Текст книги "Помоги мне вернуться (СИ)"

Автор книги: lina.ribackova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)



========== Часть 1 ==========

Шерлок никогда и ничего не боялся, это было чуждо его природе. Стремительный поток мысли не оставлял времени страху. Зачастую Шерлок просто не успевал испугаться, так бурно развивались события, вовлекая его в свой бесконечный водоворот.

Но теперь, впервые в своей жизни, он был охвачен даже не страхом – паникой. Она впивалась в мозг, делая Шерлока болезненно слабым, растерянным и наполняя его безграничным отчаянием.

***

Он так долго об этом мечтал!

Работал, не зная покоя и отдыха, почти не спал, колесил по миру, одержимый лишь одной целью, и этой целью был Джон. Его друг, его жизнь, его Вселенная. Как оказалось.

Каторжный труд, нескончаемые перелеты… Шерлока тошнило от одного только вида неба. Быстрее, как можно быстрее всё завершить, распутать клубок человеческой грязи и мерзости.

И поскорее вернуться.

А выспаться можно потом. Там, на Бейкер-стрит. Зная, что совсем рядом, в небольшой зашторенной спальне, спит его друг.

Так просто и так ни с чем не сравнимо важно.

***

Шерлок знал о Джоне Ватсоне всё. Как живет, что делает… Отчеты о событиях его жизни он получал регулярно, и это даже не обсуждалось.

Событий, как таковых, практически не было. Джон просто жил. Точнее, выживал, как умел.

Шерлок не мог даже предположить, до какой степени прикипел к нему Джон, как он к нему привязан. Что будет так страдать, потеряв его навсегда. И что так страдать будет он сам. И так невыносимо скучать. И рваться к нему всем своим существом, забыв о сне и отдыхе. Думать о нем постоянно, мечтать о встрече и ждать её, как мгновения наивысшего, полного счастья.

Когда Джон был рядом, это был просто Джон. Прекрасной души человек, верный и преданный друг, всепрощающий и добрый.

Теперь он стал Смыслом, ради которого Шерлок был готов на всё что угодно. Осознание этого факта явилось главным событием его одинокой жизни – не каждому удается найти свой Смысл.

Джон переживал его гибель мучительно.

На могилу он не пришел больше ни разу. Ни разу! Значит, не смирился. Поверил, выстрадал всё до последней капли, но не смирился.

Шерлок, конечно, понимал, что его не ждут – слишком много минуло времени. Джон прошел войну, видел смерть и знал её в лицо. Гибель Шерлока была для него очевидна.

На это, собственно, он и рассчитывал. Джон ни в коем случае не должен был усомниться. Не дай Бог! Зная его отчаянную смелость и удаль…

Шерлоку было невыносимо трудно. Молчаливое, глубоко запрятанное страдание друга терзало его день и ночь, сводило с ума, но в то же время страдание это придавало ему нечеловеческую выносливость. Он готов был сдвинуть горы ради приближения встречи. И он эти горы сдвигал!

Истощенный до предела, он никогда ещё не чувствовал себя таким непобедимым и сильным.

***

Иногда Шерлок устраивал маленькие чудесные праздники: позволял себе увидеться с Джоном. Он смотрел на него, печального и одинокого, издалека, всего несколько минут, а потом долго носил в своей душе этот свет.

И было чем жить до следующего праздника – вспоминать каждое мгновение этих встреч, каждый жест и взгляд Джона.

И это было немало.

***

А потом ему приснился кошмар.

Шерлок увидел себя поднимающимся по лестнице их родной Бейкер-стрит. Он шел к Джону. Ноги были чужими, тяжелыми, и передвигались с огромным трудом. Преодолевая знакомые ступеньки, Шерлок безмерно устал.

Джона он видел неясно, почти не различая лица. Это был Джон, но, по сути, это мог быть кто угодно. Их встреча была молчаливой и тягостной, не приносящей ни радости, ни тепла, долгожданного успокоения.

И мгновенно эту картину сменила другая.

Шерлок хоронил Джона. Рядом не было никого, только он и лежащий в гробу Джон, которого, в своем сне Шерлок это знал абсолютно точно, он почему-то убил…

Шерлок проснулся с криком и долго плакал, вздрагивая и задыхаясь от рвущихся из груди рыданий. Его скрутила такая невыносимая боль, что справляться с ней не было сил.

