Текст книги "Сталкер (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

Моросил мелкий противный дождь. Минхо шел по тротуару, натянув куртку без капюшона на голову, чтобы защититься от промозглых порывов ветра.

Ощущение чужого взгляда, преследовавшего его последние месяца четыре, снова вернулось, и он зябко поежился. Минхо никогда не был трусом или параноиком, но это продолжалось уже довольно долго, и он всерьез подумывал о том, чтобы обратиться в полицию. Потому что, черт бы все это побрал, ему совершенно не нравилось чувствовать себя чьей-то добычей. Когда он ощущал этот навязчивый пристальный изучающий взгляд, сверливший местечко между лопаток, сердце невольно ускоряло свой ритм и начинало отплясывать чечетку где-то в горле.

Минхо нервно оглянулся. По мокрой улице спешили прохожие. Серые ничем незапоминающиеся лица, которые объединяло одно – усталый тупой взгляд. Все торопились поскорее добраться до уютного дома, принять душ, поужинать и забраться в теплую постель.

Серые сверкающие многоэтажки тянулись далеко вверх, туда, где над ними хмурилось угрюмое стальное небо. Город сейчас был похож на плохо сделанные декорации. Пантомима самого себя. Картонные дома, картонные здания, тысяча оттенков серого и безнадежная хмарь, сгустившаяся в самом воздухе смогом, не дающим вздохнуть полной грудью. Город умирающих надежд и беспросветного будущего.

Минхо остановился на перекрестке. На той стороне толпа людей, такая же как та, в которой стоял он сам, дожидалась, когда загорится зеленый свет. Машины проносились мимо размытыми тенями, обдавая брызгами из луж.

И тут ощущение слежки усилилось. Минхо, стараясь ничем не выдать собственной нервозности, осторожно оглянулся по сторонам. Ему показалось на мгновение, что его незримый преследователь спрятался в безликой толпе напротив. Он напряженно выискивал взглядом кого-нибудь странного среди людей и… Не зря.

Там, среди картонных фигур, с одинаковым тупым выражением на измученных бледных лицах, застыл силуэт высокого парня. Это определенно была мужская фигура. Минхо никогда не жаловался на зрение, но сейчас разглядеть лицо сталкера ему мешала тень от низко надвинутого на лицо капюшона, из-под которого сверкали одни лишь глаза. Ему показалось только, что парень был очень бледным и худым. Он был одет лишь в грязно-серую худи и черные джинсы с кедами.

Светофор наконец загорелся зеленым и Минхо рванул вперед, намереваясь догнать этого придурка и хорошенько приложить затылком об стену, чтоб неповадно было.

Какого вообще черта?! Из-за этого ублюдка он уже четыре месяца не высыпался, и на нервной почве у него действительно разыгралась паранойя. Иногда ему казалось, что даже в собственной ванной комнате он не один.

Минхо ускорил шаг. Он ясно видел слегка сутулую спину своего преследователя, то и дело мелькавшую в толпе. Когда тот свернул в узкую улочку, Минхо не задумываясь нырнул туда же и успел заметить, как серая худи скрывается за углом.

Он рванул вперед, как всегда надеясь на собственные ноги. Он знал, что без труда догонит этого придурка, если не потеряет из виду. Он отличный бегун.

Свернув за угол, Минхо увидел парня в капюшоне далеко впереди и мимолетно удивился тому, что тот успел преодолеть такое большое расстояние так быстро. Их разделяло метров двести, не иначе.

Разозлившись, Минхо ускорил бег. Его сталкер петлял как чертов заяц, скрываясь в кварталах. Около часа они пробегали по периметру коробок, по принципу которых располагались все кварталы, но в какой-то момент Минхо потерял парня. Тот буквально только что был на глазах, а потом вдруг словно растаял в воздухе.

Тяжело дыша и матерясь на чем свет стоит, Минхо направился к своему дому. Быть такого не может, что он не сумел догнать этого ублюдка! И ведь между ними постоянно оставалось совершенно мизерное расстояние, но этот недоумок все равно умудрялся каким-то образом оставаться впереди, демонстрируя спину.

