Текст книги "Год дурака"
Автор книги: Литтмегалина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Еще поднимаясь по лестнице своего пятиэтажного дома без лифта, я услышала, как в моей квартире надрывается телефон. Он звенел, и звенел, и звенел, и все еще продолжал звенеть, когда я вошла, бросила ключи у зеркала, стряхнула с плеча сумку. Вздохнув, я взяла трубку.
– Да, мама.
– С днем рождения тебя, – сказала она с нерешительной интонацией, как будто сомневалась, стоит ли поздравлять с таким событием, как тридцатилетие, – Как на работе?
– Чудесно. Так поздравляли, прямо не знаю, зачем столько возни ради меня, – я завела руку за спину, собираясь расстегнуть молнию, и вспомнила, что платье наглухо зашито.
– Ну, ты не переживай, – продолжила мама, помолчав, – Ты всегда можешь переехать ко мне и бабушке. Хотя бы не будешь совсем одна.
– Мама, многие женщины выходили замуж и после тридцати, даже после сорока… Деми вот вышла замуж за Эштона…
– И чем это для нее закончилось? Изменил с какой-то соплячкой. И потом, дочка, Деми Мур хотя бы красивая.
Это была та последняя травинка, что ломает хребет слону. Вздохнув, я сказала:
– Ладно, мам, меня ждут друзья.
И положила трубку. Оставшись в тишине, я ощутила тебя толстой, невзрачной и старой, застрявшей в своем одиночестве и проблемах так же, как в этом платье. Мне тридцать лет, у меня нет мужа (чего уж там, мне даже и предложения никогда не делали), нет друзей, я живу в маленькой съемной квартирке и, кажется, вот-вот потеряю работу… Включив компьютер, я проверила почту и «в контакте». Ничего от никого. Я внезапно начала плакать и рыдала минут двадцать, не способная остановиться. А потом, еще не кончились слезы, на меня нашел ЖОР. Выгребая все из холодильника и безжалостно уничтожая, я чувствовала голод, сильный, как боль. После пары яиц, половины черствого батона, полбанки варенья и пакета вермишели быстрого приготовления, терзаемая угрызениями желудка и совести, я решила выпить. Бутылка обнаружилась в шкафу, но штопор куда-то задевался. Устав искать его, в итоге я просто отбила горлышко бутылки о край раковины. Это было немного радикально, да и в вино попали осколки, и мне пришлось процедить его через марлю, отчего оно немного побелело. Не знаю, как это сказалось на вкусе, но сейчас вкус меня не интересовал – я была готова пить чистый спирт. По мере того, как рос процент алкоголя в крови, настроение мое улучшалось. К ночи я воспарила над своей ямой, глядя на нее с легкой усмешкой. И я поняла, что могу. Я могу изменить свою жизнь. Я потратила тридцать лет зря, но в этом году и минута не будет напрасной. Все изменится. Я обещаю себе.
Духота выгнала меня из комнаты на балкон. Во дворе тусила загулявшая компания, и я вдруг закричала во всю мощь своих легких:
– Очень скоро я выйду замуж!
– Да кому ты нужна, дура! – гаркнули мне в ответ.
Тут со всех сторон в меня полетели ругань и сырая картошка («Два часа ночи, сволочи!», – застонал кто-то на одном из балконов; «У меня дите спит!!!», – истошно завопил кто-то на другом), и я предпочла ретироваться поглубже под козырек. Слегка обескураженная, но не сломленная, я загадочно улыбалась в пространство. Мои глаза, казалось, отбрасывали длинные потоки света, как прожектора.
Глава 2: Новая женщина
Бодун был просто потрясающий: голова раскалывается, желудок просится наружу, да еще этот шум в ушах… хотя в ушах ли? Или в коридоре? Я разлепила один глаз и посмотрела на будильник. Толстая стрелка указывала на шесть. Что-то страшно громыхнуло, спровоцировав вспышку жестокой головной боли. Так, это уже переходит все границы! На улице темень! Люди спят! Я сползла с кровати, кое-как пригладила волосы и побрела посмотреть, что происходит.
