Текст книги "Чёртова мельница (СИ)"

Автор книги: MadAlena Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Гулять по лесу Белль понравилось значительно больше.

– Я бы, наверное, всю жизнь могла вот так идти по узкой тропинке, если бы этот лес никогда не заканчивался, – призналась она. – Я читала один рассказ, в нём лес покрывал всю планету. Представляете? Нескончаемый лес!

– Представляю, – шепнул он себе под нос. – Тебе всё равно когда-нибудь наскучило бы это однообразие.

– Может быть, – не стала спорить Белль. – Наверное, было бы ещё интересней в итоге куда-то попасть.

– И куда бы ты хотела прийти? – спросил он, ожидая фантазий о дальних странах и великих подвигах.

– Не знаю. Наверное, домой, – пожала она плечами и ускорила шаг. Каждый раз, когда она вот так сбегала от него, в голове разворачивалась холодная скользкая змея и шептала голосом Регины: «Она никогда тебя не полюбит. Никогда».

Нужно только дождаться прихода спасительницы, напоминал себе Голд. Тогда Белль всё вспомнит и поймёт. Она останется с ним, он сделает всё возможное для этого.

Пока оставалось терпеть и стараться сделать их сосуществование если не идеальным, то терпимым.

Он продолжал вытаскивать Белль на прогулки, иногда в город, но чаще в лес. В городе Белль не нравилось. Она говорила, что он пугает её. Будто всё застыло. Теперь и Голда пугал этот город. И осознание – Белль понимает. Понимает, что здесь что-то не так. Проклятие не застит ей глаза, она чувствует движение времени. Она каждый день читает разные книги, готовит разные завтраки, находит новые цветы в заброшенном саду, ищет новых впечатлений.

Прошёл ещё один месяц. Белль наконец-то расчистила сад от сорняков и непролазных зарослей. Теперь там гармонично пестрели анютины глазки, лоскутные коврики аптечной ромашки и весёлые огоньки календулы, а вокруг дома образовались теперь аккуратно подстриженные кусты дикого шиповника. На этом Белль охладела к садоводству.

Она снова вернулась к книгам, теперь отдавая предпочтение образовательной литературе. История, анатомия, философия, языки, в частности латынь и почему-то немецкий. Она на целый день могла запереться в библиотеке с термосом чая и бутербродами и выходила хорошо, если к полуночи. К концу месяца Белль превратилась в бледный призрак с синяками под глазами. Голд совсем перестал её видеть вне библиотеки, и ему это не нравилось. Такое упорство его пугало.

В конце концов, он не выдержал, ворвался в библиотеку и буквально волоком потащил её в комнату. Заставил лечь на кровать и сам устало сел с краю. Переусердствовал, теперь больное колено снова разнылось. Но сейчас его сильнее волновало поведение Белль. Нужно было разобраться с этим сейчас.

– Не думал, что когда-нибудь буду говорить это тебе, но меня пугает, что ты так маниакально погрузилась в чтение! – устало заговорил он. – Я никогда не запрещал тебе читать, но зачем глотать книги в таких количествах? Они никуда от тебя не денутся!

– Книги не денутся, но время идёт! – обиженно ответила она, удобней усаживаясь на кровати. – Я же не буду вечно сидеть в вашем особняке! Мне нужно будет пойти учиться, выбрать своё призвание! А я ведь даже своего прошлого не знаю. Не помню, кем мечтала стать, когда была маленькой…

Белль замолчала, разглядывая узор на покрывале.

– Тебе настолько плохо в моём доме, что ты так отчаянно рвёшься поскорее уйти, – проговорил он, глядя в сторону.

– Дело не в этом. Мне нравится ваш дом! – поторопилась заверить его Белль. – И вы очень добры ко мне, и невероятно терпеливы. Когда вы привезли меня сюда, я и подумать не могла, что всё так обернётся. Что мне повезёт, и вдруг появится шанс на будущее…

– Ну да, – ехидно заметил Голд. – В свете моей репутации это то ещё везение. А я ведь мог запудрить мозги и грязно воспользоваться.

Голд запоздало подумал, что обещал не напоминать о том случае, но слова были уже произнесены. Он ожидал, что Белль снова замкнётся в себе, но она отреагировала удивительно спокойно.

