Текст книги "Давай в среду (СИ)"

Автор книги: lu evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Уже спустя несколько часов девушка смогла встать с кровати и пройтись, а ближе к вечеру уже ушла к себе. На часах было всего шесть тридцать и Вика не сомневалась, что Ханин еще в участке. Как бы там не было, но Ира в чем-то была все же права. Да и сама Чумакова была более чем уверенна, что мужчина не отстанет. Поэтому, купив в киоске какой-то относительно свежий торт, она направилась прямо к участку.

На проходной её, конечно-же, не пустили. Дежурный был новеньким и никак не мог знать её, а номера кого-то из старых знакомых, чтобы позвонить и сказать о своем приходе, у девушки не было. Но раз уж она решилась прийти отступать не хотелось, да и это бы значило проявить слабость. А Вика была для этого слишком гордой.

– Позовите Зайцева, он меня знает. – конечно, можно было сказать и о Ханине, но так у неё было больше времени чтобы морально приготовится к встрече.

– Послушайте, девушка, я вам еще раз повторяю, это вам не женское общежитие.

– Слушай, юморист, или ты меня сейчас пропустишь, или…

Что «или» дежурному узнать было не суждено, в коридоре, на ходу завязывая шарф и ощупывая куртку на наличие сигарет, появился Косовский. Увидев девушку на проходной он замер, прищурился и недоверчиво, но довольно громко спросил:

– Чума?

Дежурный замер, поглядывая то на опера, то на девушку и начинал понимать, что сейчас вполне может схлопотать выговор.

– Ну слава Богу. Я уж думала придется здесь вечно стоять.

– Слушай, правда ты что ли? – следователь расплылся в улыбке, подходя ближе. – Зайцев конечно говорил, что ты изменилась, но чтобы так…

– Мне, конечно, очень приятно, но только может как-то сменим место? Я тут не с пустыми руками к вам.

Вика улыбнулась, подняв выше круглую коробку и Косовский, напрочь забыв о сигаретах, обратился к дежурному:

– Да пропусти ты. К нам это. – И когда девушка наконец прошла турникет, сказал: – Ты не сердись, он новенький.

– Да ладно. – ответила Чума, бросая на юношу немного насмешливый взгляд.

– Косовский, ты же курить ушел! – Зайцев усмехнулся, подняв взгляд на коллегу, который покинул кабинет не более чем минуту назад.

– Так я ведь не один вернулся.

Следователь отступил от двери, пропуская гостью вперед.

– Вика! Пришла все-таки! – Зайцев вскочил со своего места и направился к девушке.

– Я не с пустыми руками. Ты ведь мне чай обещал. – она еще раз продемонстрировала гостинец и широко улыбнулась.

– Ну, чего ты расселся? – обратился Зайцев к Ханину, словно лишенному дара речи и удивленно наблюдавшим за происходящим. – Помогай давай. Чайник поставь, что-ли.

Ханин тут же поднялся и, все так же молча, направился к столику на котором стоял старый электрочайник.

В это время Косовский снял куртку и помог раздеться Вике, а Зайцев, ловко убрав со стола все бумаги, принялся нарезать вкусно пахнущий торт. Вика села на шатающийся стул и с улыбкой наблюдала за суетящимися мужчинами.

– Ну что ты? Рассказывай.

– Да что рассказывать. Я ведь говорила, на юридическом учусь. К концу года обещали место в программе обмена, вот и стараюсь. А так ничего интересного.

– За границу метишь? Классно.

– А вы тут как?

– Тоже ничего. Вот сейчас грабителя одного ловим, так он умудрился взять за ночь три квартиры, грохнуть одного из хозяев и при этом не засветится ни на одной камере и нигде не нарваться на сигнализацию. А квартирки, меж тем, не каких-то там рабочих.

– Ага, одна из жертв – сестра генпрокурора области. Вот теперь и бегаем как идиоты, а ему хоть бы что.

– Вика, тебе чай с сахаром? – подал наконец голос Ханин.

