Текст книги "Лавка кошмаров (СИ)"
Автор книги: Magnus Kervalen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Гарри скосил глаза на свою палочку, которую недавно, по счастливой случайности, переложил в рукав, потом посмотрел на здоровяков, держащих его, прижимая к стене, и на их главного, который методично выворачивал его карманы… и, молниеносно выхватив палочку, обезоружил всех троих. Оттолкнув одного из здоровяков, Гарри бросился прочь из проулка, но уже в следующее мгновение рухнул на землю, оглушенный ударом второго. Попытавшись подняться, Гарри тут же получил еще один удар, на этот раз в челюсть, и упал, сильно ударившись затылком о булыжник.
Голоса грабителей теперь доносились будто бы издалека; в ушах у Гарри звенело, а во рту ощущался привкус крови. Вокруг вдруг потемнело, словно уже наступила ночь; с каждой секундой Гарри становилось всё труднее фокусировать взгляд – какое-то время он еще мог видеть сквозь серую пелену, застилавшую глаза, размытые фигуры грабителей, а потом темнота полностью завладела им, и Гарри провалился в беспамятство.
Он не знал, сколько прошло времени. Сознание возвращалось к Гарри болезненными вспышками реальности: масляная лампа, чей свет показался ему ослепительно ярким; таинственно переливающиеся бока каких-то бутылей; кусочек окровавленной ваты в чашке; музыкальная шкатулка; плотные ряды книг… На лицо Гарри легла тень; чья-то фигура заслонила свет лампы, и Гарри вздохнул с облегчением, вновь погружаясь в блаженную темноту.
Резко пахло спиртом, дымом и пряными травами – Гарри почти задыхался от этого запаха. Где-то рядом тихонько тенькала печальная механическая мелодия; скосив глаза, Гарри вновь увидел музыкальную шкатулку – ее крышка была открыта, на круглом зеркальце, неустойчиво покачиваясь, кружилась фигурка балерины, одетая в кружевное белое платьице. Это кружение успокаивало – Гарри бездумно наблюдал за балериной до тех пор, пока чья-то рука не захлопнула крышку. Шкатулка звякнула в последний раз и смолкла.
Гарри почувствовал прикосновение чего-то влажного к лицу. Он попытался отодвинуться, но обнаружил, что даже при самой малой попытке пошевелиться его прошивает пронзительная боль. Запах спирта стал невыносимым, а вслед за этим Гарри ощутил жжение, от которого сознание его окончательно прояснилось. Гарри вздрогнул, заморгал и огляделся.
Первое, что он увидел, было деревянной совой; она висела боком к нему, но Гарри почти физически ощутил на себе ее пронизывающий взгляд. Гарри сидел в неудобном жестком кресле без подлокотников; его окружали высокие шкафы, рядом, на столе, стояла масляная лампа, освещающая ряды бутылей, наполненных разноцветными жидкостями, бинты, обрывки ваты и инструменты странной формы. Гарри отважился на еще одну попытку пошевелиться; на этот раз ему удалось повернуть голову, и он увидел, как Северус Тобиас Снейп запирает дверь изнутри.
Гарри вмиг вспомнились все мрачные толки об этой лавке, слышанные им в последние дни. Он потянулся за палочкой, но оказалось, что она пропала, как пропали и его куртка и свитер: Гарри только сейчас обнаружил, что закутан в черную шерстяную мантию, под которой, судя по ощущениям, больше ничего не было. Он почувствовал, что вместо страха испытывает совершенно неуместный сейчас стыд, и закутался поплотнее. Стараясь не обращать внимания на свою наготу, Гарри огляделся, отыскивая хоть что-нибудь, что можно использовать как оружие. Его взгляд упал на стол; осторожно, чтобы хозяин лавки не заметил его движения, Гарри протянул руку, быстро схватил со стола один из инструментов, напоминающий скальпель, и спрятал его под мантией. И как раз вовремя – проверив, хорошо ли заперта дверь, Северус Тобиас Снейп обогнул шкаф, прошел между тумбой и столом и остановился перед Гарри.
– Тебе повезло, что на тебя напали рядом с моей лавкой, – произнес он ровным голосом, в котором Гарри не услышал ничего угрожающего, но все равно на всякий случай перехватил «скальпель» поудобнее.