– Первое время я так и думала, – неловко призналась она. – Вы производили впечатление опасного человека.

– Значит, сейчас ты так уже не думаешь? – Голд изобразил наигранную обиду.

– Я думаю, что вы чего-то ждёте от нашего соглашения. И очень боитесь всё испортить. Я…

– Белль…

– Не говорите, пожалуйста! Не надо, – Белль закрыла уши, как делают дети, и быстро проговорила, будто боялась, что её прервут. – Поймите, я не хочу быть просто красивой куклой. Мне хочется быть полезной, нужной… Мордашка, – она с отвращением провела рукой над своим лицом, – это не навсегда…

Она уронила руки на покрывало, будто они ей вовсе не принадлежали.

– Девушки в клубе больше всего боялись состариться, – снова заговорила Белль, – потому что тогда они потеряют товарный вид и окажутся на улице. А всё, что умеешь после клуба – это танцевать у шеста и раздвигать ноги, кому это нужно, когда ты старуха? Я тоже этого боюсь. Наверное, ещё больше, чем остальные девушки. Они помнят, кем были, у кого-то есть родственники, какие-то знакомые… А у меня за спиной только «Мельница», и ничего больше.

Белль запнулась и замолчала, осторожно пошевелила пальцами, неосознанно поглаживая покрывало, будто только сейчас научилась ими двигать.

– Понимаете? – тихо спросила она.

– Я понимаю, – ответил он, хотя и не хотел. Когда-то он думал, что Белль всегда будет рядом с ним, и это никогда не изменится. В таком раскладе Белль не нужно было становиться ещё кем-то, ей достаточно было оставаться его красавицей, хозяйкой его дома, его семьёй. Теперь это казалось смехотворным. – Я говорил, что приму любой твой выбор и не стану тебе перечить. Так оно и будет.

– Спасибо, – кивнула она.

– Только пообещай, что не переусердствуешь в своём стремлении. Будешь иногда выбираться на улицу и… составлять мне компанию хотя бы за ужином.

– Ох, конечно! – с облегчением ответила она. После чего неловко подползла к нему по кровати и обняла, уткнувшись носом в ворот рубашки. – Я обещаю!

– Вот и славно, – он обнял её в ответ и почти счастливо улыбнулся.

После этого они снова возобновили прогулки по лесу. В город Белль теперь ходила в компании Молли. Один раз она удрала тайком вместе с ней за продуктами в супермаркет, и сказала об этом только вечером за ужином. Мистер Голд минут на пятнадцать разразился бранью.

– О чём ты только думала? Пойти в город одной!

– Я была с Молли!

– Эта девчонка себя защитить не в состоянии! Вы могли столкнуться с Региной! Могло случиться всё, что угодно! – взвился он.

– Мы были осторожны! Только зашли в супермаркет и обратно! Ничего же не случилось! Я вернулась, целая и невредимая! – защищалась она.

– Ты не предупредила меня!

– Но ты бы не разрешил!

– Вот именно! Ты больше не будешь общаться с ней!

– Хорошо.

Тихий ответ прозвучал громче, чем все их крики до этого. Голд закрыл глаза и попытался успокоиться.

– Прости. Я просто волнуюсь за тебя. Регине нельзя доверять. Эта женщина способна на всё. Она уже один раз похитила тебя, и что из этого вышло?.. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Пообещай, что будете осторожны. И Молли. Она головой за тебя отвечает.

– Я не помню свою маму, но вы, мистер Голд, создали полное ощущение того, что она у меня есть, – ответила она с интонацией обиженного ребёнка.

– Белль, мне не до шуток, – Голд поморщился от её сравнения, как от кислого яблочка.

Когда-то Бей вот так же возмущался его запретам. Хорошо, хоть при этом о матери не вспоминал. Вот уж кого меньше всего на свете заботил собственный сын.

Белль встала из-за стола, осторожно подошла к нему и присела на корточки.

– Не сердитесь, – Белль дурашливо улыбалась, заглядывала ему в глаза. – Я обещаю, что буду осторожна!

– Больше всего на свете я не хочу на тебя сердиться, – он протянул к ней руку, чтобы погладить по щеке, и Белль подалась навстречу ласке. Голд почти не дышал, пока гладил её по тёплой коже, по мягким волнистым прядям. Провёл пальцами по виску и скользнул за ухо.

