Текст книги "Невеста миллионера (СИ)"

Автор книги: Любовь Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 15. Харитон

– В мужском внимании нет ничего приятного. Оно грязное, пошлое, грубое. И для женщины оскорбительно.

– О, это кто тебе мозг так промыл? Если мужчина хочет женщину, он ею восхищается.

– Нет, он просто хочет ей присунуть, – поворачивается она резко и смотрит на меня своими голубыми глазами, пронизывая холодом насквозь. – Или в вашей голове другие планы? Может быть вы хотите написать мой портрет? Или стать мне другом и заботиться обо мне? Только общаться? Слушать? Нет, давайте будем честными. Когда мужчина хочет женщину, он просто жаждет поиметь ее во всех позах. Потом найти предмет «восхищения». Если я выгляжу простушкой, это не значит, что так оно и есть.

В голове роятся тысяча вопросов, но ответов сейчас я на них не получу, зато могу сказать

– Нет, Ева. Ты не выглядишь простушкой. И ты права, другом я твоим становится не хочу. Но зато хочу написать твой портрет в полный рост, хочу разговаривать. Во время секса. До и после.

– Тогда я уйду и не буду вашим поваром. Мне это не нужно.

– Но все это будет, – перебиваю. – Когда ты сама захочешь. Так что работай спокойно. Моя кисть не тронет твой холст.

Пока…

Мы в этот момент доезжаем до дома. Стоит машине затормозить, как порозовевшая Ева выпрыгивает и несется к крыльцу, забыв про сумку. А мне смешно становится. Как я мог подумать, что она сама захотела этого придурка. Я не буду удивлен, если она девственница. А иначе как объяснить эту ее реакцию на обыкновенный флирт.

* * *

Следующие два дня я не подходил к Еве. Боролся со страхом не увидеть ее на следующее утро. Распорядился, чтобы без моего ведома ее не выпускали с территории дома. Постоянно проводил время в тренажерном зале. Сбрасывал напряжение, которое она во мне вызывала и разумеется, занимался в зале. Мне хотелось, чтобы она мной восхищалась. Чтобы сама приползла на коленях. Хотелось, чтобы как другие повара пыталась дотронуться до меня, когда ставит тарелку, чтобы смотрела.

Но Ева словно вознамерилась меня не замечать. Зато я замечал ее. Каждый жест, каждый поворот головы, каждое движение тонких пальцев. Она стала наваждением. Она стала той, с которой просто присунуть как было раньше уже не сработает. Было ощущение, что это все только усугубит.

– Харитон Геннадьевич, – отрывает меня от работы Генрих и за его спиной маячит нанятый мною детектив Логинов. Это было позорно, но информации в сети о Еве Шиковой я не нашел. А ее фотография нигде никогда не мелькала. Ни в одной социальной или муниципальной сети.

– Логинов, – жму я ему руку. – Проходи. Нарыл что-нибудь?

– Да, – опускает мужик в вечном черном свитере папку на стол, и я жадно ее открываю. Но кроме свидетельства о смерти и нескольких строчек о работе акушером в местной больнице ничего не вижу. – Ева Шикова умерла восемь лет назад от инсульта в своей квартире.

– В эту квартиру мы приезжали с Евой. За ее вещами, – хмыкаю и начинаю строить догадки. Зачем молодой женщине брать имя умершей старушки?

– Еще что-то нужно? Может полицию вызвать? Девушка может нанести вред. Что-то своровать. Ну… Или провести махинацию.

– Вот еще. Сам разберусь, – даже интересно стало. – Проводи гостя Генрих. Ева, ну или не Ева, где?

– На кухне. Как обычно.

– Позови. Только не говори ничего. Пусть кофе мне принесет, – улыбаюсь сам себе, предвкушая допрос с пристрастием.

Я уже соскучился по ее голосу.

И может быть пора выслушать ее историю?

Глава 16. Харитон

Ева открывает дверь легким движением бедра и вносит две чашки кофе. На подносе. Я невольно прикрываю рукой папку с ее именем и отодвигаю к себе. Открываю ящик, сбрасывая ее туда.

Все это время Ева спиной ко мне раскладывала на столике чашки и тарелку с перекусом, где стояли булочки, ванильный запах которых влек меня их попробовать.