– Они хотели меня ограбить, – сказал Гарри, сомневаясь, что ему так уж «повезло»: кто знает, что задумал Северус Тобиас Снейп, о котором Гарри за последние дни услышал столько настораживающего.
Хозяин лавки подошел к столу, взял кусочек ваты и принялся протирать инструменты, многие из которых были запачканы кровью.
– И не только ограбить, – заметил он.
Гарри ужаснулся и некоторое время не знал, что ответить. Наконец он заговорил, продолжая с опаской наблюдать за действиями своего «спасителя»:
– Я должен поблагодарить вас, сэр. Если бы не вы… – Гарри резко замолчал – Северус Снейп, покончив с инструментами, приблизился к нему, и Гарри затаил дыхание, испуганный и в то же время взволнованный этой близостью.
Он едва сдержался, чтобы не отпрянуть, когда Северус Снейп, приподняв его голову за подбородок, отодвинул повязку и подался еще ближе, чтобы осмотреть рану. Гарри чувствовал на себе его взгляд, тяжелый, странно неподвижный, даже – как почудилось Гарри – немигающий; прикосновения его холодных пальцев, от которых боль, бьющаяся в ранах на виске и затылке, притуплялась; его запах, похожий на запах всего этого места – запах старых книг, сырости, дерева и тайн… Северус Снейп заставил Гарри повернуть голову, собираясь взглянуть на рану на затылке. Гарри отвернулся и закрыл глаза, пытаясь унять сердцебиение; ему вдруг стало жарко в шерстяной мантии, над верхней губой выступила испарина, а жжение в ранах усилилось. Гарри тихо застонал, приподнялся, пытаясь избежать прикосновений Северуса Снейпа, но тот заставил его откинуться обратно на спинку кресла.
– Жжет? – спросил он.
Гарри почувствовал, что не может не то что ответить, но даже вздохнуть полной грудью, поэтому просто моргнул.
– Это хорошо, что жжет, – сказал Северус Снейп, опуская повязку на место. – Твое тело исцеляется. Скоро от ран не останется и следа.
Он отстранился, мимоходом скользнув взглядом по раскрасневшемуся лицу Гарри, и отошел обратно к столу. Гарри невольно приподнялся вслед за ним, уже не зная, чего ему хочется больше – уйти отсюда как можно дальше или, наоборот, вновь ощутить эту пугающую близость.
Северус Снейп вдруг повернул голову в сторону двери, точно прислушивался; Гарри не знал, что произошло, но почувствовал, как на долю секунды напряжение в лавке сгустилось настолько, что вся фигура хозяина будто бы оделась тьмой, невидимой человеческому глазу, но ощутимой необычайно ярко. Гарри вновь начал задыхаться; в какой-то момент он понял, что больше не может вздохнуть, но как раз в это мгновение Северус Снейп оглянулся на него, и напряжение схлынуло, освобождая воздух.
– Сиди тихо, – приказал он Гарри, сделав странный жест рукой, будто накидывал на него невидимое покрывало, а потом прошел к двери и отпер ее.
Вначале Гарри не слышал ничего, кроме шороха снега, доносящегося с улицы. Потом раздались осторожные шаги, у двери послышался тихий голос, приветствующий хозяина по имени – это отчего-то удивило Гарри. Кто-то прошел мимо шкафа, загораживающего основное помещение лавки, и направился, как показалось Гарри, к тому закутку, где он впервые увидел Северуса Снейпа.
– Мы одни? – спросил приглушенный голос, показавшийся Гарри знакомым.
– Разумеется, – ответил голос хозяина.
– Что с моим заказом? – на этот раз говоривший не смог сдержаться, и в его голосе отчетливо проявилась тревога.
– Нужно время, чтобы жертва услышала Зов, – отозвался Северус Снейп. – И еще больше времени, чтобы покорилась ему.
Раздался стук – будто посетитель ударил по полу зонтом или тростью.
– Северус, – незнакомец перешел на хриплый шепот. – Северус, у меня нет времени. Я в опасности. Вся моя семья в опасности, пока она на свободе. Она придет за мной, я знаю. Прошу тебя, поторопись.
Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить, где слышал этот голос. С трудом поднявшись на ноги, он медленно двинулся к шкафу, загораживающему говоривших. Гарри придерживался за столы и шкафы, чувствуя, что балансирует на грани обморока; голова кружилась, а во рту вновь появился привкус крови. Наконец добравшись до шкафа, Гарри осторожно, стараясь не шуметь, обогнул его и, присев за тумбой, заглянул в закуток.
Северус Снейп стоял за бюро, как и тогда, в их первую встречу; он был неподвижен, в то время как его собеседник нервно расхаживал взад-вперед, и как только Гарри увидел его, то понял, кто это: лавку кошмаров Северуса Тобиаса Снейпа посетил не кто иной, как Люциус Малфой.
Гарри притих за тумбой и прислушался, недоумевая, что может искать отец Драко в Лютном переулке, да еще и в лавке с такой дурной славой. Люциус постоянно упоминал какой-то «заказ» и твердил, что «она близко», умоляя Северуса Снейпа поспешить; по тому, как мистер Малфой говорил с хозяином лавки, Гарри понял, что знакомы они уже давно, и Малфой-старший уже не раз обращался к нему за помощью.
– Я не могу ни ускорить, ни замедлить процесс, – произнес Северус Снейп всё так же холодно. – Если ты боишься за свою жизнь, я могу продать тебе защитника на выбор.
Воцарилась тишина; Гарри подумал, что Люциус, должно быть, размышляет над предложением хозяина.
– Во сколько мне это обойдется? – наконец спросил он.
– Не дороже, чем обычно.
Вслед за ответом Северуса Снейпа раздался скрежещущий звук, будто сдвигали засов; осторожно выглянув из-за тумбы, Гарри увидел, как рядом с бюро отворилась дверь, которую он не заметил раньше. Северус Снейп и Малфой-старший вошли в открывшийся проем, а Гарри приподнялся на коленях, пытаясь разглядеть, что скрыто в темноте потайной комнаты.
– И он будет служить мне? – послышался из темноты голос Люциуса.
– Все они служат мне, – произнес голос Северуса Снейпа. – Я могу приказать ему охранять тебя столько, сколько это будет необходимо. После я призову его обратно.
Фигура Люциуса Малфоя, закутанная в темный плащ, показалась на пороге комнаты; он вышел из нее, держа в руках нечто, похожее на муфту, замызганную, неприятного грязно-серого цвета. Гарри спрятался обратно за тумбу, опасаясь, что Малфой-старший или хозяин лавки его заметят.
– Я могу тебе доверять, Северус? – спросил мистер Малфой, остановившись прямо рядом с тумбой, за которой прятался Гарри.
Вновь скрежет засова, и вслед за этим голос Северуса Снейпа произнес:
– Разве у тебя есть выбор?
Гарри понял, что Люциус собирается покинуть лавку. Не поднимаясь на ноги, чтобы не привлекать внимания, Гарри медленно двинулся назад и уже достиг шкафа, за которым можно было укрыться, когда Малфой-старший, прибавив шаг, оказался прямо перед ним. Гарри обмер. Люциус шел, рассматривая свое необычное приобретение, и Гарри надеялся, что останется незамеченным, но вот Малфой поднял голову, скользнул по Гарри равнодушным взглядом, будто не увидел его, и прошел мимо, направляясь к двери.
Гарри так и остался сидеть на полу, не понимая, что произошло.
– Я же сказал: сиди тихо, – бросил ему Северус Снейп после того, как проводил Люциуса и запер лавку. Он подошел к Гарри, взял его под руку и помог подняться; Гарри неожиданно для самого себя обнаружил, что боль ушла, оставив после себя только слабость в мышцах, но и та постепенно исчезала.
– Что хотел от вас Люциус Малфой? – спросил Гарри, с удивлением прислушиваясь к своим ощущениям – казалось, синяков и ран никогда и не было. – Он говорил о Беллатрикс Лестрейндж, верно? Это от нее он просил защиты?
– Слишком много вопросов, – отозвался Северус Снейп. Он заставил Гарри поднять голову, и теперь осматривал синяки на его шее, которые быстро бледнели. Взгляд Гарри уперся в музыкальную шкатулку; из-под незакрытой до конца крышки виднелись ножки балерины и ее белая кружевная юбка. Гарри задумался, не понимая, отчего это настолько его настораживает.
– Что вы ему дали? – спросил он, продолжая разглядывать шкатулку. – Что это за защитник, который больше похож на грязную меховую муфту?
