почуяла. Словно охотник на след волка вышел. А Коровкин ещё тот жук. Знает, чем её завести можно. Да… Тюрьма это устный справочник следователей: у кого какие сильные и слабые стороны.
Наталья пожелала спокойной ночи и вышла. Марина так и осталась у окна. Комната утопала во мраке, лишь по потолку ползли тени. Проехала машина с мигалкой. Сердце бывшей важнячки сжалось от какой-то грусти. Вот и она когда-то давно, будто было это в прошлой жизни, так же спешила на вызов, туда где боль и страх. Было ли ей страшно? Она всю жизнь боялась смотреть фильмы про трупы, от вида крови ей плохо было. А тут на труп отправили. Только-только начинала она. Мороз, девяностые. Милиция по минимуму финансировалась. Из дома нес кто что мог: бумагу, ручки. Фотоаппараты без пленок, эксперты с пустыми чемоданчиками. А преступность росла с немыслимой скоростью. Зарплату платили, только за то, чтобы на работу человек пришёл. Старые кадры уходили, набирали молодняк: брали всех, у кого был хотя бы техникум. Вот и набрался костяк из ветеринаров да актеров. Марина одна из немногих, кто с юридическим в милицию пришел. На гражданке можно было в разы больше юристу заработать. Азарта захотелось. Спасибо родителям, могла себе позволить работать в удовольствие, не думать о деньгах. В те времена заступал на сутки, а сдать дежурство мог через 36 часов. Работы много-народу мало. Вот дежурный и решил, особо не мудрствуя, направить молодого милицейского следователя на труп. Вообще-то прокурорские должны были ехать. А вдруг не криминал, а вдруг не убийство, а тяжкие со смертельным исходом. Да чего там гадать, ну нет бензина гонять машину туда-сюда. Марина не упиралась. Труп так труп. Правда волновалась, чтобы не выдать, что крови боится, что трупов раньше не видела. Приехали. Зашли в комнату в общежитии. За столом сидят два мужичка, оба пьяненькие, один плачет, говорит: «Я жену убил, приревновал вот к нему…»– показывает на собутыльника. Сам убил, сам и милицию вызвал. И такое бывает. А комнатке аккуратно, чистенько. Тогда многие спивались: работы не было, денег не было, просвета не было. Многих 90ые подкосили. Смотрит, лежит на кровати женщина. Будто спит. Серый свитер, синие спортивки. Лицо спокойное. Нож торчит, прямо в сердце. Прямой удар, поэтому и крови нет. Марина даже засомневалась, может жива. А трогать нож нельзя, кровотечение может открыться. А вдруг и в самом деле жива, а вытащишь нож и этим убьешь. Осмотр сделала, пошла по этажу, свидетелей искала. Возвращается, а в дверях здоровый мужик стоит. Марина-то маленькая, щупленькая, стрижка под мальчика, шубейка коротенькая. Она под руку мужику и нырнула, чтобы в комнату прийти. А он своей огромной ладонью ей в лоб уперся и назад выталкивает со словами:
– Детей уберите отсюда.
Марина и пискнет:
– Я не ребенок, я следователь. – и лезет под его рукой, а он не пускает. Потом повернулся, посмотрел и спрашивает:
– У нас что, теперь детсадовки в следствие идут? Ты школу-то закончила, а?
– Я университет заканчиваю. Я недавно работаю…
Тут и прокурорский следователь появился. Посмотрел на ту работу, которую сделала Марина: «Мда, если так и дальше продолжишь, долго не продержишься.»
– Так плохо все?– покраснела девушка.
– Да нет, слишком скрупулезно. Я тоже по первости такой была…
Ранее-ранее утро. Ещё роса лежит на траве. Легкая утренняя прохлада. Речка отливает жидким золотом. Герыч уже на даче. Постарался из города уехать, пока Коровкин его за жабры не схватил. А что? От того все можно ожидать, некоронованный король. Не знает, что такое «нет». Ему все дозволено. И терпят. А почему терпят? Богатый он, и город часто к нему за помощью обращается. Вот и смотрят сквозь пальцы. Беспредела нет, и на том спасибо. Натаскал воды в баню. Начал колоть дрова.