Дверь из коридора в наш общий с соседкой «предбанник» оказалась распахнута настежь, как и дверь соседской квартиры. Пол был завален коробками, пакетами и стопками перевязанных веревками журналов. Здесь было даже потрепанное вращающееся кресло. «Что происходит?», – подумала я, и, похоже, получилось вслух, потому что растрепанный парень, внезапно вывалившийся из соседской квартиры, ответил:
– Переезд.
– Вы не могли выбрать другое время?
– Я выбрал удобное для меня время.
– Закон запрещает шуметь с одиннадцати вечера до семи утра!
– И как это меня касается? – буркнул парень.
– А на людей вам наплевать? – возмутилась я.
Он застыл, прижимая к себе коробку и насмешливо рассматривая меня своими синими глазами. Кипя от праведного гнева, я ответила ему вызывающим прямым взглядом. На вид ему было лет двадцать. Светлые волосы топорщились на макушке, как будто его дернуло током, да и россыпь веснушек на носу не добавляла респектабельности. Одежда – широкие, потертые на коленках, штаны цвета хаки и майка с Гомером Симпсоном – придавала ему окончательно разгильдяйский вид. «Молодой, да наглый», – подумала я ворчливо, как бабушка с лавочки у подъезда.
– Чего вы на меня окрысились? – спокойно поинтересовался парень.
– Грубите?
– Если бы грубил, вы бы сразу это поняли. А я просто спрашиваю.
– Этот шум, который вы здесь производите со своими коробками, выбесит кого угодно.
– Если только у этого «кого угодно» совсем плохо с нервами.
– Я спала, а вы меня разбудили! – взорвалась я.
– Если вы в это время вздумали спать, я не виноват.
– Шесть утра! – закричала я. Его наплевательская невозмутимость бесила меня даже больше, чем если бы он действительно грубил.
– Вообще-то, шесть вечера, – возразил парень и исчез в соседской квартире.
Чего? Я ретировалась на свою территорию, достала из брошенной на пол сумки телефон и посмотрела на дисплей: 18.22. М-да… Неужели я спала так долго? И как я умудрилась перепутать вечер с утром? Но ведь было же темно… Я заглянула в комнату и хлопнула себя по лбу ладонью: занавески задернуты! Я развела их и сощурила глаза от резкого света. В голове качнулась боль, меня замутило, и я бросилась в туалет.
Утомленно сидя возле унитаза после изнурительного приступа рвоты, я вдруг вспомнила о работе. Боже, что теперь будет! Срочно объясниться! Я рванула к телефону, по пути расшибив колено о тумбочку в коридоре, и увидела на дисплее: «СБ». Да что со мной сегодня?! Никогда больше не буду пить! Изнуренная переживаниями, я повалилась на кровать и снова заснула.
Проснулась в девять, когда темно было уже по-настоящему. Голова по-прежнему болела, проклятое платье было все еще на мне. Я подергала его так и эдак. Бесполезно, зашито намертво. Взяла маникюрные ножницы и попыталась распороть нитки, но на спине это было неудобно, к тому же я боялась испортить платье. Конечно, выглядит оно сейчас отвратительно, но с помощью отбеливателя и швейной машинки я смогу все исправить. Главное, сначала его снять.
Я позвонила Диане. Она ответила не сразу, и по доносящимся голосам и музыке я поняла, что она не дома и не одна. «Да так, ничего, извини», – сказала я и нажала на сброс. Если бы сбросить платье было так же легко. Оно сильно сжимало грудную клетку и живот. Я вдруг почувствовала, что еще немного, и я задохнусь в нем. Что же мне делать?
И тут я вспомнила о соседке, Антонине Павловне. Общительностью она не отличалась, но иногда мы одалживали друг другу соль или яйца, по мелочи. Еще как-то она попросила меня погулять с ее собакой, когда сын, который делал это обычно, не смог приехать. Собачка, маленькая болонка, носилась по двору, как ненормальная – из дома ее выпускали нечасто, приучив к лотку. Зрение у Антонины Павловны, скорее всего, уже неважное, но можно попробовать.
Я вышла и позвонила в соседнюю дверь. Она распахнулась и я – снова – увидела того парня.
– Что опять? – осведомился он недовольно.
– А где Антонина Павловна? – тупо спросила я.
