Текст книги "Сон на яву"

Автор книги: Людмила Ладожская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Все-таки решила спалить дрова?

– Я хочу выходить эту женщину…. Вернее мать, – быстро исправилась София. – А дров здесь навалом. Твои сараи просто светятся от дыр. А от скотины остался только запах.

– А где потом скотину держать? А так заплатки поставлю, и еще год простоит, – возмутился Жак. – На, вот, держи! – он протянул пузырек с уксусом.

– Нет, отец! Мы сожжем этот хлам и вылечим маму, – твердо сказала София и еще подкинула дров.

– Кто ты такая? И, вообще мне кажется, что ты не моя дочь! – вскочил Жак.

– Думай, что хочешь, но я пока не вылечу мать, не уйду! – Софи старалась говорить, как можно тверже и увереннее. – Дай мне чистое белье. Здесь воняет, хуже, чем в туалете. Сколько дней она ходит под себя?

Жак открыл сундук и вытащил все же каких-то пару суконных серых простыней. София налила в деревянную бадейку теплой воды, откинула одеяла и морщась от запахов мочи, как могла обмыла женщину.

– Положи ее пока на мою кровать, – сухо сказал София, и быстро поменяла белье. – Завтра надо принести свежей соломы.

Тут же она мигом развела уксус и обтерла им исхудавшую женщину. Сверху она накрыла ее двумя суконными одеялами, подбитыми кроличьим мехом и уставшая присела на соседнюю кровать, которая была судя по всему кроватью настоящей Софи.

– Я говорил с кухаркой. Тебе надо будет пойти завтра в дом де Бовилей и начинать работать вместо матери, – покосился на Софию Жак. – В господском доме суматоха. У графини скоро день рождения. Ожидается много гостей, в том числе и зять герцог де Омаль из Парижа.

– Да. Я пойду. А ты будешь присматривать за мамой.

– Я работаю с утра до вечера на конюшне, Софи, если ты помнишь, конечно?

– Я помню, но кто будет рядом с ней? – она уничтожающе посмотрела на, как ей показалось, бесчувственного человека. – Она будет умирать здесь одна?

– Я лишусь работы и тогда нам нечего будет есть.

– Ладно, что-нибудь придумаем. Помоги мне еще раз дать ей лекарство, и ляжем спать. София растолкла еще одну таблетку амоксиклава. Жак придержал жену, а Софи влила ей микстуру. Они уложили Орлет. Жак постелил себе на полу тюфяк и положил под голову топор.

«Боже мой, как бы проснуться утром живой, а то этот неандерталец меня еще зарубит», – София одела шапку, дубленку и, накрывшись, чем-то вроде одеяла сразу заснула.

******************************************

Утром Софию и Жака разбудил сильный кашель Орлет.

– Жак, – слабо сказала она. – Дай воды.

– Пришла в себя! – Жак подскочил к больной.

– Подождите, – София зачерпнула еще теплой воды, что поставила у печки и сама дала немного попить.

– Софи? – Орлет закрыла глаза.

– Да, это я! Я жива! – обрадовалась София, что женщина хотя бы вышла из забытья.

– Орлет! Это Софи! Ее спасли какие-то люди. Она осталась жива и вот вернулась к нам.

– Софи, – Орлет улыбалась и плакала, пытаясь обнять дочь. – Моя Софи!

– Мама, тебе надо отдыхать. Нельзя так нервничать. Сейчас мы тебе еще дадим порошочек, – она быстро растолкла таблетку и влила в рот поморщившейся матери. – Вот, хорошо. Еще остался бульон. Я тебя покормлю.

– Софи, моя девочка! – Орлет окинулась на подушку, любуясь дочерью. – Ты немного изменилась.

– Да, – на ходу придумывала София, – возможно. Меня спасли и приютили хорошие добрые люди.

– Но кто они? Их надо отблагодарить! – Орлет нехотя съела пару ложек бульона.

– Они достаточно богаты. Думаю, они не особо нуждаются в нашей благодарности. Когда я почувствовала, что окрепла, я собралась и, не говоря ни слова, ушла.

– Тогда я помолюсь за этих людей, Софи, – отстранила тарелку с бульоном Орлет.

