Текст книги "Давай в среду (СИ)"

Автор книги: lu evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Бабочка трепетала в свете фонаря, тщетно пытаясь коснутся жаркого света лампочки. Глухой звон от удара крохотного создания об метал на мгновение разрушал звенящую тишину ночного парка и снова затихал, давая место звуку шагов и звонкому смеху.

Они смеялись, шли в припрыжку, иногда останавливались, активно что-то изображая руками, и еще громче смеялись.

Как и тогда давно, шесть лет назад, когда одна едва не преступила черту, а другая едва не стала первой её жертвой.

Юля оказалась хорошей. В тот злополучный вечер, когда ей было слишком больно чтобы мыслить здраво, девочка со скрипкой смогла, хоть и ненадолго, но заполнить пустоту, образовавшуюся в совсем еще детской душе.

Потом была встреча с родителями Юли. Вика до сих пор вспоминала те первые мгновения их знакомства, когда вместо презрения и бранных слов она услышала слова сочувствия и впервые за многое время ощутила тепло настоящего дома.

Наутро Александр Сергеевич расспросил её. Но не было ни криков, ни возмущения, ни намерения вышвырнуть её из дома как надоевшую шавку. Нет, вместо этого её только отправили в душ, дали чистые сухие вещи и усадили смотреть телевизор вместе с Юлей.

А после обеда Александр Сергеевич снова попросил её переговорить с ней с глазу на глаз и сообщил, что она больше не должна возвращаться в колонию, что теперь это её дом, а они с женой вскоре станут её законными опекунами.

Услышав все это, Чума на мгновение потеряла дар речи. Привыкшая к косым взглядам, брани и плевкам в лицо, она просто не могла поверить, что все вот так вот просто. Что ей наконец встретились добрые люди, готовые принять её, асоциальный элемент, беспризорницу с почти что криминальным прошлым в свою семью, даже не требуя чего-то взамен.

В тот день Вика много плакала. Слезы лились ручьем из-за малейшего повода. Она боялась ходить, сидеть, дышать, делать хоть что-то что могло бы разрушить этот сон. Но все было реальностью. И, уступив место тому наивному детскому восторгу, все пережитое, пусть и на короткий срок, но ушло. Ушли менты, поимка маньяка, риск и их сотрудник, оказавшийся тем же маньяком. Ушел и Ханин.

Взамен появилась школа, новые знакомые и много трудного. В своей новой семье Чума вела себя как можно лучше. Старалась быть благодарной и с покорностью выслушивала все наставления. Но среди сверстников, для которых она оставалась беспризорницей с улицы освоиться было все же сложно.

Но школа кончилась быстро. Был выпускной и вальс, и красивое платье. В тот день её стальная бабочка навсегда почила на дне Москвы-реки.

Училась Вика на зло всем хорошо. А после школы даже не сомневалась, куда будет поступать.

Юридический факультет Московского Экономического. Вот уже три года она студентка, отличница и гордость приемных родителей. Саша и Ира стали её лучшими друзьями, её семьей, теми, за кого она действительно готова была убить. Теми, кого она действительно любила.

Время шло, она забывала и спустя шесть лет остались только туманные воспоминания и иногда возобновляющаяся тупая ноющая боль в груди.

Но сегодня не было больно. Сегодня она со смехом проводила Юлю домой, после празднования её двадцатого дня рождения. Сама Вика уже больше года жила на съёмной квартире, на другом конце Москвы, подальше от злосчастного парка и от связанных с ним воспоминаний.

Было уже далеко за полночь, а они все шли.

– Представляешь, я ему говорю, что он идиот, и что я не хочу с ним иметь дела, а он мне “Я вам цветы принёс!”. Нет, ну ты понимаешь?

Юля рассмеялась, рассказывая о своем очередном неудачливом ухажёре. Естественно, у неё их было хоть отбавляй. Красивая, высокая и играет в филармонии. Интеллигенты летели к ней, как мухи к меду, но она все же всем отказывала. Вика её не понимала, она рада была бы «замутить» хоть с кем-то чтобы только опять не оставаться одной, а Юльке все ни по чем.

– Что за цветы хоть были?

– Ромашки.

– Ну так хоть бы цветы взяла, дома бы поставила, мать порадовала бы.

