Текст книги "Запомни, Грейнджер, трогать чужое чертовски опасно (СИ)"

Автор книги: LizHunter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Гермиона не боялась. Она не страшилась того, что грядет, казалось, ее никак не трогала смерть Дамблдора. Смерть от лица профессора Снейпа, человека, которому тот доверял больше всех. О, Мерлин, как такое произошло? Почему теперь ответственность за жизнь Гарри легла на ее плечи? Гермиона не надеялась на орден, прекрасно осознавая, что зеленоглазый друг не станет доверять им тайну крестражей, ведь, если бы Дамблдор хотел – сам бы это сделал. Она ведь предлагала рассказать, предлагала попросить помощи! Кто знает, где спрятаны осколки души Темного Лорда? Это может быть где-то в Европе, на Востоке, да в той же огромной стране России, где сотни заброшенных деревушек. У них ведь нет ни одного ориентира, ни одной подсказки. Как могут школьники, еще не окончившие даже шестой курс, убить настолько сильного и могущественного мага? Да они даже драться приемлемо не умеют!

– Мисс Грейнджер, – голос профессора МакГонагалл заставил ее резко дернуться и обернуться, натягивая улыбку на лицо, но по скептичному взгляду женщины она поняла, это было зря. – Если вас не затруднит, я бы хотела попросить принести книгу из кабинета Аль… директора, – поправилась она, громко сглатывая и сжимая пальцы на стопке фолиантов в руках.

– Конечно, профессор, – тихо ответила она, оглядываясь по сторонам. Ни Гарри, ни Рон еще не спустились на завтрак, а за распахнутыми дверями хлестал проливной дождь, мелкие капли разбивались о землю, собирались в ручейки и текли вниз по холму к Квиддичному полю.

– Ужасная погода, – тоже глянув на улицу, проговорила та, кашляя. – Будто бы все краски ушли после… – она осеклась, и Гермиона перевела пустой взгляд на старческое осунувшееся лицо. За эти несколько дней профессор чертовски сдала, а ученики, готовившиеся уехать на зимние каникулы, затихли. Создавалось ощущение, что даже Хогвартс скорбит о потере Дамблдора.

Гермиона натянула рукава махрового свитера, пряча кисти и пальцы, а потом огляделась по сторонам. С потолка падали снежинки, по стеклам носились фигурки оленей, эльфов, Санта-Клауса… Но в это время все это казалось комичным и лицемерным. Какое праздничное настроение может быть, если война – ужасная старая женщина с глазами на выкате и длинными морщинистыми руками – тянется к ним, дышит в ухо и шепчет гадости, а по ночам показывает тела близких и сестрицу Смерть в кошмарах?

– Что за книга, профессор? – не повышая голоса, боясь нарушить установившуюся сокровенную тишину, поинтересовалась она, глядя на нее из-под пушистых опущенных ресниц.

– «Высшая трансфигурация», хочу начать объяснения шестым-седьмым курсам, думаю, в такое время это необходимо.

Гермиона кивнула и прошла мимо, смотря на свои черно-белые кеды. Они будто дразнились, говоря, что все будет хорошо, они победят, тьма отступит. Белый цвет неприятно бил в глаза, но она не могла отвести взгляда. Как будто, ее обувь олицетворяла призрачную надежду, маячившую за темной стеной реальности. Так она и переставляла ноги – медленно, не поднимая взгляда, изредка переводя его на каменный пол, но сразу возвращая обратно. Плиты были серыми и пыльными, кое-где покрытыми трещинами.

Горгульи, которая обычно спрашивает пароль, не было. На всякий случай оглядев мрачный коридор, больно резанувший по глазам, она прошла внутрь. Золотая птица не шелохнулась, так что Гермиона, все так же глядя на кеды, отправилась наверх. Внутренний голос привычно подсчитывал ступеньки.

Она была в кабинете второй раз. Первый был в начале этого года, когда профессор обсуждал вопрос, что делать с ее родителями. Кажется, здесь тогда побывали все магглорожденные, включая первокурсников. Бедные дети только открыли для себя существование магии – этой незримой материи, ключом льющейся откуда-то изнутри – но сразу попали в военное время, где над головой висела опасность, а старуха с черными-черными глазами пыталась схватить за плечи и притянуть к себе, помучить, покалечить, уничтожить изнутри, а потом бросить то, что осталось Смерти, чтобы та с удовольствием облизывала кости.

