Текст книги "Маленький Паша (СИ)"

Автор книги: LifeOfClaude

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глаза Павла расширились от любопытства, и он выглядел по-глупому восторженным, как будто Леонард предложил ему лучшую вещь в мире. Он взял руку Павла и положил ее на свою твердеющую эрекцию. В ответ парень прикусил губу и покраснел.

– Видишь? Папе нужно, чтобы ты прикоснулся к нему, чтобы ему было хорошо. Это твоя награда.

Павел облизнул губы и сжал член Леонарда сквозь ткань.

– Тебе нравится это, Папа?

– Какой хороший мальчик. Теперь Папа хочет, чтобы ты достал его и пососал, прямо как ты делаешь это со своей сосочкой.

На этот раз Павел застонал и тут же достал член Леонарда из его боксеров, обхватывая его головку губами так быстро, как мог. Черт. МакКой впился пальцами в кудряшки Павла, с трудом пытаясь не толкаться в рот Чехова, желая, чтобы он делал это медленно.

На секунду Паша остановился.

– Папа… пожалуйста, выеби меня в рот.

Иисусе.

– Да? Ты хочешь, чтобы Папа выебал тебя в рот?

Павел кивнул и снова скользнул ртом на член Леонарда. Выдыхая, тот схватился за волосы Павла, и начал придерживать его голову, чтобы толкаться в теплый рот. Губы парня растянулись вокруг него, и Леонард громко застонал, шепча ругательства, придвигая парня с себе, чтобы ему было легче трахать рот Павла. Он заметил, как парень хныкал, пытаясь притронуться к собственному члену.

– Прикоснись к себе для Папы, малыш. Он хочет, чтобы тебе тоже было хорошо. Чтобы нам было хорошо вместе.

Павел простонал, не выпуская член Леонарда изо рта, доставая рукой до собственной эрекции, скрытой под плотно сидящими ползунками. Он прилагал все усилия, чтобы тереть свой член, пока его трахали в рот, и они оба кончили, не заметив подступающий оргазм. Леонард крепче сжал голову Павла, чувствуя, как изливается в глотку парня, а затем медленно вышел из него. Павел выглядел потрясающе в тот момент; он сел на пол. Из его рта текла сперма, а рука все еще сжимала собственный сочащийся член.

– Ты такой хороший мальчик для Папы, – выдохнул Леонард, трогая его лицо.

Павел проглотил остатки спермы и устало выдохнул. Леонард быстро очистил его лицо и руки салфетками, прежде чем застегнуть ползунки и уложить парня в кровать. Он обнял его и прижал ближе к груди. Они лежали так несколько минут, практически засыпая вновь, в середине утра.

– Лен?

Он почти забыл, что это его имя.

– Да?

– Спасибо.

– За что, Паша?

Паша посмотрел на него.

– За то, что позволил воплотить эту фантазию в жизнь вместе с тобой.

– Хорошо, – Леонард отвечал осторожно. – Сначала я не думал, что мне понравится, но я удивил себя.

– Так тебе понравилось, да?

– Я бы точно смог с этим жить.

Паша улыбнулся.

– Знаешь, Лен… для меня это скорее… образ жизни. Не просто случайная вещь.

Леонард знал, что это случится.

– Я знаю, Паша.

– Ты знаешь? – Паша нахмурился.

– Почему бы еще ты бы стал превращаться в ребенка до того, как я проснулся? Только потому, что тебе тоже это нравится.

Парень выглядел обескураженным.

– Это… беспокоит тебя?

Леонард вздохнул.

– Я просто волнуюсь за тебя, вот и все.

– Что тебя беспокоит?

Леонард присел на кровати и придвинулся к изголовью. Павел наблюдал за ним, широко распахнув глаза в неуверенности, словно не мог понять, вляпался в проблемы или нет. Леонард поманил его рукой, открывая другую в пригласительном жесте. Парень подполз, садясь на колени Леонарда. Тот расположил руки на талии Павла, словно оберегая его.

– Прости меня, если это прозвучит жестоко, но я не знаю, как еще спросить.

– Ладно.

– У тебя проблемы с отцом?

Челюсть Павла напряглась.

– Нет.

– Да? Тогда почему тебе так нравится эта штука с изменениями в возрасте?

– Ну, а почему тебе нравится быть грубым со мной во время секса?

Леонард выдохнул. Похоже, эта игра будет непростой.

