Текст книги "Новогодний поцелуй (СИ)"
Автор книги: Луна Соулей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Луна Соулей
Новогодний поцелуй
Глава 1. София
– Любимая, так будет лучше для всех. Она пожилой человек, а мы молодые, – ласково произнес Рома, нежно целуя меня в губы.
Мы стояли в обнимку у окна в нашей комнате.
– Моя бабушка идет в ногу со временем, – отвечаю на его поцелуи, надеясь, что дальше уговоров дело не зайдет. Не хочу опять ссорится.
– Я говорю не об этом. Марте Степановне тишина и покой требуются. Мы живем в разных часовых поясах. Вечером на цыпочках передвигаться приходится, друзей в десять выпроваживаем, как школьники. Про вечеринки, вообще молчу. Их мы устроить не можем.
– Не преувеличивай. На цыпочках никто не ходит, – зацепилась за это, чтобы не акцентировать внимание на остальном.
– Я образно выразился. Сонь, я привык по утрам в трусах по квартире ходить, а из-за нее приходится одеваться.
– В общаге ты тоже так делал? – пытаюсь отшутиться. – Всего-то халат накинуть.
Я специально подарила Ромашке мягкий, красивый мужской халат. Я всеми силами старалась создать ему комфорт, к которому он привык, живя в родительском доме.
– В нем жарко, – прошептал мне на ушко и слегка коснулся его губами. – Я хочу принимать душ вместе с любимой женщиной, но пока с нами проживает твоя бабушка, сделать этого не могу, – провел кончиком носа по моей шее.
– Я тоже этого хочу, – выдохнула, прикрыв от блаженства глаза.
– Значит, договорились? – произнес грудным голосом, поглаживая мое тело руками.
– Нет, – отвечаю ему.
Хоть мне и было безумно приятно, здравый смысл не теряла ни на минуту.
Ромка резко остановил ласки, чуть отстранился и заглянул в мои глаза.
– Почему, нет? Мы же не на улицу ее отправляем, а в свою квартиру. Не понимаю, почему ты упрямишься, – начинал сердится Ромка.
«Ссоре быть», – сделала неутешительный вывод в своей голове.
– Потому что так будет лучше для всех.
– Лучше будет, если сделаем, как предлагаю я.
– Рома, что ты опять начинаешь? – сделала шаг назад, освобождаясь от его теплых объятий, которые резко стали холодными. – Я уже объясняла тебе, с финансовой стороны положение бабушки и наше ухудшится. За счет сдачи бабушкиной квартиры оплачивается коммуналка обеих квартир. Да и ей какое-никакое подспорье. Если бабушка выпроводит арендаторов, то ей придется оплачивать коммуналку той квартиры с пенсии. Что ей тогда на жизнь останется? Крохи? Нынче болеть дорогое удовольствие, а она, как ты успел заметить, пожилой человек. У бабушки своих болячек хватает. Нам придется помогать ей деньгами. А где их взять? Я всего четыре месяца работаю, и я учитель начальных классов, а не управляющий заводом. Ты студент. На те крохи, что тебе высылают родители, одного человека прокормить сложно…
– Не понял, ты меня сейчас в еде попрекнула? – нахмурился он.
– Нет, я указала на нашу финансовую несостоятельность. После того, как съедут арендаторы бабушкиной квартиры, и нам придется платить за эту. Тебе стоило хоть одним глазком взглянуть на счет за коммунальные услуги трешки? Думаешь вода, электричество и интернет нам бесплатно в квартиру поступают? И стоят они отнюдь не копейки. Ты взрослее меня по годам, но иногда ведешь себя на уровне с моими учениками.
– По-твоему, я дурак? – злился сильнее Рома.
– Мои дети не дураки, – я тоже рассердилась. Я люблю своих первоклашек, и никому не позволю их оскорблять. – Ты ведешь себя, как капризный ребенок, которому родители отказали в покупке игрушки.
– Нет, это ты ведешь себя, как ребенок. Вцепилась в свою бабушку мертвой хваткой и не желаешь взрослеть, становиться самостоятельной. Без конца ищешь причины. Наши проблемы легко решаемы. Марта Степановна может одну комнату сдавать, в другой жить. Нам не придется ей помогать. Что касается нашего бюджета, тут тоже все очень просто. Я попрошу родителей высылать мне чуть-чуть побольше, найду подработку по вечерам и откажусь от места в общаге, которое до сих пор оплачиваю.