Северус Снейп усмехнулся – как и тогда, уголком рта.
– Поверь мне, мальчик, ты совсем не хочешь знать, чем я торгую.
– Может быть, мне лучше знать, чего я хочу, а чего – нет? – прошептал Гарри: у него вдруг сел голос. Близость Северуса Снейпа вновь начала смущать его; он старался не смотреть в черные немигающие глаза, но чувствовал холодные пальцы у себя под подбородком, и Гарри чудилось, что стоит Северусу Снейпу сжать пальцы посильнее, как он переломит Гарри шею. Впервые в жизни Гарри ощутил себя совершенно беспомощным; он вдруг осознал, что полностью находится во власти этого странного человека, и чувство это – некой деспотичной силы, порабощающей его волю – вопреки всякой логике показалось Гарри восхитительным.
Ему хотелось продлить это ощущение, мучительное и одновременно сладостное, но Гарри, сделав усилие, заставил себя думать о музыкальной шкатулке вместо того, чтобы прислушиваться к волнующему жару, что растекался по телу от прикосновений Северуса Снейпа. Фигурка балерины – вернее, ее ноги и юбка – казались Гарри странно знакомыми, хотя он был уверен, что не видел эту шкатулку во время своего первого посещения лавки. Гарри было трудно сосредоточиться на мысли о шкатулке, но он цеплялся за нее изо всех сил, чтобы не думать о руках Северуса Снейпа, о его взгляде и его жаркой близости. Гарри пытался вспомнить, где он уже видел эту кружевную юбку и ноги в белых туфельках: его мысли метались по событиям прошедших дней, выхватывая из памяти тысячи мимолетных образов, и наконец остановились на грубо намалеванной афише, зазывавшей в «Театр Рояль» на представление о тайной жизни Салазара Слизерина.
– Та девушка! – воскликнул Гарри, вырвавшись из рук Северуса Снейпа. – Ее внесли сюда, в лавку, а когда вышли, ее уже не было! – он открыл крышку шкатулки и поставил балерину на зеркальце. – Что все это значит? Почему эта фигурка так похожа на девушку, что исчезла в вашей лавке?
Северус Снейп подошел к шкафу, уложил балерину обратно в шкатулку и вновь прикрыл крышку.
– Та девушка была больна, – сказал он, мягко отстраняя Гарри от шкафа. – Ее болезнь носила… весьма специфический характер. Во время последнего приступа она напала на свою младшую сестру, убила нескольких слуг, которые пытались оттащить ее от девочки, и сбежала из дома. К счастью, она задержалась в конюшне, чтобы растерзать лошадей; там ее нашли и усыпили. Родители девушки поняли, что напрасно ждали исцеления; они отнесли ее ко мне и попросили, чтобы я… дал ей покой.
Гарри снова посмотрел на шкатулку.
– Тогда почему вы не отдали ее… то есть, то, чем она стала… родителям?
Северус Снейп провел кончиками пальцев по крышке шкатулки – Гарри невольно проследил за ними взглядом, и на миг его охватило странное желание прикоснуться к руке, попробовать, какова наощупь эта тонкая бледная кожа.
– Такова была цена, – ответил Северус Снейп, убрав руку как раз в тот момент, когда Гарри уже почти решился дотронуться до нее.
========== Глава 5 ==========
Гарри без сна лежал в постели, глядя на хлопья снега, летевшие за окном. Стояла тихая, светлая ночь; спальню заливал серебристый лунный свет, в котором даже привычные вещи становились незнакомыми и таинственными. Внизу, в гостиной, часы пробили полночь. Гарри зачем-то считал про себя удары, чьи отзвуки еще долго разносились по спящему дому. Дыхание холода, проникавшее сквозь щель в неплотно закрытом окне, трепало серебряный дождик на рождественском венке, заставляя его мерцать и вспыхивать разноцветными искорками.
