Текст книги "Цветы и гвозди (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Глава 1 ==========

Здоровые дети. Хорошо зарабатывающий мужчина рядом. Дом в центре деревни, в тихом квартале между госпиталем и парком.

Что ещё женщине нужно в жизни?..

***

– Миссию! – воскликнула Анко. – Какаши, дай мне миссию!

Какаши посмотрел на неё устало и чуточку укоризненно.

– Анко, ну хватит, – проговорил он, пряча лицо за очередным отчётом. – Сколько ещё ты собираешься каждый день приходить и ебать мне мозг?

– Что за выражения, Хокаге-сама? – хмыкнула Анко и, подойдя ближе, решительно отогнула листок, посмотрела другу в не скрытый хитаем глаз. – Копия, ну не сучься. Пошли меня на задание.

– Во-первых, Анко, выражения ситуационные, – сдержанно отозвался Какаши, опустив донесение на стол. – Во-вторых, какие миссии в твоём положении?

– В каком «моём» положении?

Копия смешно погримасничал.

– Ты молодая мать, забыла? Тебе нужно…

– Возвращаться в строй! – перебила его Анко. – Мелким уже три месяца, а это значит, что скоро год – год! – как я не бралась за серьёзные задания. Мне пора вновь вливаться в службу и приносить пользу Конохе.

Аргумент был выбран верно – в глазу Какаши забрезжило сомнение.

– А дети?..

– Оставлю с Хинатой.

С минуту висело молчание.

– Ладно, – наконец сдался Какаши. Порывшись в залежах, он извлёк на свет и протянул Анко свиток с не очень-то вдохновляющей голубой окантовкой ранга В.

– Эм…

– Скажи спасибо, что не С, – напустив на себя строгость, заметил Какаши. – Анко, твоя задача – добыча сведений о столичной компании, производящей бытовую технику, и передача их заказчику. Подробности в свитке. Миссия одиночная, на всё про всё четыре дня.

– Есть, Хокаге-сама, – чётко ответила Анко и, прихватив добытый в результате затяжных боёв свиток, удалилась. «Задание, конечно, так себе, – подумала она, выходя из резиденции, – но это хоть что-то».

«Чего-то» у неё не было уже очень и очень давно. После того, как Анко весной худо-бедно отвоевала у Пятой право работать во время беременности, та свалила с поста, а пришедший ей на смену Какаши решительно перевёл Анко вначале на ранг С, затем D, а после вообще предложил попреподавать в Академии теорию маленьким куноичи. Анко, само собой, от столь лестного предложения отказалась, мотивировав тем, что если она возьмётся за дело, число отчислений по собственному желанию из Академии достигнет рекордных отметок. На что Какаши пожал плечами и сунул ей под нос приказ о переводе Анко в запас в связи с состоянием здоровья. Скотина такая.

Конечно, умом Анко понимала, что это правильно и оправданно. Вот только переживать временную отставку от этого понимания проще не становилось.

Рутина убивала, особенно, когда вокруг кипела жизнь. Сасори вечно пропадал с Деем на миссиях – оба много пахали, чтобы иметь возможность купить жильё в Конохе; разрешение на это Какаши им, иностранцам, дал. Главы деревень Альянса вечно совещались между собой и с магами, в чём им помогали Мадара и Саске – вот уж кто стал поистине незаменим в последнее время. Мадара, конечно, не был вдохновлён необходимостью вечно сопровождать делегации туда-сюда. Благополучно свалив эти миссии на потомка, он сам взялся за курирование строительства главной усадьбы в новом квартале Учих. Анко видела планы поместья, нарисованные лично Мадарой, и только присвистывала и едко интересовалась, откуда Учихи возьмут столько денег. Мадара, конечно, не признавался, но со всей ответственностью заверял, что всё будет так, как он сказал. А кто не согласен… что ж, как говорится, упрямого Цукиёми исправит. Анко на это всегда смеялась и вслух строила предположения, в какое рабство сдали Итачи, почти не показывавшегося в деревне. Когда же он появлялся, радовал всех такими кругами под глазами и серым лицом, что бедняжка Хана сама серела и срочно брала Итачи в свои руки. Медиком и травником она была вполне ничего, поэтому спустя денька два реабилитации Итачи уносился на новую миссию, походя на настоящего Учиху, а не на невнятного заморыша. На фоне этой «товарищеской помощи», к тому же имевшей успех, Мадара стал приглядываться к Хане крайне внимательно. Если сами не созреют раньше, сто процентов лично поженит Итачи с Ханой и спрашивать ни у кого не будет.

