Текст книги "Моно-но аварэ (СИ)"
Автор книги: Lt.Lama
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Сакура задумалась. Что же за особа ожидает их карающей руки…
И Цунаде не заставила их ждать. Как только был доеден последний кусок рыбы и выпита последняя бутылка саке, она стукнула своей пиалой по столу, привлекая внимание своих куноичи.
– Девушки! – Начала она, нахмурив брови. – Я безмерно горжусь всеми вами. Вы прекрасны, вы сильны, вы искусные воительницы.
Каждая надулась от похвалы, особенно Сакура, ведь это было так словно… Так, словно это её мама гордится ей.
– Этот заказ, который подготовил мой дорогой брат, поставит точку в одной войне. Поэтому слушайте внимательно мой план. Ведь, если мы победим, мне удастся возвести вас всех в ранг господ…
Сердце Сакуры заколотилось. Это будет он. Перед взглядом возникло суровое лицо, с которого ручьями текли слёзы. И сжатые в кулаки руки. Что ж, ему не удастся отмстить. Ведь куноичи Королевы Слизней не терпят поражений.
Они все оделись на свой вкус. Темари – в меха, Тен-Тен – в простое кимоно, которое призывало взгляд к её искусно накрашенному лицу, Шизуне слегка оголилась, выставляя в вырезе шелков изящные стройные ноги, Хината оделась, как гейша, а Ино, как заправская шлюха.
Сакура недолго думала над своим нарядом. Она надела то, в чём была в день, когда убила Изуну-сама. Розовое кимоно. Не развратное, как у Ино и не скромное, как у Хинаты. Без притворства. С этим человеком притворство ни к чему. Она ещё даже не подозревала, что за всю оставшуюся им жизнь не соврёт ему ни разу.
– Учиха заказывал лучших девочек. – Ино примеряла серьги у зеркала. Улыбка её была кровожадна. – Он их получит.
Они должны были прийти все вместе. Та или те, кого он выберет, и станут убийцами одного из величайших воинов современности. Остальные должны будут убить тех, кто способен помешать выполнению заказа. Подстраховать. А затем скрыться.
Сакура нанесла немного белил на лицо и вишнёвую помаду на губы. Шизуне помогла ей с подводкой.
– Ты прекрасна. – Сказала она материнским тоном и улыбнулась.
Шизуне многому её научила. Сакура любила её и была ей благодарна. Как и всем им.
Его присутствие Сакура почувствовала почти физически. Повело прохладой и уверенностью. Этот мужчина за год постарел на пять лет и словно стал ещё жёстче. Шиноби ломает не убийство, а гибель родных.
Он выпивал с друзьями, когда Госпожа Сенджу вывела их, восхитительных и жарких, как летние ночи.
Безэмоциональное лицо, обрамлённое буйной чёрной шевелюрой, обратилось к ней, и чёрные глаза проникли в её душу холодными, как железо, тисками.
Сакура не отвела взгляда, но сделала поклон. Одними губами прошептала «Мадара-сама».
Кажется, когда-то он не захотел её, потому что она была ребёнком. Что ж, теперь она женщина. Прекрасная женщина. Вряд ли он когда-либо имел такую.
Харуно видела, как Тен-Тен оголила бедро. Она хотела быть убийцей. Однако мужчина и не взглянул на неё. И он хотел что-то необычное.
Мадара поманил её рукой, и она подошла без возражений. Он – не Изуна-сама, с ним не хочется быть дерзкой.
– Я помню тебя. – Сказал он, изучая лицо Сакуры.
– Я тоже Вас помню, Господин Учиха. – Сакура ухмыльнулась. Ладно, она просто дерзкая всегда.
Он смотрел ей в глаза, не меняясь в лице, а затем поднялся, оказавшись гораздо выше. Настолько выше, что Сакура потерялась в пространстве и слепо последовала за ним, когда мужчина взял её руку и повёл за собой.
Им предоставили лучшую комнату. Сакура нечасто бывала здесь. Принесли сливовое вино. Зашторили окна. Сакура прошлась по комнате, зажигая свечи и благовония. Затем села с ним рядом, с нарастающим возбуждением видя, как оголилась его широкая грудь в вырезе синих клановых одежд.
