Текст книги "Тили-тили-тесто, жених и... ээ... невеста? (СИ)"

Автор книги: lolita when its dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Тили-тили-тесто, жених и... ээ... невеста?

Автор: lolita when its dark

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: м/м

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Повседневность, POV, Учебные заведения

Предупреждения: Нецензурная лексика, Секс с несовершеннолетними

Глава 1

– Санька! А ну прекрати, засранец!

– Что прекратить? – невинно захлопав ресницами, на меня уставились две темно-синие гляделки.

– Ну… это… – под наглой улыбкой этого раздолбая я, признаться, немного стушевался, – в общем, ты знаешь!

Скрестив руки, я гордо выпрямил спину и напустил храбрую моську. Вот всегда он так! Вечно нужно держать с ним ушки на макушке.

– Не-а, – зацепившись ногой за ножку парты, он принялся раскачиваться на стуле, при этом не забывая грызть свой чёртов карандаш. Точнее, мой чёртов карандаш. – Неужели моя принцесска стесняется рассказать своему верному рыцарю, чем же она так недовольна?

А вот теперь я разозлился не по-детски. Нет, ну серьезно, сколько можно? Постоянно! Постоянно он меня так подкалывает! Принцесска, красавица, солнышко, зайчонок! Пресвятые сосиски, кем я только не был! И смотрит так ехидно-ехидно, зараза этакая, знает же, что меня это смущает.

– Говорю, прекрати облизывать этот блядский карандаш! – о да, я все-таки произнес это! Слава богу, что до начала уроков еще добрых двадцать пять минут, и помимо престарелой учительницы физики вокруг никого.

– А то что? – расплывшись в очередной самодовольной улыбке, моя головная боль мало того что не перестала терзать многострадальческий карандаш, так еще и принялась его эротично покусывать.

На это я лишь закатил глаза и, признав поражение, развалился на парте. Сменим место наблюдения, так сказать.

– Да уж, Санька, намучается с тобой твоя будущая жена… – усмехнувшись, я тут же представил, как какая-нибудь упитанная тетенька лет тридцати, в белом кружевном фартуке и розовых пушистых тапочках, с идеально зачесанными назад волосами бежит за нашим Санькой и кричит ему: «Ты куда, мой сладкий? Подожди, мой сладкий! Успокойся, мой сладкий!». Естественно, меня мигом прошибло на хиханьки-хаханьки. Поэтому я не сразу заметил его растерянный взгляд.

– Эй, ты чего? – приподнявшись на локти, я заглянул ему в глаза. Так непривычно видеть его без этой неизменной гаденькой ухмылочки. Может, я уже успел его чем-нибудь обидеть?... А не, все в норме. Вон опять лыбится, словно обожравшийся сметаны кошак.

Выплюнув карандаш, парень подвинул стул поближе и устроился рядом со мной на парте.

– Да, согласен, тебе можно только посочувствовать…

На секунду мой мозг завис.

– Чё?

– Чё чё? – передразнил меня Саня и тут же перешел на полушепот, – Ну, ты же знаешь, что самые крепкие брачные узы бывают только в том случае, если возлюбленные сначала долгое время состояли в дружеских отношениях?

Да, я и правда что-то такое слышал. Но это тут причем?

– И что с того?

– Как что? – пододвинувшись еще ближе, так что я мог уже разглядеть светлые вкрапления на его радужке, он скорчил рожу а-ля если-вы-понимаете-о-чём-я. – А ты подумай, с кем я уже дружу долгих одиннадцать лет? С кем я разделил долгие годы и радости, и горечи? Чьи шоколадки я преднамеренно похищаю в течении столь продолжительного времени?

– Эээ, ты типа меня имеешь в виду? – да, мои шоколадки эта маленькая дрянь точно похищает. Только к чему он клонит?... – Стоп! – почесав репу, я недоверчиво на него покосился. – Ты хочешь сказать, что это я – твоя будущая несчастная жена?

– Ну почему же несчастная? Думаю, по ночам ты будешь очень даже счастливой…

– Иди к чёрту! – резко подскочив, я мрачно на него уставился. – Опять эти твои пидорские шуточки!

На долю секунды показалось, что мне в глаз сейчас воткнут тот самый карандаш, но Его Высочество Я был в ярости, так что все внешние раздражители нагло игнорировались. Нет, я не являюсь заклятым гомофобом, но когда твой самый близкий друг внезапно начинает раскидываться подобными заявлениями направо и налево, то волей-неволей захочешь приложить его пару раз о стенку.

