Текст книги "Призраки глубин (СИ)"

Автор книги: lu evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

В 20 лет у меня уже был четкий план жизни. Я знала кем хочу быть и что делать. Я собиралась окончить универ, вручить родителям диплом с инженерной специальностью и устроиться на круизное судно официанткой или еще кем-то из обслуживающего персонала. Деньги хорошие, по миру ездишь, да и море я всегда ужасно любила. Мама, правда, говорила, что я не смогу долго так работать. Но мне казалось, лет до 35 протяну, а там деньги отложатся, работа на суше найдется и все будет чинно и благородно.

Поэтому я не особо сокрушалась над переделываемым, в третий раз, чертежом пресловутого круизного лайнера, который я искренне надеялась, никто никогда не построит.

Мою предыдущую гениальную мысль забраковали из-за нерентабельности. Мол, количество и качество кают слишком слабо окупает содержание судна.

– Та перерисуй готовый корабль, поменяй просто что-то.

Соседка смотрела на мои мучения, развернутые на полу в виде голубой миллиметровки.

– Я так и сделала в самый первый раз. Он спалил.

– Ну, попробуй другой корабль, твой Якименко явно их все наизусть не знает.

Я устало подняла на Элю голову. Я люблю ее, очень сильно. И сердце теплеет от мысли, что она, добросовестная вечная отличница, предлагает мне списывание, только бы не видеть мои потуги. Вот только она же юрист. А я судостроитель.

– Ну, во-первых, не корабль, а судно. А, во-вторых, существуют компании, которые именно по такому принципу создают свой флот. И зная, примерно, даже стандарты компании, ты точно узнаешь ее судно.

– Господи, кто тебя вообще дернул в эту дыру поступить?

– Папа хотел, чтоб я была инженером. А я хотела в мореходку.

– Как будто я этого не знала.

Мы рассмеялись, потому что каждый раз, когда я мучалась со своими чертежами, Элька задавала вопрос. А я отвечала одинаково. И вот так все четыре года.

Я опять наклонилась над дипломным судном. Боже, и кто в здравом уме согласится действительно строить что-то подобное?

На мгновение, в голову забралась мысль, что эти чертежи действительно когда-то могли бы стать судном. Реальным, на котором будут пассажиры. Живые. Я смотрела на почерканные красной пастой расчеты. В жизни не будет красной пасты. В жизни эти ошибки – люди.

Нет, я никогда не стану работать по специальности. Мне слишком страшно.

– Слушай, Ленка, а возьми старый корабль. Типа Титаника. И просто пропорционально увеличь до современных размеров. А спросят, скажешь: все новое – это хорошо забытое старое.

– Эль, Титаник, бля? Это не тот, который на дне сейчас валяется?

– Вырубай свой сарказм. Там же с расчетами этими твоими все четко было, люди просто лохи и чсв-шники оказались.

– Ну, конечно, давай я сейчас Якименку пароход принесу.

– Ты тупая? К тебя ж с каютами и рентабельностью проблема, а не с двигателями. Оставь всю свою фигню, а строение… позаимствуй.

Ну, вот как объяснить ей, что так не делается?

– Слушай, я ж тебе не говорю как людей судить, я ценю твою заботу, но это вот нихрена не помогает.

Подружка, кажется, надулась. Потом куплю ей шаверму, в качестве извинений, а сейчас нужно что-то решать.

Но в голову ничего не приходило. Весь креатив кончился. Ну, вот что нового я могу придумать там, где человечество уже сотню лет соревнуется в больше-круче-дороже?

Элькины слова, меж тем, давили на мозги. Когда водоизмещение в который раз не сошлось с требуемой, моей больной фантазией, вместимостью, я сердито потянулась к ноуту.

– Ну, и где спасибо?

– За что это вдруг?

– Я отсюда вижу, что ты гуглишь.

– Скажу спасибо, когда защищу. А пока это просто одна из многих идей.

– Ну, ты и противная.

– Ага.

Ладно, один раз можно. Все же лучше, чем всю ночь все пересчитывать.

– Так ты Титаник рисуешь?

Я недовольно сморщилась. Вообще-то мое судно должно называться Эльба. Я придумала название в самый первый день, еще до того, как напечатала титульный лист к диплому. Я когда-то была на этом острове. Тогда со мной был мужчина, которого я тогда любила. Все было невероятно красиво, а по возвращении, мы разошлись.

