Текст книги "Кризис (СИ)"

Автор книги: Lord Qub

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

====== Кризис ======

Мир сер.

– Курс рубля снова упал, санкции со стороны ЕС и Соединённых штатов... – старенький телевизор, висящий на стене кухни, тихо продолжал свое вещание под шипение горячего масла.

Мир тускл.

– Мам, дай денег! – словно черт из табакерки, возникла в проёме сестра, заглушая и без того тихий звук, идущий от пропитавшихся пылью и жиром динамиков. – Я с подружками в хинкальную хочу сходить.

Мир жесток.

– Подружка по имени Никита тоже будет? – не оборачиваясь, спросила женщина лет сорока трёх на вид с короткими светлыми волосами.

– Ну... может быть, – немного запнувшись, ответила ей дочь – симпатичная полногрудая девушка, что в свои шестнадцать выглядела на все двадцать один. Особенно накрасившись. – Ну дай!

Но иногда...

– Принеси мою сумку, Кать, – сказала моей сестре моя же мама. – Не видишь, готовлю!

– Спасибо! – чмокнув родительницу в щеку, ускакала обратно в межкомнатный коридор девушка, не удостоив меня и взглядом. Впрочем, мне было все равно.

– А теперь к другим новостям, – переложив документы с место на место, сказала с экрана ведущая теленовостей с самого правильно-патриотического канала “Россия 24”.

– Принесла! – вернулась сестра, снова загородив собой изображение.

Происходит событие воистину странное...

– Массовыми изнасилованиями местных жителей мигрантами закончились рождественские празднования в немецком городе Кёльне, – донёсся до меня голос ведущей, и услышал ее не я один.

– Кать, погромче сделай, – попросила мать, откладывая в сторону извлечённый из женской сумочки кошелёк, внимательно всматриваясь в экран телевизора.

...и грандиозное!

– Подробнее от нашего специального корреспондента – Артема Давыдова. Артем? – изображение поменялось. Теперь перед нами стоял достаточно молодой журналист в темном пальто, шарфе и микрофоном с логотипом телеканала. Сбоку висела красная иконка, сообщающая, что идёт прямой эфир. За спиной мужчины падал снег и яркими красками сияли дома и вывески, то тут, то там стояли маленькие украшенные гирляндами ёлочки.

– Спасибо Виктория! – вслушавшись в наушник, ответил корреспондент, после чего продолжил. – Все верно. Вчера вечером, двадцать пятого декабря, в канун рождества мигранты устроили беспорядки, сопровождаемые массовыми нападения на людей. Полицией уже было оглашено более чем о семи сотнях случаев изнасилований, больше половины которых являлись массовыми. Заявления же о домогательствах исчисляются тысячами. Пострадавшими в основном были молодые мужчины, но и представительницам слабого пола пришлось не сладко. Также нам удалось достать записи камер и мобильных телефонов прямиком с места событий.

Изображение снова поменялось.

Теперь съёмка явно велась сверху, и судя по плохому качеству, с одной из не самых дорогих камер, что вешают у магазинов в надежде тем самым отпугнуть грабителей.

Все тот же вечер, тот же снег, но судя по хронометражу камеры, днём ранее. Вот идёт праздный поток людей, парочки и просто одинокие люди, что мирно себе наслаждаются спокойной атмосферой, идут за подарками родным и близким или просто спешат домой.

Но тут все резко меняется. Откуда-то сбоку, словно странный “волнолом”, тенями проскальзывают “они”. Одетые явно не по погоде, с оголенными ногами и животами, от чего сразу становится ясна их нечеловеческая суть. Из динамиков доносятся плохо различимые, но явно возбужденные женские голоса. Похабный свист. А в следующий миг одна из “мигрантов” нагло вешается на шею одиноко бредущему по своим делам пареньку. В то же миг сзади к нему подбегают ещё две, буквально беря опешившего человека в тиски. И нечто подобное происходит везде, куда взгляд не кинь. Люди же либо ускоряют шаг, стремясь как можно быстрее уйти, либо наоборот, останавливаются, доставая смартфоны. Помочь никто не пытается.