– Наверное, потому, что мне нравится доминировать.

– А мне – быть сабмиссивом.

– Да, но ты притворяешься ребенком, а не сабмиссивом.

Павел скрестил руки.

– Какая разница?

– Разница, черт возьми, огромна, Павел. Куда больше, чем тебе кажется.

– Леонард, я не так наивен, как тебе могло показаться. – Паша смотрел на него. – Только потому что ты на четырнадцать лет старше меня, еще не значит, что я правда воспринимаю тебя как отца. Это не означает, что «я хочу выебать своего папочку», как тебе кажется. Тебе понравилась наша ролевая игра. Это значит, тебе бы хотелось секса с Джоанной?

Он вздрогнул, сказав последнюю фразу, поняв, что перегнул палку.

Леонард нахмурился, ощущая жар на своем лице. Он сглотнул, стараясь сдерживать свой гнев, который угрожал подступить кверху и взорваться. Он глубоко вдохнул с закрытыми глазами, считая до десяти.

– Лен, мне… мне жаль. Было неправильно это говорить, – прошептал Павел.

Мужчина открыл глаза, расслабил челюсть.

– Нет, не было.

Павел начал возиться в своих ползунках. Если они хотели продолжить эту беседу, Павлу нужно было переодеться.

– Тебе следует переодеться, если мы продолжим говорить об этом.

Павел кивнул, полностью осознавая ситуацию, и быстро исчез в ванной. Он вернулся в форменных брюках и простой темно-синей футболке. Куда лучше. Леонард продолжил смотреть на Павла, пытаясь понять, осознает ли парень, какой серьезный разговор их ждет. Они должны хорошо это обговорить, черт возьми. Никакого опускания деталей или заметания проблем под ковер.

– Мы должны быть честны друг с другом, – просто сказал Леонард.

Павел кивнул и сел напротив него, скрестив ноги.

– Я согласен.

– Во-первых, нет, мне не хочется секса с Джоанной. Это мы уяснили?

Чехов выглядел виновато.

– Мне правда жаль, что я это сказал.

– Ничего страшного. Но будь осторожен. – Леонард попробовал говорить ласковей. – Я хочу, чтобы ты мне рассказал, почему тебе так нравится это.

– Просто… у меня особо не было детства. Дома. В России. Такое бывает, когда ты вундеркинд, люди ожидают от тебя взрослых вещей в очень юном возрасте. – Павел казался грустным, рассказывая это. – Моя мать скончалась, когда я был еще совсем маленьким. Были только я и Папа. У нас было мало денег, потому что он грустил и не работал. Он не мог позволить себе покупать мне вещи как игрушки или соски. Я часто носил один и тот же скучный костюм неделю подряд или больше.

– Иисусе, парень… я понятия не имел.

– Я знаю. Я не люблю говорить об этом, поэтому никогда не рассказывал тебе. Но да, мы были бедными. Как только Папа узнал о моем интеллекте, его целью стала работа с ним, чтобы я смог бесплатно учиться в хороших школах и получить работу, которая бы принесла нам деньги. Он не был груб со мной; он просто не знал, как показать свою любовь. Я думаю, это потому, что я сильно похож на маму.

Леонард наклонился к нему и снова придвинул его к своему колену.

– Так тебе нравится детская одежда и все эти вещи потому, что у тебя не было этого в детстве? И по этой же причине тебе нравится называть меня Папой и получать уход по этой же причине?

– Да, вроде того. Я не знаю, как это объяснить.

– И ты уверен, что ты со мной не потому, что нуждаешься в фигуре отца?

Павел выдохнул.

– Да, Леонард. Я уверен. Я просто хочу быть воспитанным, вот и все. А у тебя это хорошо получается.

– Да, – устало сказал Леонард, – это то, чего я боюсь.

– Ты скучаешь по Джоанне, – осторожно ответил Павел.

Леонард ощутил, как сужается его горло.

– Ужасно. И, черт, Паша, я боюсь, как бы все не обернулось неправильным из-за этого. Именно из-за нее мне это так понравилось и показалось легким. Потому что я делал это раньше. Переодевание, кормление, дисциплина. Конечно, я никогда не бил Джо или что-то в таком духе, но я так по ней скучаю. Я скучаю по моей малышке.