– Она умерла. Теперь эту квартиру снимаю я.
Я была шокирована. Умерла! Моя соседка умерла, а я даже ничего не знала…
– У вас есть маникюрные ножницы? – поинтересовалась я на автомате.
Парень оглядел заставленную коробками комнату и честно признался:
– Не знаю. Вам зачем?
Я повернулась и показала ему шов.
– Ага, – он отошел на кухню и быстро вернулся с большим ножом, похожим на тесак, – Думаю, это сойдет.
– А я думаю, нет, – испугалась я.
– Да ерунда, повернись спиной.
С каких это пор он со мной на «ты»? В конце концов, я его старше, пусть проявляет уважение. Я развернулась, намереваясь спастись бегством, но он удержал меня за плечо. Три секунды, и мое тело ощутило долгожданную свободу!
– Спасибо, – смущенно пробормотала я, придерживая платье.
– Не за что, обращайся, – ответил парень, похлопывая по ладони тесаком.
В своей квартире я вдруг заметила свое отражение в зеркале и оцепенела. О нет, все это время я вот так выглядела? Волосы всклокочены, вокруг глаз остатки вчерашнего макияжа, на носу пятна, оставленные треклятыми цветами, на платье жирные следы от пиццы! Чудовище! Что тот парень обо мне подумал? Неудивительно, что он посматривал на меня как-то странновато… Я в своем репертуаре: новый сосед не успел даже вещи разобрать, а я уже дважды перед ним опозорилась.
Я пошла утопить свои переживания в ванне с пеной, и там же вспомнила о своих вчерашних клятвах. С сегодняшнего дня у меня началась новая жизнь, а я сама новая женщина. К сожалению, пока я не отличима от себя прежней, и даже пятна на лице те же самые. Я взяла тюбик со скрабом и принялась тереть. После получаса усилий кожу изрядно саднило, но пятна поблекли, и это внушало надежду.
Высыпав в кипяток пакет вареников (новой женщине пока придется доедать запасы старой) и поужинав, я подошла к любимому стеллажу, плотно забитому книгами в ярких обложках (часть книг даже громоздилась наверху стеллажа). Моя прелесть.
Первый роман, который я прочитала, был «Принцесса» Джоанны Линдсей. Я наткнулась на книгу, когда мы пришли в гости к одной маминой приятельнице (тогда у мамы еще были приятельницы), начала читать и не смогла оторваться, даже когда позвали есть мороженое. Это было словно скачок в другой мир, яркий и немного кукольный. Героиня была стройной, красивой и смелой, и, сживаясь с ней, я забывала о своем толстом теле, постоянно чем-то недовольной маме и той нерешительности, которая каждое утро охватывала меня перед дверями школы.
После «Принцессы» я начала читать романы запоем, и моя мать была в шоке и ужасе. «Это порнография! – кричала она, перерывая мою постель в поисках запрятанных удовольствий, – Совсем отупеешь! Читай нормальные книги!». Я не понимала ее. Я прочла так много нормальных книг. Почему бы теперь просто не позволить мне почитать «Похищенную невесту»? Именно романы впоследствии спасли меня от бесповоротного превращения в толстуху – экономя деньги, я перестала покупать шоколадки.
Сегодня, нуждаясь в утешении, я выбрала «Королевство грез». Удобно расположившись под одеялом, я погрузилась в историю, давно уже знакомую наизусть, но все еще согревающую мое сердце. Я дочитала книгу до середины и легла поздно. Мне приснился Ройс Уэстморленд. На своем вороном жеребце он стремительно приближался ко мне… Стоя на благоухающем лугу, я раскрыла Ройсу объятия… и со скорбным криком обернулась, когда он проскакал мимо.
Несмотря на разочаровывающий сон, проснулась я бодрая, как огурец. Самое подходящее настроение, чтобы начать работать над собой! Затем мне вспомнились некоторые подробности вчерашнего дня, и я помрачнела. Да, я была очень злая с бодунища, и вообще не в себе, но это никак не оправдывает мое поведение с соседом. Я накричала на него, а он потом спас меня из чертова платья… Надо извиниться. Но не потащусь же я к нему просто сказать «простите»…
Подумав, я решила испечь пирог. Когда Миллисент поссорилась с Джонатаном, она испекла ему пирог. Конечно, новый сосед до Джонатана не дотягивает, с другой стороны, его собака и не пачкала мое свежевыстиранное белье.