В общем, Акацуки работали, Альянс креп, Учихи строились… а Анко сидела дома, выбираясь изредка погулять. С одной стороны, недурно – появилось время почитать, пополнить багаж знаний информацией, которая может пригодиться на миссиях после возвращения на службу, потренировать использование магии и придумать применение ей в работе. С другой, спустя пару месяцев Анко готова была на стенку лезть. Все, с кем она могла провести время, были вечно заняты, лучшая подруга вовсе отказывалась с ней общаться, плюс донимала беременность – вначале токсикозом, после и другими прелестями вроде отекающих ног, растущего живота, смены центра тяжести и, как следствие, необходимости пересмотра манеры движения… Но по сравнению с необходимостью «беречь себя» и сидеть в деревне это были, конечно, цветочки.

А затем были роды. Сасори заявился в деревню за пару недель до них – взял отпуск, чтобы «решить насущные проблемы», как сам выразился. В числе этих самых проблем были, в частности, покупка и обустройство их с Анко совместного жилища… логова. Да, это в самом деле было скорее логово: параноидально обезопашенное всеми способами, которые только пришли в голову Сасори, с собственным небольшим бункером и просторной мастерской в подвале, где царил вечный творческий развал древесины и оружия. При этом логово получилось очень уютным – по-особенному так, потому что безопасно и только для них. Первое время – до того, как Анко уложили в госпиталь – они с Сасори вообще никого к себе не пускали. Из-за этого у Дейдары, тоже обустраивавшегося в Конохе после того, как в начале октября они с Хинатой наконец узаконили своё «большое и светлое», возникла навязчивая цель: проникнуть в дом напарника. Крепость имени самого большого параноика Суны даже была взята пару раз чертовски находчивым подрывником. Успокоились оба Акацука только когда после очередной модификации системы защиты ни Дейдара, ни пойманный и привлечённый к делу Итачи не смогли проникнуть внутрь, а Хината, осмотрев его Бьякуганом, восхитилась защитой. После этого Сасори милостиво разрешил приводить в дом гостей.

Как раз в то время, пока Сасори и его приятели развлекались с защитой, Анко страдала, производя на свет потомство. Роды принимала опытная команда ирьёнинов во главе с Шизуне, и всё прошло без осложнений. Мальчишки вышли крепкие, здоровые и громко орущие.

Мадара и Хаширама. Дара и Хаши. Они умиляли Анко до глубины души, как могло умилить её прежде только выражение «Как же бесит, но без неё не могу» на лице их отца. На Сасори близнецы были похожи удивительно: та же форма носа, губ, глаз, те же волосы. С системой циркуляции чакры у них всё было в порядке, и Шизуне на выписке выразила профессиональную надежду, что в будущем оба станут прекрасными шиноби. Анко в ответ выразила надежду на то, что они перестанут голосить прежде, чем она найдёт кунай. Шутке поусмехался только Сасори, а вот и Шизуне, и Сакура, что-то в тот день забывшая в госпитале, и все окрестные ирьёнины стали бледными и настороженными.

– Не волнуйтесь, – поспешил тогда успокоить их Сасори. – Я не допущу, чтобы испортили моё.

Теперь уже и Сакура присоединилась к Анко в искреннем смехе, причины которого явно остались непонятны окончательно прифигевшим ирьёнинам.

А затем они отправились домой, где было так надёжно и безопасно – прекрасные ощущения. Всю недальнюю дорогу Сасори задумчиво рассматривал близнецов.

– Залип? – заботливо полюбопытствовала Анко.

– Удивлён, – произнёс в ответ Сасори, – как мы с тобой могли создать нечто настолько чистое, непорочное.

