Текст книги "Спайди (СИ)"

Автор книги: M. Sirius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 51 страниц)

– Мисс Монро!

Несколько раздосадовано пробасил вышедший встречать мулатку мужчина. Внешность его, кстати тоже стоила того дабы ее упомянуть. Автор скромно упустит его низкий рост, умолчит о ссутулившейся осанке, пропустит широкое почти квадратное лицо, обделит вниманием цвет глаз и прочие мелочи, типа небольших клыков выступающих с нижней губы. Он только доверительно сообщит, что все тело мужчины покрывала короткая синего цвета шерсть.

– Мисс Монро! – снова пробасил странный мужчина, спустившись со ступенек. – Разве нельзя было припарковаться прямо в гараже?

– Ну не могла же я отказать мальчишкам в удовольствии? – таинственным громким шепотом ответила она, так что это услышали все. – Припаркуйте, только смотрите не поцарапайте!

Мулатка, улыбнулась и бросила ключи компании подростков. Звонко цокая каблуками, она поднялась ступеньками и прошла внутрь поместья. Компания молодых мутантов начала самозабвенно бороться за ценный трофей. Синеволосый неодобрительно нахмурился, и прикрикнув на детей пошел следом, те уже не могли видеть как легкая улыбка посетила лицо их строгого учителя. Зато ее увидела мулатка.

– Нравится же тебе играть строгого папашу!

– Ну ты вон юбки носишь, что трусики видно. У каждого из нас свои маленькие радости в этой скучной жизни. Вот я дождусь, что профессор введет форму для учеников и учителей в особенности, вот тогда я посмеюсь!

– Хэнк только не ври, что тебе не нравится мой стиль одежды! Вот кто будет смеяться так это я!

– Почему это? – вскинул бровь мутант.

– А представь, как ты будешь смешно выглядеть в костюме. Хи-хи-хи.

– Ехидна. – беззлобно пробасил Зверь. – Как отдохнула?

– Ну, разве за неполную недельку можно было отдохнуть? – печально пожаловалась Монро. – Профессор ведь обещал полноценных две недели, а тут такое. Кстати что же здесь произошло? Профессор по телефону ничего конкретного не рассказал.

– Сам не знаю всех подробностей. Скотт, Джин, и Бобби вылетели на задание. Директор их, как я понял скрытно страховал. В общем, ребята едва ушли оттуда в относительной целостности.

– С прикрытием в лице Ксавьера? – недоверчиво переспросила мулатка.

– Сам в недоумении!

За неспешным разговором двое хорошо знающих друг друга людей спустились в подвалы школы одаренных детей. Туда, куда не было хода этим самым детям. Ну, до определенного времени, конечно, и пожалуй не всем. Мутант с синей шерстью вел свою спутницу в общий зал конференций. Там уже собрались почти все остальные люди X. Вдруг из бокового коридора им на встречу выскочил взволнованный Скотт Саммерс. На его руках бессознательной тушкой висел хорошо известный всем телепат. Мулатка сдавленно охнула.

– Что случилось? Скот?

