Текст книги "Липовый мёд (СИ)"
Автор книги: Luchien.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Так надо с ней познакомиться, узнать ближе. Знаешь – новый папа в семье, все дела…
– Слушай, – нервно рассмеялся Костя. – Мы не завтра бежим в ЗАГС, спешить некуда, времени на знакомство будет ещё достаточно. Для начала нам бы между собой разобраться.
– А что разбираться-то? Или у вас опять ничего не было? И вообще, почему ты сейчас сидишь и пьёшь у меня, а не лежишь в постели с ней?
– Алиса улетела в Испанию до конца недели. Что-то, связанное с делами Дергачёва. – Костя покрутил стакан в руке. – Но после вчерашнего свидания у нас всё явно сдвинулось с мёртвой точки, за что, – он отсалютовал стаканом, – огромное тебе, человеческое спасибо!
– Ну надо же, – хмыкнул Игнат. – У меня, видимо, талант объединять влюблённые сердца. А точнее, ваши с Бариновой. Может, возьмёшь Купидоном на полставки?
– Ты мне лучше, Купидон, скажи, что там у тебя с Таней. Она на тебя вчера как кошка смотрела.
– Правда? – излишне поспешно откликнулся Игнат, но тут же широко улыбнулся, сверкнув чёрными глазами. – Мы вчера целовались. И только.
– И кто-то ещё говорит о влюблённости? – Костя покачал головой. – Посмотри на нас: сидим и обсуждаем свидание, как две девицы на выданье.
– Ну, женихи-то мы с тобой завидные, – подбоченился Игнат. – Но я пока так далеко не заглядываю. Она мне нравится, и даже очень. Но любовь ли это?.. Посмотрим.
Пока высшее руководство холдинга пребывало в состоянии лёгкой любовной лихорадки, Амалия продолжала строить планы и расставлять сети. А Антон – присматриваться к ней, с каждым днём всё больше понимая, что именно такая ему и нужна. Яркая, статусная, в меру наглая – Амалия несомненно успела завести множество полезных связей, не вечно же ей работать секретарём. Антон решился во вторник, и, отложив газету, медленно подошёл к столу, облокачиваясь на него.
– Не хочешь сходить куда-нибудь после работы?
Амалия подняла на него взгляд, в котором читалось сплошное недоумение, будто она не верила, что он на самом деле решился к ней обратиться с подобным вопросом.
– Ты предлагаешь мне сходить на свидание? – Верхняя губа слегка задралась, будто под нос сунули что-то дурно пахнущее.
– Почему нет? – Антона, казалось, совершенно не смутила подобная реакция. За год работы на Жарова он успел изучить характер его секретаря. Да и от Санька наслушался. Амалия была стервой, и именно это в ней и заводило.
– Когда войдёшь в список Форбс, может я и соглашусь, – надменно протянула она, возвращаясь взглядом к монитору.
– А может, мы попробуем вдвоём в этот список пробиться? – многозначительно проговорил Антон, поигрывая бровями.
– Иди, крути баранку! – фыркнула Амалия. – Может, если повезёт, будешь меня возить.
– Если ты надеешься залезть в постель к боссу, я бы не надеялся. – Антон пожал плечами. – Если бы он захотел, ты бы давно была с ним. Значит, либо ты не в его вкусе, либо успела его разочаровать…
– Пошёл вон! – рыкнула Амалия, приподнимаясь. – Иди, читай свою газету или что ты там с ней делаешь? Ты вообще знаешь, как буквы в слова складываются? На свидание он решил меня позвать… Денег не хватит!
Она буквально буравила его взглядом, тяжело дыша, а Антон попросту не мог отвести от неё глаз, восхищаясь всем её видом.
– Я вам не мешаю? – раздался ленивый голос за спиной, заставив обоих отпрянуть друг от друга. В коридоре стоял Костя, с интересом переводя взгляд с Амалии на Антона и обратно.
– Константин Андреевич, – засуетилась Амалия, разглаживая несуществующие складки на рубашке. – Вам что-нибудь нужно?
– Планы, что должны были оставить экономисты, – Костя обошёл Антона и направился к двери. – И отчёт из бухгалтерии за первый квартал.