– Нет, спасибо. – ответила девушка, слегка повернув к нему голову и мужчина, коротко кивнув, подхватил чашки и поставил на стол.

Еще с час они говорили обо всем подряд, рассказывали о теперешней жизни и вспоминали то короткое время, проведенное вместе. Вика то и дело поглядывала на Ханина, словно все время о чем-то размышлявшего и лишь изредка вовлекаемого в разговор исключительно стараниями друзей.

Вике было хорошо и уютно, как и должно быть в компании старых друзей. Но время, неумолимо двигалось вперед и вскоре они уже стояли на улице, ежась от холода, и Косовский, вновь рыщущий по карманам в поисках сигарет, гордо заявил:

– Вика, мы тебя проводим!

– Слушай, тут такое дело, – тут же перебил его Зайцев, – у меня телевизор работать перестал, а ты ведь в таком разбираешься?

– Ну да.

– Так вот Лара очень просит чтобы ты его починил сегодня, у нее там какая-то передача важная.

– Так, а Вику кто проводит.

– Да вот пускай Ханин проводит. Проводишь, Гриш?

– Провожу. – коротко ответил тот.

– Ну вот…

– Нет, ну слушай…

– Косовский, я тебя очень прошу! – с нажимом повторил следователь, бросая на друга недвусмысленный взгляд.

– Ладно, пошли. Бывай Вика.

– Пока!

Зайцев, тоже помахав на прощание, уже тащил друга прочь и до Вики донеслось что-то вроде: «Нет, ну ты придурок что-ли?».

Они шли молча минут пять, пока Вика наконец не заговорила.

– Ира считает, что мне стоит поблагодарить тебя, за то, что сделал вчера.

– Тебе не за что благодарить. Если бы не я, ничего бы и не случилось. – У девушки едва не вырвалось «Вот и я о том же», но она вовремя сдержалась. – Прости, мне не стоило так поступать. Как оказалось, я и в правду почти ничего о тебе не знаю.

Вика только кивнула, не зная, что ему отвечать. Не говорить же, что многие знакомые знают еще меньше.

Опять повисла неловкая тишина. Говорить, в общем то было не о чем. И когда за поворотом уже появился её дом, Вика почувствовала облегчение. Часть её ни в коем случае не хотела прощаться и идти дальше, пусть даже молча, а вторая настойчиво твердила, что нужно наконец попрощаться и в этот раз навсегда.

– Дальше я сама. – сказала девушка, переборов себя.

– Уверена?

– Да.

– Ну, до встречи тогда.

Вика улыбнулась, и, помешкав, ответила:

– Прощай Ханин.

Мужчина понимающе кивнул и, развернувшись, направился прочь. Глаза начинало жечь.

***

– Добрейшее утро, дорогие учащиеся. – Профессор вошел в аудиторию и с живостью, удивительной для семидесятилетнего старика, поздоровался с студентами.

Вика поймала себя на мысли, что восхищается этим человеком. Андрей Николаевич, не смотря на свой преклонный возраст, казалось, всегда был в хорошем расположении духа. На лекциях он шутил, рассказывал интересные истории с тех времен, когда сам еще был молодым следователем в Омске и время от времени устраивал своим студентам практические занятия в виде разыгрываемых судебных заседаний, или осмотров места преступления, или даже самих преступлений.

– Все вы здесь будущие адвокаты, прокуроры, следователи и так далее. Кем бы вы не стали, пусть даже консультантом в частной фирме, то, о чем мы сегодня поговорим пригодится каждому из вас.

Студенты замерли в предвкушении очередного интересного занятия. Вика, впрочем, даже не подняла голову. Она пыталась как можно быстрее справится с эсэмэской родителям, чтобы уверить, что с ней все хорошо. Отправить её она должна была еще час назад, но забыла и теперь лихорадочно вводила слова извинения, лишь краем уха слушая лектора.

– Поэтому сегодня у нас будет особенный гость. Следователь одного из местных отделений полиции. Он расскажет немного о своей работе и в завершении покажет несколько приемов самозащиты, которые несомненно когда-то вам пригодятся.