И Шерлок вдруг отчетливо понял, что своим возвращением он Джона погубит.

========== Часть 2 ==========

Это стало его проклятьем.

С той страшной ночи Шерлок не мог думать ни о чем, кроме мертвого Джона. Он видел его очень отчетливо. Спокойное, молодое лицо с едва уловимой улыбкой, русые волосы, аккуратно зачесанные набок.

Волосы почему-то особенно не давали покоя.

Боль разрывала сердце, клокотала в горле накопившимися слезами, но плакать Шерлок не мог – непростительная слабость, такая же неуместная в его жизни, как и любовь.

Слёзы рвались наружу, но выкипали мгновенно, едва подступив к воспаленным глазам, и глаза влажно блестели, теряя свой насыщенный цвет.

Шерлок не мог объяснить самому себе, почему так властно завладел им этот панический страх. Он никогда не верил в предчувствие, и каждый раз

презрительно фыркал, если слышал вдруг что-либо подобное.

Но сейчас это было не просто предчувствие, это была уверенность, что жизнь Джона висит на волоске, и своим возвращением он этот тоненький волосок оборвет.

***

Вот уже почти два месяца он в Лондоне. Дело, которому посвящено столько времени, наконец-то было закончено, и стало тем самым пресловутым грузом, сброшенным с плеч.

Шерлока радовала не столько возможность восстановления своего доброго имени и прочая, несущественная для него чушь, сколько ощущение полной свободы от гнета того непомерного зла, которым Джеймс Мориарти отравил его душу.

Ведь каким бы равнодушным холодом ни окутывал себя Шерлок, какие бы он ни возводил вокруг себя стены, душа его была по-детски ранима и трепетна.

Шерлок ревниво скрывал это от всего человечества. Но только от Джона скрыть этого не смог. Джон понял всё сразу и защищал его яростно, ни разу не усомнившись, что бы ни происходило вокруг. Более преданного и верного друга представить невозможно было представить.

Вот почему Шерлок так рвался к нему всё это время. И каждый миг его непримиримой борьбы был посвящён Джону. Всё, что он делал, иногда на грани отчаяния, иногда на грани смертельной усталости, он делал прежде всего ради Джона.

Бессонные ночи, красные от переутомления белки глаз, болезненная ломота в суставах и мышцах были для него пустяком по сравнению с возможностью крепко обнять своего друга.

В том, что Джон всё поймет и не осудит, Шерлок ни на минуту не усомнился. Это же Джон! Джон.

Чувство, которое с некоторых пор он испытывал к Джону, до странности напоминало любовь…

***

Больше Шерлок не устраивал себе маленьких праздников. Теперь все его действия напоминали маниакальную слежку. Он давно уже изучил все привычки Джона и все его маршруты. И сейчас мало что изменилось в жизни его весьма консервативного друга. Всё, как всегда неизменно: дом, работа. Нехитрый сценарий обычной жизни обычного человека…

Изредка Джон встречался с Майком Стенфордом пропустить в ближайшем пабе стаканчик-другой. Всегда в одном и том же. Всегда недолго, будто выполняя тягостное обязательство.

Домой он возвращался пешком. Как обычно, останавливался и стоял какое-то время возле двери их квартиры, будто боясь открыть её и оказаться внутри. О чем думал в такие моменты Джон, сам Шерлок старался не думать.

Как черная тень он следовал за Джоном повсюду, прячась в толпе прохожих, и жадно всматривался в его лицо, если мог себе такое позволить. Но это ему удавалось нечасто. Чаще Шерлок следил за Джоном издалека, ненавидя себя за эту унизительную слежку и свой неподдающийся логике страх вернуться домой.

Иногда пронзала совершенно безумная мысль, что Джон его ждет. Что он не просто смирился, а именно ждет – преданно и верно. И ждать не устанет.

Конечно, это было нелепо, а в данной ситуации ещё и больно. Но теперь, когда Шерлоком овладело это страшное наваждение, он в каждом жесте Джона, в каждом его взгляде видел признаки ожидания.

Джон был совершенно, абсолютно, беспросветно одинок.

И, судя по всему, это был его сознательный выбор.

Ждет?!

