Текст книги "I Belong To You (СИ)"

Автор книги: LukavayaKate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

–Я с тобой. У нас есть новости. Нужно ехать. – Я отстранилась и, подойдя к Наташе, обняла ее. Обернулась на Дома, который пожал руку смущенной Ане. Я перевела его слова ей, и она кивнула, обняв меня. Мы хотели ее довезти до отеля, но она отказалась, поняв, что мы очень торопимся. Наташа сжала мою руку, а Дом приобнял меня и мы дружно вышли из аэропорта, где нас ждала машина. Сев в нее, я увидела Тома, который кивнул мне и, протянув руку, сжал мои пальцы. Я не понимала, что происходит. Почему у всех такие грустные глаза и никто не смотрит на меня прямо. Когда машина тронулась, я повернулась к сидящему рядом Дому, и напрямую спросила:

–Дом! В чем дело? Объясните мне, что происходит? Ты сказал, есть новости. Я жду. – Я смотрела на него, даже не пытаясь быть мягче. Он отводил глаза, но встретившись с Наташиным взором, тихо вздохнул и посмотрел на меня.

–Все получилось так странно. Мы играли, и Мэтт как всегда вошел в раж. Допевая последнюю песню, он вдруг вскочил на один из усилителей и выдал отличное соло. А потом с силой прыгнул, прям в толпу. Я думал, он себе ребра переломал. Его лицо исказилось такой болью, что я испугался. Но он доиграл трек и, запрыгнув на помост, поклонился и ушел со сцены. Я догнал его на выходе и спросил, что он творит. Но он улыбался, хотя из его губы хлестала кровь, и вся рубашка буквально пропиталась ею. Он сказал, что ты, наконец, перестала упрямиться, и он все понял. Мы отвезли его в больницу и ему наложили швы. Ты знаешь, он держался молодцом. – По лицу Ховарда пробежали тени и он побледнел. – Мы вернулись в номер, и он принял снотворное. Мы его не трогали, думая, что он спит. Часа в три ночи я зашел и увидел, что его нет в номере. Я набрал его номер, и он сказал, что поехал в Верону. Не знаю, зачем. Сказал, приготовил для тебя сюрприз. Ты должна была прилететь в Германию, я знаю. Он отключился и больше не отвечал. Мы искали его столько дней, подняли на уши всех знакомых. Полиция, фанаты, все искали его в Италии. Но никому из прессы мы не говорили, боясь поднимать ненужный шум. Я думал, что он просто загулял где-то, напился как всегда. – Дом горько усмехнулся и закрыл глаза рукой. Я погладила его по руке и подняла глаза на Наташу. Она снова плакала, видимо им пришлось очень тяжело. – Но его телефон не отвечал. Он просто пропал. А потом позвонила ты и мы… Сначала мы решили, что он с тобой. Но когда ты сказала, что он звонил… Мы отправили запрос и по твоему номеру телефона выяснили место, где он должен быть. Крис поехал в больницу и мы сейчас тоже… – голос Дома сорвался и он замолчал. Я непонимающим взглядом окинула людей в салоне, но они упорно отводили глаза. Предчувствие вновь сдавило грудь стальным обручем, из машины в одно мгновение пропал весь воздух, ладони стали влажными. Мне кажется, я не хочу этого слышать…

–Что вы? Что случилось? Вы нашли его? – я трясла за плечо Доминика, который качал головой и почти рыдал. – Что произошло? Дом?

–Мы нашли его. Он… Его машина столкнулась с деревом. Он вылетел с шоссе, я не понимаю до сих пор, он отличный водитель. Он… видимо он отполз. Его нашли дальше в лесу. Множественные переломы, он без сознания. Крис мельком увидел его… – Доминик вдруг обнял меня, так крепко, что у меня почти затрещали ребра.

Все плыло у меня перед глазами, я хватала ртом воздух, который отчего-то стал густым и горьким. Кружилась голова, образы смазывались, и я покрепче ухватилась за футболку Дома. От напряжения я сломала ноготь, стиснула кулаки и услышала противный хлюп крови в кулаке. По запястью побежала тонкая струйка, и я не задумываясь, вытерла ее об майку. Опустив голову, я пыталась привести себя в порядок, но лишь крепче сжимала кулаки и кусала губы.