Вика уже нажала «Отправить» когда приятный голос Андрея Николаевича прорезал воздух, назвав имя:

– Григорий Ханин.

Телефон выпал из рук и на экране образовалась небольшая трещина. Вика застыла, наблюдая, как в дверь, под аплодисменты одногрупников входит он. Надежда на то, что это всего лишь тезка и вся ситуация лишь нелепое совпадение умерла не успев родится.

На короткий миг, Вика думает, что это какая-то идиотская шутка. Или что Ханин делает это специально, но стоит ей увидеть его лицо, выражающего еще больший шок от происходящего, она понимает, что ему, впрочем, не до шуток.

– З-здравствуйте, – запнувшись и с трудом оторвав от Вики взгляд, начинает следователь.

Это ж надо было так угодить!

Он почему-то думает, что Вика воспримет все это как им же подстроенное представление и в который раз за это утро корит себя за то, что согласился поехать вместо Косовского. Сдалось ему это подрастающее поколение!

– Как сказал ваш профессор, вне зависимости от того, кем вы станете, самозащита в любом случае пригодится вам в жизни. Но я здесь для того, чтобы разъяснить некоторые моменты её использования. В учебниках или в Уголовном Кодексе вы можете четко прочесть о том, как классифицируется самозащита, когда сотрудник органов может её использовать и все в таком духе. Но на практике, судя по моему личному опыту, – мужчина на мгновение остановился, бросив взгляд на Вику. Прошло много лет, но он до сих пор явственно видел её с окровавленным ножом в руке. Девушка поняла, о чем он думал и едва заметно улыбнулась, словно вспоминала о хорошо проведенном вечере, а не о том, как едва не лишилась жизни. Но, не позволяя паузе длиться больше, чем это было разумно, Ханин продолжил: – В реальной жизни очень редко ситуация складывается так, как это написано в книге. Вот к примеру…

Ханин прохаживался по аудитории и активно жестикулировал, рассказывая о своих делах и иногда отпуская шуточки. Студенты были в восторге. Мальчишки то и дело переглядывались и смотрели на следователя восхищенным взглядом, видимо представляя себя в роли опытных представителей закона. А девушки почти полностью пропускали речь мимо ушей, картинно охая на вроде бы страшных или опасных моментах и глядя на мужчину томным взглядом. Кроме Вики в это сумасшествие не была вовлечена только Тоня, отъявленная зубрила, которая лишь изредка подымала голову и все старательно записывала. И когда до Чумаковой долетали фразы одногруппниц вроде «Какой же он красивый» и «Посмотри на эти скулы», она только закатывала глаза и искренне жалела, что не села рядом с Тоней, которую большинство ребят старалось избегать.

Битый час длился захватывающий рассказ и когда уже голос Ханина отдавал заметной хрипотцой, он наконец сказал то, чего все ожидали:

– Ну, думаю вам уже надоело меня слушать и поэтому предлагаю перейти к более интересной, практической части.

Молодежь одобрительно загудела, а Андрей Николаевич, все это время сидевший за своим столом и только изредка прерывавший речь гостя, весело добавил:

– Только не переусердствуйте, поврежденные конечности не будут уважительной причиной к не сдаче реферата на следующей недели.

Все рассмеялись, но все же в толпе пробежал неуверенный шепот, общей мыслью которого было «А может правда не надо?».

Увидев такое настроение в массах, Ханин улыбнулся и заметил:

– Да не переживайте вы, ничего травматического я вам показывать не буду. Сегодня рассмотрим прием освобождения о захвата сзади. Очень полезная вещь и довольно простая. Есть добровольцы?

Студенты переглянулись между собой и, сопровождая свои действия хохотом, вытолкнули вперед хиленького очкарика. Следователь недовольно нахмурился, но тут же подошел к юноше и, ободряюще похлопав его по плечу, вывел вперед.

