Текст книги "Длинная счастливая жизнь (СИ)"

Автор книги: Liticia09

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

В конце концов, от головокружения и тошноты ещё никто не умирал.

========== Глава 24 ==========

Девушка вела урок заклинаний, но внезапно тошнота начала подходить к горлу.

Попросив учеников посидеть тихо, Т/И направилась во двор подышать свежим воздухом.

Ей стало легче, и профессор пошла обратно в класс, но по дороге ей снова стало плохо. Девушка добежала до туалета Плаксы Миртл и опорожнила желудок. Перекинувшись парой слов с призраком, Т/И вернулась в класс и обнаружила страшную картину: несколько учеников сцепились в драке и мутузили друг друга.

Профессор Малфой ринулась разнимать их.

Гриффиндорцы и слизеринцы – всё понятно.

– Вам нужно к мадам Помфри, – сказала Т/И ученикам и попросила их друзей провести их, а сама стала узнавать у класса, что случилось.

Все отмалчивались.

Девушка провела воспитательную беседу и продолжила урок. После занятий её вызвала к себе директор МакГонагалл.

– Т/И, ты всегда справлялась с детьми, никогда никто не жаловался, что же случилось?

– Извините, профессор. Я не должна была покидать кабинет, но я почувствовала лёгкое недомогание и вышла на воздух. Я понимаю, что совершила ошибку. Я уверяю Вас, что больше такого не повторится.

– Ох, Т/И, – вздохнула Минерва, – я верю тебе, но от меня ничего не зависит. Родители Маркуса Дэвиса подали на тебя жалобу.

– Жалобу? – удивилась Т/И. – Но за что?

– Их сына избили в учебное время на уроке, а преподаватель не исполнял свои обязанности.

– Но я же отлучилась всего на минуту…

– Мне жаль, Т/И. Они требуют твоего отстранения и подают заявление в суд. Я вынуждена подчиниться. Ты отстранена от должности декана и преподавателя.

– Значит ли это, что я уволена?

– Нет. Пока нет. Всё зависит от решения суда. Ты должна выиграть это дело, Т/И, – сказала МакГонагалл. – Я верю, что всё будет хорошо.

– Спасибо, профессор. Я могу идти? – спросила Т/И, сдерживая слёзы.

– Да. Удачи, Т/И.

***

Как девушка добралась домой, она не помнила. Она поддалась эмоциям только, когда Драко пришёл домой, и Т/И рассказала обо всём, рыдая ему в плечо.

Малфой успокаивал девушку, гладил по спине и голове, обещал решить проблему.

На следующий день ей пришла повестка в суд. Обвинитель – руководитель отдела по административным нарушениям, Роджер Дэвис.

– Он же терпеть нас не может, – плакала Т/И. – Он обязательно добьётся того, что меня посадят.

– Не посадят. Я не позволю. Мы подключим всех наших знакомых. Против Поттера никто не пойдёт.

– Ты попросишь Гарри? Но как же…

– Мои принципы? – закончил за неё Драко. – Плевал я на эти принципы, когда речь идёт о тебе. Мы справимся с этим.

– Спасибо. Я люблю тебя, – прижалась к парню Т/И.

– А я тебя… – ответил Драко, обдумывая дальнейший план действий.

***

– Т/И, милая, что случилось? Ты очень грустная сегодня, – волновалась миссис Уизли.

– Не переживайте, – выдавила из себя улыбку Т/И. – Просто очень устала.

– Тебе сделать чай?

– Да, пожалуйста. Что-то сегодня в Норе очень тихо.

– Рон и Гермиона заняты с малышом, Джордж опять целыми днями в магазине пропадает, Перси на работе, Джинни помогает с Тедди. Билл и Чарли обещали заглянуть, – сказала Молли.

– Чарли уже вернулся? – удивилась девушка. – Он же только в прошлом месяце уехал.

– Сказал, что соскучился. А я и рада, – женщина протянула Т/И чашку.

– Спасибо.

– Гарри тоже обещал зайти, да вот опаздывает.

– Наверное, на работе задержали, – предположила Т/И. – Знаете, я тут на днях думала, как же всё-таки удивительно всё сложилось. Рон, Гермиона и Гарри породнились, я хоть и не являюсь вашей кровной родственницей, но считаю вас своей семьёй, благодаря этому и Драко сблизился со всеми. Разве это не потрясающе?