– Я… я не знаю. Я нашел его уже без сознания. Возле Церебро… на полу…

Неизвестно где. Неизвестно когда. Фиолетовый туман был повсюду. Он заполнял пространство, он и был этим пространством. Он был отдельной реальностью, а может быть и вселенной, или еще чем. Не было никого кто мог бы задумываться об этом, а значит точной классификацией тумана никто не интересовался. Можно было подумать, что в фиолетовом тумане никто и не существовал, но нет. Периодически там появлялась одна особа. Просто природа этого места не была ей интересной. Дело было даже не в том что женщина не отличалась любознательностью. У нее были свои проблемы, вокруг которых и крутились бесконечные мысли. А всякими около философскими вопросами ей страдать было некогда, и вообще не интересно. Она восседала на троне. Не обычном, странном, не понятном даже ей. Спинка его была похожа на кусок паутины, словно какой-то безумный скульптор сварил ее из металлических трубок, а потом забыл о своем детище, а то начало медленно ржаветь. Кстати трон был единственным предметом, что существовал в этом тумане. Сама же женщина была одета в длинное платье, высокий воротник, длинный разрез с одного боку, и большой вырез на спине практически оголяющий ее полностью. Платье красиво подчеркивало и облегало все прелести женщины. Само это платье было все того же темно-фиолетового цвета, а на груди вольготно разместилось изображение белого паука, тонкие лапки которого как-бы обнимали женщину. Из оголенной спины прямо из плоти в спинку трона шли все те же ржавые металлические трубки. Некто с нескрываемой насмешкой на бледных устах назвал ее Мадам Паутиной. Вся поза женщины выдавала напряжение, руки судорожно сжимали поручни трона, уста изогнулись в кривой линии, она не дышала, открытые глаза заполнял белесый туман. Не смотря на иной цвет, туман этот чем-то пугающе походил на своего фиолетового товарища. Неожиданно туман пропал из ее глаз женщина начала заваливаться, вперед падая со своего трона. Трубки с мерзким чавкающим звуком начали выходить из спины женщины. Она очнулась на полу у себя в квартире. Небольшая двушка, знающая лучшие времена, она давно жаждала косметического, а лучше капитального ремонта. Сами собой потекли слезы, непрерывным ручьем они текли по щекам и вскоре смешивались с кровью, что веселым ручейком хлестал из носа. Она приподняла голову, часть крови уже успела засохнуть потому, оторвать голову от линолеума было тяжело. Оказывается, кровь, неплохо заменяет клей при нужде. Было тяжело, но также сказывался опыт. Она довольно уверенно нашарила рукой кресло-каталку, и взобралась на него. Еще один ее трон, женщина даже не знала, какой из двух, она ненавидит сильнее. Вытерла грязным рукавом кровь. Спина ныла. Фантомные боли мало чем отличались от настоящих. Вскоре ей стало немного лучше. И сильные руки покатили «трон» к зеркалу. Размеренные движения, это место она посещала чаще, нежели смотрела телевизор. Не смотря ни на что, она себя очень любила. И когда, наконец, смогла видеть, зеркало стало ее лучшим другом. В отражении можно было увидеть женщину средних лет, с черными как смоль волосами, волевыми и правильными чертами лица. На кровь она пока не обращала никакого внимания, позже смоет. Подкатив коляску вплотную, она подалась корпусом. И так застыла. По прошествии малого количества времени, она в ужасе вскрикнула. Лоб прорезала морщинка, потом другая, здоровый, в общем-то цвет лица стремительно серел. Кожа старела, волосы становились белыми от седины, язык прошелся по зубным рядам. Сквозь распахнутые в беззвучном крике уста на землю упал зуб. Через пару минут перед зеркалом и в нем сидела старуха.

– Нет! Пожалуйста, нет! – причитала она, не умолкая.

Она любила себя, очень любила. Любила молодой. В этот момент она проклинала все на свете. Проклинала своего хозяина, свое увечное тело, проклинала пауков, которых всей душой ненавидела. Проклинала одного слишком любопытного лысого телепата, который любит совать свой длинный нос, куда не нужно. И ладно бы сунул себе, но ведь как не вовремя! Именно тогда когда нечто подобное хотела совершить и она сама. Мадам Паутина была слабым телепатом, откровенно никчемным. И только благодаря заемной силе, силе тумана, она смогла запутать одного из сильнейших телепатов Земли. Ведь хозяин строго настрого запретил попадаться на глаза сильным мира. Она проклинала тот час, когда хозяин позволил ей видеть этот мерзкий и никчемный мир. Как же! Тогда она думала, что это дар, бесценный дар! Нужно было задуматься над легкой презрительной улыбкой, что посетила тогда его лицо. Она проклинала все… Так прошел час, а может два. Кто скажет точно… Но старуха успокоилась, как это было возможно. Слезы больше не текли, нечему было.

– Вернусь, в чертов туман. – хрипло прошамкала она.

Лучше там. Сидеть на чертовом троне, и растворятся в бесконечных потоках возможного будущего, и прошлого. Лучше забыться… и ждать пока туман вернет хоть частицу молодости. С большим трудом ей удалось призвать фиолетовый туман, что укутал тело и увлек за собой. Старуха не могла видеть, как туман заполняет ее двушку, как стены квартиры растворяются в бесконечном фиолетовом мареве…

Центральный парк Нью-Йорка. Обед.

