Автор книги: Лиэлли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
— Шахматы. На той полке. Это же не просто деталь интерьера, не так ли? — Он кивнул на шкаф из тисового дерева, что стоял позади Майки.
— Да, наверное, — неуверенно ответил Майки и прошел к книжному шкафу, где на полке лежала доска с шахматными фигурками.
Расположившись в кресле напротив, парень положил доску на стеклянный столик между ними, решив отдать предпочтение белым фигуркам.
— Ты играешь? — снова повторил свой вопрос мужчина.
— Н-немного. — Воробушек опять начал нервничать, опасаясь не угодить клиенту и тем самым не оправдать репутацию родного клуба.
— Что ж, это лучше, чем ничего. Твой ход.
Майки, не думая, передвинул по доске одну из своих пешек, и почти сразу же последовал ответный ход противника. Первые десять-пятнадцать ходов оба игрока сделали довольно быстро, но вот дальше пытливый ум Майки не дал ему легкомысленно отнестись к игре, и он начал думать над каждым своим последующим ходом по несколько минут. Он затягивал свои ходы, но его противник не выражал по этому поводу никакого раздражения, терпеливо ожидая, пока настанет его время. Сам мужчина ходил быстро, впрочем, Майки не сомневался, что он опытный игрок. И даже, возможно, профессионал.
Он не замечал, что темные глаза цвета солодового виски смотрят сквозь прорези маски на него, а не на шахматную доску, где сейчас разыгралась нешуточная битва. Игра протекала в молчании, но, как ни странно, это нисколько не беспокоило Майки, который обычно ощущал легкий дискомфорт от подобной обстановки. На данный момент он настолько увлекся происходящим на шахматной доске, что даже не замечал воцарившейся в комнате тишины и направленного на него изучающего взгляда чуть прищуренных золотисто-карих глаз.
— Шах и мат. — Лишь услышав голос своего противника, парень встрепенулся и даже вздрогнул, подняв голову и встретившись взглядом с мужчиной.
— Простите, — виновато улыбнувшись, произнес он чуть смущенно. — Я не настолько хорош, чтобы составить вам достойную конкуренцию. Вряд ли со мной вы сможете действительно насладиться игрой.
Глаза мужчины сощурились, словно он с трудом сдерживал улыбку, однако даже уголки его губ не дрогнули.
— Ты действительно так думаешь?
Майки с легким сомнением кивнул, потому что тут же почувствовал неуверенность в собственных словах, стоило ему услышать насмешливые интонации в прозвучавшем вопросе. Так уж он был устроен — тут же начинал сомневаться в себе, стоило кому-то пошатнуть его уверенность даже безобидной шуткой.
— Но ты неплохо держался.
Отчего-то скупая и, пожалуй, даже небрежная похвала совершенно незнакомого человека послала волну тепла по всему телу, и парень улыбнулся ему. Может быть, потому, что его редко кто хвалил.
— Хотите выпить чего-нибудь?
— Я бы не отказался.
Все комнаты «Цефеи» были оборудованы под любые нужды своих клиентов, а потому почти в каждой из них имелся бар с закусками и спиртным. Майки поднялся и направился к стеклянному бару, что находился в углу.
— Что будете пить?
— Просто виски со льдом. И себе тоже чего-нибудь налей.
Майки удивился такому приказу, но выполнил, налив себе обыкновенной минеральной воды. Когда он протянул бокал мужчине, их пальцы на короткое мгновение соприкоснулись. У него была теплая кожа, и это оказалось неожиданно приятно. И, пожалуй, впервые за все это время Майки ощутил легкое возбуждение и волнение.
— Скажи, «Цефея» имеет определенную репутацию… — внезапно начал незнакомец, отпив небольшой глоток виски из своего бокала. — Ни разу не слышал жалоб на ваше заведение. Каким таким образом?
— Что вы имеете в виду? — тихо спросил Майки, снова примостившись в своем кресле.
— Я приведу пример. Даже самые хорошие бордели в городе не могут похвастаться своими работниками так, как «Цефея». Я говорю о том, что как бы искусно кто-то ни изображал страсть и желание, раскусить его достаточно легко. По крайней мере мне. Здесь же… я такого не замечал.
