Текст книги "Нарколепсия (СИ)"

Автор книги: Loftr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Яркая вспышка. Она режет глаза своими пучками фотонов, что должны порождать кислород, но доставляют лишь боль. Ослепляют. Моргаешь, чтобы избавиться от белоснежной пелены, которая сгодилась бы лишь для того, чтобы закрыть окна на ночь, не дав возможности мошкаре пробраться в дом и сожрать разлагающееся тело, оставляя в нём своё потомство.

Белое солнце уже не опаляет сетчатку, не разъедает колбочки своей интенсивностью сигнала и позволяет увидеть землю – жёлтый песок, граничащий своей палитрой тонов с коричневым… Как капучино, но без пенки, хоть и с тёмными тенями химерных рисунков. Пустыня. Барханы разных размеров – острые пики, маленькие и большие, почти затрагивающие небо, которое, отдаляясь от небесного диска, становится всё более чёрным. Гладкие верхушки, срезанные, тонкие, с которых должны съезжать песчинки, но они, как и всё вокруг, точно замерли во времени.

На полотне цвета капучино плывут тени правильных геометрических фигур. Поднять взгляд вверх и обнаружить чёрные кубы, перемещающиеся в воздухе, словно подгоняемые ветром. Но ветра нет. Лишь гладкие чёрные бока, притягивающие к себе. И стоит только поднять руку, коснуться пальцем до самого низкого куба, как тот лопается с тихим хлопком и осыпается на песчинки маленькими копиями своего прародителя, что, словно голодные черви, прорвавшиеся из-под земли, поедают чужеродное.

Порыв ветра берётся из ниоткуда, его можно увидеть белыми всполохами, которые закручиваются в причудливые спирали. Если проследить за ними, то можно натолкнуться взглядом на воду – тёмно-синюю гладь, что на горизонте мелькает бликами. Мираж? Стоит только моргнуть, как на горизонте появляется странная точка… пятно, напоминающее обычную лодку. Два весла, у одного из которых сломана ручка. Шаг навстречу, чтобы лучше рассмотреть, – и из песка пробивается тоненький песочный стебелёк. Светлые песчинки тянутся вверх, хрупкий стебель растёт и расправляет всего лишь три тоненьких листика, колышущихся на ветру. Песчинки поднимаются выше, создавая упругую головку бутона, что раскрывается темными и светлыми лепестками, чередующимися между собой, как зебра: светлый, тёмный, светлый, тёмный… Если сосчитать каждый отдельный лепесток, то тёмных будет больше ровно на две штуки, а один, что находится в самом центре, – полосатый: половина почти белая, половина почти чёрная. Роза пустыни, которую тяжело найти, ещё тяжелее увидеть с такой расцветкой. Но стоит только коснуться кончиками пальцев лепестков, как их бархат приласкает дотронувшуюся до них плоть. Цветок живой.

С каждым новым шагом цветков становится всё больше. Чем ближе к воде, тем стебельки более тонкие, с трудом держащие тяжёлые нераспустившиеся бутоны.

Порывы ветра стали в разы сильнее: они подминают мелкие песчинки, что вопьются иглами в глаза, если не успеть их закрыть, в глотку, если сделать неосмотрительный вдох. Они разорвут плоть. Они проберутся внутрь кровяного русла, чтобы домчаться до сердца и остановить его.

Небольшой валун почти у самой воды приятно удивляет. Такой же, как все камни, но стоит только сесть, как осознание неправильности добавляет ненормальности окружающей картине. Мягко. Камень мягкий, как будто сел на диван.

Трандуилу нравится тут, в этом мире. Здесь нет времени, которое безжалостно ко всему. Новый порыв ветра подхватывает волосы мужчины, играя с прядями, словно маленький ребёнок с игрушкой. Взгляд бродит по небу, где уже нет забавных кубов, останавливается на деревянной лодке со сломанным веслом… Возможность уплыть? Но что там, на другой стороне мира?