Слезы текли ручьем, и она ничего не могла с собой поделать. Петра даже толком сама не понимала, почему плачет. Это сильно походило на коллективное помешательство, так как две почти что незнакомые ей девушки рыдали, так же как и она. Три представительницы прекрасного на этой грязной земле исходились потоками влаги крепко обнимая друг друга.

О чем в тот момент она размышляла? Да ни о чем! В тот момент слегка соленая вода уносила с собой все. И печаль, и страх и все редкие думы. Но, несмотря на застилающую глаза влагу, Петра все время прекрасно видела горизонтально стоящего на стволе дерева парня. И потому первой увидела, как тот упал. Глухой звук привлек внимание остальных девушек. В мгновение слезы пересохли и две фурии подскочили к бессознательному телу. Петра также робко подошла ближе. Она никак не могла понять почему этот еще несколько минут назад бодрый парень упал ни с того ни с сего. Понятно, что девочка имела слабое представление о медицине как таковой, но даже тех крох коими она могла оперировать, хватило чтобы понять – это не просто обморок. Парня корчило и трясло. Самое страшное это то, что из его горла не сорвалось даже вздоха. Девушки что-то кричали, но Петра не слушала. Липкий и мерзкий, холодный, но в то же время неимоверно сладкий. Страх заполнял ее душу. Почему-то судьба парня вдруг оказалась не безразличной для девочки. Он напоминал ей брата, человека, которого Петра любила больше всех на свете. Не внешностью, не сложением, а тем поразительным умением одной лишь улыбкой заставлять ее успокаиваться и внимать тихому, но сильному и убедительному голосу. Ее брат умер у нее на глазах. Сейчас же и этот парень тоже был близок к опасной черте. На миг ей показалось, что кисть правой руки парня почернела, левую она не видела. Страх рывком охватил ее с головой. Она осознала, что ничем не может помочь, хотелось плакать, и девочка зарыдала вновь. Парень закричал и успокоился, одна из блондинок цветом волос схожа со светилом, тоже плакала и трясла парня.

– Гвен, ты чего? Убить меня хочешь? – тихо пробормотал парень.

Петра осела на землю. Вторая блондинка смачно выругалась. Опыт уличной жизни помог Петре оценить ругательство по достоинству.

– Питер, ты в порядке? Что это было?

– Не знаю, на оба вопроса.

Питер приподнялся, поднес руки поближе к лицу и внимательно их осмотрел. Но все было в порядке. Обычный здоровый цвет кожи. Вздохнув с облегчением, он с помощью девушки, имени которой Петра еще не знала, поднялся на ноги. Страх отступил, не ушел, а затаился на время. Девочка ушла в себя, мысли, что до этого милостиво огибали прелестную головку, вдруг нашли удобный путь и поспешили наверстать упущенное. Гибель родителей и брата, приемная семья, жизнь на улице, полная страха, голода и вечных слез. Говорят, жизнь на улице жестока, как и люди что там живут. Петра была не согласна в корне с таким утверждением. Она бесспорно трудна, но не более того. И люди что живут на улице, часто грубы, несдержанные и тому подобное. Но девочка часто задавалась вопросом, почему же именно эти люди больше всего употребляют наркотики и алкоголь. Почему именно они больше всего хотят забыть жестокий мир улиц?

– Пошли, малая. – платиновая блондинка привлекла внимание девочки.

– А? – заторможено выдала она, понимая, что немного выпала с реальности.

– Пошли, говорю.

– К-куда?

– Ну, Пит же вроде как сказал, что не намерен тебя прогонять и бросать. – дружелюбно улыбнулась платиновая, и логично продолжила. – Значит, едем к нему домой!

– А… – Петра вдруг поняла, что парень пропал, – Где ваш друг? И зачем к нему домой?

– П-ф… – хмуро выдала вторая блондинка, кажется, ее зовут Гвен. – Ускакал куда-то. Дурень!