Шерлок разучился логически мыслить. Он понимал, насколько странно выглядит со стороны. Взгляды Майкрофта были более чем красноречивы – они были полны тревоги и недоумения. Но пока он тактично молчал, наблюдая лихорадочные метания брата, его длительные отлучки и поздние возвращения домой разбитым и нервным.

***

Больше Шерлок ни разу не видел Джона во сне – ни живым, ни мертвым. Он вообще не запоминал больше снов. Но они ему снились, Шерлок знал это точно, потому что просыпался он неизменно больным и несчастным, до края наполненным неистребимой болью потери.

Он пытался предугадать возможное развитие событий, продумывал множество вариантов опасности, грозящей Джону в связи с его возвращением, но не видел ничего.

В мистику Шерлок не верил. Это было за пределом его восприятия мира. Но в то, что своим появлением Джона убьет, почему-то верил безоговорочно.

Не находя этому ни одного разумного объяснения, он так мучился и так себя изводил, что Майкрофт уже смотрел на него с нескрываемым страхом.

Шерлок всё больше походил на умалишенного.

***

В очередной раз выслеживая Джона и наблюдая, как тот мирно расположился в парке с газетой в руках, Шерлок принял решение.

***

– Что происходит, Шерлок?

– Майкрофт, я не хочу об этом говорить.

– Но ты знаешь, что я имею в виду.

– Да.

– Что происходит? Что?!

– Ничего.

– Ты меня пугаешь, Шерлок. Почему ты медлишь? Всё позади, тебе пора возвращаться к нему.

Шерлок задохнулся от боли, задрожал так, что дрожь его стала заметна и поразила старшего Холмса настолько, что он сделал невероятную, невозможную в их отношениях вещь – подошел и порывисто обнял, крепко прижав к себе.

– Что с тобой, Шерлок? Что с тобою, бедный мой мальчик?

– Я схожу с ума, Майк…

Майкрофт ласково гладил дрожащую спину, а Шерлок жался к нему так отчаянно, словно пытался спрятаться от себя самого.

– Возвращайся, Шерлок, ты же столько ради этого сделал. Вспомни, как мы мечтали… Он поймет и не осудит. Я в это верю.

Шерлок поднял наполненные болью глаза.

– Я никогда к нему не вернусь.

========== Часть 3 ==========

Их диалог был абсурден и почему-то страшен. Джон не понимал, почему так сковал его тело этот неуместный и необъяснимый страх.

Они стояли друг против друга в гостиной на Бейкер-стрит, и на данный момент это было самое безопасное место на всей Земле. Во всяком случае, так воспринимал его Джон, и именно здесь скрывался от мира, давящего на него своей многоликостью и огромностью.

Джон от мира устал. Бейкер-стрит была его убежищем, его гаванью, его тайной надеждой, как бы странно это ни выглядело со стороны. Казалось бы, здесь он должен умирать от тоски, но именно здесь Джон и жил. Только здесь. В их с Шерлоком доме…

Майкрофт Холмс принес на Бейкер-стрит иррациональный страх.

– Здравствуйте, Джон.

– Что вы здесь делаете?

– Мы же на Бейкер-стрит. Что вас так удивляет?

– Но… Почти год вы не давали о себе знать. С того дня…

– В тот день вы прогнали меня, Джон. Удивляюсь, как не пристрелили.

– Это нетрудно понять.

– Я понимаю. Джон, почему вы продолжаете жить здесь? Это, наверное, тяжело? Воспоминания вас не мучают?

– Мои воспоминания – не вашего ума дело.

– Узнаю Джона Ватсона. Да и в гостиной почти ничего не изменилось.

– Здесь ничего не изменилось. Как и во всей квартире.

– И это весьма любопытно. Храните память? Или что?

Каждое слово этого невозмутимого человека, так сильно напоминающего ему Шерлока, было наполнено скрытым смыслом, и страх Джона усилился.

– Зачем вы пришли?

– «Пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов…» Это очень мудро, не так ли? Но ведь вы ждете его, Джон.

В сердце вонзились тысячи крохотных игл.

Какого черта?!

– Я никого не жду.

– Ждете. И это удивительно. Джон, вы удивительный человек.

– Я обычный. И повторяю, я никого не жду.

– Значит, я ошибался… В таком случае, мне пора. Прощайте.

Что происходит? Почему так невыносимо страшно? Почему так хочется закричать? Почему так слабеет тело?

