Текст книги "В ловушке"
Автор книги: Лия Рой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Лия Рой
В ловушке
Пролог
Ева находилась на своем рабочем месте и пыталась погасить зародившееся внутри чувство паники. Отчеты, счета, чеки и накладные, вся бухгалтерия за три месяца была свалена в кучу на ее столе, но итог все равно был один – что-то не сходилось. И не просто не сходилось, а не сходилось ровно на один миллион рублей.
Вчера Ева засиделась на работе допоздна, стараясь высчитать, найти ошибку, но у нее ничего не вышло. Сегодняшнее утро тоже не принесло никаких результатов, хотя она десятки раз пересчитывала все и через программы, и вручную. К обеду голова начала закипать, вот-вот и Еве стало бы дурно.
Конечно, потеря одного миллиона для нефтеперерабатывающего завода была все равно, что капля в море, однако для обычного бухгалтера, который пришел на свое место всего полгода месяца назад, это было катастрофой. Практически крестом на едва начавшейся карьере.
Ева Виленская была талантливой студенткой, закончивший хороший столичный вуз, она всегда была старательной и показывала лучшие результаты своего потока, понимая, что добиться высоких результатов сможет только сама. Подспорья в виде богатых родителей или героя-любовника никогда не было, поэтому рассчитывала Ева исключительно на себя.
После окончания учебы, она быстро устроилась на работу в крупную консалтинговую фирму. Год работала в качестве помощника, затем получила место зама, а после была назначена главным бухгалтером. Проработав на прежнем месте четыре года, Виленская внезапно получила приглашение из СтальНефть. Поначалу она долго не могла понять, с чего вдруг такой огромный завод с многомиллиардным годовым оборотом вдруг заинтересовался ее скромной персоной, но позже оказалось, что сын одного из любимых преподавателей со времен учебы, работал начальником отдела безопасности. Слово за слово, и ее порекомендовали самому генеральному директору – Владиславу Гордееву.
Свое собеседование Ева помнила по сей день. Строгий, без намека на улыбку, чересчур серьезный Гордеев пристально просканировал ее взглядом, словно рентгеном, внимательно перечитал резюме, а затем задал с несколько десятков самых разнообразных вопросов. Виленская даже успела пожалеть, что рискнула сунуться к нему, все-таки, уровень предприятия был чересчур высок и, наверное, Гордеев посчитал ее слишком молодой и недостаточно опытной, но Еву прельстила зарплата. В несколько раз выше той, что у нее была.
К тридцати годам хотелось съехать со съемной квартиры и приобрести свое жилье, хотя бы в ипотеку. Ева молчала о том, что хотелось помочь родителям, ведь те были в довольно преклонном возрасте и все еще проживали в старенькой двушке в Архангельске.
Ева не надеялась, что из СтальНефти перезвонят, но спустя несколько дней, на ее неслыханное удивление, кадры велели нести необходимый пакет документов. Гордеев одобрил ее кандидатуру. Ее взяли на должность зама. По сути, это было понижением, но с обещанной зарплатой, можно было и не такое стерпеть. Счастью не было предела, и Ева уже видела и новую квартиру, и новую машину в своих мечтах, да так детально, будто те уже были ее.
К сегодняшнему дню она трудилась в штате завода больше полугода и по правде говоря, не думала, что так скоро окажется в руководящем звене, но старая главбух неожиданно уволилась, сославшись на преклонный возраст и желание «пожить для себя». Так Ева и вляпалась. А то, что она вляпалась было понятно уже сейчас, даже без звонка из приемной, куда ее ожидаемо пригласили к гендиректору.
Глава 1
– Скажите мне, Ева, почему вы выбрали профессию, связанную с цифрами? – Виленская с минуту молча наблюдала за начальником. Он вызвал ее к себе и теперь мучил ожиданием, подписывая какие-то бумаги и не обращая на нее ровным счетом никакого внимания. Когда ручка наконец, оказалась отложена в сторону, Гордеев одарил сотрудницу гнетущим взглядом. Тишину разрезал только звук настенных часов.
Влад был молодым мужчиной, на вид ему было около тридцати пяти, может быть тридцати восьми лет, но в глазах было столько всего, будто бы он прожил ни одну жизнь. Взгляд был цепким, хищным, словно он мог растерзать свою жертву только им.
