Текст книги "Истерия, или верните мне моё тело! (СИ)"
Автор книги: Mad Fan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– 15-е июня, – удивленно произнес (Джаспер), – 15 ИЮНЯ?! – сразу же добавил (он), словно сделал какое-то открытие.
15 июня – день рождения Дженнифер Хейл. (Джаспер) давно еще планировал купить к подарку матери 39 ее любимых, алых роз, так как, в этом году ей исполнялось 39 лет. Тяжелое чувство безысходности давило на грудь, ведь (он) даже не сможет купить цветы и дать их (Белле), чтоб (она) их подарила, так как (та) в больнице. (Джаспер) тяжело вздохнул.
– И я о том же, – пробормотала (Розали), – я куплю подарок и дам (Эмметту), пусть подарит.
– Я а позвоню Белле, пусть хоть словами поздравит, – произнес (Джаспер).
Так они и сделали.
Когда миссис Хейл пришла утром в палату, (Белла) отметила, что сегодня она особенно красива. (Джаспер) успел (ее) предупредить, (Белла) долго лежала и думала, как бы лучше поздравить от лица (Джаспера), и когда увидела перед собой Дженнифер, то улыбнулась и произнесла:
– Привет, мамуля, с Днем Рождения! Я тебя очень люблю!
«Нормально» – подумала (Белла). Так бы (она) и свою маму поздравила.
– Спасибо, дорогой, – улыбнулась Дженнифер и, наклонившись, они поцеловали друг друга в щеки.
(Джаспер), находясь на консультации, не переставал думать о матери. Год назад как-то некрасиво получилось. (Он) с друзьями отправился в Сиэтл за подарком, там они попали в полицию (обычное дело), их долгое время не выпускали, весь участок уехал на какой-то важный вызов, остался один лишь дежурный, любивший выпить. Он пришел в камеру к друзьям и пообещал выпустить, если они выпьют с ним. Делать было нечего, ведь за правонарушение им полагалось 3 дня за решеткой. Друзья согласились и когда распили бутылку на четверых, у дежурного в заначке оказалась еще одна, и не последняя. В результате (Джаспер) явился домой очень поздно, в нетрезвом состоянии и без подарка. Ему было очень стыдно перед мамой, и тогда он поклялся себе, что в следующий раз все будет по-другому.
Когда консультация закончилась (Джаспер) решил сделать то, что планировал. (Он) нашел (Элис) и попросил отвезти в цветочный магазин.
Дженнифер общалась в коридоре с медсестрой, когда на горизонте появился огромный букет алых роз, снизу которого быстро передвигались две маленькие стройные ножки. Остальных частей тела за букетом не было видно. Когда букет приблизился к удивленной Дженнифер, из-за него выглянула Элис.
– Здравствуйте, миссис Хейл, – воскликнула она торжественно с широкой улыбкой на лице, – с Днем Рождения Вас!
У миссис Хейл слегка отвисла челюсть.
– Спасибо, Элис, – промолвила она, улыбаясь. Элис, вручив Дженнифер букет, внезапно поцеловала ее в щеку и произнесла:
– Желаю, чтобы в Вашей жизни было, как можно больше радостных, счастливых моментов, чтобы на Вашем лице всегда была улыбка, а если слезы, то только слезы радости. Вы самая лучшая мама на свете, Ваши дети Вас очень любят, и если бы Джаспер не лежал сейчас в койке, он бы сделал все это сам. – Элис закончила свою речь, Дженнифер не знала, что сказать, на глаза навернулись слезы. Она была так тронута поступком Элис, что просто обняла ее и еще раз промолвила:
– Спасибо.
На следующий день, пока десятый класс сдавал экзамен по литературе, одиннадцатый – маялся без дела, куда-то подевался их преподаватель. Скоро к одиннадцатому подтянулись (Джаспер), (Розали) и (Эдвард), они самые первые сдали экзамены и пришли проведать (Элис) и (Эмметта). В классе занимался кто чем. Розали, высунувшись в открытое окно, курила, Эмметт сидел на парте, болтая ногами.
– Ну что вы, химики, где ваш Менделеев?
– Нет придурка, уже сорок минут ждем, – скривилась (Элис).
(Эмметт) докурил сигарету, выбросил окурок и подошел к друзьям.
– Пошли в химкабинет, может, он там спиртом упился и потерялся в этой жизни, – предложил (он).
– Да нафиг надо, еще посидим чуть-чуть и свалим домой, и не мы будем в этом виноваты, – промолвила (Элис).