Он был словно хозяин любого помещения, в котором находился. Он пил так, словно был у себя дома. Сидел вальяжно. Смотрел на неё так, будто бы она была его собственностью. А ведь это было уже давно в прошлом.
Совсем не как Изуна.
Она примостилась рядом, налила ему вина и выпила, когда он предложил.
– Как тебя зовут? – Спросил он.
– Сакура. – Ответила она с лёгкой улыбкой. – Я прислуживала семье Фугаку-сама.
Он хмыкнул.
– И что же произошло? Итачи с Саске не поделили тебя?
– Не совсем. – Ответила Сакура, подливая вина в его опустевшую пиалу. Рука, что лежала на спинке подушки, огладила её плечо кончиками пальцев, и девушка пролила вино мимо. Разряд электричества пробежался по её телу сверху донизу.
– У тебя давно не было мужчин. – Сказал он скорее утвердительно.
Как он понял? С этим мужчиной соврать – значит выдать себя. Но как ответить правду, не подвергая себя опасности?
– Как Вы поняли, Мадара-сама?
Она нетвёрдой рукой поставила кувшин с вином на стол и обернулась к нему через плечо. Спокоен. В глазах – интерес, желание, умиротворение. Всё в порядке. Она лучшая.
– Проститутки обычно не дёргаются от прикосновений мужчин. – Заметил он, вглядываясь в её лицо слишком взрослое, по сравнению с тем, каким оно было, когда они впервые встретились.
– Может быть, Вы мне понравились. – Сакура лукаво улыбнулась.
– Я нравлюсь женщинам. – Сказал он без хвастовства, словно просто озвучивая факт. – Но тех, кто ложится с новым мужчиной каждый день, сложно возбудить.
– Вы правы. – Сказала Сакура. – Но я не обычная проститутка.
– Что же в тебе необычного? – Усмехнулся он, протягивая руку к её розовым прядям.
Его руки пахли землёй и кровью, а ещё ветром в поле и прохладой осени. Они прикрыла глаза, ловя прикосновения шершавой кожи к своему нежному лицу.
– Я стою дороже, чем любая женщина, которую Вам доводилось встречать.
Моя цена – жизнь.
– Госпожа позволяет мне выбирать.
Его рука исчезла, чтобы появиться вновь на завязке её пояса.
– Умеешь танцевать? – Спросил он.
Сакура улыбнулась. Её не нужно просить дважды. Танец – её стихия.
Она встаёт, позволяя ткани стечь с её плеч, огибая каждый изгиб гибкого тренированного тела. Обычно Госпожа Сенджу не позволяет показывать тела мужчинам, которые связаны с военным делом, ведь именно по телу легче всего распознать куноичи.
Но её шрамы скроет темнота, а всё остальное скроет танец. Ежели не скроет он – с этим справится её шпилька, зажатая в объёмной причёске.
Сакура танцует, так как не танцевала никогда. Цикады и ветер за окнами – её музыка. Его взгляд – музыка. Его грядущая смерть – симфония.
Внезапно перед её воображением Мадара Учиха становится древним старцем. Сварливым, но сильным. Она оступается. И не успевает подумать о своём видении, потому что он подхватывает её за руки. Ради Изуны-сама она убьёт его нежно.
Они ложатся на подушки, и Сакура усыпляет его бдительность поцелуями. Что уж говорить, она сама чуть не лишается сознания в этот момент. Он ищет, а затем мнёт руками её голые ягодицы, когда характерный крик птицы прорезает ночной воздух вне борделя.
Сакура не даёт никакой реакции на него, но понимает, что нежно не получится. Нужно убить быстро. Иначе мероприятию конец. Видимо, она слишком долго разводила разговоры.
На шее её бывшего господина красивая вена и куноичи как бы ненароком ощупывает её.
Мадара напрягается, но уже поздно. Он смотрит на неё снизу-вверх, и в его чёрных, как угли, глазах осознание. Шпилька у его шеи. Но Сакура не спешит лишить его жизни. Его челюсти сжимаются. Кажется, будто он видит смерть брата в её глазах.
Сакура отвечает ему спокойным взглядом. Она хозяйка ситуации.