– Я…– Ева запнулась, вопрос оказался неожиданным. – Мне всегда это нравилось, с детства хотела заниматься финансовыми делами, – собравшись, ответила она. – Да и получалось вроде бы неплохо…
– Да, вот именно, – Влад кивнул, сцепляя руки перед собой в замок. – Получалось.
– Я…
– Ответьте вот еще на какой вопрос, Ева, – Влад взгляда не отвел, заставляя Виленскую нервно сглотнуть. – Вы понимаете, что находитесь не в театре, что занимаете руководящую должность в предприятии не последнего назначения? – он хмыкнул, внимательно скользя глазами по ее лицу.
Ева вспыхнула и зарделась. Да, она не выглядела как типичный представитель своей профессии. Виленская была красивой от природы и эту красоту старалась подчеркивать, но никогда не выходила за рамки дозволенного. Одежда на ней всегда была строгая, но сидела, как влитая, длинные волосы были красиво уложены, маникюр, макияж, все, как положено. Ева не считала, что переходит границы, она не появлялась на работе, размалеванная, словно кукла, но и не хотела в свои двадцать девять стать серой мышью. В сердце все еще теплилась надежда на то, что личная жизнь устроится и когда-нибудь, она обзаведется серьезными отношениями со всеми оттуда вытекающими.
– Разве я нарушаю дресс-код? – Виленская опустила глаза. Нет, не нарушала. Серая юбка до колена, белая рубашка без намека на прозрачность.
– Нет, Вы каким-то образом умудряетесь этого не делать, но я думал, что начальственный пост в моей фирме обязует выглядеть подобающим образом. И мне тем более казалось, что это не нужно никому разъяснять, – отрезал Гордеев. – Впрочем, Вы здесь не для этого. Вы ведь понимаете, почему я Вас вызвал? – Влад откинулся на своем кожаном кресле и выжидающе промолчал, Ева вынужденно кивнула. – Где?
– Что «где»? – она вынужденно подняла взгляд.
– Где миллион?
– Я не знаю, правда, не понимаю, как так получилось…
– Неужели? – Влад хмыкнул и покачал головой.
– Я со вчерашнего дня пытаюсь найти хоть какие-то концы, но без толку, такого не должно было произойти…
– А вот тут Вы правы, – перебил ее начальник. – Такого действительно не должно происходить, и впредь не будет, – отчеканил Гордеев. – Я не знаю, замешены ли Вы в этом, госпожа Виленская, но Вы в любом случае проворонили этот момент. Разве это не Ваша прямая обязанность – следить за деньгами в нашей компании?
– Моя…
– Разве Вы не должны были обнаружить, что что-то не сходится намного раньше?
– Должна была…
– Но вместо того, чтобы заниматься делами, Вы наряжаетесь на работу, будто третьесортная актриса, желающая попасть на пробы дешевого фильма. Вы пришли сюда устраивать личную жизнь?
– Владислав Андреевич, я…
– Я не давал слова. – То, что начальник стал буквально закипать, Ева поняла по заходившим на лице желвакам. Такого злого Гордеева она еще ни разу не видела, хотя тот частенько проходился по начальникам отделов на еженедельных планерках. Темперамент у него был не из простых, и подчиненные давно об этом знали, но сейчас… сейчас в глазах Гордеева плясал самый настоящий огонь. Он злился по-настоящему. – Думаете, что какая-то девка, приехавшая из своего Задрыпинска, сможет кинуть меня на миллион? – сквозь зубы, выдохнул Владислав.
– Вы думаете, что я их присвоила себе? – Ева открыла рот от удивления, пропустив мимо ушей обидные слова. – Какой же надо быть дурой, чтобы так подставляться! – воскликнула она. Нет, Виленская никогда не брала чужого, даже если можно было бы, даже если бы ничего не грозило, а тут Гордеев предъявлял ей такое!
– В общем так, – спустя несколько секунд, Влад взял себя в руки и снова вернул на лицо маску непроницаемости. – Я не знаю, брали Вы эти деньги или просто виноваты в недостаче, мне все равно, свою работу Вы не выполнили. Я потерял миллион, который канул сквозь воду, – это, кстати, было сущей правдой, потому как его лучший безопасник уже два дня как бился с тем, чтобы найти хоть что-то, что вывело бы на их след пропажи, но безрезультатно. – И я хочу получить свой миллион обратно.