Посмотрев на огромные книжные шкафы, Гермиона невольно улыбнулась и подошла к ним, вдыхая в себя запах старых фолиантов. О, она просто обожала читать, прослеживать буковки, соединять их в слова, а слова в картинку, вырисовывавшуюся в голове. Какое же удовольствие ей доставляет каждая перевернутая страничка, шелестящая при соприкосновении с подушечками пальцев.

Просматривая названия, она невольно задумалась о том, что здесь, в этом самом кабинете, где-то должна быть книга про крестражи. Иначе как они смогут уничтожить хоть один? Впервые в голове проскочила мысль, что задание, которое на их плечи возложил Дамблдор, просто не будет выполнено. У них не получится найти хоть что-нибудь. Но если это не сделают они, то кто? Кто способен найти крестражи? Раз профессор доверил эту информацию им троим, возложил на плечи эту задачу, значит, они способны что-то сделать.

Разрываемая противоречиями, она стала просматривать названия, раздраженно отбрасывая лезущие в глаза волосы. Ей нужно было, во что бы то ни стало, отыскать хоть что-то о крестражах. Иначе все пропало, те маленькие дети, только попавшие в этот мир, погибнут под гнетом Волан-де-Морта. Зло рыкнув, она подняла взгляд наверх, мимолетом заметив черную обложку. Приглядевшись, Гермиона смогла различить мелкие аккуратные буквы, составляющие то самое слово. Крестражи.

Она взмахнула палочкой, тихо произнеся заклинание и вытянув другую руку. Но фолиант не шелохнулся, так же дразня ее золотыми буквами. Оглядевшись по сторонам, она не увидела ни стула, ни табуретки, ни маленького столика, на который можно было забраться.

– Это же смешно, – тихо пробормотала она. – Взбираться по полкам. Невероятно.

Снова осмотрев кабинет и не заметив ничего, Гермиона поморщилась, поворачиваясь к фолиантам, стоящим на деревянных полках.

– Как в кабинете директора не может быть даже стула? Я же помню, тут было полно мебели, – Гермиона схватила руками за верхнюю полку и встала на цыпочки. Подошва ботинок неприятно скрипнула, но глаза уже зацепились за нужную книгу, опасно сверкнув. Невольно задержав дыхание, она резко вытянула руку, схватившись пальцами за корешок, потянула ее на себя. Несколько секунд ничего не получалось, но не отчаиваясь, она схватилась второй рукой и тут же потянула с еще большей силой. Книга скрипнула и поддалась, свободно выскользнув. Гермиона радостно улыбнулась, но в то же время поняла, что потеряла равновесие и сейчас упадет на каменный пол, при этом, расшибет себе что-нибудь обязательно. Отпустив книгу, с грохотом упавшую на пол, она схватилась за огромный фолиант, надеясь поймать равновесие. Книга не сдвинулась, дав ей возможность прижаться к полкам и медленно спуститься. Почувствовав под ногами твердые плиты, она прикрыла глаза, стягивая туго завязанный красный галстук дрожащими пальцами.

Послышался тихий скрип, и Гермиона вскрикнула, тут же вытаскивая палочку и направляя ее перед собой. В кабинете не было ни единой души, только золотая звезда, висевшая под потолком, с тихим звоном стукнулась с другой. В тот же момент стена перед Гермионой почернела и испарилась, представив взгляду маленькую комнатку.

Ей надо было уйти и рассказать профессору МакГонагалл о случившемся, объяснить все-все. Пусть она знала бы о крестражах, знала о миссии возложенной на плечи, пускай хоть бы выразила поддержку и помогла найти информацию, рассказала бы все, что знает. И плевать на мнение Гарри, который чувствовал, что на него возложено спасение, тяжесть которого он не хотел делить ни с кем.