– Зачем вы приходили ко мне, Майкрофт? Ведь зачем-то вы приходили. И что хотели сказать?

– Джон…

Это невыносимо! Невыносимо! Невыносимо!

– Я слушаю вас. Почему вы молчите? И почему не уходите?

– Мне нелегко начать разговор. Это будет для вас неожиданно. И, наверное, больно.

– Что – это, Майкрофт?

– Джон…

Это невыносимо… Это… Этого быть не может…

– Нет. Молчите. Дайте мне одну минуту.

– Джон…

Дай мне, чёрт возьми, всего лишь одну гребаную минуту! Ты же видишь, как трудно мне сделать вдох.

– Это то, о чём я сейчас подумал?

– скорее всего. Он жив.

– Он жив.

Я не могу, не могу, не могу сделать этот чёртов вдох! Мои легкие разорвутся.

– Джон, держите себя в руках. Успокойтесь. Вам надо присесть. Вы меня слышите? Джон!

В голове оглушительный звон – все колокола мира пришли в движение. И сквозь этот металлический грохот одна только мысль: так я и знал.

– Джон.

– Я… Я ждал этого каждый день. Да. Именно ждал. Боже, почему я сразу не догадался, что жду его? Ведь это так очевидно…

– Джон, просто посидите. Вам лучше?

– Я в порядке. Где он?

Где он?! Где он?!

– Я не знаю, как вам об этом сказать. Он ничего не захотел объяснить. Он всё время молчит. Не произносит ни слова. Последний раз он говорил со мною неделю назад.

– Майкрофт, я жду.

– Он отказывается возвращаться. К вам…

– Что?

– По-моему, он решил умереть. Мне страшно, Джон.

***

«Жив! Жив! Жив!»

Джон повторял это про себя бесконечно, сидя на заднем сиденье шикарного автомобиля Майкрофта Холмса. Время от времени он поглядывал на свои руки – не дрожат ли. Дрожат! И Джон крепко сжимал кулаки, чтобы хоть немного унять их безумную пляску.

Он смотрел в окно и ничего не видел – ни улиц, ни людей, ни огней. Всё слилось в единую полосу смутных кривых узоров.

«Не хочет ко мне возвращаться. Решил умереть. Как бы ни так! Схвачу в охапку и отволоку домой».

Холмс-старший оглянулся и посмотрел… с надеждой?

– Джон, я очень люблю своего брата. Нам надо его спасти.

– Я тоже его люблю.

***

У Джона подкашивались ноги, когда они шли по бесконечным, как ему показалось, коридорам загородного дома Майкрофта Холмса. Сердце то замирало, то срывалось в бешеном стуке, колотилось в горле, сотрясало грудную клетку.

Они шли тысячу лет. Миллионы столетий. И, казалось, это не кончится уже никогда.

Наконец, они остановились перед ни чем не примечательной дверью. Дверь как дверь. Белая, украшенная позолоченными узорами. Такая же нелепо-помпезная, как и всё в этом доме-дворце.

Но за этой дверью была сейчас сосредоточена вся жизнь Джона Хэмиша Ватсона.

– Приготовьтесь, Джон, – дрогнувшим голосом произнес Майкрофт. – Он… изменился.

И распахнул дверь.

Шерлок сидел в кресле, забравшись в него с ногами, и Джону понадобилась вся его армейская выдержка, чтобы от ужаса не завопить.

Этот бледный до синевы человек с потемневшими, ввалившимися глазницами и всклокоченными волосами не мог быть его другом. Нет, никак не мог.

Он поднял глаза, и в них Джон увидел такую смертную муку, что невольно провел по лицу ладонью, будто желая смыть эту невыносимую картину, навсегда истребить её из своей памяти.

Но голос Шерлока, обращенный к брату, прозвучал равнодушно:

– Зачем ты это сделал?

Этот тихий, хриплый от долгого молчания голос обрушился на Джона с такой силой, что он покачнулся.

– Шерлок… – с трудом произнёс он.

– Уходи, Джон.

Шерлок опустил на пол босые ступни и поднялся с кресла. Он был до такой степени жалок и так не похож на себя самого, что Джон не выдержал – рванулся к нему и встал рядом, не зная, что делать дальше, что говорить и как вынести весь этот кошмар.