Меня слегка порадовали слова Ромки. Раньше он категорически отказывался это делать. Держался за место в общаге, как за что-то очень дорогое. Даже иногда ночевать там оставался, чтобы комендантша не забывала, как он выглядит. Но несмотря на приятные изменения, наш конфликт не позволял мне в полной мере насладиться моментом.
– За место в общаге ты как раз платишь очень мало. А подработку сначала найти надо и попробовать поработать. Нам неизвестно, сможешь ты совмещать ее с учебой в институте или нет.
– Смогу. Я все могу, когда нужно. Ради нашего счастья я готов на многое, – сказал он, шагнув ко мне. – Любимая, соглашайся, – обнял меня за талию.
– Ром, я не могу. Дело не только в здравом смысле. Бабуля единственный близкий и родной мне человек, – устало произнесла я. Ссора с любимым отнимала много сил, вгоняла в уныние.
– Отлично, – протянул голосом, резко одернув руки, и отошел в другой край комнаты. – Спасибо тебе, – развернулся ко мне. – Теперь хоть правду знаю, как ты ко мне относишься. Я для тебя чужой. Обычный прохожий. Приживалка.
– Ромашка, это не так, – направилась к нему.
– Я же просил, не называй меня так, – разрезал ребром ладони воздух.
– Прости. Ром, ты мне тоже очень дорог. Просто бабушка – это совсем другое. Ты меня и своих родителей так же любишь по-разному, – попыталась обнять его, но мой жених не позволил, выставил руки вперед.
– Вижу, как я тебе дорог. Мое мнение в этом доме ничего не значит. Ты думаешь о ком угодно, только не обо мне.
– Это не правда, – возразила ему.
– Правда! – повысил голос. – Тебе плевать на то, что я не высыпаюсь, на лекциях не могу сосредоточится. Вчера меня при всей группе отчитали. А все потому что Марте Степановне по утрам не спится. Ее прет вставать в пять утра, шаркать по квартире, греметь посудой и хлопать дверьми. Раз она встала, то и другие должны, – говорил все громче и громче, будто нарочно хотел, чтобы моя бабушка услышала.
– Потише, – строго произнесла я.
– О том и речь. Мне даже разговаривать здесь, как я хочу, не дозволяется! – гаркнул он.
Ромка отодвинул меня в сторону, подошел к столу, взял свой рюкзак, закинул в него какие-то тетрадки, несколько своих вещей из шкафа и направился к двери из комнаты.
– Ты куда? – спросила его растеряно.
– В общагу. Переночую там. Хоть высплюсь, раз здесь не дают, – ответил на ходу, не поворачивая головы.
– Ром, не пори горячку. Ром, – следовала за ним по пятам, думая над тем, как нам поскорее помириться.
– Что, Ром? Что, Ром? – обувал ботинки. – В общаге мне никто не станет затыкать рот. Там я чувствую себя равным, а не гостем.
Накинув на себя зимнюю куртку, не застегиваясь, жених покинул квартиру, хлопнув за собой дверью.
Постояв в прихожей минуту, вздохнула и побрела в кухню к бабушке. В том, что она слышала нашу с Ромкой ссору, по крайней мере ее конец, я нисколько не сомневалась.
Глава 2. София
– Ммм, как восхитительно пахнет, – произнесла, обнимая бабулю, смотрю на плиту поверх ее плеча.
– Доставай из холодильника соленья и холодец, у меня все готово.
Поцеловав бабушку в щеку, принялась выполнять поручение.
– Софочка, может мне и правда уехать? – спросила во время ужина.
– Бабуль, я тебя никуда не отпущу. Прости за то, что тебе пришлось услышать. Ромка с горяча это сказал.
– Слова Романа не лишены смысла. Вы молодые, вам веселится хочется. Я вам мешаю.
– Ба, ты нам нисколько не мешаешь. Для веселья и танцев есть соответствующие заведения, а дом – это место, где люди отдыхают.