10-классница (Элис) очень боялась этого экзамена. Мало того, что химия, так еще и за 11-й класс.
– А точно, пошли, сходим, – идею (Эмметта) поддержал (Эдвард). И пятеро друзей вышли из класса.
В школе стояла тишина, шли экзамены лишь кое-где по школе шастали ученики, которые уже свое сдали.
Компания подошла к химкабинету, он оказался закрыт. Рядом в соседнем кабинете слышно было пение детского хора (детский музыкальный кружок «Ромашка» готовился к выступлению на выпускной вечеринке старшеклассников).
– Есть у кого-то шпилька? – тихо спросил (Эмметт).
– Зачем? – удивилась (Элис).
– Всегда мечтал побывать в этом кабинете в отсутствие химика, – ухмыльнулся (Эмметт).
– Эмметт, иди ты в пень, знаем мы твою любовь к химическим компонентам, пожарников уже вызывали, – отозвалась (Розали).
– Возьми шпильку, – (Джаспер) дал (Эмметту) то, что (он) просил.
В коридоре появились две 10-классницы. Друзья замерли около химкабинета, «отморозившись» и насвистывая некую мелодию. Девушки шли по коридору, осторожно поглядывая на известную компанию.
– Проходим, проходим, не создаем тут пробки и не гоняем сквозняк, – начал подгонять их (Эмметт).
Девушки, не желая связываться с психами, ускорили шаг и вскоре исчезли из коридора. (Эмметт) быстро принялся ковыряться шпилькой в замке, остальные смотрели по сторонам, чтоб никто их не заметил. Через несколько минут замок был открыт, друзья быстро нырнули в кабинет, закрыв за собой дверь.
– Е-е! Ща оторвемся! – радостно воскликнул (Эмметт), когда друзья оказались в учебном химическом классе. Все самое интересное находилось в подсобке, в которую вела дверь из класса.
– Все за мной, – хитро усмехнулся (Эмметт), направляясь к подсобке. Не успел (он) подойти близко к двери, как в подсобке раздался оглушающий взрыв. Дверь подсобки отлетела в сторону, чудом не задев (МакКартни), в окнах кабинета вылетели стекла, друзья оказались на полу, инстинктивно зажимая руками головы. Между подсобкой и кабинетом, в котором дети проводили репетицию, рухнула стена, сразу же послышались крики, визг и плач. Подсобка вспыхнула синим пламенем, огонь быстрым темпом охватывал два соседних с подсобкой кабинета.
– Валим отсюда! – крикнул (Эдвард), вскакивая на ноги. Все быстро поднялись и бросились к двери. Дверь оказалась закрытой, когда последний вошедший ее закрыл, захлопнулся замок.
– Бля-я! – кричала (Розали), отчаянно дергая ручку двери. – Эмметт, где твоя шпилька?!
– Не знаю! – (Эмметт) бросился на пол и принялась, ползая на коленях, искать свой «ключик». Кабинет наполнялся дымом, становилось трудно дышать.
– В окно! – крикнула (Элис), бросившись к окну, но так как кабинет был на первом этаже, на нем были металлические решетки.
– Вашу мать! – закричала (Элис) со слезами на глазах, дергая металлические прутья.
– Элис, сюда! – орал (Эмметт). – Надо дверь выбить!
Блондинка принялась с ноги выбивать дверь.
– Эмметт, отвали! – крикнул (Джаспер). – Пусть девчонки попробуют!
(Эмметт) отпрыгнула в сторону, за дверь принялись (Элис) с (Розали). В соседнем помещении орали перепуганные дети. Дверь начала поддаваться, от ударов замок вылетел с наличника, дверь открылась. Компания выскочила в коридор.
– Валим отсюда! – прозвучал чей-то голос, все пятеро бросились бежать по коридору.
(Элис) споткнулась, упала, и до (нее) донесся крик детей. (Она) взглянула на дверь кабинета для репетиций, закрытая дверь была полностью охвачена огнем.
«А на окнах решетки!» – подумала (Элис) и закричала вслед друзьям, быстро вскакивая на ноги:
– Сто-ойте!
(Джаспер) оглянулся:
– Элис, не отставай!
– Там де-ети! – (Элис) громко зарыдала.
– Блядь, назад! – крикнул (Джаспер) в спину друзьям, они остановились.
– Назад! – махнул (Джаспер) и побежал к (Элис).