Павел кивнул, зарываясь лицом в грудь Леонарда. Он обнял его за талию и поцеловал Леонарда в обнаженный торс. Парень продолжал это еще пару минут, очевидно пытаясь успокоить Леонарда. Тот пытался сосредоточиться на своем дыхании, изо всех сил стараясь не заплакать. Черт возьми, он ведь никогда не плакал.

– Все в порядке, Лен, – пробормотал Павел. – Плакать – нормально.

– Ха! – Он попробовал засмеяться, но звук задохнулся, не успев выйти на поверхность.

– Ш-ш-ш, Лен, ш-ш-ш, – убаюкивал его парень.

Леонард чувствовал, как его нижняя губа дрожала, а глаза горели. Леонард вцепился в Пашу, словно за самое дорогое в жизни, боясь, что если отпустит его, то отпустит и всю жизнь. Он качал его на руках, успокаивая их обоих, когда он понял, что Павел тоже начал всхлипывать. Черт, это было ужасно. Леонард снова протер глаза в последний раз, прежде чем подняться, пытаясь восстановить дыхание. Он подал Паше салфетку.

– Боже, я не помню, когда так плакал в последний раз, – сказал он со слабой улыбкой.

Павел высморкался.

– Думаю, это было нужно нам обоим.

– Да, думаю, ты прав.

Они молчали пару секунд, пока Паша не прикоснулся к лицу Леонарда, осторожно проводя пальцами по его щетинистой щеке, опускаясь к подбородку. Он наклонился и подарил самый мягкий поцелуй, а затем отодвинулся, слегка порозовев.

Он сложил руки.

– Папа?

Леонард напрягся, но попытался ответить мягче.

– Да, малыш?

– Ты лучший Папа, который только может быть у ребенка. Я очень тебя люблю, Папа.

Леонард ощутил дыхание на шее и аккуратно прислонил Пашу к груди, положил руку ему на голову, обещая защиту. Он прислонился щекой к кудряшкам Павла и сидел так пару минут, прежде чем заговорить.

– А ты – лучшее, что могло случиться с Папой, малыш. – Леонард поцеловал его лоб. – Всегда им был, и Папа любит тебя больше всего на свете. Он никуда не уйдет.

Павел заполз в объятия Леонарда и отправил большой палец в рот, начав его посасывать. Леонард уложил их так, чтобы Паша комфортно расположился на груди мужчины, и начал поглаживать его волосы.

– Никуда не уйдет… – тихо повторял он.

========== Время купания и неловкие ситуации ==========

Пройдясь по коридору тем утром, Павел сразу понял, что сегодня он чувствовал себя маленьким. Так всегда случалось, когда он несколько дней не проводил время с Леонардом, поскольку все «снаряжение» находилось в каюте Леонарда. В животе сладко потянуло от мысли, что его будут обнимать и лелеять весь вечер, так как они выпросили у капитана отгул.

Он подошел к комнате Леонарда и вошел внутрь; тот всегда оставлял дверь открытой, когда знал, что собирается зайти Павел. Но сейчас он был особенно в настроении быть «ребенком». По его лицу расплывалась огромная ухмылка, а сам он покачивался на носочках. Зайдя в небольшую кухоньку, Паша заметил своего воспитателя на стуле с книгой в руках. Леонард посмотрел на него и мягко улыбнулся, откладывая книгу на тумбочку. Павел скривился, отчаянно желая вести себя по-детски и получать соответственную заботу, но он ожидал знака Леонарда, чтобы знать, точно ли тот готов.

Леонард похлопал себя по колену.

– Иди к папочке, малыш.

Он не смог сдержать вырывающийся смешок, который превратился в легкое хихиканье. Он чуть ли не прыгнул в другой конец комнаты, прямо в руки своего воспитателя, удовлетворенно выдыхая от ощущения сильных, крепких объятий. Несколько мгновений Паша просто позволил себе быть в объятиях, инстинктивно потянув большой палец в рот. Эти дни он скучал. Они оба были невероятно заняты своей работой, никак не могли найти время друг для друга. Но сейчас, в этот момент Павел был рад тому, что он наконец-то может побыть маленьким и получить долю заботы от своего Папы.

– Как дела у моего малыша? – промурлыкал Леонард. – Папа скучал по тебе.

– Я тоже соскучился, Папа, – тихо ответил Паша.