– Как видите, комментарии здесь просто излишни, – снова говорит корреспондент, а запись тем временем меняется. Теперь изображение более четкое и записано под абсолютно другим углом – явно со смартфона, если судить по возбуждённым громким голосам и трясущемуся изображению.

– Какой ужас! – явно шокировано говорит мать, сестра же только ойкает... и есть от чего.

На видео же запечатлены кадры самого “изнасилования”, пусть и замазанного цензурой.

Повалив какого-то немецкого бюргера на землю, сверху на нем неистово скачет, страстно поскуливая и постанывая, растрёпанная девушка с темными волосами и стоящими торчком не то собачьим, не то волчьими ушами.

Вокруг стоит гвалт, свист и радостно-ехидное улюлюканье. Камера движется вбок, захватывая яростно вырывающуюся девушку, которую держат сразу две “мигрантки”, при этом одновременно ее раздевая и вылизывая. Сама же девушка что-то орет по немецким, полными боли и непонимания глазами смотря на занимающуюся любовью прямо на земле парочку.

Камера снова двигается. На этот раз в объектив попадают сразу четыре девушки, у одной из которых явно выделяются рожки и перепончатые крылышки, две других просто идеально подпадают под наименование “кошкодевочка обыкновенная”, последняя же вообще имеет синеватый оттенок кожи и седые длинные волосы, но в остальном ничем от человека и не отличается. И эта бравая компания, что-то громко напевая не то на своем родном языке, не то на немецком, перекидывает туда-сюда портфель. Посредине же мечется прилично одетый мужчина в очках, явно пребывающий в шоке от всего происходящего. Сначала он им что-то пытается сказать, но получая в ответ только смех и неприличные жесты, все же пытается отобрать свое. Подгадав момент, он бросается вперед, надеясь отобрать сумку у поймавшей ее рогатой девушки. Но та ее просто выпускает из рук, словно под конец считалочки, ловя мужчину в свои объятия и запечатывая его рот страстным поцелуем. Остальные “мигранты” радостно хлопают в ладоши и свистят. На этом запись заканчивается и мы снова видим лицо репортёра, что держит в руках микрофон, другой прижимая наушник к уху. Понимая что эфир снова пошел, он продолжает:

– Также мы смогли взять интервью у свидетелей и участников этих неправомерных событий, омрачивших священный праздник десяткам, сотням и тысячам католиков.

Изображение снова меняется. Теперь на записи явно день. В объективе престарелая фрау с короткими седыми волосами и светлым лицом.

– Это просто ужасно! – говорит она, диктор послушно переводит. – Они кидаются на мужчин, словно дикие звери! Попирают наши обычаи и законы... а всего-то пять лет назад вместо них были обычные беженцы из африканских стран. Тогда было не так страшно... по крайней мере на мужчин они не кидались и просто грабили.

На этом месте я чуть не рассмеялся, но поймав изучающий взгляд матери, сдержался. Теперь же интервью брали у молодого парня лет двадцати.

– Как вы относитесь к произошедшим вчера нападениям? – спрашивает репортер, после чего направляет микрофон на немца.

– Круто все! – честно отвечает парень, смущённо при этом улыбнувшись. – Мне никогда с девушками не везло, даже начал подумывать, что я гей... но теперь у меня есть девушка и я безумно рад!

– Так вы один из пострадавших? – следует следующий вопрос.

– Пострадавших? – парень удивлённо вскидывает брови. – Боже, нет конечно! Это лучшее, что произошло со мной за всю жизнь! Мамоно классные!

– Мамоно? – сестра удивлённо хмурится. – Я что-то слышала, но...

– Самоназвание всех рас из другого мира, – пояснил я, пока на экране начали брать интервью у мужчины средних лет, что стал говорить про слишком большие пособия и ленивых “мигрантов”, которым только секс и нужен за его, работящего бюргера, счёт. – Даже не рас, скорее общества.