В этот момент порочная фантазия меня приводит к другому запаху. Женскому. Терпкому. Сладкому. И я собирался попробовать его на вкус. Однажды. Ну а пока булочки…

Я неспешно еду в ее сторону, приближаюсь к ногам, как обычно, облаченным в штаны или тяжелые колготки и притаился выжидая.

Ева запинается об меня, и чуть не падает, оперевшись на мое плечо. Одно касание, а меня как током прошибает.

Но мне мало. Мне всегда ее мало.

– Извините, не заметила вас.

Она даже не улыбнулась. Просто отняла руку и отошла подальше.

А я уже готов требовать ответа насчет старушки. Имени. Ее настоящей истории.

Но что-то в ее взгляде меня смутило. Она сбежит. Она ничего не скажет и сбежит, как только я начну докапываться до правды. Если такая женщина меняет имя, скрывает свое прошлое, значит на это есть причина. И выяснить это можно. Если вернуться к нашему недавнему соглашению.

– Ева, – зову я, когда она собирается ретироваться, словно знает, что знаю я. – А вы помните, что хотели выслушать мою историю и рассказать свою?

– Не совсем, – оборачивается она. Я вижу, что напряжение ее немного отпустило. Она перестала мять шерстяную юбку, сверкать глазами в поисках выхода. И теперь после части правды, у меня ощущение, что это юбка снята с покойницы. – Мы рассказываем друг другу истории. Вы свои, а я те, которые хочу. И только одна из них правдивая.

А она ведь хочет рассказать мне все. Но не может. Почему?

– Меня это устраивает, – киваю я на соседний от столика стул.

– Сейчас?

– Разумеется.

Она сомневается несколько мгновений, но потом все же уходит, вызвав у меня почти негодование. Но оно проходит, как только она возвращается с еще одной чашкой в руках. Садится и наливает себе ароматный чай с чебрецом.

– Вы первый.

Первый. Первый. И с чего бы начать. Наверное, с Синицыных. Но ведь нужна предыстория.

– Я неплохо умею манипулировать людьми, – начинаю я рассказ и вижу, что чашка у ее губ остановилась, а взгляд стрельнул в меня вопросом. – Мне нравится приводить их к тем решениям, которые выгодны мне саму. Так и случилось с Марком Синицыным.

– Марком? Мужем Даши?

– Да. Даша была отличным объектом для спора. А Марк не признавал, что она ему нравится, хоть и пялился на нее регулярно.

– Вы не могли этим не воспользоваться.

– Не мог. Я предложил ему вожделенный бой с одним весьма популярным реслером. А за это он должен был развести Дашу на секс.

– И что в этом сложного? Ведь Марк красавчик.

– Ве-ерно, но самое интересное не это. Ведь до этого он уже обманул ее, заставив прийти в чулках.

– Она пришла в чулках?

– Не только пришла в чулках. Он поставил ей подножку и эти чулки увидела вся группа. Было забавно на самом деле. Просто некоторые не умеют смеяться над собой.

Ева поджала губы и отвернулась. А я хотел ее реакции, хотел ее гнева. Да, наверное, так поступают одни уроды.

– Жизнь такого, что слабые всегда становятся объектом для шуток, Ева. Не умеешь защитить себя, получаешь по шапке.

– Только вот порой положение вещей меняется и слабый может стать сильным, – с трудом выговаривает она. – И как же Даша смогла лечь под Марка, если была настолько обижена? Мне кажется женщина не сможет спать с тем, кто ее унизил.

– Влюбленная девушка готова простить все.

– Она узнала про спор?

– Узнала. Как и все в универе.

– В смысле?

– Это была часть спора. Мне нужны были доказательства, что секс был. Он должен был быть снят на камеру. Но Марк слился, а я ему помог выиграть спор окончательно.

– Вы выставили их секс в сеть? – почти пищит она.

– Было дело.

– Вы просто… Просто отвратительный! Зачем! Что вам это дало?!

– Я отомстил ее отцу.

– За что?!

– За секс с моей сестрой.

– Да, ваша сестра!… – она замолчала, а я буквально купался в ее эмоциях. В том, как она краснела, как сверкала глазами, как откидывала растрепавшиеся волосы, которые несколькими прядями свисали вдоль лица.