– Всё здесь! – Амалия широко улыбнулась и принялась перебирать папки, лежавшие на краю стола.
Костя кивнул и скрылся в кабинете, занятый собственными мыслями.
– Брысь! – шикнула на Антона Амалия и, прижав папки к груди, поспешила за Жаровым.
========== 12. Внезапные открытия ==========
В воскресенье Игнат не позвонил, но Таня не слишком расстроилась, хотя, что скрывать, очень ждала его звонка. Но на следующий день на работе он не появился, и она начала беспокоиться. Конечно же, надо было написать ему и спросить, что случилось, но что, если он попросту избегает её? Дел у вице-президента всегда было достаточно, в офисе он появлялся не каждый день, да и вообще – может, она всё же напридумывала то, чего нет, и теперь сама себя накручивает?
К среде Тане хотелось плакать. Всё валилось из рук, окружающие раздражали, а живот крутило так, что к горлу то и дело подкатывала тошнота. Она пыталась представить, как будет себя вести, когда Игнат всё же появится на горизонте – не мог же он уволиться из-за одного поцелуя с подчинённой? К четвергу она всё же взяла себя в руки, решив, что ничего из ряда вон не произошло, подумаешь – поцелуй. Ну и что, что он говорил о свидании? Мало ли, что у мужиков на уме… Но когда слух уловил знакомый голос, сердце замерло и тут же заколотилось в сумасшедшем ритме. Её бросило в жар и тут же – в холод, руки задрожали, и пришлось сжать их между ног и несколько раз медленно и глубоко вздохнуть, повторяя в голове размеренные слова наставника по йоге, на которую она пару раз ходила в прошлом году. Что именно помогло, Таня не знала, но Игната встречала, уже успокоившись и холодно улыбаясь.
– Привет! – Он улыбнулся, и в маленьком закутке, отведённом ей под рабочее место, сразу стало светлее. Сердце предало, невольно забилось быстрее, и Тане стоило огромного труда сохранить на лице равнодушное выражение.
– Добрый день. – Она небрежно откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, надеясь, что это поможет скрыть дрожь, которая буквально пронзила всё тело. Игнат облокотился о перегородку и смотрел на неё сверху вниз, словно заполняя собой всё пространство, забирая весь кислород. – У тебя какое-то дело ко мне? Прости, много работы… – Таня качнула головой в сторону монитора, на котором демонстративно красовался какой-то отчёт, выуженный из папки со старыми документами в последний момент.
– Да-а, – протянул он, продолжая улыбаться, легко считывая её раздражение и так же легко находя ему причину. – У меня к тебе даже два дела, и одно из них ждёт с понедельника, но… – Игнат вздохнул, внимательно следя за её реакцией, – не было возможности ни писать, ни звонить – пришлось срочно уехать. – Он сделал паузу и добавил: – Прости.
На деле позвонить он, конечно же, мог, и даже очень хотел, но разные временные пояса не располагали – пришлось лететь во Владивосток, а у них с Таней ещё не такие тесные отношения, чтобы названивать среди ночи. Вину за собой Игнат чувствовал, понимал и Танину обиду, поэтому готов был сделать всё, чтобы эту вину загладить.
– Тебе не в чем извиняться, – тихо сказала она и демонстративно покосилась на соседнюю перегородку. Обсуждать здесь что-то, помимо работы, было верхом недальновидности.
– Тогда поговорим позже, после работы, – просиял Игнат, плавно отделяясь от перегородки, на которую опирался. Хитро подмигнув, он дождался её улыбки, настоящей, искренней, и с лёгким сердцем ушёл. Таня счастливо вздохнула и прижала ладони к щекам, надеясь остудить вспыхнувший румянец.
А Игнат уже вошёл в лифт, напевая про себя прилипчивый хит, услышанный на этаже редакции. В приёмной Жарова было тихо, Антон привычно сидел с газетой, Амалия неспеша стучала по клавиатуре.
– Тебе не надоедает здесь штаны просиживать? – Игнат остановился перед водителем. – Сходил бы в столовую, или, как Санёк, по этажам бы прошёлся.
– Я так не могу, Игнат Валерьевич. – Антон отложил газету. – Вдруг срочно понадоблюсь?