– Я абсолютно с тобой согласна, Т/И! – воскликнула Молли. – Когда я общалась с Лили и Джеймсом, я и подумать не могла, что их сын станет членом моей семьи. Когда Фред и Джордж рассказывали о тебе, я и не предполагала, что ты станешь мне дочерью, Т/И.

– Вы знали родителей Гарри? – спросила девушка.

Молли вздохнула:

– Знала, но, к сожалению, очень мало.

***

В феврале 1980 они встретились на похоронах.

Две рыжеволосые женщины, одна чистокровная, другая маглорождённая волшебница, но для обеих чистота крови не имела никакого значения.

Две рыжеволосые женщины, растившие внутри себя будущее волшебного мира.

Гидеон и Фабиан Пруэтты были преданы земле в этот холодный день.

Молли, последняя оставшаяся в живых из семьи Пруэтт, стояла у могилы и ей казалось, что она уходит под воду.

Рука Артура в её руке напоминала ей о том, что она не одинока, но это не облегчало боли, горя от потери всей остававшейся у неё семьи с одним жестоким ударом.

Она слушала бесконечный поток сожалений и соболезнований, таких одинаковых, ничего не значащих, что они сливались в одну монотонную речь

Она пыталась разобрать отдельные слова, иногда бормотала “спасибо”, глядя себе под ноги, но по большей части молчала.

– Когда Вам рожать? – единственный вопрос пробился к её сознанию, потому что он оказался очень неожиданным, особенно на похоронах.

Подняв голову, она встретила взгляд ярко-зелёных глаз, полный сочувствия.

А позади говорившей она увидела высокого мужчину в очках, со спутанными чёрными волосами, и тут же поняла,что перед ней Лили и Джеймс Поттеры, о которых её братья говорили, что они очень умны, храбры и влюблены друг в друга.

Она не ответила, и Лили заговорила снова:

– Вы же беременны, верно? Это же не один из тех ужасно неловких случаев, когда я спрашиваю женщину, беременна ли она, и оказывается, что нет?

Джеймс хихикнул, и Лили пихнула его локтем.

А Молли подумала, насколько же эти двое молоды и не готовы к войне, и к детям.

Но потому она увидела, как нежно он взял жену за руку, как она укоризненно посмотрела на него, одновременно смеясь и смущаясь, как они улыбались друг другу – и Молли могла с тем же успехом быть за триста километров от них, они были настолько влюблены и плевать на войну.

– В марте, – наконец ответила она, и обеспокоенное выражение на лице Лили исчезло – всё-таки она не ошиблась.

Затем Молли опустила взгляд и улыбнулась:

– А у вас?

– В августе, – ответила она, сияя той особенной улыбкой, которая есть только у женщины, создающей жизнь. Рука Лили скользнула по животу в инстинктивном жесте беременной.

– Ну, значит, наши дети вместе пойдут в Хогвартс, – сказала Молли.

– Может, они станут лучшими друзьями, – улыбнулась Лили.

И на мгновение Молли стало немного легче, настолько обнадёживающе было говорить о будущем вот так, как будто дети будут расти в счастливом и безопасном мире, где чистота крови не важна и каждый может быть, кем захочет.

– Поттер и Уизли, – проговорил Джеймс, мечтательно глядя в небо, а потом посмотрел на них и улыбнулся. – Ну держись, Хогвартс!

Она больше никогда их не видела.

Когда она прочла о них в “Ежедневном пророке”, у неё затряслись руки. Она плакала и плакала, думая о том, как умны, как молоды, как влюблены они были.

Она не забыла их, но со временем воспоминание потускнело – воспоминание о молодой паре, которая в один из худших дней её жизни дала ей надежду на будущее, в то время, когда слово “будущее” казалось запретным.

И всё случилось не совсем так, как они предполагали, но всё случилось

Потому что в сентябре 1991 Рон написал письмо домой, о том, как он подружился с Гарри Поттером, как они вместе налопались конфет в Хогвартс – экспрессе, потому что Гарри классный и не жадный, и дружить с ним – это что-то естественное.

И Молли вспомнила о том, как Лили гладила свой живот, и в её зелёных глазах светилась надежда, и о том, как Джеймс улыбался, и о том, что он сказал в тот день:

– Поттер и Уизли. Ну держись, Хогвартс!