Теперь все заметили горящую дверь класса для репетиций и бросились обратно. (Элис), стащив с себя тенниску, принялась отчаянно бить вещью по горящей двери, ведь чтобы ее открыть, нужно было взяться за ручку, то есть, сунуть руку в огонь. (Ее) тенниска тут же загорелась. (Розали) сняла свою тенниску, (Эдвард), (Эмметт) и (Джаспер) поснимали блузки, оставаясь в бюстгальтерах. Сражаясь с огнем с помощью одежды, они пытались дотянуться до ручки, (Эдвард) успел уже обжечь руки, за дверью не прекращался детский крик.
– Пиздец! Надо идти через подсобку! – крикнул (Эмметт).
– Как?! Там все в огне! – проорала (Розали).
– Ладно блядь, я пошел! Ее только изнутри можно открыть!– крикнул (Джаспер), и, схватив у (Эдвард) (его) блузку, накрылся ею, и бросился в химкабинет, а из него в подсобку.
20 детей в возрасте от 7 до 10 лет сбились в самый дальний от двери и от огня угол и пронзительно кричали. На полу лежала без сознания молодая преподавательница, приваленная рухнувшей стеной. Увидев, как из огня выпрыгнула загоревшаяся Элис, дети закричали еще сильнее. Прокатившись по полу, Элис сбросила с себя горящую блузку, схватила стул и с размаха ударила им в дверь, которая сразу же открылась. Из огня подсобки выпрыгнули Белла и Розали. Выше пояса на девушках были лишь бюстгальтеры. Они бросились к детям и начали их выводить через горящую дверь в коридор. В коридоре их хватал Эмметт и велел каждому бежать к выходу, Эдвард дрожащим голосом вызывал по мобильному пожарников и «скорую». Когда всех детей вывели, девушки бросились к преподавательнице и принялись вытаскивать ее из-под обломков стены. Когда ее вытащили в коридор, к ним по коридору бежал директор школы, охранники и некоторые другие преподаватели. У друзей сработал их привычный инстинкт и они, оставив женщину на полу, бросились удирать в другой конец коридора. За спиной они услышали обезумевшие крики директора:
– Стойте, мерзавцы! Уголовники!
Оказавшись на лестничной площадке, друзья остановились, тяжело дыша и смотря друг на друга.
– Точно, суки, нам припишут! – воскликнул (Эмметт).
– Если училка погибла, нам не помогут ни папы мэры, ни папы олигархи, – в шоке промолвил (Джаспер).
– Я не хочу в тюрьму! – заплакала (Розали).
– Но ведь это не мы! – отчаянно воскликнула (Элис).
Каждый из друзей понимал, что никакое чудо не поможет им доказать свою невиновность во взрыве. Их видели около кабинета химии, на ручке двери отпечатки пальцев Розали, и главный их противник в этом деле – это их репутация, даже если бы друзей никто не видел, все равно подумали б на них. И последняя фраза директора «уголовники» не оставляла в этом никаких сомнений.
Из коридора доносились шаги, с улицы послышались сирены, то ли скорой, то ли пожарных, то ли полиции, а может быть, всех вместе.
– Надо валить! – воскликнул (Эдвард) и бросился наверх по лестнице, все остальные за ним. Между первым и вторым этажами, (Эдвард) распахнул окно, запрыгнул на подоконник и словами:
– Все за мной, валим в лес! – спрыгнул с окна, приземлившись на землю ногами и руками. Друзьям дважды повторять не пришлось, все по одному последовали примеру (Эдварда).
Последним был (Джаспер), его чуть не схватили охранники, (он) сиганул в окно и бросился за друзьями в лес, который располагался за зданием школы. Компания бежала со всех ног. Оказавшись в лесу, они, не останавливаясь, продолжали убегать. Страх перед тюрьмой, перед незаслуженной ответственностью, добавлял им сил. Постепенно бег замедлялся, казалось, легкие не выдержат и разорвутся на мелкие кусочки. Больше всех задыхался (Эдвард), тело Беллы явно не привыкло к физическим нагрузкам. Друзья остановились где-то далеко уже в лесу. Все смотрели друг на друга, тяжело дыша. Лица у каждого были черными от дыма и пожара, одежда в обгоревших дырах, волосы торчали во все стороны, на телах Элис, Беллы и Розали были несильные ожоги.
– Ну что, черти с преисподней, куда теперь? – промолвил (Эмметт).
– Валить нужно из города, – промолвил (Джаспер), – и для начала вырубить мобилы.
Все так и сделали.