Леонард потянул руку к лицу Павла, погладил его, пока тот прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением мягких кончиков пальцев Папы на своей щеке. Он продолжал сосать свой палец и ластиться к Леонарду, успокаиваемый размеренными движениями грудной клетки МакКоя. Он ощутил поцелуй на своем лбу и прильнул еще ближе к Леонарду, пытаясь прижаться к нему как можно сильнее. Павлу было так хорошо и тепло в тот момент; не было ничего лучше, чем быть в руках Папы.

– Ты засыпаешь, любимый?

Павел открыл глаза и посмотрел на него.

– Нет, Папа. Не сплю. Отнесешь меня в спальню? Пожалуйста?

Леонард улыбнулся и поднялся со стула. Он прижал Павла к своему бедру, как обычно, и тот обнял Леонарда за шею. Уже в спальне Павел нахмурился, когда понял, что они не остановились там. Он почувствовал, как его резко опустили в ванну. Он посмотрел на Папу, широко распахивая глаза, чтобы добиться желаемого эффекта.

– Ты мылся этим утром? – строго спросил Леонард.

Павел поерзал. Он не делал этого.

– Эм…

– Не рассказывай Папе басни. Ты знаешь, что ему это не нравится.

– Ммм, я не мылся этим утром, Папа. – Павел ощутил, как его лицо краснеет.

– Я так и думал, – вздохнул Леонард, – ну, думаю, мы должны искупать тебя. Разве не так, малыш? Чтобы ты был чистым.

Павел знал, что это унизительно. Он знал, что взрослый и сам может себя помыть, что ему не нужен взрослый мужчина для этого. Но ему так нравилось все это. Он любил ухаживания Леонарда и когда тот относился к нему как к ребенку. Именно поэтому Павел ответил Леонарду «щенячьим выражением лица», как тот любил это называть.

– Да, Папа. Помой своего малыша.

Павел сильно покраснел, когда Леонард начал раздевать его, подбадривая одновременно приятными и смущающими словами. Уже от этого он начал возбуждаться; он чуть скривился, чтобы это было не так заметно.

– Подними руки для Папы! – сказал Леонард. – Вот так, хороший мальчик.

Он говорил именно тем голосом, которым он обычно говорил, обращаясь как будто к ребенку. Павел обожал этот голос. Он тайно называл его «голосом Папы» Леонарда. С ним он обычно ухаживал за Павлом, но он также использовал этот голос для доминирования, чтобы присмирить Пашу. В таких ситуациях он повиновался, полностью отдаваясь своему доминанту. Павел обнаружил, что в повиновении Леонарду было что-то невероятно расслабляющее. В их ролевой игре ему не нужно было ни о чем думать, нужно было лишь повиноваться.

Теперь Павел был полностью голым и стоял посередине ванной под тяжелым взглядом. Он чувствовал, как его тело краснеет от ощущения взгляда Леонарда и того, как глаза орехового цвета темнеют и становятся черными. Но в следующую секунду Леонард помотал головой и посмотрел на Пашу уже куда более нежно. Павел знал, что хоть Леонард уже возбужден, он не начнет никаких сексуальных действий без инициативы со стороны Чехова. Он наблюдал за тем, как тот включает воду, и слегка задрожал от холода из-за отсутствия одежды.

Он тронул рукав Леонарда.

– Папа, холодно.

Его воспитатель улбынулся.

– Ты замерз, малыш? Вода как раз теплая, запрыгивай.

Павел засомневался. Он мог сам залезть в ванну, но, опять-таки… Он поднял свои руки, стоя напротив Папы, и сладко улыбнулся, слегка покачивая руками в просьбе. Взгляд Леонарда смягчился, как и всегда после таких действий, и Павел по-детски засмеялся, когда МакКой его мягко поднял и опустил в ванну. Вода была достаточно теплой, и она мягко и приятно обволокла его прохладную кожу. Он осмотрел ванну: чего-то не хватало.

– Папа?

– Да, малыш?

Павел глянул на Леонарда.

– Пузырьки?

Это заставило МакКоя дико улыбнуться.

– Ты хочешь пузырьков?

– Пожалуйста, Папа! Можно пузырьков?

– Посмотрим, что я могу сделать.

Павел наблюдал за тем, как Леонард отошел к шкафчику и углубился в поиски чего-нибудь, что могло бы создать пузырьки. В итоге он просто налил в ванну обычное жидкое мыло, запасное, наверное. Это наверняка сработает, хотя Павлу казалось, что он видел настоящее средство для пузырьков.