– Начнем. Подойди ко мне сзади и обхвати руками, только сильно. – юноша тут же исполнил указания и опер продолжил: – Такой прием, скорее всего застанет вас врасплох, поэтому главное – не поддаваться панике. Чтобы освободится от захвата нужно всего два движения. Первое – пятой, что есть силы наступаем нападающему на ногу. – Ханин тут же проиллюстрировал свои слова, медленно опустив ступню на ногу молодому человеку. – После этого, пользуясь тем, что противник временно находится в состоянии шока, сгибаем руку в локте и опять же, со всей силы, наносим удар по лицу, в район челюсти. – и снова последовала замедленная демонстрация, студент уклонился от удара и разжал руки, тем самым освобождая Ханина. – Как вы видите, от захвата избавится относительно легко. Дальше действовать нужно по ситуации. Можно продолжать атаку, а можно уйти от конфликта, в простонародье – дать драла. – Ханин потер ладони и продолжил. – Теперь я побуду в роли нападающего. Кто желает?

Молодые люди выстроились в очередь, подходя к следователю один за другим и пробуя освободиться от захвата. Мальчикам это показалось довольно скучным, да и не требовало от них большого труда или физической силы, которыми они только рады были порисоваться пред девчонками. Что же до прекрасной половины группы, так те только рады были побывать в объятиях мужчины и опять театрально охали и строили из себя леди, хотя Вика прекрасно знала, что некоторые из них даже ей не уступают в знаниях нецензурной речи и степени прокуренности легких.

Ханин же терпеливо исполнял один и тот же надоевший захват ожидая только лишь конца очереди, где стояла, уступив последнее место только лишь какой-то чудаковатой девочке в очках, Вика. Она же про себя молилась, чтобы пара закончилась раньше, чем ей придется выйти вперед. Девушка даже не представляла того, как окажется прижатой к нему совсем близко, без шанса на побег.

– Кто там дальше? – Вика про себя чертыхнулась, но все же подошла.

Ханин не знал, что ей говорить, поэтому выговорил только, что сказал двум десяткам студентов перед ней:

– Готова?

В ответ девушка лишь вопросительно подняла бровь и саркастически улыбнулась.

Не имея другого выхода, Ханин подошел сзади и обхватил девушку руками. Тело пробила мелкая дрожь и на мгновение ему показалось, что с её губ сорвалось что-то вроде тихого стона, но это лишь на мгновение, а в следующий миг почувствовал резкий рывок вперед, потом руки на своей щиколотке, потерю равновесия, короткое падение и удар об землю.

В аудитории повисла тишина, её нарушил лишь голос Ханина, с трудом вставшего на ноги:

– Это конечно не тот прием, но очень даже хорошо. – мужчина потер ушибленный затылок. – Молодец. Вот только если противник весит намного больше тебя, он не подходит. Просто силы не хватит чтобы так вот поднять человека.

Вика усмехнулась и, пожав плечами, ответила:

– Да вы, капитан, тоже не из легких.

Ханин удивленно вскинул брови, а все остальные замерли от такого обращения. Но не прошло и минуты как Вика рассмеялась, еще больше усилив замешательство в аудитории.

– Ладно, прости. – сказала она, все еще улыбаясь. – Покрасоваться захотелось.

Мужчина покачал все еще ноющей головой, но тоже рассмеялся, по большей части от того, что она не злилась и не смотрела на него как на злейшего врага. Такая перемена была больше чем странной, но когда он разбирался в женщинах?

– Мир? – добавила Вика, протянув вперед руку и следователь, недоверчиво прищурившись, посмотрел на нее, но все же ответил на рукопожатие.

– Погодите, так вы знакомы? – Андрей Николаевич встал из-за стола и подошел ближе.

– Да, работали как-то вместе. – опять потирая затылок ответил Ханин и среди студентов пронесся восхищенный шепот. – Давно правда.

– Неужели? Виктория, почему же вы ничего не говорили? Это было бы прекрасным материалом для небольшого семинара!

Вика вдруг вспомнила все те события. Как пила водку с Ханиным на кухне, как потом к нему приставала, как резала Танечку и как избивала Вафлю в порыве ярости. По лицу пробежала тень и она сдержанно ответила:

– Нет, наверное, не нужно.