– Подождите, ну может, они выяснят причину взрыва и все обойдется? – произнесла (Элис).
– Выяснят, не выяснят, надо пока спрятаться, – вздохнул (Джаспер).
– Но где? – скривилась Розали.
– В катакомбах! – вдруг воскликнул (Эдвард). Все взгляды устремились на (него).
При выезде из города с противоположной стороны от кладбища, под землей находились катакомбы, оставшиеся еще со второй мировой войны, когда США ввязались в войну с Японией. Компания в детстве часто любила там играть в «войнушки» и «догонялки», а когда стали постарше, даже устраивали пару раз там дискотеки, и раз даже праздновали день рождения (Эмметта).
Через лес компания быстро отправилась к катакомбам, которые представляли собой множество тоннелей в виде лабиринтов. Попасть вниз можно было через канализационный люк, который находился за котельной – самым крайним зданием города.
Так как вдоль всего города тянулся лес, друзья незаметно добрались до котельной, собирая по пути ветки, и пробрались к люку. Потом, оттащив крышку, они по очереди начали спускаться вниз по металлической лестнице, которая крепилась к стене. После неоднократного проведения там времени, компания хорошо ориентировалась в лабиринтах, знала все входы и выходы. Давно они здесь не были, года 2 точно, и что-то явно изменилось. Стало гораздо больше грязи и вони. Кривясь и морщась, подсвечивая мобильными телефонами путь в тоннеле, друзья пробрались в самое просторное помещение, у стен которого валялись какие-то ящики, коробки и тряпки. Запах стоял не из приятных. Они сложили ветки в кучу и разожгли костер, чтобы хоть как-то осветить свое временное пристанище.
– Ужас какой-то, – заныла (Розали), – и долго нам тут придется сидеть?
– До ночи, – ответил (Джаспер), – а когда стемнеет, надо выбираться из города.
– Полный пиздец, – произнес (Эмметт).
– Деньги есть у кого-то? – спросил (Эдвард).
Да, деньги у них были, так как после каждого экзамена, его полагалось «обмыть», но это не те суммы, с которыми можно было бы удариться в бега.
– Джаспер, а что нам за это может быть? – огорченно поинтересовалась (Элис).
– При самом плохом раскладе, лет по 10, каждому, – грустно промолвил (Джаспер), – ну нам с (Розали) чуть поменьше, как несовершеннолетним, а так… слишком много отягчающих: соучастие, еще могут пришить предварительный сговор, порча государственного имущества, убийство по неосторожности, если преподавательница не выживет, угроза здоровью и жизням детей, и то, что мы все стоим в полиции на учете, тоже не в нашу пользу, ну и плюс побег с места преступления…
Друзья слушали, чувствуя как сердца сжимаются в комочки, как рушатся все планы и надежды на будущее. Вот вам и конец школы, вот вам и Гарвард, и веселая самостоятельная жизнь.
– Надо валить в Африку, как и собирались, – промолвил сдавленно (Эмметт).
– Ага, свалишь тут, – вставил (Эдвард), – валить и путешествовать – разные вещи. Это нереально без паспортов, без денег, разыскиваемые копами.
– Ну, в Африку понятно, – произнесла (Элис), – а если ближе, ну в Канаду или Мексику? Ну как-то ж пробираются люди нелегально.
– Это вариант, вот только с деньгами… – отозвался (Джаспер).
– У меня есть, те, что на Африку собирал, – промолвил (Эмметт), – я могу пробраться ночью в дом и взять.
– И у меня, – сказала (Элис).
– У меня остались, – добавила (Розали).
(Джаспер) за свои купил мотоцикл, а деньги (Эдварда) (Розали) потратила на ремонт машины.
– Ладно, хватит тех, что есть, на первое время, мы ж вас тут не оставим, – промолвил (Эмметт) (парням).
– А как же Белла? – произнес (Эдвард).
– Белла тут не при делах, ей ничего не угрожает, – ответил (Джаспер). – Выздоровеет, закончит 11-й класс и поедет учится в Гарвард. А мы будем наведываться к ней в гости, хорошо, что универ находится в другом штате, нам с Эммом в Вашингтоне лучше не появляться.