– Но утром…
– Рома всю ночь в телефон залипал, фильм смотрел, поэтому спал на парах. Ты совершенно тут не причем. Бабуль, ни один мужчина в мире не заставит меня от тебя отказаться.
– Милая, мне очень приятно это слышать, но подумай о своем счастье. Я не хочу его разрушать. Ты ведь любишь Романа.
– Люблю, – не стала отрицать очевидного. – Но тебя я люблю больше, – улыбнулась ей. – Ты мне дороже всех сокровищ мира. Так будет всегда.
В глазах бабушки блеснули слезы. Она взяла с колен полотенце и промокнула уголки своих красивых глаз.
– Ты мне тоже, внученька. Ты мне тоже.
Когда я говорила Ромке, что бабушка мой единственный, родной и самый дорогой человек на Земле, ничуть не лукавила. Мои родители погибли, справив мое четырехлетие. Водитель фуры отвлекся и выехал на соседнюю полосу, по которой двигалась наша машина. Я тоже находилась в ней. Шестнадцать лет прошло, а я, словно это было вчера, отчетливо помню те ужасающие звуки: звон стекла, скрежет металла и мамин душераздирающий крик. Папа погиб на месте, за жизнь мамы боролись несколько часов, но тщетно. Я пострадала меньше, поэтому выжила. Когда меня достали из искорёженного автомобиля, я находилась без сознания. Все две недели комы, в которой я находилась, бабушка молилась и практически не покидала мою палату. Но и после того, как я очнулась, она не отходила от меня ни на шаг. Бабушка практически поселилась в больнице на тот период, что я восстанавливалась после аварии. На короткие часы ее подменяла моя тетя, старшая сестра папы. Бабушка вкладывала мою ручку в ее ладонь и отправлялась домой, чтобы помыться в нормальных условиях, переодеться или ездила на кладбище.
Дедушка по маминой линии умер за год до той страшной трагедии, а с бабушкой случился инсульт, когда та узнала о гибели единственной дочери и зятя, что за жизнь ее внучки врачи продолжают бороться. Спустя три недели она скончалась. Слишком много потрясений бабушка перенесла за один год.
После моей выписки из больницы бабушка Марта переехала в нашу квартиру. Психологи посоветовали ей не менять привычную среду ребенку. Тетя Таня гостила у нас очень часто, но все же продолжала жить в их с бабушкой квартире. Оттуда до ее работы было ближе и на этом настаивала сама бабушка. Она не теряла надежд, что ее дочь все же устроит свою личную жизнь. Только тетя была с ней не согласна и посвятила свою жизнь мне, моему полному излечению и своей маме.
После аварии на моем лице остался длинный глубокий шрам, и это не считая еще нескольких на руках и ногах. Кроме них, я получила сотрясение и многочисленные переломы, но они никак не повлияли на мою внешность. Бабуля и тетя понимали, девочка с подобным уродством обречена на издевки других детей и одиночество в будущем, поэтому поставили перед собой цель: вернуть мне нормальный облик. Для этого тете приходилось очень много работать, бабушка в это время тоже работала или скиталась со мной по врачам и клиникам.
К тринадцати годам на моем лице не осталось и следа от того ужасного шрама. Лишь во время жары или сильного мороза на коже вокруг того места проступало небольшое покраснение. От других шрамов меня тоже избавили. Почти от всех. Тот, что остался на сердце из-за потери родителей, останется со мной навсегда, как и момент аварии в памяти.
Тети не стало три года назад. Так распорядилась злодейка судьба. Тетя Таня, наконец, смогла заняться своей личной жизнью. У нее случился роман с начальником. Они вместе отправились в отпуск. Яхта загорелась и затонула в открытом море. Бабушка тогда сильно постарела, выла в подушку и без конца повторяла, что ее прокляли, винила в этом первую жену своего мужа. К слову говоря, он был тот еще ходок. Дед умер от сердечного приступа в кровати своей любовницы еще задолго до моего рождения.
Со временем бабушка успокоилась, но до сих пор не оправилась до конца. Наверное, она, как и много лет назад, нашла отдушину во мне.