– Понадобишься – из-под земли достанут, не переживай, – хмыкнул Игнат и обернулся к Амалии. – Один?
Дождавшись кивка, он вошёл в кабинет. Антон проводил вице-президента завистливым взглядом: научиться бы так же небрежно носить дорогущий костюм, вот так, руки в карманах, галстук слегка ослаблен, а деньгами так и несёт… Тяжело вздохнув, он покосился на Амалию, которая демонстративно его не замечала, и вернулся к газете.
– Как поездка? – Костя, оторвавшись от бумаг, которые изучал, поднял глаза на вошедшего друга.
– Как и планировали, – небрежно пожал плечами Игнат, падая в излюбленное кресло и закидывая ноги на стол. – Дальневосточное отделение развивается, встречался с японцами, они относятся к нам настороженно и пока не решаются пустить на рынок, как ты и предполагал.
– Но ты обрисовал им перспективы нашего сотрудничества? – полуутвердительно спросил Костя, заранее зная ответ.
– Естественно. – Игнат положил голову на спинку кресла. – Они примут наше предложение. Я дал им неделю, сказал, что партнёры из Китая почти согласились.
– Отлично! – Костины глаза хищно сверкнули. – Если мы закроем эту сделку, можно будет говорить об увеличении дивидендов к концу года на триста процентов!
– Тебе всё мало?
– А тебе?
– Мне бы хотелось больше времени, чтобы успевать тратить то, что я зарабатываю, – усмехнулся Игнат.
– Кто-то захотел в отпуск? – приподнял бровь Костя.
– Кто-то – да. А ты нет?
– Не думал об этом.
И ведь действительно – не думал. Костя даже забыл, когда вообще в последний раз мог позволить себе хотя бы неделю отдыха. Просто расслабиться и ни о чём не беспокоиться, не созваниваться, не назначать встреч и не срываться с места, будто без его присутствия всё пойдёт не так. «Если твоя работа не замирает в твоё отсутствие, ты набрал отличную команду» – гласила одна из первых заповедей руководителя. Неужели за эти годы Костя так и не научился никому, кроме Игната, доверять? Но друг полностью разделял его болезнь – был таким же трудоголиком, живущим работой, поэтому сейчас его слова об отпуске удивили.
– Я просто подумал, – задумчиво проговорил Игнат, всё ещё глядя в потолок, – вот мы с тобой миллионеры вроде. А яхт нет. Недвижимости заграницей нет. Любовниц – и тех нет!
– Чтобы иметь любовниц, надо для начала обзавестись жёнами, – хмыкнул Костя. – А с жёнами появятся и дома, и яхты, и куча счетов, которые внезапно надо будет оплачивать.
– Не ты ли недавно говорил о свадьбе? – Игнат усмехнулся и перевёл взгляд на друга. – Или уже передумал?
– Нет. Но и спешить пока некуда. – Он помолчал. – А вот про отпуск идея отличная. У тебя, кстати, есть зам?
– Есть. Даниленко.
– А у меня – ты. И что будем делать?
– Свалим всё на Даниленко, а сами свалим в закат, – фыркнул Игнат. – Ладно, до отпуска ещё дожить надо, давай-ка пока подумаем, что ещё сможем предложить японцам, если они всё же откажутся.
До шести вечера Таня сидела как на иголках, то и дело поглядывая на часы. Что он ей скажет? А она ему? О чём вообще говорить после того, как прошлая встреча так закончилась? И станет ли он об этом вспоминать?.. Она несколько раз бегала в туалет, где висело большое зеркало, – заверить саму себя в том, что отлично выглядит. Зауженные книзу бежевые брюки, алая рубашка и молочного цвета жакет в тон кедам – ничего лишнего. В последний раз бросив взгляд в маленькое зеркальце, Таня бросила его в рюкзак и решительно поднялась.
– Тань, ты с нами до дома? – спросила Карина, редактор спортивных новостей.
– Нет, – Таня нервно улыбнулась. – У меня ещё дела. Верхоянский что-то хотел передать, – добавила, немного подумав. Кто-то в любом случае увидит их с Игнатом, и лучше задушить все сплетни на корню. Карина кивнула и зашла в лифт – ничего необычного в этом не было. А Таня, дождавшись нового лифта, вошла в него и уставилась в точку перед собой, не обращая внимания на гомонящих сотрудников, обсуждающих прошедший день и завтрашнюю пятницу.