Ближе к обеду стала собираться компания: бывшие следователи, следователи 90х. Те, выстоял в то непростое время, кому угрожали и кто ни раз под охраной ходил. Кого пытались подкупить, но кто не продавался. Идейные подобрались. Прям как герои из книжки. Не говорил он им, что Марина приехала, пусть сюрпризом будет. Но… Не успел приехать первый, как сразу вопрос:
– Ну и где наша красота неземная? Показывай гостью. Только не говори, что не ради неё нас собрал.
– О ком ты? – да, мастерски Герыч научился играть. Адвокат должен быть актером в жанре соло.
– Да ладно, с 6ти утра Коровкин телефон обрывает. Смотрит, – и показывает СМС сообщение. Ну Герыч даже читать не стал, сам такое получил. Требовал Коровкин сдать немедленно ему Марину.
Наталья с Мариной приехали, когда уже шашлык жарился, а банька протопиться успела. Запах жареного мяса и банного духа переплетались косичкой и уносились далеко на соседние участки. Хорошая была банька у Герыча, знатная. Одно волновало хозяина, чтобы Колчак собственной персоной не заявился.
– Мариша, тебе бы замереть здесь пару тройку деньков. Колчак вчера официанта чуть на фарш не перемолотил. Охране своей выписал. Сегодня всю ночь у Светланы дома его люди спали. Лютует он. Он своих расставит на всех дорогах, вокзале. Сама знаешь, из города только лесами незаметно можно выйти, а можно и в лесу остаться. Леса у нас такие. Он пока не сообразил, что мы с тобой в одной упряжке. Хорошо ты меня перед судом выставила. Я потом исходился гневом праведным. Но предупреждение все равно прислал. Все наши получили.
А Марина только хвостом махнула, улыбнулась.
– Ладно, Герыч. Ну найдет так найдет. Убить не убьет. Изнасиловать не изнасилует… Ну зацелует до смерти, так ведь не страшно. – На Марине длинный сарафан, до земли. На плечи курточка накинута.
– А чего так уверена, что не изнасилует. – Кирилл помнил, как они начинали вместе служить. Ох, и остра на язычок был Марина. Ни бога ни черта не боялась. Огрызалась со всеми. Никакой субординации не соблюдала. Все прощали ей. Прощали за дар её, за интуицию. Следаком была от бога. Взять того же Колчака, ведь все рассказал, сам. А сколько бились с ним до этого.
– Так сама отдамся. А чего? – и захохотали все дружно. – Нет, ну что я, девочка, что ли? Убудет? А так может и не интересно станет ему.
– А чего скрываешься тогда? – Это Коля, то же из бывших. На пенсии сидит. Как выслужил положенное, сразу вышел на пенсию. В охрану банка подался. Так и служит сутки через трое. Работа не пыльная. – Мариш, поделись секретом. Ты замуж девочкой выходила? – все тот же Коля. Они ещё тогда в перепалку вступали. Ходили слухи, даже предложение её когда-то делал. Так или нет, не знает ни кто. Коля молчит на эту тему, а Марина и подавно.
– Ну уж точно не мальчиком. – в этом она вся. Поговаривали, что был у неё дядечка серьезный, который и сделал ей протекцию. Только не верили в это следаки. Видели, как пахала она без выходных и проходных. Жила на работе. Любой мог подойти за советом. Ходячая энциклопедия.
То ли запах шашлыка дополз до города, то ли банный дух, но так или иначе остановился около дачки Крузер. А оттуда красивый, такой весь холеный, парниша вышел. Огляделся, провел рукой по волосам. Сверкнул на солнце болт.
– Эй, народ, а где хозяин. – голос приятный.
Позвали Герыча. Вышел. Улыбка натянулась на лицо. Но глаза остались настороженные.
– Макс, – Герыч улыбается, под локоток берёт и от компании в сторону уводит. Будто дело у них важное. Но гость головой вертит, явно уходить не хочет. – Ну чего тебе, Макс? Выходной у меня. Видишь, с друзьями собрались. Давай завтра приезжай, решу твою проблему.
– Ну и я Вам не помешаю. В баньке приехал попариться. Я буду тихий как мышка. – Наглый товарищ. А глаза так и бегают. Не хочет уезжать.
– Герыч, сын что ли твой? – Откуда она появилась? И главное, зачем? Наталья сразу, как Крузак увидела, увела Марину на речку.