– Ну, как знаете. – раздался звонок и девушка поспешила прочь из аудитории, а вдогонку летели слова профессора: – Я бы обязательно включил это в ваши рекомендации к программе обмена.

Она остановилась, но тут же продолжила путь, рассудив, что сможет обсудить это с профессором и позже. Уже на выходе из здания её догнал Ханин.

– Вика, постой! – подбежав к ней он остановился и, словно на одном дыхании, выговорил: – Я знаю, ты злишься, потому, что думаешь, что я специально все устроил, но я даже…

– Да я поняла, не переживай.

– Да?

Вика хмыкнула.

– Ты бы видел свое лицо в начале.

– Так ты не злишься?

– Для тебя это так важно?

– Вообще-то, я хотел пригласить тебя поужинать…

Вика рассмеялась.

– Ты, видать, сильно головой ударился. Послушай, ты хороший человек и я очень рада, что когда-то мы встретились, но все вышло совсем не хорошо. Я тебе уже говорила, что не хочу еще раз испытывать боль. Люди не меняются Ханин, ты не исключение. Поэтому прошу тебя, давай оставим все как есть и останемся просто старыми знакомыми со случайной встречей на лекции или в метро. – она развернулась и собралась уходить, а он снова пошел рядом.

Ханин сам не знал, почему она вдруг стала ему так нужна. Ведь все это время ему удавалось засовывать мысли о беспризорнице куда подальше и работать. Вот только с того самого дня, как она появилась у участка, все стало слишком пустым. Слишком пустая, необжитая квартира, слишком пустая машина и слишком пустая жизнь. Эта пустота давила невыносимо и заполнить её было равносильно не лишится рассудка.

– Чума никогда ничего не боялась, а ты боишься. Ну почему ты не хочешь хотя бы попробовать?

– И что будет потом? Встреча раз в неделю, в определенный день и определенные часы. Жизнь по расписанию «Пришли. Потрахались. Ушли»? Я не Танечка, я так не смогу.

Он понял, что тем свои потребительским отношением к Татьяне четко показал Вике, что он за человек. И если тогда, шесть лет назад в её детской влюбленности ей было все равно, то сейчас все было совсем по другому.

– Я обещаю тебе, что этого никогда не будет. Я клянусь.

Вика остановилась и, повернувшись к мужчине лицом, сделала то, чего он не ожидал. Подняв руку, она нежно провела ладонью по его лицу, большим пальцем обведя скулу.

– Я бы хотела тебе поверить… Но не могу. Прости.

Он взял её руку и крепко сжал, не давая возможности убежать.

– Давай так, я расскажу тебе шутку, и если ты рассмеешься, ты пойдешь со мной поужинать, а если нет – я от тебя отстану.

– Это тупой способ заманить меня на свидание. Ты фильмов пересмотрел.

– Просто скажи, согласна?

– Черт бы тебя взял, Ханин. Ладно.

– Как скоро вы увидели, что у вас угнали авто? – Вчера вечерком. Вышел из ресторана, открыл дверцу, сел за руль, только тронуться, а авто нет. – шутка была тупая до ужаса, но смеялись всегда. – Ну, давай!

– Это самая тупая шутка которую я слышала. – Вика рассмеялась, тем самым подписывая себе приговор.

– Тогда завтра в восемь у меня дома.

Вика смотрела на него умоляющим взглядом, но он не отступал.

– Ладно, я приду.

– Тогда до встречи.

– Да встречи. – прошептала девушка, когда он уже уходил, не в силах скрыть радостною улыбку.

Комментарий к Часть 4

Что-то меня после Нового Года на милотень всякую потянуло… Пора завязывать.

========== Часть 5 ==========

Он в который раз проверял все ли сделал, купил, убрал и при этом чувствовал себя мальчишкой, впервые пригласившем девушку на свидание к себе домой.