– Вы и правда, понравились мне, Мадара-сама. – Говорит она почти с сожалением. – И я бы хотела сделать это в момент нашего оргазма, как с Вашим братом. – Его тело под ней напрягается. Но лишь на мгновение. – Но, к сожалению, мне нужно торопиться.
Он молчал, прожигая её взглядом. Не пытаясь отсрочить неизбежное или как-то отвлечь её. Просто слушал, что она говорит. А реагировало его тело.
Но она кое-что ему должна, поэтому убьёт чуть позже.
– Мне грустно убивать такого великого воина, как Вы. – Говорит Сакура с пугающим спокойствием на прекрасном лице. – Взамен за такое преступление с моей стороны я отвечу на любой Ваш вопрос.
– Кто? – Только говорит он, а от былой расслабленности ни следа. Весь словно пружина, готовая в любой момент прийти в действие. Шпилька предупреждающе царапает кожу.
– Тобирама Сен…
Её мир переворачивается в одно мгновение. Она летит на пол, и многочисленные подушки смягчают падение, но не дезориентацию. Пытается ухватится за что-то, но в итоге тем, что возвращает в реальность становится острый клинок у шеи и тяжёлая ступня, придавившая плечо.
Действительно великий воин.
– Ты так спокойна перед лицом смерти, куноичи.
Сакура смотрит в его глаза. Они как всегда уверены, в их глубине – интерес, который позволит этому человеку прожить долгую жизнь.
Девушка не отвечает. Что ей сказать ему?
– Изуна. Как он умер?
Сакура ухмыльнулась, вспоминая ту ночь.
– Переживайте за себя, а не за него. Я подарила ему лучшую смерть, из тех, на которые он мог рассчитывать.
Он был влюблён в тебя – читалось в глазах Учихи.
Его меч слегка оцарапал шею, а затем тяжесть исчезла с плеча.
– Я сохранил твою жалкую жизнь. – Выплюнул он в сердцах. – Потому что ты сделала подарок моему брату. Не попадайся мне на глаза. Иначе я порублю тебя на куски.
========== Неоплаченные долги ==========
Сакура больше никогда не видела своих сестёр по оружию. Где они, выжили ли в резне в борделе Сенджу-сама, сумели ли сбежать. Она видела только Шизуне, пришпиленную к стене её же самурайским мечом. Лицо Шизуне было умиротворённым, словно она спала.
Остальные будто в лету канули, и, по идее, Сакура должна была сделать тоже самое: как можно скорее скрыться. Но вопреки здравому смыслу куноичи не спешила. Она похоронила подругу. Собрала некоторые свои одежды и оружие. Сожгла дом.
Это было самым мазохистским поступком за всю историю её жизни, ведь это был её первый настоящий дом. Место, где её ждали, любили и уважали. Сакура и не надеялась обрести свой дом вновь. Поэтому она решила, что пришла пора отдавать долги. А самый свой большой долг она ощущала перед Учиха Мадарой.
Его дом она помнила по своим детским расплывчатым воспоминаниям. Тогда он казался серым-серым, но сейчас Сакура насладилась видами жилищ клана Учиха. Её встречали синие крыши и зелёные листья.
Куноичи была одета в простое кимоно, в руках её был узел, на ногах простые сандалии, а всё оружие было спрятано в волосах или на поясе. Со своими большими зелёными глазами и очаровательной улыбкой, она сейчас меньше всего походила на убийцу, однако, было ли что-то в её лице, или же осанке, но часовой, стоящий на входе встретил её с оружием наготове.
– Кто ты и зачем пришла? – спросил красивый молодой человек в броне.
– Меня зовут Сакура. – Ответила девушка, как всегда избегая вспоминать свою фамилию. – Я хочу увидеться с главой клана.
– Не после резни в том борделе, девушка. Мне приказано проверять каждого, кто явится. Особенно не из Учиха.
– Я из Учиха. – Улыбнулась Сакура. – Жила в семье Фугаку-сама. Можете спросить его.
Молодой человек фыркнул, складывая руки на груди.
– Делать мне нечего. Я пойду к Фугаку, а ты? Пойдёшь спокойно и зарежешь кого-нибудь во сне.