Но Гермиона была слишком любопытна. За несколько секунд решив, что глянет только глазком, а потом все расскажет профессору, она, выставив палочку вперед, медленно приблизилась к комнатке, заглядывая внутрь и широко распахивая глаза от увиденного. Внутри на полу лежали стопки древних и редких книг, стояли артефакты, на стенах висели картины. Прочитав несколько названий, Гермиона резко притянула руки к себе, боясь поддаться соблазну пролистать хотя бы пару страниц. Оглядываясь по сторонам в немом трепетном восторге, она чувствовала, как растворяется в атмосфере комнаты. Все, что осталось там, за дверью, казалось неважным и быстро решаемым. Единственным, что волновало ее, были книги и артефакты. Маленький рай в кабинете погибшего профессора.

Повернув голову, Гермиона увидела небольшой выступ в стене. Там поблескивал какой-то прибор, издали напоминающий маггловский телескоп. Несколько секунд она прямо глядела на него, но не в силах сдерживать огромное любопытство подошла и провела кончиками пальцев по гладкой поверхности. Прибор тут же нагрелся, задребезжал и начал скакать, не давая Гермионе возможности оторвать опаленные пальцы. Она вскрикнула и сильнее дернула руку, моляще глянув на проход обратно в директорский кабинет. Ну почему она сразу не рассказала обо всем МакГонагалл? Почему она, как Гарри и Рон, полезла проверять все на своей шкуре? Где ее хваленая предусмотрительность?

Всхлипнув от боли, разливающейся по всему телу, яд, разгоняемый сердцем вместе с зараженной кровью, она прикрыла глаза. В тело будто воткнули раскаленный кинжал, сжигавший внутренности изнутри. А она стояла и ничего не могла сделать. Не продержавшись и нескольких минут, Гермиона потеряла сознание, упав в спасительную холодную тьму.

Перед глазами засверкали вспышки, и Гермиона приподняла веки. Правый бок тут же пронзила невыносимая боль. Тихо всхлипнув, она огляделась вокруг, обнаружив, что лежит на каменном полу одного из коридоров. Чуть повернув голову вбок, превозмогая последовавшую за этим тупую боль в шее, она увидела трех девушек и двоих парней с Гриффиндорскими галстуками на шеях. Они мерзко ухмылялись, швыряясь в тех разноцветными молниями, каждый раз гогоча, когда кто-то из противниц пропускал заклятие или еле успевал обороняться.

Гермиона чувствовала витающие в воздухе напряжение и страх, перемешанный с терпким запахом крови. Он забивался в ноздри, щекотал легкие, пронзал бок. Закусив губу, чтобы сдержать слезы, она попробовала отползти к стене, но не смогла даже пошевелиться. Каждое движение будто пронзало кинжалом, лишая ее всякой возможности сделать хоть что-то.

Слезящимися глазами она видела, что девушки отступают и все чаще переглядываются между собой, что-то говоря. Вдруг девушка с буйными черными, как смоль, волосами, отливающими синим, сделала резкий выпад вперед и сбила одного из парней. Воспользовавшись замешательством второго, ее партнерши в бою послали несколько заклинаний в него. Гриффиндорец упал, выгнув руку под неестественным углом.

В этот момент Гермиона, не осознающая, что происходит и как она тут оказалась, поняла, что боится. Наверное первый раз в жизни ее пронзал столь сильный страх, перемешанный с невероятной болью в боку и медным запахом крови.

– Какого черта здесь происходит? – из-за поворота вывернули двое мужчин. Первый взмахивал палочкой, и затуманенным мозгом Гермиона подумала, что он снимает защитные заклинания. Второй лишь наблюдал, прожигая ледяным глазом помещение. – Я вас спрашиваю, молодые леди. Дуэль днем в коридоре! Когда Министр приехал на осмотр школы, – он говорил тихо, но от этого голоса по телу Гермионы пробежались мурашки и появилось желание спрятаться в каком-то углу.

– Вы не имеете права нас упрекать! – воскликнула девушка, стоявшая ближе всех к Гермионе. Она заметила, как та сжала палочку, глядя прямо в глаза мужчине позади, на что тот усмехнулся.