– Да ты не волнуйся, малая! – платиновая стукнула локтем подругу и грозно на нее зыркнула, потом повернулась к Петре излучая легкую слегка плутоватую полуулыбку. – Помоешься нормально, подберем тебе кое-какую одежду. Гвен у тебя что найдется? Я видела твои сумки.

– Должно. – с сомнением сказала ее подруга просветив девочку рентгеновским взглядом.

– Ну вот! Накормим тебя! А там видно будет!

Петра сама не поняла, как уже садилась в машину. Отказать напористой девушке, которая представилась Фелицией, было просто нереально! Уже в салоне вновь накатил страх. Что если они отвезут ее куда-то… ну мало ли! По улицам много страшилок ходит. Или если они вернут ее в приемную семью? Это было бы еще ужаснее! Мрачные мысли тем не менее, резко сменились удивлением стоило только услышать обрывок телефонного разговора Гвен.

– … Что ты говоришь? Эдди тоже пропал?! Это ужасно! … Я где? Мы в парк ездили… Да нет! Со мной полно народу! Тем более мы уже возвращаемся к Питу! … Да не нужно никакой охраны! … Так все! Я чего звоню, тут такое дело… Да ничего мы не натворили! Что за скверное представление о собственной дочери?! … Короче! Я понимаю, ты сейчас занят, но я подумала, что лучше позвонить тебе, а не в отделение. Тут девочку в приемной семье родитель домогался…. Нет, она сбежала, и довольно долго жила на улице. … Ну, извини, папочка! Для меня это очень важно, и Петре я верю! Потому и не хочу, чтобы подонок выкрутился! … Спасибо, папочка! Ты лучший! Петра скажи мне фамилию твоих приемных.

Девочка на автомате прошептала ненавистную фамилию и их адрес. Гвен повторила в трубку.

– … Да поняла я! Не нуди! … Так точно капитан, сэр! Не отходить от Пита! Будет исполнено, сэр! Разрешите исполнять?!

– Хо-хо! – восторженно пропела Фелиция. – Ну, ты даешь, подруга! Я тоже так хочу! Достань у меня в сумке телефон.

– Кому звонить будешь? – предвкушающее кровожадно промурлыкала Гвен, исполняя просьбу.

– Внимание полиции ты обеспечила. Я постараюсь привлечь прессу. Я, конечно, не сомневаюсь в возможностях твоего отца, но почему бы и нет? Так уж точно это дело дойдет до суда!

– Почему вы мне помогаете? – ошеломленно спросила Петра, когда звонок и разговор состоялся.

– Видишь ли, малая, – Фелиция на миг обернулась назад, с непонятным выражением смотря на девочку, – не люблю я насильников. Сильно не люблю!

Уже буквально спустя час с небольшим Петра блаженно отмокала в ванной. Как истинная леди она не могла себе отказать в удовольствии. Тем более, что так долго была лишена этого блага. Потому то и потратила на водные процедуры весьма не маленький отрезок времени. Наконец, когда ее кожа прибрела свой изначальный цвет, когда были перепробованы все средства, что она нашла в ванной, тогда, наконец, девочка посчитала что на сегодня достаточно. Волосы оказались закутаны в одно полотенце, сама же Петра тоже завернулась в нежный отрезок ткани. Щеки блаженно алели, а на душе было спокойно и мирно. Гвен предоставила ей некоторую свою одежду. Та правда была несколько великовата, но такие мелочи девочку мало заботили. Главное – она была чистой. На пару подружки с некоторым трудом смогли расчесать и привести в относительный порядок светлые волосы Петры. Потом окинули получившийся результат скептическим взглядом, и Фелиция заключила.

– Самая лучшая релаксация это шопинг! По бутикам, девочки!

Петра не хотела приносить этим людям лишних хлопот, и так они уже сделали больше, нежели она могла представить.

– Может не нужно? Мои вещи вполне можно постирать… – робко заметила она.

– Петра. – Гвен твердо посмотрела в глаза девочки. – Мы не можем помочь всем нуждающимся. Но помочь тебе вполне в наших силах. Не нужно отказываться, позволь нам сделать это.

– Точно! Малая, не дрейфь! Поехали, Пит обещал быть вечером, потому пока мы свободны.

