Текст книги "Цвета Гриффиндора (СИ)"

Автор книги: Mad__sel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Что-то? – с пошлой улыбочкой уточнил Забини, поигрывая бровями.

– Да ну тебя, – Драко хотел было разозлиться на друга, но не получилось. – Это ничего серьёзного, правда. Мне просто интересно за ней наблюдать. И она классно отвечает мне на всякие…

– Твои приколы?

– Да, – слизеринец почувствовал себя таким жалким, что просто ужас. Это был крах.

– Ладно, с кем не бывает, верно? – Блейз понял, что друг поник из-за не самых приятных мыслей, и осознал, что лучше его сейчас не доставать и не подкалывать. Это всегда может подождать.

Малфой кивнул, выдавливая из себя сухую ухмылку. Они с Забини развернулись и стали расслабленно шагать в сторону башни старост, по пути обсуждая старуху-МакГонагалл, больше не возвращаясь к теме касаемо Грейнджер.

Только когда прошло несколько часов, и гриффиндорка в привычном-бешенном-суматошном темпе залетела в гостиную, а после и в свою спальню, предварительно кивнув им, Драко понял, что чуть не свернул шею, наблюдая за её ногами и покачивающими ягодицами, скрытыми плиссированной юбкой.

Он, абсолютно шокированный своим поведением, повернул голову от лестницы, ведущей в спальню девчонки, и наткнулся на сочувствующий взгляд Блейза, который молча открыл бутылку огневиски и передал ему.

Драко залпом сделал глоток прямо из горла даже не морщась, понимая, что конкретно влип.

***

Сука.

Гермиона не позволяла себе выражаться, но сейчас причина была такая веская и огромная, что сдерживаться было просто преступлением. Она раздражённо топнула ногой, смотря на наручные часы на бежевом ремешке, и медленно начала паниковать.

Дин опаздывал. И это плохо. Это пиздец, как плохо.

Так, ладно. Гермиона приличная девушка, и она не матерится только потому, что весь день прошёл через одно место.

– Ребята, встаём в пары и начинаем, – радостно сказала миссис Смит, приторно улыбаясь.

Сука-а-а-а.

Грейнджер суматошно и нервно посмотрела на дверь, но она так и не открылась. Дин мог просто проспать. Сегодня репетиция начиналась в десять – в субботу было так лень вставать, что Томас вполне мог просто проспать. Но время поджимало, и Гермиона всё меньше верила в эту гипотезу.

– Мисс Грейнджер, а где мистер Томас? – Миранда тронула девушку за плечо, заставляя обратить на себя внимание.

– Не знаю, видимо, опаздывает, – с трудом сдерживая желание зарыдать от этой вселенской несправедливости, ответила гриффиндорка.

– Что ж, – миссис Смит поджала губы, – вставайте в пару с мистером Малфоем. Мисс Паркинсон опаздывает и тогда будет танцевать с мистером Томасом.

– Но… – Гермиона в шоке посмотрела на преподавателя по танцам, умоляя опровергнуть свои слова.

– Давайте, голубушка, мы и так отстаём от графика, – женщина слегка подтолкнула её в спину навстречу слизеринцу и обратила внимание на Парвати и Энтони, которые абсолютно не попадали в ритм.

Гермиона перевела взгляд на Малфоя. Её глаза были, как старые чеканные монеты, – такие же огромные и блестящие.

Она молилась, чтобы это оказалось шуткой или розыгрышем. Что угодно, только не правда.

Пожалуйста, я перестану ходить в библиотеку. Никогда больше не возьму в руки книгу. Пожалуйста, только пускай это будет сон.

Грейнджер ущипнула себя за руку и поняла, что нет – это не сон. Это самая настоящая пугающая реальность. Девушка отмерла и стала медленными шагами приближаться к слизеринцу, чувствуя, что ещё секунда такого стресса, и её стошнит прямо на его ботинки из драконьей кожи.

– Грейнджер, – расслабленно протянул Малфой, прислоняясь плечом к стене, будто здесь все собрались, только чтобы поглазеть на его величество.

– Малфой, – прошептала Гермиона, кажется, ощущая, что либо сердце остановилось, либо оно вообще покинуло её несчастный организм.