***

Пустыня была белой, безликой, обширной, как само небо. Её можно назвать стерильной – ничего кроме песка и резких колючек кустарника. Не было и указателей – Леголас шёл без всякого ориентира, стараясь идти по прямой, а не петлять между барханами. Ветер поднимал облака колкого белого песка. “Едкость у песка как у бытовой химии”, – отметил Леголас, когда не успел закрыться и частичка этого облака попала ему в горло. Он упал на колени и прижал ладонь к носу и рту, а грудь его сотряс такой кашель, что казалось, он сейчас увидит в кулаке кусочки своих лёгких или ребра сломаются и их острые обломки прорвут плоть.

Что удивительно, пить он не хотел. И в целом для пустыни Леголас страдал как-то мало. Лишь испытывал неудобство и раздражение. Наверное, то же чувствует моллюск в своей раковине, когда извне в неё попадает песчинка. Вообще, что-то настораживало его в этой пустыне.

Леголас оглянулся. Как он и думал: ветра подчищали его следы с усердием дворников месяца. Гладкое пространство, словно по нему провели керамическим ножом.

Взгляд на свой путь. Леголас поставил ладонь козырьком. На самом краю горизонта на фоне неба вышагивали слоны на длинных многоколенчатых ногах, возносивших их на высоту многоэтажного дома. Хоботы их уныло поникли. Мираж. Ничего более. Он сделал пару шагов в их сторону, но поднявшееся облако белого песка заставило его закрыть сгибами локтей глаза и рот. Когда Леголас убрал руки от лица, слонов уже не было. Да, всего лишь мираж.

Леголас поднял глаза к палящему в макушку солнцу. Оно было лохматым, словно нарисованная ребенком комета. Раздражение усилилось. Леголас зашагал дальше, впечатывая свои следы в песок, становившийся темнее. Бежевый, рыжий, коричневый. Это казалось хорошим знаком. Он взобрался на очередной бархан, и перед ним раскинулось море, сливаясь с отражающимся небом так, что нельзя было точно сказать, где кончается одно и начинается другое. И ещё… Человек, сидящий на камне. С белыми, как эта пустыня, волосами.

Вдруг раздражение как рукой сняло и Леголас почувствовал прилив радости. Он сбежал вниз, оставляя за собой борозды в песке, и, не рассчитав силу разгона, едва успел затормозить у кромки воды. С облегчением рухнул на песок, чуть не придавив тоненький цветок с чёрно-белыми лепестками.

Чуть не в воду. Леголас посмотрел на маленькие гребни волн. В приподнятом настроении он встал, стряхнул песок с одежды и повернулся к сидящему.

– Привет? – с вопросительной интонаций произнес он. Незнакомец посмотрел на него глазами прозрачнее, чем море, в которое он чуть не упал.

Хлопок рядом испугал Трандуила, заставил резко поднять голову и с недоверием воззриться на тело, только что чуть не полетевшее в воду. Снова его воображение? Новый мираж? Но со спины Трандуил понимает, что это тело такого же человека, как и он сам. Волосы пшеничного цвета сливались самыми кончиками с песком. Мягкие черты лица. Довольно пухлые губы. И зелёные глаза, настолько яркие, что казались чужеродными. Трандуил лишь едва заметно кивнул в ответ и вновь обратил взгляд к морю, которое не переставало медленно набрасывать на берег волны с белыми гребешками.

Он давно уже гуляет по этим мирам. Всё бродит, надеясь найти что-то… Многие встречались ему здесь. Хоть и не такие живые и весёлые.

– Тут… – Леголас прикусывает себе кончик языка, подбирая слово, чтобы ненароком не обидеть незнакомца – вдруг он тут живёт? – …Интересное местечко.

Впервые Трандуил видел настолько живую личность, которая к тому же совершенно не умела лгать. Губ всё-таки касается лёгкая улыбка, но сам мужчина отвлекается на ветер, порыв которого в этот раз куда сильнее. Он разбивает розу, подхватывает её песчинки, что чёрно-белыми полосами уносятся в море.

– Ты впервые здесь, – скорее констатация, чем вопрос.

– Я… без понятия. Наверное, да. Они что, из песка? – оживился Леголас.

– Здесь всё из песка. Только море и лодка настоящие, нетронутые временем, – с усталыми нотками в голосе отвечает Трандуил и поджимает губы, когда новая волна набегает на берег, забирая с собой очередную порцию песка.