Кто знает, как далеко он мог бы сейчас зайти, если бы Белль позволила ему. Но этого не случилось. Белль, опомнившись, сорвалась с места и убежала прочь с кухни.

***

Пора было уже уяснить, что мистеру Голду категорически вредно чувствовать себя счастливым. После этого случая Белль какое-то время избегала его, но довольно быстро сдалась и сама предложила пойти вместе на прогулку. Всё это время Голд был почти счастлив. Почти верил, что Белль всё-таки полюбит его снова и всё будет хорошо.

И вот, когда он почти с удовольствием просматривал смету расходов на восстановление древней часовни, которую упорные строители восстанавливали уже двадцать семь лет, в его кабинет в мэрии без предупреждения секретаря очаровательной змеёй вошла Регина Миллс.

«Я уволю этого мальчишку», – по-доброму пообещал себе мистер Голд. Когда-то он и за меньшее мог развеять в пыль.

Секретарь ворвался следом и с ужасом залепетал:

– Мистер Голд! Простите! Она сама… я хотел!

– Уволен!

Секретарь исчез, как будто его и впрямь развеяло по ветру.

– За что же вы так с мальчиком? Такое милое создание, что он мог поделать против моих чар? Не будьте к нему так жестоки…

– Какими судьбами, мадам Миллс? – проигнорировал он её слова.

– Я пришла полюбопытствовать о судьбе своей подопечной.

– Вы?

– Мистер Голд, если я содержу публичный дом, это не значит, что я не волнуюсь о своих работницах! – лицемерная улыбка играла всеми красками на лице Регины. – Как поживает моя крошка? Ещё не надоело развлекаться с ней?

– Думаю, после того, как крошка перестала числиться у вас в штате, вас не должна заботить её судьба. Даже если я разрезал её на части, сварил и съел.

– Кем-кем, а людоедом, мэр, вы никогда не были, – Регина ухмыльнулась и собралась уходить. – Что ж, вижу, моя девочка вам пока угождает. Большего мне знать и не нужно.

Она уже стояла в дверях, и Голд готов был вздохнуть с облегчением, когда Регина снова обернулась.

– Забыла сказать, мистер Голд, вы очень рискованный человек. Отпускать свою крошку. Одну в город… Никогда бы не подумала, что вы будете так беспечны…

Только Голд знал, чего ему стоило не сорваться с места, чтобы прямо сейчас не схватить Регину и не вытрясти из неё, что она сделала с Белль. Только после того, как мадам Миллс покинула мэрию, он набрал номер телефона Молли.

– Где Белль? – спросил он без обиняков.

– Дома, мистер Голд. Мы занесли вещи в химчистку, а потом мне нужно было в больницу, а Белль сказала, что устала и пошла домой.

– Ты оставила её одну?

– Я дала ей свой велосипед…

Голд не дослушал. Он уже выезжал с парковки, а в голове проносились картины – одна ужасней другой. Её могли избить, Регина могла просто наговорить ей всякого. Если он не обнаружит её дома, то окончательно сойдёт с ума, ещё больше Джефферсона. А два безумца для одного маленького города – это уже перебор.

Он заметил брошенный на дороге велосипед, подъезжая к особняку, и остановил машину.

Какова вероятность, что велосипед лежит в пыли из-за того, что Белль похитили, а не потому, что она сама бросила чужое имущество на дороге?

Голд вышел из машины, забыв взять трость, и спотыкаясь на каждом шагу, пошёл в дом. Дверь оказалась заперта. Внутри было тихо. Он не помнил, как открыл дверь и как переходил от одной комнаты к другой, крича имя Белль. Просто в один момент он очутился в саду.

Белль занималась прополкой своего цветника, но внутри что-то скручивалось в тугой узел от этого зрелища. Она стояла на коленях, одетая в белую блузку с коротким рукавом и свою любимую синюю юбку-солнце. Рядом с ней лежала куча из травы вперемешку с цветами.

Глядя перед собой, Белль зарывалась пальцами глубоко в сырую после дождя землю, вытаскивая росток вместе с корнем, клала его сбоку от себя и принималась за следующий. Вся её юбка была в земле.