Дело в том, что (Эмметта), как минимум, раз в год показывали в новостях по телевизору, в скандальной хронике. (Он) активно старался посещать все проводимые в штате гей-парады, с целью испортить людям мероприятие. (Эмметт) был для представителей нетрадиционной ориентации настоящим наказанием Господним, они (его) просто ненавидели всем сердцем и душой. Как не пытались организаторы таких парадов защититься от их злейшего врага, ничего не помогало. (Эмметт) умудрился собрать целую неформальную группировку в штате Вашингтон под названием СПП «смерть позорным пидарам». Как не пытались гей-организаторы провести все мирно, без огласки, все равно в гос.органах, которые давали разрешение на проведение акции, находился кто-то, кто сообщал (Эмметту) о предстоящем событии. Ведь и среди гос.служащих, и среди той же полиции, куда обычно попадал (Эмметт) с приятелями после испорченного мероприятия, было полно гомофобов, но демократическая форма правления в США не позволяла им, будучи на государственных должностях, открыто выражать свои позиции. И когда на телеэкране появлялось лицо (Эмметта) с осуждающими хулиганские действия фразами, граждане США сразу догадывались – в Вашингтоне проводился гей-парад.
Таким образом, друзья понимали, будучи разыскиваемыми полицией, в штате, да и вообще в стране, им оставаться опасно. Они провели весь день в катакомбах, составляя план побега в Канаду. У них давно бурчали животы от голода, но выйти в магазин за едой было не возможно. Ведь их, скорее всего, во всю разыскивает полиция во главе с шерифом Своном. Форкс городок небольшой, а их компанию знает каждая собака. К запаху друзья уже привыкли и им почти не воняло. Иногда, по двое, они пробирались к лесу, насобирать веток, чтобы поддерживать костер. После восьми часов вечера, ребята услышали, как по туннелю в их сторону кто-то идет, послышались голоса и шаги. Друзья замерли, а потом, вскочив на ноги, принялись тушить костер. Голоса были совсем рядом, вот-вот за поворотом… У приближающихся были фонари, бежать было поздно и компания нырнула в небольшое углубление в стене, такой себе темный «тупичок». Все замерли, затаив дыхание. Из темноты появилось четыре непонятных фигуры с двумя фонарями. Свет фонаря упал на затушенный костер, из которого еще струился дым.
– О, – воскликнул мужской голос, – наверное, Томи с Компасом уже пришли.
– Вот суки, – прозвучал грубый женский голос, – без нас пожрали и свалили, уроды!
– Да тут веток еще полно, класс, тут и припаркуемся.
Кто-то черкнул спичками, зажег костер, который осветил часть катакомб. Друзья увидели троих мужчин с заросшими бородами и женщину, одеты все были в лохмотья, при них были какие-то торбы и мешки.
«Бомжи?» – удивленно подумал про себя каждый из друзей. Раньше здесь они никогда их не встречали.
– Что за шорох? – один из мужчин глянул в темноту, в сторону компании.
– Да крысы, как обычно, – произнес второй, махнув рукой.
(Элис) и (Розали) тихонько сглотнули подступающую панику. Послышались еще шаги. Появилось еще двое мужчин, таких же «товарищей», без определенного места жительства.
– О-о, костерчик уже разожгли, молодца!
– Давай к нам.
– Фух, хорошо здесь, спокойно, а наверху копов развелось, как собак нерезаных, все что-то бегают, суетятся, ищут кого-то.
– А вы что не слышали?! Какие-то психи школу взорвали, детей чуть живьем не сожгли, человека убили…
– Да ты че?! Серьезно?
– Зуб даю!
– И что теперь?
– Теперь этих психов найдут и повяжут.
– На электрический стул их всех, уродов! – воскликнула женщина. – Ишь, додумались до чего, школу взорвать.
Друзей охватило отчаяние, фраза: «человека убили», прозвучала как смертный приговор. Значит, преподавательница погибла. Это все. Назад дороги нет.
– А может террористы… – предположил один из бомжей.
У друзей между ногами что-то проскочило. «Крыса!» – подумала (Элис). Эмметт пронзительно заорал:
– А-а-а, крыса!
К нему присоединился Эдвард:
– А-а-а, мамочка!
Бомжи с перепуга вскрикнули, вскочили и посветили фонариками на компанию.
– Это что еще за крысы завелись тут у нас? – сердито произнес один из них. (Элис) и (Розали) замолчали, испуганно смотря на бомжей. Вперед выступил (Эмметт).
– Спокойно, уважаемые, – произнес (он) уверенно, – мы сюда случайно забрели. Мы тут немного посидим, а потом уйдем. Вам мешать не будем.
– Сейчас проваливайте! – произнес бомж.
– Это не ваша частная собственность, а общая, и никуда мы не пойдем, – вставил (Джаспер).