– Хм… – а не стоит ли убраться отсюда? – Как тебя зовут?

– Ты задаёшь слишком много вопросов, – мужчина недовольно морщится и поднимает голову вверх, смотря на темное небо без звёзд. – Трандуил.

Много вопросов? Да он просто вежлив!

– Я Леголас, – он протянул руку для рукопожатия.

Взгляд на руку, как на что-то совсем неинтересное и недостойное внимания. Трандуил встречал несколько раз в этих мирах других людей, но они забывались быстро, оставляя после себя лишь вспышку чего-то далёкого. Так будет и с этим – завтра, когда вновь он проснётся в очередном из искривлённых миров, этот Леголас забудется.

Не очень-то и хотелось. Леголас сунул руку в карман, словно ничего и не было. За неимением чего-то более интересного, он стал разглядывать лодку. Старая, в боку дырка, по краю бортов растёт мох, а дно всё в наростах ракушек. Как он вообще тут?.. Может быть он…

Спит.

Леголас открыл глаза в своей кровати.

***

Не стоит обращать внимания на тех, кто станет тенью. Трандуил и сам становится тенью для всех, кто повстречается с ним. Он с безразличием смотрит на то, как фигура его нового-бывшего знакомого с каждой секундой становится всё более прозрачной. Моргнув, Трандуил остаётся один на один с тихим шумом набегающих волн. Ушёл бы, да лодка ещё далеко от берега.

***

В этом мире всегда кто-то кого-то ищет. Ты в Токио, а твоя пара на Хоккайдо. Лондон – Нью-Йорк. Джэксон в Миссисипи – Феникс в Аризоне. Порт-Хедленд в Австралии – Анже во Франции. Где угодно может оказаться твоя пара. В любое время вы можете встретиться… во сне. А потом ищите друг друга по всему свету.

Леголас рассматривал чёрный ободок узора на запястье и думал о человеке с волосами цвета песка. Человек у моря… Как его звали? Воспоминания ускользали от него, в памяти остались лишь море и песок.

– О! Поздравляю! Он, она? – спросил Мелудир во время обеда в кафе на первом этаже здания, где находился их офис.

Леголас одёрнул край рукава, скрывая браслет.

– Он. И я не помню его имя. Ничего не помню.

– Как он хотя бы выглядит?

– Похож на меня… Светлые волосы, голубые глаза. Примерно моего возраста.

– Уже прогресс! А где всё это было?

Леголас вспомнил косматое солнце и… что-то еще. Неправильное.

– Место в пустыне у моря.

– Он у тебя, наверное, турист.

Мелудир задал поисковику вопрос о морях с пустынями.

– Вот. Может, он в Египте. Или в Намибе? Не переживай. У меня друг нашел пару по воспоминанию о вывеске с названием банка на немецком, где не горели первая и пятая буквы. И вообще, сфотографируй браслет и выложи в сеть, как все.

Социальные сети в самом деле ломились от фотографий браслетов с призывом о поиске.

Поняв, что друг не отстанет, Леголас сфотографировал запястье и выложил фотографию с хэштегом “Поиск”.

***

Кто он? Трандуил помнил лишь своё имя и вспышку, которая постоянно сопровождала его от мира к миру. Сколько их было, этих миров? Сотни? Тысячи? Некоторые повторялись – некоторые смешивались, соединялись. Но были и новые миры, которые отзывались чем-то давно забытым…

Трандуил тратил часы, если это действительно были часы, а не секунды или того меньше, на то, чтобы разобраться в себе. Разобраться во всём происходящем, ведь… наверно, ненормально, что помнил он лишь эти миры. Успех составлял ровно ноль процентов из ста.

Разочаровывало.

Угнетало.

Эти неудачи не забывались, в отличии от многих вещей в его жизни.