Желание Ромки я выполнить никак не могла. Как бы сильно я его не любила, бабушку никогда не оставлю и ни на кого ее не променяю. Роме придется с этим смириться. А если нет… Ну что ж, я приму его выбор, хоть будет очень трудно и больно.
Глава 3. София
На следующий день Ромка домой не явился. На мои звонки и сообщения не отвечал. Это была не первая наша ссора. И не пятая. Причем, все они затевались исключительно им и касались моей бабушки.
Окончив девять классов, я поступила в педагогический колледж. Я хотела стать учительницей, как моя мама. Разница заключалась лишь в том, что мама преподавала историю, а я пожелала учить самых маленьких школьников. В этом году я получила диплом, и меня приняли на работу в родную школу. Она находилась в двух шагах от дома. Кстати, это была еще одна причина, почему после смерти родителей бабушка перебралась ко мне. Пока они с тетей работали мне на пластику, могли не переживать, как я доберусь от школы до дома. У нас даже окна выходили на школьный двор.
Коллектив принял меня с распростертыми объятиями. Учителя, теперь уже мои коллеги, относились ко мне тепло. Они дружно взяли надо мной шефство. Хоть практику я проходила тоже в родных стенах, ответственность меня капельку пугала.
С Ромкой мы познакомились банально, в строительном магазине. Я выбирала обои для своей комнаты, желая обновить стены, а он для комнаты в общежитии. Как Ромка объяснил, они с друзьями устроили небольшой сабантуй по случаю возвращения с каникул и случайно облили стены вином. Комендант потребовала все исправить за свой счет. Друзья скинулись, и Ромка отправился за новыми обоями, клеем и сопутствующим товаром. Так как ремонтом он ранее не занимался, то в магазине, глядя на огромный ассортимент, растерялся.
Я сразу обратила внимание на молодого человека, блуждающего по проходам с потерянным взглядом. Брюнет с шоколадными глазами, длинными кукольными ресницами понравился мне с первой секунды, как его увидела. Но ни о чем таком я даже не думала.
Популярностью среди мужского пола я никогда не пользовалась. Всему виной моя фигура. Как смеялись мои одноклассники, полное ее отсутствие. Толи гормональные препараты виноваты, которыми меня кололи после аварии, толи бабушка с тетей постарались, постоянно пытаясь подсластить мою жизнь, постоянно балуя меня, но итог один: я быстро начала набирать вес. Из стройной милой девочки я превратилась в не менее милый пирожочек. Если, конечно, не считать ужасающего шрама на лице. Сейчас его уже нет, а вот лишний вес – есть. Я пробовала голодать, сидела на различных диетах, но вместо желаемой худобы, получала только проблемы со здоровьем. В итоге я плюнула, оставив все попытки похудеть, и согласилась с бабушкой: «Хорошего человека должно быть много». Подруги и бабушка любили меня такой, какая я есть. Мнение остальных окружающих меня не интересовало. В конце концов, по улицам не одни только модели ходят. Живут же как-то люди и вполне себе счастливы. Некоторые мужчины, наоборот, предпочитают пышек.
«Мой прЫнц просто еще не объявился в нашем королевстве. Заплутал по дороге», – утешала себя, уплетая за обе щеки бабушкины плюшки. Я и без принца была счастлива.
Делая второй круг вдоль стеллажей, так как все еще не могла определиться из трех понравившихся рисунков, я все же не выдержала и подошла к молодому человеку, предложила свою помощь. Он от нее не отказался, воспринял с радостью. Так я узнала, что зовут его Роман и он студент геологического факультета. Выбор такой сделал не от любви к профессии, а из-за маленького конкурса на бюджетные места. Рома приехал учиться из маленького городка, в столице проживает в общежитии. Мы еще много, о чем говорили, темы появлялись как-то сами собой.
Нам было настолько легко и комфортно общаться, словно знакомы сто лет, что мы не захотели расставаться сразу после оплаты покупок.
– Соня, я приглашаю тебя в кафе. Должен же я тебя отблагодарить за помощь. Если бы не ты, я бы тут до вечера провозился и купил не то, что надо, – сказал он.
Маленькое кафе располагалось в том же здании. Мы с Ромой выпили по чашке кофе, а потом съели по порции мороженного. И снова много-много болтали.