Но стоп.

– А что вы знаете о моей сестре?

– Я хотела сказать, – успокоилась она. – Что ваша сестра вряд ли была бы рада, что стала поводом для подобного троллинга.

– Это уже не важно. Я понес заслуженное наказание, разве нет?

Она смотрит на коляску, потом на меня и судя по выражению ее лица, наказание недостаточное.

– Не нервничайте. Ребята меня простили. Неужели вы не простите? Теперь ваша история.

– Мне кажется вы упустили много подробностей.

Я подумал о том, как Даша чуть не покончила с собой из-за этого видео и мнимого предательства Марка, и решил об этом смолчать. Хватит с меня ее гнева.

– Даже если так, прошлое осталось в прошлом.

– Ну хорошо, – садится она обратно, дрожащими руками пьет чай и поднимает голову. – Я буду рассказывать эти истории, как будто они произошли со мной, а ваша задача выяснить, какая из них правдивая. После каждой вы будете угадывать. Не угадаете, рассказываете новую историю о себе.

– Интересно, – почти улыбаюсь я и тут в комнату залетает запах горелого.

– Черт! – выбегает она из кабинета. Судя по всему, что-то пригорело. Я уже хочу помчаться за ней, может быть даже помочь, но тут слышу пиликанье. На полу остался ее телефон, очевидно выпавший.

На экране высветилось «Дарья Александровна» и я путем коротких размышлений понял, что это Дашка. Очевидно посмотрела камеры и решила попросить прощения у отличного повара.

То есть, взяв трубку у Евы появится повод уехать, а этого я допустить не могу.

Я отключил звонок, тут же написал ей сообщение.

Я нашла работу за городом. Связь плохая. Как только приеду, позвоню.

После того, как сообщение было доставлено я его удалил. Удалил контакт Даши, ее вызов и заблокировал, чтобы звонки больше доходить не могли. Тем самым Даша не будет волноваться за Еву, а Ева не будет думать о Даше. Идеально. Телефон я положил на то же место и отъехал к своему столику.

Ева вошла еще через минуту и почти запнулась об свой телефон.

– Ой, выпал что – ли? – смутилась она, убрала его в карман фартука и села напротив.

– Что сгорело?

– Курица. Но у меня котлеты остались.

– И так? – не терпится мне приступить к загадке этой женщины.

– Жила была невинная девушка. В большом доме жила. Цветы любила. И однажды ее решили выдать замуж.

Глава 17. Харитон

– Насильно решили?

– Нет конечно. Она безумного полюбила своего соседа. Он был красив. Умен. Ходили слухи, что он прекрасный любовник.

– Прямо как я…

Ева прыскает со смеху, и отпивая уже холодный чай продолжает.

– Она была полна романтических мечтаний о своем будущем замужестве. Ведь ее родители были счастливы в браке. Она верила, что и она будет. Тем более, что сосед проявлял к ней недюжинный интерес. Дарил цветы. Водил гулять. Они с мамой уже выбирали свадебное платье в современном журнале. И вот, чудо происходит, и она действительно выходит за него замуж. Мечта сбылась, платье было невероятно красивым. Она могла часами рассматривать его лежащим на кровати, а потом и на себе.

– Пока ничего криминального.

– Сосед был действительно потрясающим любовников. Он открыл ей все грани чувственной любви, показал, что в книжках не всегда врут насчет оргазмов. Медовый месяц прошел под счастливой звездой страсти.

– Тебе бы книжки писать, – усмехаюсь я, наслаждаясь тем, как открывается ее рот, как мелькает язычок, когда она облизывает сухие губы. Но самое интересное, – это ее голос. Вот если бы она еще все это рассказывала обнаженной, пальчиками ласкающей себя. С придыханием. Было бы просто идеально. С другой стороны, а фантазия мне на что? Ну так что там дальше с этой мечтательницей?

– Но вскоре муж охладел к ней. Они не только перестали разговаривать, гулять, они перестали заниматься любовью.

– Любовью, надо же… Кто-то еще так говорит?

– Я говорю, – возмущается она и продолжает. – Она мучалась страшно, заболела, уже не могла радоваться жизни как раньше. И внезапно в один из холодных вечером, когда ее горничная принесла подготовить грелку для кровати, случилось страшное.