Злясь на него, на себя за то, что не смог поймать его, Минхо поднялся к себе домой. Адреналин и азарт гонки все еще гуляли в крови, поэтому он сразу же направился в душ, чтобы остыть.

После того случая ощущение слежки не возникало у него еще дня три или даже четыре. Минхо уже весь издергался, не собираясь признаваться самому себе, что их последняя стычка привела его в буйный восторг, и что он хотел бы повторить этот восхитительный бег во что бы то ни стало. Он еще ни разу не встречал никого, кто мог бы обогнать его. В спортивной школе, где он профессионально занимался бегом на длинные дистанции, Минхо всегда оставался первым. Еще ни из одного забега он не выходил без лавров победителя. А тут такое.

Да-а, этот незнакомый парнишка задал ему жару. Минхо хотел снова встретиться с ним и посоревноваться. И его уже даже не волновало, что этот парень, возможно, ненормальный. В конце концов, он следил за ним вот уже четыре месяца! Кому, спрашивается, в здравом уме, может прийти в голову такая идиотская идея – следить за другим человеком и доводить его до белого каления своими взглядами?

Минхо уже пытался вычислить преследователя по тем самым ощущениям слежки, которые возникали периодически. Они частенько бывали и в школе, так что он понял, что парень его знает. Более того, он тоже, возможно, знает его. Может быть, даже они сталкивались в коридорах… Или в столовой… Да где угодно!

Вконец измучившись пустыми догадками, Минхо решил перестать об этом думать, иначе так и до психозов недалеко. Не хватало еще с ума сойти на ровном месте!

Все случилось совершенно неожиданно.

Как-то он возвращался домой с тренировки и, к собственному немалому удивлению, буквально натолкнулся на своего сталкера, свернув за очередной угол. Тот был все в той же серой худи и черных джинсах, даже капюшон с головы не снял, хотя дождя сегодня не было. Стоял всего в трех шагах от него, таращась отчего-то испуганным взглядом, как человек, которого застали врасплох.

«Он не следил сейчас за мной», – торжествующе понял Минхо.

– Ты! – воскликнул он с ликованием.

Светло-карие глаза парня широко распахнулись. На бледном смутно знакомом лице с россыпью едва заметных родинок проступило выражение изумления. А в следующую секунду, не растерявшись, он кинулся наутек.

Минхо секунду ошалело смотрел ему вслед, пораженный такой наглостью.

– Эй ты! Сопляк! А ну стой! – завопил он, тоже рванув с места. – Все равно догоню!

Тот даже не подумал останавливаться, только ускорил бег и вжал голову в плечи. Они бежали по длинной пустынной улице, которая еще долго шла прямо, никуда не сворачивая. Это означало, что у его горе-преследователя нет ни одной лазейки, чтобы сбежать на этот раз.

И Минхо вложил каждую каплю своей силы в этот бег, полностью погрузившись в родную стихию. Ощущение твердого асфальта мягко пружинившего под ногами, опьяняло. Все вокруг, казалось, смазывалось от скорости, все перестало иметь значения – только ты и твои ноги. И спина твоего соперника впереди.

Сосредоточившись на том, чтобы выдерживать ровный ритм дыхания, Минхо стрелой летел вперед, но расстояние между ним и тем парнем не сокращалось.

Эта улица поворачивала направо, потому что в конце стоял угловой дом. И следующая улица, что шла перпендикулярно этой, была той, где жил Минхо.

Он с удивлением понял это, когда повернул направо и увидел, что сталкер забегает в его собственный подъезд. Совсем охренев от такой наглости, Минхо рванул вслед за ним по лестнице, слыша где-то на четвертом этаже топот ног.

Напрягшись, он вложил последнее усилие в то, чтобы догнать парня. Он настиг его на седьмом этаже, как раз когда тот судорожно возился с ключом от двери.

«Выходит он живет в одном доме со мной?!» – запоздало удивился Минхо и рванулся вперед, успев подставить ногу в образовавшуюся щель до того, как дверь окончательно захлопнулась бы перед его носом.