Сакура прыснула в рукав. Он довольно мил.
– Как Вас зовут? – Спросила она с лучезарной улыбкой, которая заставила паренька слегка покраснеть.
– Кагами.
– Кагами-сан, Вы же можете сами проводить меня к Мадара-сама.
Он закатил глаза.
– Ладно. Широтсучи! – рявкнул Кагами.
– Чего?! – Отозвался кто-то из небольшой пристройки рядом.
– Посторожи за меня!
– Ксоооо…
– У Широтсучи понос, уж простите за подробности. – Сообщил ей Кагами тихо, и она хихикнула.
Сталь зазвенела в его руках, но Сакура не пошевелилась, когда он обнажил свой меч. Он не убьёт её. Не сегодня.
– Кажется, я запретил тебе попадаться мне на глаза.
Сакура по голосу чувствует, что его гнев уже остыл. Она была лишь орудием. Настоящим убийцей был Тобирама Сенджу.
Она немного удивляется, когда из-за его спины выглядывает человек, о котором она уже давно и думать забыла. Он слегка постарел, в шевелюре прибавилось седых прядей, но он всё тот же.
– Это же та девочка, которую ты когда-то даровал моей семье. – Произносит Фугаку с каким-то трепетом. – Как же ты повзрослела, Сакура-чан.
Перед взглядом Сакуры проносятся все те ночи, что она провела с Фугаку-сама. Ей было хорошо. Но эти удовольствия меркли в сравнении с удовольствием быть свободной.
Она легко поклонилась. Как равному, не больше. Он больше не её господин. И никогда не будет снова.
– Вы уже однажды даровали мне жизнь, Мадара-сама. – Обращается она к младшему Учиха. Лицо Фугаку преисполнено любопытства. Лицо Мадары нечитаемо. – А я отняла слишком многое у Вашей семьи. Я пришла лишь чтобы загладить свой долг перед Вами. Если Вы позволите, я бы хотела защищать Вашу жизнь.
Она смотрит мужчинам в ноги, но острый клинок приподнимает её за подбородок. Он не гневается, но Фугаку за его спиной слегка обеспокоен.
– Как я могу тебе доверять?
– Вспомните всё, что я уже делала и говорила. – Смиренно отвечает куноичи. – Моя жизнь – череда несчастий. Я больше не хочу убивать. Я хочу помогать. Помогать Вам.
Они смотрят друг другу в глаза лишь мгновение, а затем он опускает меч. Он позволит ей выплатить свой долг.
Так начинается её новый, улучшенный период жизни в клане Учиха. У неё своя комната, маленькая и аскетичная, но этого достаточно. С позволения Мадары-сама она носит оружие и одевается, как ей вздумается. Женщины Учиха смотрят на неё со смесью зависти, восхищения и благодарности. Зависти к её свободе и положению, восхищения её красоте и силе, благодарности за то, что она оберегает их Главу.
Сакура ходит за ним по пятам, иногда скрыто, иногда явно. Охраняет его покой по ночам, когда он с женщиной вне территории клана или выходит на поле боя или же на поле переговоров. Не то чтобы Учиха сильно нуждается в защите, но есть моменты, когда каждый человек сильно уязвим, даже такой воин, как он.
Кто-то стирает её одежду, стирает пыль с полок, на которых появляются книги. Сакура берёт их из его библиотеки. Ей нравятся книги любви с картинками, где мужчина и женщина лежат или сидят в непристойных позах, и поэзия.
Иногда они разговаривают. Учиха зовет её ближе к вечеру, усаживает напротив и угощает вином и суши с угрём. Но проходит время, прежде чем он впервые делает это. Так Сакура понимает, что старые обиды забыты.
– Ты читаешь Басё? – спрашивает он, разливая своё любимое вино. Это и её любимое, как ни странно. Оно почти не обладает опьяняющим действием, зато у него насыщенный и терпкий вкус.
– Иногда. Мне больше нравятся книги про любовь.
Вечер прекрасен. Уже холодает, поэтому они одеты в тёплые кимоно. Если отодвинуть сёдзи, можно увидеть, как много звёзд на безупречно-чёрном небе.