– Томаса нет? – слизеринец поднял брови, от чего они скрылись за белоснежной чёлкой.

Гриффиндорка испытала ненормальное желание провести рукой по его лбу и убрать на место несносные волоски, но, тряхнув головой, девушка скинула неуместное наваждение и постаралась расслабить напряжённую линию плеч. Потому что спина уже начинала болеть от того, насколько сильно она её выпрямила.

– Он опаздывает, и я не знаю почему, – она кивнула, чтобы хоть немного почувствовать себя живой. А то было ощущение, что кто-то выкачал из неё душу и осталось только бренное тело.

– Понятно, – Малфой хмыкнул, доставая пачку мятных сигарет, начиная вытаскивать одну скрутку никотиновой гадости.

– Малфой, – шикнула Гермиона, ударяя его по рукам, от чего пачка выпала из рук слизеринца и мягко приземлилась на пол. – Здесь нельзя курить! Ты что творишь?! И вообще, в школе это запрещено.

– Опять твои запреты, Грейнджер, – он закатил глаза, впрочем не выглядя злым. Скорее… заинтересованным? – Если бы я захотел курить, то твои запреты точно бы меня не остановили. Это я так, чтобы занять руки.

– Вообще-то мы должны репетировать танец, – чопорно сказала Гермиона, складывая руки на груди и чувствуя какую-то уверенность. Пока она не увидела довольное-плутоватое выражение на лице Малфоя. – Что?

– Так хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? – расслабленная ухмылка, и хитрый прищур.

Грейнджер растерялась, понимая, что даже в такой простой фразе Малфой умудрился найти двойное дно. Она нахмурилась, стараясь не дать удивлению-смущению-неожиданности проявиться на лице:

– Не обольщайся, Малфой, – девушка протянула его фамилию так, как делал это виновник её бешенства, – это просто факт. Я не горела желанием вставать с тобой в пару. Это не моя прихоть. Но Дин и Пэнси опаздывают, поэтому…

– Поэтому ты стоишь здесь и читаешь мне лекцию? – Гермиона моргнула, когда увидела его улыбку.

Она никогда не видела, как он улыбается.

Это так… красиво.

Грейнджер растерялась и не знала, от чего больше. Малфой не зло шутил с ней. И Малфой умеет улыбаться, да так, что ноги почему-то подгибались.

Ей было стыдно-мерзко это признавать, но сейчас она поняла, почему Паркинсон едва не вешается на него.

– Я… да, – гриффиндорка поняла, что лучше просто согласиться (что было совсем не в её характере) и заткнуться. Потому что за управление своим мозгом она больше, кажется, не отвечала.

– Тогда, – многообещающе протянул Малфой и подал ей руку, чтобы начать вести в танце.

Гермиона на полном автомате приняла его уверенную, твёрдую, властную ладонь, плохо осознавая, что вообще происходит. Слизеринец отошёл от стены с ней на буксире и, встав с ровной спиной, мягко притянул её к себе за талию.

Грейнджер положила ладонь на мужское плечо, с трудом доставая макушкой до его подбородка. Подняв взгляд, она увидела нечто странное. Глаза Малфоя переливались сотнями оттенков и чувств. Гермиона не смогла распознать и разглядеть и половину из них, но она была уверена в одном.

Там не было ненависти и презрения.

Почему-то это открытие дало под дых, и девушка на полном серьёзе едва не согнулась пополам от этого осознания. Она открыла рот и застыла (по её мнению) с глупым выражением лица. Гермиона вглядывалась в глаза цвета шторма и грозы и, кажется, проваливалась куда-то очень глубоко.

Малфой замер точно так же, немного нервно сжимая её талию, комкая бежевый свитер под пальцами. Он сглотнул, когда взгляд перекочевал с глаз цвета виски и горячего шоколада на губы. Сердце пропустило один удар, но этого хватило, чтобы перестать быть прежним.

– Мистер Малфой, мисс Грейнджер, вы чего застыли? – улыбнулась миссис Смит. – Нужно танцевать. Давайте, мои дорогие, давайте.

Гермиона не была способна на убийство, но сейчас было желание плюнуть на все принципы и потаскать тварь за волосы. И это как минимум.