– Так я взяла! – Вика непонимающе уставилась на подругу. Юля осмотрелась и поменялась в лице, сначала растерялась, потом залилась еще более громим смехом. – Только я их в метро забыла!

Девчонки снова рассмеялись. До дома оставалась всего пара метров и спустя пару минут остановились у двери.

– Не останешься на эту ночь?

– Нет, родители уже спят наверное, а мне чтобы устроится спать нужно постель вытаскивать, не хочу их будить.

– Но ты ведь зайдешь на выходных? Мама волнуется, ты в последнее время редко заходишь.

– Я приду в субботу, обещаю.

Юля улыбнулась и крепко обняла подругу. Вика махнула рукой на прощание и отправилась обратно, к остановке, ждать утреннюю маршрутку.

В сером пальто и со старенькими наушниками, в которых уже давно оторвался один из вкладышей, Вика медленно шагала по старому парку.

Бабочка все так же рвалась к теплому свету лампочки.

Мимо прошагал какой-то мужчина, еще один полуночный путник. И было в нем ничего необычного, вот только пройдя еще несколько шагов, человек остановился и, повернув голову к прошедшей мимо девушке, окликнул её давно забытым именем:

– Чума?!

Вика удивленно обернулась и всмотрелась в сокрытое тьмой лицо мужчины. Вмиг глаза её округлились от удивления.

– Зайцев, вы?

Мужчина рассмеялся и подошел ближе.

– Что же это ты ко мне на вы?

– Могу и на ты.

– Слушай, ну ты конечно изменилась. Тебя ведь тогда удочерили, да?

– Да, здесь за парком мои родители приемные живут, а ты что здесь делаешь посреди ночи?

– Машка моя с нами с Ларой поссорилась и переехала в один из тех же домов, вот иду мирится.

– А почему так поздно?

– Так меня Лариса заставила, мол с ночи она сговорчивей будет.

Вика улыбнулась. Повисла тишина. Первым её нарушил Зайцев.

– Слушай, а чего ты к нам совсем в отделение не заходила?

– Так у меня школа была, а потом университет. Мне с Сашей и Ирой повезло, они добрые очень. Человека из меня сделали, на ноги поставили.

– И где ты учишься?

– На юридическом.

– Правда что ли? Так приходи к нам работать, когда закончишь!

Девушка грустно улыбнулась.

– Я думала после института с Москвы уезжать. Куда-то на север.

– Это жаль, но ты все равно приходи в участок. Чайку попьем, поговорим. Может что-то тебе поможем. Без тебя даже как-то скучно.

– Вы и привыкнуть ко мне тогда толком не успели, а столько лет прошло.

– Это ничего, ты все равно приходи. Пусть ребята на тебя посмотрят, какая ты стала.

– Наверное не стоит, ты мне сам лучше расскажи, что там у них нового.

Зайцев осмотрелся в поисках скамейки, но она была достаточно далеко, поэтому он решил, что лучше уж стоять.

– Да что нового? Все так же. Достают нас урки, работаем на износ.

– А что там Ханин? – Вика постаралась чтобы голос не дрожал и отчасти это у нее вышло.

– Да как и прежде. Орет на нас временами, подбадривает так.

Опять замолчали.

– Ну я пойду наверное, у меня завтра первая пара. – соврала Чума, пряча подбородок в объёмный шарф.

– А, ну ладно. Но ты все же заходи к нам.

– Я постараюсь.

Уже мчась к станции метро со всех ног, стараясь не сорваться на бег, ответила Вика. Руки дрожали, а по щекам текли слезы, так же, как и шесть лет назад.

Комментарий к Часть 1

Ну вот так как-то. Жду вашего мнения (особенно автора заявки).

========== Часть 2 ==========

– Ну, что, Зайцев, с Машкой помирились? – полунасмешливо спросил Косовский, стоило только оперу переступить порог рабочего кабинета.

– Уперлась как осел, не вернусь и все! Зато знаете кого я вчера в парке встретил?

– Кого?