Частым спутником Трандуила в мирах был кот. Кот размером с юного дога, который достигал мужчине до середины бедра. Полосатый, словно тигр, но цвет тяготил к кашу, плюсовому и фрезу. Длинный хвост с пушистой кисточкой на кончике, что перевязывалась у основания лентой с колокольчиком… колокольчиком без внутреннего язычка, из-за чего он не мог звенеть. И пустые глазницы, которые всегда пугали Трандуила. Они внимательно и незримо заглядывали в самую душу. Казалось, это существо, плоский нос которого шевелился каждый раз, как кто-то подходил к нему, немедленно сожрёт приближающегося, но всё было наоборот – кот тянулся к ласке. Это было первое существо в этих мирах, к которому Трандуил прикоснулся. Длинная шерсть мягко перебиралась пальцами. Усы, закрученные у кончика, кололись, но Трандуилу это нравилось. И он часто касался ладонью усов, чтобы те щекотали кожу. Живой. Это ощущение было живым.

Хоть миры и были в общепринятом понимании нормальными, но Трандуилу они нравились. Сказочные. Необычные. Разнообразные для того, кто видит или темноту, или… их.

Сегодняшний мир был похож на другой, в котором он бывал двадцать миров назад. Или тридцать. Трандуил сбился со счёта, но знал, что был здесь. Пшеничное поле без конца и края. На горизонте собирается туман, неспешно приближающийся к нему. Но на это понадобится ещё не один час, а пока можно прогуляться, ведь где-то здесь была зона охоты Берутиэль. Трандуил не был уверен, что она самка, но такое ласковое поведение не вязалось с тем, что его единственный друг – кот.

Но это было всё пустяком. Мужчина ощущал, что что-то изменилось. Незримое, еле ощутимое, как будто погладили пёрышком щеку. Вспомнилась рубашка в крупную красную клеточку и почему-то закатанные рукава. Смутная догадка и… Трандуил с недоумением замечает чёрный ободок браслета на запястье. Встретил? За столько лет всё же встретил истинного?.. Вчерашний знакомый – скорее всего он. Жаль, что он не понял этого сразу. Жаль, что более не увидит.

Трандуил неспешно шёл прямо меж жёлтых колосков, зная, что это безуспешно – пытаться к чему-то прийти. По левую сторону море – мужчина знал, что оно там – вышел к нему однажды. Искать свою Берутиэль бессмысленно, потому что она сама его найдёт.

Шуршание где-то позади напрягло, заставило замереть, и Трандуил обернулся, готовый уже повалиться на землю под массивной тушей приветствующей его кошки, что разлилась бы громким, как трель, урчанием, стоило бы только начать чесать ей бока. Но… Удивление поднимается штормом внутри. Удивление отнимает способность говорить. Трандуил видит вчерашний знакомого… который испуганно бежит прямо на него.

***

Ветер, играя, пускал волны по полю пшеницы. Леголас провел ладонью по ее немного колким верхушкам. Что-то не то… Он сломал один стебель и поднес к глазам. У пшеницы два колоска. Он сорвал еще несколько. Все такие. Снова ощущение раздражения, как от песчинки внутри, которая никак не покроется перламутром.

Сбоку зашелестело. Что-то блестящее на розовом. Это розовое, длинное, похожее на прут, ходило из стороны в сторону. Да это же хвост! Украшенный безмолвным колокольчиком. Леголас в сомнении остановился, не зная, стоит ли ему идти дальше.

Обладатель розового хвоста – огромный кот – решил быстрее него: резко прыгнул в его сторону, припав к земле и вытащив из путаницы стеблей маленькое красное существо. Оно визжало в его зубах, как мышь. Может, это и была мышь, только вот шерсть у неё была красного цвета. Но ведь и кот был розовым! Писк оборвался, сменившись хрустом мелких костей. Кот повернул голову к Леголасу, и взору последнего предстали пустые глазницы. «Бежать!» – скомандовал, и Леголас ломанулся в противоположном от чудовища направлении.

Этот! Он! Трандуил! Это имя прорвалось в его память, словно вода из рухнувшей дамбы.

– Помоги! – только и успел крикнуть Леголас, проносясь мимо, от чего волосы Трандуила откинуло воздушной волной. Наверное, правильно было крикнуть «спасайся», но уж что вышло.

Первое, что приходит в голову – имя. Леголас. Мягкое начало и твёрдая грубая буква по центру, которая приятно вибрирует в горле. Второе ничем не помогает ему, ведь огромное существо налетает на него, сбивает с ног.