– Что-то ты много о них знаешь, – ехидно улыбнулась Катя, садясь рядом со мной на диван и толкая локтем в бок. – Что, тоже хочешь, чтобы тебя поймали и изнасиловали?

– Ага, как и ты о нигере вот с таким вот... – начал отвечать я, пошире расставив руки, но мать прервала нашу перепалку недовольно цыкнув. В отличии от нас, она внимательно смотрела и мы ей явно мешали, судя по недовольному взгляду.

А в телевизоре тем временем брали небольшое интервью у худой неухоженной девушки с торчащими из-под шапки синими волосами и одетой в мятую куртку с логотипом Гринписа.

– Это просто ужасно! – возмущённо говорила она репортеру, активно жестикулируя. – Я достаточно долгое время была добровольцем и помогала беженцам из неблагополучных стран. Старалась показать, что им рады и они могут спокойно войти в наше общество. Часто ходила в их общежития, из-за чего поссорились с парнем, ведь там было много мужчин. Да, тогда были изнасилования и кражи, но это просто потому, что мы были недостаточно добры к ним и не смогли объяснить, что хорошо, а что плохо, но когда пришли эти... все изменилось!

– Что именно поменялось? – спросил по-немецки репортёр.

– Все! – развела руки в стороны девушка. – Вы разве не видите? Они пришли в наш мир из своего, сначала потеснив беженцев, а теперь и вовсе полностью их вытеснив! И там одни девушки... мой парень тоже записался в добровольцы, хотя я ему говорила, что не надо было этого делать! – говорившая посмотрела в сторону, тяжело при этом вздохнув. – Говорил, что берет пример с меня... хотя и дураку ясно, что это не так, и он просто так прикалывался и дразнил меня! А потом он просто заявил, что мы расстаёмся и уехал с какой-то паучихой к ней на родину.

– Паучихой? – немного удивлённо спросил корреспондент.

– Да, грёбаной, мать ее, паучихой с восемью лапками и брюшком! – девушка немного горько ухмыльнулась. – А ведь я всегда пауков боялась...

– Аха-ха-ха!!! – рассмеялась сестра, чуть ли не пополам согнувшись. – С пауком...

– Надпись смешная, но ситуация страшная, – покивал я ей в такт, тактично умолчав, что паучихи-то как раз очень даже ничего. Хищная красота, но подходить страшно... Даже на фото в интернете выглядит весьма опасно и немного пугающе.

Пока я с сестрой весело переругивался, а мама пыталась нас успокоить своим недовольным ворчанием, корреспондент ознакомил нас с гневными и немного неоднозначными отзывами из немецких соцсетей, чем и подвел итог, что “мигранты” в целом не плохие, это просто в Европе не умеют с ними правильно обращаться, вот они и чудят. И вообще, Старый свет сам виноват, не надо было гнить во славу всяким ЛГБТ меньшинствам. Я, конечно, не то чтобы против подобных формулировок, но все же хотелось, чтобы он гнил капельку быстрее и развалился еще при мне, а не моих внуках-правнуках.

– Спасибо Артем, – тем временем вернулись мы обратно к нашей ведущей. – С нами был наш спецкор Артем Давыдов из немецкого города Кельна, – переложив парочку документов она продолжила, снова посмотрев на нас своим холодным нечитаемым взглядом профессиональной ведущей теленовостей. – И продолжая тему миграционного кризиса в Европе, смотрите спецвыпуск Олега Звягина “Другие”, только на телеканале Россия 24.

И снова задорно-суровая музыка и череда картинок, где “мигранты” занимаются частично противоправным действом прямо на скамейке или же вчетвером утягивают какого-то бедолагу в подворотню. Зато в самом конце показали полуголую рогатую красотку, поправляющую волосы и смотрящую куда-то в неведомую зрителям даль.