– Вам выход показать или вы сами? – угрожающе прошипел другой бомж.
«Для разнообразия нужно еще и с бомжами подраться» – обреченно подумала (Элис).
С тоннеля вышло еще пятеро: три мужчины и две женщины, у стоящего впереди всех сверкнул в руке нож. Друзья понимали, что сила не на их стороне.
– Послушайте, – спокойно произнес (Эмметт), – я дочь мэра этого города, вы же не хотите проблем? Не хотите, чтоб вас тут в бетон закатали?
Бомжи замерли, разглядывая потрепанную чумазую блондинку с синяками, ссадинами, ожогами и в рваной обгоревшей одежде, а потом все дружно, как по команде, «заржали» так, аж катакомбы задрожали:
– А-а, дочь мэра! Посмотрите на нее! – угорал один.
– А я сын Президента! – ржал второй.
– А я бабушка Президента! – заливался третий.
– Пошли вон отсюда, оборванцы! – смеялись бомжи.
– Кто бы говорил! – выкрикнула (Розали). Бомжи медленно перестали смеяться и угрожающе начали приближаться к друзьям. (Эдвард), понимая, что дела совсем плохи, неожиданно для всех произнес:
– Ребята, а давайте выпьем?!
Бомжи замерли, переглянулись и посмотрели на Беллу.
– А есть что? – с надеждой спросил один.
– Нет, – честно ответила Белла, – но есть деньги, мы вам дадим, и вы сходите в магазин.
– У нас на лбах написано «шестерки»? – возмутилась одна из женщин.
– Нет, – промолвила Розали, – просто мы одному нехорошему дяде, там наверху, денег задолжали, и не можем пока выйти, вот тут и прячемся.
– А-а, понятно, – пробормотал один из бомжей.
Друзья скинулись деньгами и три бомжа отправились наверх. Отношение к компании резко изменилось, их пригласили к костру и завели душевные разговоры. Среди бомжей, оказалось, были даже образованные люди, которые из-за мирового экономического кризиса лишились работы, а потом и жилья, которое было в кредитах. Друзья рассказывали бомжам придуманную историю о том, что они бывшие члены одной порт-анжелесской банды, решили завязать с темным прошлым, сбежали и теперь вот прячутся от главаря.
Вскоре вернулись троица с огромным количеством еды и спиртных напитков. Спиртного набрали самого дешевого, чтобы больше денег осталось на еду. Друзья, давно испытывавшие голод, присоединились к веселой компании бомжей. Даже (Розали) удалось побороть свое отвращение, (она) вместе с остальными принялась за еду и дешевое вино.
Когда стрелка на часах перевалила за полночь, бомжи, еле волоча ноги, разбрелись по углам и поукладывались спать на коробках и на разном тряпье. Друзьям тоже выделили несколько коробок, те взяли без всякого смущения и брезгливости. Им уже было все равно. Они в чужих телах, их разыскивают за убийство, которое они не совершали, у них не будет выпускного, не будет Гарварда, не будет будущего, из-за дешевого паленого спиртного их мозги почти не соображали, а ноги почти не двигались, и по сравнению со всем этим дерьмом, заночевать в катакомбах рядом с бомжами было вполне нормальным делом. Друзья и не почувствовали, как погрузились в глубокий сон.
На следующее утро первым открыл глаза (Джаспер) и вместо ожидающей темноты катакомб, увидел перед глазами белый потолок.
«Я что, блин, сдох от дешевого шмурдяка, который мы пили с бомжами?» – подумал (он). Но, почувствовав в животе несильную ноющую боль, а на левой ноге, что-то непривычно сдавливающее, (он) вспомнил старую шутку: «если у вас что-то болит, значит вы живы».
(Джаспер) медленно повернул головой и осмотрелся: (он) лежал на кровати в больничной палате, в палате Беллы. (Его) нога была в гипсе, а торс в бинтах, перед (ним) на стуле сидела (его) мама с уставшим, замученным лицом. Улыбнувшись, она погладила (его) по волосам и нежно промолвила.
– Доброе утро, сынок.
«Я… я… я… – от волнения (Джаспер) даже мысленно начал заикаться, – я вернулся в свое тело!»
– Мамочка… – выдавил он взволнованно, от переполнивших его эмоций захотелось плакать.
– Что? – заволновалась миссис Хейл.
– Я люблю тебя, мамочка, – единственное, что пришло в его голову, к горлу подступил ком, а лицо расползлось в счастливой улыбке.