Его воспитатель влил достаточно много мыла прямо под бегущую воду, и Чехов наблюдал за тем, как формируются пузырьки. Он не мог сдержать своего внутреннего ребенка, ибо это была его первая пенная ванна в жизни.

Леонард выключил воду и погладил кудряшки Павла.

– Это твоя первая ванна с пузырьками, да?

Он кивнул, мягко улыбаясь.

– Да, Папа. Спасибо.

– Что угодно для моего малыша.

Павел залился румянцем и посмотрел на воду; он окунул руки в пену и зажмурился от приятного ощущения мыла на коже. На самом деле, он не мог дождаться момента, когда сможет дурачиться и играть с ней. Но сначала ему нужно было разрешение Папы, поэтому он посмотрел на МакКоя, который глядел на Павла с доброй улыбкой, присаживаясь на колени возле ванной.

– Папа?

– Да, малыш?

– Можно поиграть? Пожалуйста?

Леонард слегка рассмеялся.

– Конечно, ты можешь поиграть, малыш. – Он ущипнул Пашу за нос. – Как только ты помоешься.

Павел заскулил, готовый протестовать, но быстро замолчал, получив в ответ знакомый суровый взгляд. Он хорошо знал этот взгляд; казалось, он словно говорил: «Только попробуй ослушаться Папу, ты очень сильно пожалеешь». Павел скривился в воде от одной мысли о том, чтобы быть наказанным, но его спина все еще побаливала после порки, что он получил несколько дней назад, когда он отказался перестать играть с игрушками за ужином.

Он решил послушать МакКоя, поэтому кивнул ему.

– Ладно, Папа.

– Хороший мальчик. А теперь давай помоем твои кудряшки.

Павел не мог перестать улыбаться, сидя в ванной, пока Леонард поливал его водой и мягко втирал в его голову шампунь. Он практически замурлыкал от этого массажа, но Леонард, казалось, не заметил: он был полностью в своем «режиме воспитателя».

– Папа должен помочь тебе с мытьем остального тела? Или ты побудешь большим мальчиком для меня?

Павел закусил губу.

– Мне… нужна помощь, Папа…

На этот раз Леонард однозначно услышал подтекст, отчего тяжело сглотнул. Он начал медленно мыть Павла, водя куском мыла по его рукам, затем груди, а потом достиг бедер Павла. Теперь Леонард забыл о всяком мыле и просто поглаживал кожу Паши буквально в сантиметре от нарастающей эрекции Чехова. Тот тихо захныкал и посмотрел на МакКоя.

– П-пожалуйста.

Его глаза вновь потемнели.

– Что я говорил тебе о словах, малыш?

Лицо Паши покраснело до невозможного сильно.

– П-папа, прошу, поиграй с м-моим… членом…

МакКой тут же обхватил рукой уже твердый ствол. Паша выдохнул, наклоняясь и кладя голову на плечо Леонарда. Папа продолжал потирать рукой его член под водой, крайне медленно подразнивая. Паша простонал в футболку Леонарда, открыв рот и позволив себе схватить ткань зубами.

– Хорошо, малыш? Тебе нравится, когда Папа так делает? – Леонард практически рычал.

– Мм, пожалуйста, Папа, больше!

– Я должен дать тебе больше? А ты был достаточно хорошим мальчиком для меня?

Паша отчаянно вскинул бедра.

– Да, Папа, да! Я был хорошим! Пожалуйста, дай своему малышу кончить! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Умолять было унизительно, но из-за этого очередной рык Леонарда превратился в протяжный и полный возбуждения стон. Павел почувствовал, как его член сжали сильнее, и он попытался приподнять бедра над водой, чтобы ощутить больше трения, хоть МакКой и не хотел никак его пускать, как вдруг удовольствие ушло. Он практически взвизгнул от отсутствия стимуляции, находясь настолько близко к оргазму; он отчаянно глянул на Леонарда.

– П-папа! – заскулил он, – я был так близко!

Глаза Леонарда озорно блеснули. Он пожал плечами.

– Прости, малыш. Ты же знаешь, что Папа сам говорит, когда ты должен кончить, и это явно не сейчас.

Павел потянул руку вниз, желая немного своевольничать, но МакКой отодвинул его руку еще до того, как он прикоснулся к эрекции хотя бы пальцем. Он завыл в знак протеста, пытаясь высвободиться из плотной хватки Леонарда.