Взвыв от боли, – перед глазами даже красные круги заплясали, – Минхо разъяренно уставился на своего преследователя и буквально протиснулся в темную прихожую его квартиры.

– Совсем рехнулся, псих?! – рявкнул он, схватив его за ворот распахнувшейся худи, и хорошенько встряхнув, впечатал парня в стену.

– П-пусти… – задушенно захрипел тот.

Капюшон упал с его лица, и в полумраке Минхо увидел собственное отражение в огромных насмерть перепуганных светло-карих глазах.

«Да он же ненамного младше меня, – понял Минхо. – Может быть даже мой ровесник».

Его злость улеглась, осталось лишь недоумение.

– Зачем? – спросил Минхо уже гораздо спокойнее.

Парень молчал, сосредоточенно сопя и отводя взгляд.

Минхо снова грубовато встряхнул его, заставляя посмотреть на себя.

– Эй, салага, я с тобой разговариваю! Какого черта ты меня преследуешь уже который месяц, я тебя спрашиваю?

Его сталкер продолжал уперто молчать, вызывая у азиата новую волну раздражения. Но в самом деле, не бить же этого худосочного мальчишку? Тем более, он просто следил за ним и не причинял никакого вреда.

– Знаешь, псих, за такое в тюрягу сажают, – с угрозой в голосе произнес он, еще раз попытавшись добиться ответа. – А я теперь знаю, где ты живешь.

Карие глаза смотрели на него отстраненно и как-то даже безучастно. Минхо досадливо ударил кулаком в стену рядом с ним и, снова встряхнув парня напоследок, отпустил окончательно.

– Еще раз увижу тебя рядом, башку откручу, уяснил? – пригрозил он, прежде чем шагнуть за дверь.

После ухода корейца Томас запер дверь на всякий случай и бессильно сполз по стеночке вниз. Вот это приключение, мать твою! Пронесло!

Он думал, Минхо его прямо здесь на кусочки нашинкует своим взглядом-резаком, от которого по хребту табуном скакали мурашки и где-то в паху сладко екало.

Ну как он мог так глупо попасться, как?! Знал же, что Минхо по пятницам в восемь вечера возвращается домой после тренировки в школе юниоров. И вот так по-идиотски попасться ему на глаза?! Да еще в той же одежде, в которой он обычно предпочитал наблюдать за ним?

Это в школе Минхо не мог его узнать, потому что они даже не в одном классе учились. Из общих предметов у них были только алгебра и история. И все. К тому же в школе Томасу без труда удавалось оставаться незаметным, потому что он всегда считался среди своих сверстников заучкой, ничем непримечательным и не интересным. Его никогда никуда не приглашали, не звали погулять и вообще одноклассники вспоминали о его существовании только тогда, когда нужно было срочно списать домашку. Даже в школе юниоров, куда он ходил, как и Минхо, на плавание, парни из его секции почти не замечали его.

В отличие от Минхо Томас совершенно не пользовался популярностью. Минхо же, с ярко выделявшимися в нем качествами лидера, был активным участником многих школьных проектов, капитаном футбольной команды, его фотографии висели на доске почета, и вообще он был на хорошем счету у всех учителей. Да и девчонки просто сходили по нему с ума.

И не только девчонки… Томас сох по нему уже почти год, с тех пор, как только перевелся в эту школу. Из предыдущей ему пришлось уйти, потому что у него очень сильно не заладились отношения с одноклассниками. Остальные ребята сторонились странноватого подростка с тех пор, как узнали, что у него что-то не так с мозгами. Действительно, Томас страдал частыми провалами в памяти, и иногда не мог понять, как оказался в том или ином месте, или почему сейчас на часах уже семь вечера, если он только недавно выходил из школы, а занятия кончаются аж в два часа дня?

Но это было еще терпимо, пока его однокласснички не узнали, что он гей. Томас никогда и никому не рассказывал об этом, кроме школьного психолога, несмотря на то, что к сексуальным меньшинствам сейчас относились уже более или менее лояльно. Каким образом другие узнали об этом, он так и не понял, но после этого гнобить его стали зверски. Доходило даже до избиения за углом школы на больших переменах.