– А ваш друг, Питер. – Петре ничего не оставалось, как принять помощь. Но она твердо пообещала себе, что как только сможет то обязательно отблагодарит этих странных людей. Приняв решение, она расслабилась и полностью отдалась любопытству. – Он мутант, такой же как и я? А какие у него способности? А вы? Тоже?

Путешествие по магазинам удалось! Можно бы расписать его в подробностях, но (автор слишком милосерден) Петра особо не запоминала детали. Ведь впечатлений оказалось слишком много. Бутики одежды были только малой частью… Салоны красоты, массажисты, ванны из чистого шоколада… В общем, Петра осталась довольна, словно слоник научившийся летать. Под вечер две блондинки постановили приготовить праздничный пир. Животик Петры согласно заурчал, предвкушая кушанья. Фелиция припарковалась возле дома. Нагрузившись пакетами с покупками, дамы завалились внутрь. Звонил телефон, но только было Гвен хотела поднять трубку, как включился автоответчик.

– …

– Звиздец! – как всегда авторитетно заметила платиновая блондинка, прослушав запись.

– Ага… – пришибленно подтвердила Гвен. – Что делать будем?

Петра, похоже, единственная кто ничего не понял, но могильный ветерок внутри она ощутила. Надвигался тревожный вечер.

Центральный парк Нью-Йорка. Обед. Подойдя к скамейке, затравленно оглянулся. Но нет никого с подозрительным цветом волос, рядом не обнаружил. Живем! Ноги предательски дрожали, и я с облегчением плюхнулся на горизонтальную поверхность. При себе не было ни плеера, ни наушников. Выудил с кармана телефон, с сомнением покрутил его. С надеждой прошёлся по остальным карманам, но даже тени затычек не обнаружил. Горько и тяжело вздохнул. Поклацал, запустил трек. Терпения хватило на полторы минуты. Динамики аппарата работали ужасно, хотелось утопить шарманку, и для надежности прикрепить к ней сначала булыжник потяжелее. Жаль, обычно музыка помогает собрать мысли в кучу. Мобильник протяжно и жалобно пискнул, посмотрел на экран. Ага, энергии хочет, где ж я тебе ее возьму, родимый? Прислушался к себе. Ничего так, бодрячком. Не сказал бы, что что-то болит. Но тогда почему же так плохо-то? Ожидаемо никто не спешил отвечать. Поднес руки к лицу. Ничего. Показалось? Привиделось? Что вообще это было? Что со мной творилось? Ладно, к чёрту все! Мне нужна лаборатория! Давно пора покопаться в своих анализах! Кровушки себе там пустить, и под микроскопчик. Вот поговорю с Шарком, пошлю его куда подальше и сам пойду… В универ. На удивление тренер примчался даже раньше обещанного. Но я все же успел посмаковать чашечкой кофе, в ближайшей кафешке. Меня все еще местами шатало, хотелось завалиться на кровать и уснуть сном ленивого пожарника. Забравшись в салон черного внедорожника, я вяло поздоровался с Шарком и, откинувшись на спинку сидения, прикрыл глаза. Мое паучье чутье, так же, похоже, чувствовало себя так же неважно, как и его хозяин. Слава Пресветлому Дедпулу, хоть как-то работало! Тяжелый взгляд, который в меня устремил мой учитель, я хоть и слабо, но чувствовал.

– Ну и? – наконец прервал тишину он.

– Дружище, извини, но сейчас мои скромные возможности не позволяют читать твои мысли. Говори, чего хотел?

– Почему ты не сказал мне ничего о том, что док пропал?

Через минут пять сердитого сопения со стороны до моего истерзанного сознания, наконец, дошло. Впрочем, было бы не лишним проверить мою догадку, все же сейчас у меня с соображаловкой было туго.

– Это ты так профа называешь?

И снова минут пять тяжёлой… хотя почему тяжёлой? Для меня она была самой обычной блаженной тишиной. Кхм… так вот. Шарк очевидно тоже был не в лучшей форме сегодня. Но наконец, мужик переварил мои слова, и сердито зарычал.

– Это ты его так называешь! Нет… это я так называю… или… Так ты чего меня путаешь? Чего путаешь? А?