Малфой сжал челюсть от злости, хмурясь. Гермиона не поняла, чем была вызвана такая его реакция, но решила не заострять на этом внимание.

Девушка вздрогнула, когда рука Малфоя крепче сжала её ладонь, и он сделал первый шаг, начиная танец. Музыка лилась из граммофона, обволакивая каждую молекулу точно так же, как и взгляд слизеринца, который пронзительно просверливал Гермиону, будто желая добраться до самой души.

Она сглотнула, чувствуя пустыню в горле, и запах мятных сигарет стал неожиданно таким концентрированным, что Грейнджер растерялась и наступила на ногу Малфою, в испуге смотря на него.

– Прости, – пискнула гриффиндорка, но злости на удивление не увидела. Лишь каплю раздражения.

– Ничего, – он нахмурился, задавая вопрос. – Ты вообще не умеешь танцевать, Грейнджер? – безобидная ухмылка показалась ей намёком, что это просто дружеское уточнение и подтрунивание.

Они с Малфоем друзья? Это бред.

Хотя Гермиона с огромным, катастрофичным, бесконечным недовольством признавала, что вряд ли бы она захотела быть ему просто другом. Девушка очень глубоко сомневалась, что между ними возможны промежуточные отношения. Либо ненависть, либо…

Они были крайностями, и компромисса в их общении быть не может. Это факт. Аксиома.

– Не то что бы, – протянула гриффиндорка, боясь сказать правду. Она плохо понимала почему. Наверное, ей хотелось казаться лучше, чем она есть, в глазах Малфоя.

Такой идиотизм.

– Ну конечно, – слизеринец ухмыльнулся, вскидывая брови и сдерживая смех.

Грейнджер немного покраснела, не зная, издевательство это или просто интересный факт о ней заставил Малфоя захотеть рассмеяться. По-доброму.

Боже, она точно о Малфое думает?! Где Гермиона свернула не туда? Что происходит с её мозгами?

– Не все с пелёнок начинают учиться вальсу, – недовольно сказала гриффиндорка, слегка задирая подбородок, чтобы не показать, что она едва сдерживает желание сбежать на другой континент.

– Я пошутил, Грейнджер, – блондин заглянул ей в глаза, полностью обезоруживая. – Но да, ты права: не всем дано быть лучшим во всём. Ты же вроде танцевала на Святочном балу с Крамом? Держалась хорошо.

Такая резкая смена темы немного её запутала, и девушка моргнула, стараясь поспеть за рассуждением и вопросами Малфоя.

– Я… да. Танцевала. Не знаю, это как-то само-собой получилось, – Гермиона пожала плечами, понимая, что всё ещё цепляется за слизеринца, а его большой палец выводит на её ладони узоры. Это немного сбило с толку. – Виктор хорошо танцевал, вот… я и подхватила.

– Ясно, – резко сказал Малфой, даже пугая девушку такой жёсткой интонацией.

– Всё нормально?

– Всё прекрасно, – и крутанул её, от чего Гермиона едва не свалилась на пол от быстроты движения.

– Простите, я опоздала, – Пэнси влетела в репетиционный зал, поправляя волосы. Вид у неё был потрёпанный.

– Мисс Паркинсон, почему вы опоздали? – строго спросила миссис Смит, переставая быть улыбчивой, недалёкой женщиной.

– Я?.. – Пэнси нахмурила аккуратные идеальные брови и фыркнула так громко, что большинство учеников обернулись посмотреть на разворачивающую сцену. Включая Гермиону и Малфоя.

– Да, вы, мисс Паркинсон. Будьте любезны объяснить мне причину вашего позднего прихода на репетицию, – уже более раздражённо проговорила Миранда, всё больше хмурясь.

– Была занята, – высокомерно ответила слизеринца с гнусной ухмылкой на губах.

– И чем же?

– Это личное, – она хмыкнула, совершенно не смущаясь того факта, что её разглядывало двадцать человек, как под микроскопом.

– В таком случае, мисс Паркинсон, вас заменит другая девушка с вашего факультета. Мисс Грейнджер, будьте добры завтра найти новую девушку на место нашей занятой особы. Нам нужны люди, которые понимают ответственность и знают, как правильно рассчитывать своё время, – сладко и с торжеством сказала миссис Смит, отворачиваясь от шокированной слизеринки и возвращаясь к паре, продолжая комментировать их движения.