МакКой схватился сильнее.

– Малыш, Папа сказал нет. Позже.

Паша чуть не заплакал.

– Но, Папа! Мне больно! Мне нужно кончить!

– Ладно, давай договоримся, малыш. – Леонард встал. – Я дам тебе кончить, если сначала ты заставишь кончить Папу.

В этот момент Павел был готов на что угодно, чтобы заставить Леонарда кончить. Возможно, эта фраза могла бы быть чуть ли не самой возбуждающей из всех, что он когда-либо слышал, но в основном Паша был готов на это из-за того, что его собственный член сильно пульсировал и обильно истекал смазкой. Поэтому он и правда расслабился, когда понял, что все, что ему необходимо сделать, – минет.

Он быстро стянул с МакКоя штаны и забрался в нижнее белье, натыкаясь на то, что он искал. Он услышал, как матерится Леонард, и тут же глубоко заглотил его член, сглатывая слюну, словно желая показать, насколько он хороший мальчик.

– Иисусе. Так хорошо, любимый. Ты делаешь Папе так хорошо!

Он запустил руку во влажные кудри Павла и придвинул его ближе, так, что нос Чехова оказался прижатым к животу Леонарда. Тот боролся с легким удушьем, затем приподнялся в ванной, обеими руками хватаясь за бедра МакКоя. Он почувствовал, как на его глазах появляются слезы, а слюна в уголках губ смешалась со смазкой Леонарда. О, он обожал делать это для Папы.

– Я сделаю тебе так хорошо, – промурлыкал Леонард.

Павел снова ощутил движения на своем члене, простонал, прилагая все усилия для того, чтобы не отодвинуться от Леонарда. Его Папа одной рукой двигал по члену Павла, а другой крепко сжимал его волосы, помогая тому совершать поступательные движения. Павел ощутил знакомое тепло внизу живота и простонал с прикрытыми глазами, чувствуя, как к нему подступает оргазм.

– Давай, малыш. Кончи для Папы.

И он сделал это, одновременно с Леонардом, чувствуя, как теплая жидкость разливается у него в горле. Он громко застонал, делая все, чтобы не двигаться из-за собственного оргазма, просто продолжал стоять в ванной, пока его тело подрагивало. Через несколько мгновений МакКой поцеловал Павла в лоб.

– Ты всегда такой хороший мальчик, – промурлыкал Леонард, – ты подарил Папе настоящее удовольствие.

Павел выпустил обмякший член МакКоя изо рта и снова наклонился, упираясь лбом в пупок Леонарда и тяжело дыша. Тот погладил его спину, и Паша улыбнулся, поцеловал МакКоя в живот.

– Спасибо за то, что позволил мне кончить, Папа, – прошептал он.

– Всегда пожалуйста, малыш. Давай, время выбираться из ванной.

МакКой поднял Павла и опустил на кафель; тот тут же задрожал, пока на него не накинули пушистое полотенце. Он лучезарно заулыбался, когда Леонард начал вытирать его, особенно когда тот стал тереть его кудри…

– Кто Папин милый малыш? – Леонард снова вернулся к своему особенному голосу. – Только посмотрите на эти кудряшки!

Павел рассмеялся.

– Я не ми-и-илый! Я большой мальчик! Я красивый и сильный, прямо как ты, Папа!

Это заставило Леонарда широко улыбнуться.

– Да? Правда? Ну, тогда, думаю, тебе больше не понадобятся твои ползунки и сосочка…

Павел передумал.

– Я шучу, Папа! Я очень милый и маленький. Они мне нужны, пожалуйста!

Понимающе улыбнувшись, Леонард спустил воду в ванной, затем взял Павла за руку и повел его обратно в спальню. Тот тут же сбросил свое полотенце, когда его воспитатель достал из шкафа чистую одежду, и поднял руки, готовясь быть одетым. Одев Павла, Леонард уложил его на кровать и, как обычно, застегнул пуговицы на ползунках. Одевшись, Павел улегся на подушки и стал наблюдать за тем, как его Папа снова стал рыться в шкафу. Павел еле сдержал восторженный вздох, когда увидел плюшевую собачку, соску и бутылочку в руках Леонарда.

– Сосочку, прошу!

Леонард прицепил ее к ползункам.