– Сонечка, я могу попросить у тебя номер телефона? Ну, вдруг, мне опять потребуется твой совет, – подарил мне очаровательную улыбку.
Мои щеки налились румянцем. Я отвела взгляд и кивнула. Рома позвонил мне тем же вечером. Через два дня он пришел к нам с бабушкой в гости. Рома вызвался помочь нам с ремонтом, планируя перенять наш опыт в поклейке обоев. Мы с бабушкой довольно часто обновляли цвет стен и устраивали перестановку в квартире. Эти перемены поднимали настроение, разбавляли рутину серых будней.
Обаятельный молодой человек моей бабуле тоже понравился. Он стал частым гостем в нашем доме. Вскоре мы с Ромкой начали встречаться. В честь первого сентября он подарил мне восхитительный букет хризантем.
– У тебя сегодня первый раз первый класс. Поздравляю! – произнес он с улыбкой.
Букетов в квартире было много. Спасибо моим малышам и их родителям. Но Ромины цветы заняли почетное место на моем столе. Его букетом я любовалась чаще.
В конце октября любимый сделал мне предложение. Все как положено: с цветами, колечком. Розы Рома вручил бабушке, затем попросил моей руки. На ее вопрос, не поторопился ли он, мой мужчина ответил:
– Я с первого взгляда понял, что Соня – моя судьба. Я люблю ее и не вижу смысла тянуть. Когда мужчина затягивает с предложением, это означает только одно: он не уверен в своих чувствах к избраннице. А я уверен. Прекраснее и добрее девушки я не встречал.
После подобной речи, я не смогла сказать ему «нет». Честно говоря, даже не собиралась. Я бы ответила «да» и без этих чудесных слов. Я обожала Рому и в минуты разлуки очень по нему скучала.
Бабушка тоже дала свое согласие, но попросила нас не торопиться со свадьбой, подождать до лета.
– Продукты дешевле, трескучих морозов нет, – аргументировала свою просьбу. – Вы за это время присмотритесь друг к другу получше. Замуж – оно ведь не напасть…
Ромка нехотя согласился. Сделал это ради меня. Его и обычная роспись устраивала, но я и бабушка настаивали на свадьбе. Скромной, но свадьбе.
– Я не могу столько ждать, – спорил сначала. – Я хочу быть с тобой рядом постоянно. Засыпать, видя твои изумительные серые глаза и милую улыбку. Просыпаться в объятиях с тобой, желать доброго утра, целовать. Десять месяцев – очень долгий срок, – возражал он.
Компромисс нашли быстро. Ромка собрал свои вещи и перебрался к нам.
Первые две недели все было хорошо. От счастья, переполнявшего меня, я порхала словно бабочка, ну или слоник с отросшими крыльями. А потом начались намеки, уговоры, со временем переросшие в ссоры. Рома хотел жить отдельно от моей бабушки. Снять для нас квартиру он не мог, поэтому стал предлагать, чтобы я попросила бабулю съехать.
Последние наши ссоры заканчивались одинаково: Рома уходил ночевать в общежитие. Обычно он возвращался на следующий день после занятий, но в этот раз что-то пошло не по плану. Волнуясь за жизнь и здоровье любимого, не находила себе места. Бесцельно бродила по квартире, не зная, чем себя занять.
Ближе к восьми часам я не выдержала и позвонила другу Ромы. Узнав, что с моим женихом все в порядке, он жив, здоров и находится в общежитии, поблагодарила Валентина и попрощалась. С того момента Роме больше не звонила и не писала.
Он сам объявился через три дня с коробкой конфет в руке.
– Прости меня, – смотрел виноватым взглядом. – Твои любимые. С клубничным суфле.
Я была рада увидеть Рому. Сердиться долго не умела, к тому же ссориться не желала. Забрав конфеты, улыбнулась любимому мужчине.
– Мир? – спросил он.
Я кивнула.
Ромка подошел ближе и заключил меня в свои объятия.
– Вкусная, – произнес, нежно поцеловав меня в губы. – Я скучал.
– Я тоже, – ответила любимому, и сама потянулась к его губам.