– Почему же? – чуть наклонив голову и передернув желваками, не отрывая от нее прожигающего взгляда, поинтересовался он. В этот самый момент девушка с буйными черными кудрями обернулась на нее и тихо вскрикнула, быстро приближаясь. Слишком поздно Гермиона осознала, что она чертовски похожа на Беллатрикс Лестрейндж.

– Они тебя ранили, – тихо прошептала она, опускаясь рядом и смотря в расширившиеся от страха и боли глаза. – Сделайте же что-нибудь! – обернувшись к мужчинам, воскликнула она. Те быстро приблизились, даже не смотря в сторону Гриффиндорцев, все так же лежавших на полу.

– Ее срочно нужно в Больничное крыло. Сообщите мадам Помфри, – тихо проговорил тот, от чьего голоса она хотела спрятаться, но даже дернуться не позволил внимательный взгляд темных глаз. Он резко взмахнул палочкой, рассекая ее деревянным концом воздух. Это было последнее, что увидела Гермиона перед тем, как вновь потерять сознание.

Как только она вновь открыла глаза, почувствовала притупленную боль в боку. Сделав несколько рваных вдохов, она посмотрела на свою кожу, где через больничную рубашку лимонного цвета проступала бурая кровь. Простонав, она вновь упала на подушку, смотря прямо на белый потолок. Где она оказалась? Что произошло? Как отсюда выбираться и что вообще, черт возьми, надо делать? Прикрыв глаза, она услышала приглушенные шаги, затем с тихим щелчком дверь Больничного крыла открылась, ширма колыхнулась, и Гермиона смогла услышать разговор.

– Может быть, вы перестанете молчать, как партизаны, и расскажете, что произошло? – она узнала этот голос. Так говорил второй мужчина с ледяным взглядом пронзительно зеленых глаз. – Я к вам обращаюсь, леди Лестрейндж, мисс Блэк и, – он сделал небольшую фразу и с явно различимой усмешкой в голосе закончил, – леди Долохова.

– Господин Министр, я же не гордая, послать могу, – тут же ответил мелодичный голос, резанувший Гермионе по ушам. Джинни, оставшаяся где-то там, тоже говорила с такой задорной ноткой.

– Абигейл, – заговорил другой, и Гермиона снова вздрогнула, из-за чего раненный бок пронзила боль. – Мы сейчас должны понять причину дуэли в коридоре. Так что оставь свои придирки где-то в стороне.

– Профессор, я все объясню, – голос другой девушки подрагивал, и складывалось ощущение, будто она совсем недавно плакала. Но кто она? Почему Гермиона никогда не видела ее раньше? – Мы возвращались с прогулки, была прекрасная погода, вы сами видели, какой чистый и невинный снег падал, услышали быстро оборвавшийся крик, бросились туда…

– Просто в последнее время маггловские выродки совсем распоясались, – перебил ее другой голос, принадлежавший Беллатрикс. Гермиона больше не сомневалась в том, с кем встретилась.

– Белла, прекрати, – тихо ответила другая.

– Что прекратить, Меда? Это вторая попытка изнасилования Слизеринки за этот месяц. В прошлый раз это могла быть наша сестра. Или переломанные ребра и то, что ее забрали домой из-за нервного срыва, тебе не о чем не говорят? А ей, в отличии от этой Гамп, недавно исполнилось четырнадцать.

– После смерти профессора Дамблдора и Гриндевальда в той дуэли магглорожденные и полукровки совсем распоясались. Они почувствовали свободу, решив, что это власть. Возвышают себя над нами. Или как, по-вашему, нам надо было пройти мимо? Результаты защиты однокурсницы вы видели. И, кажется, в этой ситуации полноценное наказание должны получить именно те ублюдки, – прошипела третья девушка, тоже, оказывается, защищавшая Гермиону.

– Закрой свой рот, Малфой! – слух резанул голос какого-то парня, и Гермиона поморщилась потому, что тело дернулось, похоже помня, кто причинил ему боль.

– Мистер Вейтман, вы понимаете, что уже на грани исключения? – спокойно проговорил тот, кого называли профессором. Гермиона поморщилась, сдерживая болезненный стон, готовый сорваться с языка.