– Орлет, нам с Софи надо идти в дом графини. До них слухи дошли раньше, чем я хотел, что наша дочь жива, поэтому мадам Мирсо желает ее видеть на твоем месте, пока ты не поправишься и не вернешься в дом, – поторопил женщин глава семейства.

– Я сейчас, отец, – Софи накинула дубленку, подошла к матери и протянула спрэй для горла. – Мама, этим средством надо брызгать горло. Открой рот, – Софи набрызгала послушной Орлет миристимом горло. – Вот так. Все понятно?

– Что это?

– Это я, скажем, украла из того дома, когда уходила. Эти средства спасли меня.

– Софи, – покачала головой мать.

– Не удержалась, – опустила глаза девушка. – Но они оказались, как нельзя кстати.

– А одежда? – Орлет осмотрела дочь с головы до ног.

– Это мне дали те люди. Мама они достаточно богаты, – пыталась изобразить раскаяние девушка.

– Эти богатые считают все деньги, которые тратят на нас, – вздохнула Орлет. Возвращайтесь быстрее.

– Хорошо, – Софи подкинула еще дров и выскочила на улицу, – где ее ожидал надутый Жак.

– Отец, ты как обиженный индюк! Что я сделала?

– Ты решила сжечь наш хлев, ты кормишь Орлет какими-то порошками. Это пахнет колдовством.

– Отец, я понимаю, что ты думаешь. Я не ведьма и не оборотень, и не колдунья! И бог знает еще кто! – возмутилась Софи, семеня по узкой тропинке к лесу. – Я призналась матери, что украла эти лекарство, когда уходила из дома приютивших меня людей.

– Воровка? А если эти люди тебя найдут, тебе светит гильотина! И мы тоже пострадаем с твоей матерью!

– Отец, успокойся. Они уже, наверное, и забыли про меня. У меня была потеря памяти, а потом я не стала открывать кто я и откуда.

– Наказание ты божье, Софи!

– Отец!

– Ладно, авось обойдется все! – Жак широко шагал, прихрамывая на одну ногу.

Они прошли через небольшой пролесок и вышли на поляну.

– О-о-о! – воскликнула София, увидев открывшийся взору пейзаж.

Большой двухэтажный каменный дом с тремя башенками, украшенными неподвижными шпилями, на которых издалека были заметны флюгеры в виде лошадей, несущих рыцарей, покоился на правом берегу Луары в долине между Туром и Буржем. Ухоженный дом и многочисленные постройки на заднем дворе, говорили о зажиточности хозяев.

– Софи! Как будто первый раз видишь! Идем быстрее! – Жак недоверчиво посмотрел на дочь. Если бы не улучшение здоровья Орлет, то он точно счел бы ее за ведьму.

Софи едва поспевала за хромоногим отцом, удивляясь, как он так быстро ходит в своих деревянных башмаках. Они миновали главный вход, поздоровались с двумя лакеями и прошли к главному входу в дом. Двери открыл напыщенный с блестящей лысиной пожилой дворецкий в красно-коричневой ливрее, цвет, которой присутствовал у всех слуг дома графини де Бовиль. Он презрительно окатил взглядом семейство Моро и молча, указав пальцев на двери, вышел из огромной прихожей. Тут же из господской части вышла мадам Мирсо – экономка Бовилей. Ей было около шестидесяти, но выглядела она прекрасно. Бланш Мирсо служила в графском доме с юности. Слуги перешептывались про ее связь со старым Бовилем, который оставил этот мир шесть лет назад, но открыто говорить об этом боялись, зная ее нрав. Коричневый чепец скрывал темные волосы, которые сражались с явно наступавшей сединой. Темно-коричневое шерстяное платье, как литое сидело на ее сухопарой фигуре.

– Софи Моро? – она несколько раз недовольным взглядом прошлась по девушке.

– Да, мадам, – Софи слегка склонила голову.

– Оставляй ее, Жак! А ты следуй за мной, – приказала старая Бланш.

София оглянулась на отца и, немного испуганно помахав рукой, пошла за экономкой. Они прошли в дверь налево и попали немного в другой мир. Эта часть дома служила пристанищем для прислуги. Все было намного скромнее, чем то, что София увидела ранее в прихожей, из которой наверх шла огромная белокаменная лестница, украшенная позолотом, ведущая на второй этаж. Мадам Мирсо открыла одну из комнат и пропустила Софию вперед. Около окна и вдоль одной стенки стояло восемь кроватей. В другой части комнаты стоял стеллаж, в ячейках которого лежали вещи.