А если у меня есть шанс дать любое имя судну, даже если оно не будет построено… почему бы не выбрать что-то такое? Для всех обычное, но для тебя особенное.

Ведь, конечно, это всего лишь дипломная работа, которая никогда не оживёт. Но как опьяняет мысль, что все же могла бы.

Вот по этой линии, обозначающей прогулочную палубу, могли бы ходить люди. Они бы разговаривали, проживали сотни удивительных жизней. И частью каждой из этих сотен жизней стало бы мое судно. Они бы рассказывали друзьям, как там было хорошо. Какие были удобные каюты. И как все разумно и компактно расположено. Какой удивительный вид открывался из их окон и какой приветливый персонал заботился о них в путешествии.

Я размышляла над этим, пока меняла чертежи и разбиралась с финальными расчетами. Каждая линия уже не была просто линией. Наверное, даже не понимая этого, я вдыхала в это странное, скопированное с чужого судно подобие жизни.

Мой препод сказал, что свое судно нужно полюбить. Думаю, у меня это вышло.

И на полу лежал уже не просто готовый чертеж судна. Я четким почерком вывела сбоку название и, свернув, сложила работу в тубус.

Элька уже спала и мне тоже было невтерпеж лечь в кровать и хорошенько выспаться. Я отрубилась в тот самый миг, когда голова коснулась подушки.

***

Комната была какой-то очень знакомой. Я уверена, что никогда тут не была. Но чувство, будто все же была. А может просто видела.

Стоять было тяжело и я, с удивлением, поняла, что пол кривой. В ушах раздавался ужасный скрип дерева и металла.

– Кто вы?

Я резко обернулась. Мужчина стоял прямо напротив меня, всего в каком-то метре. Я где-то видела его лицо прежде, но вот где?

Он смотрел на меня со смесью удивления и ужаса. Обводил взглядом с головы до ног, и я поняла, что стою босиком, в одной только ночнушке.

Желание прикрыться или что-то в этом роде, так и не возникло, потому что я поняла, что на нем смокинг. Такой, которые уже давно не носят.

Под ложечкой противно сосало, я не понимала ничего. Кроме того, что мне становится холодно.

А мужчина продолжал смотреть.

Комната вздрогнула.

Я едва не упала, но незнакомец схватил меня за руку и удержал.

Место прикосновения словно обожгло, а затем я услышала самый чудовищный звук, который только можно представить.

И проснулась.

В кромешной темноте, в своей кровати, в холодном поту и тяжело дыша.

– Это сон.

Элька все так же спокойно спала, даже не заметив, что что-то случилось, и мои слова были для меня же. Чтобы прийти в себя.

Я устало потерла глаза и грохнулась на бок, желая снова уснуть, в этот раз без странных снов. Но сон прошел, ведь я поняла, что рука отдалась легкой болью.

Я резко схватилась за телефон и направила свет от экрана на место, где болело.

На руке краснели, рискуя превратится в синяк, следы мужских пальцев.

Комментарий к Часть 1

Короче говоря, реально катала судно с Титаника и словила сон, так что – быть фанфику про Эндрюса))

========== Часть 2 ==========

Я не могла найти себе места. Постоянно возвращалась к гребаному сну и синяку на руке.

Я сотню раз приложила свою ладонь, думая, что сама себя сжала во сне. Но моя рука была слишком маленькой.

– Васильева, ты слушаешь меня?

– А? Да, конечно.

– Ага, я вижу. Говорю, неплохо вышло. Все новое – хорошо забытое старое?

– Да, я подумала, можно сделать цены выше, потому что рейс вроде как… винтажный. И хоть кают меньше, но это ну типа… люксовый сегмент, все такое.

– Молодец. Сама додумалась, или подсказал кто?

– Да так, идею подбросили.

– Должна будешь своему подбрасывателю. – Якименко достал калькулятор, перепроверяя расчеты, и удовлетворенно кивал. – Ладно, пиши работу, готовь защиту. Мое расписание ты знаешь, приходи советоваться.

– Спасибо. Хорошего дня вам.

– И тебе, Васильева.