– Чумакову. – Ханин, до этого только прислушивавшийся до разговора замер, но даже не подняв головы, продолжил печатать что-то на своем компьютере. – Ну она, конечно, уже лет пять как не Чумакова, но все же. Расспросил, говорит, что на юридическом учится. Сказал, мол, приходи к нам работать, а она говорит, из Москвы уезжать хочет. Приглашал к нам чаю попить, поговорить – не хочет.

– Изменилась хоть немного или все такая же двинутая?

– Ты, что, я бы и не узнал, но только походка все та же осталась. Волосы заколотые, платье, пальто и духами какими-то пахнет, так и не скажешь, что когда-то была Чумой.

Мужики рассмеялись, а Ханин встал и резко дернув с вешалки куртку, вылетел из кабинета.

– Ты куда? – едва успел спросить Косовский.

– Покурить. – грубо кинул мужчина и хлопнул дверью.

***

Вика стояла у знакомого участка не решаясь перейти дорогу. Ей и хотелось увидеть всех старых знакомых и в то же время она боялась реакции Ханина. Будет он рад или ничего не почувствует? И что будет если он и вовсе не захочет её видеть?

Глаза грустно сверлили деревянную дверь и синюю табличку.

Но в один миг дверь открылась и вышел человек. Слишком знакомый, чтобы ошибиться.

Слезы предательски выступили на глаза, когда он достал сигарету и закурил, сердитым взглядом сверля мокрый асфальт. Может снова трудное дело, или работы по горло, или Танечка… Уж не женился ли он на ней?

Улыбка тронула губы бывшей беспризорницы, когда она увидела, что на нем почти такой же черный свитер, как тот, что она очень давно так неудачно постирала. Давно? А может это было вчера?

Она бы так и стояла, молча наблюдая за ним, но взгляд Ханина оторвался от покрытого трещинами бордюра и скользнул по одинокой застывшей фигуре на той стороне дороги.

На секунду их глаза встретились, но Вика тут же повернулась и поспешила прочь.

Не раздумывая, бросив недокуренную сигарету, Ханин бросился через дорогу, игнорируя громкие сигналы проезжающих машин.

Догнать девушку не составило огромного труда.

– Вика, постой! – он схватил её за руку и повернул к себе лицом и тут же замер, глазами сверля изменившееся, но знакомое лицо. Красивая. – Какая ты стала…

– Какая?

– Взрослая.

Чума хмыкнула, и высвободила руку.

– Ты хоть заметил сколько лет прошло?

– Шесть.

– Чего ты лыбишся?

– Может я соскучился по Чуме.

– Иди, Ханин, тебе на работу надо.

Она развернулась чтобы уходить, а мужчина пошел за ней, рядом.

– Давай провожу.

– Не нужно, сама дойду. – но Ханин будто не услышал и продолжил идти рядом. – Чего тебе от меня нужно, Ханин?

– Просто поговорить.

– У меня дел сейчас много, давай в среду. – повторила она его собственные слова и опер замер, смотря на удаляющуюся спину.

Вот она свернула за угол.

Нужно догнать, прощения попросить что ли?

Ханин сорвался с места и завернул за тот же угол в поисках её серого пальто. Вот она. Словно охотник на дикого зверя, он бросился за ней, расталкивая негодующих прохожих.

– Вика, стой! – крикнул и снова повернул девчонку к себе. И снова застыл, но в этот раз потому, что на него смотрело совершенно чужое испуганное лицо. – Извините, обознался.

Девушка понимающе улыбнулась и сказала:

– Не бойтесь, она обязательно вернется.

В ответ Ханин только слабо качнул головой и посмотрел на часы. Нужно было возвращаться в участок.

– Долго куришь. – невесело заметил Зайцев, но Ханин даже не огрызнулся в ответ.

Просидев за столом не больше десяти минут, он вскочил с места и так же без объяснений вышел из кабинета.

– Зря ты ему про Чумакову сказал. Не хватало еще чтобы снова запил.

– Да, это я не подумал.

– Не подумал он.

***

– Здравствуй, у тебя ведь досье Чумаковой осталось?

Женщина посмотрела на Ханина словно на сумасшедшего.

– Ты чё, больной? Больше пяти лет прошло, как её забрали! Оно давно в архиве хрен знает где. Зачем оно тебе сдалось?

– Нужно мне.

– Ну хочешь, я тебе ключи от архива дам, поищешь?