– Да нет, клиент мой. По делу приехал… Вот… – Герыч развел руками. – Да уже уезжать собирается…
– С чего бы это? – Марина подошла поближе. Заглянула в лицо. Улыбка хитрая-хитрая. Ну лиса лисой. – Малец, давай знакомиться. – И подает руку. Пальчики тонкие, на пальчиках колечки. Ровно 7. Она всегда 7 колец носила. Маленькие, аккуратные, с бриллиантиками, но мелкими. Не любила крупные. Вроде и украшение, но в то же время скромненько. Только на указательном левой руки малахит в серебре.
Следователи устроились поудобнее, как в зрительном зале. «Марина на охоту вышла. Посмотрим, не потеряла ли сноровку наша богиня-Диана»,– пересмешками переговорили. Затаили дыхание.
Макс, как заколдованный, руку подал, пошел за ней. А она идет, одной рукой сарафан приподнимает, чтобы не наступить на подол. Другой руку Макса держит, большим пальцем поглаживает. Голова в пол-оборота. Нижняя губа слегка прикушена. Ещё стона не хватает и самая что ни на есть сексуальная картинка. Подвела к бревну, которое скамейкой служило. Язычком губы облизала. Коллеги смотрят, пытаясь смешки скрыть. А Макс будто не замечает. Только глаза Марины видит. Она прямо не смотрит, всегда слегка наискось.
– А ты что за перец будешь? – усмехнулась.А ты
– Метленко Максим, бизнесмен средней руки. – не сразу ответил.
– Я так понимаю, эта рука правая, та левая, а где средняя? Не вижу, покажи. Надеюсь не там же, где бомбоубежище для мозга находится, в мешочке между ног? – засмеялась, отошла. Парень засмущался. Полез в карман, достал телефон.
Марина снова подошла, изящным движением руки телефон забрала: «У нас тут правило, без средств связи отдыхаем. Правильно, товарищи? Я его на приступочку положу. Поедешь домой, заберешь! За знакомство выпить надо». – И пошла, покачивая бедрами, к Герычу.
А Герыч уже шипит: «С ума сошла. Он же от Колчака за тобой.»
– Герыч, ты мне его помоги напоить, а потом мы Колчаку его вернем, тепленького.
У Марины слава провокатора. По молодости спаивала только так. По приколу было. Сама не пила. Вот и сейчас, себе воду в рюмку, а ему водку. Подошла, ноготками по плечику мужчины пробежалась. Да ещё на брудершафт, за знакомство. Парень на пустой желудок как хряпнет… В общем, пошло – поехало. Пока Герыч баней занимался, Максим уже готовенький стал. Еле сидит. В баню пошел. Парни его одного не оставили. Там бедняжку развезло по полной. Еле отдышался.
День остывать начал. Надо бы разъезжаться, а этого куда. А Марина сидит с телефоном и хохочет.
Василий разослал своих Марину поискать. Максима направил к Герычу, на всякий случай. У того дело было к адвокату. Вот заодним пусть и проверит, с кем тот время коротает. Все отзвонились, только Макс молчит. Вдруг под вечер приходит сообщение, слишком борзое для скромного начинающего бизнесмена:
«Я в деревне Брусничка, брусничку пью.»
На звонок не отвечает, только СМС очередное шлет: «А твоя ничего баба, пьет как лошадь, ржет тоже. Сегодня не жди, у неё заночую.»
Коровкину будто кровь в мозги ударила. «Немедленно обратно. Посмей только тронуть её! Пожалеешь, что на свет родился!» А тот в ответ: «Я не трогаю её, она меня трогает.»
Герыч как увидел переписку, так выхватил телефон из рук.
– Слышь, Марин, зря ты так с ним. Его же Коровкин теперь уничтожит.
– У вас тут средневековье какое-то, чес слово. Управы что ли нет на Коровкина?
– Вот ты живешь в своей Тили-мили-трямдии и не знаешь ничего. Он его как бизнесмена уничтожит. Максик только на ноги вставать стал, и не без помощи Петровича. Он ему и так отработать должен за контракты да поставки, а ты так нагнула мужика. Так что теперь тебе ещё и от Максика бегать придется. – И Герыч затянул: «Усталость забыта, колышется чад....»
– А она привычная бегать – гоготнул Кирилл. – Марина, помнишь, как мы тебя с трех сторон окружили, а четвертой береза была.