Я собрала чертеж вышла из кабинета. Я должна была быть довольна, ведь все остальное труда совсем не представляло. Маршруты, порты захода и всякая экономическая фигня.

Но радоваться не получалось. Меня не отпускало странное чувство после ночного видения.

Элька трещала без умолку и я искренне пыталась сосредоточиться на ее болтовне, но не получалось.

– И тогда я отдалась ему прямо на столе.

– Что?

– Не слушаешь меня, говорю! Что вообще с тобой такое? С самого утра сама не своя. Все же нормально прошло, корабль Якименко твой принял. Что за морда кирпичом?

– Эль, скажи, я похожа сумасшедшую?

– Весь твой курс похож на сумасшедших, но с чего вдруг такие вопросы?

Я, тяжело вздохнув, подняла рукав блузки, показывая подруге синяк.

– Это кто тебя так?

– Та походу я сама.

– Не гони, Лен, тут лапа вдвое твоей больше. Это Вадим, да? Слушай, если он опять за старое, я на него заяву напишу.

– Эль, стой, это не Вадим. Он отстал, правда. Это прошлой ночью.

– Учитывая, что вчера его не было, я догадалась. Но ты скажешь, что случилось?

– Мне сон снился. Я была в какой-то комнате, странной, но чувство такое, будто я была там раньше. И все было… не как во сне. Там был мужчина, я никогда его не видела раньше. А комната, она была под углом, потом вдруг дернулась. Я чуть не упала и этот мужчина схватил меня за руку, вот точно где синяк. А когда я проснулась, уже реально был синяк!

Эля сидела, крепко задумавшись. Пару раз уже открыла рот чтобы что-то сказать, но так и не решилась.

– Звучит… очень странно.

– Странно? Эль, с таким в психушку прямая наводка, странно ей!

– Та не кипишуй ты. Что у тебя вдруг что, так сразу самое худшее. Всему есть разумное объяснение. Ты волнуешься перед дипломом, нервы на пределе, вот тебе и приснился кошмар. А синяк, скорее всего и правда сама себе поставила. Во сне испугалась, и слишком сильно сжала свою руку. Адреналин, все дела, вот синяк и расползся.

Я выдохнула. Эти же слова я сама себе повторила уже сотню раз, но услышать из от другого человека, было гораздо лучше.

– Выпей сегодня снотворного, крепче спать будешь.

– Да, конечно.

– И если захочешь, моя мама тобой заниматься конечно не будет, сама знаешь, профессиональная этика, все такое. Но у нее есть знакомая, которая покруче даже.

Мама Эли работала частным мозгоправом, но с теми, с кем была знакома лично, на профессиональном фронте предпочитала не связываться. Я считала, что мне это не нужно, что такие люди существуют для серьезных и очень взрослых проблем. Но визитку протянутую подругой все же взяла.

Эля, все же обеспокоенная моим состоянием, еще три часа таскала меня по городу, заставила наесться мороженого с шоколадом, и только потом, заявив, что едет к парню, отправила в общагу.

Лифт впервые казался мне слишком тесным.

Я не понимала почему, но этот сон слишком сильно повлиял на меня. Как не старалась, я не могла выкинуть из головы эту картину. Комнату. Мужчину. Страшный звук.

Господи, почему нельзя просто это забыть?

Ключ едва не выскользнул из рук, когда я попыталась вставить его в скважину.

– Черт.

Замок, который давно пора было сменить, наконец поддался, и я устало бросила сумку на кровать. В горле вдруг стало очень сухо, захотелось пить. Налив воды из фильтра, я поняла, что мне холодно. На дворе поздняя весна, сквозняка нет, но мне, черт возьми, холодно.

Я обернулась, чтобы посмотреть, закрыла ли холодильник, когда брала фильтр.

И замерла.

Стакан разбился об дощатый пол. Я прикрыла руками рот чтобы не закричать.

Мужчина из моего сна стоял напротив и смотрел с тенью узнавания.

– Здравствуйте.

Он говорил на английском, с заметным ирландским акцентом. И одет был точно так же, как в моем сне.

Понимая, что вроде должна ответить, я незаметно бросила взгляд на зеркало, чтобы убедится, что это не галлюцинации.