«Почему она в босоножках?» – почему-то подумал он, прежде чем опомниться и осторожно приблизиться к ней.

– Белль, что ты делаешь? – осторожно спросил он.

– Я запустила сад, – безразлично ответила она, продолжая упорно копаться в земле, вырывая уже чёрные комья и складывая на кучи травы. – Всё заросло. Я просто пропалываю. Всё в порядке.

Голд понимал, что случилось что-то ужасное, но никак не мог понять, с какой стороны подойти к Белль, чтобы выяснить.

– Что случилось, Белль?

– Я не хочу говорить об этом, – задушенно прошептала она.

– Ты встретила Регину? Она наговорила тебе гадостей, да? Я убью её!..

– Нет, – Белль отрицательно покачала головой, движение получилось каким-то механическим. – Я видела папу.

– Почему же ты расстроена? Ты ведь так хотела с ним встретиться, – Голд хотел дотронуться до неё, но отдёрнул руку в миллиметре от светлых волос.

– Я думала, что если увижу его, смогу вспомнить своё прошлое, но ничего не вышло. Я просто смотрела на него и не узнавала. А он плакал и просил вернуться домой. Говорил, что больше не будет занимать в долг… – Белль неожиданно всхлипнула. – Я пошла с ним. Видела дом и цветочную лавку. Там было столько цветов… Я хотела его вспомнить. Так хотела…

– Ты вспомнишь, – он всё же погладил её по голове. – Обязательно. Только пойдём в дом, я…

– Я ненавижу этот дом! Этот город! – Белль вскочила на ноги и с ненавистью уставилась на него. – Здесь всё ненастоящее! Время не движется! Разве ты не замечаешь?

Эта вспышка была настолько неожиданной, что Голду сделалось страшно.

– Белль, успокойся. Пожалуйста, ты меня пугаешь… – как можно более спокойно попросил он, но это ещё больше её разозлило, а Голд не представлял, что ещё можно сделать? Будь это горничная вроде Молли, он бы просто хорошенько её встряхнул. Он почти собирался так сделать, когда Белль снова заговорила.

– А знаешь, что сказал мне о тебе отец? Он сказал, что это ты похитил меня и продал мамочке Миллс!

– Ложь! – прошептал он, сам понимая, насколько жалко это прозвучало. Его плечи сжались, он сам попятился от неё.

– Он умолял меня не возвращаться к тебе! Кричал, что ты монстр! Что это ты виноват во всех несправедливостях, что творятся в городе! – гневно продолжила Белль. – Это тоже ложь?

– Белль, я ведь обещал тебе, что только год… – попытался он напомнить ей о договоре. Больнее всего было слышать всё это именно от Белль, от той, которую он любил.

– Ты специально загадал этот срок, потому что знал, что этот год никогда не пройдёт! – прокричала она обвинительно. Её била самая настоящая истерика. Всё напряжение, что накопилось за эти месяцы, сейчас рвалось из неё, сметая всё на своём пути. Её отпустил страх, ей было плевать на последствия. Наверное, она даже ожидала от мистера Голда, что вот сейчас он снова накричит, даже ударит, придумает жуткое наказание, покажет своё истинное лицо чудовища, о котором шепчутся по углам жители Сторибрука. Такой исход показался бы ей самым нормальным.

– Здесь каждый день похож на предыдущий! Время не движется! Даже Молли этого не замечает! Она изо дня в день делает одно и то же и не видит этого! Все жители как марионетки, как мертвецы! И я скоро стану такой же! Я вечно буду привязана к твоему особняку, как к той чёртовой мельнице! Это никогда не кончится!

– Белль!.. – он потянулся к ней, чтобы обнять, успокоить.

– Это не моё имя! – она наотмашь ударила его по рукам и снова отбежала, как маленький озлобленный зверёк. – Ты его мне дал! А я вообще не знаю, кто я такая! А ты всё знаешь! Знаешь! Это твой город! Ты всё продумал! Ты же сам сказал, чего хочешь! Хочешь, я станцую для тебя? Хочешь?! Ты ведь для этого меня купил у мамочки Миллс!