Глава 4. София
Декабрь радовал своей прекрасной погодой. Не слякоть, но и не мороз, пробирающий до костей. Сегодня мы с моими первоклашками ходили в библиотеку. Там они знакомились с новогодними книгами и учились делать снежинки из бумаги. В последние годы люди редко посещают такие заведения. Взрослые предпочитают читать книги в электронном виде, а детей все больше интересуют игры в компьютере, телефоне и планшете. Мне кажется, вина лежит на родителях. Мы выросли на сказках, рассказанных родителями, бабушками. Они не ленились читать нам перед сном книги. А сейчас все чаще слышишь, что дети засыпают под мультфильмы.
Спасая культурное наследие, пытаясь привить детям любовь к книгам, библиотеки стали проводить различные мастер-классы в читальном зале, устраивать конкурсы, где призом являлась книга. Перед тем, как приступить к созданию открытки или поделки, детям рассказывают о чем-нибудь интересном. Например, об истории праздника, детском писателе или поэте. Все это сопровождается яркими слайдами и интерактивной игрой. Приходя со своими учениками в библиотеку, я будто возвращаюсь на некоторое время в детство. Мне передаются их эмоции.
Родители встречали своих маленьких школьников у школы, восхищались вырезанным снежинкам и обещали повесить их дома на окно. Задержавшись в школе еще на два часа, для проверки тетрадей и заполнения всех ведомостей, с улыбкой спешила домой. Вскоре из института вернется мой жених, я хотела успеть приготовить его любимый жульен.
Открыв квартиру своим ключом, замерла на пороге. С кухни доносились голоса бабушки и Ромы. Они спорили. Такого раньше не случалось. Мой мужчина никогда не позволял себе говорить с бабушкой в подобном тоне. Но не это меня удивило, а реакция бабули. Он крайне редко на кого-нибудь повышала голос, всегда была вежлива и приветлива. Если человек уж очень ей не нравился, бабушка предпочитала молча уйти и не вступать в конфликт. К Роме она относилась хорошо, временами настороженно, но все равно желала нам только счастья. Именно поэтому я не торопилась обнаруживать свое присутствие и вмешиваться в их спор, крадучись проходя в квартиру и тихо раздеваясь. Я хотела разобраться в причине их ссоры, боялась, что никто из них не сознается сам, не пожелает ранить меня. Они оба мне дороги и знают об этом.
– Вы нарочно так сделали! – ругался Рома.
– Повторяю, это вышло случайно. У меня на спине нет глаз, я не знала, что ты стоишь позади.
– Все вы знали.
– Нет.
– Марта Степановна, вы не первый раз пачкаете мою одежду. То чашка из рук выпала, то помидор улетел из-под ножа, теперь столкнулись со мной, неся в руках тарелку борща.
– Между событиями, которые ты перечислил, прошел большой промежуток времени. И ты прекрасно видел, что тогда, что сейчас все вышло совершенно случайно, – не сдавалась бабуля. – Ты сидел за столом, я накладывала тебе обед у плиты. Как я могла увидеть, что ты поднялся и подошел сзади?
– Опять отмазки, – постановил Рома. – Господи, как же вы мне надоели, – устало произнес он. – То руки не держат, то ноги не идут, поэтому шаркаете, то уши не слышат и надо включить телевизор громче. Сделайте милость, поезжайте в свою квартиру, дайте нам с вашей внучкой спокойно жить.
– После того, что я услышала, этого не будет. Я ни за что не съеду, не оставлю внучку, – строго чеканит бабушка, пока я медленно двигаюсь в сторону кухни, стараясь себя не обнаружить раньше времени.
– Что вы такого услышали? Очередную устрашающую сплетню от старушек, сидящих на лавке возле дома, или в прогнозе погоды метель передавали? – усмехается Ромка.
– Твой разговор с так называемым приятелем по телефону.
В кухне повисает тишина.
– Ты недостоин моей внучки. Я бы выгнала тебя еще вчера, но не хочу делать больно Софочке. Поступи, как мужчина, уйди сам, – продолжила бабушка.
Мои глаза заметно увеличились в размере. Не могу дольше оставаться в стороне. Иду в кухню быстрее.
– Что ты такого услышала, бабушка? – спрашиваю, останавливаясь в проеме.