Удар спиной об твёрдую землю неприятен, но Трандуил привык к таким приветствиям, и лишь смеётся на попытки Берутиэль вылизать не только его лицо, но и полностью всего. Он чешет за ушами, под мордой и бока, наслаждаясь громким урчанием, что проходит вибрацией по телу. Живой, действительно живой, а не непонятно кто.

– Всё, хватит, я уже весь мокрый, – Трандуил упирается ладонью в морду Берутиэль.

Его не слушают, прикусывают руку, легко, чтобы не пробить кожу острыми клыками, на что Трандуил лишь смеётся и приподнимается на одной руке. Берутиэль недовольно рыкнув, всё же отпускает его руку и сходит с придавленного тела, чтобы дать свободу.

Трандуил… любил это животное. Любил, как единственного друга здесь, того, кто не предал и почти постоянно был рядом. И даже становится всё равно на то, что на запястье у него теперь есть браслет родственной души.

Он успел убежать еще метров на десять, когда услышал смех и воркование Трандуила с этой тварью. Притормозив, Леголас быстро оглянулся, чтобы в случае чего бежать опять. Кот, если это вообще можно было назвать котом, лежал на груди Трандуила и … мурлыкал. Это безглазая тварь мурлыкала!

– Трандуил? – опасливо позвал Леголас.

Может, для него самого этот кот небезопасен. Наверное, это звучало как: “Скажи, пожалуйста, твоё чудовище не сожрет меня, как ту красную мышь?”

Оклик, от которого почему-то в груди разливается тепло. Оклик, с которым приходит что-то давно забытое, но почти сразу же исчезает. Трандуил косится на кошку, которая была безразлична ко всему и начала умываться. Удачная охота, значит, была.

Что-то отвечать? Он отвык от беседы с кем-то, отвык от живого собеседника. Не привык к тому, что, оказывается, у него есть пара, если это не очередной бред этих миров. Трандуил лишь поднимает руку вверх, чтобы его нашли среди высоких колосков.

Образовавшаяся тишина исчезает быстро – шуршание колосков и приближающиеся шаги успешно справляются с этим делом. Трандуил опускает руку, чтобы взять хвост Берутиэль и уже привычными движениями приняться расправлять волоски кисточки. Кончик хвоста дёргается, оказавшись в плену, но сразу же успокаивается, позволяя в который раз издеваться над собой.

– Что это за?.. Хм… Существо?

Берутиэль громко фыркнула, показывая своё возмущение на “существо”, но, зевнув, сворачивается клубком у ног Трандуила.

– Обычная кошка, – мужчина отпускает хвост, чтобы положить руку на голову животного. – Я её назвал Берутиэль.

– А что с её?.. – Леголас красноречиво посмотрел на пустые глазницы.

– Я нашёл её уже такой… Она меня нашла в одном из миров, – поправляет себя Трандуил.

Леголас вспомнил кое о чем важном. Присел на корточки, закатал рукав и сравнил рисунок их браслетов. Он был одинаковым.

– Ты моя пара, – почти благоговейно проговорил.

Да, пара… Трандуил поворачивает голову в сторону Леголаса, имея больше возможности рассмотреть его. Тонкие морщинки, три, в уголках глаз – любит смеяться; глаза сегодня кажутся вообще голубыми, а не зелёными; нижняя губа действительно чуть более пухлая, по сравнению с верхней; и лёгкие мазки не шибко острых скул. Чем-то похож на него самого, но… Трандуил не помнит, как он выглядит сам, а зеркал так и не нашёл в этом мире.

– Наверно, это хорошо, – бесцветно произносит мужчина и возвращает всё своё внимание к кошке.

– Наверно? – слегка возмутился Леголас, но Трандуил продолжал гладить розовую кошку. – Почему у тебя тут так странно?

– Здесь всегда так и было так, когда я впервые явился сюда, – горло начинает неприятно сдавливать, словно на шею легла призрачная рука, и Трандуил вспоминает, что невозможно во снах сказать паре что-то личное.