Обнаружив на полке с одним единственным фото одному ему заметную пылинку, Ханин еще раз тщательно протер все поверхности. И все равно, что в квартиру она вряд-ли бы сегодня вошла. Ему отчаянно хотелось показать Вике, что все изменилось, что его жилище перестало быть бетонной коробкой, заставленной картонными ящиками с все еще запакованными и, в общем-то, ненужными вещами. Ему отчаянно хотелось показать, что сам он изменился.

Ведь от того, сможет ли Вика поверить во все это, сможет ли она поверить в него, зависит отныне его жизнь. Он еще помнил то время после её ухода.

После того, как ты прогнал её, Ханин.

Слишком явственно еще ощущалась странная пустота, которую не смогла заполнить ни Танечка, ни еще какая-то там… Варенька, вроде. Но в которую правильно, словно идеально подогнанная деталь, вошла Вика, едва мелькнув у участка.

В его бетонной коробке стояла звенящая тишина. Мужчина сидел, напряженно сверля взглядом освещенный желтым светом лампочки коридор и черную металлическую дверь.

За черной металлической дверью стояла девушка в сером пальто, неуверенно остановив палец у кнопки звонка. Два одинаково надоедливых голоса в голове никак не желали прийти к согласию и решить стоит ли звонить.

Ханин нервно поглядывал на часы. До срока осталось всего жалкие две минуты. Конечно, девушкам свойственно опаздывать, но он был более чем уверен, что Вика никогда бы не стала опаздывать.

Кнопка была круглой и черной. И втиснутой в корпус звонка, видимо кто-то звонил слишком долго и настойчиво. А за дверью стояла мертвая тишина, будто никого нет дома. И Вика бы с облегчением вздохнула и ушла бы, убедив себя, что он просто забыл, но желтый луч, пробивавшийся сквозь линзу глазка, говорил об обратном.

Вика, понимая, что, не смотря на все доводы «против», сама ужасно хочет нажать на треклятую черную кнопку и еще раз оказаться в этой квартире.

Ханин вскочил, когда тишину в квартире нарушил звук звонка. Стремглав несясь открывать к двери, он зацепился пальцем и ударился об тумбочку. Выдав несколько неприличных оборотов, он наконец добрался до двери и нажал на ручку.

Повисла тишина.

Но не та, вязкая и тягучая, что возникала между ними раньше, тишина, в которой было больше прекрасного, нежели в миллионе слов.

– Привет. – сказала наконец Вика, когда молчать стало уже глупо.

– Я рад, что ты пришла.

И снова тихо.

– Пойдем, – встрепенулся Ханин, выходя в коридор и закрывая за собой дверь.

– Разве мы не… – Вика явно была сбита с толку. Даже короткого взгляда на его квартиру хватило, чтобы понять, что на подготовку к её приходу у него ушло не мало времени и сил. В какой-то мере это ей даже льстило.

– Нет. – коротко ответил мужчина, улыбаясь от того, что ему удалось её удивить.

Они подымались вверх по лестнице, проигнорировав лифт (кстати, совершенно рабочий). Вика догадывалась, что скорее всего их путь закончится на крыше. И поверить в это было настолько сложно… Поверить в то, что Ханин способен на что-то подобное, на то, что делают герои сопливых мелодрам…

Лестница уперлась в тяжелую чугунную дверь. Вика замерла, ожидая увидеть что-то невероятное. Раздался противный и слишком громкий скрип, который, наверное, услышали во всем доме. Дверь отворилась и Вика закрыла рот рукой, подавляя смех.

– Это… очень мило.

Девушка осмотрела крышу, обведенную невысоким бетонный бортиком. Недалеко от края стоял низкий деревянный стол, а на покрытом смолой бетоне лежали несколько подушек и два пледа странного коричневого цвета. На все том же низком столике стояла коробка пиццы, бутылка вина, пара бокалов и новогодняя белая свечка с золотой снежинкой.

Все и в правду выглядело как в романтическом фильме. Но было только одно отличие, которое и вызвало у Вики приступ смеха. Вся крыша была заставлена антеннами и спутниковыми тарелками, а метров за десять от облюбованного Ханиным места ветер колыхал два белоснежных ряда детских пеленок.