Поставив тесто подниматься, я раскрыла последний выпуск любимого журнала в поисках идей и вдохновения для самосовершенствования. В связи с весной на каждой странице трещали, что пора заняться телом, чтобы успеть привести его в порядок к лету. Хм, чтобы привести в порядок мою тушку, понадобится срок до следующего лета. А вот модели, украшающие глянцевые страницы, к лету уже подготовились, хотя холодной зимы им не пережить. Рядом с такими девушками я смотрелась бы как морская свинка. Вот и бедра у меня как у морской свинки – жирненькие, кругленькие. Журнал прав, мне надо худеть!
С тяжким вздохом я отложила журнал и извлекла из-под кровати весы. Встала на них, и, сощурившись от ужаса, посмотрела на стрелку. Она остановилась на 64. Даже больше, чем в прошлый раз! И это при росте 163! Катастрофа! Чтобы отвлечься от шокирующей истины, я вернулась к журналу. Статья, обнаружившаяся в разделе «Психология и советы», была как раз кстати. В ней рекомендовали завести специальный блокнот, записать в нем свои цели и предполагаемый срок достижения, а также отмечать все успехи на намеченном пути. Порывшись в ящиках стола, я нашла розовый блокнот с Белоснежкой на обложке. Первые его страницы были исписаны, но я их вырвала, и зачарованно уставилась на чистый лист. Мне казалось, этот момент решает все. Итак, приступим.
В течение года я должна:
Похудеть
(я написала первое, что пришло в голову, но потом вспомнила, что журнал советовал обозначать цели четко, ведь похудеть можно и на 200 грамм, и добавила:)
на 10 кг.
(Это меньше, чем 1 кг в месяц, справлюсь)
Получить на работе повышение.
(«Или найти другую, когда меня выгонят с этой», – мысленно добавила я)
Найти новые увлечения или научиться чему-то новому.
(Помнится, в прошлом году я посадила кактус и связала носок, один)
Стать увереннее в себе.
(Для этого достаточно стать менее неуверенной)
Подружиться с кем-нибудь.
(Хотя бы с парой уличных кошек)
Прочитать основные произведения Достоевского.
(Как только, так сразу)
Завести домашнее животное.
(Учитывая, что квартира съемная, я могу позволить себе плюшевого кота или парочку шипящих мадагаскарских тараканов в плотно закрытой банке).
И самое главное:
Выйти замуж за Роланда.
(Это невозможно, оставь эту идею)
Найти мужчину, за которого я выйду замуж.
(Запойно пьющий сантехник Подлюков из ЖЭКа тоже мужчина. Конкретнее, чего, вернее, кого, я хочу)
Он должен быть таким:
Брюнет.
(Роланд не брюнет, но Роланд – исключение)
Рост не менее 185 см, и не более 230 см.
(В конце концов, в моей квартире высота потолков всего два с половиной метра)
Состоятельный.
(Не то чтобы я нуждалась в материальной поддержке, но самой содержать мужчину мне не по средствам)
Умный.
(Может, и мне чего подскажет)
Старше меня не менее, чем на год, и не более, чем на пять
(Мальчишки мне не нужны, но стоит помнить, что мужчины умирают раньше. Не хотелось бы рано овдоветь. Если подумать, все эти рыцари из романов, которым вечно слегка за тридцать, почти трупы, ведь в средневековье средняя продолжительность жизни была около сорока лет)
Уф, даже запыхалась слегка, но, кажется, отлично получилось. Довольная первым успехом, я переместилась на кухню и испекла два пирога (один с вишней, другой с мясом), почитывая «Королевство грез», пока они подрумянивались в духовке. Моя кухня, прогревшаяся, наполненная ароматом пирогов и солнечным светом, была воплощением уюта.
Положив пирог на блюдо с жар-птицами и прикрыв сверху салфеткой, я постучалась к соседу. На этот раз мне открыли далеко не сразу.
– Да? – взгляд у него был какой-то ускользающий, туманный, как будто его одолевали видения.
