Текст книги "Светочи. 1 уровень. (СИ)"

Автор книги: Лина Хмель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Глава 1.

«Я свободен!» Я свободен?! Что значит «ты свободна!», мама?!

            Жесть. Это просто жесть. Это просто нереальная жесть.

            Я стою перед полуразвалившимся деревенским домиком в глуши километров за тридцать от цивилизации совершенно одна и с парой сумок, в которых комом теснятся мои вещи. Дорожная пыль стоит столбом, а машина, доставившая меня сюда, бодренько урчит, увозя мою дражаюшую мать обратно в город. Я же с открытым ртом и круглыми как у лягушки глазами гляжу на свой подарок на совершеннолетие.

            Класс. Мне подарили халупу. А я-то наивно полагала, что родительница шутит, когда во время очередной ссоры грозилась выставить меня из дома. Эм… и что мне делать теперь со всем этим… богатством?

            Не в силах стоять от обуревавших меня эмоций далеких от радости о восхищения по поводу подаренного дома, сажусь на одну из сумок, которая расплющивается под моим весом, и из-за этого приходится скрестить ноги в позе недо-лотоса.

            Мне интересно, она серьезно меня выгнала или это просто воспитательные меры? И как жить, если это все взаправду? Все-таки тридцать километров от города. Да, у меня есть мопед, но его тоже нужно заправлять. А бензин сейчас не дешевый. Другой вариант автобус. Час на автобусе… Божечки. И на это тоже нужны деньги. Моей зарплаты явно не хватит на такую жизнь.

            Надо было слушаться маму и поступать в этот университет. Сейчас бы сидела в своей комнате, занималась своими делами и крутила носом от вкусного супа, а не торчала у черта на куличках в обнимку с ноутбуком, мопедом и сумками с одеждой. Да и не вспоминала бы прощальные слова мамы: «Ты хотела самостоятельной жизни, чтобы тебя никто не трогал и вся квартира принадлежала тебе одной. Вот! Желания исполняются! Я дарю тебе дом. Теперь ты живешь здесь. Совершенно самостоятельно, и никто тебя трогать не будет. Надеюсь, ты довольна. Домик, конечно, старенький, но полностью твой. Документы я положила в твою сумку, кстати. Все, оставляю тебя на обживание. Жду в гости не ранее, чем через месяц. Звонить буду, так что не теряйся! Удачи, доченька, я верю в тебя и очень-очень люблю!».

            Любит она меня… Верит она в меня… Да что это за дурацкая шутка?!

            Вытаскиваю из кармана телефон и набираю номер матери. Пара гудков и она отвечает:

– Да-да, – раздается ее веселый голос. – Как тебе дом? Уже осмотрела?

– Мама, забери меня немедленно обратно! Это шутка не смешная! – праведный гнев вырывается не менее праведными возмущениями.

– Какая шутка? – удивляется она. – Никаких шуток.

– Да я же не выживу здесь! Умру от голода, холода и крыс! Мне только восемнадцать стукнуло. Какой свой дом?! Какая самостоятельная жизнь в глуши?! Ты смерти моей хочешь? Признайся, да? – шок понемногу отпускал, а на волю вырывались приемлемые для ситуации эмоции. Мне было, во-первых обидно, что меня вот так выкинули из родного дома, во-вторых, страшно, потому что я вообще не представляю, что это за место, и в-третьих, безумно жутко, потому что я, как любой нормальный подросток, выросший в городе под крылом у родителей, понятия не имею, как жить одной, да еще и в деревне! Тут вообще туалет нормальный есть и электричество?!

– Ангел мой, ну что ты говоришь? – улыбнулась мама. – Ты же сама всего этого хотела. Я точно помню, как ты говорила, что лучше жить одной в сарае, чем в доме, где у тебя нет личного пространства, и все указывают, что тебе делать. Радуйся. Ты получила, что хотела. Ты свободна!

            Ее позитивный голос просто выводил из себя. Я даже могу представить ее наивное радостное лицо, будто она не понимает, что именно я от нее хотела, когда просила оставить меня в покое. А на самом деле, она ехидно смеется, наказывая меня моими же желаниями. Агрх…

– Какое нафиг «ты свободна!», мама?! Ты вообще понимаешь, что я загнусь тут? На что мне жить прикажешь? Святым духом питаться и росу пить? Я нормальный взрослый организм, требующий еды. На какие деньги я буду покупать эту еду?! – я вскочила на ноги и принялась накручивать километраж вокруг сумок, размахивая свободной рукой.

– Ты здоровый взрослый организм, – резонно повторила мама мои же слова. – Лето только началось. У твоего домика есть небольшой огород. Займись садоводством! Заведи курочек.