И она улыбнулась.

***

– А вот и Гарри! – обрадовалась Молли.

– Здравствуйте, миссис Уизли, – поприветствовал женщину Поттер. – Привет, Т/И.

– Привет, – улыбнулась в ответ девушка.

– Я пытался поговорить с Кингсли, – сказал Гарри, обращаясь к Т/И, – но он намекнул, что мне в это дело влезать не стоит, и Дэвисы всё равно добьются своего. Мне жаль, Т/И, но я ничего не могу сделать.

– Зачем ты ходил к Кингсли? – спросила Молли. – Что случилось? Т/И, у тебя какие-то проблемы?

Гарри извиняющись посмотрел на Т/И.

– Всё нормально, миссис Уизли. У меня просто небольшие проблемы на работе.

– Ничего себе “небольшие”! – в дом вошёл Билл, за ним следом Чарли.

– Небольшие, – процедила девушка, глядя на старшего из детей Уизли.

Т/И не хотела пугать миссис Уизли, поэтому не стала ей ничего рассказывать о судебном разбирательстве.

– Мам, приготовишь мой любимый пирог? – спросил Чарли.

– Конечно, сынок. Только у меня нет всех ингредиентов, но я сейчас же пойду в магазин, – замаячила Молли и покинула дом.

Т/И благодарно улыбнулась Чарли.

– Я знаком с Роджером, – сказал Билл, – и он нормальный человек. Со своими заморочками, конечно, но нормальный. Не понимаю, почему он так взъелся на тебя.

– Потому, что моя фамилия – Малфой, а он недолюбливает Драко.

– Многие его недолюбливают, но это же не повод ломать тебе жизнь, – протянул Чарли.

– Гарри, ты поговорил с Кингсли? – спросил Билл.

– Да, – ответил Поттер. – Он не поможет.

– Жаль. Тогда я попробую поговорить напрямую с Дэвисом. Возможно, он заберёт заявление.

– Спасибо, Билл, – сказала Т/И.

Билл – спасительная гавань. Для Флёр, для своих детей, для матери, для братьев и даже для Т/И. Он высокий, умный и сильный. Он успокаивает, он решает, взваливает проблемы на свои широкие плечи, как настоящий муж, отец, старший брат, сын и друг.

– Спасибо всем вам. Не знаю, что я без вас делала бы.

========== Глава 25 ==========

Гарри семнадцать, и он празднует свой день рождения, а сам старается не думать о том, что возможно больше не отпразднует его никогда.

Гарри восемнадцать, и он не может поверить, что он – действительно мальчик, который выжил. Поэтому он явился на приём, который Министерство устраивало в его честь только чтобы показать уважение министру, и ушёл сразу же, как только это можно было сделать, не нарушая приличий. Конечно же, он пригласил семью Уизли, Т/И и Андромеду с Тедди, чтобы отпраздновать день рождения в тихом семейном кругу.

Гарри девятнадцать, и он поверить не может, что теперь он не один (нет, Джинни была с ним всегда, после окончания войны они были практически неразлучны, но вот она, его Джинни, которая будит его рано утром, бросается в него подарками и устраивает самую настоящую гулянку в его честь).

Гарри двадцать один. Ему от этого не по себе, потому что именно столько лет было его отцу, когда он погиб. В этом году он наотрез отказывается праздновать и всю ночь проводит на работе.

Гарри двадцать два, и в ночь перед днём рождения он практически не спит, потому что его беременная жена захотела попробовать магловские батончики из хлопьев, так что ему пришлось посреди ночи вставать и идти в круглосуточный супермаркет.

Когда он вернулся, Джинни уже крепко спала, уткнувшись носом в его подушку, и он тихонько лёг рядом с ней.

Гарри двадцать четыре, и во время празднования директор Макгонагалл предлагает ему подумать о карьере преподавателя защиты от тёмных искусств, если ему надоест аврорат.

Гарри двадцать пять, и его снова будят дети. Он уже смирился, что с такой большой семьёй ему не удастся тихо отпраздновать свой день рождения, но это ведь и к лучшему, да?

***

– Через неделю суд, – напомнил Драко. – Вся надежда была на Уизли, но он не справился.

– Перестань. Билл ни в чём не виноват. Дэвис просто и слышать обо мне не хочет.

– Если бы не моя фамилия, ты бы не пострадала.