– И как мне тебя найти? Ты, наверное, точно в Австралии. Мало ли что там водится. А может это заповедник, а ты ученый генетик? Тогда ты и это место точно засекречены, – Леголас сорвал двойной колос. – И что… это для большей урожайности? Что-то новое для армии? Ты, наверное, на этой кошке испытываешь возможности зрительной коры? Но красить-то было зачем?!

Может, в Австралии, может, учёный… Не помнит. Совсем ничего не помнит. И как бы не пытался даже сейчас что-то “достать” из своей головы, всё было безрезультатно.

– Я ничего не п… – Трандуил хватает ртом воздух и сжимает рукой шею, когда горло обжигает болью, не давая больше ничего сказать.

Леголас тоже ничего не может сказать…

– Я выложил пост с фотографией браслета. Там вся информация. Должна быть… наверное.

Если бы он что-то помнил, кроме темноты, которая сменяет этот мир, стоит ему заснуть.

– Хорошо, – Трандуил пожимает плечами, не зная, что ещё можно сказать на это.

Наступило неловкое молчание.

– Пройдемся?

– Здесь вокруг лишь одно поле. Нет ничего, только море, лодка и это поле.

И что им – сидеть и молчать? Так хоть идти можно.

– А что ты имел ввиду под другими мирами?

– Каждый раз, как только я просыпаюсь, то оказываюсь… в различных местах. Пустыни, поля, небоскрёбы, горы, леса – каждый раз всё новое или то, где я уже был. И всё, – Трандуил мотает головой, не зная, как объяснить абсолютно всё, что видел. – Здесь творится что-то ненормальное.

У Леголаса даже закралось подозрение, что он из параллельной вселенной. Ну, или что он сумасшедший. Но Трандуил не производил впечатление сумасшедшего.

– Но всегда неизменным остаётся море с волнами и лодка со сломанным веслом и дыркой в боку, – Трандуил опускает взгляд на хвост Берутиэль, который начал мелко подрагивать.

Так. Нельзя точно говорить, где ты. Может, это загадка такая. Трандуил – натуралист? А как объяснить это розовое существо? Но ведь все говорят, что во сне должны быть места, где бывает пара. Школа, где учился. Магазин у дома. Знакомая улица. Не это все!

Кошка ведёт ухом, и Трандуил сам начинает слышать шаги, которые отдают вибрацией по земле. Давно не видел их здесь. Вибрация нарастала, звуковая волна становилась громче, колоски совсем недалеко от них сгибались под чужим весом. Последняя линия – и мимо проходят фиолетовые жирафы с бардовыми пятнами по всему телу. Высокие, с нескладными копытами, что больше похожи на паучьи лапы, и двумя головами, что держались на одной шее, которая дихотомически разделялась лишь под самыми подбородками.

Матерь божья! От такого несоответствия с действительностью Леголас в испуге схватил Трандуила за руку.

– Не бойся, – вдруг мягко произносит мужчина, совершенно не понимая, почему так ведёт себя. – Они миролюбивы, здесь все миролюбивы, поэтому никто не нападёт на тебя.

Земля дрожала под шагами этих гигантов. Разум Леголаса протестовал против всего происходящего. Он почувствовал, что просыпается.

– Пусть тебе приснюсь я. Может, так мы найдем друг друга, – успел проговорить он.

В этот раз прощание было более осознанным, и Трандуил ловит себя на мысли, что хотел бы подольше побыть с Лего… Ле… Стоит фигуре полностью раствориться, как его имя полностью исчезает из головы. И только чужое тепло, которое ещё ощущается на руке, остаётся с ним на долгие минуты.

***

Двадцать шесть миров. Двадцать шесть миров, но нигде не было ЕГО. Трандуил обходил всё, где бы ни был, даже пытался звать, пусть совершенно не помнил имени, но никакого отклика не было. Берутиэль видела разочарование на лице мужчины, поэтому старалась быть более игривой, приносила дары в виде разноцветных мышей, засыпала рядом и была с ним все двадцать шесть раз… Не помогало.

Море было таким же спокойным, как и сотни раз до этого. Но лодка ближе. Если зайти в воду, сделать всего лишь каких-то пятнадцать шагов, то можно уплыть. Но Трандуил пока не смог взять в руки целое и надломленное весла, каждый раз сталкиваясь взглядом с чёрным ободком на запястье, который обзавёлся семнадцатью небольшими листьями. Совсем маленькими… семнадцать. Что-то знакомое бьётся в висках, но никак не хочет быть понятным.