В итоге, не выдержав напряженной атмосферы и постоянных издевок одноклассников, он попросил родителей перевести его. Мэри согласилась, а Винсу было совершенно все равно, в какой школе предпочитает учиться его сын, даже если ему придется каждый день ехать на другой конец чертового города, если таково будет его желание.

Но четыре месяца назад Винсу предложили работу в другом районе, который, к счастью для Томаса, оказался очень близко к новой школе, и они переехали. И тогда Томас узнал, что живет в одном доме с объектом его влажных мечт.

Он прекрасно понимал, еще в тот момент, когда впервые увидел Минхо, что никогда не осмелится даже подойти к нему, не то, что заговорить. Единственное, что Томас позволял себе – это наблюдать за ним, прикрываясь дверцей своего учебного шкафчика или из-за угла. Или сидя в углу столовой за столиком для лузеров и неудачников.

Но здесь, по крайней мере, его считали не сумасшедшим, а просто ботаником, поэтому жизнь не усложняли. И ничто не мешало Томасу следить за Минхо в свое удовольствие. В нем его восхищало все – начиная от личностных качеств и банально заканчивая внешностью. Преданность друзьям и своему слову, спокойный характер, непошлый уместный юмор, логика мышления, покладистость и вместе с тем умение взять любую ситуацию под железный контроль, а также умный проницательный взгляд. И уже в последнюю очередь его восхищала внешность Минхо. Пожалуй, то, что он азиат, лишь добавляло ему изюминки в глазах Томаса. Широкоплечий, атлетически сложенный, фигура – классический треугольник, ловкий…

Черт, во влажных фантазиях Томаса, они никогда не трахались, как в какой-нибудь порнухе. Почему-то ему представлялся бесконечный лабиринт, из которого почти невозможно выбраться. Они вдвоем бегут по извилистым улицам этого лабиринта, увитого плющом, и гулкое эхо от их быстрых шагов брызжет во все стороны. Минхо бежит чуть впереди, ведь он очень быстрый (хотя Томас не сомневался, что сможет его обогнать, если постарается), и изредка произносит ровным голосом, ведь его дыхание совсем не сбилось: «Сюда. Налево. Направо».

Почему именно лабиринт, Томас не мог объяснить даже самому себе. Каждый раз сценарий был разный. Иногда на них могли напасть какие-нибудь страшные чудовища, ведь лабиринт представлялся ему неким загадочным местом, может быть, их поместили сюда для какого-нибудь научного эксперимента. И эти чудовища, похожие то ли на гигантских скорпионов, то ли на пауков, охотятся за ними, чтобы ужалить и сожрать.

И Томас спасает Минхо жизнь. Хрен знает как, но точно своей хитростью и умением бегать. Не дает одному из этих страшилищ сожрать его Минхо. А потом Минхо благодарит его. Говорит ему, что он псих, но это было круто и… Может быть даже целует…

Потом фантазии Томаса обрывались, потому что он смущался представлять, что же будет дальше, даже наедине с самим собой, и предпочитал думать о том, почему их поместили в этот лабиринт, и с какими целями проводят научный эксперимент.

Вся комната Томаса была завалена набросками и эскизами рисунков, с которых на него смотрели безликие гриверы, те самые чудовища-скорпионы, очертания лабиринта и тому подобная чепуха. Была ли это фантазия больного разыгравшегося воображения или же эти картины посылало ему подсознание, Томас не знал, да и не хотел знать. Ему просто было приятно помечтать, хотя его мечты могли отпугнуть любого здравомыслящего адекватного человека.

Томас глубоко вдохнул и выдохнул, наконец, найдя в себе силы подняться на ноги. На всякий случай он посмотрел в дверной глазок, чтобы убедиться, что Минхо действительно ушел.

В тамбуре было пусто.

Томас устало выругался и пошел в свою спальню, запоздало испытывая стыд и смущение. И что теперь Минхо о нем будет думать? Он точно узнает его в школе! Теперь Томас просто не может попасться ему на глаза. И что делать? Переводиться опять?