Майки смутился от такого вопроса, почувствовав одновременно и легкое раздражение на него за то, что он оказался столь бестактен, да еще и сравнил «Цефею» с обычными публичными домами, и удивление оттого, что тот умудрился одновременно и оскорбить, и сделать комплимент в одном предложении. Однако такие вопросы не являлись табу по уставу клуба, поэтому Майки должен был ответить.
Он пожал плечами и несколько более прохладным тоном, чем хотел бы, ответил:
— Это просто профессионализм.
— Это не похоже на профессионализм, — возразил мужчина, разглядывая содержимое своего бокала. — Те, кто здесь работает, отдаются с удивительной страстностью и желанием, так… словно их клиент единственный в своем роде. Не могу понять, в чем подвох? Как вы это делаете?
Майки становился неприятен этот разговор и в то же время увлекал, поэтому он все же решил его продолжить.
— Вы разве не читали наше кредо? Мы любим своих клиентов, — чуть насмешливо заметил он.
По губам мужчины скользнула легкая чувственная улыбка.
— Знаю, но мне с трудом в это верится. Нельзя любить первого встречного.
— Здесь есть завсегдатаи. А у некоторых постоянные клиенты.
— В какой-то мере я считаю это лицемерием, — неожиданно произнес собеседник. — Отдаваться с такими пылкими чувствами, при этом их не испытывая, — подло.
Майки почувствовал обиду и гнев за тех, кто работал здесь, и с легким раздражением заметил:
— В таком случае зачем вы сюда приходите?
Он старался удержать саркастические нотки в голосе, но у него плохо получилось, однако мужчина нисколько не обиделся, наоборот, улыбнулся и откинулся на спинку своего кресла, снова делая глоток виски.
— Наверное, потому, что, как и многие, кто сюда приходит, я просто ищу то, сам не зная что. Возможность расслабиться и отдохнуть душой и телом.
— И при этом осуждаете тех, у кого вы эту возможность ищете? Знаете такое выражение: «Не стоит кусать руку, что тебя кормит»?
Мужчина неожиданно рассмеялся, да так заразительно, что Воробушек едва удержался от ответной улыбки.
— Знаю, но я вовсе не осуждаю. А просто хочу понять. В любом случае это неважно, прости. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
— Поговорим? — Майки вопросительно посмотрел на него, не услышав никакого подтекста в этих словах или хотя бы намека на то, что пора бы переходить к более приятным вещам. Похоже, этот странный мужчина действительно хотел лишь поговорить.
— Тебе еще никто такого не предлагал? — с легкой иронией осведомился тот.
Майки фыркнул.
— Вы довольно странный, — признался он. — Впрочем, давайте поговорим, я совсем не против. Обсудим, скажем, политическую ситуацию на данный момент или, может быть, котировки валют на бирже. Может быть, даже сделаем ставки, насколько упадет курс доллара в следующем месяце…
Договорить ему не дали — эксцентричный клиент, откинув голову, разразился веселым смехом. Майки даже залюбовался им — в медовых глазах заплясали озорные смешинки, что невольно завораживало.
— Хорошо, а чего бы хотел ты? — отсмеявшись и внезапно почти мгновенно посерьезнев, поинтересовался мужчина. Золотисто-карие глаза, видневшиеся сквозь прорези в маске, вперились в лицо Майки. — Ты бы предпочел, чтобы мы перевели наши разговоры в другую плоскость? Скажем, горизонтальную? — Легкий, небрежный кивок в сторону кровати.
Майки удивленно моргнул.
— А вы бы не хотели?
Пожалуй, впервые взгляд клиента прошелся по нему оценивающе, и в глазах цвета лесного ореха читалось явное одобрение. Но он по-прежнему не сделал ни одной попытки притронуться к Майки с определенными намерениями.
— Хотел бы, — тем не менее ответил он серьезно. — Но знаешь, это всегда успеется.
Воробушек с трудом сохранил невозмутимость. Этот клиент был ну очень странным…
Но ни в ту ночь, ни в последующие их ночи, когда он приходил снова, мужчина так и не попытался взять то, за что платил баснословную сумму. За одну такую ночь в «Цефее» клиенты выкладывали едва ли не маленькое состояние, и вместо того, чтобы приятно провести время, этот конкретно взятый предпочитал тратить драгоценные часы в разговорах или за игрой в шахматы.