– Я… здравствуйте… ну, я, в общем, испекла для вас пирог.
Приложив некоторое усилие, сосед сфокусировал на пироге взгляд и заторможенно прокомментировал:
– Здорово.
Секунд пять мы молча стояли и пялились на пирог.
– Э… можно я войду?
– Ну, войди, – сосед пожал плечами, вернулся в комнату и сел за компьютер.
Двигался он тоже как-то странно, как будто под водой. Я подумала, что напрашиваться к нему в гости было не лучшей идеей. Вот только почему лучшие идеи все время опаздывают?
Блюдо с пирогом оттягивало руки, и я поставила его на стул, после чего обнаружила, что теперь не знаю, чем занять свои конечности.
– Я хотела извиниться, что накричала на вас вчера.
– Да нет проблем, – он выгреб из кармана несколько белых таблеток и проглотил их, не запивая, – Таблеточки. Жить без них не могу.
Я вдруг заметила, что веки у него покрасневшие и припухшие, и мне вспомнились памятки для родителей вроде «Как понять, что ваш ребенок наркоман».
– Меня зовут София, но можно называть меня Соня, – тонким нервным голоском представилась я.
– Меня зовут Эрик, но можно называть меня… – он задумался, – Эрик.
Он запустил на компьютере игру. Человечек, одетый в зеленую военную форму и каску, побежал по экрану.
– Ты извини, но я так занят сейчас, что мне не до тебя.
Солдатик выхватил пулемет и застрочил по выскочившим навстречу ему человечкам. Разлетелись ошметки плоти.
– Понятно. Потом занесите, пожалуйста, блюдо.
– Я занесу. Спасибо за пирог, – апатично протянул Эрик.
Уходя, я обернулась и увидела, как он быстро щелкает мышкой: солдатик, ударяя ножом, крошил тело своего павшего врага на тысячу кусочков.
Только запершись в своей квартире, я ощутила себя в безопасности. Боже мой, ну и сосед! Этот плывущий взгляд… брр! Эрик напомнил мне синюю гусеницу из «Алисы в Стране Чудес», курящую кальян, сидя на грибе. Да парень явно был обдолбан! Что же, теперь он так и будет жить за соседней дверью? Вечно мне везет как утопленнице… Он, видите ли, был очень занят. Играл в отвратительную изуверскую игрушку! Даже коробки свои не разобрал! Ах, Антонина Павловна, мне вас так не хватает…
Я вышла из дома, погуляла по парку, для успокоения нервов покормила лебедей, плескавшихся в грязном пруду. Внезапно мне резко захотелось купить аскорбинку. А почему бы и нет? Есть же у меня право купить аскорбинку. Ноги сами привели меня в аптеку, но остановились почему-то возле той самой полки. Конечно, все это не было мне интересно. Я просто посмотреть. «Космополитен» не рекомендует. И Елена Малышева не рекомендует. Говорят, в 90-е выпускались таблетки с глистами. Люди худели, но конечно, с ущербом для здоровья, некоторые даже умерли. Хотя многие женщины согласятся на все, лишь бы выглядеть стройной, пусть даже и в гробу. Вот глупые.
– «Супершейп», пожалуйста. Да, большую коробку, – я знала английский плохо, но достаточно, чтобы понимать, что моя шейп отнюдь не супер.
Дома я достала покупку и принялась ее рассматривать. На коробке была изображена девушка той степени стройности и изящности, которую реальные женщины достигают только в мечтах. В рекламе, часто мелькающей на телевидении, утверждали, что «Супершейп», разрушая жировые клетки, поможет легко избавиться от лишних килограммов: без мучительного чувства голода и изнурительных тренировок.