Ну и хорош же он! Не смог ни слова вымолвить в ответ на справедливые претензии Минхо. Стоял, как какой-то идиот и таращился на него, словно на ожившего гривера. Неудивительно, что Минхо посчитал его психом!

Да он и есть самый настоящий псих! И если до этого инцидента у него были хоть какие-то мизерные ничтожные шансы сблизиться с ним, то теперь они завяли на корню. Такой, как Минхо, никогда не обратил бы на него внимание не то, что как на потенциального парня (Минхо, учитывая, сколько девчонок по нему сохнет, наверняка не гей), но даже как на приятеля или хорошего знакомого.

Тяжело вздохнув, Томас выдрал из своего альбома листы с неудачными набросками и, скомкав их, швырнул в мусорную корзину.

========== Часть 2 ==========

Завалившись к себе домой, Минхо по привычке пошел в душ. Майка, естественно, пропотела от погони за этим ненормальным, и он кинул ее в бельевую корзину. Несмотря на то, что он так и не добился никакого адекватного ответа на свои вопросы, Минхо отчего-то пребывал в приподнятом расположении духа. По крайней мере, теперь он может не опасаться того, что его преследует какой-то маньяк. И при желании он легко может скрутить своего сталкера-неудачника. Вряд ли теперь этот сопляк посмеет следить за ним. Но все же, какого черта он преследовал его? С головой все плохо? Крыша ку-ку?

Минхо покачал головой, выходя из душевой кабинки и весело фыркнул. Ну, это явно не его проблемы. Он вспомнил перепуганные медового оттенка глазищи того парня, и нахмурился. Лицо показалось ему смутно знакомым.

Он же видел его уже где-то. Наверняка в школе. Точно в школе. Они не учились вместе, но… Скорее всего этот парень из параллельного класса. Минхо сел в кресло, положил ноги на компьютерный стол, и принялся лениво перекатывать между пальцами остро заточенный карандаш.

– Хм.

Он принялся дотошно и внимательно вспоминать всех знакомых ему с соседнего класса парней. Многих он знал, потому что они входили в школьную сборную по футболу. А еще занимались вместе на физкультуре. Но была парочка фриков, которые вечно сидели на скамейке запасных то ли по состоянию здоровья, то ли потому что ботаники…

– Томас! – Минхо даже в кресле подскочил, возбужденно шлепнув рукой по столу.

Радуясь, что вспомнил, он тут же снова нахмурился.

– Если ты так хорошо бегаешь, какого черта сидишь на скамейке запасных? – спросил он у самого себя, снова опускаясь в кресло. – Ты был бы настоящей находкой для нашей сборной. Да ты сплошная загадка, черт тебя дери.

Минхо раздраженно уставился в потолок, сиюминутно пожалев, что ушел от парня, так и не добившись ответа на свои вопросы. Но теперь его даже не волновало, какие цели преследовал Томас, таскаясь за ним чертовых четыре месяца. Его куда больше волновало, почему парень, который так великолепно бегает – лучше, чем даже он сам, – не входит в сборную по регби?!

Минхо решил выяснить это во что бы то ни стало при следующем столкновении с Томасом или даже завтра в школе.

Но на следующий день Томас в школе не появился. Минхо специально спрашивал о нем у приятеля из соседнего класса – Ньюта, такого же ботана и задрота, как и сам Томас. То, что у Томаса самый высокий балл по всем предметам, он узнал от того же самого Ньюта.

– Понятия не имею, почему Томми не пришел сегодня в школу, – пожал плечами блондин. – Я хотел позвонить ему после занятий, ведь вечером в шесть часов у нас тренировка по плаванию.

– Он ходит на плавание? В нашу школу юниоров?

– Ну да. Начал ходить четыре месяца назад, когда переехал в наш район перед Рождеством.

– Понятно.

– Ты интересуешься с какой-то определенной целью, Минхо? – как бы между прочим спросил Ньют. – Насколько я помню, Томас не числится в списке твоих близких приятелей.