Пэнси мазнула яростным взглядом по Гермионе, и увидев, что она стоит практически в обнимку с Малфоем, прищурила голубые глаза с какой-то вселенской злобой. Тряхнув волосами, она открыла дверь и хлопнула ей напоследок, от чего стёкла в оконных рамах зазвенели.

– Ты встречаешься с Паркинсон? – спросила Гермиона быстрее, чем смогла понять, что сказала это. Она широко распахнула глаза, когда поняла свою оплошность.

– С чего ты взяла? – Малфой непонимающе нахмурился, снова возобновляя их танец.

– Просто она… так посмотрела. И вы часто вместе, точнее, вас часто другие видят вместе. Я имела в виду, что это не я спрашивала, а говорили… ты же знаешь, как быстро по школе разносятся слухи…

– Я понял, Грейнджер, – с понимающей усмешкой сказал слизеринец. – Нет, мы не вместе и никогда не были. Это так… было небольшим развлечением, но не больше. Пэнси… любит драматизировать.

Ей стало так легко. Гермиона сдержалась, чтобы облегчённо не выдохнуть. И после объяснения Малфоя… она будто стала надеяться. Непонятно на что, но это был какой-то неясный импульс, который остановить в организме девушка не смогла.

– То есть ты ни с кем не встречаешься? – снова быстрые слова, которые совершенно не слушаются хозяйку.

Гриффиндорка была готова начать биться головой о стенку, лишь бы прекратить это форменное издевательство собственного мозга над ней же.

Что с ней происходит?

– Нет, – просто ответил блондин, подозрительно поглядывая на девушку. – А что, интересует?

– Боже, нет, конечно, – Гермиона насквозь фальшиво улыбнулась, принимая максимально правдоподобный вид, – это был обычный вопрос. Речь зашла, вот я и …

– Понятно, – хитро протянул Малфой и уже более властно, чем пару минут назад, притянул её ближе к себе, из-за чего они едва не соприкоснулись грудью. Оставался жалкий миллиметр. – Значит, продолжаем.

– Ага, – тупо ответила Грейнджер, смотря на его губы дольше положенного.

Кажется, ей полный…

***

– Сломал ногу? Как ты вообще умудрился? – Гермиона в удивлении раскрыла глаза, не зная, плакать ей или смеяться.

– Была тренировка, а я же загонщик, вот и не рассчитал силы, врезавшись в кольца, – удручённо-виновато сказал Дин, чьё лицо было в царапинах. – Мне мини-Амбридж сказала, что меня заменят, да и тебе уже подобрали нового партнёра. Кстати, кто это?

– Малфой, – буркнула девушка себе под нос, но однокурсник всё равно услышал её.

Лицо Дина стало ещё более виноватым и сочувствующим, чем было.

– Блин, Гермиона, прости, пожалуйста, я правда не хотел, чтобы всё так получилось.

– Ладно, это уже неважно. Что говорит мадам Помфри? – она сложила руки на груди, не понимая, радуется или грустит, находясь в панике от того, что танцует с Малфоем.

Её чувства по этому поводу были… своеобразными. Гермиона не представляла себя рядом с ним (почти), и поэтому ей становилось тяжело даже просто стоять с ним в двух шагах.

Два последних дня, с тех самых пор, как начались репетиции, девушка словно поняла одну вещь, которая многое проясняла.

Кажется, только кажется, чисто гипотетически. Возможно и только, наверное. Это один процент из ста. Ей нравился Малфой.

Как так получилось – оставалось загадкой. И вынужденное сотрудничество со слизеринцем добавляло хлопот. Гермиона боялась этих… чувств как огня. Она их не хотела и не ждала, а тут пожалуйста, мы пришли.

И взгляды Малфоя только добавляли масла в огонь. Он словно чувствовал и как-то намекал ей об этом. Грейнджер понимала, что у неё скорее всего паранойя, но отрицать тот факт, что, возможно, (только возможно) они могут друг другу нравиться, не стоит.

А если всё действительно так… Гермиона боялась. Её прошлые отношения закончились полным провалом, и повторять ту же ошибку ей не хотелось. Конечно, Малфой не Рон, но…

Чёрт, она просто не знала, что делать. Вот и всё.