– Шарк, будь другом не кричи… и так хреново… – взмолился я не открывая глаза, и стараясь поудобней устроится.

– Да что ты говоришь? Тебя, небось, никто не поднимал посреди ночи? Я между прочим не мальчик уже, возраст не тот в котором можно танцевать всю ночь, а утром, как ни в чем не бывало идти в универ.

– И кто тебя посреди ночи то будит? – с малюсенькой каплей иронии интересуюсь.

– Марта Коннорс.

Вот я дурень! Совсем о ней забыл! Нужно было наведать женщину, постараться успокоить. Благо я с ней был знаком. Несколько раз доводилось гостить у Коннорса дома, кушать потрясающую стряпню его жены, играться с малышом Билли. А уж сколько раз она приходила в лабораторию и не счесть! Марта Коннорс – замечательная женщина, мама, и жена. Ведь прекрасно понимает и чувствует натуру мужа-трудоголика. А главное, она не пытается изменить благоверного, принимая того таким каким он есть. Порой, смотря на их счастливую семью мне по хорошему становилось завидно. Далеко ходить не нужно, вот он идеал супружеского и семейного счастья. Ясно, что правду ей говорить было нельзя, но просто навестить, и успокоить я мог. Как мог позвонить и Шарку.

И поведал бы, что друг его закадычный, превратился в чудище болотное. Расколдовать его можно только стрелою волшебною, правда, тут еще глазомер нужно иметь отменный, дабы другу в бошку ненароком не попасть. Шутки шутками конечно, но ведь я и вправду не знаю, подействует ли то варево, что я приготовил. Теоретически -да! Но вот печаль реальная жизнь от теории отличается, подчас не в лучшую сторону. Может быть, что только хуже сделаю. Врать Шарку не хочу, но и правду говорить тоже желанием не горю. Зачем человека расстраивать? Помочь мне он не поможет, а только нервы себе портить. Хотя он и так их портит. Пока я продолжал предаваться не веселым думам Шарк продолжал рассказывать.

– Позвонила, голос дрожит, плачет. Говорит, Курт пропал, полиция ничего не говорит… В общем, я судорожно собрался и к ним домой. До утра ее успокаивал, Марте уже начало, что-то мерещится, плакала, что боится за сына.

– Ну, нервный срыв… – протянул я, как вдруг на краю сознания нечто зазвенело. – Слушай, а чего она ночью то позвонила? Погром в лаборатории и отсутствие профа обнаружили еще с утра…

– Днем видимо не до того было. Куча полиции дома, репортеры всякие. А ночью одна в доме, с маленьким ребенком. Стресс, усталость, страх, психика не выдержала.

– Хм… – мысль все крутилась, где-то рядом, но поймать ее не удавалось, в отчаянии решил отвлечься разговором и спросил первое, что пришло на ум. – А что за видения то?

– Ночью услышала шум на заднем дворе, взяла фонарик и выглянула. А там толи тень так легла или еще что, не скажу. Но монстра зеленого увидела…

Я почувствовал себя идиотом! С силой отвесил затрещину сам себе, и начал истерично биться об подголовник. А что? Вроде и как наказываю себя, а в то же время – мягко! От же я даун! Носился как угорелый по городу, чуть бы не под каждый встречный камешек смотрел, а о таком очевидном варианте не подумал! Ведь чего стоило пораскинуть мозгами, и понять где, скорее всего, появится Ящер? Нет, я думал об этом, но все мысли крутились вокруг канализации, а посмотреть чуточку дальше я не догадался. Как же ведь есть канон, в котором Ящер вечно прятался под землей! Подождите… Это если проф был возле своего дома… Возможно, мозги у него и не отключило! Ну, по крайней мере, не совсем отключило. Ха! Ну как проф обладает полной ясностью сознания, и только из-за специфики внешнего вида стесняется людям на глаза попадать?! Мечты конечно, но почему бы и нет?

– Шарк ты ведь парней возле дома Коннорсов оставил, правда?

– С чего ты взял? – с интересом уставился на меня бывший военный.

– Ты меня сам учил на всех людей составлять психологические портреты. А тебя я немного изучить то успел. Осторожность – это именно про тебя.