– Вы хотите… – Ева сглотнула. – Вы хотите, чтобы я отдала Вам их?
– Соображаете.
– Но я… мне… – Виленская запнулась, к глазам подступили непрошенные слезы, которая она едва сумела сдержать. Миллион был немыслимой суммой для нее. Вся зарплата уходила на оплату съемной квартиры, еду, содержание автомобиля и родителей, которым она исправно посылала деньги в Архангельск. У нее не было отложенных денег, не было возможности попросить у кого-то в долг, потому как сумма была слишком большой, ей нечего было продавать. – У меня нет таких денег…
– Разве это моя проблема? – беспристрастно поинтересовался Гордеев.
– Я могу… я могу продать свою машину, но это не даст и половины нужной суммы, мне просто неоткуда…
– Продавайте квартиру родителей, – холодно отрезал начальник. Конечно, перед тем как взять ее на работу, всю биографию Евы прошерстили от и до, поэтому она не была удивлена о том, что босс был в курсе наличия у родителей квартиры.
– Я не могу… – Ева подняла на него влажные глаза. Гордеев как-то странно на нее взглянул, провел рукой по подбородку, словно ему нужно было время для оценки, а затем лишь пожал плечами.
– Нужно было раньше думать. И если нет мозгов работать с деньгами, то нужно было идти в модельки.
Еве часто говорили нечто подобное, мол, с такой внешностью нужно было выйти за какого-нибудь богатого бизнесмена, да жить себе, ни в чем не отказывая, но мало того, что Виленская себя никогда в содержанках не видела, так и эти самые бизнесмены в ее жизни никогда не водились.
– Пожалуйста, Владислав Андреевич, – взмолилась она. – Я ни в чем не виновата, я никогда не трогала чужих денег, и я знаю свою работу! Я исправно выполняю ее уже много лет и никогда не плошала. Да, мне следовало обнаружить не схождения раньше, но прошу Вас, не перекладывайте всю ответственность на меня, мне попросту неоткуда взять такие деньги! Вы ведь можете найти того, кто на самом деле взял их… – Непрошенная слеза все-таки скатилась, оставив мокрую дорожку на правой щеке. Она готова была умолять своего начальника простить ей это упущение, только бы он сжалился. Ева не представляла себе, как сможет найти такие деньги или того хуже, оставит родителей без единственного жилья.
– Сегодня вторник, – сухо ответил Владислав. – Деньги должны оказаться на месте к концу недели. Это послужит хорошим уроком впредь не лезть туда, где Вам не место, – Ева вздрогнула, слова начальника прошлись по самому больному, ведь он указал на ее место в самой жесткой форме. – А если решите, что со мной можно играть, то безопасники быстро подготовят все необходимые документы. Увольнение пойдет по статье, плюс штраф и так вплоть до уголовного преследования. Советую Вам поторопиться с продажей квартиры и машины. На этом все, Вы свободны.
Ева прорыдала, запершись в кабине женского туалета почти полчаса. Показываться в таком виде перед своими подчиненными она не могла, поэтому после того, как немного успокоилась, позвонила в кадры и доложила о том, что сегодня уходит пораньше. Благо часы показывали почти четверть пятого. Заходить за сумкой и личными вещами она не стала, вызвала такси и незаметно ускользнула с черного входа. Благо, телефон был с ней, а запасной комплект ключей хранился у сердобольной пожилой соседки по лестничной площадке.
Та ахнула и принялась бурно расспрашивать, что же с ней, Евонькой случилась, что она вернулась домой так рано, да такой зареванной, но Виленская отделалась незначительными фразами и, заполучив ключи, наконец, попала к себе домой, где ей предстояло все осмыслить и оценить.
То, что Гордеев не шутил, она поняла сразу. Такие люди в принципе не шутили. Привыкшие к большим деньгам и власти, распоряжаться чужими жизнями они тоже могли, словно те были куклами, а не живыми людьми. В то, что начальник сдержит слово и пустит ее по миру, она тоже не сомневалась. Только вот где взять такие огромные деньги, она так и не придумала.
Весь вечер прошел, словно в тумане. Она обзванивала старых приятелей и друзей с просьбой занять, кто сколько сможет, но в лучшем случае, насобиралось бы сто тысяч. Плюс машину действительно можно было продать, но она стоила не больше трехста. Итог был таким, что Ева не могла набрать даже половину миллиона, которого в жизни не видела.