Все колкости и подстёбы разом исчезли из головы Анко. Она улыбнулась и поцеловала мужчину, к которому испытывала самые искренние чувства за всю свою жизнь.

Само собой, идиллия долго не продлилась – через несколько дней Сасори, как последняя сволочь, усвистал на миссию, вновь бросив Анко наедине с рутиной и двумя маленькими орущими демонами. С тех пор отдыха как такового не существовало: то покачай, то покорми, то помой… то начни прятать от самой себя все острые предметы в доме. Шутка про кунай порой принимала опасную актуальность.

Выручала Хината – единственный человек, который мог посоперничать с Итачи в любви помогать. После инцидента с Кагуей, поселившейся в её теле, Хината ушла со службы на неопределённо долгий срок – ей предстоял долгий курс восстановления чакропотоков и внутреннего мира после контакта с прародительницей. После того, как война закончилась, Хьюга попала в лапы коноховских ирьёнинов, своих соклановцев и Яманака – всем было интересно поработать с ней, просчитать изменения. Группу возглавляла лично Цунаде-сама. Старейшины Хьюг попытались было начать воевать с прибившимся Мадарой, но тот в обычной непреклонной манере отстоял своё право присутствовать при изучении и самому копаться вместе с менталистами в мозгу Хинаты. Однако, и это неожиданно, о его вмешательстве Хината отзывалась исключительно положительно – говорила, что Мадара помогает ей возводить некую стену в собственном разуме и выискивать трещины. На самом деле, теперь Хината стала выглядеть намного лучше, чем была весной, когда война только кончилась. Только поэтому, кажется, Дейдара до сих пор не отрыл кунай войны и не пошёл отвоёвывать мозг жены у исследователей и помоганцев.

Так как ей, подобно Анко, в перерывах между «сеансами» заняться было особенно нечем, Хината с удовольствием возилась с близнецами, пока Анко ловила крупицы сна и душевного равновесия. Хината ещё и отлично готовила – у Дея научилась, как пить дать, и её приходы были для Анко спасением.

– Тебя это не бесит? – спросила Анко как-то раз, когда они уложили детей и пили чай на кухне. – Вся эта домашняя херня?

– Ничуть, – отозвалась Хината с кроткой улыбкой. – Мне нравится заниматься домом. Мы с Дейдарой тоже сейчас обживаемся – и сразу столько дел. Но они приятные, потому что решаются вместе с любимым для нашей семьи.

***

На улице было по-январски морозно, поэтому Анко шла быстро, до верха застегнув бессменное пальто. По пути забежав в магазин – когда живёшь не одна, продуктов требуется просто немерено, кошмар! – она вскоре переступила порог своего дома и стряхнула с плеч снег. Отсутствие детского ора свидетельствовало о том, что мелкие спят.

– Анко? – негромко донеслось из комнаты дальше по коридору, где располагалась детская.

– А ты кого-то другого ждёшь? – так же тихо хмыкнула Анко, разуваясь.

Хана выглянула из детской и принюхалась.

– Ты выглядишь довольной, – констатировала она. – Какаши-сама всё-таки дал тебе миссию?

– Расщедрился на цельный ранг В, – повесив пальто на крючок, Анко обсушила его горячим воздухом из волшебной палочки, которую по привычке всегда носила с собой. – Слушай, ты не могла бы послать Хаймару за Хинатой? Мне нужно пристроить мелких на несколько дней, а ты, я подозреваю, с ними столько не посидишь.

– Не посижу, – согласилась Хана. – Но и Хината не сможет.

Анко аж застыла на месте.

– Это ещё почему?

– Анко, соберись, – цыкнула Хана. – Она же сама говорила тебе, что вместе с Наруто, Саске и Сакурой отправится в мир магов. Позавчера был разговор – вспоминай.

Слегка напрягшись и покопавшись в памяти, Анко действительно воскресила слова Хинаты о планируемом путешествии.

– Ксо, – пробормотала она, с возрастающим страхом проникаясь ситуацией. – И что теперь делать?

– Не знаю. Прости, но я действительно не могу помочь – дела в клане.