Гарри чувствовал, что не сможет уснуть после всего, что произошло с ним за прошедший день. Он почти не помнил, как добрался до дома: снова и снова он вспоминал лавку и ее загадочного хозяина, который из демона Лютного переулка вдруг превратился для Гарри в человека, совершающего благородную миссию. Теперь Гарри понимал, что вся скрытность Северуса Тобиаса Снейпа, вся эта таинственность и отстраненность, послужившая почвой для многих домыслов и толков, была не чем иным, как защитой, завесой – вроде той, которой Северус Снейп укрыл Гарри от глаз Люциуса Малфоя. «Лавка кошмаров» с самой дурной в Лютном переулке славой оказалась единственным оплотом света – Гарри неизменно возвращался к этой мысли, пока шел домой, и ему начинало казаться, что он никогда в этом и не сомневался, что бы ему ни говорили о лавке Северуса Снейпа. Даже сейчас, глядя в окно на притихшую заснеженную улицу, на сонные дома, украшенные рождественскими огнями, и теплый свет фонаря, в луче которого сверкали хлопья снега, Гарри думал о том, от скольких ужасов ночи, от скольких жутких тварей, рыщущих по спящему городу, спас их мрачный черный человек из Лютного переулка. И продолжает спасать – изо дня в день, из года в год – тогда как люди занимаются своими незначительными повседневными делами, даже не подозревая, какой опасности подвергаются и кому обязаны своим спасением.
Гарри встал с постели, подошел к окну и, опершись о подоконник, посмотрел вниз, на безлюдную улицу. Аккуратные палисадники за узорчатыми оградами уже лежали под снегом; крупные хлопья снега, кружась в лунном свете, покрывали черепичные крыши домов, из-за чего те становились похожими на пряничные домики, облитые глазурью; на небе, по-зимнему светлом, мерцали редкие звезды. Здесь, у окна, еще ярче ощущалось холодное дыхание зимней ночи; Гарри закрыл глаза и полной грудью вдохнул пронзительно-свежий воздух.
Вновь взглянув вниз, он заметил полоску следов, темнеющую на прежде нетронутом покрове снега. Гарри взобрался на подоконник, недоумевая, кто бы мог пройти по их тихой улице в такое время, и, оглядев ее с нового положения, заметил тень, крадущуюся вдоль стены соседнего дома. Гарри почувствовал, как его охватывает смутное предчувствие чего-то недоброго; ему вспомнилось, что то же самое он ощущал, когда шел по Лютному переулку, возвращаясь домой, но тогда, захваченный мыслями о Северусе Снейпе, не придал этому значения. Теперь Гарри припоминал, что всю дорогу от лавки до дома его не покидало ощущение чьего-то пристального взгляда – будто кто-то невидимый преследовал его по пятам, скрываясь во тьме проулков, прячась за спинами прохожих, сливаясь с тенями… Воспоминания были слишком смутными, чтобы Гарри начал испытывать нечто похожее на страх, но все же он спустился с подоконника, взял со спинки стула свою куртку и сунул руку в карман, отыскивая палочку. Но ни в карманах, ни в рукаве ее не было, и Гарри запоздало спохватился, что, должно быть, оставил ее в лавке. Это заставило Гарри не на шутку разволноваться: он еще никогда не забывал свою палочку.
Когда Гарри снова взглянул в окно, тень отделилась от стены соседнего дома и бесшумно, крадучись, направилась прямо к его окну. Гарри попытался себя успокоить, что тревожиться из-за запоздалого прохожего, который наверняка просто хочет сократить путь и пройти между домами, – по меньшей мере глупо, но все же невольно отступил на шаг. Тень пропала из его поля зрения, нырнув под козырек нижнего этажа, и Гарри замер, прислушиваясь к мерному хрусту снега. Вскоре всё стихло; Гарри перевел дыхание, тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и вернулся в постель.
Он уже забрался под одеяло, когда заслышал тихий шорох, напоминающий звук шагов – будто кто-то осторожно, стараясь двигаться бесшумно, крадется по козырьку нижнего этажа к окну Гарри. Гарри приподнялся на локте, вслушиваясь. Шаги стихли, остановившись у окна, а вслед за тем раздался отчетливый стук. Гарри вздрогнул. Кто-то стучал в его окно – в этом уже не могло быть сомнений; а на пол под окном легла чья-то тень.
Гарри застыл, глядя на тень и решая, как ему поступить: если он сейчас же вскочит с постели и выбежит из комнаты, то, возможно, успеет добежать до спальни родителей прежде, чем таинственный обладатель тени его настигнет… Но только Гарри откинул одеяло, чтобы метнуться к двери, как из-за окна послышался приглушенный голос, зовущий его по имени.