– Иди сюда! – Мирсо командным тоном подозвала Софию к стеллажу. – Вот место для твоей одежды. – Здесь раздеться, а форму подберешь здесь, – она указала на длинную вешалку, где ровненько висели платья для работниц дома.

– Хорошо, мадам, – присела в реверансе София и положила свою сумку в указанное место.

– Шевелись, давай! Жду тебя на господской половине.

София быстро перебрала платья, выбрала подходящее по размеру и быстро переоделась.

– Софи! – в дверь влетела невысокого роста девушка, с лицом, усыпанным конопушками и гривой ярких рыжих волос, которые выбивались из-под чепца и бросилась ей на шею. – Софи! Я так рада! Вчера, когда в деревне заговорили, что ты чудесным образом спаслась, я хотела сразу бежать к тебе, но родители сказали, что тетя Орлет при смерти и вам лучше побыть наедине! А сегодня, эта старая жердина сказала, что вместо Орлет будешь работать в доме ты! – тараторила рыжая. – Я так рада, что вернулась! Рассказывай кто тебя спас! Граф, маркиз или сам король? – расхохоталась девушка. Ну, же, Софи! Ты меня забыла? Забыла свою подружку Шарлоту?

– Что ты! Я тоже скучала! Только эта мадам Мирсо мне приказала не задерживаться!

– Придумала! Все сейчас так суетятся с днем рождения старой графини. Говорят, что только что видели, как подъехала карета герцога де Омаля! Так что все девушки приглашенные в дом на помощь остаются ночевать здесь! Мы завели дружбу с поварихой, и она нам любезно наливает по бокалу вина с господского стола! Оставайся сегодня здесь и расскажешь, как ты спаслась! Люди сказали, что видели изодранную в клочья твою одежду и кровь!

– Люди преувеличивают, Шарлотта! Я обязательно все расскажу! Помоги мне затянуть платье.

Шарлота ловко затянула спереди брусничного цвета платье, из-под которого виднелись розовато-грязного цвета рукава и такой же присборенный воротник нижней длинной рубашки. Сверху девушка повязала плотный коричневый фартук и в завершение помогла закрепить на голове светло-розовый чепец.

– Все! Готова! Одевай туфли! – крикнула Шарлота, указывая на пол, где в ряд стояли черные из грубой кожи туфли, похожие на спортивные чешки. – Я побегу! А то мадам Мирсо если поймает, то накажет!

– Встретимся вечером, Шарлота! – София быстро подобрала себе обувь, завязав веревками на лодыжке, достала из сумки флакончик Дольче Габана, освежила себя духами и побежала туда, где ее встретила экономка.

София быстро нашла дорогу и из темного коридора половины слуг вошла в сверкающую от свечей прихожую, где мадам Мирсо отдавала приказы одной из девушек.

– Пойдем, Софи! Захвати тряпку и ведро!

София подхватила предметы труда, на которые ей указала старая Бланш и пошла следом.

– Вот твоя работа! – указала на роскошную галерею картин! Убрать пыль со стен и картин и потом перейдешь в кабинет для чая. Он в соседней комнате, за стенкой! Поняла?

– Да, мадам!

– Что бы все было идеально! После работы тебя покормят!

– Хорошо, мадам!

– Заладила хорошо, хорошо! Если окажешься тупоголовой гусыней выгоню опять пасти овец, а зимой помогать за ними ухаживать в сараях!

София, не привыкшая к столь добродушному отношению, промолчала и принялась за работу.

****************************************

В доме графини начался хаос. Приехал зять с дочерью, и она уже не знала, как угодить своему спасителю, который вытащил поместье Бовилей из огромной долговой ямы.

– Принесите в комнаты напитки и накрывайте на стол! Где носит эту Бланш? – нервничала старая графиня.

– Я здесь, мадам де Бовиль! Повариха оповещена, горничные накрывают стол. Напитки и закуски уже несут в комнаты герцога и герцогини.

– О, Бланш! Ты как всегда опережаешь мои мысли!

– Поэтому я до сих пор служу в этом доме!

– Все, занимайся всем сама. Через час мы спустимся к столу. Я к дочери! – графиня подобрала юбки и поднялась в комнату своей любимой Мадлен.