– Сказала, что пролежу тут минимум неделю. Вроде перелом залечить не проблема, но он сложный, поэтому придётся долго восстанавливаться, – с улыбкой сказал Дин, слегка приподнимаясь на подушках.

– Не переживай, она поставит тебя на ноги, даже глазом не успеешь моргнуть, – Гермиона улыбнулась и встала со стула для посетителей. – Ладно, мне уже пора. Скоро патрулирование, а мне ещё пьяного Забини искать.

– Гермиона, если Малфой хоть что-то выкинет, можешь сразу говорить мне. Несмотря на то, что Гарри с Роном не вернулись, я и остальные гриффиндорцы не дадим тебя в обиду, – строго сказал Дин.

– Не волнуйся, он мне ничего не сделает. Мы стали с ним… вроде неплохих знакомых. Уже не пытаемся убить друг друга. Прогресс, – девушка хмыкнула и, напоследок махнув рукой Томасу, покинула больничное крыло.

Как её угораздило? Хотя вопрос больше риторический. Малфой практически жил с ней с начала года в одном помещении, и она стала замечать многие моменты, на которые прежде не обращала внимание. Наверное, в какой-то степени это было даже предсказуемо. Только это не очень радовало Гермиону.

Они, кажется, больше не враги, и Малфой не ведёт себя, как повёрнутый на чистоте крови имбецил. Видимо, он изменился в лучшую сторону. Так почему им нельзя попробовать?

Но Грейнджер оставалась реалисткой и прекрасно понимала, что скажи такое слизеринцу – он пошлёт её очень далеко, ещё при этом рассказав подробности всей округе.

Да и потом гриффиндорка ещё не разобралась со своими… чувствами. Какой попробовать? Ей нужно немного времени, чтобы понять некоторые вещи.

– Грейнджер, – крик заставил её обернуться.

Вспомни солнце, вот и лучик.

– Малфой, – как-то неуверенно-трусливо протянула Гермиона, крепче хватаясь пальцами за ремешок сумки на плече.

– Я разговаривал с мини-жабой, и у неё новое поручение и ко мне, и к тебе, – раздражённо, покачиваясь на носках и засунув руки в карманы брюк, сказал Малфой. – Она хочет, чтобы я с тобой дополнительно порепетировал.

– Чего? – она так удивилась, что даже не проконтролировала свою речь. Было не до этого.

– Ага, поверь, я тоже счастлив, – саркастично фыркнул слизеринец, смотря ей в глаза. – Завтра в три, не опаздывай.

Он уже собирался пойти дальше, но Гермиона схватила его за локоть, останавливая.

– Малфой, какого чёрта? Я не собираюсь тратить ещё больше времени на этот бред. У меня дел по горло, – с нарастающим раздражением возмущённо проговорила девушка, смотря в штормовые бури.

– Грейнджер, – блондин убрал её руку со своего локтя чересчур аккуратно и положил свою ладонь на плечо гриффиндорки, – думаешь, мне это надо? Нет, мне это нахрен не сдалось. Но это приказ от МакГонагалл. Она не хочет, чтобы староста девочек опозорилась на выпускном. А мини-жаба настучала ей на тебя. Представляешь, какой замкнутый круг? – он издевательски поднял брови, потешаясь над девушкой. – Меня не спросили, хочу я или нет. Это факт, о котором меня, слава Мерлину, известили. Поэтому твои возмущения не по адресу.

– Но…

– Грейнджер, я серьёзно. Мне это не нужно, но, чтобы не испортить свою выпускную характеристику, на какие только жертвы не пойдёшь, верно? – слизеринец заглянул Гермионе в глаза, и она как-то быстро растаяла.

Это было нечестно. Она не должна так реагировать. Это неправильно…

А ещё Гермиона жутко хотела его поцеловать. Прямо сейчас, когда он смотрит только на неё, и кажется, думает о том же.

Гриффиндорка посмотрела на его сухие губы и непроизвольно облизала свои. Взгляд Малфоя потемнел, и он сделал незаметное движение, слегка наклонившись к ней, почти касаясь своим лбом её.