– Только вот, эта ситуация будет рассмотрена правоохранительными органами, и вы понесете полную ответственность, являясь совершеннолетним, – добавил второй мужчина.

Все замолчали, но через несколько секунд ширма распахнулась, дав Гермионе возможность рассмотреть девушку с русыми волосами и медовыми глазами.

– Эй, вы, – повернувшись, она насмешливо крикнула, тряхнув волосами и вновь заставив ее дернуться задорными нотками. – Можете радоваться, что ваше какое-то там убивающее проклятие не сработало. Гермиона, ты как?

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – испуганно глядя на нее, она попыталась отодвинуться, за что вновь поплатилась ноющей болью в теле.

– То, что ты всех презирала, Гамп, не значит, что мы не в курсе, как тебя зовут. Подожди, твои глаза, – она невольно коснулась пальцами нижнего века своего глаза, а потом резко приблизилась, внимательно вглядываясь в ее лицо. – Черт тебя побери, – с проскочившей в голосе грустью она отстранилась, беспомощно глядя на мужчин. – Это не…

Один мужчина взмахнул рукой, останавливая ее и рассек воздух палочкой, очерчивая круг.

– Помни о безопасности и сохранении информации, – чуть наклонив голову, протянул он.

– Это не она.

– Что? – Беллатрикс резко приблизилась, тоже рассматривая Гермиону, почувствовавшую себя каким-то микробом под микроскопом. – С чего ты взяла?

– Глаза. Я запоминаю глаза, – тихо ответила она. – Это не глаза той Гермионы. Она – умерла, а это та, кто прислана в наш мир. Я читала об этом в книге отца.

В комнате повисло напряженное молчание, мешавшее Гермионе сосредоточиться хоть на какой-то мысли. Единственный вывод, который она смогла сделать, означал или то, что она свихнулась, или попала в какую-то заварушку, выход из которой нужно искать быстрее выход. Следующей мыслью, оставшейся вопросом было то, почему она не испытывает почти никаких эмоций.

– Она права, – тихо проговорил профессор, чуть наклоняя голову и рассматривая ее с непонятным интересом, зажегшимся в глазах. – Расскажи нам, откуда ты и как сюда попала? Не бойся, мы хотим тебе помочь, – участливо закончил он. Гермионе показалось, что его голос, как масло, расплывался у нее под кожей, создавая невидимую пленку, следуя которой, она должна была довериться. Рассказать все.

И не видя в этом подвоха, она заговорила, начиная с того момента, как попала в кабинет профессора Дамблдора, заканчивая тем, что увидела на дуэли. Голос звучал хрипло, часто срывался, но она не обращала на это внимание, глядя, как развиваются занавески ширмы и говоря, говоря. Казалось, словам не было конца, они лились, не прекращая, сформировываясь в целый рассказ. Но вот она закончила и перевела равнодушный взгляд на остальных.

– Миры-близнецы, – тихо произнесла бледная девушка с дрожащим голосом. – Я тоже читала о таком, но… это была теория. На практике такого никогда не было!

– Вы должны помочь ей обосноваться здесь, не вызывая подозрений, – профессор крутанул в руках прибор, который перенес Гермиону сюда. Как только она это заметила, сразу дернулась, вспоминая жгучий яд, разлившийся по крови. – Интересно, – все так же прожигая ее пронзительным взглядом хмыкнул он.

***

Как только двое мужчин ушли, а девушки отошли, о чем-то тихо переговариваясь, Гермиона прикрыла глаза, осознавая происходящее. Мир-близнец, как сказала Андромеда Блэк. И она сюда попала. А там, по ту сторону, остались Гарри, Рон, Джинни, родители… Мерлин, что ей делать? Они же не справятся без нее! Она обязана вернуться как можно скорее и помочь всем! Помочь победить Темного Лорда, который вот-вот выйдет на дорогу мировой войны. Внутри резко взвилось сильнейшее желание тут же отправиться за прибором и попасть домой. Она не хотела оставаться тут, в этом непонятном мире, где профессор Дамблдор – единственный человек, на помощь которого она может рассчитывать – погиб на дуэли с Гриндевальдом. Спас мир целой своей жизни. А она застряла здесь и лежит, ничего не делая, пока там умирают люди. Обычные ни в чем не виноватые люди.