– Да ладно тебе, не кипятись, – выставил белый флаг Санька, – я же пошутил, – и в знак добрых намерений тут же поднял руки… и снова эта лыба! Ааа, чтоб тебя!

Тем временем из коридора донесся приближающийся смех, и я, забыв про свою оскорбленную честь, начал прислушиваться к голосам. О, знакомое хихиканье! Анька пришла! Плохого настроения как ни бывало. Весело подмигнув другу, я молнией шуганул из кабинета, и как раз столкнулся на пороге с компанией девчонок.

– Доброе утрооо! – одна из девчушек, маленькая брюнеточка с большущими серыми глазенками, кинулась меня обнимать. Анька, моя девушка. Веселая она… не то чтобы мне она очень нравилась, но ведь всегда приятно, когда у тебя кто-то есть. К тому же кто-то настолько маленький и хорошенький. Она была одна, я был один, вот так вот и получилось, что мы спелись и вот уже встречаемся целых три недели. Почему я говорю «целых»? Не поверите, но для меня это рекорд. То ли неисправимая ветреность, то ли шило в заднице уже который раз не дают мне завести постоянные отношения. А нужны ли они мне? Семнадцать лет все-таки, умирать в ближайшем будущем не собираюсь, так что времени еще туева хуча. Но сейчас не об этом.

Обняв её в ответ, я прошептал ей на ушко тихое «доброе утро», и с наслаждением отметил, что девчонка задрожала в моих руках. Знаю, она от этого просто млеет. Чтобы не мозолить глаза своим одноклассникам, которые начали потихоньку сползаться к звонку, я вывел мою девочку в коридор и принялся её тискать. Мм, и пахнет так вкусненько… лавандой вроде… духи, наверное…

Анька еще там что-то щебетала мне на ушко, но я её даже не слушал, в мыслях почему-то хозяйствовал этот засранец Санька со своими ебучими шуточками. Интересно, чего это его так в последнее время переклинило? Раньше же вроде никогда таким не баловался, а месяц назад как пошло-поехало… может, в инете чего начитался? Или стало скучно жить, решил надо мной поприкалываться?

Со своими нелегкими думами я сперва не заметил звонка, но тут же спохватился, и потащил Аню за собой. Когда мы зашли в кабинет, все стояли по стойке «смирно», приветствуя Викторию Владимировну. Завидев нас, женщина пробурчала что-то про правила приличия, но ругать не стала.

Мгновенье спустя счастливый и довольный я плюхнулся рядом со своим вредным Санькой. Сидели мы на последней парте, поэтому глаза учительнице не натирали, да и могли позволить себе немного побалбесничать. На данный момент великие тайны физики меня не особо интересовали, так что, выждав для приличия пять минут, я добыл из глубин портфеля два чистых листочка и сунул один из них другу под нос. Да-да, вызываю тебя на морской бой! И только тогда, глянув на его лицо, до меня дошло, что что-то не так. Подперев щеку одной рукой, он смотрел, словно сквозь меня, и выглядел каким-то… усталым, что ли?

– Сань, куда это твоя самодовольная лыба делась? – слегка толкнув его локтем, я подождал, пока он не сфокусирует на мне взгляд. – Всё в норме? – не дождавшись ответа, кивнул на пустой листок. – Что скажешь?

А Саня только покачал головой.

– Андрюх, ты знаешь, что ты – слепой болван?

– А?... Э?

Обиженно засопев, я отвернулся от этого нахала. И чего это он так? Совсем себе на уме, хрен поймешь этого Саньку! Вот противный!

Глава 2

– Ахуеть! – с каждой секундой мои глаза становились всё больше и больше, а челюсть отвисала всё ниже и ниже. – Нет, ты, блять, только посмотри!

Перестав рыться в своем бездонном шкафу, Саня развернулся, чтобы увидеть меня во всей красе, сидящего за его компом, и вопросительно выгнул бровь.

– Что там такое? И не мог бы ты чуть убавить звук, а то у меня, между прочим, предки дома, – буркнул парень, изобразив на лице крайнюю степень недовольства. Тем не менее, в два счета преодолел разделявшее нас расстояние и с любопытством уставился на монитор.