– Да я понимаю, – кивнула Анко. – И так спасибо, что посидела… Нет, погоди, – остановила она, когда Инузука сделала шаг к прихожей. – Можешь подежурить ещё часок? Мне нужно найти, на кого оставлю детей, пока буду на миссии.

– Ладно, – устало вздохнув, Хана поправила слегка сбившийся хвост.

– Я у тебя в долгу, – серьёзно сказала Анко и, быстро обувшись и накинув пальто, выскочила за порог.

Шагая по улице, Анко задумалась. Слишком привыкнув полагаться на помощь Хинаты, без возможности обратиться к ней Анко в первый момент растерялась. Раньше с любыми проблемами по женской части она могла прийти к Куренай – вот только подруга перестала разговаривать с ней с тех пор, как узнала, что Анко беременна от члена Акацуки и собирается оставить детей. Куренай не забыла, что шиноби в плащах этой организации – пусть и предатели, как выяснилось потом, – убили Асуму, лишив малышку Мирай отца. Её чувства были понятны, поэтому Анко не стала пытаться навязать своё видение. Больше подруг у неё не было – зато имелось некоторое количество друзей.

– Где шеф? – громко спросила Анко, переступив порог родного отдела в недрах штаба АНБУ.

– Третья допросная, – сообщил Наото и, откинув вечно лезущую в глаза чёлку, с нездоровым любопытством посмотрел на Митараши. – Вы возвращаетесь к работе, Анко-сан?

Все остальные дознаватели, кто был в помещении, тоже уставились на неё с надеждой и азартом. Скучают, надо же.

– Сначала к разведке, а после и до вас добреду, – премило улыбнувшись, пообещала Анко и, послав воздушный поцелуй всем сразу, заторопилась к допросным, чтобы не точно разминуться со своей целью.

Конечно, можно было и не торопиться – когда Ибики брался за дело, пытка была долгой и основательной.

– Я никуда не спешу, – дружелюбно сообщил он куску мяса, прикованному к стене. – Серьёзно, парень, я могу просидеть тут с тобой весь день, больше, если понадобится. Покажу тебе свою коллекцию игрушек…

– У меня что отец моих детей, что шеф – всё не наиграются, – усмехнулась Анко, беззастенчиво вторгаясь в допросную. Ей – можно. – Привет, гроза молчунов.

– Анко, – Ибики сумел вложить в интонацию одновременно «О, кто пришёл!» и «А не пошла бы ты нахер?».

– Ещё помнишь меня? – оскалилась она и подошла ближе, с гротескной заинтересованностью рассмотрела лицо прикованного к стене паренька, всё в синяках и кровоподтёках.

– Настолько хорошо, что блевать охота, – от души поделился Ибики и, взяв её за шкирняк, вытащил в коридор. – Чего тебе, Митараши?

– Мне миссию дали, – сообщила она. – Четыре дня вне деревни.

– И?

– Мне надо с кем-то оставить детей.

– И?

– Вот и я подумала: и-и-и… Ибики не откажется помочь.

– Ты не заметила, что я занят?

– Да ладно тебе! Этот малец, что бы он там ни сделал, расколется максимум через час, и то если ты отойдёшь пообедать!..

Ибики хмыкнул и сунул руки в карманы пальто. Это означало, что он в общем-то готов согласиться.

– Мы с парнями давно не отдыхали как следует, – прогудел он, глядя на неё сверху вниз. – По возращении проставляешься.

– Ибики, ты душка! – обрадовалась Анко и из паскудности характера привстала на цыпочки и смачно чмокнула его в щёку. – Я тогда сейчас мелких к тебе домой притащу…

– Вечером, – перебил её Ибики. – У меня смена до восьми.

– А твоя жена не может?..

– Нет, не может. Марико тоже работает.

– Как будто в кафе столько работы, что не уйти, – проворчала Анко, раздосадованная.

Ибики предупреждающе на неё зыркнул. Анко капитулирующе подняла руки.

– Молчу. Ладно, спасибо и на том, что согласился взять. До вечера уж найду, с кем их кинуть.

– Кинуть, – Ибики неодобрительно фыркнул. – Это тебе не мешок, Анко, это дети.