Понимая что у него нет выбора, Ханин кивнул.

– Только пойдешь в конце рабочего дня, чтобы там не мешаться.

– Хорошо. – он взял ключ и под неодобрительное качание головы женщины опять направился в свой кабинет.

Часы словно в издевку тянулись слишком долго и когда отделение постепенно начало пустеть, Ханин, с неприкрытым удовольствием покинул кабинет и направился к архиву. Поиски были не слишком долгими, вскоре у него на руках уже было увесистое дело, затяганное и даже с пятном чая на обложке.

На первой же странице красовалась фотография Чумы, в те далекие времена. Ханин улыбнулся, удивляясь тому, как она изменилась.

Но интересовала его вовсе не фотография. В самом конце была небольшая справка на желтой бумаге. Информация об опекунах, их адрес и имена. Предпоследнее интересовало капитана больше всего.

Найдя то, что искал он положил на место дело и отправился в кабинет, только чтобы захватить куртку.

***

Звонок был или очень тихим или вообще не работал, так что пришлось постучать.

Дверь открыла средних лет женщина с широкой улыбкой на лице.

– Здравствуйте, вы к кому? – приветливо спросила она и любопытно осмотрела гостя.

– Здравствуйте, а Вика сейчас дома?

Женщина ласково улыбнулась.

– Вика уже больше года с нами не живет, она квартиру снимает. Я бы дала вам адрес, но она просила без её разрешения этого не делать.

– А не могли бы вы спросить.

– Я бы с радостью, но она сегодня выступает в пабе и скорее всего звонка не услышит.

– А не могли бы вы дать мне хотя бы адрес этого паба?

– Это конечно. Подождите минутку.

Женщина ушла в квартиру, но спустя пару минут ввернулась и протянула гостю клочок бумаги с написанным адресом.

– Спасибо вам большое.

– О, не за что. Друзья Вики – наши друзья.

Ханин кивнул и женщина закрыла дверь. Мужчина понял, почему Чума так изменилась. Впервые за всю её несчастную жизнь ей встретились действительно добрые люди, которые сделали то, чего не смог когда-то сделать он – подарили ей семью.

Капитан уже отошел от двора, когда сзади послышались быстрые шаги и его окликнул девичий голос:

– Постойте! – милая девушка подошла к нему и спросила: – Вы ведь Ханин, да?

– Да, а что?

– Вы знаете почему именно мои родители удочерили Вику?

– Нет, мне так и не удалось с ней толком поговорить.

– В день когда мы познакомились, она хотела убить меня чтобы в милиции подумали, что объявится новый маньяк и она снова стала вам нужна. Но не смогла. – Ханин стоял словно громом пораженный. – Она рассказала мне это не сразу, сказав, что она была ужасной дурой. Может это и так, но поверьте, она действительно вас любила и, могу поклясться, что любит и сейчас. Пусть даже она скорее умрет чем это признает.

– Зачем ты все это мне рассказываешь?

– Потому, что если вы пришли, значит она все же что-то для вас значит. И я очень прошу вас не причинять моей сестре, – Юля особенно выделила последние два слова, – боль. Если вы знали её раньше, вам не сложно догадаться как сложно ей было.

Ханин покачал головой в знак согласия, а Юля отправилась обратно к дому, оставив его одного.

Опер еще раз посмотрел на клочок бумаги в руке и пошел в другую сторону.

========== Часть 3 ==========

Ах, музыка Вивальди растекалась на асфальте

По всем изгибам и нимбы у собак

Светились красным…

Приятный женский голос доносился из небольшого здания со стеклянной дверью. Молодые люди внутри сидели за столиками и мирно о чем-то своем беседовали. Даже сквозь стеклянную дверь можно было заметить девушку в коротеньком красном платье, двигающуюся в такт своей причудливой песне.

Дети рты раскрыли

И заслушались, забылись

В этой музыке Вивальди,

что летела выше телевышек.

В той девушке в красном платье не было ни единого общего с больше похожей на мальчика беспризорницей из спецприемника. Была юная студентка, с удовольствием поющая на сцене маленького ресторанчика, потерянного среди длинных московских улиц.

Ах, музыка Вивальди,

ты свела в чудесном танце двух

Повстанцев из Чечни и проститутку

с совершенным бюстом.