–Нет, нет. Этого не может быть! Это не он! Я не верю! Доминик, скажи, что это шутка!! – я билась в руках Дома, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Скажи, что ты шутишь! Я умоляю тебя! Скажи, что вы врете!

Я закричала и открыла дверь. На полном ходу я чуть не выпрыгнула из машины, но Дом поймал меня и втащил внутрь. Том быстро прижал меня к себе и стал гладить мои волосы, загораживая меня от двери. Доминик закрыл дверь, и я словно издалека услышала гудки машин, от которых еле увернулся наш водитель.

Мы притормозили около госпиталя и, вырвавшись, я побежала вверх по лестнице. Друзья что-то кричали мне в след, но я не слушала и вбежала в белые раздвижные двери, чуть не вынеся из них стекло. За стойкой регистрации на меня неодобрительно взглянула женщина в голубом медицинском халате и кипельно-белом чепчике на темных волосах с серебряными нитями седины. Когда я вопросительно взглянула на нее, она молча показала рукой направо, и я рванула по коридору, по пути сшибая людей, которые двигались мне на встречу. Она закричала что-то по-итальянски, но я быстро отмахнулась от нее и, увидев за стеклом хрупкую фигуру на больничной койке, влетела в палату и… остановилась у входа. Я не узнала Мэтта. Его маленькое, измученное тело, сплошь скрытое бинтами, сквозь которые проступали алые пятна крови. Маленькая голова с неестественно бледной кожей лица, черные волосы темным ореолом обрамляли почти восковой лоб и закрытые глаза, под которыми расположились темные синяки. Я перевела взгляд ниже и увидела слегка поднимавшуюся грудь. Значит, он жив, он дышит, он борется. Я подошла к койке и опустилась на колени перед Мэттом. Взяв в свои руки его маленькую ладонь, я поразилась, какие холодные у него пальцы, выглядывавшие из-под гипса. Я целовала и растирала забинтованные костяшки на его руке, разбитые в кровь ладони, ногти, под которыми сохранился чернозем. Доминик сказал, он полз. Он хотел жить, а он всегда страдал из-за своей слабости. Я медленно опустилась на пол и, закрыв лицо руками, положила голову на колени.

–Я знаю, ты меня слышишь. Я смотрела в кино, что люди без сознания слышат голос родных. Мэттью, ты нужен мне. Я не смогу без тебя. Я умоляю тебя, возвращайся. Я так люблю тебя, мне не нужно ничего без тебя. Я только вчера поняла, как я ошибалась. Я хочу быть с тобой, я хочу делать тебя счастливым каждый день. Ты только не уходи, ладно? Только не вздумай меня снова бросать… – Я заметила, как его пальцы слегка шевельнулись и ресницы задрожали. Быстро вскочив, я стала пристально смотреть в его лицо, улавливая чуть учащенные вдохи. Но вот прошла секунда и все успокоилось. Мэтт снова дышал ровно и слегка дрожал. Я обняла его и услышала, как кто-то вошел в палату. На мое плечо легла рука, и я закрыла глаза, качая головой. Я не хотела никого видеть. Зная, что поступаю эгоистично, я все равно мысленно отстранялась от происходящего в палате. Голос Наташи говорил какие-то слова, но мне все казалось бессмысленным. Я упрямо качала головой и наконец, застонав, посмотрела на подругу. Она стояла очень близко ко мне и пыталась оторвать мою руку от кровати. Я перевела взгляд на свою кисть и удивилась, заметив, что по ней до сих пор течет кровь, и я уже перемазала все белье и бинты Мэттью.

–Кать. Нужно смыть твою кровь. Ты сейчас все здесь перепачкаешь. Пойдем, умоешься… – она потянула меня за руку, но я лишь сильнее прижалась к неподвижному тела Мэтта.

Качая головой, я боялась сойти с ума. Я боялась, что когда Мэтт очнется, он увидит, что я сошла с ума и поймет, как сильно я боялась за него. Я нежно посмотрела на его лицо и легонько поцеловала его подбородок. Его губы были разбиты, и в уголках я заметила запекшуюся кровь. Пальцем я провела по его губам, и их холод почти обжег меня. Вдруг раздался протяжный писк, и я заметила на аппаратуре длинную полосу, которая не заканчивалась. Его грудь перестала двигаться и в палату вбежали врачи, отталкивая меня от Мэтта. Увидев страх в глазах врачей, я сама испугалась и, уткнувшись в его грудь, закричала.