Он хмыкает с полуулыбкой и смотрит с некоторой даже похотью, пережёвывая рыбу.
– Ты хотела сказать, книги о сексе.
Сакура смотри на него удивленными глазами, пока Мадара подкладывает ей мясо в тарелку.
– А в чём разница? – Спрашивает девушка, и в её голосе столько невинности, что он смеётся. Ситуация абсурдна. Девочка убила столько народу, побывала в объятиях как минимум троих мужчин, а когда речь заходит о плотских утехах и любви становится похожа на несмышлёныша.
Сакура берёт в руки тарелку и ест, внимательно смотря на Учиху. Ждёт ответа. Но тот не спешит отвечать.
– Почему ты ещё не выбрала мужчину? Ты же можешь быть с кем захочешь. – Говорит Мадара, а затем опрокидывает в себя пиалу с вином.
Она округляет глаза. И ведь правда. И почему она об этом даже не подумала за всё то время, что живёт здесь? Она же свободная женщина теперь. Свободнее любой из женщин. Она не связана ничем, кроме того долга, который решила выплатить человеку, даровавшему ей жизнь.
– Но ведь, чтобы выбрать мужчину, мне придётся переспать со всеми здесь. Чтобы найти лучшего. Это долго и… Почему Вы смеётесь, Мадара-сама?!
Сакура хмурится, ощущая, словно этот человек знает что-то такое важное, что она хотела бы знать сама, но не знает. Что-то о любви и отношениях, что-то о привязанности.
– Тебе не обязательно пробовать каждого мужчину, Сакура. Достаточно просто выбрать кого-то по душе. – Говорит он уже серьёзно.
– А как я выберу, не зная, каков он в постели? – Удивляется Сакура.
– А как ты выбрала моего брата?
Эта тема – словно дорожка по тонкому льду. Но Сакура уже давно не боится ни смерти, ни Учихи Мадары. Возможно, она бы умерла за него, если бы понадобилось. Поэтому в его покоях на какое-то время воцарилось молчание. Сакура думала. Мадара пил и наблюдал за её лицом.
– Ты любила его? – Внезапно спрашивает он, прерывая поток её мыслей и словно направляя их.
– Изуна-сама был очень красив. – Она по крупинкам собирает воспоминания. – И он хотел меня. Не так, как все хотел. Не как… не как вещь. Как женщину. – Она поднимает стыдливый взгляд на Мадару, словно призналась в чём-то позорном. Но его лицо спокойно. Он готов слушать дальше. – Нет, я не любила его. Но я хотела… не знаю. Наверное, я просто хотела, чтобы ему было хорошо. Чтобы последние его минуты были счастливыми. Но знаете что, Мадара-сама? Его взгляд, когда… когда я сделала это. Я никогда не забуду его.
Она замолчала. Никогда ещё она не озвучивала эти свои ощущения и никому. Даже Ино. Но его присутствие всегда вызывало на определённые размышления. А его ум помогал выстроить их в стройную цепочку.
Они едят и пьют молча, позволяя флёру грусти и утраты развеяться над ними, пока Сакура не осмеливается задать вопрос, который мучал её с начала их разговора.
– А Вы кого-нибудь любите, Мадара-сама?
– Да. – Отвечает он. – Свой клан. Но тебя интересует не это.
– Не это. – Подтверждает Сакура, но Мадара не хочет развивать эту тему. Он лишь подливает ей ещё вина в опустевшую пиалу, да подкладывает рыбы. Это хорошо, ведь она совсем исхудала за последнее время.
– Если бы выбрала одного из мужчин здесь, могла бы даже выйти за него замуж. Я бы дал согласие.
Сакура не понимает, какое ему дело, но игнорировать вопросы не хочется. Она отвечает, почти не задумываясь.
– Жена раба мужа. – Говорит Сакура, хватая с тарелки кусок лосося и проглатывая его. – А я свободна. Мне нравится моя жизнь. Хожу, куда хочу, делаю, что хочу. Если захочу, то буду спать со всеми Учиха сразу, а не захочу, то смогу и отпор дать.
– Прямо таки со всеми. – Посмеивается он. – Как тебе Тоширо-сан?