Ханин улыбнулся, услышав начало нового куплета. Все же это было на неё похоже. Он вошел внутрь и устроился у бара, выбрав наименее освещенное место.

Густо залепили окна бабушки-пенсионерки, им же тоже

Хочется услышать это совершенство!

Музыканты вышли на финальный аккорд и сидящая в зале молодежь наконец оторвалась друг от друга и дружно зааплодировала. Ханин последовал их примеру и похлопал, проигнорировав вопрос бармена о выпивке. Он следил за Викой, кланяющейся и спускающейся со сцены.

Какой-то мальчишка за одним из близких к сцене столиков встал и, подойдя к девушке, смущенно поцеловал её в щеку. Чума выдавила улыбку и пошла дальше, с каждым шагом приближаясь к бару и остановившись в нескольких шагах от старого знакомого, отвернувшего голову и делающего вид, что наблюдает за рыбками в жалком подобии аквариума.

– Эту песню я еще не слышал. – бармен протянул ей стакан с соком. – Твоя собственная?

– Нет, чужая.

– А жаль, я бы послушал твои песни.

– Жаль тебя разочаровывать, Вадик, но я песни не пишу. У меня для этого фантазии не хватает.

Ханин ухмыльнулся. Вот ведь… Уж чего, а фантазии ей точно не занимать.

– Ты уже домой? – спросил бармен и Вика положительно качнула головой. – Может проводить?

– Нет, спасибо, на моем веку провожатых хватило.

– Значит у меня совсем шансов нет? —отозвался наконец Ханин и Вика удивленно округлила глаза.

– Ты что здесь делаешь?!

– Да так, мимо проходил, услышал твой голос, решил зайти.

– Знаешь, Ханин, отмазки придумывать ты так и не научился.

– Разве ты раньше слышала мои отмазки?

– Уверенна, что они были такими же хреновыми. Так что тебе надо, маньяк объявился? А то до среды еще далеко.

– Ну прости меня, Вик.

– За что?

– За все.

Девушка только покачала головой и направилась к вешалке у выхода. Под негодующий взгляд бармена, Ханин последовал за ней.

– Давай помогу. – он было потянулся к её пальто, но Вика оказалась быстрее и, бросив короткое «Сама справлюсь!», оделась и вышла на улицу. – Послушай, я ведь действительно просто поговорить с тобой хочу.

– О чем нам с тобой говорить? Все темы для разговоров мы исчерпали еще шесть лет назад.

– Тогда зачем ты пришла к участку?

– Меня Зайцев приглашал.

– А почему убегала?

Вика остановилась и повернулась к мужчине лицом.

– Во первых, я никогда не убегаю, во вторых, я ушла потому, что не хотела тебя видеть, и в третьих, я по прежнему не хочу тебя видеть.

– Я же извинился, неужели ты так на меня злишься? Согласен, я был полным идиотом, козлом, придурком, да кем угодно, но ведь только времени прошло. Почему мы не можем стать друзьями, как раньше?

Вика остановилась и повернулась с выражением полнейшего возмущения на лице.

– Друзьями? Мы никогда не были друзьями, Ханин. Я тебя любила, ты меня нет. Все, конец фильма. Поэтому оставь меня, пожалуйста, в покое.

Девушка вновь быстро зашагала прочь и майор, тихо ругнувшись про себя, опять поспешил за ней. Он хотел было её остановить, но вдруг что-то, вернее кто-то, дернул его за предплечье и отбросил назад. Голова тут же встретилась с кирпичной стенкой и отозвалась тупой болью.

Вот только нападающий не рассчитал что перед ним не просто случайный мужик средних лет, а опытный опер, которому приходилось встречаться и с худшим.

В несколько движений Ханин скрутил молодого человека и, хорошенько врезав ему по морде, уже собирался как следует проучить, но тут вмешалась наконец пришедшая в себя Вика.

– Отпусти его! – девушка подбежала и с силой дернула занесенный кулак мужчины. – Это же Вадим!

– Что? – Ханин, запыхавшись отошел от скрючившегося парня и наконец рассмотрел его в свете фонаря. Это был тот самый бармен. – Какого хрена ты полез?

Я же тебя угробить мог! Идиот!