Внутри коробки оказался пакет с желтоватым порошком (теперь никто не сможет сказать, что я опустилась до таблеток для похудения!). Во вкладыше, вложенном в коробку, еще разок напоминалось, что с «Супершейпом» вы худеете, даже если просто смотрите на него. И только в самом низу листка, мелкими буковками, меня уведомляли: «Способ употребления: растворите одну чайную ложку препарата «Супершейп» в стакане кипяченой воды, и употребляйте 3 раза в день в качестве замены приемов пищи. Коктейль «Супершейп» содержит в себе все необходимые витамины и минеральные элементы, что позволит вам сохранять прекрасное самочувствие. Для достижения наилучшего результата рекомендуется совмещать потребление «Супершейп» с физическими упражнениями». Замена приемов пищи? То есть, я должна пить это, и ничего больше не есть? Тут у меня возникло подозрение, что меня облапошили. Впрочем, если две недели жить только на этом, действительно похудеешь…
Я надорвала пакет и понюхала порошок: пахло химическим бананом. С кухни потянуло заманчивым ароматом пирога… Чего хорошей еде пропадать, «Супершейп» подождет до завтра, все равно сегодня я уже съела мороженое. Уж если худеть, так худеть.
К ночи я доела пирог и досмотрела третий сезон «Доктора Хауса». Звонила мама, но я притворилась, что меня нет. В целом, это был не такой плохой день.
На завтрак меня ждал «Супершейп». Может, он и был питательным, но по ощущениям это было сложно понять. Едва добравшись до работы, я уже была голодная, как волчица, но решила терпеть. Все за красоту.
– У меня появился новый сосед, Эрик, – сообщила я Диане.
– Наверное, тебе понравился, – флегматично откликнулась Диана.
– Почему?
– Такое имя, как у принца. В Диснеевской «Русалочке», помнишь?
– Нет, он мне совсем не понравился. Кажется, он наркоман, – вздохнула я.
– С чего ты решила?
– Он вел себя неадекватно.
– Мало ли. Видела бы ты, как я себя вела, когда в пятницу в половину двенадцатого добралась до дома после работы.
– Он при мне принимал какие-то таблетки.
– Не спеши делать выводы о людях, – посоветовала Диана, включая компьютер, – Ярослав просил нас всех зайти к нему в 10.00.
– Ты не знаешь, зачем? – заволновалась я. Достав зеркальце из сумки, я осмотрела свое лицо – проклятое пятно еще не сошло полностью, но слой пудры прикрыл его достаточно надежно.
– Понятия не имею.
Ровно в 10 наш маленький отдел (Диана, Аня и я) собрался в кабинете Роланда и расселся за большим овальным столом. Роланд явился с небольшим опозданием, ведя за собой девушку, которую мы видели впервые. Элегантно одетая, высокая, стройная, светловолосая, она выглядела так, как будто только что сошла со страниц модного журнала. Вместе с Роландом они составляли неприлично красивую пару – настолько, что хотелось отодвинуть эту девицу от него подальше.
– Доброе утро, – произнес Роланд, – Я извещал вас о грядущих переменах. Итак, наш new great start – Ирина Удалова, с этого дня руководитель отдела по подбору персонала.
Известие произвело странный замораживающий эффект, и в наступившей тишине стал отчетливо слышен звук работающего на этаже принтера. Новость была неординарная, учитывая, что прежде в отделе подбора персонала начальников не водилось – в конце концов, нас же всего три человека. Справившись с первым шоком, я покосилась на Диану – она сидела с выражением азиатской невозмутимости на лице, хотя по ней был нанесен сокрушительный удар – если кто и должен был возглавить отдел, так только она, хотя бы потому что вот уже несколько лет была нашим неформальным лидером.
Новопредставленная Ирина выступила вперед и широко, на американский манер, улыбнулась. Я почувствовала, как Диана напряглась.
– Здравствуйте! – голос у нее был бодрый, вполне приятный, хотя и несколько приторный, как карамель «Петушок», – Ко мне можно обращаться просто Ирина, и я надеюсь, что мы с вами составим отличную команду, способную сделать нашу процветающую компанию еще успешнее! Сейчас мне хотелось бы с вами со всеми познакомиться.
– Диана, – Диана встала со своего места и, потянувшись через стол, по-мужски пожала новой начальнице руку. Дианин решительный захват сверху ясно давал понять, как сама подчиненная видит свою позицию, и Ирина поспешила выдернуть руку, переведя взгляд на Лисикову.
– Анна, – скромно улыбнулась Лисикова.
– Со… – начала я, и была бесцеремонно перебита завыванием собственного голодного желудка.