– Уходи, – повторил Шерлок, опуская глаза. – Прошу тебя…

– Ни за что, – твердо ответил Джон и повернулся к Майкрофту. – Оставьте нас.

Позолоченная дверь тихо закрылась.

Шерлок отошел к окну, повернувшись спиной, и Джон впился зубами в кулак – крик рвался из его пересохшего горла. На костлявую спину Шерлока смотреть было невозможно. Тонкая беззащитная шея согнулась под грузом неведомой Джону тяжести, и хрупкие позвонки неровными бусинами выпирали сквозь майку.

– Тебя определенно следует откормить, и я срочно этим займусь, – пытался сохранять он спокойствие, но знакомый завиток на склоненной шее терзал его сердце нестерпимой болью.

Шерлок ничего не ответил и не повернулся.

– Собирайся, я за тобой. И, кстати, ты в курсе, что жутко воняешь? Когда в последний раз ты стоял под душем?

Шерлок резко повернулся и замер, не отводя от Джона больных, потерянных глаз.

А потом кинулся к нему, обхватив тонкими, ослабевшими руками, прижался крепко и выдохнул: – Джоон… Я смертельно соскучился.

========== Часть 4 ==========

Сердце отчаянно билось, наполненное жалостью и радостью одновременно. Этого долгожданного прикосновения было невыносимо мало. Худое, дрожащее тело казалось бесплотным, и Джон на мгновение испугался, что Шерлок сейчас исчезнет, растворится в воздухе без следа.

И всё это снова окажется очередным его сном, полным той безумной надежды, в которой он не признавался даже себе самому.

Сколько Джон уже видел подобных снов, сколько надежд было разбито, когда эти сны таяли на рассвете. И это была самая неподъемная тяжесть, которую он носил в своем сердце, охваченном почти привычной тоской.

– Что ты затеял на этот раз, Шерлок? Куда снова собрался? – тихо спросил он, обнимая и невесомо поглаживая худую спину. – Тебе так понравилось меня бросать?

Шерлок отстранился, с трудом выскользнув из его теплых объятий. Об этих объятиях он мечтал всё это страшное время, грезил ими, рвался к ним, не жалея себя. Но сейчас ему нужны были силы, а родной запах Джона, его до малейшего оттенка знакомый голос и надежные руки лишали Шерлока этой силы.

Джон видел, с какой неохотой Шерлок высвободился из его рук, но ничего не сказал. Он смотрел на него и никак не мог поверить в то, что дождался – ни разу не признавшись в этом себе, теперь он знал совершенно точно, что вся его жизнь с той страшной минуты, как Шерлок разбился, именно на этом и строилась.

Только это его и держало.

– Не надо было приезжать сюда, Джон.

– С каких это пор ты стал обо мне так думать? По-твоему, на меня это похоже? Ты здесь, ты жив, а я не приеду – замечтельный вариант! – И помолчав, добавил: – А ты? Ты бы приехал?

– Да.

И Джон разозлился.

– Что мы здесь делаем, Шерлок?! – повысил он голос до крика. – Почему ведем этот идиотский разговор?! Ты жив! Жив. Шерлок! Ты. Жив. Представляешь, что это для меня значит?!

Шерлок не ответил и вновь опустился в свое огромное кресло, поджав под себя босые и явно озябшие ступни, как будто это кресло навсегда теперь стало его единственным домом.

Сумасшествие!

Джон устало потер виски и решительно приказал:

– Собирайся.

Шерлок посмотрел тоскливо и безнадежно.

– Ты ничего не хочешь спросить?

– Хочу! – снова выкрикнул Джон. – Но прежде я отвезу тебя домой, запихну в наш душ, накормлю на нашей кухне, напою горячим чаем, а потом ты уляжешься на свой диван и все мне расскажешь. Я буду сидеть рядом и слушать. А хочешь, просто засни. Ты же почти не спал, это видно, глаза – бирюза в томате! А мешки – боже! Ты можешь спать сутки или двое, а я буду дома, рядом. Шерлок, поехали. Это же не дом, это склеп!

Силы оставили Джона внезапно, словно вытекли из него вместе со словами. Ноги подкосились, и он, боясь упасть, осел прямо на пол, поразившись его жуткому холоду.

– Джон…

– Я устал, Шерлок. Я очень устал.

– Уезжай… домой.