– Православие, самодержавие, народность, – бодро начал знакомый по своему звучанию многим голос известного журналиста и автора многих таких вот документально-пропагандистских мини-фильмов. Пусть имя этого человека и мало кто запомнит, но голос узнает всенепременно. – Именно на этих “трёх китах” во времена династии Романовых было построено российское общество тех далёких лет. Все достаточно четко и лаконично. Если же проводить параллели между теми давними временами и нашими иноземными “гостями”, то можно вывести не менее лаконичные три постулата. Секс, мамонориаство и потомство. Три истины, вокруг которых зиждется весь мир выходцев из дикого средневекового мира, и это не всегда положительно сказывается для стран и их граждан, в которых иномирных “мигрантов” принимали почти бесконтрольно и с распростёртыми объятиями.

Далее снова шла перекомпоновка слайдов, чтобы в итоге смениться милыми пейзажами маленького и уютного европейского городка, больше похожего на деревню. Ухоженную, но все же большую деревеньку.

– В Норвегии, которая считалась одной из самых безопасных стран, растёт уровень преступности, – диктор вещает ровным голосом, иногда позволяя себе явно осуждающие нотки. На экране мелькают взволнованные люди в полицейской форме. – В полиции заявляют, что сотни приезжих, которые сбежали из лагерей для компактного проживания, могут пополнить ряды уличных банд. Сейчас норвежцам приходится учиться, как вести себя в опасных кварталах.

Далее показаны те самые “опасные” кварталы в ночное время суток. Несколько не то человек, не то “мигранток” сидят на лавочке, либо мелькают возле подворотен громко и задорно друг с другом общаясь.

– Ойвид Ситтер, коренной норвежец, проводит экскурсию по центру Осло. Район Грёнлэнд местные называют не иначе как гетто. Вот уже много лет мигранты, которые приезжают в Норвегию поисках лучшей жизни, селятся здесь, – нам показывают добродушного вида мужчину средних лет с правильным европейским лицом, что ведёт за собой съёмочную группу по улицам своего городка, пока они не подходят к определенной “границе”. Неявной, но судя по мелькающим на заднем фоне “девушкам из другого мира”, весьма очевидно для местных. – Ойвинд даже не успевает начать, как его тут же перебивают: “Друэлла ахнаар!” Это, конечно, можно считать просто своеобразной шалостью. Но наш экскурсовод предупреждает: в этом районе следует быть осторожнее.

Нам снова демонстрируют этот самый район. Немного потемневшие стены домов, бурная и непонятная растительность в томных темных тонах, что словно оплетает привычные всем европейцам деревца и клумбы, стремясь взобраться на дома. Присмотревшись, я замечаю и натянутую между крышами противоположных домов плёнку. Когда же на ней неожиданно появляется “мигрантка” с паучьей нижней частью тело, все сразу становится ясно... паутина.

– Очень много мигрантов живет в этом районе, очень много национальностей... или видов, я не знаю, как правильно. Здесь продают запрещённые вещества, – рассказывает он, закадровый голос переводит.

– По словам Ойвинда, вместе с притоком “мигрантов” на улицах появились профессиональные соблазнительницы. На мосту, по которому мы проходим, на 30 квадратных метров сразу трое девушек в вызывающих одеждах и соответствующем поведением, – показывают кадры с моста. И действительно весьма соблазнительно выглядящих девушек с рожками или звериными ушками, что весьма активно и даже дерзко попытались заигрывать со съёмочной группой. По крайней мере на камеру позировали весьма умело, и, скорее всего, часть кадров не показали по причине детской цензуры.

– У входа в метро собираются уже другие люди, – теперь показывают тот самый метрополитен. Дома вокруг уже больше похожи на городскую застройку. – Среди волонтеров, так они себя называют, – как мигранты, так и норвежцы. Они уверяют: пожертвования и новые члены для их организации нужны для помощи мигрантам с адаптацией. Показывают фотографии этих самых “мигрантов” – часть из которых мы не можем показать из-за цензуры, – показывают прилично одетых мамоно с звериными ушками, что держат плакаты в руках. Одна из них, с большим беличьим хвостом, показывает фото с телефона и что-то очень задорно говорит репортёрам, активно при этом жестикулируя... в том числе и хвостом.

– У вас есть какие-то документы? Лицензия? – спрашивает журналист на английском. Диктор послушно переводит.