– Ой, нашёлся великий бдитель за изящной словесностью! – отмахнулась Анко и, пообещав, что близнецы будут у него не позднее девяти, оставила Ибики разбираться с работой.

«Большая проблема решена, осталось что-то сделать с маленькой», – подумала она, подставляя лицо под приятно пощипывающий морозец. Прикидывая. В её списке «Можно положиться и доверить самое ценное» не так уж много имён. К Ибики она уже обратилась, а трогать Какаши не было смысла – он Хокаге, ему для того, чтобы точно повеситься, только чужих детей на шее не хватало. Итачи же бродил где-то на очередной миссии…

– Зато его предок тут, – пробормотала Анко себе под нос.

***

В поместье Учих сейчас не особенно уютно. Территория была голой, садом ещё никто не занимался – да и нет смысла, пока не закончится стройка. На зиму работы приостановились, и теперь остов большого дома уныло высился в глубине территории, присыпанный снегом и брошенный до лучших времён. Эта задержка, как Анко знала, действовала на нервы Мадаре, находившему удовольствие в инспектировании стройки и наблюдении за тем, чтобы главная усадьба была надёжна до последнего гвоздя. Во время вынужденного простоя строительства Мадара занимал себя тем, что либо уходил из деревни по делам, которые преимущественно придумывал себе сам, либо читал и обмозговывал что-то, тренировался и присматривался к жителям своей деревни. Им, конечно, никто не стал говорить, что это «тот самый» Учиха Мадара – его представляли как пережившего резню клана агента глубокого внедрения, много лет находившегося на сверхсекретном задании. Это устраивало всех: и руководство, и клан, и самого Мадару.

– Анко, – на стук в дверь Мадара открыл небыстро – всклоченный, явно только проснувшийся, хотя дело близилось к полудню. – Что привело?

– Мадара-сан, вы мне друг? – в лоб спросила Анко.

– Допустим, – Мадара зевнул, прикрыв рот ладонью.

– Тогда у меня к вам будет просьба. На самом деле, ни к кому, кроме вас, я не могу обратиться с этим…

– Короче.

– Короче так короче. Мне дали миссию вне деревни. Посидите с моими детьми до вечера.

Мадара подавился следующим зевком.

– Посидеть с детьми? – переспросил он, уперев в неё взгляд разномастных глаз: бездонного чёрного и неземного сиреневого. – Мне?

– Наша дружба вышла на новый уровень, – Анко проникновенно заглянула ему в глаза. – Посидите с детьми, ну пожалуйста, Мадара-сан! С меня саке и стол к нему, когда вернусь.

– Новый уровень, да? А как же секс под настроение? – шутливо полюбопытствовал Учиха.

– Я теперь женщина, повязанная обязательствами, – напомнила Анко. – Так что только если заплатите Конохе денег за соответствующую миссию.

Мадара насмешливо вскинул бровь.

– И Сасори не будет возражать?

– Миссия – не измена, а источник дохода, – изрекла Анко. – Посидите с детьми.

Продолжая смотреть на неё, почти не мигая, Мадара вдруг… расхохотался.

– Вы чего? – осторожно спросила Анко, начиная искренне опасаться за свою шкуру. Ну пиздец, если она сломала внушительного в своей суровой мрачности Учиху Мадару…

– Только тебе хватило бы ёбнутости не только придумать кинуть детей на меня, но ещё и действительно это предложить, – пояснил Мадара, посмеиваясь.

– А что тут такого? – поняв, что всё в норме и можно давить дальше, Анко незамедлительно встала в позу. – Вы сами сказали, что мой друг, к тому же вы ответственный взрослый, с которым мелкие точно будут в безопасности. Тем более, это только на несколько часов – в девять сбагрите их Ибики, я даже попрошу, чтобы он сам за ними зашёл, и всё будет… Ксо, да хватит вам ржать!

– То есть после… после меня они попадут к Ибики?! – сквозь смех проговорил Мадара, опёршись рукой на косяк. – Анко, ты за что своих сыновей так не любишь?

– Почему это не люблю? – возмутилась она совершенно искренне. – Больше жизни люблю. И потому доверяю только самым надёжным людям.

Мадара перестал смеяться, вновь посмотрел на неё пристально. Усмехнулся собственным мыслям, кивнул.

