Текст книги "Полтергейст (СИ)"

Автор книги: Loftr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Верь.

– Хватит повторять, я слышал с первого раза, – совладав со своими эмоциями, Локи часто заморгал, не в силах отвести взгляд от отражения в зеркале.

– Но ты не веришь.

А кое-кто стал много говорить и довольно чётко. Страх не проходит, страх только усиливается, когда холод пробегает по соску. Дыхание сбивается, сердце слишком громко и быстро бьётся в своей костяной клетке.

Белая дымка становится более отчётливой, более заметной и различимой, становится похожей на человека, мужчину в тёмно-алом пиджаке старого покроя, чёрной рубашке и строгих штанах. Словно разлом во времени в этой ванной: двадцать первый и девятнадцатый века сошлись воедино. Тор с забытым чувством восхищения от чужого человеческого тепла ведёт рукой вниз, на живот, и радуется тому, что Локи дал крови даже больше, чем нужно, что он верит куда больше, чем другие люди, живущие здесь до этого, что перестал бояться и вовсе не пытается убежать. Это было… забавно, слишком забавно для существа, которое живёт слишком долго и хочет снова почувствовать воздух в лёгких, почувствовать, как сердце бьётся в груди.

Но веры слишком мало, чтобы он стал осязаем, не хватает лишь привязки, якоря в этом мире, чтобы он смог прожить свою жизнь и почувствовать этап старения. Тор подцепляет невидимой рукой полотенце, тянет его и с жадным огнём осматривает мужчину перед собой. О, это самый восхитительный экземпляр в его многочисленной коллекции и именно он станет тем, кто будет якорем для него.

Локи не сдерживает дрожи во всём теле, когда холод скользит по внутренней стороне бедра, изучает его, но не давит, давая возможность уйти. Страх, он должен подчинить его себе, должен заставить уже убежать, забыть про этот дом, однако что-то удерживает здесь, в этой ванной, возле влажной от пара стены и рядом с чужим холодом. Словно околдовали… да, именно так.

Все мысли забиваются в угол, когда член обхватывает сильное кольцо у основания и медленно ведёт вверх. Лафейсон был готов поклясться всем, что есть, – он чувствует пальцы. Нормальные, как у него, как у других людей пальцы! Лишь чересчур холодные. Локи опускает взгляд вниз, со смешанными чувствами смотря на свою плоть, которая была ещё не возбуждена, но почти прижималась к животу, как тонкая кожица двигалась следом за ледяными, невидимыми пальцами, то открывая, то скрывая головку.

Безумие. И ничего больше. Локи закидывает голову назад, с силой зажмуривается и сжимает руки в кулаки, отдаваясь полностью ощущениям. Это же ненормально, так не бывает, не может призрак… полтергейст просто делать такое.

Стон отбивается от стен ванной неловким эхом, которое смущает его больше, чем происходящее. Холодный палец накрывает багровую, скользкую от смазки головку, обводит маленькую дырочку и надавливает, отчего Локи становится на носочки, чтобы добиться… большего. Он закрывает рукой рот, заглушая слишком громкие стоны от ощущений, которые никогда ещё не были столь острыми. Движения становятся более быстрыми, пальцы сжимаются сильнее и стоит ладони накрыть головку, как Локи вздрагивает всем телом и кончает в невидимую руку.

– Верь.

Тихий шепот на ухо, холод, который пробегает по шее, и рука исчезает слишком быстро, оставляя Лафейсона без опоры, из-за чего мужчина съезжает вниз по стене на пол. Во что он ввязался?

Локи пытался понять, что произошло. На протяжении недели, за которую его никто не трогал, Лафейсон пытался осмыслить, что произошло тогда в ванной. Приснилось? Реальность? Да, какими бы не были сомнения, как бы не хотелось не верить в то, что он позволил полтергейсту подрочить себе, но это было всё на самом деле.

И Локи начал с самого начала. У него было имя – Тор. Одежда в стиле девятнадцатого века. Но никаких сведений в Интернете не было, разговор с Тони не дал ничего, ведь даже риелтор не знает столь подробной истории этого дома. Что ещё знал? Ему постоянно твердили верить, не объяснив ничего и не сказав, как конкретно верить. И на этом известные ему сведения закончились.