– Зачем ты это делаешь? – тихо спросил Джон. – Зачем играешь по его чертовым правилам? О, как бы он порадовался, увидев тебя таким – побитым и жалким. Ведь именно этого он добивался.

Шерлок напрягся в кресле – Джон очень больно ударил.

– Его больше нет! Я уничтожил его! – выкрикнул он отчаянно.

– А теперь он уничтожает тебя.

Джон с трудом поднялся на ноги, налитые неподъемной тяжестью. Всё тело странно оцепенело и казалось чужим.

«Всё это мне будет дорого стоить», – мелькнула внезапная мысль.

Шерлок смотрел на него, не отрываясь, с ужасом думая, что сейчас Джон уйдет, и он никогда больше его не увидит.

Но Джон подошел, и, ухватив за плечи, вырвал его из кресла.

– Едем.

– Не могу.

Всё глупо. Всё неправильно.

– Ты хочешь домой?

– Хочу.

– Ты хоть понимаешь, насколько это нелепо? Ты вернулся. Я до сих пор не могу в это поверить.

– Я не вернулся, Джон.

– Ну так вернись.

========== Часть 5 ==========

Когда следом за Майкрофтом появился Джон, Шерлока словно ударило током. Конечно, он понимал, что рано или поздно это случится – дойдя до края тревоги, Майкрофт привезет Джона вопреки решению Шерлока быть от него подальше. Он ждал этого дня со страхом, но, увидев Джона так близко, в первое мгновение даже не сразу его узнал, настолько нереальным показалось его появление в этом огромном безлюдном доме.

Джон, расположившийся в кресле их неприбранной, но приветливо-уютной гостиной; Джон, готовящий на кухне немудреный холостяцкий ужин; Джон, медленно выстукивающий на клавиатуре компьютера свои восторженные творения из жизни знаменитого сыщика – вот что было для Шерлока естественным и привычным. И до боли желанным.

Туда рвалось израненное сердце Шерлока, и туда ему была закрыта дорога.

Он никому не смог бы объяснить того, что с ним происходило – ни Майкрофту, ни Джону. То, что в этой опостылевшей клетке его держит всего лишь ночной кошмар, не смог бы понять даже Джон. А Джон понимал всё и всегда.

Но только сам Шерлок знал, что один, очень давний и почти забытый его кошмар неожиданно сбылся.

В вещие сны Шерлок не верил. Сновидения посещали его нечасто и почти никогда не запоминались. Но тот свой юношеский сон он помнил в деталях. Каждое из своих ощущений, каждую мысль, цвет и даже запах того странного сна навсегда сохранило его подсознание.

Пахло гарью. Он стоял на краю обрыва так высоко, что облака проплывали почти над самой его головой – тяжелые, грязно-серые. Ветер рвал на нем одежду и настойчиво бросал в лицо почему-то очень длинные волосы, глаза застилали слезы. Шерлок знал, что надо посмотреть вниз и разглядеть там что-то жизненно-важное, необходимое, но страх сковал его тело, делая деревянно-неуклюжим, неловким, опасным. Он топтался на самом краю обрыва, слегка наклоняясь над темнеющей бездной.

И срывался.

И летел, раскинув руки, понимая, что спасения нет.

«Всё правильно», – настойчиво билось в его голове и яркая, небывалая радость пела в груди.

А потом он почувствовал страшную боль и проснулся.

В тот же день Шерлок тяжело заболел. Крупозная пневмония терзала его долгий месяц, наполненный сначала жаром, а потом слабостью и апатией. Выздоравливал он тогда очень медленно, будто нехотя, был угнетен и подавлен, не в силах забыть свой ужасающий сон.

Стоя на краю крыши Бартса, он снова вспомнил его и понял, что это неотвратимо.

«Все правильно», – повторил он слова из давнего сна. И прыгнул…

«Всё правильно». Но кто сможет понять, каково ему было раскинуть руки и оторваться от края?

Как бы там ни было, но это была его пропасть. И вот теперь он долетел до самого её дна.

Любое принятое решение так или иначе требует ответственности, Шерлок хорошо это знал. Он обязан был сделать то, что сделал. Но в тайниках души Шерлок прятал ещё одно знание: он мог, мог предотвратить этот сокрушительный для Джона удар, этот преследующий Джона ужас – свой красивый полет на его глазах.