– Можешь оставить мне детей, Анко. Я за ними присмотрю.

– Спасибо, – серьёзно поблагодарила она.

И убежала, пока Учиха, отрешённо посмотревший ей вслед, не передумал.

========== Глава 2 ==========

Во второй раз в то утро Анко забежала к Мадаре буквально на пару минут: ровно чтобы сгрузить ему близнецов в коляске и прилагающийся к ним рюкзак с экипировкой, поцеловать Учиху в щёку и, заверив, что сочтутся, ускакать на задание.

Мадара проводил её хмыканьем. Закрыв за куноичи дверь, он скользнул взглядом по коляске с младенцами. Те уже проснулись и принялись пока ещё тихо похныкивать.

Мадара никогда не был в восторге от детей, но признавал их неотъемлемой частью жизненного плана. Не умел с ними ладить, особенно с маленькими. В отличие от брата, получавшего удовольствие от занятий с клановой ребятнёй, Мадара предпочитал держаться подальше от воспитания подрастающего поколения. Отчасти, конечно, дело было в том, что это самое поколение – как и старшее, впрочем, – преимущественно шугалось от его вида и Ки, которую учует даже не-сенсор…

Однако посидеть с детьми до вечера не казалось ему непосильной задачей. Мадара понимал, что должен вливаться в жизнь деревни. Это непросто сделать с учётом собственных ощущений от прошлого и того, как сильно здесь всё изменилось, но однозначно необходимо, потому что на пользу клану. Для этого нужно заводить связи с другими людьми. Не считая Итачи и Саске, сейчас его самая крепкая связь с Анко; вообще, удивительно, как женщина, поначалу рассматривавшаяся исключительно как многофункциональный компаньон на вечер, стала ему кем-то вроде друга. Не Хаширама, конечно, даже не близко…

«С другой стороны, – мысленно заметил Мадара, – у Сенджу не было такой шикарной груди», – и тут же расфыркался, вначале представив себе Хашираму с сиськами среди пиздеца, творимого Мокутоном, а после – оттого что приметил в своей душе паскудное чувство нехватки. Эту дрянь лучше обфыркать и постараться отринуть, чем признать её существование.

А Анко – сойдёт за подругу. Изуна так же дружил с девчонками из клановой разведки: и работал с ними, и отдыхал, и готов был помочь, если кто-то попал в сложную ситуацию. Причём тех-то приходилось вызволять, латать и штопать, а порой часами рыться в мозгу, восстанавливая по крупицам рассудок рассекреченной и прошедшей через пытки шпионки. Изуна заботился о своих девочках, никому не спускал их обиду с рук.

Здесь же – всего-то проследить, чтобы два младенца пережили следующие девять часов. Анко сказала, Ибики сам придёт за ними и заберёт к себе на остаток времени, что она будет отсутствовать. Ничего сложного, и собирать никого из ошмётков не надо.

Но всё-таки детский плач однозначно ему неприятен. Отвлёкшись от флегматичного созерцания пустоты, Мадара отнёс детей в гостиную на втором этаже, где проводил большую часть своего времени дома. Там он опустил близнецов на приготовленное за время отсутствия Анко одеяло и, активировав Шаринган, посмотрел в глаза вначале одному, затем другому ребёнку. Проблема была решена в секунды – в комнате повисла блаженная тишина.

Заварив себе чай, Мадара со спокойной совестью устроился на татами и вернулся к своим записям. Застыв на какое-то время, ощущая аромат чая и мягкий шорох падающего снега за окном, он собирался с мыслями. Они не давали ему спать уже много ночей, притягивали к столику с бумагами, исписанными тренированно-чёткими символами с толикой резкости в начертании. Мадара не увлекался каллиграфией как таковой, ему было важнее содержание.