На гладком лице Ирины мелькнула брезгливая гримаска, но затем она лучезарно улыбнулась:
– Приятно со всеми вами познакомиться. Теперь вы можете возвращаться на свои рабочие места.
Уходя, я заметила холодный, пренебрежительный взгляд, который Ирина бросила на меня.
– Эта сучка себя еще покажет, – прошипела Диана, оказавшись у своего компьютера.
– Ты же сказала, не стоит делать скоропалительные выводы о людях.
– О некоторых все сразу ясно.
К обеду Диана разузнала об Удаловой в своих источниках.
– Раньше работала в компании «Stuffmax» на должности «менеджер по привлечению клиентов». Говорят, была на этом поприще очень неплоха – да уж, не сомневаюсь, пускать пыль в глаза она умеет. В «Синерджи» ее изначально намеревались привлечь на ту же должность, но ее так и распирало от желания руководить. И нас пустили в расход, – Диана мрачно усмехнулась.
Аня тоже сидела подавленная. Может, мне не хватало проницательности, но если что и тревожило меня в нашей новой начальнице, так это ее близость к Роланду. Да и рабочее место ей оборудовали далеко от нас.
Весь день Ирина не показывалась, шныряя где-то по недрам компании. После обеда у меня шло собеседование за собеседованием – я старалась работать как можно лучше. В шесть Аня и я засобирались домой. Вечно перерабатывающая Диана, удивительно, к нам присоединилась.
День был замечательный, весна разошлась во всю. Молодые листочки на деревьях были яркие-яркие. У меня было бы отличное настроение, если бы сегодня был другой день. Мысленно я называла понедельники черными, потому что именно в этот день недели я должна была навещать маму и бабушку.
Дожидаясь на Полевой трамвая, я с трудом преодолевала соблазн позвонить и соврать, что я опять заболела. И так в прошлый раз я еле отговорила бабушку приехать поухаживать за мной.
– Привет, – сказала мне мама каким-то приглушенным голосом и прижала платок к уголку глаза, поднимая взгляд на портрет моего отца, висящий на покрытой рыжими обоями стене. Отец смотрел задорно и весело. Вот черт, как я могла забыть о годовщине… лучше бы сказала, что заболела.
– Привет. Привет, бабушка, – я сделала вид, что ничего не замечаю, хотя знала, что меня это не спасет.
– Ах ты моя сиротка, – бабушка крепко прижала меня к себе и, всхлипнув, всколыхнулась всем телом. Непонятно, как ей еще удавалось перемещаться по узкому коридору хрущевки. Одетая в мягкую юбку и кофту, она походила на громадную стеганую бабу на чайник, – Голодная, небось, после работы?
– Я на диете, – объявила я, но меня уже толкали в сторону кухни, – У меня свой режим питания. Так что я просто попью с вами чаю.
– У меня уже супчик сварен, пироги поспели…
– Диета тебе не поможет, – уверенно заявила мама.
– Почему?
– Такая конституция. Однажды ты станешь такая же толстая, как бабушка. С этим ничего не поделаешь.
– И все-таки я попытаюсь, – упрямо возразила я.
– Не обижай бабушку! Бабушка с утра у плиты! А у бабушки вены!
У меня тоже есть вены, но отпираться бесполезно… Тяжело вздохнув, я взяла ложку. Бабушка уже поставила передо мной полную тарелку щей. Я чувствовала сильный голод, но понимала, что скоро буду вспоминать о нем с ностальгией.
Тяжело опустившись на табуретку, мама снова потерла уголок глаза платочком.
– Есть новости? – спросила она слегка с надрывом.
– Начальница у нас новая появилась.
– Молодая?
– Да.
– Красивая?
– Да.
– Доча, – вздохнула мама, – Тебе будет очень тяжело с ней работать.
Я поперхнулась супом. Прокашлявшись, в свою очередь спросила:
– А у вас как дела?
– Да чего спрашивать, ведь сегодня такой день… Двадцать восемь лет, как папы нет с нами. Тебе только два года стукнуло… помнишь его?
– Помню, – привычно буркнула я, хотя не помнила ни-че-го, как будто отца у меня никогда и не было.