Гермиона попыталась сморгнуть хрустальные слезы, собравшиеся в уголках глаз. Ширма вновь отъехала, и к ней подошла Абигейл, нервно теребящая слизеринский галстук. Она обеспокоенно осмотрела ее лицо, сверкнув медовыми глазами.

– Они пошли на ужин, – тихо сказала она, отворачиваясь. Ее подавленное состояние резко передалось Гермионе, которая осознала единственную мысль, что понятия не имеет, как выберется отсюда. – У вас, точнее у них с той Гамп были не очень хорошие отношения. Она вообще всех презирала и держалась обособленно, но почему-то именно с Беллой вы часто ссорились. А Меда ее чертовски любит, так что тоже попадала под раздачу, – Гермионе показалось, что она говорит больше для себя, стараясь не оставаться наедине с какими-то мыслями. – Ты попала не в самый лучший мир. Здесь права женщин почти что пустой звук, – она медленно повернулась к ней, обжигая пустым взглядом.

– Почему жаль?

– Ты теперь чистокровная волшебница. Скажу сразу, из близких только дед, который тебя на дух не переносит, и вы в каком-то дальнем родстве с министром магии, – она поморщилась, а потом презрительно выплюнула. – Антонином Долоховым, – Гермиона широко распахнула глаза, крепко впиваясь пальцами в одеяло, сжимая его и стараясь скрыть немой шок, перепутанный со страхом. – Но можешь не переживать, он, как и мой отец, лучший друг Тома Реддла. Вы, кстати, виделись. Он наш директор или серый кардинал, контролирующий политику. Точнее, старающийся сдерживать полукровок и магглорожденных, которые сейчас пытаются добиться превосходства в магическом мире. Будто раньше было плохо, – она замолчала, углубляясь в воспоминания, а потом вновь повернулась к побледневшей Гермионе, которая рвано дышала, пытаясь осознать поступившую информацию. – Ты в порядке?

– В моем мире, – она одной рукой схватила кисть Абигейл, притягивая ее к себе и так же тихо продолжая, оглядываясь по сторонам глазами, в которых плясали безумные искорки. – Он —главный злодей, а Долохов – его лучший боевик, убивший чуть ли не сотню людей, – она отпустила девушку, поднявшую на нее испуганный взгляд. Абигейл закашлялась, резко сдергивая с себя галстук. Ткань треснула и порвалась, а маленький зеленый клочок упал на пол. Гермиона чуть наклонила голову, разглядывая его.

– Неужели они настоящие монстры? – прошептала она, впиваясь пальцами в волосы.

– Самые кровожадные из всех Пожирателей. Точнее, есть еще один, точнее одна, – Гермиона закусила губу, медленно поднимая пустой взгляд на девушку, пристально заглядывающую в ее глаза. – Беллатрикс Лестрейндж.

Абигейл ничего не ответила, опустив голову и тихо вздохнув, смотря на зеленый клочок ткани на полу.

– Через две недели сочельник, – тихо заговорила она. – Отец не позволит остаться в школе. Как думаешь, я вернусь обратно? – она не подняла взгляд, не вздернула голову, но Гермиона почувствовала промелькнувшее в голосе отчаяние. Только вот почему она так загоняет себя?

– Они ведь сказали, что это миры-близнецы. Судьба тут может идти по-другому.

– Ты не совсем права, – она подняла голову, растирая ладонями щеки и улыбаясь. Но такая искренняя улыбка совершенно не может сочетаться с тем отчаянием, которое плещется в глазах. Гермиону поразило то, с какой быстротой та перестроилась, желая подарить ей поддержку. Забыла о своих проблемах ради нее, непонятно откуда взявшейся девушки. – До какого-то определенного момента наши миры шли бок о бок, а потом разошлись. Развилка, – она кивнула, тут же убрав волосы, упавшие на лицо. – И с каждой такой развилкой мы все дальше отдаляемся. Только проблема в том, что характеры одинаковые. Да, под гнетом ситуаций они могут измениться, но в большинстве своем, – она остановилась, закусывая губу и смотря на легонько колышащуюся ширму. – Мы будто копии тех, кто там. Безвольные марионетки, подстраивающиеся под обстоятельства, живущие в этом дерьмовом мире.