И как обидно было от мысли, что сама во всем виновата! Ведь могла остаться на старом месте работы. Прежний начальник, Иннокентий Дмитриевич, души в ней не чаял, не уставал нахваливать ее работу, да и премиями не обделял, но жадность сыграла с ней злую шутку. А теперь мало того, что не видать ей было обещанной большой зарплаты (Ева не сомневалась, что Гордеев в любом случае ее уволит), так она попала в самую настоящую ловушку. Кто-то хорошо поорудовал с финансами, утянул целый миллион, а отдуваться было ей.
В голове созрел только один план с жалкими крохами надежды – вернуться завтра на работу и снова все перерыть, снова попытаться найти ту лазейку, через которые деньги ушли. Возможно, если она обнаружится, безжалостный Гордеев оттает и даст ей хоть какую-то поблажку? Упущение действительно было ее, но ведь денег она не брала. Нужно было только поймать настоящего вора, и тогда у нее был шанс выпутаться из этой дурно пахнувшей истории.
Глава 2
Влад Гордеев был свиньей, сволочью, эгоистом и тираном. По крайней мере именно такие характеристики ему приписывали бывшие подружки, хотя считать их таковыми Влад никогда и не считал.
Ему было тридцать шесть лет, он был хорош собой, находился в отличной физической форме. Гордеев ездил на дорогих немецких машинах, носил дизайнерские костюмы, сшитые именитыми итальянскими мастерами, его руки украшали исключительно швейцарские часы, а отдыхал он только на частных островах. В обороте его предприятия находились миллиарды, и очень многие девушки желали его заполучить.
Впрочем, заполучить его пытались еще со времен его юношества. С тех самых пор он раз за разом сталкивался с порочностью, продажностью и алчностью женского пола. Что они только не делали, чтобы оказаться поближе к нему, чтобы забраться к нему в постель, а потом и в кошелек, но последнего еще ни одной из них удалось. Пока жадные девицы, наивно полагая, что могут обдурить Влада, подкладывались под него, он пользовался ими, как хотел, а затем выбрасывал, как выбрасывают мусор.
Мать с отцом хотели видеть его женатым и иногда Влад даже с ними соглашался, но стоило ему только представить, что посторонняя женщина поселится в его дома, а после пойдут детские крики, ползунки, валяющиеся повсюду игрушку, сопли-слюни и прочая дребедень, как волосы на затылке становились дыбом. Ни за что. В постель он мог затащить практически любую, начиная от девственницы, и заканчивая замужней бизнес-леди, поэтому на браке, которого никогда не было, поставил крест.
А нравились Владу девушки самые разные, все зависело от настроения и его пожеланий на данный момент, но был среди них тип, который всегда будоражил в нем самые низменные инстинкты. Беззащитные, хрупкие, едва не сломленные… те, что были слабее и не скрывали этого, вот такие девушки приводили его в восторг. Инстинкт хищника был развит в нем от природы, а над такими женщинами хотелось властвовать безраздельно.
По сути и своей натуре все женщины были продажными, Гордеев был в этом убежден, но амбициозные и чересчур уверенные в себе желания в нем не подстегивали, скорее, наоборот, раздражали и им хотелось указать на их законное место – где-нибудь у плиты или в постели, с готовностью раздвигать ноги по приказу мужа. Размалеванные и накаченные силиконом дуры тоже особой страсти не распаляли, правда им Влад готов был отдать должное за то, что, по большей части, они трезво оценивали свои шансы, и в серьезные дела не лезли, ограничиваясь замужеством и последующим деторождением. Хуже всех были те, что считали себя умными, но на деле не стоили и ломанного гроша, выскочки и зазнайки, что думали покорить карьерные высоты.
Вчера ему как раз попалась такая дурочка. И чего только спрашивается, не сиделось на месте? С такой мордашкой давно могла греть постель какого-нибудь олигарха, удачно выскочить замуж, пока, как говорится, в соку, но нет, полезла в финансовые дела, а он и сам хорош! Повелся на речи старого Ильинского, профессора высшей математики, давнего друга семьи, и его сына Алексея – главного безопасника фирмы. Поверил, что Виленская и впрямь хороша в своем деле.
Поначалу Гордеев даже подумывал, ни спит ли младший Ильинский с девчонкой, уж больно горячо ручался за нее, но как гласило досье на него, Алексей был верным мужем, воспитывающим двух детей и с Виленской не пересекался вне университетских дел его отца.