– Эм, и что же такого ахуительного ты узрел в божьих коровках? – облокотившись о свое кресло, он немного прищурился.

– Да ты не на картинки смотри, а на текст! – всё еще под впечатлением, я прокрутил шариком мышки до самого конца окна, – Так, было где-то здесь… специалисты утверждают, что божьи коровки весной и осенью совершают дальние путешествия… нет, не то… пользу не только садам, но и человеку… ой, кажется, это уже было после… ага, вот оно! Смотри! – торжественно прокашлявшись, я продолжил. – Большую часть в жизни божьих коровок занимает секс. Они способны заниматься им до девяти часов подряд! – я тут же перевел восхищенный взгляд на Саньку, но увидев его каменную морду, чуть не завыл. – Нет, ну ты, бля, представляешь?! Девять часов! Девять! Часов! Не минут, не секунд, а часоов! Да это, мать вашу, не божьи, а дьявольские коровки! Нет, даже не так! Это дьявольские трах-коровки!

В отчаянье я замахал на него руками, однако, лицо моего друга по-прежнему продолжало косплеить мраморную статую. Блиин, он что, записался в гребанные пофигисты? Но тут он, наконец, подал голос.

– Слушай, чувак, я чет не понял, – не отрывая своих гляделок от монитора, парень чуть склонил голову набок, – это ты типа меня сейчас так эпично соблазняешь?

Что?... О боже, как же он меня достал.

– Ха-ха…

– Да! ДА! – неожиданно подпрыгнув, Санька заслонил собою компьютер и с размаху завалился мне на колени. – Я знал, детка, что когда-нибудь настанет этот день! – обвив своими лапами мою шею, он принялся радостно раскачиваться, – и ты отдашь мне свое хрупкое сердечко!

От испугу проглотив язык, я вытаращился на этого психа. Нет, ну вы видели? Совсем рехнулся парниша…

– Так, а ну быстро убрал… – ненормальный начал было что-то вякать, но я только повысил голос, – свою тощую задницу… ай, не кусайся!...с моих мужественных… бля, хватит ерзать на моем члене!... гетеросексуальных… нет, только не там!... колен! Твою дивизию Саня, тебе жить надоело?!

Не на шутку разозлившись, я схватил парня за плечи и хорошенько его встряхнул. Вот опять это растерянное выражение! Неужто так быстро весь пыл растерял?... Очевидно, осознав, что в сей раз и правда чуток переборщил, Санька неловко отвернулся, пытаясь избежать моего испепеляющего взгляда. Но с колен так и не встал. Сволочь.

– Так, ладно. Не знаю, что за тараканы захватили твои несчастные мозги, но рекомендую так больше не шутить. Ты же знаешь, что ты мой лучший друг и всё такое, но, блять, в последнее время у тебя начали проявляться какие-то петросянские замашки и это, по правде говоря, уже нехило выбешивает… и хватит прятать свои наглые мигалки, в конце-то концов!

Заупрямившись, он еще немного покрутил головой, но через две минуты неловкого молчания все-таки сдался и обратил на меня свой ясный взор.

Он смотрит на меня, я смотрю на него. Так и сидим, гипнотизируем друг друга.

Какое-то странное чувство… никогда еще не видел его лицо настолько близко, разве что еще в далеком детстве, а сейчас… а сейчас я могу разобрать каждую его веснушку, каждую ресничку. Хм, и вблизи, если присмотреться, кажется, что радужка у него не темно-синяя, а с каким-то серым отливом… и эти его вечно взъерошенные каштановые волосы, чуть тонкие губы, небольшой аккуратный нос… а смешинки в уголках глаз!... Интересно, он всегда был таким красивым?...

– Санечка, я ключи от домофона на микроволновке оставила, когда будешь уходить, не забудь… ой! – Лидия Викторовна, «Санечкина» мама, замерла на пороге и удивленно заморгала: – Мальчики, что вы делаете?

Ха-ха, верно, что же мы, мальчики, такое делаем?...

Полагаю, и говорить не надо, что Санька пулей отскочил от меня в другой конец комнаты. Сам же я еще не полностью уловил всю абсурдность ситуации, поэтому лишь молча наблюдал за пристыженным парнем. Почему я раньше не замечал, какой он милашка, когда смущается? Ему чёртовски идет этот легкий румянец, а когда он вот так вот закусывает нижнюю губу, прям хочется... СТОП. Что за странные мыслишки?!... Это всё его тупые шуточки виноваты! Чёрт бы их побрал!