Игната у входа не оказалось. Растерянно оглянувшись, Таня сделала несколько шагов в сторону стоянки, когда до неё донеслось негромкое:
– Тань!
Игнат стоял за углом, и его байк едва выглядывал из-за огромного джипа. Не в силах перестать улыбаться, Таня поспешила к нему, уже не думая о том, как может быть расценена сторонними наблюдателями её реакция. Она просто была рада видеть его такого: в привычной уже косухе, в джинсах, без галстука и костюма.
– Поехали. – Он протянул ей шлем, ничего больше не говоря, и она с готовностью надела его, отложив все вопросы на потом. Ветер, скорость, ощущение полёта и вечер, опускающийся на Москву – Игнат ехал без особой цели, просто вёз по запруженным машинами улицам, или сворачивал в тихие проулки. Витрины, дома, прохожие – всё сливалось в цветной калейдоскоп, навсегда откладываясь в памяти ощущением безграничного счастья. Когда они затормозили у ресторана фаст-фуда, Игнат поднёс руку к шлему, и Таня вздрогнула от неожиданности, услышав его голос.
– Как насчёт ужина? Могу предложить два варианта: зайти сюда, – Игнат кивнул на ресторан, – или, – он обернулся, ловя её взгляд, – взять еду и поесть в парке.
– В парке? – уточнила Таня, закатив про себя глаза на глупый вопрос.
– Да, поехали на Лосиный. Ты как к природе относишься?
– Честно? Уже забыла, когда по лесу гуляла. В прошлой жизни, кажется.
– Значит, пора начинать новую. – В голосе Игната отчётливо прозвучала улыбка.
Спустя час они уже сидели на берегу реки, смотрели на то, как садится за деревьями солнце, и ели китайскую еду из коробок. Вытянув ноги, облокотившись о ствол, Таня чувствовала себя совершенно счастливой. От реки тянуло прохладой, правда, комары ещё не появились, а внизу, в камышах, только начали заводить свои трели лягушки.
Разговор был ни о чём и обо всём на свете. Они обсудили погоду, плавно переключились на музыку, потом прошлись по последним новинкам кино – с Игнатом было так просто, словно они знали друг друга по меньшей мере десять лет, девять с половиной из которых тесно дружили. Тане было спокойно рядом с ним, и когда он небрежно накинул на плечи свою куртку, она просто прислонилась к его плечу, позволяя обнять себя.
Игнат молчал, глядя на последние отблески заката. Отчаянно хотелось поцеловать её, но он не хотел спешить – просто сидеть вот так, вместе. Слушать её дыхание, чувствовать лёгкий запах её духов, держать в своих руках…
– Как считаешь, мы встречаемся? – спросил он задумчиво, когда стало совсем темно, и на далёких дорожках зажглись фонари.
– А ты думаешь как? – спросила Таня, замирая в предвкушении ответа.
– Думаю – да, – ответил он с улыбкой и только тогда позволил себе склониться к ней и поцеловать. Обратно они поехали только через час, когда сидеть на земле стало слишком холодно. Игнат довёз Таню до дома и ещё долго не выпускал из объятий, целуя в темноте у подъезда.
У Кости, в отличие от Игната, в отношениях с Алисой наступила тишина. С момента её отъезда они ни разу не созванивались, зато переписывались каждый день, хотя чаще получалось общаться ночью. Улыбка не сходила с лица, когда Костя читал о том, как прошёл её день, и делился своими новостями. От этого общения, не слишком формального, но и не чересчур интимного, на душе становилось тепло, и старое, нежное, трепетало внутри – письма. Им так не хватало этих писем далёкие пятнадцать лет назад! Кто мешал вот так же писать друг другу, не теряя связь, не отпуская от себя, не совершая ошибок?..