– Какие к черту курочки?! – заорала я в телефон во всю глотку. – Что ты несешь?! Мама, я сейчас же завожу мопед и возвращаюсь домой!

– Извини, дорогая, но в дом я тебя не впущу, – опять она улыбнулась. – У тебя теперь есть свой дом. Вот и докажи, что ты взрослая самостоятельная девушка, а не спиногрыз, паразитирующий на наших с папой шеях. Или ты хочешь признать, что ты маленький ребенок, который нуждается в том, чтобы его оберегали?

– А вот фиг вам! – зло прошипела я, понимая, что мною манипулируют сейчас, но позволяя это, как полная дура. – Я поняла! Ты меня не любишь, а я пошла в СВОЙ дом, чтобы медленно и мучительно в нем умирать от голода!

            Нажав на красную кнопку с такой силой, будто это она виновата во всех моих бедах, засовываю телефон обратно в карман свободных камуфляжных штанов и решительно поворачиваюсь лицом к дому.

– Твою мать, ну что ж ты такой убогий? – это был крик души, осознавшей, что никуда я отсюда не денусь уже просто из принципа, и жить мне придется именно в этом кошмаре. На глазах навернулись слезы. Меня здесь бросила родная мать. Своего любимого ребенка. Вот прямо здесь, рядом с покосившимся от времени и от него же потемневшим сараем.

            Плечи ушли вперед, а я, глухо всхлипывая, обреченно поплелась к двери, чтобы все же зайти внутрь дома и окончательно впасть в уныние и депрессию.

            Замок удалось открыть легко и без малейших усилий. Значит, новый или его хорошенько смазали. Судя по внешнему виду, то второе. Ну вообще, это вполне логично. Тот, кто продавал этот сарай моей маме, должен же был ей показать то, что внутри творится. Надеюсь, что никаких грызунов и тараканов там не найду. Иначе точно пойду скрестись в двери в родительскую квартиру, наплевав на принципы.

            Ну что ж дверь открыта, пора входить. Набрав побольше воздуха в легкие для храбрости одним большим шагом врываюсь в помещение и… вижу еще одну дверь. Чудесно. Теперь я знаю, что у моего сарая есть предбанник, или как это называется. Небольшая прихожая метра два на два с кучей ведер в одном углу и с кучей тазиков в другом. Блеск. Запах соответственный, старый и затхлый, хотя не сильный. Я думала, будет позабористее.

            Так, ладно, а что дальше-то? Приблизившись ко второй двери, дергаю за ручку – ничего, толкаю – дверь поддалась. Отлично. Ну, вперед и с песней в светлое будущее!

            Полтора метра коридора, а за ним большая комната. Светлая комната. Даже чистая. Окна вымыты, что способствует хорошему освещению. Ну а освещение позволило увидеть ее, русскую, мать ее, печь прямо в центре комнаты. Хотя такую даже в темной комнате трудно было бы не заметить. Огромная. Белая, словно новехонькая… За что мне это?! Я никогда не была поклонницей старины, я не увлекаюсь фольклором, я дитя технологий! Ну какая к черту русская печь посреди комнаты?! Мама!..

            Тихо поскуливая, едва сдерживая слезы на глазах, подхожу ближе к этому агрегату.

– Я же даже не представляю, как тобой пользоваться, – жалуюсь печке, уткнувшись лбом в холодный кирпич. – Серьезно.

            Печь, конечно же, мне не ответила, а я оторвалась от нее, чтобы все-таки осмотреть свое жилище. Оказалось, за печкой была небольшая кухня. От голода все же не умру. Тут нашелся маленький холодильник, старенькая плита на две конфорки, разделочная тумба, шкафчик для кухонной утвари над ней и небольшой круглый стол с двумя стульями. И вид у всего был такой древний, будто со времен моей прабабушки.

            В очередной раз всхлипнув, решаю заглянуть в холодильник и удивленно округляю глаза. Ага, значит, совесть все-таки у мамы есть. Совсем без еды меня не оставили. Уже радостное событие. С улучшающимся в геометрической прогрессии настроением открываю шкафчик и тумбочку. Отлично! Чашки, тарелки есть. В тумбочке нашлись макароны и пачка риса. Вообще замечательно. Так, а вода? Крутанув вентиль, вижу ровный напор чистой воды. Наклоняюсь, чтобы попробовать на вкус – даже хлоркой не воняет! А горячая вода тут есть? Проверяю второй вентиль. Боженька есть на белом свете.

            Выхватываю из кармана телефон и снова набираю маме. К моему удивлению, она все же внимает трубку:

– Ты все-таки признаешь себя паразитом?

– Ни за что, – с ошалевшим от радости выражением на лице бросаюсь к другой части комнаты. Диван нашла, кресло нашла, книжный шкаф нашла. Телевизора нет, ну и все равно, я его не смотрю. – Кто тут жил до меня?