Белль начала остервенело срывать с себя одежду, ещё больше пачкая её в земле. Пуговицы на блузке брызнули и потерялись в траве, юбка оказалась сброшена под ноги и окончательно затоптана. Она застряла на лифчике, раньше застёжки были спереди, и Голд воспользовался заминкой, подошёл и крепко прижал её к себе. Белль застыла в его руках напряжённая, как струна, готовая в любой момент снова сопротивляться.

– Послушай меня. Пожалуйста, только послушай, – зашептал он ей, не переставая поглаживать по затылку. – Скоро всё закончится. Этот год не будет длиться вечно. Нужно потерпеть всего чуть-чуть. Ты права. Этот город стал таким по моей вине. Но это не навсегда. Осталось совсем немного, и всё пройдёт. Тогда же у тебя появится выбор, и знаешь почему?

Белль дрожала в его объятиях, как в лихорадке, но напряжение постепенно отпускало её.

– Потому что ты вспомнишь, кто ты есть.

– Ты меня обманываешь, – охрипшим голосом ответила она.

– Нет, милая моя, хорошая, это правда. Только поверь мне. Всё будет хорошо. У нас… у тебя всё будет хорошо.

Голд не знал, сколько времени они вот так простояли в саду. Становилось прохладно, а Белль по-прежнему была только в нижнем белье. Он заглянул ей в лицо.

– Ты в порядке?

Она пожала плечами.

– Пойдем внутрь? – спросил он. Белль в ответ кивнула.

– Плохая тебе попалась содержанка. Истеричка…

– Самая лучшая.

***

Вечером того же дня они расположились в гостиной. Голд задумчиво размешивал кофе в маленькой чашечке, а Белль после душа сидела на диване, завёрнутая в плед, с огромной кружкой мятного чая в руках.

Голду нравилось просто сидеть в тишине и ни о чём не думать. Появлялась иллюзия, что у них всё в порядке, и нет никаких проблем. После хлещущих через край эмоций прошедшего дня эта иллюзия казалась настоящим спасением.

– А что будет с твоим городом? Всё так и останется?

Голд неохотно отставил чашку на журнальный столик и нахмурился. Кажется, этот день не закончится никогда. Может статься, Белль вернулась ему в наказание? Чтобы он тоже страдал, как другие жители.

– Нет. Сторибрук тоже ждут сильные изменения. И думаю, не в лучшую сторону, – признался он, ожидая волну новых обвинений. Несмотря на это, больше не хотелось увиливать или скрывать что-то. Никаких сил на это не осталось.

– Почему ты так жесток с горожанами?

– А почему ты так печёшься об этом проклятом городишке? – ворчливо спросил он. – Какое тебе дело до этих людей? Они сами виноваты в своих бедах! Они заслужили!

– Чем они это заслужили?

– Да какая разница? Никто из них и пальцем не пошевелит, если с тобой случится беда. Почему ты, и уж тем более, я, должны о них заботиться?

Белль нахмурилась, глядя в чашку, как будто могла увидеть там ответ.

– Почему бы и нет? – наконец ответила она, пожав плечами. Голос у неё всё ещё был тихим и чуть охрипшим. – Я видела, что ты можешь быть добрым, щедрым и просто невероятно терпеливым.

– Это когда же?

– Со мной, – Белль стрельнула глазами в его сторону, покраснела и снова уставилась в чашку. – И ещё с некоторыми людьми.

– Что-то я не помню таких, – Голд сложил пальцы в замок. Белль говорила какие-то странные вещи.

– Ну как же. Ты помогаешь Молли. Она сама говорила мне, что ты периодически переплачиваешь ей, хотя она считает, что ты просто рассеянный. Не думаю, что это так.

– Молли – моя домработница, и я адекватно оцениваю её работу. Вот и всё, – раздражённо объяснил Голд, стараясь не выходить из себя, хотя, чем спокойней говорила Белль, тем больше ему самому хотелось повысить голос.

– И ты помогал с повышением пенсии для её отца.

– Чего ты добиваешься?!

У мистера Голда было странное чувство. Как будто Белль вспоминала не его заслуги, а наоборот, вытаскивала на поверхность какие-то мерзкие грешки. Может быть, ощущение не проходило от того, что он уже привык быть именно таким ублюдком, от которого не ждёшь ничего хорошего?