Гермиона пообещала себе, что, если он сейчас её поцелует, значит, это притяжение взаимно. Значит, между ними действительно что-то есть. Значит, она ему небезразлична. Значит, Малфой больше не воротит от её крови свой аристократичный нос. Значит, есть небольшой шанс того, что у них может получиться…

– Бля, ну ты и придурок, Зах. Ты же сам говорил, что хочешь её, а теперь получается, что я зря столько узнавал…

Голоса однокурсников с Пуффендуя выдернули Гермиону из сладкой неги, и она растерянно моргнула, осознавая, что сама едва не поцеловала Малфоя в коридоре. Грейнджер сделала шаг назад, видя, что слизеринец в таком же подавленном-непонимающем состоянии, как и она.

– Хорошо, – девушка прочистила горло, потому что голос совершенно не слушался её, – тогда увидимся завтра в три.

– Ага, – кивнул Малфой, проводя рукой по волосам, очевидно, чтобы собраться. Но пока это ему не очень удавалось сделать.

Гермиона взмахнула волосами и поспешила в башню старост. Ей было нужно о многом подумать.

***

Она вздохнула, стараясь не сбежать на другой материк, потому что паника и неизвестность умели здорово душить и потешаться над жертвой. Коей и была сейчас Гермиона.

Девушка всю ночь ворочалась, пытаясь уснуть или хотя бы попытаться провалиться в дремоту, но картинки в голове не давали и на минуту закрыть глаза без постоянных напоминаний о Малфое.

Который ждал её в репетиционной.

Сегодня там никого не было. Суббота и воскресенье, полные репетиций и мини-жабы, с завидным успехом умудрились испортить всем настроение. Поэтому было решено, что собрания будут проходить в среду и пятницу. В эти дни у их курса не так много пар, то есть они свободны.

Гермиона только в эту секунду поняла, почему все люди ненавидят понедельники. Она тоже теперь ненавидела этот день недели. Они с Малфоем будут заниматься ещё и в четверг, и Грейнджер тряслась только от мысли, что они останутся наедине на целых два часа. И по два раза в неделю. А потом девушка вспоминала, что репетиции с курсом никто не отменял, и проклинала свою жизнь и всех, кого только могла.

Ладно, она же гриффиндорка. Это не смешно стоять возле двери в зал и бояться известить слизеринца о своём присутствии.

Как её вообще угораздило попасть в этот капкан под названием «Драко Малфой».

Драко.

Гермиона никогда не позволяла себе произносить его имя. Интересно, как бы он отреагировал, если бы девушка так к нему обратилась? Наверное, разозлился или…

Или это заставило бы вспыхнуть Гермиону во всех смыслах. Но одновременно с этим пришла небольшая уверенность, и она толкнула узорчатые двери.

Малфой в этот момент выполнял подтягивания на наколдованном поручне, и Грейнджер зависла, потому что….

Потому что.

Малфой без футболки – это… боже, у него есть кубики и вены на запястьях, так красиво…

Она тряхнула головой очень агрессивно, чтобы прийти в себя. Воздержание, конечно, и не до такого могло довести, но засматриваться на слизеринца, пока он не видит, это не в характере гриффиндорки.

Гермиона громкими шагами преодолела расстояние до скамейки, на которой студенты обычно оставляли вещи. Кладя сумку и доставая тренировочные туфли на устойчивом каблуке, Грейнджер из всех сил старалась не смотреть на картину, которая так манила и призывала к себе, что в животе всё сжалось.

Драко в последний раз подтянулся и спрыгнул на землю – наколдованный турник испарился. Он взял полотенце и вытер лицо, пытаясь отдышаться.

– Ты опоздала, Грейнджер, – растягивая гласные и расслабленно ухмыляясь.

Боже, эти его приёмы нужно запретить на международном уровне.

– На две минуты, но, как вижу, ты не очень скучал, – она застёгивала ремешки на туфлях, боясь поднять на него взгляд. Если девушка посмотрит на Малфоя, он догадается, и тогда скрывать не получиться.

Что скрывать – она сама плохо понимала.

– Ах, это, – хмыкнул Драко, наклоняя голову набок и весело смотря на Грейнджер, – ну как тебе? Успела оценить? – он повернулся вокруг своей оси, раскинув руки.