– Ты думаешь, он просто мстит тебе? – спросила Т/И.

– Уверен. Не будь ты моей женой, максимум, что он сделал бы – попросил МакГонагалл сделать тебе выговор.

Драко услышал всхлип и посмотрел на девушку:

– Эй, ты чего? – ласково притянул Т/И у себе. – Всё будет хорошо, не плачь.

– А… А вдруг меня посадят… в А-азкабан… – плакала девушка.

– Не думай об этом. Ты ничего плохого не сделала.

– Но тебя же хотели посадить. Даже приговор вынесли.

– Но не посадили же, – Драко обнял девушку. – Благодаря тебе. И я не позволю посадить тебя, слышишь? Не позволю!

***

За завтраком, Т/И стало неожиданно плохо. Это её немного насторожило и уже не первый раз. Она постоянно страдала сонливостью и если раньше девушка списывала это на сильный стресс, то сейчас в голову закралась совсем другая мысль.

***

Драко присел на мягкую кровать и протянул свою руку к волосам Т/И, зарываясь в них.

– Доброе утро, соня, – буквально пропел блондин и наклонился, целуя куда-то в щёку. – Пора вставать.

Т/И вытянула руки, потянулась, и Малфой не смог сдержать улыбки. Он снова протянул руку и поправил задравшуюся футболку девушки.

– Давай, нам на слушание пора.

Т/И открыла глаза и грустно вздохнула, боясь плохого исхода.

– Ну, чего ты? Всё пройдёт хорошо.

– А если меня закроют в Азкабане? – на четвереньках девушка подползла к парню и уткнулась лицом в его шею, обнимая руками.

– Давай будем надеяться на хорошее завершение? А то сейчас навеешь панику, и я не смогу усидеть на месте, – Драко усмехнулся и погладил поясницу волшебницы через одежду. – Надо просто верить.

***

Т/И зашла в зал суда и забыла как дышать от ужаса. Людей в зале было, на удивление, много.

Драко занял своё место среди защиты обвиняемой. Здесь был и Гарри. Джордж тоже сидел рядом.

Т/И в который раз почувствовала себя счастливой, что у неё такие замечательные друзья.

Девушка перевела взгляд на противоположную сторону – туда, где сидели её обвинители. Роджер натянул на лицо злобную ухмылку и посмотрел на Т/И, но она выдержала его взгляд.

Судьи заняли свои места.

– Рассматривается дело Т/И Малфой. Она обвиняется в невыполнении своих прямых обязанностей и злоупотреблении служебным положением, – зачитывал дело судья. – Слово предоставляется стороне обвинения. Мистер Дэвис, расскажите о произошедшем.

Роджер поднялся с места и начал говорить:

– Мой сын, Маркус, – милейший мальчик. Он хорошо учится и ни с кем не конфликтует.

Т/И фыркнула.

– Он был на уроке у этой, с Вашего позволения, горе-учительницы, – скривился Дэвис. – Посреди урока она покинула кабинет, оставив детей совсем одних, и ушла по своим делам. Моего сына в это время избили. Я требую посадить эту женщину, чтобы больше ни один ребёнок не пострадал!

– Мы Вас услышали, – сказал один из судей. – Миссис Малфой, расскажите свою версию.

Т/И поднялась.

– Я, как обычно, проводила урок. Внезапно мне стало плохо, и, чтобы не пугать детей, я вышла из класса. Я отсутствовала максимум минут пять. Когда я вернулась, дети уже дрались. Я разняла их и отправила в больничное крыло. Это всё.

– Хорошо, можете садиться.

– Ваша честь, – обратился Роджер, – у меня возникают сомнения по поводу компетентности данного учителя. Я навёл справки о миссис Малфой и получил её досье из Хогвартса. Думаю, Вам стоит на это взглянуть, – мужчина протянул судье папку.

– Т/И Малфой, в девичестве – Т/Ф, – начал читать судья. – Родилась в семье маглов. В возрасте 11 лет поступила в Хогвартс на Когтевран.

– Прочтите дальше! – настаивал Дэвис.

– Миссис Малфой, да на Вас полно жалоб поступало ещё во время обучения! – воскликнул судья. – Сорвала урок зельеварения…

Т/И переглянулась с Джорджем и улыбнулась.