Сакура краснеет, вспоминая Тоширо-сана, девяностолетнего старичка без зубов, который постоянно подкармливает её сладостями.
– Ну, может не со всеми. – Дуется она, но настоящей обиды нет. Ей нравится вот так вот говорить с ним о какой-то ерунде. О чувствах.
– А Вы почему не женитесь? – Спрашивает она мужчину.
– Нет необходимости. – Говорит он просто. – Для того, чтобы создавать династические браки, я использую своих многочисленных родственников. Дети у меня тоже есть. Нужно будет, назначу одного из них наследником. В клане меня уважают и без жены.
– А как же та любовь, о которой Вы говорили?
– Это тоже не обязывает к браку. – Усмехается он.
Кажется, Сакура захмелела.
В ту ночь она не могла уснуть. Она думала об их разговоре. Что значит, выбрать мужчину по душе? Любовь и постель – не одно и тоже? Любила ли она кого-то в своей жизни?
Через несколько месяцев после резни в борделе, Мадара добивается аудиенции с Главой клана Сенджу. Она сидит за его левым плечом, как его телохранитель, всегда готовая помочь, но на поле переговоров ей крыть нечем. Глава Сенджу, кажется, старый друг Мадары-сама, и по его лицу видно, что он был не в курсе замыслов брата.
Хаширама Сенджу, ещё более высокий и мощный, чем его младший брат, на коленях просит у Мадары и всего клана Учиха прощения. Она видит, как кривится лицо Тобирамы. Он против. Он не согласен. Когда их глаза встречаются, её пронзает странная душевная боль. Это она виновата.
Для воина жизнь без указательных пальцев – не жизнь вовсе. Сакура знает это как никто другой. Поэтому не может без дрожи наблюдать за наказанием, но всё же смотрит. Смотрит, как мужчина выдерживает наказание без скрипа или вздоха. Но теперь он уже не шиноби.
Осознание чужой беды настигает её поздно вечером. Её трясёт и выкручивает, слёзы, которых она не видела уже больше года, просятся выйти наружу.
Чувствуя, что задыхается, Сакура выбегает на улицу, пытаясь вдохнуть немного ночной свежести. Но в груди что-то горит. Что-то не пускает воздух внутрь, и она рвёт на себе ткани. Она вспоминает всех убитых и всех, чьи жизни были разрушены ею. Вспоминает прощальный взгляд Изуны. Вспоминает обрубки на месте пальцев Тобирамы. Садится в грязь. Слёзы беззвучно катятся по щекам, становится легче дышать.
Сгибаемая болью, Сакура бредёт к кладбищу.
Могила её любовника поросла травой и уже давно осела. Сакура оседает на надгробную плиту и лепечет слова прощения. Не только Ему, но и всем им.
Она засыпает прямо там, уткнувшись лицом в землю.
Её находит служанка, Ханако. Приводит в дом и отмывает в бадье. Укладывает в постель и гладит по волосам. Сакура благодарна ей, но не способна произнести ни слова. Она засыпает вновь, и просыпается уже в полдень, когда к ней приходит с визитом Саске.
========== Цветение ==========
– Здравствуй, Сакура-чан.
На его губах неуверенная улыбка. Сам он раздался в плечах, вырос выше отца и, наконец, превратился в мужчину.
Сакура чувствует себя немного разбитой и медлительной, к тому же как раз подошло время её лунных дней. Она отвечает немного неохотно.
– Здравствуй, Саске.
Он нервно молчит, словно не зная, зачем пришёл.
– Я просто хочу сказать тебе, – собирается с мыслями Саске, – что просил Мадару отдать тебя за меня замуж. И он сказал, что на всё твоя воля.
Сакура фыркает в рукав. Она хочет сказать нет, но какое-то весёлое злое озорство настойчиво стучится в её разум, поэтому она лишь отвечает с томным вздохом «я подумаю» и откидывается на подушки, намекая, что их короткий разговор окончен.
Саске кивает и бросает через плечо уже на выходе:
– Ты стала ещё прекраснее.