Массаж сердца, вентиляция легких, укол адреналина. Разряд. Нет результата. Разряд. Все тот же противный писк…

В палату влетел Доминик и, с трудом оторвав от Мэтта, вытащил меня в коридор. Я вырывалась, перед глазами все расплывалось, но я видела хрупкую фигурку Мэтта, лежащего на койке и врачей, которые суетились над ним с какими-то шприцами. В мое сознание проникал испуганный шепот Доминика, мой собственный протяжный крик и противный писк аппаратуры. Пронзительный длинный, не прекращающийся писк. Я увернулась от одной руки Дома и, рванувшись, побежала вперед. Но он успел меня поймать, и мы упали назад, прямо на стоящие железные стулья. Я почувствовала, как ножка ударила меня в лицо, пока мы боролись на полу и глаз сразу онемел, и по лицу потекла кровь. Доминик сильно сжал меня, и я забилась в его руках, как бабочка. От бледного зеленого цвета стен сильно мутило и я начала сходить с ума. Разбивая кулаки о стены и пол, я кричала и видела, как Дом кричит со мной. Мы вцепились в одежду друг друга и плакали, чувствуя, что Мэтт в любой момент может перейти запретную грань. И мы ничего не могли с этим поделать, мы не могли ему помочь. Бессильная злоба душила меня, в этот момент я ненавидела всех, кто не уследил, не удержал его. В первую очередь я ненавидела себя.

–Чем ему помочь??? Возьмите, что хотите, только спасите его!! Мэтт!! Ты не имеешь права так уйти!! Ты не имеешь права отбирать у меня все!! Беллами, чокнутый придурок, я не дам тебе умереть!! – от криков мой голос быстро охрип, и картина стала еще более пугающей.

–Он не умрет… Тише-тише… Все будет хорошо… Он выберется… -Доминик шептал бессмысленные фразы и вытирал кровь с моего лица, смазывая ее вместе со слезами. После я ощутила сильные руки Криса, который подхватил меня и куда-то унес. Глаза Доминика, который смотрел на меня, из-за плеча Наташи, стоящей перед ним на коленях. Боль от укола, шепот Криса, что все обошлось на этот раз. Я поняла, что Мэтт жив. Это было главное. Последнее, что я увидела, перед тем как провалиться в темноту, лицо врача, наполовину скрытое маской.

–//-//-

Я очнулась на жесткой медицинской койке и испугалась, не поняв где я. Не просто медленно просыпалась, а резко открыла глаза и на меня навалились воспоминания от пережитого. За окном уже было темно и по полу мелькали жуткие черные тени от уличного фонаря. Я вытащила иглу, вколотую мне в вену и сев, попыталась побороть тошноту и головокружение. Череп просто раскалывался и вся левая сторона лица ужасно болела. Я медленно встала на непослушных ногах и, шаркая, вышла в коридор. На посту никого не было и я, держась за стену, подошла к окну, за которым лежал Мэттью. Я дернула ручку дверь, но она не поддалась. Злая усмешка… Врачи испугались моей выходки. Они не понимают, сколько он значит для меня. Кто еще в этом мире может хоть на долю процента заменить мне его? Я обернулась и увидела, что весь разгром, устроенный нами, уже убрали. Странно, но то, что мы находились в Италии, здесь совсем не ощущалось. Так могли выглядеть абсолютно любые клиники в любом конце планеты. Кроме России. Я медленно опустилась на стул и, привалившись затылком к холодной стене, закрыла глаза. За дверьми палаты слышалось мерное гудение аппаратуры, и это успокаивало меня. Сейчас все хорошо, можно не бояться.

Рядом скрипнул стул, и я повернула голову на звук. Человек тихо откашлялся, и я поняла, что это Дом. Не открывая глаз, я нащупала его руку и сжала холодные пальцы.

–Как ты думаешь… Он услышал тебя? Такое чувство, будто он ждал тебя. Ждал, чтобы успокоиться… – Доминик вздрогнул и сжал кулак.