– Хех… – довольно хекнул учитель – Научил на свою голову! Жаль у нас армия контрактная.

– Ты чего? – удивляюсь. – Никак ностальгия? Вернутся хочешь?

– Я свое отслужил! – гордо заметил Шарк. – Но патриотом остался. Может ты все же подумаешь? Девушки любят парней в форме.

– Не, не, не! Меня девушки и так любят, так что без надобности!

– Баб своих тоже уговори. У них явный талант.

Отрицательно качаю головой, и убираю улыбку.

– Ребята толковые?

Шарк только кивнул, так же посерьёзнев. Собравшись с духом, я начал рассказывать тренеру о своих мыслях насчет профа.

====== Десятая ======

Десятая

Нью-Йоркский Государственный Университет.

– Чего? – глупо хлопаю глазами.

После того как я рассказал все Шарку, тот долго ругался нехорошими словами. Немного успокоился, и уже после мы согласовали свои дальнейшие совместные действия. Как раз он подбросил меня к университету. Хоть лаба была и опечатана, но я планировал все же попользоваться казенным оборудованием в личных целях. Если со мной что-то делается непонятное, то ответ нужно сперва искать именно в себе родимом. Но совершить свой коварный план мне не дали. Зазвонил мобильник. Как оказалось, меня такого скромного желали видеть... где? Правильно! В университете! Несколько удивившись, я потопал в деканат. И вот сижу я в кабинете, скромно устроившись на стульчике. Напротив сидит уже не молодая, но все еще красивая деканша с забавной фамилией Голдмен. Правда, у меня, похоже, начались слуховые галлюцинации. Как еще объяснить то...

– Питер, понимаю Вашу растерянность. Но обстоятельства сложились таким образом, что я вынуждена просить у Вас помощи.

– Почему именно я? Я ведь школу только закончил, и даже года еще не проучился в университете! Неужели кроме меня больше некому?

– Некому. – спокойно ответила она. – Других преподавателей привлечь мы просто физически не в состоянии. Как назло нет никого свободного, все и так пашут за двоих. Все в отпусках, на больничных, или в дикретах.

– А лаборанты? Их ведь полно!? – почти в отчаянии взвыл я.

– Лаборанты у профессора Коннорса в большинстве своем личности асоциальные, и такие поручение кому попало просто опасно давать. Если бы не пропал мистер Брок, я бы конечно обратилась к нему. Он еще хоть немного адекватный... кхм... – деканша сообразила, что сболтнула лишнего. – Ну, Вы ведь меня понимаете?