– Да, да, – отвечает девушка, но произношение явно страдает на обе ноги... и хвост.

– Можете мне показать? – спрашивает далее работник пера.

– У нас их нет с собой. И зачем вам? Вы из полиции? – не смутившись, отвечает вопросом на вопрос “белочка”, упирая руки в бока.

– Тогда может быть у вас есть веб-сайт? – спрашивает журналист, немного отходя назад.

– У нас нет веб... что это вообще? Простите, у меня не так хорошо с вашим языком, как хотелось бы, – девушка немного стыдливо приживается ушки к голове. Смотрит виновато. – У нас нет веб-с... Потому что мы новая компания.

– Я должен просто вам поверить? – репортер улыбается.

– Да, – теперь белочка смотрит прямо. В глазах просьба проверить и понять настолько явственная, что даже меня пробрало.

– Я всегда поддерживал мигрантов, что с Ближнего востока, что из другого мира, – в кадре снова приветливый норвежец средних лет. – Но должен же быть какой-то предел, сколько мы можем принять. У нас во всей стране всего пять миллионов жителей. И что для меня самое важное – чтобы у них не было криминального прошлого. У нас уже были случаи домогательств, похищений и изнасилований не только в этом районе, но и во всем городе, – рассказывает Ойвинд Ситтер.

– Местные жители жалуются: по вечерам на улице стало неуютно, – репортер показывает нескольких европейцев разных возрастов.

– Я уже привыкла игнорировать их взгляды, их попытки заговорить. Я считаю, что должна одеваться так, как мне нравится, – говорит Амелия – не очень симпатичная женщина с острым носом и четвертым десятком прожитых лет за душой. – И чтобы они одевались сами прилично!

– Чтобы хоть как-то контролировать возросший интерес мигрантов к норвежским мужчинам, в Ставангере в лагере для беженцев, начали проводить сексуальный ликбез, – нам показывают небольшой кабинетик уставленный столами и полный мигранток с самыми постными выражениями на лице. – Сержант полиции Чайли Риса приезжает сюда минимум раз в неделю. Сегодня она проводит занятия с мигрантками из Маккая. Мигрантам показывают картинки мужчин с оголенными ногами, и даже объясняют, что такое проституция и почему нельзя сразу на таких бросаться в порыве страсти.

– Норвежской полиции очень важно показать мигрантам, во что одеваются наши мужчины, и объяснить, что шорты или невольный взгляд не сигнализирует о том, что мужчина хочет сексуального контакта, ну или чего-то еще, – отмечает полицейский Чайли Риса – полноватая черноволосая девушка в форме.

– 23-летняя Акаши приехал сюда из Зипангийской республики – островного государства из другого мира. Говорит, до сих пор не может привыкнуть к тому, как в Норвегии одеваются мужчины, – камера показывает симпатичную девушку с прямыми светло-рыжими волосами и двумя похожими на лисьи ушками, что задорно стоят торчком, прислушиваясь к каждому слову.

– Здесь, в Норвегии, это не проблема, если они одеваются, вот так, коротко и открыто. Но в моей стране, в моей культуре никто даже не видел мужчину так одетым, – признается Акаши. – А если и видит, то сразу тащит к себе в храм, домой или в логово, чтобы наглядно показать... – далее шло непереводимое сочетание слов, но по немного сальной улыбке лисицы и блестящим глазам было ясно, что она имела в виду.

– В миграционном центре Ставангера к беженцам относятся как к детям: уроки языка и правоведения, компьютерные классы, питание по санаторному режиму, – нам демонстрируют солидного вида пятиэтажный комплекс. – Но у такого гостеприимства, как считают многие в Норвегии, есть и обратная сторона – после выхода из центра мигрантки долго не могут интегрироваться в общество.