–… разрисовала стены школы, взорвала грязевую бомбу, перемешала все ингредиенты в кабинете зельеварения…

– И это всё за один год! – вставил свои пять копеек Дэвис. – Разве может такой человек преподавать детям?

– Извините, Ваша честь, – сказала Т/И, – но я была ребёнком, и это не имеет никакого отношения к нашему делу.

– Вы правы, – признал судья.

– Что? – удивился обвинитель девушки. – Нет, почитайте дальше. На госпожу Малфой писали жалобу даже сотрудники Министерства! И я сейчас не о себе. На четвёртой странице.

Судья достал из папки лист и громко прочитал:

– Жалоба на студентку 5 курса мисс Т/И Т/Ф. Обвинитель: Долорес Амбридж. Мисс Т/Ф неоднократно нарушала дисциплину на уроке, перечила преподавателю и нарушала выполнение своих обязанностей…

– Прошу прощения, Ваша честь, – вступился Гарри. – Все мы знаем, что Долорес Амбридж оказалась преступницей, а все её обвинения – лживые.

– Спасибо, мистер Поттер, но эта жалоба подписана однокурсниками миссис Малфой. Я зачитаю, – сказал судья. – “Мною прочитано и подтверждено: Теодор Нотт, Винсент Крэбб, Грегори Гойл, Найджел Флин…”, – мужчина просмотрел оставшиеся имена, и на его лице появилась ухмылка: – А вот это интересно… Эту жалобу также подписал Драко Малфой.

Т/И подняла глаза на мужа.

Малфой выглядел удивлённым и всем видом пытался показать Т/И, что он этого не помнит. Девушка перевела взгляд обратно на судью и ухмыльнулась по-малфоевски.

– Даже если и так, это не имеет значения. Больше 10 лет прошло.

Судья вернулся к изучению досье. Читал он молча и время от времени что-то бормотал.

Т/И дрожала.

Всё складывается не в её пользу.

– Миссис Малфой, – обратился к ней судья, закончив чтение, – Вы упоминали, что покинули кабинет, так как почувствовали себя плохо. Почему?

– Не знаю, – ответила Т/И. – Наверное, отравилась.

Судья кивнул и тихо что-то сказал своим коллегам.

– Мы хотели бы выслушать сторону защиты. Слово предоставляется мистеру Лонгботтому.

Только сейчас Т/И заметила, что Невилл был здесь. Он предстал перед судьями и улыбнулся Т/И.

– Мистер Лонгботтом, Вы с миссис Малфой являетесь коллегами, не так ли?

– Да, Ваша честь. Я преподаю травологию.

– Что Вы можете сказать о миссис Малфой?

– Т/И – хороший друг и учитель. Дети её любят. Она тот человек, к которому всегда можно обратиться за помощью. По-моему, о её профессионализме не стоит и говорить, так как всего за три года работы Т/И удалось стать деканом Когтеврана. Не каждому такое под силу.

– Спасибо, мистер Лонгботтом. Можете садиться. Слово предоставляется мистеру Поттеру…

***

Ещё полчаса этой тягомотины, и, наконец, судья выносит приговор:

– Признать Т/И Малфой невиновной в невыполнении своих обязанностей и злоупотреблении служебным положением и восстановить в должности преподавателя заклинаний и декана Когтеврана, – удар молотка, и Т/И вздохнула.

На негнущихся ногах добрела до Драко и обняла его, выплеснув все свои эмоции.

Её не волновали сейчас крики Роджера Дэвиса.

Не волновало ничего.

Важен только этот момент.

Облегчение.

Спокойствие.

И тихий шёпот мужа: «Всё хорошо…».

Теперь действительно всё хорошо.

– Невилл… – остановила идущего на выход парня. – Спасибо…

– Я счастлив, что всё закончилось. Без тебя в Хогвартсе стало скучно, – улыбнулся Лонгботтом.

========== Глава 26 ==========

Сегодня Гарри Джеймс Поттер сидит за своим рабочим столом, стараясь не смотреть на дату в календаре. Каждое перо, которое он берёт, ломается с треском, так крепко он их держит.

Сегодня Джинни Поттер вбегает на работу, тяжело дыша, потому что Гарри забыл её разбудить, и теперь она очень сильно опаздывает. Ей требуется несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями и отдышаться, и в этот момент на её стол с грохотом обрушивается “Ежедневный пророк”. Дата на первой странице буквально обжигает ей кожу.