Минхо хмыкнул и пожал плечами.

– Да так, несколько человек из команды заболели. Приходится рассматривать кандидатуры со скамейки запасных на замену для тренировок.

– Хочешь, я передам ему, что ты его искал? – предложил Ньют.

– Нет, я сам с ним поговорю.

Вечером Минхо пришел в спортивную школу пораньше. Он прошел в корпус, где располагался бассейн, зашел в мужскую раздевалку и принялся ждать, намеренно встав за шкафчиками так, чтобы его не сразу можно было увидеть от входа.

Минхо предполагал, что Томас может не прийти и на вечернюю тренировку по плаванию, но все же надеялся, что он ее не пропустит. И Томас оправдал его надежды. Он появился самый первый, прошел к своему шкафчику, чтобы достать плавки и купальную шапочку, и быстро разделся до трусов.

– Не думал, что под этой мешковатой толстовкой может скрываться что-то помимо рахитика, – скучающим тоном заметил Минхо, небрежно прислонившись к шкафчику и окидывая оценивающим взглядом подтянутое тело Томаса.

Томас вздрогнул и резко обернулся.

– Минхо… – вырвалось у него невольно.

– Наверное, я не должен удивляться тому, что ты знаешь, как меня зовут. Хотя я уверен, что это не только потому, что мы учимся в одной школе, сопляк.

– Слушай, я честно могу все объяснить, это не то, что ты думаешь, – зачастил Томас, прижимая к груди свою футболку, которую намеревался положить на полку.

– Я слушаю.

Томас глубоко вдохнул, набирая полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и… Тут же сдулся. А что он мог сказать?

«Минхо, ты мне нравишься. Нет, не так, я по уши втрескался в тебя. Чувак, я дрочу на тебя по ночам под одеялом и в душе. Я знаю, я псих, а ты явно не гей, но дай мне шанс».

– У меня провалы в памяти, – пробормотал Томас едва слышно, решив сказать только об одном из того, о чем лихорадочно думал сейчас. В конце концов, он не соврал.

Минхо с вопросительной иронией приподнял брови.

– И?

– Я же сказал, что у меня психическое расстройство.

– Как это связано с тем, что ты таскаешься за мной четыре месяца и пытаешься развить у меня манию преследования, салага?

Томас прикрыл глаза и устало потер переносицу. Кажется, Минхо не собирался удовлетворяться таким объяснением и облегчать ему задачу. Ну и что, черт подери, делать теперь?!

– Я гей, – выпалил он прежде, чем успел подумать.

Брови корейца взлетели еще выше, едва не доставая до густой челки, зачесанной набок, чтобы не лезла в глаза.

– Что, прости?

Томас открыл глаза и мрачно уставился на него.

– Я сохну по тебе с прошлого года, что непонятного? Или так трудно проследить логическую взаимосвязь между моим признанием и ответом на твой вопрос?

У Минхо едва челюсть не отпала. Кажется, он даже смутился, отведя взгляд. Теперь в глазах цвета топленого шоколада не было насмешки, только удивление, недоверие и растерянность.

Но, надо отдать ему должное, он быстро справился со своими эмоциями, и взял себя в руки.

– А подойти и познакомиться, как нормальные люди, вместо того, чтобы сталкерить, ты не пробовал? – сардонически усмехаясь, поинтересовался Минхо.

Теперь челюсть едва не отпала у самого Томаса.

– Серьезно?

– Что?

– Ты серьезно? И ты не дал бы мне в морду и не послал бы к чертовой матери, обозвав гребанным пидорасом, Минхо?

– Я не бью людей за их сексуальные предпочтения, – фыркнул азиат. – Знаешь, каждый дрочит, как хочет и может.

– Но… Я дрочу на тебя, и за это ты тоже не дашь мне в морду? – снова вырвалось у Томаса, и он чуть было не зажал свой поганый рот рукой. Вот что значит, язык мой – враг мой.

К его удивлению, Минхо откинул голову и расхохотался. Откровенно заржал, и ржал до тех пор, пока у него слезы не покатились из глаз.