– А что такое? – без особого интереса полюбопытствовала мама.

– Ну, дом ведь жилой был. Тут все есть. Вода и электричество, – в этот момент я как раз щелкала выключателем, который послушно то заставлял лампочку зажигаться, то гаснуть.

– Естественно, – хмыкнула родительница. – Мы не в Спарте, а ты не королевский сын, чтобы я тебя бросала на произвол судьбы. Там есть все условия для скромной жизни. Только тебе все равно придется платить за все эти условия из своего кармана, иначе ни света, ни воды, ни газа у тебя не будет.

– А что насчет печки? – усевшись на диван, оказавшийся на редкость мягким, я взглянула на элемент русской культуры. – Она функционирует?

– Даже не думай, – с угрозой в голосе протянула мама. – Дом сожжешь и себя угробишь. Как сказал хозяин дома, они просто не успели ее снести, да и бабушка, жившая там, любила эту печку.

– Погоди, – я напряглась. – Жившая? Тут что бабулька какая-то окочурилась?!

– Побольше уважения к мертвым, – недовольно цыкнула женщина в трубке. – Нет, дети забрали ее в город, потому что одной ей было тяжело, а дом решили продать, вот я его и купила.

– Ага, то есть, ничьи призраки меня посещать не будут? – на всякий случай уточняю, а то мало ли. Я натура впечатлительная. Разрыв сердца от ужаса мне вполне может грозить.

– Не должны, – улыбнулась мама. – Но если сомневаешься, вызови к себе экстрасенсов.

– Я подумаю над твоим предложением, – улыбаюсь в ответ. – Ладно, пойду дальше исследовать дом. А Интернет тут есть?

– Нет, – раздалось в ответ, от чего настроение поползло вниз. – Но есть телефон, так что ты сможешь провести себе Интернет. Когда деньги будут.

– Ха-ха, – без малейшего намека на веселость, проговорила я, понимая, что в ближайшее будущее никакой Интернет мне точно не светит. Мама понимала это так же хорошо.

– Устраивайся. Я вечером наберу тебя, – ласково сказала родительница и отключилась.

            Всегда есть ложка дегтя. Всегда. И что мне делать без Интернета? Как работать? Интересно, деревня тут, конечно, глухая, но, не мертвая. Может, тут у кого-нибудь вай-фай есть? Позже проверю. А сейчас на поиски спальни, потому что из этой комнаты в стене противоположной той, где был вход, находилась двойная белая дверь. А что там, пока неизвестно. Только пока.

            Поднявшись на ноги, приблизилась к этой самой двери и толкнула – она отворилась. Там и вправду оказалась спальня. Даже с кроватью. Даже застеленная. Присмотревшись к белью, понимаю, что оно мое. Значит, мама и тут пошебуршала, не только на кухне. Ну что ж, чудно.

            В комнате обнаруживается еще одна дверь. Там нашлись ванна и туалет. Отлично, ванна, это всегда отлично. Отсутствие фаянсового друга я бы оплакивала не так сильно, как отсутствие ванны. У всех есть слабости, горячая вода – моя слабость.

            Итак, у меня был двухкомнатный домик с санузлом. Старенький, как и все внутри него. Весьма скромный по имуществу и я со своим внешним видом сюда не вписывалась абсолютно. Сюда могла вписаться моя бабушка в молодости, но точно не я. И это придется исправлять. Дом теперь мой. Значит, и выглядеть он будет так, как я того хочу!

            В животе заурчало, и все мои великие планы отодвинулись на «потом». Сейчас организм требовал жратвы и для ее получения перся на кухоньку, чтобы ее и приготовить.

            Налив воду в кастрюлю, я поняла, что чего-то не хватает. И у меня аж сердце екнуло. Вещи-то все я оставила на улице. Ломанувшись во двор, что тот лось через кусты, едва не вынесла дверь в предбанник. Громыхнув ведрами и тазиками, как профессиональный музыкант оркестра в кульминационный момент произведения, зашедшийся в иступлении, я выскочила на улицу и… наверно до смерти перепугала какую-то худую драную кошку, проходившую вдоль забора в нескольких метрах от меня.

            Вещи на месте. Там же, где я их и оставила. Сумки на дорожке, ноут на сумках, солнце светит. Кто тут что в глухой деревне мог спереть из самого отдаленного двора я не знаю, но сущность городского жителя перепугалась. В городе-то на минуту попробуй вот так сумки оставить – через тридцать секунд уже будет бесполезно что либо искать. А я тоже олух, оставила без задней мысли. Нельзя так.

– Пойдем, родной, – беру в руки ноут и сумки. – Будем обустраиваться. Теперь у нас есть дом.