Ума не приложу почему я решила, что галлюцинация не должна отражаться в зеркале, не вампир все же. Но мне нужна была хоть какая-то опора.

Отражение было его точной копией.

– Кто вы?

Вместо ответа, незнакомец окинул взглядом комнату. Его взгляд остановился на моем столе, где валялись брошенные на произвол судьбы старые и новые чертежи.

Он протянул руку и провел пальцами по линиям, едва улыбнувшись. Его взгляд задержался на надписях, наверное ему не понятным.

– Чьи это работы?

– Мои.

Он удивленно сощурил глаза, внимательнее меня рассматривая.

– Правда?

– Да.

– Здесь ошибки в расчетах. Если вообще возможно построить такое судно, оно слишком большое.

Я снова прошлась взглядом по его одежде. Она не выглядела старой, скорее… старомодной.

И все, на что меня хватило… всего лишь снова спросить:

– Кто вы?

– Меня зовут Томас Эндрюс.

Я точно слышала это имя. Где я его слышала?

– Я хотел бы знать и ваше имя.

– Елена. Елена Васильева.

– Очень приятно.

Он улыбнулся и повернулся ко мне спиной, снова рассматривая чертежи.

– Послушайте, мистер Эндрюс, я, не понимаю, как вы здесь оказались…

– Поверьте мне, я тоже. У меня есть некоторые догадки, но я боюсь… шокировать вас ими.

Догадки? О, у меня они тоже были. Вот только верить в это не хотелось совсем.

Я не представляла что еще могу сейчас сказать, а Эндрюс не отрывался от чертежей, поэтому я потянулась к телефону.

Гугл мгновенно показал фотографии и статью в Википедии. Я переводила глаза с черно-белых снимков на человека в моей комнате, и обратно. Ошибки быть не могло.

– Это вы построили Титаник?

Рука, прежде неизменно водившая по чертежам, замерла.

Мужчина медленно повернулся ко мне.

– Да, я.

– И вы… погибли в ту ночь.

– Да.

Я стала медленно оседать на пол. Мозги едва ли не кипели от всех мыслей.

Та комната. Звук. Толчок. Это был тот самый миг.

Неужели я действительно настолько перенервничала, что дошла до подобного?

Это все ведь просто плод моего подсознания.

Нужно всего-то признать это. И все исчезнет.

Я закрыла глаза. Опустила руку на голову. Сделала несколько глубоких вдохов. Затем медленно сделала все то же самое, только наоборот.

Эндрюс сидел передо мной и с обеспокоенным и виноватым видом. Захотелось заплакать, вжаться в стенку так сильно, чтобы в ней раствориться.

– Мне жаль, что я пугаю вас, – начал мужчина, – но, как не стараюсь, я не могу уйти. А даже если мог бы, было бы жестоко уйти сейчас и появиться снова.

– Если вы… не моя выдумка, – Эндрюс печально улыбнулся, – зачем вам появляться снова?

– Я не знаю. Я видел вас в ту ночь, перед тем, как корабль разломился. Затем все исчезло, осталась только пустота. Время шло, так долго, что я не смог бы сосчитать, если бы хотел. А затем, меня выбросило прямо сюда.

– Это невозможно!

Перед глазами плясали цветные круги. Все плыло.

Эндрюс поднялся и взял новый стакан, налил в него воды. Я смотрела не веря своим глазам. Если он и правда… призрак, почему он может держать вещи?

– Возьмите, вам станет легче.

Я протянула руку, чтоб забрать стакан. От него несло холодом, но когда я, наконец-то, обхватила рукой этот стакан, я поняла, что пальцы мужчины прошли сквозь мои.

Он тоже это увидел.

Снова печально улыбнулся. Снова встал. Подошел к столу, снова начал перебирать чертежи. Попробовал на ощупь шторы. Уперся ладонью в оконную раму.

Он был, в каком-то смысле, реален. Я крепче сжала в руке стакан. Отпила еще раз. Это точно не плод моего воображения.

– Послушайте, мне слишком сложно в это верить. Зачем вообще вы здесь? Почему я? Как я могла оказаться рядом с вами тогда?

– Я определенно не тот, кому стоит задавать эти вопросы.

Я собиралась сказать что-то еще, только бы не молчать, но вдруг вспомнила слова подруги о коллеге ее мамы. Той, которая «вроде с какими-то духовными практиками еще работает».