– Они не получают денег, мы даем им ту еду, которая у нас есть. То есть мы решаем, как они живут. Когда в течение нескольких лет кто-то за тебя решал, что ты будешь делать, и в один прекрасный день ты должен стоять на своих собственных ногах, то люди забывают, как это делать, – отмечает менеджер миграционного центра в г. Ставангере Люба Мигун. – Но даже здесь они ведут себя нелогично. Находя “партнёра” они полностью отдаются друг другу и... больше ничего не делают. Либо и вовсе возвращаются к себе на родину со своим новым мужем, тем самым ухудшая как демографическое состояние страны, так и экономическое.

– Еще большей проблемой являются беженцы, которые бегут из приютов. Только за прошлый месяц по данным газеты “The Local” из лагерей для беженцев “исчезло” более 600 мигранток, – снова показывают ряд зданий с уныло бродячими по нему девушками-иномирцами. Среди них выходцы из Маккая, Зипангу, Полова и Драконии. Всего за прошлый год Норвегия “потеряла” более двух тысяч беженцев. Считается, что кто-то перебрался в другие страны, но большинство просто решили перейти на нелегальное положение, по словам полицейских, пополнив ряды торговцев иномирными наркотическими фруктами с эффектом афродизиака, и осложнив криминогенную обстановку в норвежских городах.

– Какой ужас, – выключив телевизор, сказала мать семейства. – Хорошо, что у нас для этих... искательниц лучшей жизни слишком холодно и негостеприимно. По крайней мере пособия за просто государство им не платит и платить не собирается.

– Мам, денежку дай! – уже отойдя от сказанного и показанного в новостях, вернулась в привычное русло и моя сестра, озаботившись вещами несущими – подругами, мальчиками и деньгами на карманные расходы.

У меня же были немного иные планы. Размышляя о тщетности бытия, я покинул кухню и направился в свою комнату. Плюхнувшись на уютный диванчик, предварительно закрыв дверь, включил свой смартфон, что несколько раз недовольно пиликал во время просмотра новостных телепередач.

– Ох, сегодня их больше обычного... – разнесся мой немного ироничный голос по комнате. – Двадцать девять новых сообщений, пятьдесят лайков.

“Твоя красив, давай секаса!” – прочитал я первое сообщение на ломанном русском, видимо пропущенным через переводчик раза три, не меньше. Профиль же отправительницы выдал мне хвостато-рогатую бестию с идеальной фигурой фотомодели, самой приличной фото которой была она сама в передничке... на голое тело.

“Моя много работать и иметь многа-многа денег. Хотеть дочка от тебя!” – было следующее сообщение уже от другой представительницы иного мира. На этот раз с более... сильной красотой мускулистого тела метра эдак под два. Тоже с рогами и копытами, но без крыльев.

“Не хочешь ли познать любовь истинной Богини вместе со мной? Я стану твоей верной духовной наставницей, сын мой!” – на этот раз было написано до подозрительности правильно. Но полные странной темноты и похоти глаза очередной “роковой монашки” на относительно приличных фото наводили на подозрения... а виднеющиеся на заднем фото щупальца и вовсе немного пугали.

“Вай, красив мальчик! Я с пять сестра ищем такой красифый мальчик для долг секаса! Много-много секаса!” – очередное сообщение с какого-то... массового аккаунта сразу с шестью представительницами прекрасного пола.. с когтями, пушистыми хвостами и волосатыми ногами. Руки тоже были волосатыми, но не так, как у сынов гор, а как у какой-нибудь зверушки. Причем геолокация показывала не жуткий разброс в тысячу километров, а какие-то жалкие пол сотни. Да и написали явно старательно изучая русский, а не тупо прогнав через переводчик.

“Кредит от миллиона без процентов, переплат и лишних бумаг. Только для тебя, красавчик!” – милейшая особа в деловом костюме ехидно смотрела на меня с фотографии. Признаков иномирности я не наблюдал от слова совсем... ну, кроме странного сообщения. Но поскольку на разводку не ведусь и за деньгами судорожно не гоняюсь, просто закрыл приложение.