– По-моему, ты себя переоцениваешь. – вмешалась Чума, помогая другу встать. – Помоги мне.

Ханин, негодуя и возмущаясь, подошел и взвалил неудачливого защитника Чумы на плече.

– Ну ты и бьешь! – промямлил Вадим. – Нос походу сломал.

– Скажи спасибо что не руку. И вообще, нападение на сотрудника правоохранительных органов это, на минуточку, уголовная ответственность.

– Ты не при исполнении. – вставила Вика и Ханин решил с ней не спорить.

– Куда мы идем? – только и спросил он.

– Ко мне домой. Нужно обработать ему нос, – девушка сокрушенно вздохнула, – и твою голову.

Услышав её ответ, Ханин улыбнулся. Хоть и так, но ему удастся с ней поговорить, а это уже лучше чем ничего.

Чумакова выругалась, с трудом поворачивая ключ в замке и открывая старую дверь. Ханин с пострадавшим на плече вошел в маленькую квартирку и, усадив парня на стоящий в прихожей стул, разулся.

И тут же он с удивлением увидел у своих ног рыжее, мурлыкающее создание. Жирный, лохматый кот вился у его ног и покусывал джинсы.

– Помоги Вадиму раздеться и веди его на кухню. Я приготовлю вату и перекись. – скомандовала Чума, подхватывая кота на руки и нежно поглаживая довольное создание.

Когда опер с барменом уже были на кухне, рыжий довольно поедал что-то вкусно пахнущее.

– Садись. – Кивнула Вика своему защитнику и намочила ватку перекисью.

Ханин наблюдал за ней словно зачарованный. Лёгкими, аккуратными движениями она обрабатывала разбитый нос и вытирала запекшуюся кровь, не произнося ни слова. В её руках уже не было той резкости и грубости беспризорницы, они больше напоминали заботливые руки матери, ухаживающей за провинившимся ребенком. Разве могла она так измениться?

– Ну, инфекции не будет. Правда выглядишь чуть помятым, но в целом все хорошо. Завтра сходишь в больницу, тебя там подлатают и будешь как новый рубль.

Вадик улыбнулся и встал, направляясь к прихожей. Ханин же остался сидеть прислушиваясь к их разговору. Вадим что-то говорил о том, что у нее странные знакомые и уверена ли она в нем, а Чума благодарила за смелость и говорила, что справится. Мужчина только улыбался, понимая, что у этого благородного рыцаря никаких шансов.

Хлопнула входная дверь, и из прихожей послышался тяжелый вздох. Кот закончил трапезу и прыгнул на колени Ханину, устраиваясь для сна. Вика вернулась и увидев это, только удивленно приподняла бровь.

– Сядь под лампу. – недовольно сказала она намочила новый кусок ваты.

Повернув голову мужчины раной к свету, она отодвинула слипшиеся волосы и принялась вытирать запекшуюся кровь.

Ханин закрыл глаза, наслаждаясь её аккуратными движениями и легкими касаниями. На миг все прекратилось и мужчина едва не вздохнул от разочарования, но не успел он открыть глаза, как место удара начало невыносимо жечь.

– Ай! – вскрикнул он и едва не вскочил, но Чума опять повернула его голову и легко подула на рану.

– Что ты как маленький?

– Жжется ведь!

Вика закатила глаза и снова принялась дуть на покрывшуюся белой пенкой царапину.

– Тоже мне ранение. Царапина какая-то. – недовольно бормотала она.

Ханин повернул голову, понимая, что стоит только немного податься вперед и он сможет её поцеловать. То, что еще несколько лет назад вызывало в нем бурю негодования, сейчас было самым желанным на свете.

И как он мог тогда просто уйти?

Но Вика, словно прочитав его мысли, повернулась лицом к раковине и, открыв дверцу под ней, выбросила покрасневшую ватку. Сполоснув руки, она опять повернулась к гостю и, криво улыбнувшись, спросила.

– До двери проводить?

– А как же хваленое русское гостеприимство?

– Я бы с радостью, но я обещала родителям навестить их в субботу. Я и так опаздываю. Так что, будь любезен.

– Я могу тебя проводить.

Вика закатила глаза и ядовито спросила

– А Танечка волноваться не будет?