Видавшая виды и сдавшая за последние годы Надежда Петровна с поста главбуха собиралась уходить и уже год об этом говорила Владу. Даниленко проела ему всю плешь, вот он с дуру и согласился взять «молодые кадры». Надо же было рано или поздно передать кому-то дела, но что Виленская окажется такой ушлой и пронырливой, он конечно, полагать не мог.
Биография приезжей была чиста, училась она хорошо, на прошлом месте работала без выговоров. Ни в чем предосудительном ее не замечали, детьми не была обременена, поэтому Гордеев решил дать ей шанс. Дал, называется.
Миллион для него конечно потерей не был, если бы безопасники не забили тревогу, Влад бы и не узнал. Миллион… для него это была не сумма. Так, пара костюмов в гардеробе. Или часы.
Но кража была поступком мерзким, а отлынивание от работы и того хуже. Гордеев ненавидел лентяев и наказывал их по всей строгости. Иногда даже строже, чем следовало бы.
Ева была прехорошенькой и Гордеев искренне не понимал, что она делала в отделе бухгалтерии, но за одни красивые глазки прощать такую оплошность не собирался. Он был уверен, что к пропаже денег она не была причастна, вранье он чуял за милю, но за ошибку в работе она была ответить обязана. Так или иначе.
Об «иначе» он невольно задумался, когда она стала жалобно смотреть на него и едва не умолять сжалиться. Это практически разбудило в нем зверя, но Влад сдержался. Крутить шашни на работе было не в его духе. Ни то, чтобы это имело большое значение, однако выглядело как-то неподобающе. Но как она просила его… даже заплакала… Это дело ее столь беззащитной и уязвимой, что Влад всерьез начал подумывать об отмене собственного запрета на служебные романы. Да и роман ему от Евы был не нужен. Только секс, да пожестче.
С последней подружкой он разбежался две недели тому назад и с тех пор времени найти новую как-то не было, а тут Виленская попалась. Может, это был своеобразный знак.
То, что денег к пятнице она не насобирает, Влад тоже знал и теперь все больше раздумывал о том, чтобы предложить ей отработать их в ином контексте. Вряд ли бы она стала противиться, а уж если стала бы…
Впрочем, денег у нее не было, это было стопроцентно. Жалкая и потрепанная Хонда не стоила и тех треста тысяч, куда уж до миллиона. Собственной квартиры у Евы не было, разве что дорогая ювелирка… но откуда?
Иногда Гордеев думал, ведь на самом же деле были люди, которые ездили на таких автомобилях, жили на свои жалкие зарплаты, выжидая авансов и премий, брали по несколько кредитов… Он иногда оставлял триста тысяч за одну ночь в клубе. Иногда бывало и больше. А для Евы это были деньги… и миллион тоже был большой суммой, который мог разрушить ее жизнь. После увольнения по статье, на нормальную работу она могла не надеяться, а начинать с нуля почти в тридцать…вряд ли кто-то в здравом уме на такое подписался бы.
Поразмышляв об этом некоторое время, он убедил себя, что Виленская с радостью согласиться на его предложение, поэтому, когда настенные часы показали шесть часов, решил больше не терять времени даром.
Вообще, сегодня Влад собирался задержаться в офисе и поработать подольше, но все эти будоражащие мысли о новой девке, что окажется в его постели вкупе с двухнедельным отсутствием секса, сделали свое дело.
Он поймал Еву на внутренней парковке, где, подъехав в ней на своем Maybach, приказным тоном велел садиться в машину. Виленская обомлела, сначала выронила ключи от своей машины, потом неловко нагнулась, чтобы их поднять, а затем бросила на начальника озадаченный взгляд.
– Садись, – прошипел Гордеев. – Быстро. – Ему совершенно не хотелось, чтобы их видели лишние глаза. Ева испуганно вздрогнула, поправила ремешок уже второй раз слетавшей с плеча сумочки и взглянула на него с такой искренней мольбой во взгляде, будто он не в машину ей говорил сесть, а голову собирался отрубать. – Садись, – уже менее сердито, повторил Влад. Виленская судорожно втянула в себя воздух, дернула за ручку дорогого авто и через мгновенье оказалась в салоне.