Читать остальное не было не сил, не желания. Тем более не пройдет и пяти минут, как начнут писать те, чьи сообщения я прочитал. Писать нахально и упорно, пока не добавлю в благословенный ЧС. Но даже так находились индивидуумы,что создавали новый аккаунт и каким-то образом снова меня находили. И не только в этом приложении, но в ВК... именно в такие моменты начинаешь понимать девушек, которым по сто раз на дню пишут странные и отбитые парни, предлагая заняться сексом чуть-ли не прямо на первой встрече.

И как бы люди не вздыхали с облегчением, что у нас все хорошо и спокойно, это совсем не так. Они уже здесь, пронизывают изнанку моего города, прячутся в тенях, ведут себя неприметно при свете дня, но тут... тут видны косвенные признаки их присутствия. Тлетворного или же наоборот, каждый решит для себя сам.

Встав с дивана я подошел к окну. Как раз напротив дворник в спецодежде мел снег. Шарф на лице, теплые перчатки на руках. Остановившись, она развернулась ко мне в профиль, стали заметны выпуклости на груди. Сняв перчатку, она приспустила шарф, выдохнув густой пар. После чего, сбив со своих темных перьев на руках и голове снежок, продолжила свое нелегкое дело по облагораживанию вверенной территории вблизи многоэтажного дома.

Они уже здесь...

====== Глава 1. Начальная ======

– Огромный караван мигрантов движется к границе Соединенных штатов со стороны Мексики, – снова новостями про заграницу радовало нас телевещание. – Президент Дональд Трамп грозится перекрыть границу армейскими частями...

– Какая прелесть, – вздохнул я, лениво щёлкая переключателем, заставляя телевизор потухнуть. Новогодние праздники были в самом разгаре, но настроение было отнюдь не праздничное.

Родители благополучно укатили к родственникам на Белое море, оставив мне на попечение сестру и собак. И если с младшей особой мороки не было и она, даже, иногда мне готовила, то с собаками приходилось гулять дважды на дню минимум по полчаса. Не то, чтобы это сильно меня напрягало, но общая ленивость преодолевалась с великим усилием.

– Саш, дай денег! – тем временем грубо ввалилась в мою обитель Катя, требовательно выставив руку. – Я гулять пойду с подругами.

– Гуляй, – даже не посмотрев на нее, ответил я, амебой растекаясь по дивану. – Деньги то тебе зачем?

– Мы идём в хинкальную, – все так-же настойчиво напирала девочка... хотя скорее уже девушка. Шестнадцать лет, красивая фигура, все дела, и как бы странно не звучало, всех девушек я невольно сравнивал с сестрой, если были некрасивее ее... интерес не то, чтобы пропадал, скорее остывал. К сожалению, остывал с незавидным постоянством. – Вернусь поздно.

– А с собаками кто гулять будет? – недовольно нахмурился я. – И, самое важное, кто будет кормить меня?!

– Пельмени себе свари, – отмахнулась сестра. – С псинами завтра погуляю.

– Ну раз так... – протянул я, блаженно улыбнувшись. – Денег не дам.

– Са-а-аш!!! – надулась Катя, недовольно на меня посмотрев своими серыми глазами. – Это общие деньги!

– И что? – хмыкнул я не вставая. – Мать их мне оставила, а не тебе. Я за них отвечаю, как и за тебя. Так что обойдешься, гулять ты не пойдешь.

– Аргх... – всплеснув руками, удалилась сестра, громко и обиженно топая, напоследок громко хлопнув дверью в свою комнату.

Дальше все было до боли предсказуемо. Она позвонит матери, плачется какой я плохой, не даю ей денег на гулянку с подругами (и не только с ними). После чего родительница напишет мне вацапку, чтобы я не вредничал и отдал деньгу сестре. В процессе мать ещё выскажет мне все, что она о нас думает... история стара как мир и повторялась не раз. Но я всё равно буду продолжать, ибо не могу по-другому. В этом моя суть, да и злить сестру довольно веселое занятие.