–Нет. Он слышал меня, но он не сдался. Он борется, ты же знаешь. Как он будет там без своей любимой гитары? – я горько рассмеялась и не смогла сдержать слез. Доминик поднял на меня глаза, улыбаясь лишь уголками губ.

–Я знаю. У нас впереди еще куча концертов. Он не бросит нас. Он знает, что без него мы никто. – Его голос дрогнул и он отвернулся. – Он не бросит фанатов.

–Да… Он сильный. Даже если смертельно боится крови и пауков. – Я вытерла слезы и поняла, что зря. Доминик резко обернулся и обнял меня.

–Все будет хорошо. Нужно просто верить. – Он отстранился и серьезно посмотрел мне в глаза. – Я звонил Кейт. Ты знаешь, что она сказала?

Я испуганно ахнула и покачала головой.

–Она сказала, что не прилетит. Что здесь есть ты и она доверяет тебе его. Оказывается, он звонил ей и отменил свадьбу. Он сказал, что тебя любит. – Дом провел пальцами по моей щеке, вытирая бегущие слезы, и прижал к себе. – Вы идеальная пара. Я никогда не видел таких сумасшедших влюбленных. Я вижу, что ты любишь его сильнее, чем я. Но я думал, что это невозможно. Я так ошибался… Знаешь… ведь было время, когда моя жизнь рушилась. Рушилась, напоминая обычную старую кирпичную стену, а Мэтт каждый день вставлял по кирпичику, чтобы я выдержал. И так получилось, что он заменил все камни в моей стене жизни своими. Поэтому, теперь, он – моя жизнь. Он – это все, что у меня есть. Хотя сейчас есть еще Наташа и ты…

Мы снова откинулись на спинки и, держась за руки, смотрели на окно, за которым тихо боролся со смертью Мэтт Беллами. Почти физически в воздухе ощущалось ее предчувствие, ее когтистые лапы скребли порог палаты, мерзкое зловонное дыхание заставляло морщиться. Внезапно я поняла, почему во всех больницах пахнет одинаково. Так пахнет смерть. Гнусно.

Меня слегка толкнули в плечо, и я открыла глаза, поняв, что лежу на плече Доминика. Он тоже смотрел сонными глазами. Наташа улыбнулась и сев между нами, обняла нас.

–Почему я знала, где вас искать… Беллами снова собрал нас вместе.

Подошла медсестра и, грустно улыбаясь, открыла дверь палаты. Заговорщицки подмигнув нам, она быстро ушла по коридору в сторону поста. Мы переглянулись и не спеша вошли в палату. Я подошла к кровати и посмотрела на Мэтта, лицо которого приняло серый оттенок. Чуть покашливая, вошел врач и, ухмыльнувшись, жестом попросил всех сесть. Я быстро села рядом с кроватью Мэтта и взяв его за руку, приложила его пальцы к губам. Доктор посмотрел на меня, и его лицо разгладилось, утратив напускную строгость.

–Ну, что? Я надеюсь, больше таких экспериментов не будет? – он смотрел на меня так пристально, что я залилась густой краской. Молча покачав головой, опустила взгляд и снова посмотрела на Мэттью. Его губы были неподвижны, и он казался спящим. Мой принц. Мой мужчина. Моя жизнь.

–Хорошо. Урок, я думаю, вы усвоили. Теперь я объясню, какие у него травмы, а вы слушаете и не перебиваете. Все вопросы потом. – Он увидел, как я хотела что-то сказать, и быстро поднял руку, заставляя меня молчать. Мы кивнули и он сел на пластиковый белый стул. – Я не хочу от вас ничего скрывать. Просто вы должны быть готовы к любому исходу.

Я закусила губу, чтоб не расплакаться, но предательские слезы все-таки покатились по щекам, капая с подбородка. Доктор покачал головой и продолжил.