Двадцать седьмой мир, очередной новый, который ещё не встречался ему. Лишь половины домов, неровные края, асфальт, что накрыт одеялом из различных кусков кирпича, между которыми ползали черви. Длинные, жирные, переливающиеся на солнце, оставляющие после себя неприятные блестящие от слизи дорожки, они обползали глубокие трещины, которые появлялись с каждым его шагом.

Может ли он сам быть разрушителем всех этих миров? Трандуил понимает, что, возможно, если повстречавшийся ему уже два раза мужчина был настоящей его парой, то они встречаются во снах и… и разрушает он сам себя.

Двадцать седьмой мир и снова без него. Трандуил понимает, что это очередная обманка этих миров, чтобы добиться чего-то от него. Всё равно, после стольких дней хождения по этому… он просто разочаровался во всём.

Более-менее целое здание становится местом для его будущего ночлега. Берутиэль не заставляет себя ждать, забегая в дом следом за мужчиной, и Трандуил в приветствии проводит рукой по голове животного. Хоть кто-то не бросает. Стоит только подняться наверх по хрупкой, неустойчивой лестнице, стоит только выйти на, о чудо, целую крышу, как начинает играть мелодия. Медленная, плавная, от которой почему-то поднимаются волоски на руках.

Есть что-то особенное в том, как ты зашла в мою гостиную,

Как-то небрежно и самоуверенно глядя на этот ужас, в который я превратился,

Но я по-прежнему, по-прежнему нужен тебе.

Напряжённые разговоры и сигареты, убеждения и недостатки,

Просроченные счета и перерасходы, вопли и крики,

Но ты по-прежнему, по-прежнему хочешь быть со мной.

Печальная песня, которая не прекращается и быстро запоминается, ведь это что-то новое, то, чего давно не встречал здесь. Трандуил, тяжело вздохнув, ложится на крыше и кладёт голову на бок кошки, которая начинает тихо тарахтеть. Чудесная подушка. Только почему-то нет тепла, как тогда, когда к нему прикоснулся его истинный. Песня набирает обороты, становится громче, и мужчина закрывает глаза, чтобы полностью в ней раствориться и не смотреть на море, которое мелькало голубоватыми искрами на горизонте.

После этого тот мужчина не снился ему несколько недель. Он обновил пост с фото, добавив о пустыне и пшеничном поле. Без кошек и жирафов. Еще чего не хватало.

Незнание, где искать Трандуила, и отсутствие снов о нём, угнетало его. Это даже замечали на работе. Мелудир приглашал его на семейное барбекю и партию в теннис на выходные, чтобы он отвлекся, но Леголас отказался. Мужчина решил принять то, что мужчина из его снов нездоров, и стал отправлять запросы в лечебницы.

Всё, что он мог дать – это описание пары и его снов. Но с такой скудной информацией – высокий блондин с голубыми глазами и длинными волосами, которому снятся безглазые кошки, – он раз за разом получал отрицательные ответы. Ни у кого не было снов-галлюцинаций о фиолетовых двухголовых жирафах и уж тем более ни у кого из них не было браслета с фото.

Были и три положительных отзыва. Все трое только состояли на учете. Леголас взял отпуск за свой счёт, намереваясь за неделю пересечь штаты от океана до гор. И в первый же раз ему не повезло. Да, высокий блондин, да, браслет, но не тот, кто ему нужен.

Потом был юг. Калифорния. Леголас приобрел красноватый загар, который быстро смылся, и ещё большее разочарование. В Техас он ехал уже совсем без надежды. Зато не разочаровался. Меньше, чем два первых раза. Итак, его пара не больна. Нет… есть же ещё куча частных клиник. А вдруг ОН не из этой страны?

Леголас стал плохо спать. От снотворного ему абсолютно ничего не снилось. Визит к психологу принес небольшие улучшения. Рецепт на ноотропные лекарства – с ними Леголас спал и видел сны. Яркие, почти неотличимые от реальности. Но обычные. Без него.