– Ты столько можешь сделать для этого города. Почему тебе хотя бы иногда не проявлять великодушие?

– Великодушие? – переспросил он, взяв в руки чашку с уже остывшим кофе.

– Ну да. Просто потому, что это в твоих силах. Кто, если не ты? Может быть, ты и совершал когда-то страшные вещи, не мне судить, но почему-то кажется, что делал ты их из лучших побуждений. А это не пустяки! Раньше я бы ни за что не решилась говорить с тобой на такие темы, но ты способен быть лучше, чем думаешь о себе. Ну и, я не только о горожанах забочусь. Мне тоже скоро предстоит жить в этом городе и мне бы не хотелось, чтобы…

– Мне кажется, ты перечитала учебников по психологии, – перебил он её, залпом выпил кофе и направился к лестнице.

– Но мистер Голд!…

– Мы оба сегодня устали. Спокойной ночи.

– Спокойно ночи, – эхом отозвалась красавица и шумно отхлебнула свой чай.

Он снова бежал от неё, как от проклятия. Чёртов трус. Но что-то в её словах заставляло его сердце сжиматься от боли, и он не понимал, почему. Только времени разбираться в этом уже не оставалось.

До конца срока Белль оставался месяц – и считанные дни до прихода спасительницы.

========== Часть 3 ==========

Когда в Сторибрук приехала Эмма Свон, всё только усложнилось.

Её приезду Голд был обязан стараниям Генри. Тому удалось сбежать из города и найти свою непутёвую мать, а уж заманить её в город оказалось проще всего. Генри не пришлось рассказывать всю эту сомнительную историю с проклятием. Ему было достаточно сообщить, что его приёмная мать – хозяйка борделя, чтобы мисс Свон прямо посреди ночи сорвалась и поехала в Сторибрук.

Голд ликовал. Эмма осаждала «Чёртову мельницу», заставила Дэвида Нолана подобрать слюни, ведь он, чёрт побери, шериф этого города! Затребовала копии документов на усыновление. И всё это за один день. К вечеру стрелки часов над городской ратушей, которые неподвижно стояли вот уже двадцать восемь лет, сдвинулись с места, отмеряя полночь, и ради этого стоило открыть бутылку шампанского.

Когда до Регины дошло, что такими темпами Эмма отсудит у неё своего сына, она пришла к Голду требовать обещанную услугу.

– Я хочу, чтобы эта проныра Свон убралась из Сторибрука! – заявила она с порога, придя в его городскую квартиру, где он поселился на время пребывания в городе Эммы.

– Мадам Миллс, вы не ошиблись адресом? Мне кажется, вам необходимы услуги гипнотизёра, – ответствовал Голд с ядовитым смешком. – Из города мисс Свон уедет только вместе со своим сыном. Вы готовы пожертвовать Генри?

– А ты готов пожертвовать своей красавицей? Не прикидывайся, Румпель, – прошипела она сквозь зубы. – Ты выполнишь мою маленькую просьбу, иначе навсегда лишишься своей миленькой содержанки! Я не шучу.

– Я тоже не шучу, Регина. Но я выполню свою часть сделки, и ты больше никогда не тронешь Белль и пальцем.

Голд не привык отступать, и Эмма действительно уехала из города. Но ненадолго. Уже через неделю она триумфально въехала в город на байке в компании Августа Бута. Если бы в квартиру Голда снова ворвалась разъярённая Регина с претензиями: «Какого чёрта, Голд?», он бы, не моргнув глазом, ответил:

– Но ты же ничего не говорила о том, чтобы она не возвращалась!

Однако Регина ограничилась лишь смс-сообщением.

«Ты ещё пожалеешь об этом, Румпель».

Веселье продолжалось. Мисс Свон всё-таки добилась опеки над Генри, но этого ей показалось мало. Всё-таки она успела завязать знакомства и привязаться к многим жителям городка. Она добилась закрытия «Чёртовой мельницы» и свободы для всех её работниц. Всё шло более чем прекрасно, и Голд совершенно не понимал, а почему это он должен о чём-то жалеть?

Проклятие должно было вот-вот разрушиться, оставалось только подтолкнуть действующих лиц к решительным действиям.