Другой может быть и рассердился бы, приняв смех за критику своего «творения», но Ханин только засмеялся вместе с девушкой.

– Я старался. – сказал он сквозь смех.

– Засчитано. – они продолжали смеяться, и когда Ханин учтиво провел Вику к отведенного ей места, бережно укутал пледом и сел напротив, от волнения не осталось и следа.

Пицца оказалась довольно вкусной, пусть и холодной, вдруг нашлось много тем для беседы, а звездное небо и тишина нарушаемая только их голосами, только усиливали нежелание уходить с крыши.

– Кто научил тебя самбо? – спросил наконец Ханин, когда вина почти не осталось.

– У нас в школе физрук был мастер спорта по самбо. Мы с Юлей как-то конкретно на него запали и навязались на частные уроки. Вот с того времени с самозащитой все очень даже неплохо.

– А запали это в смысле…

– Да ладно тебе! – Вика засмеялась, закидывая голову. – Ему было тридцать два!

Девушка посмотрела на мужчину и замолчала. Печаль в его взгляде, так резко сменившая веселые искорки, заставила её едва ли не провалится под землю. Чертово вино! Тридцать два… Ханин был на четыре года старше.

– Прости меня, пожалуйста, я не хотела… Я вовсе не то имела ввиду…

– Не извиняйся. – он натянуто улыбнулся. – В конце концов, я из-за этого сбежал тогда. Поделом мне.

На глаза набегали слезы. Вспоминать было больно. Губы начинали дрожать, а в горле нарастал горький ком, но Вика понимала, что сейчас самое время.

– Скажи, Ханин, ты хоть немного… – голос дрогнул. – Любил меня? Тогда.

Мужчина замешкался. Ответ он знал наверняка, но не хотелось говорить так, сидя за метр от нее и смотря на заплаканные глаза. Поэтому он встал, подошел и помог Вике стать напротив. Не отрываясь от её глаз, он нежно вытер слезы и, коснувшись любо её лба, почти прошептал:

– Любил. И сейчас люблю. – он провел большим пальцем по тонкой полоске губ. – Я не скажу, что не могу жить без тебя, потому что, как показала жизнь, я могу. Но я больше не хочу так жить.

В ответ Вика притянула его ближе, наконец делая один из бесконечных снов реальностью и чувствуя сладкий привкус красного вина на его губах.

***

Губы болели и стоило только слегка зевнуть, как во рту появлялся металлический привкус крови.

Вика поморщилась, недовольно ерзая на слишком неудобной кровати, и тут же почувствовала, как сильная, теплая рука притянула её вплотную к обнаженному торсу.

– Из-за тебя у меня губы обветрились.

– Нечего на ветру целоваться.

Девушка едва ли не физически чувствовала, как Ханин улыбается и сама расплылась в улыбке.

Все наконец-то было правильным, только чувство, что не хватает какой-то мелочи, но за ней не обязательно гнаться прямо сейчас, ей ведь и так хорошо.

Повернувшись к мужчине лицом, Вика поудобней устроилась в объятиях, намереваясь и дальше спать. Мысли о том, что сегодня как бы будний день и ей нужно в институт, плавно отошли на задний план.

Ханин рассмеялся, наблюдая за тем, как она недовольно морщит нос, ворочаясь на слишком твердой кровати.

– Не смейся, ты мешаешь мне спать.

– А знаешь, что сегодня за день?

– Мне плевать.

– Среда.

– Ну и хорошо. – Вика затихла, наконец устроившись у него на груди и Ханин с нетерпением ждал момента, когда до нее наконец дойдет смысл сказанных им слов. Но тщетно.

– Я конечно не против, весь день проваляться в постели, но ведь ты потом меня убьешь, потому, что пропустишь пары.

– Не убью.

Вика открыла глаза, встретившись с мужчиной взглядом.

– Тебе очень нужно на работу? – Ханин отрицательно покачал головой. – Давай останемся сегодня вместе. Я не хочу оставаться без тебя.