Привычно пиликнул в кармане телефон. Столь же привычным движением я достал его на свет божий, всматриваясь в экран. А вот дальше начались странности... Ибо пищал не Вацап, а старый добрый сайт знакомств. Конечно, ещё недели три назад это бы меня не удивило, чай популярен у многих своеобразных личностей из краев неблизких, но после очередного обновления появилась функция блокировки всех сообщений от “мигрантов”. Ее я с радостью и активировал, после чего погрузился в приятный мир тишины и покоя, став, как и Неуловимый Джо, нафиг никому не нужным. На мою же инициативу обычно девушки отвечали крайне редко.

– Привет, – прочитал я сообщение от неизвестного мне пользователя, невольно улыбнувшись. Складывающаяся ситуация интриговала все больше и больше, ибо писала девушка. Писала складно, дикого секса втроём не предлагала, похотливой свиньёй не обзывала, лишних конечностей не имела. Даже бессрочный кредит не втюхивала в обмен на пару свиданий в отеле.

И только рука потянулась открыть заветный профиль незнакомки, как телефон зазвонил. Звонила мать. Значит будет долго и упорно канифолить мне мозг.

– Да мамочка, – взяв трубку, как можно более приветливо сказал я. – Нет. Не дам. А вдруг ее изнасилуют? Кто? Мигранты. Вон их сколько развелось. Хачи всякие и так далее. Или мальчики ее по кругу пустят, придет домой без штанов в слезах. Потом выяснять, кто отец, вам оно таки надо? Почему сразу бред... одно из возможных развитий ситуации. Нет, бабушка меня не кусала, просто эта мелкая козявка с собаками гулять не хочет, готовить не хочет... Что значит сам себе приготовь?! Я что-ли баба? А-а-а, то есть служить в армии я, готовить тоже я, а вы просто права качать?! Будущая жена и хозяйка я что-ли?! Ладно... Да мама, хорошо. Но искать я ее после десяти вечера не пойду, даже не проси.

Погасив смартфон, я недовольно вздохнул. И снова бой проигран. Так всегда, нет чтобы меня послушать и указать сестре ее место – у плиты...

– Ка-ать, подь сюды, май литл ступид систер, – растягивая гласные, позвал я свою самую близкую родственницу, и как только она, лучась самодовольством, подошла со сложенными под грудью руками – продолжил. – Ты никуда не идёшь. Вместо этого готовишь ужин и гуляешь с собаками.

– Ей!!!

– Ничего не знаю, так мне мать сказала, – не меняясь в лице, продолжил я. – Ты вообще наказана. И до их приезда будешь гулять только с собаками... утром и вечером.

– Ты гонишь! – уверенно заявила сестра. – Мне мама все разрешила. Давай деньги.

– Ой, да подавись ими! – в сердцах кидаю на стол сто рублей. – Забирай свои грязные деньги!

– Этого мало, – надулась Катя, которая уже давно привыкла к моей наигранной вредности. – Хотя-бы пятьсот дай.

– Нет у меня, – перешёл к серьезному тону, ибо валять дурака надоело уже самому. – Только на карту перевести могу.

– Переводи, – кивнула девушка, отправившись одеваться в свою комнату. Меня же впереди ждало несколько не самых приятных минут наедине со Сбербанком Онлайн.

– Спасибо за ожидание, приходите снова, – симпатичная девушка в рабочей одежде, приветливо мне улыбнувшись, поставила поднос за мой столик. Да, я тоже решил выбраться из дома. И нет, подобное решил провернуть в одиночку. Мои друзья все равно живут на другом конце Москвы и сейчас либо досдают долги по учебе, либо весело проводят время в компании родственников или своих очень близких подруг.

– Спасибо, – на автомате ответил я, даже не посмотрев на работницу Макдональдса. Все равно знакомство с ней заводить не собирался по ряду очень важных причин. Поэтому и смотреть в ответ, даря натянутую улыбку, было не к чему.

На улице уже темнело. Шел снег. Пожёвывая картошку с соусом, я лениво листал в смартфоне новостную группу, где иногда выкладывались достаточно интересные статьи. Прокрутив немного вниз, взглядом наткнулся на достаточно интригующее название: “Откровение немецкого полицейского о мигрантских гетто”. Заинтересованно хмыкнув, открыл.