–В результате аварии Мэттью сломал шесть ребер с правой стороны. Травма черепа, которая в итоге привела к коме. По нашим подсчетам, авария произошла три дня назад. Он вылетел через лобовое стекло и потерял сознание. Но видимо, он все, же приходил в себя, раз старался отползти, и позвонил вам. – Врач посмотрел на меня, и я не выдержала его взгляда. – Последние два дня он в коме. Ситуация пока стабильна, но вы сами были свидетелями этой стабильности. – Он махнул рукой в сторону аппаратуры, поддерживающей жизнь в Мэтте. – Поэтому, мы с вами его бережем и пытаемся не паниковать. Никаких истерик, криков. По травмам, далее, у него сломана правая рука, будет долгий период реабилитации, поскольку кость раздроблена. Смещение позвонка, это может привести к параличу. Сломаны все пальцы, это тоже сложно заживает. Вы хоть понимаете, как он старался? Это же как нужно бороться, как нужно цепляться за жизнь, чтобы ползти на сломанных пальцах? Все берем с него пример и терпеливо двигаемся к цели, преодолевая боль. – Он покачал головой и я застонала, закрыв глаза ладонями. – Царапины, порезы, я не считаю, это лишнее. У него было пробито легкое, поэтому сейчас он на аппарате искусственного дыхания. Почку нам удалось спасти. Вот в основном, все. Теперь нам остается только ждать. Мы ничем не можем помочь, если он не будет бороться.

Он замолчал, и я потрясенно уставилась на лицо Мэтта. В голове метались мысли, озаряя мрак, как молнии в грозовую ночь. Боже, любимый, сколько ты выдержал? Сколько тебе пришлось пережить? Сколько боли ты испытал? Зачем ты поехал туда? Но ты у меня очень сильный. Я вдруг вспомнила его заразительный смех и улыбнулась. Невозможно было не смеяться, когда он хохотал.

–Он выкарабкается. Я знаю. Мы обещаем, что будем помогать ему. Я вас уверяю, это самый сильный ваш пациент.

Я обернулась на доктора, и он кивнул.

–Я верю. Не зря он так талантлив. Моя дочь сходит с ума по вам, ребята. – Он посмотрел на Дома и тот профессионально улыбнулся. – Мы должны отдать вам вещи, которые мы вытащили из машины. На всякий случай. – Добавил он, увидев панику в моих глазах.

Я встала и, выйдя за ним из палаты, поплелась к его кабинету. Он пару раз обернулся, но заметив, что я иду не отставая, прибавил шаг. Зайдя в кабинет, он взял со стола серую коробку с железными полосами по бокам. На вид она напоминала коробку из-под пары туфель, но была тяжелой. Я бережно прижала ее к себе, и, кивнув врачу, который распахнул передо мной дверь, вышла из кабинета. В длинном коридоре по бокам стояли те самые железные стулья, но я села на один из них, неприятно морщась от боли в брови. Слегка помедлив, открыла коробку и увидела в ней много мелочей Мэтта. Его золотые часы, стрелки которых все так же бежали по кругу. Только железный ремешок слегка погнулся, и я заметила под крышкой немного земли. Нужно было выкинуть их, они напоминали о плохом. Но Мэтт потом сам решит, что с ними делать. Я отложила часы в сторону и взяла из коробки его документы, на фотографиях которых он не улыбался. Лишь веселые искорки в его глазах говорили о веселье, которое распирало его изнутри в тот момент. Я улыбнулась, какой же он все-таки чудак. Их я тоже отложила и достала из коробки солнечные очки в черной пластиковой оправе. Вообще, очки были фишкой Мэтта, и он очень дорожил каждыми. Но эти пришли в негодность, одно стекло было утеряно, и дужки почти раскрошились у меня в руках. Видимо, он был в них, когда его машина ушла с трассы. Что его отвлекло? Очки тоже были отправлены в общую кучу, и я достала большой кожаный блокнот с вышитым на обложке флагом Британии. Мэтт был патриотом до глубины костей, поэтому у него было много вещей с символикой своей страны. Я нежно погладила мягкую кожу и подумала открыть блокнот. Но в последний момент передумала, все-таки это было очень личным. Я положила его на колени, прижав коробкой к животу, и почти почувствовала исходящее от него тепло. Улыбнувшись, я стала копаться в остальных мелочах Мэтта, где были различные ручки, маленькая летающая тарелка, подаренная фанатами, которую Мэтт везде носил с собой. Я улыбнулась, вспомнив, как Доминик вечно подкалывал Мэтта, будто тот с Марса. Мэтт очень серьезно кивал головой и говорил, что однажды вернется на родную планету. Мы смеялись и Доминик крутил пальцами у виска, называя Мэтта психом-летуном. Это злило Мэтта, и они постоянно начинали дурачиться, толкаясь и катаясь по полу, изображая жестокую схватку. Мы с Наташей заливались смехом и они, вставая, целовали нас. Я снова вытерла слезы и сжала кулаки, прогоняя обжигающую жидкость обратно. Вздохнув, я снова заглянула в коробку и увидела там телефон. Но он был выключен и экран разбит. Я аккуратно положила его к остальным вещам и только тут заметила длинную тонкую бархатную коробку нежно-голубого цвета с краями испачканными землей. Дрожащими пальцами я взяла ее и слегка помедлив, открыла. На белом атласе лежала короткая цепочка из белого золота, на конце которой висел небольшой крест. На нем были изображен Иисус, а с другой стороны нежной вязью шла надпись «Trust me». Это означает, «доверяй мне». Я положила крестик на ладонь и в свете люминесцентных ламп, шедших по потолку, заметила маленькие камни, которые шли по краям надписи. Это зрелище настолько увлекло меня, что я вздрогнула, когда Доминик появился рядом и взял украшение из моих рук. Он откинул мои волосы и застегнул цепочку на моей шее. Когда я выпрямилась, то заметила, что крестик находится как раз в ямке ключицы. Я потрогала его рукой и улыбнулась Дому.