– Татьяна ушла еще несколько лет назад. – ответил Ханин, наблюдая за реакцией девушки. – Я живу один, никто за меня волноваться не будет. Так можно мне тебя проводить?

Чума обреченно вздохнула.

– Ты не отстанешь, да?

– Не отстану.

– Черт бы тебя побрал, Ханин. – недовольно пробормотала девушка уже на пути в прихожую.

Она быстро обулась, а когда подняла голову, увидела, что Ханин стоит с её пальто в руках и ждет с нескрываемым ликованием.

– И чего это у тебя рожа такая довольная?

– Не знаю.

Девушка покачала головой и произнесла что-то вроде «Идиот», но пальто все же надела.

Они шли по темным улицам и просто разговаривали. Вот только разговор никак не желал складываться в единое целое. Фразы были резкими, рваными, словно каждый делал невероятное усилие чтобы продолжать беседу.

Как оказалось, говорить им было особо то не о чем. Две совершенно разных, ничем не объединенных кроме единственного события в прошлом жизни. Все возможные темы они исчерпали еще на первых минутах.

Вика училась, пела в баре и со всех сил старалась попасть в список учеников, которые смогут взять участие в программе обмена. Ханин продолжал работать, жил один и не делал ничего, что могло бы стать предметом особого интереса.

Ничего, что могло бы нарушить давящую тишину.

Поэтому когда они вышли из метро и вошли в печально знакомый им парк, когда представился повод обсудить хотя бы унылый пейзаж, оба почувствовали облегчение.

– Парк изменился. – первым нарушил молчание Ханин, на что Вика только улыбнулась.

– Ничего здесь не изменилось. Просто ты слишком давно здесь не был.

– А по мне, так он стал совсем другим.

– Может просто ты стал другим?

– Может и я. А ты разве нет?

– Что нет?

– Разве ты не стала другой? Ты больше не Чума, ведь это сразу видно. Изменился не парк, изменились мы с тобой.

Вика хмыкнула.

– Ты постарел. На философию потянуло.

– Пускай и так, но если уж мы оба так изменились, может мы сможем быть друзьями?

– Нет не сможем. Ты проводишь меня до дома, уйдешь и больше я тебя никогда не увижу. Ты понял?

– А что если я не хочу?

До дома оставалось метров с двести, но Вика, подавив желание сбежать в безопасность, остановилась.

– Слушай, чего ты добиваешься? Я просто не могу тебя понять. Между нами все было решено. Ты сам тогда сбежал, я тебя не гнала. Ты сам все решил. Так какого черта ты вдруг подумал, что можешь вот так вот ворваться в мою жизнь, а я брошусь к тебе, забыв о том, что ты сделал? – голос срывался на крик и глаза начинало противно жечь. – Да ты хоть представляешь насколько больно мне было? За эти шесть лет ты хоть раз задумывался о том, каково мне было? Черт, Ханин, да я едва не убила только чтобы быть тебе нужной! Я человека готова была убить ради тебя! А ты отмахнулся от меня, потому что тебе, видите ли, позвонили!

Все, что накопилось за долгие годы наконец вырвалось наружу. Руки дрожали, тело била мелкая дрожь и с каждым вздохом в сердце будто впивались иголки.

– Мне никто не звонил. – тихо сказал Ханин, понимая, что за этим последует.

– Что? – сквозь слезы переспросила девушка.

– Мне тогда никто не звонил. Я просто сбежал. Впервые за всю свою никчемную жизнь я чувствовал, что завишу от кого-то и меня это напугало. Я поступил как последний трус. – Ханин подошел и взял Вику за плечи, крепко сжав и не давая вырваться. – Но я клянусь тебе, что если ты позволишь мне хотя бы попытаться все исправить, я никогда больше не причиню тебе боли.

– Как, если ты даже сейчас это делаешь?

– Я…

– Просто уйди! Оставь меня, прошу.

Сейчас она больше напоминала обреченную на смерть, единственном спасении для которой было бы убежать, скрыться…

И он отпустил её. Разжал руки, чувствуя, как отпускает самое дорогое что у него есть.

Если бы только можно было бы вернутся в тот проклятый день! Он не посмотрел бы на возраст, на то, что скажут другие и наплевал бы на свой страх.