За всю дорогу она не произнесла ни слова, только сидела, обняв себя руками и смотрела куда-то перед собой. Владу было по душе, что она не истерила, не требовала что-то объяснить. Может, догадалась, куда они едут? Однако, радовался он определенно рано. И определенно зря.
– Куда Вы меня везете, Владислав Андреевич? Мы едем в полицию, да?
– Чего? – от неожиданного вопроса Гордеев на несколько секунд опешил. Виленская и впрямь была дурой. Ну какая к черту полиция? Видимо, его мысли отразились на лице, потому как проследившая их Ева нахмурилась.
– А куда тогда, если не в полицию?
– Слушай, а тебе точно двадцать девять? – на всякий случай уточнил Влад. Таких наивных или так хорошо косящих под дурочку девушек он еще не встречал.
– Причем тут мой возраст? – Ева понимала своего начальника все хуже и хуже. Когда он резко подъехал к ней на парковке и велел сесть в машину, она подумала, что он снова начнет с ней разбираться по поводу пропавших денег. Мысли тут же обратились в сторону районного УВД, принося с собой острое чувство отчаяния и жалости к себе, но сейчас она точно переставала что-либо понимать.
Почему-то в следующую минуту, Гордеев и вовсе остановил машину в безлюдном переулке, припарковав у обочины.
– Когда мужчина в последний раз предлагал тебе сесть к нему в машину, чем это заканчивалось? – Влад не выключил зажигание, только остановил машину, чтобы развернуться к своей собеседнице и все растолковать, раз уж она и впрямь собиралась играть с ним в «ничего не понимаю».
– Ч-что? – Ева запнулась, открыла рот, затем снова закрыла, тряхнула головой, словно не веря, что это происходит взаправду. Тяжелая рука Влада оказалась на ее коленке чересчур быстро и как-то уж совсем для нее неожиданно. Она буквально обожгла ее через ткань юбки и колготки. Ева инстинктивно попыталась ее скинуть, дернув ногой, но та вцепилась будто намертво.
– Ты же не маленькая девочка, что именно тебе непонятно? – голос Влада стал тише, тон мягче, пальцы отбили маленькую дробь на острой коленке, через мгновенье поднялись выше, замерли. По спине у Евы пробежалась предательская стая мурашек, вызванных отнюдь не страхом. В салоне будто стало намного жарче, тяжелый, сладкий аромат собеседника невидимыми щупальцами окутал ее с ног до головы. Ева хотела было что-то ответить, но язык так и не повернулся.
– Ты потеряла большие деньги, моя девочка, за это так или иначе придется нести ответственность. Вчера я предлагал тебе так, сегодня – иначе, – Влад усмехнулся и вдруг оказался совсем близко. Распахнутые полы пиджака мазнули Еву по руке, которую она выставила в качестве барьера. Гордеев показался грудой мышц, которая могла вот-вот сломить ее под своим напором. Ева, как смогла, вжалась в кожаное сиденье автомобиля.
– Вы принимаете меня за кого-то другого, – кое-как совладав с собой, выдала Виленская. То, что начальник ее возбуждал, было чистой правдой, но отдаваться ему вот так, в машине, за деньги, которых она не брала, Ева ни за что не собиралась.
Виленская всегда была разборчива и за всю жизнь у нее было всего несколько сексуальных партнеров. Она не хотела и не собиралась становится легкодоступной шл*хой, знала себе цену и уважала себя как личность, поэтому умело отказывала многим, кто пытался забраться ей под юбку. Гордеев же делал это одним из самых неудачных способов, поэтому поддаваться ему Ева ни за что не собиралась. Ни за какие миллионы.
– За кого я принимаю тебя? – шепотом произнес Влад в самое ухо, тут же незамедлительно лизнув, а затем и прикусив его. Ева пискнула и что было сил оттолкнула от себя начальника. Точнее сказать, она попыталась его от себя оттолкнуть, но это действие оказалось безуспешным. Влад нагло провел шершавым языком вдоль длинной шеи, а его рука, тем временем, ловко проникла между ног девушки. – Так я и думал, – в самые губы, прошептал Гордеев. – Мокрая… – Еву буквально силком втянули в жесткий, горячий и развратный поцелуй. Влад целовал ее так, будто она была его рабыней, он не оставил ей и шанса на сопротивление, даже при желании она не смогла бы ни оттолкнуть его, ни ответить ему на столь неоднозначную ласку.