– Держи, малыш. Не забываешь о манерах, умница.

Павел начал довольно сосать пустышку, он был рад снова предать себя этим успокаивающим занятиям, по которым он успел соскучиться за эти дни. Прошло вроде бы не так много времени, но ему казалось, что прошло несколько недель. Он обнял свою собачку, когда Леонард дал ему ее в руки, и посмотрел на своего воспитателя, который был уже в конце комнаты. Все это стало уже очень привычным. Павел мог спокойно одеться маленьким, а затем ждать на кровати еды или напитков.

Леонард вернулся к нему с бутылочкой, теперь полной молока, и Павел благодарно принял ее, практически сразу выплевывая соску и беря в рот сосок взрослого размера. МакКой залез на кровать и лег сзади, притягивая Павла к себе и укладывая его себе на грудь. Чехов довольно вздохнул, потягивая молоко; ему нравилось быть так близко к Папе.

– Ты знаешь, что ты сегодня еще не сделал, малыш? – пробормотал Леонард в его волосы.

Павел тут же перестал пить молоко.

– Что, Папа?

– Ты еще не целовался с Папой как большой мальчик! – слишком драматично сказал Леонард.

Павел практически отбросил бутылочку.

– Папа! Прости! Давай поцелуемся пару раз.

– Тебе больше не нравятся поцелуи с Папой, да?

– Пап-а-а-а! – запротестовал Павел. – Я люблю поцелуи! Пожалуйста!

В отчаянии он взобрался на колени Леонарда и прижался губами к его губам. Поцелуй вышел смазанным, почти детским, но это подействовало на МакКоя, и он взял лицо Павла и углубил поцелуй. Тот захватил губами губу Леонарда, обхватил руками его шею и мягко застонал от ощущения мягких губ Папы на своих, спустя долгих два дня разлуки. Казалось, Леонард одновременно наслаждался незамысловатым действом, но в то же время слегка надавливал на спину Павла, углубляя поцелуй. Они оторвались друг от друга спустя несколько минут.

– Нельзя так сильно погружаться в работу. У нас скоро должен быть ранний ужин, – пропыхтел Леонард. Он уже не говорил своим «голосом Папы».

Павел кивнул, прикусывая губу.

– Мне тоже нужно попытаться выбраться из своего маленького пространства.

По обоюдному желанию они прекратили игру, хотя Павел охотно принял бы еще больше заботы. Они оба переоделись в форму.

Хоть Павел и был немного расстроен, он знал, что как только они поужинают в столовой, он снова сможет стать маленьким. Это придавало ему уверенности.

Леонард покинул каюту, выходя в коридор.

– Ты готов, любимый?

Павел кивнул и вышел за Леонардом в коридор. Большинство экипажа знало об их отношениях, поэтому Павел переплел их пальцы. Леонард сжал его ладонь, и Павел ощутил тепло на душе, наблюдая за тем, как люди улыбались им, пока они шли в столовую. Зайдя, они взяли еду в репликаторах и сели за зарезервированный стол. Нийота, Хикару, мистер Спок и капитан Кирк мило улыбнулись им.

Разговор завязался сразу же, и на пару мгновений Павел даже забыл о своей еде, наслаждаясь компанией друзей. Уголком глаза он заметил, что Леонард что-то делал, но не придал этому значение, просто продолжил беседу, пока Ухура вдруг не подняла тему.

– О, Леонард! – воскликнула она. – Это так мило!

Павел был озадачен, поэтому повернулся к нему. Тот пожал плечами в ответ и вернулся к своей еде. Когда Чехов посмотрел на свой поднос, он заметил, что Леонард разрезал его еду на маленькие кусочки, как он это делал в своей каюте. Он благодарно посмотрел на МакКоя, снова ощущая себя маленьким.

– Спасибо, Папа, – благодарно сказал он, не подумав.

За столом все внезапно замолчали. О нет. Павел забыл, что они на людях, и случайно назвал Леонарда Папой. Перед всеми. Перед капитаном. Он был уверен, что каждый миллиметр его тела тут же приобрел пунцовый оттенок, и он тут же начал бормотать извинения.

– Ох, простите! Я устал, это случайно! – Его уши горели.

Послышались смешки со стороны Нийоты и Хикару, и Павлу казалось, что он прямо там и умрет. Мистер Спок просто осматривал всех с искренним замешательством на лице, подняв брови. Леонард был готов взорваться от смущения, но по-прежнему мягко улыбался Павлу, давая понять, что это сойдет тому с рук. Капитан хлопнул Леонарда по спине.