Сегодня Рон Уизли отказывается идти на работу. Он остаётся дома и целует Розу и Хьюго так часто, как только они ему позволяют. Он навещает маму и брата, потому что знает: как бы они ни отрицали этого, он им нужен.

Сегодня Гермиона Грейнджер-Уизли держится молодцом. Только закрывшись в своей комнате, она позволяет себе тихо всхлипывать о тех, кто так и не дожил до этого дня.

Сегодня Невилл Лонгботтом навещает своих родителей, рука об руку с Ханной. Он пересказывает истории о том, что случилось 8 лет назад, как и каждый год. Алиса всё время держит его за руку.

Сегодня Драко Малфой наблюдает за Скорпиусом, который играет во дворе с одной из дюжины своих игрушечных мётел. Он наблюдает, как светлеет лицо его сына, когда тот улыбается, набирая скорость. Шрамы на его груди мучительно ноют, когда он в очередной раз клянётся, что не позволит своему сыну совершить те же ошибки, что совершил сам.

Сегодня Луна Скамандер в бразильских джунглях в компании своего мужа. Она наблюдает за пикси, скачущими с ветки на ветку. Её глаза искрятся восхищением, когда одна из них приземляется прямо на плечо её мужа, который смеётся и пытается ухватить существо своими руками.

Сегодня Деннис Криви аппарирует домой и смотрит на портрет брата, который смеётся. Почему он вырос, а Колин нет, навсегда останется загадкой.

***

Кажется, что деревья могут прошептать их имена. Что можно услышать их тихий смех сквозь ветер.

Иногда можно увидеть их следы на мокрой траве, на тропинке, или услышать их шаги в коридоре.

Персонажи картин снимают шляпы перед тенями в коридорах, а прохладный ветерок едва заметно колышет занавески.

Кажется, что ты увидел третьего человека на фотографии, но он тут же исчезает при повторном взгляде.

Иногда диван кажется тёплым, как будто на нём недавно кто-то сидел, несмотря на то, что сейчас 3 часа ночи. А эльфы-домовики иногда разговаривают и машут воздуху.

Профессора могут назвать ученика не тем именем, и тут же будут пытаться скрыть слёзы, но при этом не смогут сдержать и короткую, но грустную улыбку на лице.

Бессчётное количество кошек и сов, которые больше никогда не увидят хозяина, перемещаются по замку и спят на покинутых партах в пустых классах. Иногда они замирают, поднимают голову и издают крик, больше похожий на плач. Ждут, пока кто-то придёт и успокоит их.

В библиотеке лежат всё ещё открытые книги, которые покрываются пылью всё больше и больше. Но никто не сдаёт их обратно. И только лёгкий ветерок иногда аккуратно переворачивает страницы.

И каждый год 2 мая, как только лучик солнца коснётся озера, можно увидеть спины 56 человек, стоящих плечом к плечу. Лицом к солнцу. Они поблёскивают на солнце и их ноги не касаются земли.

У одного из них рыжие волосы, и студенты готовы поклясться, что видели кого-то как две капли воды похожего на него, пока совершали покупки на Косой Аллее.

Рядом с ним муж и жена. Это можно определить по тому, как они держатся за руки. У девушки ярко-розовые волосы, а её муж, кажется, источает тепло и доброту.

Дальше мы видим совсем молодого человека, почти ребёнка. В своих небольших руках он держит винтажный фотоаппарат. Он всегда старается сфотографировать солнце, но пока ему не удавалось поймать нужный момент.

Они окружены ещё пятьюдесятью людьми. Ученики никогда не видели их лиц – только спины. Они стоят вместе на озере, как стена света и тепла. Наслаждаются солнцем, защищают то, что осталось.

А в самом конце этой шеренги, отдельно от всех, стоит мужчина. Он одет во все чёрное, и этот цвет смотрится на нём весьма странно. У него желтовато-бледное лицо и чёрные волосы. Он никогда не смотрит на солнце, а остаётся в тени дерева и наблюдает за остальными.

Так продолжалось годами. Но однажды к нему приблизились муж с женой, взяли за руку, и потянули к остальным. Чтобы вместе стоять на озере. Между дикостью и школой.

Как стражи.

Как ангелы-хранители.

Как обещание.

Обещание того, что больше ни один ребёнок не погибнет на землях Хогвартса. Никогда. История писалась кровью, но больше такое не повторится со школой.