Гермиона сглотнула и незаитересованным взглядом прошлась по его телу. Как назло, в горле всё замерло от желания облизать его с ног до головы. Низ живота горел, но, сильнее прижав бёдра друг к другу, девушка смогла выдавить кислый оскал.

– Так себе, Малфой. Ничего впечатляющего, – наглое вранье, потому что это самое красивое и лучшее, что только она видела в своей жизни.

Она точно двинулась на почве воздержания.

Драко кинул полотенце на скамейку сбоку от неё и протянул ей руку.

– На паркет. Живо, – отрывисто и чётко сказал Малфой, смотря на неё очень странным взглядом.

Кажется, все его взгляды можно отнести к этой категории.

Гермиона приняла его ладонь и пискнула, когда её грудь коснулась твёрдого мужского тела. Голого.

– Малфой, – голос подвёл и начал дрожать, – может, ты оденешься?

– Мне жарко, а тебе, кажется, не о чем волноваться, верно? Поэтому давай не будем тянуть время. Быстрее начнём – быстрее закончим, – с ухмылкой и прищуром, от чего она сглотнула и возненавидела своё предательское тело.

Грейнджер аккуратно положила руку на его плечо и заторможенно моргнула, самую малость проводя ладонью по мышцам под кожей, которая была слегка влажной от пота.

Боже.

Драко смотрел ей в глаза, кладя руку на талию и сжимая ткань специально подобранного сарафана на тонких бретелях. Он резко развернул девушку к себе спиной, начиная делать первые шаги.

Гермиона задохнулась и старалась полностью подчиняться его властным руках, от чего по телу пробежала волна возбуждения. Она пыталась лишний раз не прикасаться к нему, но руки против воли хозяйки так и норовили провести по прессу или твёрдым плечам.

Как бы совершенно случайно.

Малфой вёл её в танце, будто делал это каждый день. Он уверенно делал па, повороты, развороты, даже небольшие поддержки, а Гермиона едва сдерживалась, чтобы не изнасиловать его прямо здесь и сейчас.

У неё никогда такого не было.

Драко снова посмотрел ей в глаза, и увидев незнакомую эмоцию, остановился в центре зала, пока музыка вокруг них продолжала звучать.

– Ты чего? – совершенно невинно, словно и правда не понимал, в чём дело.

Гермиона поняла, что больше не может терпеть. Пускай это будет ошибкой. Пускай она пожалеет. Но если сейчас же не поцелует Малфоя, то навсегда останется недалёкой идиоткой, которая не решилась.

Она посмотрела на губы слизеринца и сделала шаг ближе к нему, сокращая между ними расстояние до жалкого миллиметра. Грейнджер касалась своей грудью его и чувствовала, как сердце буквально выскакивает из груди.

И не только её.

Сердце Драко точно так же переворачивалось от неожиданности и предвкушения. Он не шевелился, но руки с талии девушки не спешил убирать. Малфой давно заметил, что Грейнджер вечно о чём-то думает во время танца, и сейчас маленькое подозрение, что мысли были о нём, грело изнутри. Он вряд ли себе в этом признается, но это была его розовая мечта.

Знать, что Грейнджер хочет его и думает о нём точно так же, как и сам Драко.

Слизеринец наклонил голову к лицу девушки и глубоко вздохнул, боясь разрушить этот эфемерный момент. Он едва сдерживал желание взять Грейнджер и… дальше мысли были исключительно непристойного содержания.

Гермиона приоткрыла губы, зная, что пожалеет, если не поцелует его, но что-то внутри (наверное, страх быть отвергнутой) шептало ей, что нужно подождать. Но она не хотела ждать. И соединила их губы, сразу углубляя поцелуй, от чего Малфой приглушённо застонал в её рот.

Драко до синяков сжал талию гриффиндорки, заставляя встать её на цыпочки. Опустив руки на ягодицы, Малфой поднял Грейнджер, и она сразу обхватила его торс стройными ногами. Он сделал несколько шагов и вместе с девушкой врезался в стену.

Гермиона разорвала поцелуй от неожиданности и, зарывшись в белоснежные волосы пальцами, снова соединила их губы, покусывая их и проводя языком по нёбу. Драко сжимал её потрясающую задницу в руках, проводил ими вдоль всего тела, едва заметно касался груди, но ему было этого мало.