Ему до сих пор не понять, почему он не захотел уберечь от этого Джона. Ведь это было в его силах.

Слабость? Страх?

Наверное. Джон всегда был его поддержкой.

Теперь ему предъявили счет.

Этот до спазмов в горле реалистичный сон про лежащего в гробу Джона встал неодолимой преградой на пути возвращения Шерлока домой – туда, где все это время оставалась его душа, где продолжало биться его сердце, туда, где он по-настоящему жил.

Дверь распахнута настежь, но в неё не войти. И порога не переступить.

Второй раз в его жизнь ворвалось что-то неведомое, то, что находилось вне его знаний и логики, что было сильнее разума, чему Шерлок по-настоящему боялся противостоять.

***

– …Я не вернулся, Джон.

– Ну, так вернись.

Тяжело было смотреть Джону в лицо, тяжело слышать его голос и усталость в нем. Шерлок не смог ничего ответить – только отрицательно качнул гловой.

– Хорошо. Тогда я буду приезжать сюда каждый день. И однажды ты уедешь вместе со мной.

========== Часть 6 ==========

Миссис Хадсон плакала. Впервые Джон заметил, как сильно она постарела, как поредели её пушистые волосы. Кокетливо завитые кудряшки вызывали в Джоне невыносимую жалость – всё это время она в одиночестве переживала горе. Он углубился в свою потерю, отгородившись ото всех, в том числе, и от неё, разговаривал мало и никогда не упоминал даже имени Шерлока. Джон ужаснулся мысли, как беззащитна она была всё это время, как слаба, и некому было её утешить.

А ведь Шерлок был ей бесконечно дорог. Джон ни разу не подумал об этом, и сейчас был готов на коленях умолять её о прощении.

– Шерлок… Шерлок… – повторяла женщина, вытирая платочком слезы. – Почему он не хочет вернуться домой?

Джон покачал головой. Он и сам терялся в догадках.

Он был настолько ошеломлен всем, что так неожиданно на него обрушилось – ожившим, но каким-то потусторонним в своей худобе Шерлоком, его почти пугающим видом, его нежеланием ехать домой, – что ни о чем не мог думать. Сейчас он чувствовал только свое налитое усталостью тело. Хотелось лечь и закрыть глаза.

Но в такую минуту оставить миссис Хадсон одну было бы верхом жестокости. Они проговорили почти до утра, вспоминая прошлую жизнь, вспоминая тот страшный день, в который, Джон теперь хорошо это понимал, им необходимо было держаться вместе.

– Простите меня, миссис Хадсон. Я не имел права отдаляться от вас. Бросать…

– Ну, что вы, Джон, вы меня не бросали. Каждый день я со страхом ждала, что вы съедете…

Вновь полоснула по сердцу вина – как мог он быть настольк бездушным! Носился со своей болью, упивался ею, а рядом с ним немолодая одинокая женщина так мужественно пыталась держаться.

Лишь на рассвете он добрался до спальни и провалился даже не в сон – в забытье. Его преследовал образ Шерлока – размытый, неузнаваемый.

Джон вздрагивал и стонал во сне.

***

Разбудил его звонок Шерлока.

– Привет, Джон. Как ты?

– Хочу тебя увидеть в нашей гостиной прямо сейчас.

– Передавай привет миссис Хадсон.

Слушая короткие гудки в трубке, Джон на мгновение подумал, что этот звонок – продолжение сна, что сам Шерлок – всего лишь очередное видение, которые так часто мучили его своей убийственной реалистичностью.

Он тяжело поднялся, чувствуя ломоту во всем теле, головную боль и ту самую, ставшую привычной тоску, от которой так часто хотелось плакать. По квартире разливался запах ванили – уютный, домашний. Миссис Хадсон что-то пекла, и Джон попытался вспомнить, когда она делала это в последний раз. Давно. В той жизни.

Он принял прохладный душ и почувствовал себя немного бодрее.

– Джон! – раздался звенящий голос. – Вы проснулись?

Они пили чай с её изумительными рогаликами и вновь говорили о Шерлоке.

– Он вернётся, Джон. Я не понимаю, что происходит, но все, что делает Шерлок, имеет смысл, вы же знаете.

– Знаю.

Было заметно, что миссис Хадсон мало спала – вид у неё был утомленный, измученный.