Гарри похолодел. Голос был хриплым, надтреснутым; имя Гарри, произнесенное им, показалось зловещим карканьем. Гарри оглянулся по сторонам, чувствуя, как его стремительно охватывает панический ужас. Он схватил свою куртку, надеясь, что так же, как забыл забрать свою палочку, он забыл и вернуть Северусу Снейпу его инструмент, напоминающий скальпель. К облегчению Гарри, так оно и было: «скальпель» нашелся во внутреннем кармане для палочки; схватив его, Гарри соскочил с кровати и бросился к двери.
Дверь находилась прямо напротив окна; краем глаза Гарри увидел, как тень шевельнулась, заметив его, а потом страшный хриплый голос произнес:
– Какого черта, Поттер? Ты впустишь меня или нет?!
Гарри едва не выронил свое «оружие».
– Драко? – выдохнул он. – Что это ты делаешь ночью на моем козырьке? – Гарри распахнул окно, впустив в комнату поток холодного воздуха. – Я думал, ты уже уехал… – он с недоумением окинул взглядом Драко, балансирующего на козырьке: весь в снегу, продрогший, с красным от холода носом и посиневшими губами, юный Малфой выглядел довольно-таки жалко.
– Я и должен был уехать, – ответил Драко невнятно – от холода у него зуб на зуб не попадал, – но понял, что не могу уехать вот так, не попрощавшись… и не извинившись за сегодняшнее. Я сбежал из Мэнора, если ты еще не понял. Дай мне руку, если не хочешь потом объяснять аврорам, почему на твоем козырьке сидит замерзший насмерть наследник рода Малфоев.
– Сбежал из дома? Ты? – Гарри только сейчас увидел, что Драко одет только в легкую домашнюю мантию. – Ни за что бы не поверил… – он взял друга за руки – пальцы у того были совсем ледяные – и с усилием втащил его в комнату. – А что у тебя с голосом?
Драко хлюпнул носом.
– А ты побегай под снегом в домашней одежде, Поттер – посмотрим, что у тебя будет с голосом… и со всем остальным, – не спрашивая разрешения, Драко прямо так, в одежде, нырнул под одеяло. – В Мэноре черт знает что творится, настоящая свистопляска. Побег Беллатрикс вызвал у бедной Нэнси сильнейший приступ – говорят, она напала на Панси и попыталась сбежать из дома. Отец совсем спятил от всей этой истории с тетей Беллой: пропадал где-то весь вечер, а потом притащил к нам в дом оборотня – настоящего оборотня, представляешь? Отец думает, что он станет нас защищать. С чего бы это оборотню, который нас до сегодняшнего дня и знать не знал, нам служить, вот ты мне скажи? И где только отец его нашел… Да закрой же ты окно, в конце концов, – приказал Драко, подтыкая одеяло. – И накинь на меня еще плед – не видишь, помираю от холода.
Но Гарри уже перестал слушать болтовню Драко, мгновенно вспомнив слова Северуса Снейпа о больной девушке, напавшей на свою младшую сестру, неожиданный визит Люциуса Малфоя в лавку, «защитника», которого обещал ему Северус Снейп, и нечто, похожее на серую меховую муфту, с которой ушел Малфой-старший.
– …так что сам понимаешь, каких трудов мне стоило улизнуть из дома, – заключил Драко, закутавшись в одеяло до самого носа. – Цени, Поттер.
– Я знаю, где мистер Малфой взял оборотня, – сказал Гарри, усаживаясь на кровать рядом с Драко. – Только обещай, что никому не расскажешь.
Драко энергично закивал, все еще дрожа даже под одеялом. Гарри с сомнением посмотрел в хитрющие глаза друга, которые сразу же зажглись каким-то нехорошим огоньком, но, решив, что Драко имеет право знать, рассказал ему обо всем, что произошло с ним сегодня.
– …как видишь, все эти разговоры о «темных делах», которые проворачивает в своей лавке Северус Тобиас Снейп, – не более чем досужие сплетни, – закончил он. – Северус избавляет город от чудовищных тварей и заставляет их служить людям, как, к примеру, того оборотня, что он дал твоему отцу. Уверен, он и безумие бедной Нэнси сможет использовать во благо.
Драко помолчал, размышляя над рассказом Гарри.