– Слушайте, кажется я знаю, к кому мы можем пойти.

– Правда?

– Да. Я сейчас позвоню и договорюсь о встрече.

– Это хорошо.

Я встала, заметив, что так и не убрала разбитый бокал.

– Давайте я уберу, вы можете порезаться.

Уже хотела сказать, что он тоже, но вовремя одернула себя. Хотелось истерически рассмеяться. За пару минут моя жизнь превратилась в сплошное сумасшествие.

Я достала из сумки визитку, которую мне дала Эля и набрала номер. Приятный женский голос сказал, что сегодня у нее нет клиентов и можно приехать хоть сейчас.

– Хорошо, я скоро буду. – Я обернулась к Эндрюсу, все так же пытающемуся брать в руки разные вещи. – Как я могу называть вас?

– Можно просто Томас.

– Пойдемте, Томас.

Он улыбнулся. И я тоже не сдержалась. Уже в лифте, когда мужчина рассматривал кнопки и рассеянно смотрел на свое отражение, я поняла что он удивительно спокоен.

– Вы так спокойны.

– Поверьте, вы пока не готовы справляться еще и с моими вопросами и паникой.

– Думаю, если вы не можете уйти, вы можете говорить со мной о том, о чем вам нужно. Так ведь будет справедливо.

– Могу только я спросить, сколько прошло лет?

– Сто восемь.

– Немало. Наверняка все очень изменилось.

– Думаю, вам будет интересно.

– Надеюсь, вас не затруднить, объяснять мне… некоторые вещи?

– Нет, конечно.

– Благодарю.

Стало вдруг спокойней. Его присутствие уже не казалось таким страшным. Голос успокаивал. И еще… манеры. Это было таким непривычным, как вдруг стать частью совсем другого мира.

Лифт остановился и прежде, чем двери раскрылись, я поняла, что не смогу говорить с Томасом на улице. Решение пришло так же быстро.

– Послушайте, я не смогу говорить с вами при других, но я смогу писать. Хорошо?

– Конечно.

Я только крепче сжала телефон и проверила зарядку. Должно хватить. Иначе придется искать ручку и бумагу.

Я кивнула вахтеру при выходе и, когда он уже не видел моего лица, тихо сказала:

– Просто следуйте за мной. Наша машина уже ждет.

– Хорошо.

Заметив синий Шевроле еще с крыльца, я двинулась прямо к нему. Эндрюс шел следом, но возле самой машины вышел вперед и потянулся к двери.

Я вдруг ясно осознала, что он собирается делать. Стараясь выглядеть невозмутимо, я быстро его опередила. Моя рука прошла сквозь его, ухватившись за ручку двери, и потянув на себя.

Поздоровавшись с водителем, я отвернулась, все еще держа дверь, надеясь, что меня поймут и без слов.

Эндрюс понял, и я последовала за ним, закрыв дверь.

– Простите, я не подумал, что это будет неуместно.

Я только улыбнулась и, открыв заметки, напечатала

«ничего. Это было очень мило»

Томас улыбнулся.

– Очень интересное устройство.

«это телефон»

– Удивительно. Он работает без клавиш?

«да, это сенсорный экран, он реагирует на прикосновение пальцев»

– Но вы еще и печатаете прямо на нем.

Я начала печатать, описывая свойства смартфона, потом поясняя как развилось машиностроение, образование. Написала даже о том, что мужчина назвал «суфражистским движением».

Когда он спросил, я сперва подумала, что вот сейчас он скажет про девушку, строящую суда.

– Это невероятно, что общество пришло к такому высокому уровню.

Он восхищался чем-то, что-то не понимал, а что-то я просто не могла объяснить.

Я почти не заметила дорогу и совсем забыла, что рядом со мной вовсе не обычный человек.

Расплатившись с таксистом, мы снова проделали тот же путь из машины.

Уже на улице я поняла, что мой спутник по-прежнему источает холод. На улице было жарко, но я этого совсем не чувствовала.

Как удобно.

Мозгоправ сказала подыматься сразу к квартире и, уже у двери, я впервые усомнилась в своем решении. Как бредово наверняка должно звучать то, что я хочу ей сказать.