– Почему ты так говоришь про то, что тебя окружает?

– Потому что, Гермиона, все вокруг рушится. Ты поучаствовала в одной из рядовых дуэлей. Знаешь, это везение, что их было двое. В прошлом году в таком бою погиб мальчик. Пятикурсник. Его проткнули ножом, – она вдруг всхлипнула и замотала головой, пряча лицо в ладонях. Та доброжелательная улыбка рассыпалась сотней осколков. Гермиона резко выдохнула, поднимаясь и кладя руку ей на плечо. Она терпеть не могла, когда кто-то плакал только потому, что не могла помочь. Чувствовала себя слабой и черствой только потому, что не могла дать поддержку. – Это был мой младший брат. Понимаешь, Люциус Малфой никогда больше не увидит мир, не испытает первое чувство, не ощутит привкус настоящей жизни, – ее сильно трясло, но Абигейл не плакала. Ни единая слезинка не скатилась из ее глаз, но рваные всхлипы вырывались изо рта. Не осознавая почему, но Гермиона вдруг почувствовала тоже самое, когда Гарри или Рон были расстроены. Непонятное постанывающее чувство где-то под ребрами, требующее, чтобы печаль, заполнившая комнату, ушла.

***

Тем же вечером благодаря искренним просьбам Гермионы, мадам Помфри отпустила ее, наказав беречь себя, чтобы раны затянулись до конца. Беллатрикс, Абигейл и Андромеда встретили ее возле дверей Больничного крыла и частично показали Хогвартс и несколько путей до подземелий. На одном из них к ним присоединились братья Лестрейнджи, высказавшие сочувствие к участи Гермионы. Но они быстро забросили маски беспокоящихся людей, рассказывая последние новости о том, какие законы требовали магглорожденные, припоминая, какой террор устроил Гриндевальд, и говоря, что правительство обязано возвысить их чуть ли не до императоров. Гермиона не верила собственным ушам, понимая, что это невероятный бред, который приведет этот мир в тартарары.

– А что наш министр? – едко поинтересовалась Абигейл, складывая руки на груди.

– Держится. До сих пор поражаюсь, как они с директором все еще сдерживают грядущую революцию, – ответил Рудольфус, державший Беллу за руку. – Боюсь, если ничего не произойдет, маги истребят друг друга. Даже в школе дуэли продолжаются, хотя несколько человек отправлены в Азкабан. Что уж говорить о большом мире, – он резко замер, дернув на себя зазевавшую Беллатрикс. Та ойкнула, вцепившись в его плечи, а потом вся компания одновременно подняла головы. На потолке висела омела, дразнящая тихим и мелодичным звоном колокольчиков.

– Ну что, супруги Лестрейнджи, смотрите, сама магия хочет освежить ваши отношения, – расхохоталась Андромеда, мельком глянув на остальных.

– А то уже полгода женаты, это же сколько времени! – подхватил Рабастан, передав хитрый взгляд Абигейл. – Думаю, пока мы не вернемся с каникул, нужно держаться друг от друга на расстоянии.

– Да пошел ты, – не глядя на целующуюся парочку и остальных, та резко пошла в сторону, что-то крикнув.

Следующие дни Абигейл постоянно таскала Гермиону за собой, не давая возможности найти хотя бы крапинку информации про загадочный артефакт и перемещения. Очень часто к ней присоединялись сестры Меда и Белла. Они обе оказались жизнерадостными и дружелюбными, делая все, что только можно, стараясь найти любую лазейку, если Гермиона попадала в нелепую ситуацию. Несколько раз они даже вытащили ее на улицу, где падали огромные хлопья мягкого и пушистого снега. В те моменты Гермиона острее всего чувствовала потребность в близких, оставшихся там. Ночью постоянно доставали кошмары, где они погибают в крови, шепчут ее имя, просят о помощи, но она не может подойти, даже коснуться их кожи. А затем тела заметает белоснежный снег, из ниоткуда появляются сотни украшенных елок, которые вместо крестов и могильных плит показывают, где лежат люди. Погибшие люди на войне от рук Тома Марволо Реддла и Антонина Долохова, с которыми она часто пересекается в коридорах. Долохов остался до Сочельника, пропадая в кабинете директора, но плюсом его присутствия было то, что дуэли прекратились.