– Боунс, да ты просто старый извращенец! – прошептал он достаточно громко для того, чтобы это услышали все.

– Заткнись, Джим.

========== Помоги мне стать маленьким ==========

Первое, что заметил Леонард, проснувшись, было то, что возле него нет Павла. Далее он заметил, как сильно он тут же заскучал по своему возлюбленному. Это чувство было практически отцовским. Все, чего хотелось Леонарду в тот момент, – взять Павла на руки, предложить взять соску и часами сидеть с ним, холя и лелея. Иисусе, вся эта штука с заботой и правда так сильно повлияла на него.

Когда он наконец открыл глаза, то обнаружил, что Павла в спальне не было. Дверь в ванную была открыла, поэтому, вероятнее всего, там его тоже не было. Леонард присел, потирая глаза, затем встал с кровати и открыл шкаф. Он надел форменные брюки и чистую белую футболку, прежде чем достать любимые ползунки Павла с прикрепленной к ним соской и положить их на кровать. На самом деле, он не мог дождаться Павла тем утром, он был абсолютно настроен на заботу.

Пробравшись к небольшой жилой зоне, Леонард обнаружил своего любовника в кресле, с коленями, притянутыми к груди, в которые уперся щекой. Руками он обхватил ноги и, Иисусе, выглядел Паша очень несчастно. По правде сказать, выглядел он так, будто плакал. Леонард тут же присел на колени перед креслом, начал поглаживать руку Павла. Тот посмотрел на МакКоя и попытался улыбнуться, но глаза по-прежнему были затуманенными.

– Малыш, ты в порядке? – мягко спросил Леонард.

Павел шмыгнул носом.

– Не очень… И я совсем не в настроении быть маленьким, Лео.

– Хорошо, – Леонард понимающе кивнул, – расскажешь, в чем дело?

Он встал, чтобы поднять Павла и сменить их позиции. Он знал, что Павел сейчас по какой-либо причине не в своем маленьком пространстве, но он также знал, что Чехову в любом случае нравится сидеть на его коленях. Он устроился с Павлом поудобнее, обнимая его за талию, и поцеловал его в лоб. Павел прильнул к Леонарду и шатко вздохнул.

– Я… получил очень печальный лист от отца на этим утром. Я только закончил читать его на падде.

Леонард нахмурился.

– Оу, о чем он?

– Он о… Ну, где-то неделю назад я написал ему, я написал ему, я сказал ему… о нас.

– Ты сказал отцу, что ты гей и у тебя есть парень?

– Да.

Леонард втянул воздух.

– Ладно. И как он на это отреагировал?

Павел тихо заплакал.

– Он… недоволен. Моя семья – строгие католики. Поэтому теперь он верит, что я ступил на грешный путь. Он не… Лео, он говорит, что не хочет, чтобы я ему писал больше.

– Паша, мне так жаль. Ты не заслужил этого. – Леонард ощутил зарождающийся в груди гнев.

Павел продолжал всхлипывать, еще тише, чем раньше, так же тихо покачиваясь. Леонард крепче обнял любовника, словно пытаясь выжать из него все негативные эмоции. Было ужасно больно осознавать, что его маленькому Паше плохо, и очень хотелось сделать что-то, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону. Павел не был в своем маленьком пространстве, но, может быть, МакКой мог бы помочь ему попасть туда?

Он помог ему сесть на свои колени, затем нежно поднял его подбородок, заставляя посмотреть на себя. Он провел большим пальцем по щеке парня, стирая одинокую слезу.

– Давай, милый, перестань плакать, все в порядке.

Павел тяжело сглотнул.

– Спасибо, Лео. За то, что ты у меня есть. Мы можем пойти лечь?

– Конечно, любимый.

Он встал, перед этим поставив на ноги Павла, раздумывая о том, что Чехов все еще не в том состоянии, чтобы принимать заботу Леонарда. Он пошел за своим возлюбленным в спальню и увидел, что Павел рассматривает свои ползунки и соску, выложенные на кровать. Он обернулся в сторону Леонарда, и его глаза блеснули странной эмоцией, неподвластной для понимания Леонарда. Что-то вроде благодарности, сопровожденной сожалением и виной.