После наказания Тобирамы ей сложно найти себе место. Сакура бесцельно гуляет по району Учиха, здоровается с людьми, бегает наперегонки с местной ребятнёй, заходит на территорию прислуги, словно желая что-то найти. Мужчины и женщины смотря ей вслед: на откровенные одежды, на свободную походку, на яркую, ослепляющую красоту.
Она обходит каждый закуток, каждый дом, её приглашает на полуденный чай Наори-сан, милая девушка с пышными волнами каштановых волос. Они обсуждают какие-то местные сплетни про чью-то женитьбу, обсуждают красавчика Итачи-сана, а затем Сакура идёт дальше, встречая всё новых и новых людей, и удивляется, ведь до этого она видела лишь тех, кто приходил к Мадаре-сама, если находилась при нём. Район Учиха оказывается огромным. А сама Коноха, наверняка, ещё в разы больше.
Эта мысль разжигает в Сакуре какой-то костерок, и она начинает медленно оттаивать и распускаться, несмотря на осеннюю пору.
Тем же вечером после общения с Наори её зовёт к себе Мадара-сама.
Он выглядит недовольным и уставшим, кимоно немного свободно в груди, и Сакура невольно вспоминает ту ночь, когда она чуть не легла с ним.
– Знаешь, зачем я позвал тебя сегодня? – спрашивает он.
На столе не видно ни вина, ни рыбы, а между его бровей залегла морщинка. Но Сакура всё же испытывает удачу. Всё то время после бегства из борделя она словно находилась в стазисе, не испытывая никаких желаний, но прогулки по району Учиха (а может быть и истерика после наказания Тобирамы Сенджу) затронули какие-то струнки неизвестные доселе струнки в её душе, заставляя ледок, охвативший тело, разламываться с мягким треском и падать оземь. Вполне вероятно, что настолько живой она ещё не чувствовала себя никогда. А потому Сакура лишь коварно хлопает глазками, отвечая ему:
– Чтобы насладиться ужином с красивой женщиной?
– Очень смешно. – Скалится в ответ Мадара. – На прошлой неделе ко мне приходил этот сопляк Саске. Сегодня ко мне пришло пятеро мужчин.
Пятеро мужчин? Неужели…
– Неужели ты всё же решила переспать со всем кланом Учиха?
Яд в его словах немного сбивает с толку.
– А зачем они приходили? – Тупо спрашивает она, не понимая, в чём её обвиняют.
– Просили тебя в жёны.
Понимание медленно, но верно заполняет её сердце приятным теплом. Пятеро. Не считая Саске. Это очень много.
Сакура отвечает ему смущённой улыбкой.
– Я решила пройтись по Вашей территории. Жалею, что не сделала этого раньше. Тут безумно красиво.
Кажется, она его немного успокоила. Но он молчит, а в его глазах до сих пор полыхает.
– Это всё, чего Вы хотели от меня, Мадара-сама? – Спрашивает Сакура, понимая, что ей здесь больше делать нечего. По крайней мере, сейчас. Её позвали не для беседы, а чтобы отчитать за несовершённые поступки.
Мадара смотрит на неё какое-то время, пытаясь будто бы проникнуть в её сознание и прочесть там ответы на свои вопросы. Изучая те изменения, что произошли с ней.
– У нас с тобой остался один незакрытый вопрос. – Говорит мужчина, сбивая Сакуру с мыслей. Что ещё за вопрос? И почему сейчас?
Она смотрит на него с некоторой опаской.
– Какой, Мадара-сама?
Он встаёт из-за стола бесшумно, словно тень, и также бесшумно, чёрной пантерой, обходит стол по кругу, чтобы оказаться за спиной Сакуры. Присаживается на корточки рядом, слишком близко к её лицу и смотрит в глаза, словно дикий хищник.
– Останься этой ночью со мной. – Произносит он, касаясь сухими шершавыми пальцами её щеки, и Сакуру пронзает насквозь.
Реакция собственного тела вводит её в состояние ступора. Между ног скапливается назойливая влага. Становится жарко, даже душно. Она чувствует, как распахиваются глаза. Чувствует запах его кожи. Осязание и обоняние в этот момент выходят на первый план, отодвигая все остальные чувства.
Сакура внезапно вскакивает, опрокидывая стол, и бежит на ватных ногах из его покоев прочь.