Я даже замер на мгновение в предвкушении продолжения, как вдруг на весь кабинет заорал домашний телефон. Серьезно?

Еще никогда этот звон не злил меня так сильно. Я смотрю на Еву, жду, а она кивает на телефон с хитрой улыбкой.

– Возьмите.

– Да ты издеваешься?

– Чем быстрее вы возьмете, тем быстрее я продолжу.

Да, просто выключу к хренам этот аппарат. За этим и поехал и уже держал провод, чтобы вырвать связь, как меня отвлекает ее возмущенный голос.

– Возьмите трубку, это не вежливо.

– Да мне плевать!

Она тут же сама подрывается к телефону и берет его в руки.

– Алло?

– Ты еще кто такая? – слышится голос Вероники, и я вздыхаю и накрываю руку Евы своей, чувствуя, как она вздрогнула. Тут же убрала пальцы, отдавая мне телефон и отошла в сторону.

– Вероника, тебя вежливости не учили?

– Алло? Харитон? Точно Харитон? Я не ошиблась адресом? Какая к черту вежливость?

– Чего тебе? – вот реально лучше бы телефон отключил.

– Вот теперь узнаю своего любимого брата. Я домой еду.

– Я сниму тебе номер в гостинице, – только чтобы не видеть ее здесь.

– Нет уж. Это и мой дом тоже, – рявкает она. И это чудо я спасал от жизни проститутки, ценой возможности ходить. Ничему жизнь не учит. – Так что через недельку жди. И шлюх своих сплавь.

– Качусь и падаю. В моем доме нет шлюх.

– Так я тебе и поверила. Вы с отцом одинаковые. Вечно спишь, а дом от криков баб содрогается. Все. Адьо.

Сказать, что я в бешенстве. Ничего не сказать. Мало того, что Ева историю недосказала. Вот и мучайся теперь. Была она замужем или нет. И что за фантастический любовник. И что за горничная в двадцать первом веке. Грелка для кровати…

Ладно….

– Ева!

В комнате пусто и даже на столике нет подноса. И ощущение всегда такое, словно она сном была. А я не хочу просыпаться. Я всегда грезить хочу. Ею грезить.

Уже двигаюсь в сторону выхода, но тут звонит мой телефон. Нет, вы посмотрите. Сговорились они что-ли!?

– Кирилл. Несет черта, когда не ждали, – отвечаю на вызов. – Чего надо? Я занят!

– Ты забыл?

– О чем? – перебираю в памяти дела и выругиваюсь. Твою ж мать. – Не забыл. Просто… На толчке сидел. А ты знаешь у нас инвалидов с этим проблемы. И повар у меня новый.

– Избавь от подробностей. И выходи из дома.

– Ладно, я скоро приеду.

– Нет, Харитон, я уже у ворот, так что спускай свою ленивую задницу. Нам выходить на рынок акций, а тебе плевать. Что там опять у тебя? Мега умелая шлюха? В рот берет так, что сдохнуть можно?

Шехерезада…. А это куда интереснее. А рот да…

– Понял я, не ори. Будут тебе акции. – отключаюсь. – Босота

Еду у свою комнату и кое-как надеваю новый костюм, потом хочу завязать галстук, сидя возле зеркала и замечаю движение за дверью.

– Ева! Помощь твоя нужна, – и когда я перестану врать?

Она осторожно заглядывает в комнату, находит меня взглядом и как будто облегченно вздыхает.

– Надеялась увидеть гроб графа Дракулы?

– Нет, думала вы уже с плеткой, наказать меня хотите

– А ты хочешь? – подмигиваю. На что она закатывает глаза и заходит-таки внутрь.

– Увольте.

– Вот еще. Завяжи мне галстук.

– А это к какому виду кулинарии относится? Я просто не слышала о таком блюде…

– Ева! Просто подойди ко мне и завяжи чертов галстук! – рявкаю. Че ж она так меня боится. Даже подойти не хочет. И вот опять. Идет как по раскаленным углям.

– Вы самодур, знаете? – подходит близко, обволакивая своим легким, ванильным запахом и ставит руки на ручки коляски, разворачивая меня от зеркала, полагаю, чтобы не смог пялиться на ее обтянутый юбкой зад. Только потом берет у меня из пальцев галстук, стараясь не коснуться кожи и принимается довольно ловко завязывать.