– Ничего, мам! Мы это… тоже уже скоро уходим!

– Ну да, – окинув нас недоверчивым взглядом, женщина неторопливо вышла из комнаты, – и чтоб к двенадцати был дома!

– Угу…

В прихожей послышались шаги, и минуту спустя хлопнула входная дверь.

Итак, неловкое молчание дубль два. Опять таращимся друг на дружку.

– Короче, предлагаю потихоньку собираться, а то ты же в курсе, как у нас здесь транспорт ходит – никогда не знаешь, сколько придется проторчать на остановке, – пробормотал Саня, и небрежно провел рукой по волосам. Сколько его помню, он всегда так делает, когда нервничает.

А вот с его словами трудно поспорить. Несмотря на то, что живет друг в довольно многолюдном районе, выловить маршрутку здесь реально не так просто, как кажется. Хотя…

– Слушай, а, может, ну её, эту долбанную вечеринку? – умоляюще сложив ладошки, я жалобно воззрился на друга. – Что мы, никогда у Ленки не были? Да и скучно мне там без моей Анютки будет…

– Нет! – резко изменившись в лице, рявкнул парень. – Идем и точка!

Зло стрельнув в меня глазками, Санька быстро метнулся к распахнутому настежь шкафу-купе и возобновил свои копания. Я же решил его больше не трогать, и, закинув ногу на ногу, молча развалился в кресле. И чего злиться-то? Ведет себя, словно малолетняя целка во время месячных.

А все-таки, что это только что было?...

Глава 3

По правде говоря, вечеринки – это явно не мое. Нет, я далеко не стеснительный, да и веселой компанией никогда не брезгую. Просто есть у меня один небольшой недостаток, который периодически вылазит мне боком – я совершенно не умею пить. Либо бедный я возвращаюсь с торжества трезвым, словно стеклышко, либо я нажираюсь до потери пульса… ну, видимо, у меня напрочь отсутствуют тормоза, к тому же, как себя ограничить, если уже после двух бокальчиков шампанского/стаканчиков пива тебя начинает нехило колбасить?...

Даже не знаю, как Саньке удалось уломать меня пойти с ним. Скучно ему, видите ли! Хотя если ему уж так скучно, то почему он никак не заведет себе девушку? У нас в школе довольно много симпатичненьких, к тому же сам он далеко не урод. Метр восемьдесят, стройное, поджарое тело, вечно взъерошенные каштановые волосы, едва прикрывающие уши… брутальным качком, конечно, не выглядит, но и ничего женственного в нем точно нет. Обычно девчонкам такие нравятся.

Однако самое интересное то, что когда я говорю ему об этом, парень тут же краснеет как рак. Тоже мне стесняшка нашлась, блин! И сразу начинает лепетать, мол, до меня ему далеко, что я ему льщу и всё в таком духе. Нет, я, естественно, тоже очень неплох: немного выше Саньки, спортивный и подтянутый, спасибо триатлону, обаятельный, как говорит моя Анька, правильные черты лица, нос прямой, немного вздернутый на конце; двумя словами – зеленоглазый брюнет. Тем не менее, Саня мне ни в чем не уступает, так что очень странно, что он так реагирует… а, может, у него какой-то там комплекс неполноценности?

Ладно, не буду сейчас над этим размышлять, лучше переключу свое внимание на эту долбанную вечеринку.

Чёрт, если б не друг, ноги моей здесь бы не было!

Буквально минут двадцать-тридцать назад мы все-таки прибыли к Ленке… и что вы думаете? Пьянка уже шла по полной программе! Такое впечатление, что в этой несчастной квартире собралось полшколы. Многие ребята из параллели, некоторые из десятых классов, а вот девятиклассники, очевидно, по мнению Лены, еще не доросли. Что ж, ей виднее.

Во всю горланит какой-то клубняк, отовсюду доносится смех, улюлюканье, девчачий визг… бесятся малышки. Комнаты невероятно просторные и богато обставлены, сразу чувствуется, что хозяйка у нас не простая, столы отодвинуты к стенам, освобождая место для танцев, и завалены по самое не балуйся какими-то закусочками и огромным количеством выпивки. В целом, атмосфера хорошей такой гулянки.