Томас растерялся, смутился, потом даже обиделся, но к этому моменту Минхо как раз успокоился и сдавленно, все еще всхлипывая от приступа смеха, пробормотал:

– Знаешь, псих, за такие признания мне, пожалуй, действительно стоило бы набить тебе морду, но самой адекватной реакцией, на мой взгляд, в данном случае было бы самодовольство.

– Чего?

– Говорю, нормальный человек был бы польщен тем, что вызывает у кого-то возбуждение. Но за то, что ты заставил меня понервничать, и в самом деле следует дать тебе в рыло.

Отстранившись от шкафчика, Минхо направился к выходу из раздевалки. Томас ошалело смотрел ему в спину несколько секунд, но опомнившись, выпалил:

– Это все?

Минхо небрежно обернулся. Помолчал немного и покачал головой.

– Вообще-то у меня к тебе действительно есть еще один вопрос, салага. Но знаешь, ты меня сейчас здорово ошарашил своими признаниями. Дай мне переварить это, и я поговорю с тобой после выходных, хорошо?

Томас смог только кивнуть.

Минхо вышел из раздевалки в глубокой задумчивости, которая не оставляла его до самого понедельника. Он действительно не был геем, его нисколько не привлекал собственный пол, но и гомофобом тоже не являлся. Алби из его класса ходил в гей-клуб, и Минхо за это его не порицал. Он вообще терпеть не мог людей, которые лезли не в свое дело. Он никогда не интересовался чужой личной жизнью и не позволял другим вмешиваться в свою собственную. Поэтому прекрасно общался с Алби, тем более, что тот входил в сборную.

Но одно дело, когда твой приятель – гей, и совсем другое, когда гей влюблен в тебя самого. Что делать с чувствами едва знакомого ему человека, Минхо не знал. Он не собирался смеяться над Томасом, да и смеялся он не над ним, а скорее над неожиданностью и формулировкой его признания. И только потом сообразил, что Томас, возможно, принял это на свой счет и обиделся. Пожалуй, стоит извиниться.

Как вообще так получилось, что Минхо, собираясь выяснить у него, почему тот не входит в сборную по футболу, вместо этого выяснил, что Томас, черт бы побрал этого сопляка, влюблен в него с прошлого года? Хотя, почему он не входит в команду, Минхо как раз-таки знал. Он лично вычеркнул его имя из списка тех, кто претендовал на место в сборной перед прошлым сезоном, потому что посчитал, что Томас слишком дохляк для этого.

Что ж, он сильно ошибался, и это тоже стоит признать.

Минхо устало вздохнул и перевернулся на другой бок, лежа в своей кровати. Спать не хотелось, да и время было еще совсем детское, хотя он и собирался сегодня лечь пораньше, чтобы выспаться перед завтрашними занятиями.

Завтра понедельник, а он так и не пришел к какому-либо ясному решению по поводу Томаса, черт его дери.

Да и что он вообще думал по этому поводу? Минхо был в курсе, что привлекателен для многих девчонок. Та же Рейчел клеилась к нему уже второй год старшей школы, но он не обращал на ее заигрывания никакого внимания. Минхо был твердо намерен закончить последний учебный год с самым высоким баллом, чтобы заработать стипендию в том колледже, в который хотел поступить. К тому же у него было неплохое будущее в спортивной сфере, если в этом году они снова выиграют кубок соревнований по регби.

Поэтому ему было не до интрижек и отношений. Все свои силы Минхо бросил в учебу, тем более, что если он не заработает эту треклятую стипендию, за его учебу в колледже никто не заплатит. Все своими силами.

И тут нарисовался Томас. Ладно, девчонки, но как относиться к парню? Мягко отшить? Само собой, но Минхо не мог не признаться самому себе, что этот сопляк его заинтересовал. Он хотел бы узнать его получше и понять, какого вообще черта Томас вызывает у него столько вопросов.

Минхо швырнул дротик в доску для дартса, висевшую на стене прямо напротив кровати. Попав почти в середину, он испытал мимолетное удовлетворение и тут же забыл об этом, снова уставившись в потолок.