Но на этот раз… Этот раз было в городе, где у каждого дома отсутствовала половина, словно откушенная Кинговскими монстрами. Леголас понял, что это то, что он искал, когда увидел, как часть обрушившейся кладки зависла в воздухе.

– Трандуил! – в этот раз вспомнить было легче.

Он был уверен: его пара здесь.

Леголас бежал по улицам, что были расколоты множественными трещинами и через которые прорастали зеленые листья.

– Трандуил! – он решил подняться наверх одного здания, надеясь, что оно не рассыплется от его шагов.

Рухлядь, хлам… Ступени трухлявые, скрипят и прогибаются под его шагами. Крыша.

– Трандуил! – обрадовался он лежащему мужчине.

Песня обрывается моментально, из-за чего молчание неприятно звенит в ушах. Но имя… голос, который его зовёт по имени. Трандуил резко открывает глаза и откидывает голову назад настолько, насколько позволяет бок кошки.

Леголас. Имя, как будто стрела, что пронзила мишень насквозь, вспоминается, и, кажется, дышать становится легче.

– Двадцать шесть, – Трандуил опускает голову и поджимает губы. – Двадцать шесть миров.

– Почти месяц… – Леголас опустился рядом на колени. – Почему ты не снишься мне? – он запустил пальцы в гладкие волосы.

И что ему ответить? Даже если бы знал правдивый ответ, то не смог бы его сказать. Трандуил отворачивает голову в сторону, смотря прямо в пустые глазницы Берутиэль, которая тоже хотела знать ответ.

– Не знаю, – простой ответ, над которым он думал непозволительно долго.

– Твои миры… они такие странные, – Леголас притянул его голову к себе, прижимаясь щекой к макушке. – Я посылал запросы в лечебницы. Но тебя там нет. Может быть, ты в другой стране? Может быть, ты вообще не в моем мире. Может, это я болен и я тебя выдумал?

Нужно прервать эти прикосновения, но… впервые за столько миров он мог ощутить тепло, мог дотронуться к тому, кто тоже человек. Если человек.

– Браслеты не появляются просто так.

– Но где же ты? – он отпустил голову Трандуила. – Где ты?!

– Не знаю, – по сравнению с Леголасом, он почти шепчет, потому что горло сжимается новым спазмом, когда возникает желание сказать правду.

Смысл кричать? Кажется, они в тупике. Леголас лёг рядом с Трандуилом и обнял его.

– Давай я расскажу тебе новости этого года?

– Если хочешь, – ему нравилось просто лежать рядом с теплом, рядом с Леголасом.

– Трампа выбрали президентом, после сильных дождей разрушилась плотина Оровилл, во Франции выбрали Макрона, в Южной Корее объявили импичмент, Швеция победила в чемпионате по хоккею, Дисней купил всех и теперь выпекает «Звёздные войны» как пирожки, Оскар получил «Лунный свет», открыто семь экзопланет размером с Землю, три из которых находятся в зоне обитаемости, у Юпитера теперь шестьдесят девять спутников… а больше… Больше я не помню.

Оказывается… оказывается тот мир, откуда приходит Леголас, куда интересней. Намного. Неприятное ощущение сжимает стальными плетями сердце, заставляя его обливаться кровью. Теперь понятно, почему Леголас не приходил к нему сюда, где нет ничего, что будет нормально-интересным.

– Больше и не нужно. Для меня это и так подарок.

– Я так рад, что наконец-то нашёл тебя, – Леголас осмелился поцеловать Трандуила в угол губ.

Как удар в солнечное сплетение, которое заставляет не просто задохнуться, но и останавливает сердце. Трандуил каменеет, расфокусированным взглядом смотря на море. Тепло, материальность, осознание, что кому-то впервые за сотни… тысячи миров нужен.

– Я здесь всегда. Мне некуда идти. Или темнота, или эти миры, – почти скороговоркой, после чего Трандуил судорожно вдыхает, стараясь избавиться от боли в горле.

– Ты умираешь? – сжалось сердце Леголаса. – Это агония твоего мозга?

– Если бы я знал ответ, – губы кривятся в подобии на улыбку. – Даже горло не сжимается на желание что-либо рассказать, потому что… его нет.