– Тебя эти к себе зовут, – размышления о том, что нужно сделать, прервал взволнованный голос Абигейл. Ее глаза сверкали сумасшедшим блеском, щеки раскраснелись, а волосы растрепались, будто она только что бежала марафон. Гермиона уже привыкла к тому, как она называет двух политиков, с интересом наблюдающих за ней. Очень странно было ощущать, что после первой и единственной истерики, она смогла трезво оценить ситуацию и понять, что те жестокие убийцы в ее мире не имеют ничего общего с этими людьми. Кроме внешности и некоторых черт характера. Все же Гермиона считала, что характеры в разных мирах у людей разные, из-за тех же обстоятельств. А еще именно эти люди, скорей всего, помогут ей отправиться обратно. И когда она вернется, жизнь этого мира пойдет своим чередом, а там она поможет Гарри и Рону уничтожить крестражи и восстановить порядок. Их ничего не будет связывать. Но это дальше, и в будущем Гермиона найдет способ избавиться от желания любоваться директором и краснеть даже при фразе «Доброе утро, мисс Гамп». И она уж точно не позволит больше искать взглядом надоедливую омелу, постоянно появляющуюся где-то недалеко в это время.

Весь путь до кабинета директора Абигейл молчала, хотя порывалась что-то сказать, но тут же со стуком стискивала челюсти и отворачивалась, поправляя волосы. Она вообще казалась Гермионе странной. Все учителя звали ее по имени, хотя остальных по фамилиям. Она уже давно привыкла, что некоторые однокурсницы – Леди или миссис, так что казалось странным с ее стороны скрывать даже фамилию мужа, все же обручальное кольцо на пальце видно всем.

– Ты только не нервничай. Если что, я буду рядом, – тихо проговорила она, старательно отводя глаза, перед тем как постучать. Именно эта фраза больно уколола Гермиону глубоко внутри, заставляя ряд мыслей пронестись в голове. Она подумала и о том, что прибор вернут, позволят ей вернутся, скажут, что она остается, убьют. Но Абигейл не произнесла больше ни слова, чуть ли не заталкивая ее в кабинет и закрывая за собой дверь.

– Мисс Гамп, освоились хоть немного? Кажется, проблем с однокурсниками у вас не было.

– Компания девочек очень помогает, – потянув кучерявый локон вниз, чтобы занять руку, ответила она, оглядываясь вокруг. Все портреты директоров были пусты и черны, так же как и сам кабинет – мрачный, недоброжелательный, сгущающий краски и давящий на нервы. Совершенная противоположность тому, что было при Альбусе Дамблдоре. Погибшем в этом мире человеке, который мог бы ей помочь, и не пришлось бы доверять Лорду Волан-де-Морту и Долохову.

– Расскажи тогда о будущем. Что у вас произошло? Кем там являюсь я? Каких высот достиг? – заговорил директор, чуть наклонив голову. Голос снова полился, как масло, желая заставить Гермиону раскрыть все карты, но она лишь крепче сжала зубы, не желая делиться сокровенным. Что, если эта информация поможет Реддлу стать Лордом? Нет, она уже давно решила, что ничего не доверит этим двоим. Как говорил профессор Дамблдор, время должно идти своим чередом, а явное вмешательство лишь уничтожит выстроенное равновесие. И она всегда следовала этому правилу, когда пользовалась маховиком на третьем курсе, и сейчас делать исключение не собиралась.

– Я не скажу, – резко опустив руку, она сжала кулаки, на секунду оборачиваясь на молчащую Абигейл. Та подняла искристый взгляд и дернула уголком губ в подобии ухмылки. Как ни странно, но это действие придало невероятную уверенность в своей правоте. – Это может нарушить ход времени.