– Почему?

– Мне страшно, Ханин. Мне ужасно страшно.

Опер тяжело вздохнув и, крепче прижав девушку к себе, ответил:

– Я буду рядом. И сегодня, и завтра, и сколько захочешь. Я ведь обещал.

Вика благодарно кивнула и снова положила голову ему на грудь, наслаждаясь мужским теплом.

А Ханин думал, что начальник наверняка устроит ему полный разнос за прогул, но ему уже было всеравно. Маленькая девочка, свернувшаяся калачиком в его объятиях была куда важнее всего, что когда-либо было в его жизни.

Комментарий к Часть 5

Глава маленькая, задержка большая. Простите.

Будет еще небольшой эпилог, совсем скоро.

========== Часть 6 ==========

Кто бы что не говорил, но у Вселенной явно есть четкий план мира, в котором все точно рассчитано и не подлежит нарушениям. В этом плане у каждого есть своя роль, свое предназначение, даже если это что-то совсем незначительное.

Кто-то рожден для великих свершений и подвигов, кто-то для ужасных деяний. Но есть и те, кто рожден просто для жизни.

Для жизни рядом с человеком, который тебя любит и ценит. Который встает в шесть утра и идет готовить завтрак в черном севшем свитере, сохраненном на протяжении шести лет в надежде, что его обладатель когда-то вернется в панельную двушку, заставленную коробками. Который жалуется на твою, в сотый раз сломанную, машину из-за которой опаздывает на пары, но все же целует на прощание, убегая в метро. Она всегда веселая, и к этому можно быстро привыкнуть.

И ты сам не замечаешь, как рядом с ней становишься лучше. Меньше грубишь коллегам, начинаешь понимать Зайцева, утром ругающимся с женой из-за какой-то мелочи и вечером покупающего коробку конфет в надежде на примирение. Бросаешь курить, потому, что вытяжка сломалась, а на балконе белье, и вообще, ребенку вредно дышать никотином.

Начинаешь раньше уходить с работы, потому что дочь нужно забрать из детского сада, покупаешь ей кроссовки на липучках, потому что лень вязать каждый раз шнурки и втайне от жены ведешь есть мороженое зимой.

Обессиленно плюхаешься в кровать, прижимая к себе своего человека, слушая, как этот человек ворчит, что завтра первое сентября, дочка идет в первый класс и им нужно выглядеть прилично.

Делаешь фотографию со всеми тридцатью родственниками и друзьями на выпускном и поглядываешь в кафе за мальчишками, приглашающими твою Машу на танец.

Пляшешь на свадьбе, толкая длинный и слезливый тост, обнимаясь с сватами и пуская скупую слезу, когда машина с молодоженами едет в сторону вокзала.

Бегаешь за внуками, жалуясь на радикулит и слушая как Вика рассказывает малышам о молодых годах, о том, как дедушка служил в полиции, о том, как они познакомились и о том, что смешного было с их мамой в детстве. А они приносят свои бесконечные гаджеты, не понимая, что тебе уже просто лень разбираться во всех этих новомодных штуках.

Дочь приносит томатный сок и вы сидите на кухне, как когда-то давно и вот уже она говорит, что тебе стоит думать о своем здоровье.

В восемьдесят с лишним вы с человеком сидите на скамейке в парке и со смехом вспоминаете о всех старых ссорах.

«Вот как бы я и без тебя?..»

«А я как бы без тебя?..»

По иронии она уходит первой. С улыбкой на губах просит не скорбеть и благодарит за все те годы, прожитые вместе.

«Ты выполнил обещание».

Она уходит и ты вдруг понимаешь, что боль от её потери равна всей любви, что она отдала за вашу долгую жизнь.

Но болит не долго. Ты тоже улыбаешься, уходя, и ждешь встречи.

И она будет. Радостная и слегка печальная. Вы снова будете вместе, но теперь уже, как и клялись, – навсегда.

Некие космические весы выравниваются. И Бог, и физики спокойны.