– О, душа моя! Как ты прекрасна! – графиня обняла свое дитя, ставшее в свое время отличной приманкой для герцога. – С каждым годом мой цветок только расцветает! Что делает с тобой Париж!

– Мадам, закуски и вино!– вошла горничная в комнату молодой герцогини.

– Ставь сюда! – показала де Бовиль на невысокий столик, стоящий перед небольшими мягкими креслами.

– Мама, ты преувеличиваешь! Если бы мой муженек не был таким скрягой, то я бы блистала в Версале на одном уровне с мадам де Монтеспан, учитывая, что я гораздо ее моложе!

– Твой муж дает тебе мало денег и ущемляет в нарядах?– изогнула брови де Бовиль.

– Я знаю, что он мог бы тратить на мои платья и драгоценности намного больше. По-крайней мере мне об этом постоянно твердит наш Франсуа! – высокомерно сказала Мадлен. – Жанна, шевелись! Достань мне платье к ужину! – приказала своей горничной хозяйка. – И помоги мне снять дорожное платье! – Мадлен налила себе бокал вина и осушила сразу половину его содержимого. – Прекрасное вино! – она плюхнулась в кресло и вытянула ноги.

Пышнотелая Жанна рухнула на колени перед хозяйкой и стащила с нее сапоги, морща курносый широкий нос от запаха, исходящего от шерстяных чулков. Она ловко скатала чулки. Мадлен поднялась с кресла и подняла руки, горизонтально пола. Жанна в одно мгновение расшнуровала корсет и стянула кучу юбок, оставив хозяйку в одной тонкой длинной ситцевой рубашке. Мадлен вздохнула и снова села в кресло, вытянув ноги.

– Как же я устала трястись в этой карете!

– Какое платье, госпожа? – Жанна застыла перед Мадлен в глубоком реверансе.

– Давай бархатное темно-зеленое с нижней белой юбкой.

– Украшения?

– Не надо. Это домашний ужин. Может, мой муж заметит, что на мне ничего нет, и подарит мне что-то из драгоценностей! – заявила Мадлен.

– Не относись к нему так строго, дочь, – прокудахтала Изабелла де Бовиль. – Он спас от разрухи наше поместье и вытащил Франсуа. Как он, кстати? Почему он не приехал с вами?

– Не знаю, мама! – высокомерно фыркнула молодая герцогиня. – Мы уже второй месяц не покидаем Версаль. И сейчас мы можем отсутствовать не более трех-четырех дней. У Мишеля очень жесткое расписание. Да, и у меня уже на несколько недель расписаны утренние чаепития. В том числе с султаншей. А в выходные я сопровождаю королеву на утреннюю прогулку.

– Дочка! Это по праву твое место! Только не тяни с рождением наследника своему герцогу. Ты должна быть уверена, что все, что он имеет, по праву будет только твоим!

– Я бы с радостью, но мой муж абсолютно не пригоден для любовных утех. Мы спим в разных комнатах. Только Версаль нас заставляет ложится в кровать вместе, так как там придворных, как грязи, а достойных комнат не так уж много. Лучшие апартаменты занимает король, королева, де Монтеспан, принцы и принцессы крови. Но у нас с герцогом тоже не плохо, хотя и тесновато.

– Забеременей от него и на моей душе будет спокойней, – строго сказала мать. – И прекрати спать с нищими парижскими виконтами!

– Мама! – взвилась с кресла Мадлен.

– У пьяного Франсуа в последний его визит развязался язык, и он рассказал мне много интересного про твою связь с молодым виконтом де Томази! Лоботряс и бездельник, вроде твоего братца!

– Этот Франсуа очень болтлив! – немного испугалась Мадлен. – Это было несколько раз и скажу, это было прекрасно! Мишелю до Оберона очень далеко в искусстве любви!

– Мадлен!

– Герцогиня де Омаль, мама! – надменно сказала Мадлен. – Я бы хотела остаться одна. Мне надо подготовиться к ужину.

– Хорошо, мадам де Омаль! – повторила тон дочери униженная графиня. – Я буду молиться за ваш здравый рассудок! Иначе мы пойдем по миру раньше, чем меня закопают в могилу!