Поздоровавшись со своими знакомыми, я шустро ретировался на кухню, благо, тут поспокойнее будет. Не нравится мне здесь совсем… Сейчас вот сижу за кухонным столом, пытаясь придумать, как бы так отсюда по-тихому свалить. Но у Саньки, походу, на меня другие планы.

– Ну, Андрееей, не будь таким занудой… – уже битый час, вцепившись в мой локоть, парень пытался заставить меня встать. Я лишь угрюмо на него посмотрел.

Хрен тебе.

– Да ладно! Давай пойдем выпьем, потанцуем… Ну же, когда ты в последний раз расслаблялся? – наконец, оставив тщетные попытки выволочить меня отсюда силой, он положил руку мне на плечо и умоляюще заглянул в глаза, – хотя бы ненадолго перестань париться и просто отдохни!

Я одарил Саньку еще одним хмурым взглядом.

– Не хочу.

Саня закатил глаза:

– О боже, Андрюх, ты прям как старый дед, ей богу! Еще скажи, что не собираешься трахаться до свадьбы…

– Не хочу и точка!

– Бля, да хоть двадцать минут… – так умоляет меня пойти побухать, можно, блин, подумать, что от этого зависит его жизнь. А у меня настроения чего-то совершенно нет. Хотя, с другой стороны, он сказал – «двадцать минут». А двадцать минут это не так уж много…

– Пятнадцать минут, а потом уходим. Лады?

– Нуу, давай хоть бы двадцать!

– Не-а, пятнадцать. Это мое последнее слово! – полный решимости, я скрестил руки на груди и упрямо поднял голову.

Возможно, получится умотать уже через десять. И сразу домой, под теплое одеялко, подальше от этого шума... Да.

– Так и быть, – вздохнув, согласился друг.

И потащил меня в самую гущу толпы. Пьяные кучки девчонок, танцы, танцы… музыка остервенело бьет по барабанным перепонкам… душно, жарко, тесно…

Вот кто-то сует мне в руки стакан пива. Поднимаю взгляд – натыкаюсь на Санькину лыбу. Что-то кричит, однако из-за музыки абсолютно не слышно, что он там мне хочет сказать. Эм, от одного же стаканчика вреда не будет?...

Выпиваю всё залпом. Неплохо. Ха…

И от двух тоже…

Время понеслось в бешеном темпе.

Всё вертится, крутится… О, кажется, я с кем-то обнимаюсь… Ужас…

Под носом материализуется еще один стакан, на этот раз пластиковый… вроде… а вы знали, что число три – мое любимое?...

Залезаю на какое-то возвышение… ха-ха-ха! Бля! Как весело! Так хорошо!...

Мм, четыре. Да, «четыре» звучит определённо лучше, чем «три»…

Ахахах, тискаю что-то большое и мягкое! Каааайф…

Пять…

Ой, чьи-то лапы тянут меня куда-то вниз… аааа! Помогите!... ха-ха-ха…

Ощущаю, как меня берут за шкирку и тащат в неизвестном направлении… перед глазами пляшут звездочки…

Краем сознание подмечаю, что клубняк стал немного тише, звуки стали приглушенными. Забираюсь под чью-то футболку руками… эээ, почему не мягко?... ну и хер с ним, всё равно кааайф…

– Андрей! Андрей, твою мать!!! – меня отрывают от такого приятного занятия и ощутимо трясут. Ууу…

На секунду возвращается здравый смысл, но моментально меркнет. Но этой секунды хватило на то, чтобы я узнал это лицо…

– О, мой, рыыыцарь, это тыыы?... Ахаха! – стоило Сане перестать меня трясти, как я рухнул на холодный пол. Холодненький…

– Андрей, ты меня слышишь? – приземляется рядом со мной.

– Дааа… ик!... Слыыышууу…

Сижу, ржу…

Ох! Санька! В десяти сантиметрах от меня! Такой смешноооой!

Ближе, ближе, еще ближе... куда уж ближе?!...

Чувствую горячее прикосновение на своих губах…

– Ха-ха-ха! – заваливаюсь на бок и обхватываю себя руками – Ха-ха-ха! Ебаааать! Чё ты дееелаешь?... Аха-ха! Не могу!

– Тебе неприятно?... – слышу тихий шепот над ухом. Новый приступ смеха.