Наконец, после долгих минут бдения пришли слова. Обмакнув кончик кисти в разведённые чернила, Мадара продолжил писать с того момента, на котором остановился с рассветом, когда желание спать победило его:

…Когда Учиха Таджима принял власть, положение клана было отчаянным. Со всех сторон окружали враги: Сенджу, набравшие силу Хьюга, хитрые Нара, дикие Инузука. Внутри же нашего клана царил раздор: часть шиноби считала, что неразумно давать власть мальчишке, младшему сыну погибшего главы, которого готовили не вести – быть ведомым. Учиха Кадзума был хорошим лидером – но он мёртв, а вместе с ним и его старший сын. И всё же старейшины в большинстве своём поддержали молодого Таджиму…

Кисть замерла. Глядя на лист, Мадара совершенно не видел чёрных символов на белом – перед глазами стояло строгое лицо отца, рассказывающего ему и братьям свою историю.

«Вы должны понимать, что каждый из вас может умереть, – говорил отец. – И каждый из вас может однажды, сам того не ожидая, найти себя во главе нашего клана. На меня это свалилось внезапно, едва не разбило. Вам, моим детям, я желаю быть готовыми ко всему, потому и говорю всё это».

«Ты хорошо учил нас, отец, – подумал Мадара. – И всё-таки после твоей смерти я бы не справился, не будь рядом Изуны». Они с братом выросли слишком близкими. В этом была их сила – но и их слабость.

Об этом будет непросто писать – о том, что было с ним после того, как погиб Изуна. Однако критически важно погрузиться, вспомнить всё до деталей и описать как можно ярче, чтобы новые поколения Учих, которые будут читать этот труд по истории клана, представляли хотя бы немного, чего стоило их роду оставаться сильным. Какие ошибки были совершены и по каким причинам. Чего никогда больше не следует допускать.

Временно отложив кисть в сторону, Мадара достал из кармашка в рукаве Воскрешающий камень. Артефакт, как всегда, при касании обдал его волной своей чёрной мощи, маня и призывая воспользоваться. Мадара не противился желаниям – Камня и своим собственным, слившимся в единый порыв. Трижды повернув Камень на руке, он поднял взгляд на брата.

– Нии-сан! – немедленно заворчал Изуна. – Опять?!

– А разве я обещал, что больше не буду тебя призывать? – усмехнулся Мадара.

Изуна поджал губы. Помолчав немного, выдал:

– Тобирама просил передать, что ты двуличная мразь – сам балуешься с призывами душ, хотя так шипел на него из-за Эдо Тенсей. Дословно цитирую.

– Передашь ему, что шёл бы он нахер со своими претензиями, – отозвался Мадара, потягиваясь и усаживаясь поудобнее. – Послушай, отото, ты помнишь рассказы отца про нашего деда?

– Конечно, – ответил Изуна. Скользнув ближе к столу, он засунул нос в записи. – Хм, а ты продвинулся, я смотрю. В последний раз ты мне читал отрывок про прадеда.

– Про него, к сожалению, осталось немного информации и в архивах, и в моей памяти, – заметил Мадара, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за братом. – Собственно, он и руководил недолго, а вот дед управлял кланом почти двадцать лет. Расскажи, что помнишь про него? Ты ведь в детстве не только отцу внимал, но и любил бегать к старейшинам послушать истории…

– Пока ты на речке с Хаширамой развлекался, – не преминул поддеть Изуна.

– За что мне ничуть не стыдно, – шутливо хмыкнул Мадара. – У меня был хороший друг.

– По которому ты настолько скучаешь, что аж с чужими детьми согласился сидеть ради заполнения пустоты в сердце, – Изуна склонился теперь над близнецами, спавшими, как убитые. Лёгкость, с которой отото читал его, всегда поражала Мадару. Но не тревожила.

– Хм! – гордо заявил Мадара в ответ, однако ради брата решил всё же расширить комментарий, который считал исчерпывающим в диалогах с большинством людей: – Я пробую разнообразия ради повести обычную жизнь. Если помнишь, ты сам мне советовал то же.

– Угу. При этом гадал, на сколько тебя хватит. Моя ставка – полгода с учётом занятости на обустройстве поместья и корпения над трактатом, – Изуна повернулся к нему. – Нии-сан, ты что, приложил детей гендзюцу?

Мадара посмотрел на него очень серьёзно.

– Они кричали.