Костя ждал возвращения Алисы с нетерпением, но в то же время не мог избавиться от сосущего чувства под ложечкой – перешагнуть на новую стадию, перевести их отношения в нечто настоящее, осязаемое было страшно. Это в двадцать впустить чужого человека в свою жизнь легко, чужие недостатки смазываются под напором гормонов, а чужие привычки легко пересекаются с твоими. А теперь? У них совершенно разный ритм жизни, разные предпочтения, разные увлечения. Всё, что есть сейчас: химия, страсть, общее прошлое. А что, если они совершенно не смогут ужиться вместе? К тому же, не стоит забывать и о дочке. Стоило бы узнать о ней больше, хотя бы возраст, чтобы иметь представление о том, как себя с ней вести. Попросить Амалию разузнать? Лучше спросить самому при встрече. Заодно обозначится интерес к её ребёнку, что несомненно зачтётся плюсом в её глазах.
Она прилетала в пятницу днём, и Костя, узнав о рейсе, хотел было встретить, но потом понял – не стоит. Ей наверняка захочется побыть с дочкой, к чему мешать? Они встретятся в субботу. Или в воскресенье. Да когда угодно – куда спешить? Чем ближе маячило нечто серьёзное, тем больше хотелось это самое серьёзное сдвинуть, задержать. И причина была банальна и проста: он безумно боялся всё испортить и потерять Алису, теперь уже навсегда.
Я вернулась.
Сообщение, судя по времени, было отправлено, едва шасси самолёта коснулись посадочной полосы.
Встретимся завтра?
Костя уставился в экран, ожидая ответа. Но прошло ещё полчаса, прежде чем Алиса откликнулась:
Заедешь в семь?
Довольно улыбнувшись, Костя сжал телефон в ладонях и задумался. Пора показать Алисе дом, который, если всё сложится хорошо, обязательно станет их домом. Этим же вечером он бродил по комнатам, словно видя их в первый раз, представляя, что подумает, скажет, как отреагирует она. Но в итоге, едва переступив порог, ни Алиса, ни Костя не стали проводить экскурсию по дому: подхватив её на руки, Костя целенаправленно пошёл на второй этаж, в спальню. И только к утру воскресенья, надев его футболку, едва прикрывшую ягодицы, Алиса неспешно обошла дом, пока Костя готовил кофе.
– Я едва не заблудилась, – призналась она, возвращаясь на кухню. – И ты живёшь здесь совсем один?
– Охрана, экономка, садовники, – перечислил Костя, наблюдая, как вытягивается её лицо. Алиса нервно оглянулась, глядя в высокие, в пол, французские окна.
– Не бойся, сегодня никто из них сюда не придёт. Только если не позовём.
– А вчера? – вспоминая, как громко она давала понять ему, что соскучилась, Алиса покраснела.
– И вчера тоже, – улыбнулся он, протягивая кружку с кофе. – У меня есть бассейн, кстати. Видела?
– Предлагаешь сходить поплавать? В следующий раз возьму купальник.
– Сегодня бы он тебе точно не понадобился.
Обратно Алису отвёз Антон, в то время как у Кости возникли срочные дела, которые непременно надо было решить до понедельника. Всю дорогу она думала о том, как жила бы с ним в его огромном доме, как Наташа завела бы здесь подруг и друзей, как было бы безопасно отпускать её гулять по посёлку, не боясь, что что-то случится. При мысли о дочери в груди привычно заныло: она до сих пор ничего не рассказала Косте, и с каждым днём промедление грозило всё большими неприятностями…
Им хотелось проводить вместе каждый день, каждый вечер и каждую ночь, но разный ритм жизни и работы накладывал свой отпечаток, хотя пока не приводил к скандалам и конфликтам, которых боялся Костя. Прошла ещё неделя, прежде чем им вновь удалось остаться наедине, и на этот раз Алиса настояла, чтобы он ночевал у неё.
– Ты не выгонишь меня к утру? – лениво улыбнулся он, лежа на животе и обхватив руками подушку.
– Если не будешь давать мне повода, – хитро улыбнулась она в ответ.
– Тогда ночевать мы будем всегда только у меня. – Костя положил голову набок, любуясь ею. Алиса словно светилась в полумраке комнаты, озарённая мягким светом ночника.
– Ты так боишься вновь оказаться на улице?
– Нет. – Он улыбнулся шире. – Я просто хочу видеть тебя каждое утро рядом с собой на кухне.