Но сейчас он просто смотрел вслед удаляющейся девушке.

Она остановилась и как-то странно склонила голову. Мужчину охватило плохое предчувствие. Её рука скользнула в карман и вытащила телефон. На мгновение темноту разрезал холодный свет экрана, но он тут же полетел вниз и погас ударившись об асфальт.

Не теряя больше ни мгновения, Ханин бросился к Вике, но её ноги подкосились и девушка упала, словно марионетка которой обрезали нити.

Он повторял её имя, тщетно пытаясь привести в чувство. Вика вдруг стала ужасно бледной, лоб покрылся испариной и, не выжидая больше ни минуты, мужчина подхватил её на руки и понес к дому, про себя молясь чтобы все было хорошо.

Комментарий к Часть 3

Человеки, оставляйте пожалуйста коментарии. Пусть даже не литературно-критические с глубоким анализом написанного, а хотя бы короткие впечатления в несколько строчек. поверьте, это очень помогает.

И извините за долгое отсутствие главы.

========== Часть 4 ==========

Она словно находилась глубоко под водой. Звуки были глухими и неясными, тело слушалось слабо и голова раскалывалась на сотни кусочков. В груди неприятно ныло и слегка покалывало.

Спустя несколько минут мир вокруг начал обретать очертания. Вика разобрала голос доктора и озабоченные слова Иры. Во рту пересохло, ужасно хотелось пить, но когда она попробовала попросить, собственный голос показался Вике предсмертным хрипом.

– Воды…

Ира тут же подскочила и присела рядом с ней, в то же время негромко крикнув:

– Юля, солнышко, принеси воды.

Прошло не больше полминуты, как в руках у Вики оказался стакан, а крепкие руки приемного отца осторожно придерживали её в сидячем положении.

– Что случилось? – спросила девушка, утолив жажду.

Юля уже открыла рот, но доктор прервал её.

– У вас, дорогая Виктория Сергеевна, был приступ кардиомиопатии. Снова. – медик недовольно покачал головой. – Я уже несколько раз повторял вам, что для вас волнения недопустимы. Избегать сильных эмоциональных потрясений, соблюдать диету и заниматься лечебной физкультурой. Ни одно из предписаний вы не исполняете. – доктор сомкнул руки в замок и, сделав, недоуменное лицо, спросил: – Чего вы добиваетесь? Хотите умереть в двадцать с лишним? Отлично. Тогда после вашего вскрытия я напишу в графе «причина смерти» глупость и пренебрежение своим здоровьем.

– Павел Алексеевич, не беспокойтесь вы за меня. Оклемаюсь немного да и на ноги встану сейчас. А эмоциональные потрясения, так это сегодня впервые за последние полгода. – Вика вспомнила разговор с Ханиным и добавила. – И то не по моей вине.

– Ну смотрите, но в следующий раз, уложу в больницу и заставлю пройти весь курс процедур. Это я вам как главврач обещаю.

– Ну ладно, дядя Паша. Хватит моралей на сегодня. Пусть поспит. – Ира взяла доктора за руку и повела к коридору под его возмущенное бормотание.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Юля, когда они остались одни.

– Хорошо. Долго я была в отключке?

– Ну… Сейчас двенадцать часов утра.

– Вот блин! – Вика посмотрела на настенные часы и едва поборола желание влезть под одеяло. На пары она безнадежно опоздала, а ведь обещала себе, что прогуливать не будет. – А что Ханин? – спросила она, уставившись в зашторенное окно.

– Твой друг был весьма любезен. – Ира вошла в комнату и села на край кровати рядом с дочерью. – Когда ты потеряла сознание, он принес тебя в квартиру, очень беспокоился, мне едва удалось убедить его, что все будет хорошо и отправить домой. – женщина посмотрела на Вику с легким укором во взгляде. – Я думаю, тебе стоило бы встретится с ним и поблагодарить.

– За то, что довел меня до припадка? – саркастически заметила девушка.

– Он очень переживал за тебя, Вика. Я не знаю, какие у вас отношения, но по-моему ты зря отталкиваешь его. Он, как мне кажется, неплохой человек.

В ответ Вика только глухо простонала и с головой накрылась одеялом. Теперь еще и Ира на его стороне.