Не в Хогвартсе.

Не в нашем общем доме.

***

– Привет, Фред. Это снова я, – сказала Т/И, присаживаясь рядом с могилой лучшего друга. – Этот день опять наступил. Представляешь, тебя нет уже 8 лет.. А я до сих пор не верю, – всхлип, а затем ещё один. – 8 лет назад перестало биться твоё сердце… Кажется, будто это было вчера. Твоя малышка Т/И уже выросла… Прости, что не смогла спасти тебя… Джордж говорит, что это не моя вина, но легче мне не становится. Я часто тебя вспоминаю. И рассказываю о тебе студентам. Однажды я и Скорпиусу расскажу. Он будет гордиться тобой, Фред… Я люблю тебя…

***

– Привет, Джордж, – Т/И обняла грустного парня. – Что это? – указала на записку в руке Уизли.

– Нашёл в комнате сына. Прочти, – Джордж протянул листок Т/И.

«Дорогой дядя Фред!

Вообще-то, мы с тобой никогда не встречались, но меня назвали в честь тебя. Честно-честно! Здорово, правда?

Знаешь, с тех пор, как я узнал о том, что у моего папы был ты, я стал мечтать о собственном брате-близнеце. Даже если бы он был на несколько минут старше меня, это ничего, я бы смирился! Мы бы могли постоянно меняться местами, могли бы разыгрывать маму или обманывать глупых девчонок. Было бы весело! У меня всегда была бы компания для очередной шалости, и я никогда не был бы одинок.

Мне казалось, что это невероятно круто – жить одновременно в двух телах.

Но сегодня я вдруг подумал, что на самом деле всё не так уж и круто.

Знаешь, я давно начал замечать, что часто, когда папа зовёт меня по имени, он резко останавливается и ненадолго замирает.

Это очень странно, правда?

Вот и мне всегда казалось, что странно. Но сейчас мне пришло в голову, что всё дело в тебе.

Я же прав, да?

Вообще-то, папа обычно избегает зеркал, и только в этот день, сегодня, он постоянно смотрит в зеркало.

В день твоей смерти.

Он ведь пытается найти там тебя, да? И каждый раз, когда он зовёт меня – на какую-то секунду ему кажется, что он зовёт тебя? Я понимаю, что ты никогда не бросил бы папу, если бы у тебя был выбор, но ему наверное было очень больно. До сих пор больно. Каково это, вдруг взять – и потерять половину себя?

Мне точно было бы очень больно, поэтому-то на самом деле и хорошо, что я родился один.

Но знаешь, я стану для папы очень хорошим сыном. Ну, по крайней мере, я постараюсь, очень-очень постараюсь!

Наверное, у меня никогда не получится заменить тебя, но…

Я знаю, что это глупо, просить о таком, ведь ты уже давно умер, но, может быть, ты мне как-нибудь поможешь?

Скажешь, что нужно сделать для того, чтобы папа чаще смеялся и был хотя бы немножко счастливее?

Нет, он пытается делать вид, что всё хорошо, вот только я ему не верю.

Хотя я и понимаю, что это практически невозможно – но всё равно буду ждать твоего ответа.

С любовью, твой племянник Фред Младший»

– О, Джордж, – протянула Т/И и притянула друга к себе, чтобы обнять.

Она ничего не говорила, но им слова были и не нужны.

Они всегда понимали друг друга без слов.

– Прогуляешься со мной? – спросил парень.

– С радостью.

***

Этим вечером в Кабаньей голове почти нет посетителей.

Этим вечером в Кабаньей голове никто и никогда не договаривается о встрече.

Но все знают, кому этот вечер принадлежит.

Этим вечером в Кабаньей голове царит тишина.

Тяжёлая и душная, она превращается в многотонный пресс и давит на плечи так, что кажется, треск костей должен эту тишину разбить.

Этим вечером в Кабаньей голове они не говорят.

Не говорят о живых.

Не говорят о мёртвых.

Для этого у них есть триста шестьдесят четыре дня в году – но сегодня, 2 мая, каждый из них о мёртвых и живых молчит.

Обо всём своём, внутреннем, мёртвом или живом, молчит тоже.

Этим вечером в Кабаньей голове хватает прикосновения к ладони или понимающего прищура глаза, чтобы тишина стала пугать чуть меньше, стала давить чуть меньше; чтобы получилось сделать вдох.