–Ты представляешь? Он пересилил себя и все-таки сделал это. Мэтт атеист, он никогда не верил в религию. Но тебе купил крест. Как будто чувствовал что-то. – Он замолчал и стал перебирать вещи, которые я уже успела положить на соседний стул. Я осторожно тронула его ладонь и, перевернув крестик, показала ему надпись. Он прищурился и, разобрав слова, широко улыбнулся.

–Я верю ему. Он посылает мне знаки. Мы должны верить, что он справится. – Я сжала его руку и показала ему блокнот. Он осторожно раскрыл его и, читая страницы, стал улыбаться искреннее.

–Здесь стихи. Я думаю, это предназначалось тебе. – Он повернул ко мне блокнот так, чтобы я видела текст, но я закрыла глаза. А когда открыла, виновато пожала плечами.

–Я боюсь это читать. А, вдруг, там что-то очень личное? – я затаила дыхание, и против воли посмотрела на белые страницы, разлинованные желтыми полосами.

–Я не думаю, что у него есть что-то более личное, чем любовь к тебе. Он будет рад узнать, что ты стала еще ближе к нему. – Он встал и, положив раскрытый блокнот на свой стул, забрал с моих колен коробку, куда сбросил все вещи. Подмигнул мне и медленно пошел по коридору в палату Мэтта. Я несколько минут смотрела ему в след, но все же не выдержала, и, взяв блокнот, прочла.

Я хочу смирить жестокость твоего сердца,

Я хочу признать, что твоя красота – не просто маска,

Я хочу изгнать злых духов из твоего прошлого,

Я хочу удовлетворить скрытые желания твоего сердца.

Ты та, к кому меня ведет моя война,

Твои глаза, как отчужденья дар.

Мне жаль, что вены все не выдают сполна

Глубин тех, пожирающий пожар.

Меня накрыло дрожью эйфории,

Увидев взмах ресниц твоих, сплетенье пальцев.

Закрыв глаза, я жду конца империи,

Конец несет нам равнодушие младенцев.

Я улыбалась, читая строки написанные таким родным, быстрым угловатым почерком. Перевернув страницу, я прочла другие слова.

Сейчас мне нечего терять,

Ты не торопишься сделать свой выбор.

Я могу сказать тебе сейчас без следа страха,

Что моя любовь будет вечной.

И мы умрём, мы умрём в один день.

Я никогда не солгу,

Ведь наша любовь будет вечной…

Если это предназначалось мне, то я уже знала, что ему ответить. Еще долго я сидела на жестком холодном стуле в пустом коридоре больницы. Я плакала, смеялась, надеялась. Кусала губы от боли и протяжно стонала, закрыв голову блокнотом. От него пахло Мэттом и, прикасаясь щекой к его нежной обложке, я представляла, что прикасаюсь к щеке Мэттью.