Всё это время Голд мало виделся с Белль, приходилось большую часть времени проводить в городе, чтобы контролировать процесс, а вот финал этой затянувшейся пьесы он решил пропустить, согласившись на прогулку по лесу в компании со своей красавицей. Когда проклятие падёт, ему нужно быть рядом с ней.

– Ты уже месяц появляешься в доме только под вечер и запрещаешь мне выбираться в город, – попеняла она, – если бы не учебники, я бы умерла со скуки.

– Прости, в последнее время произошло слишком много перемен. Ты сама скоро всё увидишь, а пока давай прогуляемся. Я покажу тебе одно место.

Они шли, не торопясь. Белль сорвала сухую ветку и поворошила ею листья в подлеске.

– Послезавтра заканчивается мой срок у тебя, – заметила она.

– Я помню, – неохотно кивнул Голд.

– Знаешь, пока тебя не было, я успела всё хорошенько обдумать и разложить по полочкам. Я перееду в город. Я уже договорилась с Молли. Если что, первое время поживу у неё. Найду подработку и буду продолжать подготовку к поступлению, – беззаботно рассказывала она. – Я просмотрела несколько сайтов университетов. На следующий год попробую поступать. Так волнуюсь… даже страшно немного.

– Думаю, тебе не стоит из-за этого переживать, – задумчиво ответил Голд, уже приметив издалека знакомый колодец.

Когда его Белль всё вспомнит, ей не захочется поступать ни в какой университет и уж тем более уезжать из Сторибрука. Голд был уверен в этом, как никогда.

– Ух ты! – Белль тоже увидела колодец. – Почему ты раньше меня сюда не приводил? Это волшебный колодец, да? Здесь можно загадывать желания?

И тут он почувствовал эту волну. Мощный поток магии прошёл сквозь него, сообщая о том, что проклятие пало.

– Ты загадал желание? – спросила она.

– Да, – кивнул Голд. – Чтобы к тебе вернулась память.

– Зачем ты сказал? – Белль шутливо толкнула его в плечо. – Теперь оно не исполнится!

– Исполнится, – уверенно сказал он.

Голд медленно склонился к ней и поцеловал. Господи, как он раньше боялся её поцелуя, как желал, чтобы поцелуй снова совершил чудо.

Белль оттолкнула его и отвернулась.

– Белль…

– Мистер Голд, не делайте так больше, – холодно попросила она. – Я не хочу к вам привязываться. А всё идёт именно к этому. Вы неплохой человек, но я не хочу больше ни от кого зависеть. Я хочу сама решать, куда мне пойти, а с вами я не смогу быть свободной. Простите.

Она пошла обратно к дому, не оборачиваясь, а у Голда в голове уже не змея шипела, а отбойными молотками гремело: «Никогда не полюбит! Никогда не полюбит! Не любит – не любит – не любит!»

«Она ничего не вспомнила, – снова размышлял он, пытаясь найти выход, хватаясь за последнюю соломинку, – но проклятие пало, сейчас каждый житель города корчится в своей персональной агонии из воспоминаний о прошлой жизни. Так почему Белль всё ещё ничего не помнит?»

– Регина!

Он еле дождался ночи, чтобы наведаться в участок, где сидела в заключении Злая Королева.

– Румпель! Какая встреча! – при появлении Голда Регина приветственно подалась вперёд и опёрлась о решётку. – Помнится, перед тем, как началась вся эта заварушка, мы тоже встречались с тобой при похожих обстоятельствах. Только за решёткой в тот раз был ты.

– Что ты сделала с Белль? – оборвал он её разглагольствования.

– Неправильный вопрос, Тёмный! Что ты сделал со своей домработницей?! – издевательски улыбнулась Ренина.

– Не передёргивай! Ты что-то сделала с ней, потому что она всё ещё не может вспомнить!

– Она и не вспомнит. Почему это она должна вспоминать то, чего не должна? – фальшиво изумилась заключённая королева.

– Что, чёрт возьми, ты сделала? – Голд схватил Регину за волосы и насильно притянул её лицо к решётке. – Говори сейчас же, или у тебя не останется даже твоего милого личика!

– Эта девушка, с которой ты веселился весь этот год в своём доме, не Белль. Я нашла её через интернет года два назад. Милая девочка-студентка. Её и в проекте не было, когда здесь появился Сторибрук.