– Неприятно?!... Конечно!... Гыг!... Это ведь ненормально!... Ик!... О бооооожеее... ик!...

– Почему? – сильные руки меня пытаются перевернуть, но я только растягиваюсь на полу звездочкой.

– Хаа?... Да потому что ты это… ик!... как его там?... ага… пееестик!... точно, вот ты кто! Пестик!... ик!... и тебеее нужна тычинка!... а пестик с пееестиком не… ик!... не базаарят!... пестик должен быть с тычинкой, улааавливаешь?... ик!... такова жизнь, даа… ик!...

Внезапно комната потемнела. Еще доносятся какие-то слова… что этот гребанный пестик там бурчит?...

Кажется, земля уходит из-под ног… скатертью дорога!...

И тут я погрузился во мрак.

m.vk.com/photo54858122_296178035?list=photos54858122 – спасибо огромное Consience_for_Death за такую прелесть! спасибо, зай, мне очень приятно!)))

Глава 4

Я больше никогда не буду пить.

НИКОГДА.

Это самое ужасное похмелье в моей жизни…

Проснулся я от того, что внезапно стало слишком светло. Распахнул глаза, но этот хренов свет так по ним резанул, что я глухо застонал и залез под одеяло… одеяло? Сквозь нарастающий в голове гул, до меня постепенно начало доходить, что что-то не так. Слишком мягко, слишком тепло, слишком уютно. Приоткрыл один глаз – покрывало темно-серого цвета. Эээ… что-то такое смутно знакомое…

– Андрюх, ты там жив? – ааа! Как же громко!

– Тссс!… – шикнул я, и с головой забрался под одеялко. Подальше от света, подальше от шума, пусть меня никто не трогает… блять, моя головааа…

Но злой рок распорядился иначе. Пять секунд спустя я почувствовал жуткий рвотный позыв. Резко подскочил, но ноги упорно отказывались меня держать, и я уже было начал падать, когда меня подхватили чьи-то руки. Пришлось зажать рот ладонью, чтобы не вырвало прямо здесь.

Тошнит, как же меня тошнит…

Очевидно, заметив моё состояние, мой благородный спаситель, силуэт которого расплывался у меня перед глазами, подхватил меня под талию и потащил куда-то из комнаты. Слышу тихий трехэтажный мат, но думать о чем-либо сил просто нет. Стискиваю зубы.

Шагов этак через десять, мое безвольное тело запихивают в белое-белое помещение. Ванная… душ, шторки, умывальник… Но всё затмевает Он. Унитаз.

Сообразив что к чему своими полу дряблыми мозгами, я рванул к Нему, словно от этого зависела судьба Вселенной. Что и говорить, вывернуло меня конкретно. Казалось, сейчас выблюю все внутренности. Пиздец…

Очень странное состояние – вот вроде я здесь, но и вроде меня здесь нет. Не в силах подняться, обхватываю руками белого друга, так и сижу там, на холодном полу, периодически впадая в болезненный транс. Постоянно тянет рвать. Через какое-то время ощущаю в полузабытье, как меня гладят по щеке и едва слышное «прости, прости, прости». Вроде мне к губам приставили чашку, подозрительно пахнущую какими-то травами. Послушно делаю несколько глотков. Но всякая мозговая активность напрочь отсутствует.

Когда же это уже закончится?...

В общем, провел я всё утро, обжимаясь с унитазом.

Но вскоре, к моему великому счастью, стало немного легче – меня чуть отпустило. Правда тело сковывала противная слабость, но хоть башка не так трещала. Мысли были спутанными.

Ой… опять меня куда-то тащат… почему в последнее время это так часто со мной происходит?...

И снова темнота.

***

На этот раз пробуждение было намного приятнее. Во-первых, за окном сгущались сумерки и помещение было выкрашено в приглушенные темные тона. Во-вторых, моя бедная головушка заметно полегчала. Нет, не в том смысле, что в ней поубавилось мозгов, а в том, что исчезли те противные гудение и тяжесть, хотя виски и до сих пор немного сдавливало. А еще во рту отвратительный привкус, будто бы я сутками жрал тухлые овощи. Но это терпимо.