Бабушка вздрагивает. Ромка дергается в сторону, затем разворачивается ко мне.
– Что ты услышала? – повторяю свой вопрос.
Она поджимает губы, молчит.
– Ничего она не слышала. У Марты Степановны слуховые галлюцинации начались. Я тебя давно просил облегчить нашу с тобой жизнь. Я с первых дней проживания тут заметил, что она заговаривается, спотыкается на ровном месте и придумывает того, чего не было. Поэтому стал настаивать на ее отъезде, придумывая различные причины. Не хотел пугать тебя правдой.
Пропускаю слова Ромки мимо ушей, продолжая смотреть на бабушку.
– У меня там утюг греется. Совсем о нем позабыла, – спохватывается она и спешит в свою комнату.
Отхожу в сторону, пропуская свою бабулю. Я хорошо ее знаю, сейчас из бабушки ничего клещами не вытянешь. Она ясно сказала, что не собирается причинять мне страданий.
– Что она услышала? – спрашиваю уже у Ромки.
– Я тебе все сказал. Но ты предпочтешь поверить бредням старой больной женщины, а не любимому мужчине, – швыряет на стол полотенце, которым незадолго до моего появления вытирал облитую борщом рубашку.
– Не говори так о моей бабушке, – строго смотрю на него.
– Все, с меня хватит. Я устал быть никем. Устал, что меня не слышат. Устал находиться на последних ролях. Выбирай: или я, наша любовь и будущее, или она, – указывает на стену, за которой расположена комната бабушки.
– Она, – отвечаю ни секунды не колеблясь. Сама удивлена тому, как буднично звучит мой голос. Наверное, я давно была готова к тому, что это произойдет.
– Ты серьезно? – пристально смотрит в мои глаза. Судя по его лицу, Рома не ожидал подобного ответа. – Ты уверенна? Обратного пути не будет, – чуть вертит головой из стороны в сторону.
– Да, Ром, я уверена. Уверенна, как никогда. Ты не тот, кем казался вначале. Не тот мужчина, за которого я согласилась выйти замуж. Того внимательного, отзывчивого, улыбчивого и заботливого Ромашки больше нет. На смену ему явился капризный ребенок, абсолютно не уважающий старших. Бабушка тебе завтрак, обед и ужин готовит, старается во всем угодить, а вместо благодарности получает оскорбления и пренебрежительное отношение. Я люблю тебя, но обижать ее никому не позволю, – взялась за кольцо на своем безымянном пальце и стянула его. – Собирай свои вещи и уходи, – подошла и вложила кольцо в руку ошарашенного Романа.
– Ты меня бросаешь? – округлил глаза. – ТЫ... МЕНЯ… – указывал поочередно пальцем.
Неожиданно Рома запрокинул голову назад и громко рассмеялся. Я смотрела на своего теперь уже бывшего жениха и думала: вызвать ему неотложку или нет. Слишком много странностей за последнее время за ним заметила, слишком разительные перемены.
«Может у него раздвоение личности? Может, шизофрения?» – промелькнула в моей голове здравая мысль.
Смех Ромы стал меняться, теперь он походил на зловещий. Это пугало. Неосознанно сделала шаг назад, отступая от него подальше. С такого расстояния был хоть какой-то шанс успеть среагировать, защититься.
– Да что ты о себе возомнила? – спросил, перестав хохотать. – Училка сопляков меня поучать вздумала? – смотрел на меня покрасневшими глазами, сжимая руки в кулаки. – Иди и посмотри на свой диплом, недотепа. У меня неоконченное высшее, а ты навсегда останешься со своим средним. А когда пойдешь смотреть диплом, задержись у зеркала, оцени свое отражение. Кому ты нужна, толстуха?
От моего страха и растерянности не осталось и следа. Человек, стоявший напротив, был для меня совершенно чужим.
За годы обучения в школе я научилась давать отпор зарвавшимся мальчишкам. Оскорбления меня не пугали, наоборот, вызывали приступ агрессии. При желании, я и треснуть могла.
– Пошел вон! – громко отчеканила я.
– А то что? Задавишь меня своим весом? – ухмылялся гад.