– Ага, помню. Только никак не могли решить, кто же целовать будет. – и Марина вздрогнула от удовольствия. Возбуждение по венам пробежалось. Эх, пощекотала она тогда себе нервишки. Пригласила трех следаков на свиданку одновременно, трех неразлучных друзей. Хотелось посмотреть, как вести себя будут. А они возьми да объединись. Один ещё наручники притащил, мол, сейчас, руки за стволом сцепим и отомстим за все. Струхнула в тот момент, но виду не показала. Пока они подходили, да спорили, кто первый, рванула, ударив того, кто на дороге стоял, промеж ног. И побежала, как раз напевая эту песню. Вот видок был у всей компашки. Их потом долго в следствии называли Миледи и три мушкетера.
– Ага, только Колчак делиться не будет. – Икнул Макс. – Ты бы пошла к нему на повинную. А то ведь отымеет, да так, что мало не покажется. Ой, – и Макс прислонился лбом к стеночке, так плохо было.
–Прикольно! У нас тут судья, прокурор, адвокат и начальник следственной части, а также прочие специалисты, и мне при всех этих персонажей в открытую угрожают. Люди, я чего не понимаю?
– А того, Мариночка, ты не понимаешь ,– Герыч развел руками, – что Колчак так сделает, что не докажешь ему ничего. И ведь заметь, не он угрожает, а от его имени. Но я согласен с Максиком. Ты бы встретилась на нейтральной территории. Даже могу подсказать, где обедает Петрович. Даже рядом могу посидеть…
– И канделябры подержать.... Нет уж, увольте меня от Вашей милости. Разберусь сама как-нибудь. Не из пугливых, ты же помнишь.
А Коровкин, уже и народ в этот поселок направил. Да только нет там никого. И машина через пост не проходила. И вдруг пьяная рожа Метленко в экране. А рядом голос Маринкин, да такой звонкий. Вот шалава, бесит ведь, специально бесит! Где набрался-то помощничек. Василий Петрович из угла в угол прошелся. Пожалел, что не в Средней Азии живем, где женщина слово сказать не может. Давно бы привез сюда, сразу после суда. Не дернулась. Да как только, когда народу рядом столько.
В город въезжали вереницей. Крузаком Марина села управлять. Рядом Герыч, как безлошадный, сидел. Максим спал на заднем сидении. Открывали процессию Кирилл и Николай, замыкала Наталья. Подъехали к воротам, закрывающим въезд на территорию элитной многоэтажки. Охранник увидел знакомую машину, открыл шлагбаум. Из машины вышел Герыч, подошел к охраннику, передал ключи от машины и попросил хозяина доставить по месту жительства. Марина в это время нырнула в машину Николая.
Коровкину быстро доложили, что машина Макса прибыла к дому. Хозяин приехал на трех джипах. Поднялся, звонил долго в дверь, пока Максим её открывал.
– Где она?– спросил с ходу и как врежет в поддых.
Макса тут же скрутило, будто внутренности разорвались. Руку выставил вперед, будто защищаясь.
– Стой, – это права рука Коровкина, верный Сальник. – Стой, Петрович, не трогай его. Смотри, он никакой. Охранник сказал, что Герыч его в таком виде сдал. Вряд ли он что тебе сегодня скажет.
– Марина твоя бл…– прошептал Макс, вытирая кровь с губы. – Напоила как первокурсника… Ничего не помню… – и помотал головой.
– Где она? – проревел Коровкин.
– У Герыча ищи…
Глава 5
Герыч забыл, настолько это может быть страшно и больно. Вообще-то он не из пугливых был. Бывший военный, прошедший горячие точки. И все-таки… Коровкин пригласил его в ресторанчик перекусить. О том, что в ресторанчике есть подвальчик, куда Коровкин для беседы приглашает, знает весь город. Ничего страшного в этом подвальчике нет: просто закрытая от любопытных территория. Именно здесь заключаются все значимые контракты. Именно здесь происходят и разборки. Вот и Герыч сейчас сидит за одним столом с Коровкиным. Пока небольно, но уже страшно. Страшно, когда ты один, а по периметру стоят поджарые крепкие мужики – верные апостолы Колчака.
– Ну что, Герыч. – Коровкин откинулся на спинку дивана. Взгляд серых глаз замер на лице адвоката. – Ты же мне служить верой и правдой обещал. Или как?