Выгнув спину, я хорошенько потянулся и приподнялся на локтях. Несмотря на отсутствие освещения, я смог нормально рассмотреть окружающую меня обстановку – открытое нараспашку окно, с улицы доносятся крики ребятни и отдаленный гул трассы, дальше идет широкая кровать, на которой я собственно и покоюсь, укрытый теплым одеялом, потом несколько ящиков, зеркальный шкаф-купе до потолка, в углу стол с доисторическим компьютером, рядом большое кресло, а в кресле… Санька. Забравшись на него с ногами, он свернулся калачиком. Неужели спит?...

И в этот момент, словно в замедленной съемке, перед глазами пронеслись все события прошедшей ночи. Вот я поддаюсь на Санины тупые провокации, вот напиваюсь до усрачки, вот трусь и щупаю какую-то девку, а вот я уже на холодной кухонной плите и… блять. Не может быть.

При воспоминании о таком робком, неуверенном прикосновении губ и тихом «тебе неприятно?...» меня передернуло.

Да не может быть!... Или может?...

Выбравшись из-под одеяла, медленно поднимаюсь, чтобы случаем чего-нибудь не задеть. Бр-р-р! Холодно! Недовольно покосившись на распахнутое окно, я возмущенно фыркнул. Зима на дворе! Этот придурок тут решил нам Антарктиду устроить?

Слегка пошатывает, но в горизонтальное положение пока не тянет. Отлично. Подхожу к Саньке… он, съежившись, тихо посапывает. Несколько минут наблюдаю за тем, как размеренно поднимается и опускается его грудь, слушаю практически беззвучное дыхание. Лицо умиротворенное, веки закрыты, такой красивый… нелепо. Просто нелепо. Это же тот самый Санька! Тот самый Санька, с которым я возился в одной песочнице, с которым мы вместе дергали за косички симпатичненьких девчонок, которого я каждый день, который уже год подряд, встречал по утрам с гнездом на голове и сонными глазенками! Такой привычный, родной… но не теперь.

Что? Что же ты наделал, Санька? Зачем надо было лезть ко мне? Неужто ты гей? Неужто я тебе нравлюсь?... А, может, ты влюблен в меня?...

Что ж, пожалуй, это многое объясняет. Хоть я не великий гений, но и слабоумным идиотом тоже не являюсь. Я давно стал замечать твое странное поведение, все эти грустные взгляды, которые ты кидал на меня, когда думал, что я не вижу, те гребанные пидорские шуточки, в конце концов. А то раздражение, с которым ты относился к моим девушкам, порой доходило до абсурда. Но я всегда со смехом отмахивался от моих подозрений, ведь это ты! Мой лучший друг с пеленок! Только вот кем я был для тебя?

И зачем надо было меня спаивать? Чтобы поцеловать, что ли? Чего ты хотел этим добиться, хоть убей – не понимаю.

Поддавшись мимолётному порыву, я нежно провел кончиком мизинца по его скулам. Парень все еще не просыпаясь, смешно поморщил нос. Я невольно улыбнулся.

Ныне он предстал передо мной совсем в другом свете. Нет, он все тот же, но вместе с тем какой-то… чужой?

Интересно, а каким он видит меня? Мечтает ли о том, чтобы я его нежно поцеловал? Или грубо? Представляет ли меня обнаженным?...

Хочет ли он меня? Думает ли обо мне, когда дрочит? Кричит ли мое имя во время оргазма?...

А, может быть, он любит ласкать себя сзади? Задевая пальцами простату и издавая стоны, словно маленькая шлюшка?...

Я облизнулся своим мыслям и провел тыльной стороной ладони вдоль едва заметной венки на шее. А какова его кожа на вкус?...

Однако стоило мне осознать свои грязные мыслишки, как я в ужасе отдернул руку. Какого черта я вытворяю?!

Тааак… пора мне отсюда убегать…

На спинке кровати висели мои вещи, джинсы же были на мне. Обувь, полагаю, в коридоре. А Санька заботливый… надо будет поблагодарить его потом. К тому же и чувствую себя намного лучше.

Напялив на себя футболку, а сверху свитер, причем, по-моему, задом наперед, я быстрым шагом направился к двери, но… немного помявшись, вернулся и, забрав с кровати пуховое одеяло, накрыл им Саньку... старательно отводя глаза от лица парня.

Еще простынет, идиот.