– Входите! – послышалось из квартиры и я неуверенно толкнула дверь.

– Анна Сергеевна? Здравствуйте, это Лена. Я звонила вам.

– Конечно, я жду вас.

На мгновение покоробило то, что она ко мне даже не вышла, но я молча сняла обувь и вместе с Эндрюсом вошла в красиво обставленную комнату.

В другой ситуации, я бы наверняка восхитилась интерьером, но женщина как-то резко повернулась ко мне, и, со странной улыбкой сказала, лишив меня дара речи:

– Вы не говорили, что придете не одни.

Томас посмотрел на меня, не понимая ничего. Как будто я этого ждала.

Анна Сергеевна перевела взгляд туда, где стоял мужчина и я поняла, что она не видит его, ориентируясь только на мой взгляд.

– Как вы поняли?

– О, ты не пытаешься отрицать, это превосходно. Обычно те, кто приходят не одни, долго пытаются доказать и мне и себе, что это плод их воображения.

– Значит, это не так?

– Полагаю, вы и сами догадались, что нет.

– О чем вы говорите? – я повернулась к Эндрюсу и только теперь поняла, что он так смотрел потому, что не понимал о чем мы говорим.

– Она знает, что вы здесь. И говорит, что вы не моя выдумка.

– Это приятно слышать. Эта леди видит меня?

– Нет.

Я снова уставилась на Анну Сергеевну.

– Я могу говорить и на английском, если вашему другу удобнее.

– Благодарю. – Томас кивнул женщине, не смотря на то, что она вовсе его не видела.

– Да. – выдавила я. – Но как вы поняли?

– Разве тебе не холодно, когда он рядом?

– Вы это чувствуете?

– Конечно. Это чувствуют все. Но не все думают о призраках.

– Призраках?

– Многим не нравится это слово, простите. Впредь не будем его употреблять.

Я не знала что говорить. Это казалось невероятным совпадением. Каков шанс, что эта женщина не еще один плод моего воображения?

– Зачем люди приходят к вам обычно в таких ситуациях?

– За тем же, что и вы. За ответами. Почему? Откуда? Как? Зачем?

– Откуда вы знаете ответы?

– Я когда-то была на твоем месте.

Все чудесатее и чудесатее.

Анна Сергеевна не прекращала улыбаться. Думаю, она была искренне рада снова встретить кого-то в подобной ситуации. Я и сама любила знать ответы на вопросы других. Ее ответы можно было возвести в степень невозможного.

– Я думаю, не стоит терять времени. – Женщина указала на кушетку напротив своей. – Садитесь и расскажите мне все.

– Все?

– Как вы встретились, что было перед этим. И, если ваш друг не против, расскажите о нем.

Эндрюс кивнул мне, давая позволение.

– Хорошо. – Я понятия не имела, как мне начать. Гораздо проще было бы, если бы Анна Сергеевна задавала вопросы. Но она только ожидающе смотрела. – Его зовут Томас Эндрюс. И он конструктор Титаника.

Готова поспорить, этого доктор явно не ожидала.

– Интересно.

– Даже не представляете насколько.

И я рассказала все. О том, как рисовала судно. О том, как решила использовать чертежи Титаника. О том сне.

– Вы использовали мои чертежи? – спросил Томас, когда я закончила рассказ.

– Да, простите.

– Что вы, мне даже приятно. Спустя столько лет, они все еще актуальны. Вы покажете мне, что у вас вышло?

– Если захотите.

Доктор молча наблюдала за нашим разговором.

– Думаю все дело в чертежах.

– Что? – мы сказали это одновременно, но женщина, конечно же, не заметила.

– Вы говорите, что ваш друг – конструктор Титаника. И вы использовали его чертежи для своего корабля.

– Судна. – она не заметила.

– Знаете, о художниках говорят, что с каждой работой они отдают частичку души. Думаю, вы сделали то же самое. Вспомните, о чем вы думали, когда рисовали корабль?

– Я представляла его, если бы его вдруг построили. Как бы он выглядел.

– Это было не просто чертежом, да?

– Но почти все так думают о суднах, которые проектируют!

– Вы тоже, Томас?

Было странно смотреть как доктор задает вопрос, даже не зная, где находится ее собеседник и не имея возможности услышать ответ. Но Эндрюса это не смутило.