–//-//-

Неделя прошла совсем незаметно, я постоянно была в палате Мэттью и врачи махнули на меня рукой, переговариваясь о том, что я сумасшедшая. Днем я помогала медсестрам готовить его к операциям и перевязывать его раны. Когда в первый раз с него сняли бинты, я чуть не упала в обморок. Его тело было сплошь покрыто черными пятнами, кровоподтеками и порезами. Он так ослаб, что его ребра почти полностью проступили под тонкой кожей. Все его тело было опутано проводами и на груди расположились круглые датчики, которые каждую секунду передавали информацию о работе его сердца. Я сглотнула горький ком в горле и, взяв себя в руки, помогла его перевязать. С тех пор я старалась как можно больше делать самой, ревниво пресекая все попытки медсестер поправить ему подушку или одеяло. Я все время держала его за руку и целыми днями разговаривала с ним. Он оставался таким же равнодушным, лишь изредка вздрагивали его ресницы. По ночам я спала на кушетке, которую принесли для меня и поставили рядом с его койкой. Я брала его ладонь и осторожно гладила сломанные пальцы. Доминик постоянно был рядом и, лишь ему я позволяла заменять меня, когда чувствовала, что сорвусь.

Я включила телевизор, стоявший в палате и сонно переключая каналы, наткнулась на музыкальную передачу, в которой рассказывали о последних новостях из мира шоу-бизнеса. Думая о своем, я смотрела на экран и не сразу поняла, что говорят о Мэттью. Сделав звук громче, я сосредоточилась на словах репортера и сюжете, где заметила знакомые лица.

«Лишь неделю назад прессе стало известно, что известный музыкант, фронтмен группы Мьюз, Мэттью Беллами, попал в жуткую аварию. Находясь на гастролях в Италии, Мэтт отправился на прогулку за рулем своего авто и не справившись с управлением, врезался в дерево, слетев с шоссе. Несколько дней друзья и семья искали его, но все было безрезультатно. Лишь благодаря звонку, который Мэтт сделал своей любимой девушке, русской красавице Кэтрин, его удалось обнаружить. Сейчас Беллами находится в коме в одном из лучших госпиталей Милана. Врачи делают все возможное, чтобы вернуть его к нормальной жизни. Кэтрин не отходит от него и нам удалось снять несколько кадров ее преданности известному музыканту. Но новости о Мэтте поступают каждый день и нам стало известно, что его невеста, Кейт Хадсон, разорвала помолвку и улетела в Майами, вместе со своей матерью, Голди Хоун и старшим сыном, Райдером. Комментировать все происходящее она отказалась, но ее мать оказалась более разговорчивой.»

На экране возникло лицо Голди, мать Кейт. Она спрятала глаза за темными очками и все время оборачивалась, будто ждала чего-то.

«-Нам абсолютно нечего вам сказать. Мы все безумно переживаем за Мэттью и каждый день интересуемся его состоянием у Доминика. Надеюсь, он скоро поправится и все будет лучше прежнего. А эта девушка… Что ж, если у них такая любовь, как все говорят, то мы желаем им счастья. Он все равно будет родным для нас, а она… Может когда-нибудь, Кейт сможет ее понять…»

Она быстро отвернулась от камеры и взяв за руку внука, пошла прочь.

«Что ж, мы будем следить за новостями, поступающими с любовного фронта Беллами. Удачи Мэтт! Выздоравливай и разбирайся со своими девушками! Кейт можно пожелать терпения, а Кэтрин стойкости. Ведь ты уже с ним, девочка!»

Я выключила телевизор и бросив пульт на кушетку, устало закрыла глаза. Это ужасно. Раньше я не понимала, как много энергии забирает пресса. Теперь я оказалась в шкуре Мэтта.

–Отвратительно… Как ты терпишь все это? – он по-прежнему равнодушно отмалчивался. – Хороший вариант. Молчание-золото.

Я вышла из палаты и, увидев Наташу, поспешила к ней. Но на полдороге у меня закружилась голова и я едва не упала. Подруга подхватила меня и, озабоченно глядя мне в глаза, усадила на стул.

–Ты вся бледная. Тебе нужно поспать. Ты уже неделю на ногах. – Она убрала волосы с моего лица и слегка дотронулась до шва над бровью. Я поморщилась и покачала головой.