– Думаешь заставить меня готовить завтраки? – притворно нахмурилась Алиса, в то время, как сердце забилось в животе, разнося по телу лёгких бабочек.
– Для этого у меня есть домработница, – качнул он головой. – Я просто хочу, чтобы мы просыпались вместе, пили кофе и завтракали, обсуждая новый рабочий день. А после разъезжались по делам, чтобы вечером вновь встретиться всей семьёй…
– Всей семьёй, – повторила Алиса. Да, надо было сказать прямо сейчас, пока выдался удобный момент. – Кость, слушай, я ведь не говорила тебе ничего о дочке, и…
– Подожди. – Он сел. – Ты согласна? – И, дождавшись, пока Алиса медленно кивнёт, поднялся с кровати. – Тогда я принесу вина, и мы это отпразднуем! А потом расскажешь о дочке, давно пора с ней познакомиться.
Не дожидаясь её ответа, Костя быстро вышел из комнаты и направился к кухне, присел и открыл винный шкаф, пытаясь найти подходящую случаю бутылку. В этот момент входная дверь тихо открылась, и Наташа на носочках прошла в зал, надеясь, что мама либо уже спит, либо её вообще нет дома. Она оставалась ночевать у Светки, но к той среди ночи приехал парень, и пришлось спешно собираться и идти домой. Если бы мама узнала, что Наташа так поздно ходит по улице, скандала точно было бы не избежать. Но сегодня судьба от неё всё же отвернулась: за барной стойкой медленно выпрямилась обнажённая мужская фигура с бутылкой вина и двумя бокалами в руках.
– З-здрасьти, – опешив от неожиданности, промямлила Наташа. Вот уж не повезло – так не повезло – мало того, что мама дома и точно не спит, так ещё и на её любовника нарваться удалось.
– Привет. – Костя, внутренне порадовавшись, что нижнюю часть его тела скрывает стойка, улыбнулся как можно дружелюбнее. – А не поздно ты домой возвращаешься?
Внутри Наташи вскипело справедливое негодование: кто он такой, чтобы указывать?
– Мне, вообще-то, почти пятнадцать, имею право!
– Сколько? – Костя нахмурился, разглядывая девушку внимательнее. Тело обдало ледяной волной понимания, он медленно обернулся к Алисе, которая, успев накинуть шёлковый халат, замерла в дверях спальни. – Может, объяснишь?
Алиса глубоко вздохнула и обвела обоих взглядом. Потом зашла в спальню и вернулась с простынёй, протягивая её Косте.
– Наташа, познакомься, это твой отец. Костя – это твоя дочь, Наташа.
========== 13. Судьба умеет шутить ==========
Спешно обмотавшись простынкой, Костя сразу почувствовал себя уверенней. Вновь внимательно посмотрев на девушку, замершую, будто напуганный зверёк, перед ним, он кивнул своим мыслям и стремительно пересёк гостиную, скрываясь в спальне. Алиса проводила его напряжённым взглядом, и только когда закрылась дверь, крепче стянула полы халата на груди и подошла к барной стойке, разливая вино, которое достал Костя, по бокалам. Наполнив оба, залпом осушила свой и потянулась ко второму, делая небольшой глоток.
– Неожиданно, правда? – сухо усмехнулась, неопределённо повела плечом, качнула головой в сторону дивана. – Чай, кофе? Может, вина с водой?
– Ничего. – Наташа с момента признания мамы молчала, не двигалась, не дышала даже, как ей показалось. Она медленно, как сомнамбула, подошла к дивану, забралась на него с ногами, обхватила колени и уткнулась в них подбородком. Вся её жизнь, как ей казалось, сейчас трещала по швам, и собрать всё как прежде уже не представлялось возможным. Ей хотелось прямо сейчас одновременно скинуться с балкона и бежать прямо в ночь, куда глаза глядят. Вот он, её папа, тот, о ком она думала годами, представляя, почему он их бросил. Вот мама, что сразу чётко обозначила: родному папе мы были не нужны. Вот злость, что была в ней, кажется, с рождения. А вот чувство странное, неосознанное, но бьющее наотмашь – сознание, что её папа жив, здоров, неплохо выглядит, много зарабатывает… Он не спившийся бомж, не тот, кого можно стыдиться. Он – перспективный бизнесмен (а Наташа успела выяснить биографию Жарова, когда узнала, что мама может с ним встречаться), он амбициозный, интересный и одинокий. Тут было о чём подумать, но сейчас Наташа с удивлением думала, что не чувствует по отношению к вероятному папе ненависти.