– Молодой человек, немедленно покиньте нашу квартиру! – раздался требовательный голос бабушки за своей спиной. – Я уже вызвала участкового. Он придет с минуты на минуту. Павел Игнатьевич живет в соседнем подъезде.
Лицо Романа исказила гримаса недовольства и презрения.
– Я сам не собираюсь тут оставаться. Жить с полоумной старухой и куском сала ради квартиры, то еще удовольствие, – выплюнул слова с нескрываемым отвращением.
От услышанного я приоткрыла рот. Мои глаза едва не вылезли из орбит.
«Кто ты? Как я была настолько слепа? Кого привела в наш дом?» – один за другим возникали вопросы в моей ошарашенной головушке.
– Что ты вытаращила свои глазенки? Неужели и правда думала, что нужна мне? Посмотри на себя. Ни кожи, ни рожи. Сплошной жир, – взмахнул рукой, указывая на мое тело. – Я с тобой связался только ради трехкомнатной квартиры. И у меня бы все получилось, ведь ты к тому же еще и дура. Оставалось лишь избавиться от твоей бабки. Но ты уперлась рогом. А эта чертова старуха…
Рома резко замолчал, так как в его голову прилетела ваза с конфетами, стоявшая на кухонном гарнитуре.
Помещение было небольшое, а готовить мы очень любили, техники имелось много. Чтобы все поместилось, гарнитур нам сделали на заказ. Шкафы располагались вдоль двух стен. Я стояла ближе к двери, как раз рядом с нижними шкафами и вазой с конфетами. Когда я бросала ее, то совсем не думала, что попалось под руку. Все чего я хотела, чтобы Рома замолчал. Я предупреждала его, никому не позволю оскорблять свою бабушку.
– Пошел вон! – крикнула повторно, схватив следом графин с водой.
Ваза с конфетами была сделана из пластика и не причинила подлецу особого вреда, но графин – другое дело. Он выполнен из толстого стекла, череп точно проломит.
– Ты чокнутая?!
– А не заметно? – не стала спорить с ним. – Пошел вон, я сказала! – замахнулась графином, целясь в голову Ромы повторно.
– Софочка, не надо. Пожалей графин. Павел Игнатьевич сейчас придет, напишем заявление о мошенничестве, и пусть полиция разбирается, – мягко говорила бабушка, стоя за мной.
– Вы чокнутые! Обе чокнутые! Кто из нас мошенник надо еще посмотреть. Дайте пройти! – потребовал Рома, в его глазах я увидела страх.
Мы с бабушкой одновременно освободили ему проход. Говорить ничего больше не потребовалось. Быстрыми шагами Рома направился в прихожую, сунул ноги в ботинки, схватил куртку и пулей вылетел из квартиры.
Я устало выдохнула, ставя графин на место. Бабушка подошла ко мне и коснулась моего плеча своей теплой ладонью.
– Ба, я такая дура, – посмотрела на нее виновато.
– Ты не дура. Ты обычная девушка, мечтающая о счастье и полюбившая конюха, приняв его за принца, – с теплотой в голосе произнесла она и погладила меня по плечу. – Иди в комнату, собери вещи Романа и выставь их за дверь.
– А как же участковый? Ты сказала, он скоро придёт.
– Я соврала, чтобы припугнуть Романа. Я никому не звонила. Незачем сор из дома выносить. Ты иди, иди. Я сама тут приберу.
Пройдя несколько шагов, я опомнилась.
– Ба, – окликнула ее, остановившись. Она повернула ко мне голову. – Что ты услышала? О чем Рома говорил по телефону с другом? – пояснила, увидев недоумение в ее глазах.
– О своих планах на квартиру, – тихо ответила мне. – Я заподозрила неладное, когда Роман начал настаивать на скорой росписи. Обычно мужчин в ЗАГС на аркане не затащишь, а тут сам бежит, – призналась она. – Софочка, не грусти. Если первый блин комом, это не значит, что все тесто плохое. Второй обязательно выйдет румяным и душистым.
Я кивнула бабуле и побрела в свою комнату.
– Может и выйдет, но что мне делать с сердцем? Оно кровоточит и болит, – прошептала я, вытирая слезы, ручейками струившиеся по моим щекам.