–Ты ведь знаешь, что я не могу. Наташ, давай не будем? – я услышала какие-то крики на улице и посмотрела на окно. Потом перевела взгляд на нее. – Что это? Ты слышишь?

Она кивнула и, помогая мне встать, потащила меня к окну.

–Это фанаты. Они здесь уже третий день. С ними несколько камер. Но ты ведь ничего не замечаешь. Они просили, чтоб ты вышла. – Она посмотрела на меня, и я выглянула в окно. Там стояла примерно сотня человек. Все они разговаривали, и фоном звучала музыка группы. В руках ребята держали плакаты со словами поддержки Мэттью. Я улыбнулась и, помахав им рукой, увидела, как некоторые из них радостно махнули в ответ. Позади них стояло два фургона с аппаратурой для съемок, несколько операторов курили возле машин, держа камеры на перевес.

Я быстро развернулась и, выйдя в холл, направилась к выходу.

–Куда ты? К ним? С ума сошла? – Наташа шла рядом, но я отмахнулась и быстро вышла из раздвижных дверей больницы. Ребята вскочили с земли, на которой сидели и быстро подойдя, окружили нас плотным кольцом. Молодые люди держали наготове микрофоны и камеры, поднося их как можно ближе ко мне. Со всех сторон слышались беспокойные выкрики и вопросы о состоянии Беллами, но я подняла руки и, выбрав взглядом девушку моего возраста, обратилась к ней по-английски.

–Ты говоришь на английском? – она кивнула и обвела взглядом друзей.

–Да. Я буду переводить. Меня зовут Виктория. Скажи, как он? – она быстро повторила остальным свой вопрос на итальянском языке и все выжидающе уставились на меня.

–Так же. Я не скажу, что это плохо. В нашем случае, стабильность – это уже победа. Мы ждем. – Я обвела глазами собравшихся и оценила реакцию. Девушки протирали красные глаза, мокрые от слез, а юноши играли желваками, сдерживая свои эмоции.

–Что говорят врачи? Есть надежда? – девушка вновь повернулась ко мне и слегка прищурилась.

–Да. Надежда есть. Мэтт очень сильный, он старается. Врачи сделали все возможное, сейчас все зависит от него. Никто не сможет вытащить его оттуда, кроме него самого. – Я вздохнула и села на ступеньку. Все сели рядом, впрочем, на неком расстоянии.

–Я поняла. Но я слышала, что врачи дают какие-то сроки в таких случаях. Если пациент не придет в себя в течение пары месяцев, на него махнут рукой. – Она махнула рукой в сторону больницы и тряхнула своими рыжими волосами.

–Он придет в себя! Никаких сроков. Пока я жива, на него никто не махнет рукой! Мы будем бороться. Надеюсь, вы с нами. – Я зло обвела взглядом толпу и постаралась заглушить боль, вызванную словами этой девушки.

Все зароптали и она смутилась.

–Мы с вами. Ты же знаешь, мы за все, чтоб он был счастлив. Если ему суждено прожить всю жизнь с тобой, что ж… это не худший вариант. – Она засмеялась и перевела остальным наш разговор. Потом сжала мою руку и кивнула. – Мы будем здесь дежурить, выходи к нам, если что изменится. Да и вообще… – она замолчала и, уже не переводя, тихо спросила, – а ты не беременна? Вид у тебя больно паршивый…

Я сделала удивленное лицо и, по толпе прошел тихий говор.

–Ты бы попробовала не есть, не спать и не пить целую неделю. Она от него не отходит. Никого не подпускает. – Наташа твердо посмотрела в глаза рыжей и, поднявшись, потянула меня обратно в больницу. Я кивнула всем и, увидев улыбки, посланные в мой адрес, тоже улыбнулась.

–Кэтрин, почему вы ничего не говорите о своих отношениях с Мэттью? Ведь ради вас он бросил свою беременную невесту, Кейт Хадсон. Насколько мы знаем, вы тоже бросили своего жениха в России? Вас с Беллами и раньше замечали вместе, почему вы скрывались? – довольно молодой юноша самоуверенно улыбался и смотрел на меня вызывающе.

–Я не буду комментировать происходящее. Сейчас приоритетом для меня является здоровье Мэтта, а не разборки с журналистами. Как только Мэттью поправится, мы обязательно дадим информацию, которую посчитаем нужной выдать.