Нет, решено, завтра он поговорит с Томасом и тот ответит на все его вопросы.

***

В столовой как обычно было шумно и многолюдно. Большой перерыв, ученики толпились в очереди за едой. Все столики были забиты. Минхо поправил рюкзак, висевший на левом плече свободной рукой, вторая была занята подносом.

– Эй, Минхо! – позвал его Фрай, когда он оказался рядом со столиком, где обычно сидели его приятели.

Но Минхо проигнорировал его, направляясь прямиком туда, где в углу за длинным столом сидела одинокая фигура; Фрай недоуменно развел руками. Неподалеку, за тем же столом сидело еще несколько человек. Но несмотря на то, что мест оставалось еще достаточно, никто не спешил занять их, потому что там, как повелось, сидели одни лузеры.

Напротив Томаса расположилась темноволосая страшненькая девчонка из класса Минхо. Кажется, ее звали Тереза. Веснушчатая, почему-то с красной кожей (последствия неудачного загара в солярии?), с выпученными как у рыбы глазами, она всегда подсознательно вызывала у Минхо раздражение своим видом. Постоянно открытый рот и тупое выражение в глазах, как будто она только вчера родилась.

Тем не менее, Минхо поставил свой поднос рядом с ее и вежливо произнес:

– Не против, если я сяду здесь?

Тереза удивленно уставилась на него и, заторможенно кивнув, отодвинулась на другой конец стола.

Минхо сел на ее место и, сняв рюкзак, положил рядом с собой на лавку.

Томас молча наблюдал за ним, отложив недоеденный гамбургер. Кажется, у него совсем пропал аппетит. И вообще он выглядел очень напряженно, как человек, у которого решается судьба или жена рожает.

– Не хочешь объяснить мне кое-что? – прервал это молчание Минхо, не обращая внимания на сотни взглядов, устремленных на них, и ропот за спиной.

Томас сглотнул, но произнес вполне отчетливо и спокойно:

– Мне кажется, я дал тебе самые исчерпывающие объяснения.

– Само собой. Твои исчерпывающие объяснения не давали мне спать две ночи, – невесело хмыкнул Минхо. – Я другое хочу узнать. Почему ты, так хорошо бегая, на общих тренировках ползаешь медленнее черепахи и чуть что хватаешься за сердце, как последний рахитик?

– Я не хотел попадать в команду.

– Зачем тогда вообще было записываться? Чтобы торчать на скамейке запасных весь сезон? Ты реально псих или у тебя приколы такие?

– А ты реально дебил или притворяешься? – огрызнулся Томас, уставившись куда-то в район ключиц Минхо, видневшихся в разрезе светло-голубой рубашки.

– Я тебя не понимаю.

– Минхо, мне нужно тысячу раз повторить, что я по тебе сохну, прежде чем до тебя допрет, танк ты тупоголовый? – повысил голос Томас и тут же вжал голову в плечи, осознав, что его могли услышать все, кому не лень.

Зато Минхо это обстоятельство нисколько не смутило. Он как сидел, небрежно расставив локти на столе и не обращая внимания на перешептывания вокруг, так и остался сидеть.

– Не вижу логической связи.

– Я просто хотел наблюдать за тобой во время игры, не выискивая для этого абсурдных предлогов, – прошипел Томас, наклонившись вперед. – И пожалуйста, перестань строить из себя слабоумного, ладно? Иначе я начну думать, что ты просто самовлюбленный осел!

От такой отповеди Минхо удивленно приподнял брови и хмыкнул. Но это скорее позабавило его, чем рассердило.

– А я произвожу впечатление самовлюбленного придурка? – внезапно заинтересовался он.

– Нет.

– А какое впечатление я произвожу?

– Ты нарываешься на очередные комплименты? Недостаточно еще почесал свое чсв?

– Я просто пытаюсь быть объективным. В отличие от тебя. Тебе не кажется, что ты можешь просто идеализировать меня? – улыбнулся Минхо так весело, что Томас опешил. – Алби из моего класса тоже гей. Мне просто интересно, как это работает.