Мужчина лежал на кровати, изображая из себя звезду. Он понял, что больше не боится. После того, как кончил, после того, как его просто оставили на неделю одного, Локи как-то слишком остро понял, что ему не желают зла и пытаются чего-то добиться с его помощью. Может, именно в этом “верь” действительно нуждаются куда больше, чем кажется, и нужно… Не знает уже ничего, просто сам запутался в мыслях.

Локи чувствовал себя не двадцатисемилетним мужчиной, а пятилетним мальчиком, которому показали фокус с монеткой и не объяснили, в чём же секрет. Перевернувшись на бок, он подкладывает руку под голову и смотрит в зеркало напротив. Как и предыдущие дни – выискивал белую дымку, выискивал мужчину с пшеничными волосами и глазами цвета неба, глазами, в которых была боль и усталость. Сколько Тор живёт в таком состоянии? Сколько скитается и пытается найти что-то или кого-то, кто поможет ему? Наверно все семьи, которые жили в этом доме, увидев только белую дымку и услышав голос – сразу же решили переехать. Да, Локи был в этом уверен.

В зеркале во всю стену отображалась вся спальня и в этом отражении Локи не переставал искать Тора. Не хватало? Привязался? Ему было просто слишком сильно интересно, что же происходит, что творится, раз сам стал эпицентром этого.

Время пробегает быстро, время никому неподвластно и Локи подаётся сладкому соблазну Морфея, погружаясь в его царства. Не было сновидений, просто глубокий сон из-за переживаний, через который он чувствует холод, что затрагивает ноги. Надо было накрыться, иначе… Лафейсон резко садится на кровати, когда холодное прикосновение, как будто дуновение ветерка, остаётся на щеке.

– Тор? – всё ещё сонно осматривая комнату, пытаясь прогнать белую пелену перед глазами, Локи надеется, что ему не показалось.

Спиритическая доска, лежащая рядом с ним на всякий случай, довольно резко падает на пол, как будто кто-то… толкнул. Локи бросает взгляд на зеркало, на своё отражение и абсолютно пустую комнату.

– Я знаю, что ты здесь. Покажись мне.

– Что тобой руководит?

Голос более твёрдый, чем в прошлую их встречу, и Лафейсон дёргается, когда слева от него, слишком близко, появляется густая дымка, в форме которой уже можно различить человека. Тора. Напряжение, которое охватывает сердце на несколько секунд, исчезает сразу же, как в зеркале отражается мужчина в тёмно-алом пиджаке.

– Я не понимаю.

– Ты не убежал. Как прошлые трусы.

– Мне интересно, – беззаботно, чего только ему это стоит, говорит Локи и пожимает плечами, не переставая обводить глазами белёсую фигуру. – А ты стал… другим. И говоришь больше, громче.

– Твой интерес и вера сильные, – белая рука тянется вперёд, пальцы ловят чёрную прядь и начинают ощупывать её.

– Но ты же продолжал мне твердить, чтобы я верил, когда я говорил тебе, что я верю. Сейчас же ты соглашаешься со мной, что благодаря моей вере ты стал сильнее, однако я так же верю, как верил и неделю назад.

– Я… повтори.

Локи не сдерживает смеха и закрывает лицо руками. Нервный смех, громкий, который окончательно снимает всё напряжение, что накапливалось целую неделю. Он запутал полтергейста. Как же хотелось посмотреть в голубые глаза, в которых, без сомнений, должны были появится потерянность и серьёзный умственный процесс, чтобы понять, что ему сказали.

– Я хочу увидеть тебя, – отсмеявшись, говорит Лафейсон и забирает руки от лица. – Не так, как сейчас, и не через зеркало, – он бросает взгляд в отражение, где была видна спина Тора.

– Ты вери… Ты доверяешь мне?

– Знаешь, я думал все эти семь дней. Ты какой-то нестандартный полтергейст – спокойный, не пытаешься убить, забрать душу и всё в таком роде, – Локи смотрит туда, где, как он думает, должны быть глаза собеседника. – Я понимаю прекрасно, чего ты добиваешься – моя вера для того, чтобы ты стал осязаемым и смог жить прежней, нормальной жизнью. Наверно, проклятье какое-то и всё в таком роде, – он тяжело вздыхает, радуясь, что с таким знаком благодаря своему творчеству. – Но не стоит обманывать того, кто решил тебе помочь, не стоит юлить. Что тебе конкретно нужно?