– Василий Петрович,– юлит Герыч, – ну что значит верой и правдой. Вы меня на дело нанимаете, договор заключаете, и я работаю на вас, так же как и на любого другого. У меня свободная профессия. – старается не выдать волнение. И в то же время за бывших коллег переживает. Только трое могут считаться спасенными: Кирилл, тот, что прокурор, Наталья, потому что судья, и Надежда, она же начальник следственной части. Остальные все на вольных хлебах, а значит в клан неприкосновенных не входят. Взять ту же Марину: а на кого она трудится? В каких рядах? Ведь о ней только-то ничего не известно, кроме, что замужем (а замужем ли?) и живет в Тили-Мили-Трямдии (в самом деле там ли или в страну Лилипутию переехала или на недельку до второго поселилась в Комарово?).
– Герыч, ты меня не нервируй. Кто врет из вас двоих: ты или Макс? – и глянул на дверь.
Тут же послышался какой-то шум, топот, потом как будто что-то тащили. Дверь распахнулась. В комнату, пошатываясь, вошел Максим. Лицо его явно встретилось неоднократно или с чьим-то кулаком, или со стенкой. Но костюмчик чистенький.
– Так что, Максик, где ты так набрался, что лицо от асфальта не смог оторвать? – усмехнулся Коровкин. Ясно, Максим не сдаст босса. Что тот ему пообещал? Сохранить бизнес или жизнь? Наверно бизнес. Вроде как Колчак по мокрому не значился никогда. Может и были за ним делишки, но о них можно было только догадываться.
– Герыч, знает он, что Марина вчера у тебя гостевалась. Что вы мне намешали? Помню только до третьей рюмки… Вы позволите? – и, не дожидаясь разрешения, плюхнулся на сидение.
– Ну была у меня. Все наши были. За встречу отмечали. А ты чего приперся? Я тебя не приглашал. – Герыч умеет наезжать.
– Где она сейчас? – Коровкин так спросил, что у обоих душа оторвалась и в пятки спустилась. – Вот что, голубки, Максим, ты мне выручку за месяц в фонд благотворительности перечислишь за каждый день отсутствия Марины. Понял? Ты вчера должен был сразу сообщить, как её увидел, а не водку глушить. Свободен.
Максим попробовал возразить, но взгляд Коровкина был многообещающим.
– Теперь ты, Герман Романович… К стати, а почему Герыч? Давно хотел тебя спросить. Ты кушай, кушай, а то остынет. Тебе теперь непонятно когда кушать придется.
– Так Марина когда-то назвала, так и прикипело. Все зовут Герычом. Петрович, не знаю я, где Марина. Мы вчера Максима доставили до дома. Я пока с охранниками разговаривал, она и сбежала…
– Сбежала, говоришь… В общем, посидишь у меня под охраной. С телефончика сними блокировку.
– Не могу, там же вся моя клиентская база… – Герычу кусок в горло не лезет. Знает, что такое у Коровкина сидеть. Клиенты были, кого Коровкин держал. Бить не бил, но от одних намеков становилось страшно. Неизвестно, осуществил бы обещанное или нет, но никто судьбу до конца не испытывал.
– Слушай, ты хочешь, я тебе покажу, что такое свободная профессия? Как насчет баньки с горячими мужичками? А? Герыч? Или телефончик в обмен на… – Коровкин довольно растянулся. Он же не договорил в обмен на что. Каждый волен думать в меру своей распущенности. Герыч не был распущен, но предположить худший финал мог.
– Василий Петрович, я же не сдаю контакты твоих людей. И другие этого не хотят. – попытался защитится Герыч…
– Значит все-таки банька… – В этот момент дзинькнул телефон. Коровкин прочитал сообщение, улыбнулся. – Герыч, ты в рубашке родился. – Набрал номер. – Не трогайте её, установите охрану. – махнул рукой Герычу, мол, пока «свободен».
Приближалось обеденное время. Солнце стояло в зените. Торговый люд присматривался к немногочисленным покупателям.
– Марина, мне все кажется, что за нами ходят. – Худощавая женщина выбирала помидоры. Это Софья, одноклассница Марины. Собственно говоря, именно к ней и приехала наша героиня. А Светлана, это так, случайно на улице встретилась. – Дома тебе надо было остаться.
– Софья, а ты помнишь, как мы с тобой по пиву с осетриной страдали?-не ответила на предложение остаться дома Марина, проигнорировала. – Давай, вспомним молодость. Наберемся пива и пойдем Колчаку гражданскую войну объявлять? – Марина оглянулась назад. Нет, Софье не казалось. За ними уже с полчаса как два товарища, не скрываясь, следуют. – Понимаешь, мы сейчас можем все что угодно себе позволить. У нас охрана из двух амбалов, – нарочито громко проговорила она. А, потом обернувшись, спросила: – Правда, мальчики? Какие молоденькие, прям в сыночки годятся.– И хихикнула. – Соня, кушать хочется, аж под ложечкой сосет. Пошли с тобой в хинкальную. – И, обернувшись к охране, – Сыночки, за мной.– руку подняла, пальцами щелкнула.