Но она сияла, и Джон вдруг почувствовал себя уверенным и сильным.

– Я еду к нему.

– А ваша работа?

– У меня ночное дежурство. Привезу домой Шерлока и спокойно уйду.

– Вы уверены?

– Нет. Но я поеду.

***

В такси Джон изнывал. Ему казалось, что время остановилось, что машина слишком медленно едет – так сильно было его нетерпение.

Знать, что Шерлок жив, и не видеть его было невыносимо. Джон нетерпеливо покусывал кулак и смотрел на пробегающие мимо картины.

***

Шерлок его ждал.

Он был тщательно выбрит и одет в элегантный костюм, который хоть и выглядел мешковато на его исхудавшем теле, но, тем не менее, делал Шерлока привычным и уже не таким нереальным.

Это был прежний Шерлок, и он крепко обнял Джона.

– Джон… Как миссис Хадсон?

– Плачет. И печет.

– Значит, она в порядке.

– Она будет в порядке тогда, когда ты вернешься.

Шерлок смотрел на него так, будто впитывал образ, запоминая каждую черточку. Было видно, как он соскучился, как ждал.

–Послушай…

– Что ты знаешь о снах? – перебил его Шерлок.

========== Часть 7 ==========

– О снах? Ты меня удивил. – Меньше всего Джон ожидал услышать такой вопрос. – Не хочешь же ты сказать…

– Я ничего не хочу сказать! – раздраженно перебил его Шерлок, и Джон, глядя на него, втайне возликовал: это были те самые нетерпеливые нотки в голосе, та самая манера обрывать на полуслове, это был понемногу, шаг за шагом возвращающийся Шерлок.

Он нервно прошелся по комнате, бросая на Джона быстрые взгляды, будто то, что собирался сейчас сообщить, серьезно его смущает.

– Ну, хорошо, – спокойно продолжил странный разговор Джон, хотя, по большому счету, он был наименее странным из всего, что происходило. – Я мало задумывался о снах, редко их вижу, никогда не запоминаю. Ну разве что эротические, – добавил он с улыбкой, желая шуткой изгнать внезапно возникшее чувство тревоги.

Но Шерлок не улыбнулся. Он как будто совсем не слушал Джона, хотя и задал ему вопрос, и продолжал автоматически мерить шагами комнату.

– Джон. – Наконец он остановился напротив и заглянул прямо в глаза, отчего у Джона вдруг напрягся затылок, и неприятный холодок побежал по спине. – Всё очень серьезно. За это время я проштудировал массу литературы и убедился, что сны имеют огромное значение. Все древнейшие культуры мира, философы и святые относились к снам, как к неотъемлемой части жизни, как к информации, от которой зависит порою наше будущее, да и сама жизнь в целом.

– С каких это пор ты превратился в мистика? – удивился Джон. – Ты всегда был реалистом, верил только в разум. Откуда все это?

– Не забывай, Джон, так или иначе, но я приобщился к миру мертвых.

Джон вдруг ужасно разозлился.

– Прекрати немедленно! – выкрикнул он. – И подумай о мире живых. О тех, кто тебя… любит и ждет, – добавил он тихо.

Шерлок молча обнял его, и на секунду прижался губами ко лбу. Губы были горячими и сухими. Джон замер от этой совершенно несвойственной Шерлоку ласки.

– Скучал? – спросил он его еле слышно.

– Невыносимо.

– Это заметно. Ты в жизни меня не обнимал.

Шерлок вновь заглянул ему в глаза и, ничего не ответив, разомкнул объятия.

– Шерлок, мне здесь не нравится. Этот дом…

– Ненавижу этот дом! – В голосе прозвучала такая тоска, что своя собственная сразу же показалась Джону поверхностной и несерьезной.

– Но ты здесь не пленник, Шерлок! – потрясенно сказал он. – У тебя есть дом. Наш дом…

– Да, я знаю. И очень туда хочу.

***

Домой Джон вернулся один.

Миссис Хадсон вышла на звук отпираемой двери. Она была бледна и взволнованна, а увидев Джона в одиночестве, побледнела ещё сильнее.

– Джон…

– Не волнуйтесь, миссис Хадсон. Всё хорошо. Он сказал, что нет смысла ехать сегодня, коли уж у меня ночное дежурство.