– Да, на то они и младенцы, чтобы вопить, пускать слюни и всячески вскрывать тебе нервы, – не менее серьёзно сказал Изуна. – Сними гендзюцу, Мадара. Любое вмешательство, даже самое тонкое, может оставить след в детской психике, а ты у нас тонким иллюзионистом не слыл никогда.

– Ты откуда знаешь особенности воздействия иллюзий на младенческий мозг? – проворчал Мадара, но всё же последовал совету брата. Более того, активировал Шаринган и, действуя на сей раз предельно осторожно, прощупал разумы близнецов… то месиво, что было на месте разума, по крайней мере. Вроде, никаких характерных для повреждений от иллюзий следов нет… Его лицо, кажется, отразило неуверенность.

– У детей «рубцы» изменений заметнее, чем у взрослых, – подсказал Изуна. – Это выглядит как бордовые полосы на серой массе. У взрослого они много бледнее, потому что мощнее развит мозг, плюс мельтешащие мысли-воспоминания оттягивают внимание. У младенца отвлекаться не на что, «рубцы» сразу бросятся в глаза.

– Не вижу ничего подобного, – сказал Мадара и, успокоившись, погасил Шаринган. Начав понемногу отходить от иллюзии, мелкие опять захныкали. – Ками, как это возможно терпеть круглосуточно?..

– Когда любят, терпят, – вдумчиво возвестил Изуна, присев рядом с братом – бесплотный дух, но такой настоящий и живой в сердце, в воспоминаниях. – Так что, внедряться в общество деревни ты собрался через бывшую любовницу?

– Изуна, – предостерегающе проговорил Мадара. Он понимал, что отото нарочно доводит его и пытается вынудить отправить обратно в Джодо. Но как его отпустить, когда столькое требует обсуждения? – В среде джонинов Анко занимает заметную позицию и имеет неформальные связи со многими важными шиноби деревни, в том числе и с Хокаге, и с тем же Ибики, начальником отдела допросов. Анко и её связи нужны мне, потому что я – не ты, отото.

Изуна на это лишь улыбнулся хитро и одновременно очень миролюбиво. Скосившись на записи, Мадара только собрался попросить брата рассказать, что он знает о деде, как идиллию нарушил громогласный рёв. Мадара поморщился.

– Идём в другую комнату. Здесь оставлю клона, – он поднял руки, чтобы сложить печать, но брат опустил невесомую ладонь поверх его переплетённых пальцев.

– Нии-сан, ты сам подписался, – сказал Изуна, смеясь не тоном, но взглядом. – Кроме того, бесценный опыт…

– Как будто я собираюсь…

– Но ведь придётся же.

Они замолчали, буравя друг друга взглядами. Усмехнулись одновременно.

В этот самый момент с нижнего этажа донёсся настойчивый стук в дверь.

– Ещё клиенты твоего детсада? – поддел Изуна.

– Цунаде, – отозвался Мадара – учуял по чакре. – Замечательно.

– Мне нравится твой настрой, нии-сан, – сказал Изуна без тени шутливости. – Она далеко не молода, но она частично Узумаки, к тому же потомок Хаширамы и медик.

Мадара предпочёл не отвечать на это.

– Передай мои слова Тобираме, – напомнил он, поднявшись с татами, напрочь игнорируя крики детей. – И повспоминай про деда, потом покажу свои заметки – дополнишь.

Изуна кивнул, и Мадара отпустил его, после чего пошёл наконец открывать дверь.

– Что у тебя за дети надрываются? – первым же делом спросила его Цунаде.

– Анко оставила мне своих сыновей до вечера, – пояснил Мадара, смерив её долгим взглядом, не упустившим ни единую деталь.

Плач усилился. Не спрашивая позволения войти, Цунаде протиснулась мимо Мадары в дом и, быстро поднявшись по лестнице, скрылась в гостиной. Учиха без спешки последовал за ней.

– Ксо, эта Анко… – ворчала Цунаде, уже склонившаяся над близнецами. Те восприняли её благосклоннее, чем Мадару. Возможно, отчасти из-за чакры – Цунаде получила в наследство от Хаширамы не так уж много черт, однако их энергия была схожа: сильная, тёплая, живительная. Дети чувствовали её и понемногу успокаивались.