Глава 5

Даже затрудняюсь точно сказать, когда я в последний раз приходил в школу настолько рано. К тому же в понедельник утром! Но что поделаешь, если я всё воскресенье отсыпался после той пьянки? Даже уроки не сделал, пень ленивый. И Саньке до сих пор не сказал спасибо, что забрал и приютил… хорошо хоть с родителями объясняться не пришлось, ибо заранее предупредил их о том, что переночую у друга. Интересно, как он там, кстати? Я ведь так и ушел по-английски, не попрощавшись. Еще и столкнулся в дверях с его мамой как раз, когда она возвращалась с Саниной шестилетней сестрой Танечкой. Бог знает, что она там подумала, увидев мою бледную рожу и задранный свитер, задом наперед. Неловко так, чёрт…

Но главная проблема в том, как же мне теперь вести себя с моим Санькой. Эм, точнее не совсем моим, но всё же… маловероятно, что у меня получится делать вид, что ничего не произошло. Как ни крути, притворство и вранье – это далеко не мой конек, предпочитаю танкообразное поведение: говорю что думаю, делаю что хочу. В разумных пределах, естественно. Поэтому даже не представляю, как поступить в этой ситуации…

Знаете, есть у времени такая противная особенность, когда ты чего-то боишься. А именно – лететь как ошпаренное, что и пришлось мне только что испытать на собственной шкуре. Казалось, прошло лишь несколько минут, а класс уже полностью заполнен сонными подростками, готовящимися к уроку. Глянул на наручные часы – минута до звонка, а Саньки все еще нет. Зато Аня уже на месте, только что пришла, поманила меня своим наманикюренным пальчиком, мол, побежали в коридор, поздороваешься со мной как следует! Однако лобызать эти намазанные розовым блеском губы у меня почему-то не было никакого желания, в мыслях упорно засел один вредный паршивец. Поэтому не мудрено, что девчонка обиженно от меня отвернулась и подсела к Леше, расположившемуся на второй парте. Она вообще часто к нему садится, если я предпочитаю общество Сани, наверное, хочет, чтобы я ревновал? Лешка ведь очень недурен собой… только почему я тогда ни черта не чувствую?

Раздался звонок, все повставали со своих мест, приветствуя Инну Григорьевну, учительницу математики. Мой любимый предмет, между прочим… да-да, перед вами технарь во всей красе, чего уж тут. А вот Санька у нас, наоборот, гуманитарий до мозга костей…

Пять минут спустя я уже начал беспокоиться, ибо друг мой, насколько его знаю, опаздывать ой как не любит.

Но тут, добрые пятнадцать минут спустя, когда чаша весов уже склонялась к тому, чтобы отправить ему смску аки «где шляешься, мудак?», в кабинет влетел запыхавшийся раскрасневшийся Санька. Бросив недовольной преподавательнице робкое «доброеутроможнозайти», парень начал неловко пробираться между баррикадами из портфелей к своему месту.

Волосы торчат в разные стороны, заспанные глазенки с едва заметными синяками, чуть обветренные губы и легкий румянец от мороза – мне еле удалось сдержать какую-то радостную улыбку. Но предатели мозги шустро подкинули воспоминание, как те самые губы неуклюже пытались вырвать у меня поцелуй… стало безумно стыдно, и я уставился на доску, притворяясь поглощенным иррациональными уравнениями. Даже не отдал себе отчета в том, как отодвинулся на самый краешек парты, когда Санька сел рядом. Кажется, он прошептал что-то вроде «как дела», но я просто не мог заставить себя посмотреть ему в глаза, и трусливо его проигнорировал. Блять, я идиот…

Почувствовав мое нежелание общаться, и, очевидно, истолковав его по-своему, парень больше не предпринимал попыток завязать разговор. Впрочем, как и я.

Вот так вот и вышло, что целый день мы провели в гробовом молчании, ибо никто из нас так и не решился заговорить первым. Саниной борзости как не бывало, будто бы это вовсе не он еще на прошлой неделе посылал мне воздушные поцелуйчики и кидал очешуительно-пиздатые фразочки. Аня на меня обиделась и, смеясь над плоскими шуточками Дениса и Леши, демонстративно всем показывала, как ей весело без меня. Краем уха я уже уловил перешептывания местных кукушек о моем сегодняшнем тихом поведении. Вот уж не знаю – огорчаться или радоваться тому, что мне глубоко плевать. Но, понятное дело, мало кому такое придется по душе.