– Значит, ты пару раз побывал в лавке Северуса Снейпа и уже считаешь, что он – этакий благородный истребитель нечисти, совершенно безвозмездно, только лишь ради благополучия города, служащий «добрым людям Лондона»? – хмыкнул он наконец. – Ты пересказываешь мне его слова. Почему ты так уверен, что всё, рассказанное тебе этим колдуном, – правда?
Гарри смешался. Ему казалось, что после его рассказа Драко, так же, как и он сам, должен проникнуться благодарностью к Северусу Снейпу и к тому, что он делает для всех них; но Драко явно не был впечатлен.
– Отчего ты везде ищешь подвох, Драко? – сказал Гарри устало. – Ты ведь сам сказал, что сестра Панси напала на нее. Что твой отец привел к вам оборотня для защиты. Что твоя тетя Беллатрикс, о которой мистер Малфой говорил с Северусом Снейпом, – безумна и одержима жаждой мести… Что плохого в том, что Северус призовет ее в свою лавку и… ну… обезвредит? Я считаю, он занимается благородным делом, избавляет мир от Зла. Знаю, звучит слишком высокопарно, но это действительно так. Зачем видеть дурное в том, что на самом деле – благо для всех?
Драко, наконец немного согревшись, сел в постели и хмуро посмотрел на Гарри.
– Если судить здраво – то есть отбросить все сантименты и восторги, совершенно необоснованные, кстати, – Северус Тобиас Снейп промышляет тем, что отлавливает опасных магических тварей, каким-то образом подчиняет их своей воле и потом продает, – проговорил он. – Тебе не кажется, что его ремесло чересчур напоминает торговлю людьми? – причем весьма ловкую торговлю, которую невозможно отследить, потому как никто не знает, кто скрывается за какой-нибудь музыкальной шкатулкой или меховой муфтой, лежащей на полке рядом с таким же никому не нужным хламом. Зачем ему скрываться в убогой лавке в Лютном, если он не делает ничего дурного? Гарри, – Драко чуть подался вперед, глядя Гарри в глаза. – Ты совсем не знаешь этого человека. Ты и встречался-то с ним всего дважды. А вот слышал ты о нем многое, и чаще всего – не особенно хорошее. Так в чем же причина такого безоговорочного доверия?
Гарри не знал, что ответить: с одной стороны, умом он понимал, что подозрения Драко вполне логичны, и он никак не может доказать свою правоту, а с другой – его обижало, что друг не верит ему, ведь сам Гарри верил… даже не верил, нет, он знал, что прав.
– Северус спас меня, – Гарри решил использовать последний аргумент. – Если бы не он, я бы уже… Мерлин знает, что бы со мной сделали.
– Благородный охотник на нечисть, спасающий юношей в беде, – отозвался Драко. Казалось бы, Гарри давно уже должен был привыкнуть к ехидным репликам друга, но на этот раз слова Драко ранили его настолько, что ему захотелось вышвырнуть Малфоя вон из комнаты. – Поттер, очнись, – Драко потянул Гарри за воротник пижамы и даже слегка потряс его, – зачем Северусу Тобиасу Снейпу, торговцу кошмарами, спасать какого-то мальчишку, которого он и видел-то всего один раз? Или ты считаешь, что ты – первый, кого пытались ограбить? Да в Лютном такое происходит на каждом шагу, Гарри! Неужели Северус Тобиас Снейп, проживший в Лютном лет двадцать, если не больше, спасает всех, кого грабят в темном проулке рядом с его лавкой? Снейпомэн спешит на помощь, – Драко фыркнул. – Гарри, разве ты не видишь, что Северусу Снейпу что-то нужно от тебя? И на твоем месте я бы не стал выяснять, что именно.
Гарри вывернулся из цепких рук Драко и отодвинулся на край постели.
– Зря я тебе рассказал, – проговорил он хмуро. – Вечно ты всё опошляешь.
– А чего ты ждал, Гарри? – Драко попытался развернуть Гарри к себе, но тот снова отвернулся. – Что я скажу: «Да, отлично, давай, беги к своему ненаглядному темному колдуну, который торгует нечистью в Лютном переулке, сторонится людей, но из каких-то одному ему известных соображений привечает юных гриффиндорцев»? Сам посуди, Поттер, разве это не странно?
Гарри резко поднялся с постели.