Ева потеряла голову, не зная, то ли отдаваться на власть своего безумного начальника, то ли бороться с ним до последнего. На ее счастье, Гордеева прервал громкий сигнал другой машины. Мужчина средних лет вышел из видавшей виды Тайоты и начал жестикулировать, разбавляя все это отборным матом.
– Нашли где обжиматься… это частная парковка! Не имеете права тут стоять… совсем стыд потеряли… – Ева слышала только отрывки его фраз, пока Влад заводил машину и они трогались с места.
Несколько кварталов проплыли мимо, словно в тумане, Виленская пыталась унять бешено колотящееся сердце и понять, что же все-таки только что произошло. А когда до нее вдруг дошло, по щекам отчаянно покатились слезы. Гордеев бросил на нее удивленный взгляд, но не успел ничего сказать.
– Остановите машину, – твердо потребовала Ева.
– Что?
– Остановите долбанную машину! – прокричала она. Ева в полной мере осознала, что чуть не оказалась оттраханной, словно грязная шлюха на парковке, черт знает где.
– Ева, – опасным тоном начал Гордеев, но его нещадно перебили.
– Я не трогала ваши чертовы деньги, пальцем к ним не прикасалась! Я не знаю, кто их взял, но я найду их, из-под земли достану, но верну! Не думайте только, что можете купить меня, словно я проститутка, я никогда не продавалась и никогда не буду продаваться! – Ева даже не знала, что умеет так кричать – отчаянно, с надрывом, но ситуация была патовая и незнакомая, она разбудила в ней что-то яростное и доселе невиданное.
Виленская плохо помнила, как дальше выскочила из чужого автомобиля, как хлопнула дверью и как потом добиралась до ближайшего метро. Только выйдя на своей станции и снова очутившись на прохладном осеннем воздухе, поняла, что произошло.
Начальник пытался затащить ее в постель, чтобы заставить отработать деньги, которых она никогда не брала. Ситуация была чудовищной, и Ева понятия не имела, как из нее выбираться.
В голову забралась тщедушная мысль о том, чтобы уехать, просто сбежать из города, но она тут же была отброшена в сторону. Это было однозначно плохой идеей. Так она точно признала бы свою виновность, более того, что-то подсказывало ей, что в этом случае, в грязную историю окажутся примешены и ее пожилые родители, которых она не хотела в это втягивать.
Гордеев, как оказалось, был психопатом и извращенцем одновременно, а она сегодня своим поведением, скорее всего, только все усугубила, но как еще она могла поступить? Отдаться ему прямо там? Дать себя отвести в какой-нибудь дешевый мотель и раздвинуть перед ним ноги? Где это было видано и кем он ее считал?
Со своим последним бойфрендом, Ева легла в постель лишь после трех месяцев знакомства и лишь тогда, когда их отношения на самом деле стали серьезными. Она была не из тех, кто отдавался всем подряд, потому что того требовала физиология, но начальник, по всей видимости, полагал обратное. Что сделать, чтобы его разубедить и при этом не угадить за решетку, ей пока что оставалось невдомек.
Сказать, что Влад был зол, значит, ничего не сказать. Кем себя возомнила эта смазливая, охотливая до мужского внимания вертихвостка, он не знал, но уж точно собирался указать Виленской на ее место.
Домой он вернулся поздно, не в настроении и обозленный на весь мир. Заказывать себе шлюху как-то не хотелось, но напряжение, скопившееся внутри, требовавшее немедленного высвобождения, рвалось наружу.
К услугам элитных проституток он не прибегал уже очень давно. Как-то само собой получалось, что подружки сменялись словно по графику, а тут вышел облом, целых две недели без нормального секса. И поначалу вроде бы даже как-то забылось, Влад с головой ушел в работу, но эта Ева, эта маленькая, возомнившая о себе черт знает, что сучка вынесла ему сегодня весь мозг. Заистерила как, запричитала, мол не шлюха, ну да, а как же! Знавал он таких, любили набить себе цену выше крыше, а на деле были обычными затасканными потаскухами.
От заказа секс услуг Влад все-таки воздержался, все сделал сам, по старинке, в душе, словно глупый подросток. Посвежевший и успокоившийся, он выбрался из ванной и решил остаток вечера посвятить изучению дел под потягивание дорогого, коллекционного вина. А уж что делать с Виленской, он уже решил. Нужно было только дождаться пятницы.