****************************************

Мишель стоял у окна и смотрел на запорошенные снегом поля. Ветер, завывал за окном, словно серый волк по-всякому кружа в холодном воздухе снежинки. Высоко поднятая голова, широкие плечи, узкие бедра говорили об уверенности мужчины, которому недавно стукнуло тридцать шесть лет. Скромный темно-синий бархатный костюм, четко сшитый по фигуре герцога, подчеркивал его вкус. А мерцание бриллиантов, которыми были украшены золотые пуговицы и широкий пояс говорили о состоятельности этого потомка древнего старинного рода.

– Дени, достань мне бардовый жюстокор и черные шоссы для ужина, – отдал приказ своему личному камердинеру герцог де Омаль, который к вечеру готовил дубовую ванну.

– У меня все готово, ваша светлость! – весело сказал невысокого роста, хорошо сложенный Дени, шустро вытаскивая из сундука требуемый наряд. Этого проворного слугу в доме графини уважала и побаивалась вся прислуга. Слово слуги герцога было почти приравнено к слову самого герцога.

– Хорошо, – герцог отошел от окна, расстегивая дорожный комзол.

Аристократическое лицо с мужественными правильными чертами лица уже с улыбкой посмотрело на Дени. Про таких говорили, что он «хорош собой».

– Жирар в курсе, что завтра с утра у нас встреча по итогам последних месяцев?

– Да, ваша светлость. Я передал дворецкому ваш приказ. Домовые и счетные книги уже в кабинете. А управляющий будет у вас утром.

– Хорошо, Дени, – герцог умылся из серебряного тазика ароматизированной водой. – Когда только все успеваешь? Не забудь после ужина забрать книги из кабинета и принести в мою спальню. Я хочу их посмотреть до нашей встречи.

– Да, ваша светлость. Как прикажете! – вытаскивал домашние туфли из черного бархата Дени уже из другого сундука.

– Давай, помоги мне одеться, иначе моя свекровь лопнет от ожидания! – развеселился герцог.

– О, ваша светлость! Вы такой веселый человек, а на людях строите из себя демона и тирана!

– Если хочешь спокойной жизни в Версале, то не имей друзей, ни с кем не сплетничай и делай так, чтобы люди тебя обходили стороной! И еще, молчание – это золото и огромнейшее счастье миновать стены Бастилии, мой Дени!

– И вам плевать, что вас в Версале прозвали мрачный рыцарь?

– Абсолютно, Дени! Я прошел большую школу жизни, что бы вести себя так, как считаю нужным. Мир жесток! – поднял вверх палец герцог.

– Но герцогиня так молода и красива!

– Дени, поверь мне! Я знаю женщин лучше тебя! Если я открою своей жене истинное лицо, то через неделю она впряжет меня в мою собственную карету и размотает все мое состояние, как состояние покойного графа.

– Жаль, – Дени старательно распрямлял накрахмаленные белые кружева жабо.

– И, еще. У меня есть сомнения по поводу верности моей жены, – спокойно сказал Мишель, глядя на свое отражение в огромном зеркале.

– Пресвятая Дева Мария! – Дени опустил в пол глаза и перекрестился.

– Неужели наша парижская прислуга ничего не говорила по этому поводу? – герцог пристально следил за взглядом камердинера.

– Если это касается такой щекотливой темы, то навряд ли они что-то скажут об этом слуге его светлости, – поклонился Дени.

– Я до сих пор могу не сомневаться в твоей верности?

– Что вы ваша, светлость! Вы спасли мою малютку! Я буду служить вам до конца своих дней! – Дени закончил с туалетом герцога и отошел в сторонку, поправляя свою сине-оранжевую ливрею, цвета дома де Омалей.

– Хорошо, идем вниз! А то дамы заждались, небось! После ужина принесешь книги сюда, потом поешь на кухне со слугами и можешь спать. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

– Слушаюсь, ваша светлость! Лакеи принесут воды перед сном.

– Ступай уже! – Де Омаль снова натянул на себя мрачную строгую маску и спустился в столовую, где его ожидали жена и теща.

– Мадам, – герцог приветствовал легким наклоном головы обеих женщин и сел за стол.

– Хорошо ли устроились, ваша светлость? – заискивающе спросила старая графиня.

– Да, как всегда, благодаря вашим стараниям, уважаемая графиня. Надеюсь, ваши неповоротливые лакеи уже начали заниматься моей ванной! – герцог намазывал на хлеб печеночный паштет дикой утки.