– Нет, не странно! – воскликнул он, вконец рассердившись на Драко. – Не все люди на свете такие же, как ты! Есть и те, кто помогает другим просто так, безо всякого личного интереса!
Драко смотрел на Гарри, ничего не отвечая – Гарри немного занервничал, чувствуя на себе проницательный взгляд друга, в котором сквозила подозрительность.
– Ну, что еще? – наконец не выдержал он. – Почему ты смотришь на меня так, будто я что-то от тебя скрываю?
Драко прищурился, отчего его глаза стали еще более колкими.
– А ты уверен, Поттер, что ничего от меня не скрываешь? Думается мне, ты что-то недоговариваешь – о том, отчего провел в лавке Северуса Снейпа весь вечер, к примеру.
Гарри чертыхнулся.
– Малфой, да как ты… – он задохнулся от изумления и возмущения. – Что ты такое говоришь?! Сказал же – меня сильно избили, Северус меня лечил, и поэтому… – Гарри замолчал, встретившись с недоверчивым взглядом Драко. – Да что с тобой происходит в последнее время?
– Это с тобой что происходит, хотел бы я знать! – Драко тоже поднялся на ноги и, взяв Гарри за плечи, заглянул ему в глаза. – Ты только и думаешь, что об этой проклятой лавке! Только и делаешь, что расхваливаешь Северуса Снейпа на разные лады! Это… Знаешь, это похоже на одержимость… если не сказать больше. Ты называешь его только по имени, не заметил? Никаких там «Северусов Тобиасов» или «мистеров Снейпов», как будто вы с ним… вы… с ним…
–Что? Что «я с ним», Малфой? Договаривай уж, раз начал, – запальчиво сказал Гарри.
– Как будто вы с ним – любовники, вот что! – выпалил Драко, непроизвольно повысив голос.
Какое-то время Гарри, пораженный, не мог произнести ни слова; наконец он прошептал, отступая от Драко:
– Ну, Малфой, ты совсем помешался на своей ревности. Мы с Северусом просто…
– Ага, «просто друзья» – ты это хотел сказать? – перебил его Драко – его голос так и сочился ядом. – Он и твоей мамочке был «просто другом», однако ж ты отчего-то уродился с черными волосами, тогда как волосы мистера Поттера – каштановые…
Гарри опешил.
– Мерлин, Драко, это самое бредовое заявление, какое я только слышал, – у него уже не было сил, чтобы спорить, поэтому он просто подтолкнул Драко к окну. – Возвращайся домой, Малфой. У тебя наверняка температура – то, что ты сейчас нагородил, слишком безумно даже для тебя.
Драко не сдвинулся с места.
– Так, значит? – проговорил он тихо после долгого молчания. – Выгоняешь меня? Я хотел помириться с тобой, а стало еще хуже, – Драко судорожно сглотнул. – Мы с тобой дружим с детства, Гарри, а этого Северуса Снейпа ты знаешь от силы пару дней – но все равно делаешь выбор в его пользу.
– Я не собирался никого выбирать, – устало возразил Гарри. – Ты сам затеял эту глупую ссору.
– Ты еще увидишь, что я был прав, – сказал Драко мстительно – его голос сорвался, – но будет уже поздно.
Малфой забрался на подоконник, перекинул ноги через оконную раму и спрыгнул на козырек. Гарри, даже не став смотреть, как Драко спускается на землю, закрыл окно и тяжело рухнул в постель.
Простыня и одеяло оказались влажными из-за растаявшего снега; Гарри со вздохом опустился на пол, на ковер, и, откинув голову на край кровати, прикрыл рукой глаза. От просветленного настроения, в котором он пребывал до разговора с Драко, не осталось и следа. Гарри было тягостно на душе – ему было жаль, что он расстался с Драко так плохо, и в то же время Гарри сердился на друга за его слова, за непонимание, за эту злосчастную малфоевскую циничность… Почему Драко не мог просто поверить ему? Почему не порадовался вместе с Гарри? Зачем нужно было всё портить?.. Гарри было обидно до слез. До появления Драко ему хотелось поделиться с кем-то своим открытием, но сейчас Гарри испытывал лишь горечь разочарования; ему подумалось, что теперь он понимает, отчего Северус Снейп скрывает свое ремесло от посторонних глаз.