И да, теперь я вижу, как мелькает в декольте простой белый лифчик и сразу думаю, что на ее однёрочке отлично бы смотрелись кружева. А на голове распущенные волосы. А на длинных ногах обязательно туфли. На шпильке.

Рука сама тянется к ее волосам, чтобы исполнить хотя бы одно желание, а глаза сами обращаются к зеркальному шкафу купе, где отлично видно, как она наклонилась, чуть выгнув спину. Да, детка. Отличный вид.

– Все, – отстраняется она ровно в тот момент, когда я незаметно роняю легкую заколку, которая просто чудом держала эту светлую копну. – Ой.

Ева тут же ищет заколку, но я проезжаю вперед, почти отдавливая ноги и она естественно ретируется.

– Потеряла что-то?

– Да, нет. Ничего.

Она уходит, а я поднимаю заколку, сжимаю в кулаке и подношу к носу, вдыхая запах ее шампуня.

Да она помешана на ванили. И, кажется теперь помешан я.

Тут снова трезвонит телефон и вырубаю, убирая заколку в карман. Кирилл просто бешенный в плане роботы. Но это и хорошо, иначе я бы вообще лег и сдох от безделья.

Качусь в сторону выхода, где Генрих уже держит мне дверь открытой, но проезжая мимо кухни заглядываю туда. Ева пытается отчистить нагар со противня.

– Выкини ты его. Новый купим.

– Да, да, я знаю, как легко вы выкидываете ненужные вещи.

– Это ты о чем сейчас?

– О противне, – оборачивается она и ее волосы уже завязаны в хвост.

– Мне нравится, когда твои волосы лежат на плечах.

– А в обеде мои волосы вам тоже понравятся? – усмехается она и кивает на дверь. – Идите уже. Сигналили уже несколько раз.

– Так что там случилось в холодный вечер?

– Приедете, узнаете, ну или завтра.

– Сегодня. Не закрывай дверь комнаты.

– А постельку вам не нагреть?

– Было бы неплохо, – улыбаюсь я и вижу. Вижу черт возьми, что ей нравится этот флирт. Мне и самому в кайф стоять вот так на расстоянии, раздевать ее глазами и знать, что скоро, очень скоро она будет рассказывать истории сидя на моем…

– Харитон! Колясочник ты охамевший! Я на ногах хожу быстрее, чем ты ездишь! Какого черта я должен так долго ждать. – орет Кирилл, приближаюсь и замечая из коридора кухню. А значит и Еву. Черт…

– Это же…

– Мой повар, Ева. Ева, это Кирилл Синицын.

– Но она же…

– Она занята, а ты говорил мы опаздываем, – толкаю его к двери, а сам Еве подмигиваю. Теперь еще Кириллу доказывать, что я не извращенец. А иначе как объяснить, что женщина, которую я сказал, что поимею, работает у меня поваром?

Глава 18. Харитон

Еще никогда собрание не было таким скучным. А может все дело в том, что Кирилл прав, и мне плевать на свою же компанию. Плевать на ноги. Свою жизнь. Я ведь умер в тот день, когда пара отморозков на питерской улице выстрелили мне в спину. Но Марк Синицын настолько жалостливая скотина, что спас меня. Спас после всего, что я сделал.

Я не стал рассказывать Еве подробности. О том, как Даша повесилась, о том, как ее упекли в психушку, о том, как при попытке ее спасти Марка в итоге упекли в тюрьму. Он бы провел там долгие годы, если бы не отец Даши, который вытащил его и отправил в армию. А именно в питерский гарнизон. Меня отец отправил туда же. Но в этом ничего необычного. Он при любой опасности распространения информации, касающейся его семьи, отправлял меня подальше от себя. Все только ради того, чтобы репутация не пострадала, а деньги продолжали капать на счет день и ночь. День и ночь. Я вот даже за Кира беспокоюсь, тоже помешанный стал.

– Харитон, слушаешь меня?