– Конечно.

Я повторила.

– Вот и ответ на ваше «почему». Когда вы позаимствовали чертеж и вложили в него часть своей души, вы привязали себя к судну. И скорее всего, мистер Эндрюс сделал то же самое, но в свое время. Поэтому вы и оказались связаны.

Поверить в это было сложно, но это даже были не мои мысли. Это были слова другого человека.

Мир продолжал шататься и рушиться на глазах.

– Вопрос еще и в другом, если ваш друг смог прийти к вам, значит его душа не нашла покой. Что вас беспокоит, Томас?

Снова его печальная улыбка.

– Разве это не очевидно?

– Крушение?

– Да, Елена. Крушение. Я не задал вам вопрос, который беспокоит меня больше всего. Но, раз уж мы здесь, я могу спросить сейчас?

Я догадывалась, что он хочет спросить. Я не хотела отвечать.

– Да.

– Сколько людей погибло в ту ночь?

Сердце пропустило удар.

– Полторы тысячи.

Анна Васильевна опустила голову, видимо, догадавшись, о чем речь. В любом случае, это и был ответ на ее вопрос.

– У меня нет каких-то особых способностей, дорогая Лена, я не могу видеть будущее. Я всего лишь помогаю людям, которые столкнулись с тем, что и я когда-то. И, к сожалению, я не могу сказать вам точно, зачем вы встретились. Но я думаю должно случится то, что поможет вам, мистер Эндрюс, отпустить чувство вины. Потому что оно держит вас здесь.

========== Часть 3 ==========

Руки нервно дрожали. Я сверлила взглядом дверь. Пыталась увидеть, что происходит за ней.

Через каких-то пару минут, я окажусь там. Наедине с комиссией. С необходимостью доказать, что я не зря училась все четыре года.

Мне казалось, что часы в коридоре стучат слишком громко. Одногруппники дышат слишком неровно. Дверь скрипит слишком противно.

Единственное, что не вызывало во мне раздражения, это холод, окутывающий тело и тихий голос с ирландским акцентом, успокаивающий меня.

Дверь открылась и я увидела своего руководителя.

– Васильева, вперед.

Я вошла. Холод ушел, оставив непривычное чувство. Я вдруг ощутила себя… незащищенной. Но нужно было собраться. Я развесила на доске чертеж. Окинула комиссию взглядом. Я всех их знала. Не знала только мужчину, сидевшего немного позади. Он явно выделялся на фоне обычных преподавателей. В идеально выглаженном дорогом костюме, с дорогими часами и с безупречной стрижкой. В нем все говорило о большом состоянии.

А я говорила о своем судне.

Оно теперь казалось мне безупречным. Технически современное, но в духе давно ушедшего времени.

Я говорила и говорила, пытаясь угадать, какое произвожу впечатление.

Когда все оказалось позади и даже вопросы уже были заданы, я наконец-то смогла выдохнуть.

– Можешь идти, оценку сообщим, когда все закончат.

– Спасибо.

Дверь скрипела уже н так противно. И одногруппники, спрашивающие, как все прошло, не раздражали. Я снова почувствовала холод и уже полностью расслабилась.

– Как прошло?

Спустя почти полгода меня начинала раздражать его способность разговаривать со мной и не быть услышанным. Я только кивнула в ответ и Эндрюс улыбнулся.

Я подумала, что действительно очень к нему привыкла.

Привыкла к тому, что он вечно рядом, но вовсе не утомляет и не надоедает. Он придерживает дверь, когда никто не видит и постоянно делает какие-то комплименты. Пользуясь тем, что никто не слышит, комментирует происходящее вокруг, вечно пытаясь меня рассмешить. И вечно старается убедить передумать и стать судостроителем.

Я давно потеряла счет его вопросам и своим ответам.

Мы выяснили, что он привязан ко мне, но не к моему сознанию. И когда я сплю, он все так же бодрствует. Узнали, что он не может проходить сквозь стены даже при большом желании. Что материальный мир для нас – совершенно одинаковый, но взаимодействовать друг с другом мы все равно не можем. Эндрюс мог пользоваться транспортом, но не мог летать, как Каспер или перемещаться быстро на большие расстояния. Он был обычным человеком, с той только поправкой, что существовал только для меня.