Он оторвался от припухших губ Грейнджер и, практически озверев, стал целовать её ключицу, двигаясь к груди.

Гермиона стонала, совершенно этого не замечая. Она забыла обо всём. Были только губы Малфоя и его тело под её руками. Девушка оттягивала его волосы на корнях – понимая, что ему это нравится. Целовала гладковыбритые щёки и водила руками по прессу – понимая, что ему это нравится. И наслаждалась каждой секундой, полностью забывшись.

Драко приподнял лёгкое платье и коснулся белья гриффиндорки, вырывая её из сладкой неги. Он попытался снова поцеловать её в шею, проникая рукой под полоску трусов, но Грейнджер резко оттолкнула его и поправила сарафан.

Вся красная, с распухшими от поцелуев губами и бардаком на голове, она заставляла ещё больше хотеть её. Малфой с трудом, используя всю свою выдержку, не стал срываться с места, чтобы вернуться в изначальное положение.

Гермиона посмотрела на Малфоя со стыдом и непониманием и, сглотнув, убежала, только пятки сверкали.

Драко, чувствуя адскую пульсацию внизу живота, вздохнул, понимая, что, видимо, такое быстрое развитие событий не входит в кодекс чести гриффиндорки.

Но это нестрашно. Возбуждение можно пережить, особенно, когда знаешь, что она в твоих руках и так же тебя хочет. Драко терпеливый и хитрый – это лишь вопрос времени, когда Грейнджер снова будет плавиться в его руках.

А потом ещё, и ещё. И так до бесконечности.

***

Драко провёл рукой по волосам, высматривая Грейнджер в толпе. Сегодняшнее общее занятие по танцам прошло исключительно скованно. Девчонка постоянно вздрагивала, краснела-бледнела и была на грани обморока.

Когда Малфой привычно притянул её к себе за талию, Гермиона выпучила на него глаза и, кажется, не моргала целую минуту, боясь пошевелиться. Там было столько всего: и страх, и неуверенность, и непонимание, и желание, и симпатия. У Драко закружилась голова от такого резкого концентрата эмоций в глазах гриффиндорки.

Ему было самому страшно, потому что эти чувства как-то быстро и окончательно переворачивали всё в его мозгу. Он с трудом узнавал себя, когда рядом появлялась грива каштановых волос. Драко становился мягче и более домашним, что ли. Он даже этого не замечал, но автоматически превращался в слюнтяя, когда глаза цвета виски были обращены на него.

Возможно, это болезнь. Возможно, это временное помешательство. Возможно, Драко просто сошёл с ума.

Но даже если всё это правда, он не хотел этого менять.

Малфой никогда не испытывал такого водоворота, который затягивает против воли, и ты перестаешь быть привычным собой. Это будто ты идёшь по прямой дороге и смотришь по сторонам, вокруг, на ту же дорогу, и всё прекрасно. Никаких препятствий нет. Но потом неожиданно ты проваливаешься в яму под названием «чувства», и всё. Пиши пропало. Твоя песенка спета.

Больше не видно света в конце тоннеля. Пока перед твоими глазами не появляется причина твоего падения, и тогда ты с её помощью выбираешься из этой ямы, и дальше вы идёте уже вместе.

Вот что Малфой чувствовал. Он упал, а Грейнджер поднимала его, сама того не осознавая. И продолжала это делать, не требуя ничего взамен.

Но, если честно, слизеринец плохо представлял, как вести себя после случившегося. Быть мудаком он не хотел, да и с Грейнджер Драко хотел не просто переспать и разойтись. Тут желания были шире и объёмней.

Быть придурком, который всё забыл, тоже мало приятного. Вот Малфой и метался в собственной голове, не понимая, что делать. Рассказывать Забини или кому-то ещё он не собирался. Наверное, впервые в жизни Драко желал, чтобы произошедшее между ним и девчонкой осталось в тайне.

Это выворачивало. Такая его забота и внимание. Грейнджер вообще-то оставила его со стояком и сбежала, а слизеринец заботился о её чувствах и желаниях. Такой бред. Но изменить это Драко был не в силах.