– Конечно. Впитываю каждое слово, мой красавчик, – тереблю его за впалую щечку, на что остальные присутствующие пытаются скрыть смех. Кирилл злится. Главное, чтобы глазки из орбит не вылезли. Он не такой, как брат. Не такой всепрощающий и жертвенный. Эти двое как инь и ян. Темная и белая сторона. Вот предай я Кирилла, сделай что-то его семье, он бы живьем бы меня сгноил. Но точно не стал бы спасать и вызывать скорую. И в этом мы с ним похожи. Я тоже не прощаю. Ничего. Никому.

– Харитон! Ты можешь объяснить мне, что с тобой происходит? Последнюю неделю тебя будто подменили.

– Оправдываться, что-то объяснять я как минимум не обязан. Не строй из себя строго директора. Я не твоя секретарша и, увы, на колени, ослепленный твоим тестостероном, встать не смогу. Но я бы очень хотел. Ведь ты такой пусечка

– Прекрати! Мне плевать, что у тебя происходит в башке. Мне даже не интересно, почему свою любовницу ты заставляешь чистить противень. Игры такие?

– Ага. Меня всегда заводила грязь.

– Дебил. Я про то, что ты перестал участвовать в собраниях, кидать идеи. Ты перестал общаться с психотерапевтом, ты перестал тренироваться! Неужели ты не хочешь встать?

– А зачем? Мне нравится, когда девушки сверху.

– Ты можешь быть серьезным?! – уже орет Кирилл и даже бьет по столу.

– Могу, – меняюсь в лице. – Отвали от меня, понял? Я свою работу выполняю. Ты выполняй свою. И нечего строить из себя лучшего друга. И брату своему скажи. Это моя жизнь. И только я буду решать: захлебнуться мне в собственной блевотине или пробежать стометровку.

– Да тебе просто слабо, – шипит Кирилл мне в спину, а я усмехаюсь.

– На слабо начнешь брать тогда, когда твое мнение будет для меня важным. А, увы, это не так. Одна подпись, Кирилл, и твоего участия в этой компании больше не будет. Ты прекрасно знаешь, у кого больший пакет акций.

– Ты ублюдок

– Не ссы. Работай. В отличие от тебя, мне не нужно думать о деньгах.

Пожалуй, это было грубо. Но будет думать, как лезть в мою жизнь без смазки. Не дорос еще.

Генрих как раз подогнал машину, и я как обычно в раскорячку, но сел на заднее сидение и подождал, когда кресло уберут в багажник.

– Куда?

– Домой. Я сериал не досмотрел, – ну или сказку не дослушал, кому как больше нравится.

Мы движемся по центру, вдоль витрин, как вдруг на одной из них я замечаю манекен в белом платье. Сам не знаю, что меня дергает.

– Притормози-ка здесь.

– Прямо здесь

– Да, черт тебя дери, прямо здесь, – уже рявкаю я и жду, когда он припаркуется и включит аварийку. А еще я жду, когда он догадается, что нужно достать кресло, но порой Генрих специально тупым претворяется. – Мне выйти надо, идиот.

– Понял. Дурак бы не понял.

Повоевав с собственным водителем, я все-таки заехал в тот магазин и десять минут рассматривал изысканную одежду. Чулки. Юбки. Платье, сидящие на манекенах как вторая кожа. На все это не только приятно смотреть, уверен, снимать это с Евы будет еще приятнее. А она рождена именно для этого. С ее фигурой, волосами ходить в шерстяных колготках просто противозаконно.

– Вам помочь?

– Да. Моя девушка, примерно, как вы, – только лучше. – Подберите для нее несколько комплектов одежды. Лучше с чулками и туфлями на каблуках.

– Но у нас нет…

– Мне плевать. Разве клиент не всегда прав?

– Разумеется, – пугается девчонка с чересчур сильным пушапом. – Белье тоже надо?

– Да, белье обязательно.

– А грудь у нее…

– Единичка.

– Поняла, сейчас все подготовим.

Девушка продемонстрировала мне выбранные ею вещи, но я не особо в этом смыслю, так что просто кивнул и расплатился.

Генрих грузил пакеты в машину и ухмылялся.

– Что?

– Даже не представляю, что нужно сделать, чтобы Ева это все надела.

– Это ее униформа. А она у меня работает. Захочу, чтобы ты водил машину в красном платье, так и будет. Теперь заткнись и поехали.