В хинкальной пахло так, что слюнки начинали течь прямо с порога. Официант в национальной одежде горцев встретил гостей.
– Нам бы столик на четверых. – Сказала Марина, и обратилась к паренькам: – Мальчики, вы же покушаете с нами, или рядом слюной давиться будете?
– Марина, ты чего творишь? – прошипела Софья.
Она не была столь решительно настроена. То время, когда они бегали по дискотекам, а потом, пообещав и одной и другой компании прокатиться, быстренько сбегали вообще с третьей, уже прошло. Выйдя замуж, Софья остепенилась. И теперь её, в отличие от Марины, на приключения не тянуло, от слова «совсем». Она уже на пенсии, но продолжала трудиться. Быт затянул, стало привычным расписание: дом-работа-дом. Дети выросли, учились в университете. Спокойная, так сказать, ещё не старость, но уже и не молодость. Это Марину вечно что-то в зад тыкает.
Марина не скромничала, за фигурой явно не следила. Набрала чебуреков. Парни, что присели рядом, решили, что и им бы надо перекусить.
– Ну что, пареньки, папашка-то ваш хорошо за охрану платит? Вроде большие и умные, с вынуждены за теткой таскаться. Тоска смертная. Я бы не выдержала. – И засмеялась.
Марина ела быстро. Не любила времени на трапезу тратить. Она ела, чтобы жить, чтобы летать. Сидеть над тарелкой и смаковать, это явно было не по ней. Софья держалась скованно. Мужчины ели не спеша, с чувством. Они сидели с краю. На все сто были уверены, что женщинам некуда деваться.
– Мальчики, мы в туалет. – Марина взяла Софью за руку.
Один из охранников встал, направился за ними.
– Мальчики, может вы нам ещё и бумажку подадите подтереться? Дурью не майтесь. – парень покраснел, отстал, вернулся к столу.
Но до туалета женщины не дошли. Марина быстро взяла Софья за руку и вытащила на улицу: – Пошли, пока не очухались.
– А заплатить? – Соня понимала, что Марина уедет, а ей здесь жить. Город маленький. Вряд ли ей простят «бесплатное» угощение.
– Ну вот они и заплатят. Не боись. Я их не приглашала к себе в телохранители. Давай, прокатимся куда-нибудь.
– А сумка с помидорами?
– Телохранители захватят. Ну или… куплю я тебе другие помидоры. Поехали.
Коровкин смотрел на фотографию Софьи. Эта женщина никогда не попадала в его поле зрения. Кто она, чем занималась? Не знали о ней и его люди. Да мало ли в городе таких, незаметных, которые не гуляют по ресторанам, не имеют дел с шумными компаниями. «Найти, узнать! Герыча сюда, быстро!» – гремел разгневанный глас. Опять эта женщина ушла, прямо из-под носа. Охрана хренова. Требовалось от них мягко направить её туда, где ждала его машина. Понятно, что не силой же вести по базару. Не средневековье. Подняла бы Марина шум, ничего хорошего из этого не вышло бы. Покушать они пошли… Неужели мозгов не хватило, что туалет – это возможность скрыться. Сумку, видите ли с помидорами оставили. Вот теперь сидят и давятся этими помидорами. Эти съедят, другие принесут, чтобы на всю жизнь запомнили. Сказал же русским языком: с Марины глаз не спускать. Ага, вот и Герыч, второй раз за день приволокли. Показал фотографию Софьи. Герыч клянется, что понятия не имеет, кто это такая. Дал время подумать, иначе обещал в баньку сводить. Лично попарит.