Костя вернулся через несколько минут, полностью одетый: рваные джинсы, футболка, даже носки. В груди Алисы тоскливо заныло: он словно собрался вот-вот уходить, уже вынеся свой приговор. Но Костя принял бокал из её рук, даже кивнул и улыбнулся, только улыбка совершенно не нашла отражения в синих глазах. Алиса, нервно улыбнувшись в ответ, собралась было сесть между ними на диван, потом, передумав, встала и вернулась за стойку, вновь наполнив свой бокал. И только после глотка вина глубоко вздохнула и безмятежно посмотрела на две пары совершенно одинаковых глаз.
– Что вы хотите знать? – спросила безмятежно, хотя сердце колотилось, казалось, в горле, а в пальцы слегка подрагивали от притока адреналина.
– Почему ты не сказала мне? – задал Костя вопрос, ответ на который Алиса проговаривала годами. Его голос, обманчиво мягкий, прошёлся по натянутым нервам, заставляя выпрямить спину.
– А зачем? – Алиса небрежно пожала плечами. – Ты исчез, я не знала даже, куда тебе писать.
– Ты могла прийти к моей маме. – Костя нахмурился, подался вперёд, облокачиваясь о колени. – У неё был мой адрес.
– Ты не давал о тебе знать несколько месяцев! – голос Алисы зазвенел, она досадливо поморщилась про себя – не планировала так быстро срываться. – Я не собиралась обивать порог, умоляя дать мне адрес.
– Тебе не кажется, что это то, о чём я должен был знать! – загремел Костя, не сдерживаясь, подскакивая с дивана и показывая на Наташу. – Я имел право знать, что ты ждёшь от меня ребёнка!
– Тебе было плевать на меня! – взвилась Алиса, звонко опустив бокал на стойку так, что вино плеснуло на руку. – Так с чего бы тебе было не плевать на нашу дочь?!
– С того, что это – мой ребёнок! – крикнул Костя. – Я поступил глупо, не написав тебе, не позвонив, но ты… – Он задохнулся, не сводя пылающего взгляда с Алисы. Вздохнул несколько раз медленно, глубоко. Продолжил спокойнее: – Одно твоё слово, Алис. Всего одно слово, и я приехал бы за тобой…
– Ради чего, Кот? – горько, тихо проговорила она. – Ради ребёнка? Ты уже бросил меня. Так был ли смысл искать встреч?
– Я любил тебя. Тогда у меня просто не было времени написать, но я любил те…
– Может, хватит?! – голос Наташи заставил обоих вздрогнуть, вспоминая об её присутствии. Девушка встала во весь рост, дыша тяжело, прерывисто, переводя горящий от непролитых слёз взгляд с одного родителя на второго. – Может, вы забудете про свои разборки и вспомните, что есть я, а?! Я здесь! – Она посмотрела на Костю, жадно, осматривая с ног до головы. Выплюнула: – Папа! – Повернулась к Алисе, пухлые, как у Кости, губы скривились. – Мама, спасибо, что познакомила!
Крутанувшись на пятках, Наташа бросилась к своей спальне, громко хлопнув дверью. Костя и Алиса проводили её взглядами, повисла неловкая тишина. Потом Костя допил своё вино одним глотком и, избегая встречаться с Алисой глазами, пробормотал:
– Мне надо подумать. Я позвоню.
Хлопнула входная дверь. Алиса две секунды стояла, слушая тишину, а после, прихватив недопитую бутылку вина, отправилась в спальню. Вышла на балкон и только там, прислонившись к холодному стеклу, позволила себе усмехнуться. Судьба умеет шутить. Внизу взревел мотор, разрывая ночную тишину: машина Кости сорвалась с места, огни стоп-сигнала через секунду растворились в темноте. Глубоко вздохнув, Алиса прислушалась к себе: жалела ли она о том, что он всё узнал? Нет! Наоборот, с души наконец свалился огромный камень, и даже дышать стало легче. Костя поймёт. Обязательно. А как быть с Наташей?