– Конечно, ваша светлость! – графиня бросила грозный взгляд в сторону мадам Мирсо, которая тут же испарилась из столовой. – Простите сегодня за скромный ужин. Мои повара уже неделю готовятся к празднику. Соберутся многие знатные семьи Берри и несколько семей из Орлеана. Нам нельзя ударить в грязь лицом.

– В отличие от его величества я не страдаю обжорством, поэтому мне вполне будет достаточно того, что есть на столе. Тем более я знаком со стряпней вашей кухарки. Дорогая герцогиня, а вы чего так притихли? Чем-то расстроены? – герцог бросил взгляд на супругу.

– Растрясло в карете, дорогой. После ужина лягу отдыхать. Завтра ужасный день.

– Мадлен? – непонимающе посмотрела на нее графиня.

– Я имела сборы к вашему дню рождения, графиня! – надменно произнесла де Омаль.

– Кстати, графиня я привез вам в подарок очередную картину Ботичелли Сандро и прекрасное колье из турмалинов и к нему серьги.

Мадлен застыла, прикусив губу. Графиня, увидев, что для дочери это такой же сюрприз, как и для нее, сделала легкий поклон головой.

– Ваша светлость, очень щедр!

– Я считаю, что этот подарок будет очень достойным подарком для матери моей жены! Мадлен, он лежит у меня на столе. После ужина можешь вручить подарок ее сиятельству!

– Конечно, герцог! Я так понимаю, это из последнего плавания Ламбера к берегам Африки?

– Иногда ты умеешь думать, – граф аппетитно отрывал крылышки нежных каплунов.

– Значит, и для меня есть подарок? – герцогиня выжидающе смотрела на герцога, который не удостоил ее внимания.

– Дорогая, для твоих шкатулок уже нет места в твоих парижских апартаментах. Мне, кажется, что я так достаточно много трачу на содержание солдат для защиты своей территории от грабителей.

– Мишель!

– Мадлен, графиня, спасибо за ужин, – встал из-за стола герцог, после того как ему подали емкость с водой вымыть руки. – Спокойной ночи.

– Вы не навестите меня сегодня, ваша светлость? – встала из-за стола герцогиня.

– Нет, дорогая. Вам надо выспаться, чтобы завтра блистать перед местной знатью!

– Было бы в чем! – бросила салфетку Мадлен прямо в блюдо с креветками в винном соусе.

– Как же десерт, ваша светлость? – встала графиня.

– Я его отведаю в своей комнате! – крикнул на выходе из столовой Мишель. – Идем в кабинет, – бросил он ожидающему его Дени.

Герцог сразу нашел на миниатюрном бронзовом столике с резными ножками домовые книги. Дени сгреб их в охапку и понес в комнату господина. Мишель закрыл за собой кабинет и, проходя мимо галереи графини, которая так гордилась ее содержимым, остановился, заметив на лестнице горничную, которая с такой страстью разглядывала картину Тициано Вичелио, что невольно улыбнулся и шутливо спросил:

– Вы увлекаетесь живописью, мадмуазель?

София резко обернулась и, не удержав равновесие, упала прямо в руки привлекательному незнакомцу.

– Вы не ответили на мой вопрос, – Мишель с жадностью всматривался в это покрасневшее милое личико в форме сердца, улавливая тонкий свежий запах цитрусовых и жасмина.

– Да, месье, – не отрывала взгляда от серых глубоких глаз мужчины София.

– И кто вам больше импонирует, милая девушка?

– Мне сложно об этом говорить! Каждый по своему уникален в этой стезе. К примеру, кисть Леонардо да Винчи никак не может сравниться с кистью Карпаччо Виттори блистательным колористам, который так прекрасно доносит краски моря.

– Интересно.

– Мне тоже, – улыбнулась София. – Только мне не совсем удобно разговаривать у вас на руках, месье!

– О, да, простите! – Мишель осторожно поставил ее на пол, перебирая тонкую талию своими гибкими длинными пальцами, желая почувствовать эту необыкновенную девушку, свалившуюся на него, можно сказать с неба.

– Вы, наверное, один из гостей графини? – вежливо спросила она.

– Да, верно. А вы служите в этом доме?

– Да, – быстро ответила девушка. – Очень много девушек и женщин привлекли для уборки дома ко дню рождения хозяйки.