– Ты забавный, – с низким смешком говорит Тор и пальцы отпускают прядь волос, ложась на чужую руку. – Не боишься, не убегаешь, веришь и даже хочешь помочь. Твои мотивы мне тоже непонятны.

– Однако я задал вопрос.

– Я должен был убить тебя, – открыто произносит полтергейст, замечая лишь холод, что сковывает изумрудные глаза. – Но ты не такой, как другие. Стань моим, полностью и до конца своих дней.

Эта такая шутка? Притупить бдительность, чтобы после действительно убить, как и говорил? Локи с сожалением и смятением понимает, что ничего не узнает сейчас. Ни лица, ни новых объяснений он не получит. Мужчина опускает взгляд на белоснежную руку, которая ощущается как настоящая. Но интерес куда выше, чем все предостережения здравого смысла, и Локи подымает вторую руку, тянется ею вперёд, упираясь… Упираясь! Твёрдая грудь, но никаких складок одежд совершенно нет, и холод, который уже не столь ледяной, как в прошлый раз.

“Это безумие”, – в который раз шепчет голос в голове и Лафейсон не противится, когда с него снимают футболку. Неловко, как будто в первый раз к нему прикасаются. Но, чтоб ему заново родиться, его ни разу не брал не человек! Вздрогнув от холодного прикосновения к груди, Локи ложится назад на кровать и поворачивает голову в сторону зеркала. Так… лучше.

Сильное тело нависает над ним, губы прижимаются к быстро бьющееся артерии на шее, втягивают тонкую кожу и оставляют алую метку. Тор не хочет медлить, не сейчас, когда страх за то, что ничего не получится, преобладает в нём. Прикусив сосок, он втягивает его в рот, пока рука ложится на пах и с силой сжимает до невольного стона мужчины.

Холод отовсюду, холод сковывает тело, но с ним приходит жар, от которого забывается абсолютно всё. Локи приподымает бёдра, позволяя снять с себя мешающую одежду. Холод обхватывает член, сжимает и начинает двигаться так же, как и в прошлый раз. Неспешно, надавливая и не доводя дело до конца, опускаясь на напрягшиеся яички. Сдавленный стон, ноги, что сгибаются в коленях в попытке отыскать опору, и Локи толкается бёдрами вверх, чтобы его перестали сжимать до боли.

– Разденься, – произносит Лафейсон, через зеркало наблюдая за каждым движением Тора.

Мужчина подымается на колени и нарочно медленно снимает с себя одежду. Ему нравилось, как Локи наблюдал за ним, с жадностью смотрел на каждый оголённый участок кожи, и не понимал, как не пугает, не вызывает желание убежать подальше. Тор раздвигает его ноги шире, размещается между ними и склоняется, чтобы прижаться губами к внутренней части бедра. Мелкая дрожь служит прекрасным ответом, и дорожка из холодных поцелуев ползёт к колену, прикусывая сбоку тонкую кожу, что вызывает тихий стон.

– Ты уверен, что такой способ поможет тебе? Или просто трахнуть хочется кого-то, а я здесь такой прекрасный?

– Ты всегда такой говорливый?

– Только когда не контролирую ситуацию, – Локи закусывает губу, чувствуя, как влажный холод касается промежности и ведёт вниз. – Что это?

– Не спрашивай.

Шикарно, просто непревзойдённо! Лафейсон не успевает ничего сказать, как палец проникает в него сразу на всю длину. Недовольное шипение и пока мало чего приятного. Давно никого не принимал, книга занимала всё время, но память удосужливо подкидывает воспоминания из прошлого, когда просто сгорал от последующих ощущений.

Палец не долго был один, Тор почти сразу же вводит второй, начиная быстро двигаться. Он чувствует жар, впервые за столько лет, а не просто оттенки, чувствует, как его пальцы с силой сжимают в себе, чтобы не отпустить. Давно не хотели его настолько сильно, давно вовсе не подпускали к себе. Локи двигается следом за пальцами, которые разъезжаются в стороны, которые толкаются глубже. Локи не сдерживает длинных стонов, что пробуждает зверя. Локи, Локи, Локи… который занимает все мысли и притупляет первичное желание убить. Не найдёт ведь более такого любознательного и готового на всё, ради утоления интереса.