Этим вечером в Кабаньей голове слова им не нужны.

Этим вечером в Кабаньей голове нет Гарри Поттера, нет Мальчика, который выжил, нет главы аврората, нет победителя Волан-де-Морта, нет спасителя магического мира.

Зато есть усталый мужчина со встрпанными волосами и побледневшим шрамом на лбу – но нет тех, для кого этот шрам его определял бы.

Этим вечером в Кабаньей голове нет Рона Уизли, бывшего аврора и нынешнего совладельца Волшебных вредилок Уизли, нет будущего Министра магии Гермионы Грейнджер-Уизли, нет преподавателя заклинаний Т/И Малфой, нет преподавателя травологии Невилла Лонгботтома, нет Луны Скамандер, нет Джинни Поттер, нет Симуса Финнигана.

Нет всем известных героев войны.

Их нет, нет, нет.

Этим вечером в Кабаньей голове ни у кого из них нет имени.

На одну ночь они все вновь становятся потерянными, изломанными детьми, которые понятия не имеют, что им делать дальше, куда идти дальше.

Ради чего идти.

Этим вечером в Кабаньей голове в кармане каждого – фальшивый галлеон.

Больше, чем имя.

Этим вечером в Кабаньей голове на одну рыжую макушку меньше, чем должно бы быть.

Острая память об этом не гаснет никогда.

Этим вечером в Кабаньей голове каждый тёмный пыльный угол кишит невидимыми призраками.

Каждая мрачная стена сочится виной, резонирует десятками молчаливых и кровоточащих «прости», обращённых к этим призракам.

Этим вечером в Кабаньей голове есть слёзы, и есть отчаяние, и есть пустые взгляды в никуда, и есть болезненно выжигающее изнутри что-то гнилое и страшное, копившееся там весь остальной год.

Всю остальную жизнь.

Этим вечером в Кабаньей голове они вспоминают, ради чего сражались.

Вспоминают, почему продолжают жить.

Вспоминают.

Этим вечером в Кабаньей голове они молчат – и они учатся заново дышать, пока вытаскивают друг друга из трясины, пока друг друга держат.

Пока призраки тех, кого больше нет, нависают над ними и гасят собой их вину и их боль.

***

Ночью, 2 мая, Т/И всегда плохо спит.

Она вспоминает.

Вспоминает всё, что было.

Вспоминает счастливые улыбки своих рыжих клоунов, вспоминает все, устроенные этими тремя, шалости.

Вспоминает, улыбается и плачет.

Этой ночью она тоже плохо спала.

Слишком много нужно было вспомнить.

Наконец воспоминания, от которых немного веяло теплотой, словно от дотлевающих угольков в камине, сменились осознанием жестокой действительности, и Т/И, опять откинувшись на подушку, погрузилась в чуткое и тревожное забытьё, а перед её внутренним взором по-прежнему плавало улыбчивое веснушчатое лицо…

========== Глава 27 ==========

Драко зашёл в комнату, Т/И стояла спиной к нему.

– Знаешь, – сказала она, – думаю, мне придётся бросить работу, как ты и хотел.

– Я рад, что ты наконец прислушалась ко мне, но с чего так вдруг?

Т/И обернулась и положила руку на живот.

– Это… – глаза Малфоя расширились от понимания.

– Да. Я беременна, – улыбнулась Т/И.

Драко поднял девушку на руки и прокружил. Т/И засмеялась.

– Крёстным будет Джордж, – Т/И поставила мужа перед ним фактом.

– Я так счастлив, что согласен даже на Уизли.

Т/И снова засмеялась.

– Что такое? – послышался детский голос.

– У тебя скоро будет братик, – сказал Драко, привлекая сына к себе.

– Или сестричка, – добавила Т/И

.

– Теперь вы перестанете меня любить? – расстроился мальчик.

– Нет, конечно, ты что?

– Мы никогда не перестанем тебя любить, – сказал Драко.

Т/И обняла Скорпиуса и начала щекотать. Мальчик заливался счастливым смехом.

Драко смотрел и не мог наглядеться.

Впрочем, он вполне был способен придумать десяток-другой причин, почему он так пристально смотрел в их сторону и улыбался.

Но не хотел.

Ему так хорошо, как никогда не было за всю его жизнь.