Мы раз в несколько дней посещали нашего мозгоправа, чтобы не сойти с ума и может прояснить что-то новое.

Я настолько привыкла к тому, какой теперь была моя жизнь, что не представляла, как можно по-другому.

Отвертевшись от друзей, я ускользнула на пустой этаж.

– Я знал, что у тебя все получится.

– Да, но волноваться было нужно.

– Конечно. И какая же в итоге оценка?

– Скажут позже. Затем будет что-то вроде фуршета. Ты останешься?

– Если ты захочешь.

– Я определенно не обойдусь без твоих замечаний.

Эндрюс рассмеялся, и мы снова начали говорить о всем, о чем обычно говорят друзья.

Человек из другого времени, из совсем другого мира, вдруг стал мне ближе многих старых друзей.

Сейчас Томас рассматривал фотографию Gülsün, нового контейнеровоза Маэрска на 23 с лишним тысячи teu. Эндрюс смотрел на судно едва ли не с обожанием, а во мне оно никогда особых чувств не вызывало.

– Титаник с его 260 метрами считался огромным. А сейчас люди строят судна куда больше и даже не считают это чем-то удивительным.

Мы уже не раз говорили о том, что путешествия по морю перестали быть настолько удивительными, из-за появления самолетов. Летать быстрее и безопаснее. И дешевле.

Эндрюс, впрочем, пошел дальше по коридору. Фотографии заканчивались и за ними начиналась широкая доска объявлений. Сбоку, как всегда, висел Солас. Томас протянул руку к книге и достал из подставки.

Он пролистнул страницы, остановив на случайном месте. Я увидела что-то про предельную длинну затопления, прежде чем мужчина закрыл книгу и поставил на место.

Эндрюс поднял на меня взгляд, и просто смотрел. А мне даже не нужно было спрашивать о чем он думает.

– Чтобы прийти к этому им нужен был мой Титаник.

Томас просил не утешать его. Никогда. Сильный человек из забытого времени, он хотел нести этот груз до конца. Но я так не могла.

– Титаник спас больше жизней, чем унес.

– Но в итоге ничему не научил.

– Брось.

– Нет, я ведь узнавал все. – Черт, я ведь и сама все знала. Но с иронией думать про себя, что все осталось прежним и говорить это ему… – Падающие шлюпки, плоты, гидрокостюмы… Столько всего нового, а законы будто и не меняли.

– Томас… – мне так хотелось взять его за руку… но пальцы прошли словно сквозь воздух, лишь на мгновение отдавшись еще более ощутимым холодом, как всегда. Эндрюс улыбнулся.

– Прости, у тебя важный день, а я все порчу.

– Ничего ты не портишь.

– Ты слишком добра ко мне.

– А ты слишком хорошо воспитан.

Он рассмеялся и этот смех прогнал остатки печали.

Я продолжала смотреть, не в силах оторвать взгляд. Такое странное чувство…

Я не успела понять, о чем подумала в этот миг, на лестнице послышались шаги.

– Васильева, пошли, зовут!

Я кинулась вниз, неизменно чувствуя, что Эндрюс идет за мной.

Спустя пару минут я уже знала, что получила пятерку. Я никогда о ней не мечтала и даже не думала, но все равно была рада.

Мой преподаватель, с крайне довольным видом, подошел ко мне в компании того самого дорогого мужчины, который так заинтересованно слушал мою защиту.

– Ну что, Васильева, довольна?

– Конечно. Спасибо большое, без вас бы не справилась.

– Ну, это само собой. – Мужчина хлопнул меня по плечу, почти как пацана, по-братски, и Томас тихо прыснул, вроде как от негодования. Сколько я не объясняла, что это в порядке вещей, он все же реагировал не очень. – Вот, к слову, хотел тебя познакомить.

Якименко перешел на английский и я поняла, что знакомство все же серьезное.

– Это мистер Харланд. Он сейчас возглавляет одну довольно преуспевающую компанию.

– Очень приятно.

– Взаимно, мисс. Мы с вашим куратором давние знакомые, и когда он мне по дружбе рассказал о вашем проекте, мне стало очень интересно с вами пообщаться.

Я едва не закатила глаза. Если он захочет предложить мне работу, отказывать будет очень даже неловко.