– Он был прекрасный человек. Такой сердечный. А уж какой красавец! На нашем курсе все девчонки только на него и смотрели… но он всегда был мне верен…
Я подняла взгляд на очередной портрет, висящий над кухонным столом. На этой фотографии взгляд моего отца был лиричным, теплым. Мужчина он действительно был очень привлекательный, походил на советского актера. Странно, что я ничего к нему не чувствовала. Он был летчиком и погиб во время парада из-за нелепой ошибки коллеги.
– Пока студенты были, ни копеечки лишней не было, а он подарил мне золотое колечко. Тоненькое, как проволочка. Но ради этого колечка он ведь целую ночь грузовики разгружал… с его-то образованием, с его изящными пальцами!
Я с трудом проглотила последнюю ложку супа, и бабушка сразу поставила передо мной второе. Мама разливалась соловьем. Я знала, что она может продолжать, и продолжать, и продолжать.
– Кушай, кушай, – приговаривала бабушка, – Вон как щеки запали.
– Да как же запали, – отошла от темы мама, – С той недели кило набрала, если не два. Вон как на ней костюм сидит, чуть не лопается.
– Да я сама сейчас лопну. Больше не могу!
– А пироги как же? – забеспокоилась бабушка, – Мне что их, выбрасывать теперь?
– Вот уж конечно, не может она, – продолжала мама, – Всегда лопала и лопала. В детстве вот такая ходила пухлая.
Эту войну мне никогда не удавалось выиграть. Если я сопротивлялась сильнее, они тоже увеличивали нажим. Кроме того, их было двое. Когда мне было двадцать четыре, и я съезжала с этой квартиры, я весила 85 килограмм. И все, о чем я могла думать, так только: «Катиться! Катиться прочь отсюда!». Взяв пирог с картошкой, я принялась жевать его как возможно медленнее. Торжествующая бабушка выставила на стол блины. Я почувствовала острую ненависть к еде и украдкой расстегнула верхнюю пуговицу на брюках.
Мама вернулась к своему восторженному монологу. Жуя и сонно моргая, я почти ее не слушала, зная, к чему она придет в итоге.
– Ты должна найти себе мужчину. Если уж не красивого, то хотя бы достойного мужчину.
– Где их найдешь, достойных, – буркнула я, давясь пирогом с малиновым вареньем.
– Конечно, от тебя все попрячутся, если не будешь следить за собой. Ты не смотри, что я сейчас набрала. Когда твой папа меня увидел, я была как тростиночка тоненькая. Впрочем, мне и было-то двадцать лет.
А мне вот тридцать, мама. Так чего париться, поезд уехал!
Мама протерла глаза, в этой раз действительно слегка увлажнившиеся.
– Достаточно воспоминаний. Они все еще будят тоску.
Я посмотрела на свои наручные часы. Половина девятого. Действительно, достаточно.
– Печеньица? – спросила бабушка, – Свеженькое, со сгущенным молоком, такая вкуснятина.
– Думаю, мне пора. Дома есть кое-какие дела.
– Придумала ты с этой квартирой. Деньги за нее платишь.
– Да, но хозяйка берет с меня немного, а здесь только две маленьких комнаты.
– Ты могла бы спать в комнате с бабушкой.
«И каждую ночь она будет стоять надо мной с куском колбасы, чтобы впихнуть его мне в глотку, едва я приоткрою рот во сне», – со злостью подумала я.
– Да, но мне бы не хотелось мешать бабушке…
– Ей это только в радость. Ты же знаешь, как она тебя любит.
– Да, но отсюда мне неудобно добираться до работы… Ты же знаешь эти трамваи. Чуть где авария на путях, и движение встало на полдня.
– Нужна тебе эта работа, никаких перспектив.
– Да, но как раз сейчас у нас реорганизация, посмотрю, что будет. Все, бабуля, мамуля, мне совсем пора, – с трудом подняв свое перекормленное тело, я бочком протиснулась мимо бабушки в коридор.
– Есть один мужчина… может, я могла бы тебя с ним познакомить, – сказала мама как бы между прочим, когда я уже стояла у открытой двери.
– Что за мужчина?
– Знаешь Раису Константиновну? Вот ее сын. Зовут тоже Константином. 42 года, своя торговая фирма. Высокий, брюнет, красавец.