Неприятный холодок пробежал по спине – реакция дочки могла быть совершенно непредсказуема. Конечно, хотелось верить, что она простит ей молчание, но вспыльчивость у Наташи была от отца, а переходный возраст давал о себе знать как никогда. Стоило поговорить с ней сейчас, но, подойдя к спальне Наташи и толкнув дверь, Алиса даже вздохнула с облегчением от того, что та была заперта. Поговорят завтра, когда первые эмоции схлынут. Тогда можно будет обсудить сложившуюся ситуацию и всё объяснить.
Впервые за последнее время Костя пожалел, что отпустил водителя. Вдавливал педаль газа, подрезая редких водителей, а в голове сумбурно кружились мысли. У него есть дочь. Взрослая дочь. И что теперь ему с ней делать? Ведь надо же делать что-то? Странно, но с каждым новым километром злость на Алису отступала. Костя понимал её и причины, по которым она не сказала тогда. Его Лиса всегда была гордой, и теперь его отъезд и исчезновение принимали ещё более уродливые формы. Он не просто бросил её, он бросил её с ребёнком. И пусть не знал, легче от этого не становилось. Кровь шумела в ушах, перед глазами плыли круги, яркие, красные. Костя крутанул руль, сворачивая на обочину, и резко затормозил. Положил голову на руль, дыша тяжело, надсадно. Это всё будто происходило не с ним. Как в какой-то дешёвой мелодраме, где блудный отец возвращается после долгих лет разлуки.
Он был этим отцом? Костя усмехнулся – это слово совершенно не хотело вязаться с ним. Какой из него отец? Чему он может научить, какой пример подать? И надо ли ей это? Наташа. Его дочь зовут Наташа. Что было бы, вернись он тогда домой? Они были бы настоящей семьёй, полноценной. Растили бы ребёнка, может, и не одного. Вместо этого Алиса тащила на себе дочь и строила карьеру. По спине пробежал противный липкий холодок, вспомнилось, что она была замужем. Ради ребёнка вышла или по любви? При мысли о том, что Наташа называла папой чужого человека, отчего-то во рту загорчило.
Он ей никто. Действительно совершенно чужой. Лицо с обложки, мамин любовник. Захочет ли она впустить его в свою жизнь, позволит ли стать ближе? Костя задумался: он этого хотел. Правда, хотел узнать девочку, которая ещё несколько часов назад была для него никем, хотел стать для неё кем-то родным. В груди зрело странное, но приятное чувство – осознание того, что у него есть семья. Не может быть, а есть, настоящая. Его девочки.
Костя медленно выпрямился и улыбнулся, поймав своё отражение в зеркале заднего вида. Наверняка сейчас Наташа не захочет иметь с ним ничего общего. Но он обязательно это исправит. И Алисе скажет, что не держит на неё обиды. И на коленях, если надо, будет выпрашивать прощение за то, что не вернулся тогда. Каждый день будет доказывать, что любит, каждый день помнить, чего был лишён по собственной милости.
Такого внутреннего подъёма Костя, казалось, не испытывал никогда. Хотелось ехать обратно прямо сейчас, говорить, доказывать, объяснять и объясняться. Он покачал головой: никуда теперь Алиса и Наташа от него не денутся. Рука сама потянулась к телефону – поделиться новостью всё же хотелось немедленно.
– Не спишь?
– В три часа ночи? Нет, что ты, в это время у меня пик активности, – сонно пробормотал Игнат. – Что-то серьёзное?
– Я сейчас приеду.
– Кто бы сомневался. Жду.
Через полчаса Костя уже парковался у дома Игната, нетерпеливо нажимал кнопку вызова лифта, думая, что взбираться по пожарной лестнице посреди ночи будет слишком даже для него. Игнат уже ждал, облачённый в пушистый махровый халат. В воздухе разливался аромат свежесваренного кофе. Молча кивнув на пустую кружку, друг забрался на стул за барной стойкой и принялся меланхолично цедить кофе, наблюдая, как Костя наливает себе, делает глоток, обжигается и возмущённо шипит, открывая рот.
– Так что за дело? – напомнил о себе Игнат спустя несколько минут.