– У меня такое чувство, что вы не из этого мира? – протянул к ее талии руки Мишель.

– Возможно, – улыбнулась София и осторожно убрала руки графа. Герцог ловко перехватил ее ручки и сжал в своих горячих ладонях.

– Такая утонченность, аромат. С каких пор горничные пользуются парфюмом, который не имеют хозяева?

– Софи!– послышался крик экономки.

Мишель тут же отошел от девушки и, не желая ее компроментировать, быстро пошел по коридору к лестнице на второй этаж, унося с собой незабываемый образ прекрасной служанки.

– Софи! Что тут у тебя? – экономка прошлась по галерее. – Все блестит! Ты молодец, Софи! Приступай к кабинету. Там натереть только полы, поешь на кухне и спать.

– Спать? – удивилась София.

– Софи, ты как глупая гусыня! Не хватает рук! Завтра рано утром вы мне все будете нужны! Возможно, ты будешь обслуживать завтрак графини и ее гостей.

– Но мне надо сходить домой проверить матушку.

– Твой отец уже трется на кухне, думая, что я не знаю, как повариха подкармливает его больную Орлет. Пусть передаст твоей матушке, что ты остаешься сегодня в доме. Быстро беги и продолжай работу!

– Хорошо, мадам, – София подобрала юбки и, вспоминая дорогу, пошла на половину слуг. Кухню она очень быстро отыскала по с ног сшибательным запахам. Отец, и правда, сидел, уминал хлеб с мясом и мило ворковал с поварихой.

– Вот и моя Софи, Жаклин!

– Отец, меня отпустили на минутку, что бы я предупредила, что останусь ночевать сегодня в этом доме, – выпалила София.

– Бедная Софи, отец рассказал, что тебе пришлось испытать, – покачала головой Жаклин, – на-ка вот, поешь! – повариха протянула девушке густо намазанный свежий хлеб маслом и кусок ветчины. – Эта старая тощая жердь всех голодом заморит!

– Спасибо, – Софи мило улыбнулась щербатой с желтыми зубами Жаклин. – Отец, можно тебя?

София отвела в сторону Жака.

– Проследи, что бы мама выпила мои порошки и брызгала горло. И протопи хорошенько дом. Чтобы завтра она была в тепле!

– Софи….– опустил голову Жак.

– Отец, я обещаю, что скоро у вас будет новый сарай и корова. Пожалуйста, поверь мне и позаботься о матери.

– Моя славная девочка, – на глаза Жака надвигались слезы. – Я думал, что это не ты, а оказалось, что ты просто повзрослела и из малышки Софи превратилась в рассудительную взрослую девушку. Я все сделаю, как ты говоришь.

– Обещай!

– Обещаю, – смахнул слезу Жак.

Софи чмокнула его в щетинистую щеку и побежала продолжать работу, еще раз поблагодарив Жаклин за еду.

***************************************************

Мишель сидел за столом, просматривая записи управляющего, но понимал, что все внимание полностью отключено. Он чувствовал в руках ее талию и прекрасные маленькие грудки, выглядывающие из выреза розовой нижней сорочки, ее длинную нежную шею и аромат апельсин.

– Милорд, вы готовы принять ванну? – в комнату вошли двое лакеев с горячей водой.

– Пожалуй, – герцог встал из-за стола и начал раздеваться, пока прислуга возилась у ванны.

– Милорд, попробуйте воду, не слишком горячая?

– Все прекрасно, ступайте, – приказал герцог и опустился в горячую воду. Он закрыл глаза. «Это наваждение. Меня заинтересовала горничная графини! И с этим не поспоришь. Хотел бы я увидеть ее обнаженной!», – мечтал Мишель, чувствуя, как растет его мужское достоинство. Он открыл глаза. В камине весело потрескивал огонь, раскидывая свои блики по всей комнате. Мягкая душистая простыня висела возле камина, приглашая его в свои теплые объятия. «Софи, так, кажется, назвала ее эта старая дохлая кочерга Бланш. Софи… Никогда раньше ее не видел в доме графини. Если бы хоть раз увидел, то точно бы не забыл.»

Вода начала остывать, Мишель быстро встал из ванны, подхватил простыню, растер свое прекрасное тело, играющее мускулами, и облачился в роскошный темно-зеленый мягкий велюровый шлафрок, расшитый серебряной нитью, налил себе вина, разбавленного водой и сел за книги.