Жалобно спросила она. Мне осталось только рассеяно кивнуть. Типа я не обратил внимания на ее слова, замяв, таким образом, скользкую тему. Да... это там в том другом мире и в другой стране декан мог позволить себе крыть нерадивых студентов чуть бы не трёхэтажными конструкциями. И все прекрасно понимали, что он в общем-то классный мужик, и таким образом нас же на путь истинный и наставляет. А здесь одно не то слово сегодня и можете ожидать завтра приглашение в суд. Демократия во всем ее истинном свете… Со здания университета я вышел только через три часа. Поздравьте меня! Я Питер Паркер – вчерашний школьник, теперь буду читать лекции студентам одного из лучших университетов страны! Скажите бред? Я... я с вами соглашусь! Но так уж сложилось. Во временное отсутствие профессора Коннорса я буду читать его лекции. Хорошо, что их у профа не так уж и много. Коннорс целенаправленно урезал себе почти все лекции, он бы, наверное, и от остальных отказался. Но кто ж ему даст? Он и так себе много вольностей позволяет, что меня всегда поражало. Но после встречи с мадам Голдмен, я, кажется, понял, почему ему все сходит с рук. Коннорс это престиж, престиж университета. Учёных генетиков его уровня в стране можно пересчитать на пальцах одной руки. Коннорс – это научные конференции, статьи, публикации, практические изыскания. Десятки научных открытий. Вот почему проф может позволить себе закупать баснословно дорогое оборудование, вот почему он может принимать на работу лаборантов школьников, вот почему он сам решает, сколько лекций он будет вести. Ведь именно на этих лекциях зачастую почти невозможно найти свободных мест. Именно за тем, дабы услышать его мнение, в Нью-Йорк едут со всего мира, и это без всяких преувеличений. Понятно, что незаменимых людей не существует, и университет может прекрасно обойтись без Коннорса. Но зачем? Как говорится, женщина должна быть с изюминкой. Так нежданно нагадано, геморроя в моей жизни добавилось. Хоть с одной стороны я и понимаю руководство. Действительно все остальные лаборанты Коннорса весьма ненадежные товарищи. Не в том плане что они плохие специалисты, наоборот генетики из них со временем получатся отменные, тут уж проф постарался на славу. Дело в том, что эти личности просто не приспособлены для больших аудиторий и работы со студентами. Нет у них педагогической жилки, что ли. Честно говоря, я доподлинно, не уверен, есть ли эта жилка у меня самого. Но я довольно часто помогал профу на его лекциях: прожектор там настроить, слайды перещелкивать, ну и тому подобное. Ну и на ботаника я походил меньше всего из той веселой братии, что крутилась в лаборатории. Короче, руководство решило рискнуть. Я было хотел напомнить деканше о том что есть еще и Гвен, но совесть не позволила подсунуть такую подлянку любимой девушке. Теперь придётся крутиться и искать общий язык с такой коварной братией как студенты. Б-р-р-р… К сожалению и отказаться я не мог. Ибо мне прозрачно напомнили, что мистеру Паркеру еще предстоит учиться в этом почетном университете. Так же как и мисс Стейси. Но и конфетку мне не забыли показать. Оказывается при желании, можно пропустить никому не нужный ознакомительный первый курс обучения, и сразу же идти на второй. Я для порядка повздыхал, и согласился. Единственно жаль, что за мои тяжкие труды приплачивать мне не собираются. Жмоты! Мобильник давно разрядился, и я, грустно посмотрев на серый безжизненный экран, поплелся домой. Мои планы по посещению лаборатории накрылись медным тазом. И так много времени потратил в деканате. Зная свою увлеченность, в лабе я бы остался с ночёвкой. А дома Гвен, Фелиция и, главное Петра! Нужно познакомиться с девушкой получше, и подумать, как ей помочь. По логике вещей нужно было лететь домой аки метеор, я даже уже потопал на остановку. Но потом передумал, расслабился и медленно побрел пешком. Мои блонды сами справятся, и всяко лучше меня позаботятся о девочке. Незачем им мешать, и крутится под ногами со своими советами. Почему то нахлынула легкая меланхолия, все тревожные мысли отступили на край сознания. Питер Паркер растворился в серой массе прохожих. Пока не понял – чего-то не хватает! Набрел на уличных музыкантов. Парень, надвинув козырёк на глаза и прислонившись спиной к стенке, перебирал струны. Чуть дальше самозабвенно чуть на своей волне то же делал второй. Последней в группе была девушка, рыженькая и с веснушками. Миниатюрная и хрупкая. Кончик носика наведен чем-то черным, на щеках кошачьи усики, на макушке обруч с черными ушками. Она восседала, на какой-то коробке и стучала по ней рукой. Получалось довольно интересно. Параллельно она, что то пела, я не вслушивался в слова. Наслаждался незатейливой мелодией. Музыка добавила наполненности, но все равно чего-то не хватало. Потом меня осенило, и я достал из сумки фотоаппарат. Сделал несколько снимков, пришло чувство насыщенности. Походил, пофоткал с разных ракурсов, пощелкал еще и слушателей. В перерыве между песнями солистка подбежала ко мне и протянула бумажку. Взглянул – электронка. Понятливо кивнул умиленно просительной рожице девушки. Успел сделать снимок, когда та по-детски радуясь пустяку, казалось бы, подпрыгнула. Удовлетворив жажду фотографа, я продолжил путь домой. На радость тяжёлые мысли все еще обходили меня стороной, и потому насвистывая услышанную мелодию, я не заметил, как оказался возле своего дома. Заметил припаркованную рядом машину капитана Стейси. Но это не вызвало никакого эмоционального отклика. Странно, но трепета перед отцом своей девушки я не испытывал. Уважение как к профессионалу и как к человеку, но никакого трепета. Зашел в дом.