Марина с удивлением посмотрела на многоэтажки, которые выросли на месте барачного поселка. Вспомнилось ей, как однажды, давным-давно, когда она была только начинающим следователем, её направили на «семейный», сюда, в один из бараков. Перед этим для усмирения «буяна» была направлена группа Патрульно-постовой службы. Это та самая тогда ещё милиция, которая смотрит на порядком на улице. Простому гражданину и в голову не придет, сколько они видят, и как, порой, рискуют своими жизнями. Они не следователи и не опера, и зарплата у них была значительно ниже «милицейской элиты». Поэтому и набраны из вчерашних солдатиков, которые в условиях массовой безработицы найти себе применение на гражданке не смогли. Главный бонус в этой неблагодарной службе топать по улице и в холод и в жару, под дождем и снегом, что платили зарплату, пусть небольшими, но деньгами, а не рельсами, шпалами или ваннами [В 90ые годы многие предприятия расплачивались с работниками вместо денег нереализованной продукцией: кто что выпускал.]. Прибыв на место Марина увидела две лопаты, рыдающего мужика, бабу с лицом цвета свеклы. Одновременно прибыла бригада скорой помощи. А также… рослую девушку в форме ППС и небольшого щуплого паренька.
– Значит-с так, дежурный нас направил сюда, когда мы уже сдали смену. Другая группа занята на других разборках. Никто не сказал, что мужик за бабой с ружьем бегал. Мы оружие сдать успели. Вот, лопатами пришлось от пуль отбиваться… – улыбнулась. Это она сегодня спасла жизнь и бабе, и коллеге да и себе. Каратистка. Не она бы, труп один был бы точно, а может и весь патронаж выпустил бы мужик. Только… это её работа. Никто за это не то что медаль на шею не повесит, даже премии не выпишет. Так, рутина, как будто каждый день лопатами от пуль отмахиваются.
Задача Марины как следователя была правильно ружье изъять… Оружие и наркота: два проблемных состава. Главное: правильно изъять, вернее, протокол составить. Сколько дел валилось только потому-то или подписи не хватает, или понятые не видели, или отпечатки смазанные… А какие понятые, если существовала реальная угроза для жизни посторонних? Наш законодатель того времени вообще приколист. То есть, вы на улице встречаете случайного человека и говорите: «Сейчас мы пойдем на изъятие наркоты или оружия. Вы должны быть рядом, чтобы все видеть. Имейте в виду, что подозреваемый просто так сдаваться не будет, но мы будем искать, а вы должны все видеть…» Бред да и только. В общем, приложились лопатой к мужику, тот и отлетел, ружье выронил. Трогать ружье нельзя, чтобы отпечатки не уничтожить. Приходилось мужика отдельно охранять, ружье отдельно.
Вообще-то, Марина не любила «семейные». К счастью, они ей доставались редко, ну уж совсем когда муж жену так приголубит, что ту в больнице с того света вытаскивают. И вот ведь что, никак не могла понять Марина, почему бабы такие дуры. Ну по другому не скажешь. Благоверный на Х.. таскает, об стенку головой бьет, а она сегодня в милицию звонит, а завтра мужа вытащить пытается. Да ещё детьми закрывается. Дура, одно слово. Не о детях думает, а вообще не понять о чем. Дети-то как раз и страдают.
А та, ППС-ница, Ольгой её звали, ничего, красивая была. Рослая. Мужики на неё смотрели, а подойти боялись. Они, Марина и Ольга, подружились потом. Чай в дежурные смены иногда пили, когда позволяло время. Помнит Марина, как однажды услышала плач в дежурной части. Мужик рыдал, так громко. Подходит, спрашивает, что случилось. А мужик, очередной семейный дебошир, от обиды рыдал. Он частый гость местного КПЗ был. Жена сегодня сдает, завтра забирает. В общем, обычная дура, по другому не скажешь. Ну в этот раз красавицу Ольгу и послали, её смена была. Увидел, что девушка перед ним, ну и послал её, как жену посылал, да ещё и табуретом замахнулся. Не знал же, что каратистка. Ну она ему и ответила. Да так, что он вместе с табуретом в обнимку в угол отлетел. Вот сидит он в камере и рыдает:
– Ладно бы мужик, а то ведь баба. Понимаете, баба! – А народ в КПЗ, такая же алкашня, как и он сам, ржут над ним.
Из воспоминаний звонок вывел. Герыч звонил.
Два амбала подошли к Герычу, взяли под руки, молча кивнули. Понял, дергаться бесполезно. Посадили в машину. Привезли на его же дачу. Сердце сжалось от страха. Кто сказал, что бояться стыдно? Стыдно показывать страх, а бояться не стыдно, это нормально, это инстинкт самосохранения.
– Ну что, Герыч, топи баньку. – говорит один. А второй из багажника достает сумку, а оттуда: – Смотри, какой тебе подарок Колчак приготовил. – и разворачивает длинную пышную юбку.