Локи не противится, когда его руки закидывают на… плечи, да, на плечи, когда подымают ноги и заставляют скрестить щиколотки на пояснице, когда на него полностью ложатся и заменяют пальцы на более серьёзное. Гладкая, большая головка, которая трётся между ягодиц. В таком положении он ничего не видит, лишь ощущения, что могут подвести.

Тор подаётся вперёд, надавливает на горячий вход и медленно проникает головкой, замирая, стоит только услышать шипение, что переходит в болезненный стон. Откинутая голова назад, открытая, беззащитная шея и пальцы, что с силой сжимают плечи. Но Тор реагирует лишь на то, как его сжимают горячие мышцы, не давая выйти, не отпуская.

Пальцы вновь сжимают член, ласкают и расслабляют, усиливая возбуждение. Длинный стон, почти что вскрик, когда в него входят до конца и начинают сразу же двигаться. Локи не может почувствовать, восхититься полноценностью, заполненностью, и лишь сильнее жмётся к белой дымке, что с рыками вколачивалась в него. Косые, быстрые взгляды в зеркало, где мускулистое тело вжимало его в кровать, движения, что выбивают последний воздух из лёгких, член, который каждый раз с силой проезжался по бугорку простаты, заставляя выгибаться до боли в пояснице и цепляться за белые плечи.

Сводило с ума, вело к грани, и стоит вновь руке начать ласкать член в такт грубым, резким толчкам, как напряжение внизу живота наливается болью. Желание кончить, желание почувствовать логическую завершённость чересчур велики и Локи шепчет имя. Зовёт. Просит. Подталкивает. “Мой, всегда будешь моим”, – рычание на ухо, которое становится последней каплей. Локи кончает себе на живот с жалобным стоном, всхлипом облегчения, с силой сжимая в себе член Тора. Несколько движений, которые слишком грубые, и внутри разливается прохладная жидкость. “Не вышло”, – единственная здравая мысль, что так и тонет под мощью неги.

Тихий, хриплый стон, когда из него выходят, и Лафейсон с трудом опускает руки на кровать, роняет ноги, с трудом поворачивает голову в сторону и с трудом открывает глаза. Быстро подымающаяся и опадающая широкая грудь, золотые волосы, которые разметались по подушке и сплелись с его… Бессмысленно. Но интерес свой утолил, уже хоть что-то.

Локи пытается выровнять дыхание, глубоко вдыхает и более не дышит. Всегда помогало. Шумный выдох наталкивает на мысль, что уже не может контролировать себя и действительно стареет. Но грудь опаляет огонь от нехватки воздуха и Локи резко выдыхает, закашлявшись. Не могло показаться, уже не после того, как столько видел. Лафейсон садится на кровати, словно его кто-то толкнул в спину, стараясь не обращать внимания на боль ниже поясницы, и шокировано смотрит на… смотрит на Тора. Не отражение. Не зеркало. Не белая дымка! Прикрытые глаза, соломенные волосы и… тело. Это было настоящее тело, а не тот туман, который столько дней обитал в этом доме. Локи касается дрожащими пальцами запястья Тора, ведёт вверх и просто не верит в то, что это действительно реальность.

– Т-ты видишь меня? – Тор с нескрываемой надеждой смотрит на Лафейсона. – Действительно видишь?

Он… он не может ответить, горло сжимается от вдруг поднявшейся радости, оттого, что всё удалось, и просто кивает головой. Господи, это же просто невозможно! Локи смотрит на Тора, который резко сел и принялся ощупывать себя, прижимать руку к левой части груди, находя сильные удары сердца.

– Вышло, – с неконтролируемой улыбкой произносит Локи.

– Да, – засмеявшись, Тор подымает взгляд на Лафейсона. – Я не думал, что… И лишь жертва поможет…

– Я не понимаю, о чём ты.

– Не важно, – мужчина делает выпад вперёд и подминает под себя удивлённого Локи. – Ты вернул мне мою жизнь. И теперь мы с тобой будет навсегда вместе.

– Если ты не растворишься на утро – я согласен, – засмеявшись, Локи подаётся вперёд и прижимается губами к чужим, к тёплым, так, как хотел всю эту неделю.