Голд тут же отпустил Регину и в каком-то отупении продолжал слушать.

– Очень похожа на твою красавицу, только волосы светлые! – продолжала Регина, будто хвастаясь. – Я заплатила кому нужно, чтобы её похитили и привезли сюда. Ну а чтобы почистить ей память, мне даже магия не понадобилась. Местные препараты просто творят чудеса! Целый год она у меня проработала танцовщицей, а ты и не видел. Если бы тебя Джефферсон носом не ткнул, ты бы и дальше наслаждался прелестями милашки Агат.

– Зачем ты это сделала?

– Хотела причинить боль? Посмотреть на твою реакцию? Узнать, что ты предпримешь? Даже и не знаю, что из этого. Наверное, всё вместе. Да и что скрывать – мне хотелось выручить для себя услугу. Но как выяснилось, с некоторых пор твои сделки ничего не стоят.

– Где настоящая Белль?

– А ты не помнишь? – фыркнула она.

Голд продолжал, молча ждать ответа.

– Ты не помнишь! – с каким-то ужасающим пониманием проговорила Регина. – Ты действительно не помнишь! А я-то думала, что ты настолько сильно погряз в разврате, что повторно повёлся на ту же мордашку! Господи, ты и впрямь всё позабыл!

– О чём ты? Что я мог забыть?

– Ты ведь убил свою служанку, чтобы создать это проклятие! Ты сам!

– Нет! Ты лжёшь! Ты всё это говоришь, чтобы запутать меня!

– Да куда уж мне! Ты сам себя проклял! Кто лучше тебя мог всё это провернуть?

– Я не верю тебе.

– Тогда наполни этот город магией Зачарованного Леса! Напейся отравленных воспоминаний! Я говорила, Румпель, что ты пожалеешь, что не избавился от Свон, и ты пожалеешь!

Регина смеялась.

***

Он снова оказался у того самого колодца. В руке был флакон с зельем. Голда всё ещё снедали сомнения. Но он и без того собирался наполнить Сторибрук магией, что с этого получит Регина? Она не получит прежних сил, и даже выберись она из камеры, куда ей идти в городе, где все её ненавидят?

Голд до последнего не хотел верить, что в словах Регины была хотя бы капля правды. Он не мог сделать такое с Белль. Только не с ней.

«Даже ради сына?» – издевательски прозвучал в голове вопрос голосом Регины.

Вот сейчас он и узнает, кто лжёт, а кто обманывается.

Голд вылил зелье в колодец, и магия хлынула душными клубами пурпурного тумана, которого ему так не хватало. Хлынула, заполоняя всё вокруг, пропитывая и наполняя. Его самого затопила магия вместе с потоком воспоминаний. Он захлёбывался этой памятью, как утопающий в океане. Воспоминаний, так же, как и воды, было много – и больно.

Румпельштильцхен уже знал, что произойдёт, когда будто со стороны видел последние события перед проклятием. Те события, которые надёжно стёр из своей памяти.

Он был там, где и должен был находиться – в тюрьме Белоснежки, когда к нему пожаловала Регина.

– Твоё проклятие не сработало, – заявила она.

– Позволь узнать, каков был твой последний ингредиент?

– Сердце самого дорогого мне существа.

– И? Кого же ты принесла в жертву, дорогуша?

– Моего коня…

– Идиотка! Если ты думала обойтись сердцем жалкой зверюшки, ты сильно ошиблась! Сердца коня недостаточно! Это великое проклятие! Проклятие из проклятий! Великая сила требует великой жертвы! Сердце, которое ты пожертвуешь, должно принадлежать существу куда более ценному! – шипел он ей прямо в лицо.

– У меня больше никого не осталось, Румпель. Тот, кого я любила, умер из-за Белоснежки. Мой отец не пережил моей несостоявшейся казни. И теперь я ещё больше хочу отомстить Белоснежке! С первого дня знакомства с этой мерзавкой она приносит мне только несчастья!

– Ты бесполезна! Ты неспособна даже на месть! – он не смог сдержать разочарования. Большая ошибка показывать свои эмоции.

– Сдаётся мне, Румпель, тебе это проклятие нужно больше, чем мне. Почему ты сам не воспользуешься им?