Она бежит к лесу. Вдыхает запахи влажной листвы, успокаивает свой разум и тело. В груди настойчиво стучит сердце, между ног – мокро, в голове всплывают одни и те же слова.
Я люблю его. Люблю его. Люблю.
Харуно какое-то время бродит по лесу, вдыхая запахи прошедшего дождя, трогая ветви деревьев, слизывая чистые капли с листьев. И возвращается в район Учиха неспеша. И ей кажется, что её жизнь словно достигла какой-то кульминации. Словно все свои неполные двадцать лет она шла к тем осознаниям, которые она открыла для себя за последние недели. Невиданная лёгкость и одновременно твёрдая уверенность охватили её.
Сакура шла обратно к дому Мадары-сама целый час, нигде не останавливаясь, но стараясь никому не попадаться на глаза, что было довольно легко сделать в темноте.
Она прошла в его дом и направилась к спальне, ведь был уже одиннадцатый час, а там присела рядом с ним, тревожно пробудившимся от её присутствия.
– Мадара-сама. – Прошептала девушка, пока мужчина пытался сфокусировать на ней своё зрение. – Я должна кое-что сказать Вам.
Учиха, наконец, справился со сном, сел, оказавшись слишком близко, и смотрел прямо в её глаза своими чёрными-чёрными омутами, спокойными, волнующими её сердце бездонно-мудрыми омутами глаз.
– Говори. – Нежно пробормотал он в полголоса.
Сакура ощутила, как бешено колотится сердце в груди, и приложила к ней ладонь, чтобы успокоить волнение. Второй ладонью она обняла колючее от вечерней щетины лицо, и со всей лаской, на которую была способна, провела этой ладонью до его плеча, ища в нём силу и поддержку сказать то, что нужно было сказать.
– Я больше не смогу быть Вашим телохранителем. – Её голос был тих и глух, но он слышал каждое слово, раздающееся в звенящей тишине. – Я не смогу больше быть подле Вас. Я люблю Вас, Мадара-сама.
На какое-то мгновение его глаза расширились, и он молчал, а затем Мадара подогнул колени и взял её маленькую нежную руку в плен своих ладоней.
– И что же гонит тебя?
– Я не смогу… – контакт их глаз кажется физически ощутимым, и всё перед ней плывёт, кроме этой спокойной черноты, – не смогу быть с Вами рядом, но держаться на расстоянии. Я не смогу лечь с вами, зная…
Она глотает слёзы, опуская голову, собираясь в кучку, и чувствует лёгкое пожатие на своей руке. Он слушает. Он выслушает всё.
– Вы, наверное, думаете, что я… что я только и делаю… что… – Сакура теряется, но вскидывает голову и видит в его глазах понимание. – Но он ведь был моим первым мужчиной с тех пор, как я покинула Фугаку-сама. И последним. И Вы были правы, когда сказали, что я любила его. Но… но не совсем. Ведь то… то, что я испытываю, когда Вы рядом. Когда я думаю о Вас. Это совсем другое, и… и это не то чувство, которое я смогу стерпеть, наблюдая за тем, как Вы скрываетесь в покоях другой женщины… я…
Сакура замялась, стараясь выдавить из своего рта последние крохи признаний и выдохнула на последнем дыхании, мгновенно обессилев.
Я не смогу быть рядом, зная, что Вы не любите меня.
Её тело расслабилось, и Сакура опустила взгляд. Она сказала это. Сказала ему всё. Сейчас она вдохнёт в себя силы вместе с воздухом, и уйдёт. На этот раз навсегда.
Тёплые прикосновения заставили Сакуру вздрогнуть. За одно мгновение она оказалась лежащей на сильной мужской груди. Руки Мадары ласково, но крепко обвивали её тело, рождая немыслимые по своей силе ощущения тепла, и трепета, и жара.
– С чего ты взяла, что я не люблю тебя. – Прошептал он, щекоча тёплым дыханием чувствительное ушко. – Наша первая беседа разожгла во мне интерес. Я наблюдал за тобой. Изучал. Но ты была слепа и глупа. А сейчас в твоём маленьком теле родилась большая женщина. И, если она мне это позволит, я бы хотел остаться с ней.