**********************************************

За пару часов София начистила пол в кабинете, и спустилась на кухню к остальным девушкам, где вовсю шел пир. Жаклин угощала всех вином. Даже Тео, мальчишка на побегушках, и тот изредка прикладывался к кубку, хохоча так, как будто его щекотали тысячи ангелов.

– Софи, садись со мной! – Шарлота быстро расчистила место рядом с собой и усадила уставшую подружку. – Софи, нападай, пока Жаклин такой пир нам устроила. После праздника старая тощая палка снова все попрячет в закрома! Когда еще так поедим!

Девушки и парни наворачивали за обе щеки. Маленький Тео норовил все ближе подсесть к Софии, заглядывая ей в глаза.

– Ты тоже здесь работаешь? – спросила девушка.

– Да, Софи! Ты что забыла меня? Точно у тебя что-то с памятью! Так Шарлотта сказала! Раньше ты меня всегда обзывала остатком помоев! Разве ты забыла?

– Помню, конечно, помню. Но надо когда-то взрослеть и я больше не стану тебя обзывать! – улыбнулась София и потрепала его по щеке.

– Ловлю на слове, Софи! Что я могу для тебя сделать? – мальчишка выпил вина.

– А здесь есть где-нибудь душ или ванна? – прошептала ему на ушко девушка.

– Что? – вытаращил глаза парень.

– М-м-м..– замялась София. – Где можно помыться? Волосы, тело…

– А-ха-ха! – держался за живот мальчик. – Софи, точно ты тронулась головой! Помыться! Ты забыла, что нам каждое воскресенье внушает пастырь! Мытье – это грех и болезни!

– Тише ты! – цыкнула на него девушка. – Так поможешь или нет?

– Ладно, – вальяжно откинулся на каменную стену Тео. – Приходи через час, как разойдутся все с кухни. Я тебе помогу!

– Спасибо тебе. Я в долгу не останусь, – одарила его улыбкой девушка.

– Ну, что дамы и господа! – говорил тост один из лакеев. – Поднимем наши бокалы за короля и его придворных, что бы они там в своем Версале лопнули от праздников и еды! – все прыснули от смеха и чокнулись кубками.

– Поди сюда, – поманила София мальчика пальцем. – Слушай, у меня действительно немного отшибло память. А какой сейчас год?

Тео схватился за живот и покатился по полу. София показала ему кулак, стараясь не привлекать внимания.

– Может, ты не помнишь и нашего короля Людовига 14?

– Людовига? То есть?

– 1678 год, крошка!

– Точно! – побледнела София. – А я думала 1677! – тут же выпалила она и рассмеялась, подражая Тео. «Неужели все это действительно правда и я в другом измерении?», – задумалась София, отпивая кислое вино. «Интересно, как все-таки это все случилось и как мне вернуться домой? Нет, скорее всего, я рехнулась! Разве можно попасть в другой век, другую страну? И, вообще, как здесь выжить? Судя по моим якобы родителям, это здесь удается с трудом».

От вина и работы отяжелели ноги, и Софии захотелось спать. Она захватила яблоко и побрела в комнату для прислуги. Девушка нашла свободную кровать и легла на коричневое, не совсем свежее покрывало. Она закрыла глаза, пытаясь сообразить все-таки о своем месте пребывании и возможности вернуться обратно. «Черт, даже интернета нет! Наверняка, нашла бы там какую-нибудь информацию!».

– Софи проснулась от гомона, с которым девушки ворвались в комнату и быстро, не раздеваясь, нырнули под одеяла. Уже через минут пять стоял храп и сопение на все помещение. «Кошмар! Никакой гигиены!», – она отвернула покрывало и вздохнула. Было постелено грубое застиранное белье. Сейчас ей больше всего хотелось вымыть волосы и смыть пот и грязь после трудового дня. «Как они живут без воды?» – София залезла сумку. «Повезло!» – дорожная косметичка с гигиеническими средствами, о которых она вспомнила в последний момент, лежала в сумке. «Черт! Трусы надо будет постирать. Надеюсь, они до утра высохнут», – вздохнула девушка. Она нашла на вешалке свежую сорочку, которая одевалась под платья и пошла на кухню, где Тео обещал ей устроить купание.