И все же Майки не мог сказать, что подобные обстоятельства его не устраивают. Ему нравилось разговаривать с мужчиной, ведь постепенно их беседы становились менее напряженными и более откровенными. Они обсуждали разные темы, начиная с политики и философии и заканчивая какой-нибудь недавно прошедшей премьерой кино. Воробушек узнавал все новые стороны своего знакомого незнакомца, который почему-то неизменно платил такие большие деньги за одну ночь с ним — ничем, в общем-то, не примечательным среди целого разнообразия того, что могла предложить «Цефея». По правде говоря, Майки и обслуживать клиентов-то стал совершенно случайно. Раньше он был здесь просто в качестве обслуживающего персонала, то есть убирал комнаты, помогал на кухне, если требовалось, но его заметил один богатый бизнесмен и оплатил время. Разумеется, Феникс объяснил ему, что он не работает здесь в таком качестве, но тот ничего не хотел слышать. Поэтому Майки предложили стать полноценным работником «Цефеи». Причем предложили так, что отказаться он не смог, не понаслышке зная, сколько денег зарабатывают здешние «птенчики». Его взяли на обучение, и, пройдя его за месяц не без трудностей, Майки все-таки вышел на работу.
Не сказать, чтобы он пользовался популярностью среди клиентов, да и постоянных у него не было, но он не сидел без дела. Незаметный, скромный и тихий парнишка со смущением во взгляде также привлекал внимание тех, кто любил такой типаж. И все же Майки был крайне удивлен, когда такой вот постоянный клиент у него все же появился.
Они по-прежнему не представились друг другу, впрочем, Майки не настаивал, но любопытство его снедало тем сильнее, чем лучше он узнавал мужчину. Он знал, что в «Цефею» приходят очень богатые и влиятельные люди — в основном бизнесмены, какие-то чиновники, предприниматели, знаменитости и так далее. И ему были известны настоящие имена многих, кто приходил сюда. Но он даже понятия не имел, кем мог бы оказаться его «Маска», которого он так и окрестил про себя.
Майки не помнил, чтобы человек подобного телосложения и харизмы встречался ему в выпусках новостей или еще где-то по СМИ, но отчего-то мужчина казался ему ужасно знакомым, и порой это ощущение едва ли не сводило его с ума. Он твердо знал, что уже где-то видел его, но где — никак не мог вспомнить.
Маска приходил редко, раз в пару недель, иногда чуть чаще, и настало такое время, когда Воробушек понял, что скучает, если его слишком долго нет. А еще парень осознал, что в эротических фантазиях видит именно своего загадочного незнакомца. И в эти дни радовался, как никогда, что сидит без работы, этому способствовало и то, что он все чаще старался отсиживаться в сторонке, не попадаясь на глаза сиятельным клиентам во время тематических вечеринок, которые ежедневно устраивали в клубе ради развлечения, да и чтобы показать во всей красе работников «Цефеи».
Так что желание узнать, кто скрывается под золотой маской, стало его навязчивым бзиком. Но мужчина все еще не проявлял никакого желания затащить его, наконец, в постель, где, как Майки надеялся, он бы снял эту осточертевшую деталь.
— Воробушек, первый уровень, Сиреневая гостиная, тебя ждут, — привычно уже сообщил Феникс по связи, и парень ощутил, как сердце забилось чуточку быстрее в радостном предвкушении скорой встречи.
Ведь эту комнату выбирал только Он.
Поставив поднос на ближайший столик, Майки поспешил туда и, открыв дверь своей карточкой, остановился на пороге, жадно впитывая глазами силуэт, очерченный лунным светом, что струился из окна. В комнате было абсолютно темно.
Мужчина стоял возле окна, держа в руке бокал с излюбленным виски, а другую спрятав в карман своих брюк. И на этот раз Майки с замиранием сердца понял, что маски на нем не было, когда увидел строгий, четко очерченный бархатной полутьмой и такой красивый профиль.
Кажется, он даже не заметил его присутствия, задумчиво хмурясь, — видимо, слишком глубоко погрузился в свои мысли.
Что же изменилось? Может, сегодня…
Майки неуверенно сделал шаг внутрь, прикрывая за собой дверь. На тихий щелчок мужчина даже не обернулся. Майки не стал включать свет. Неслышно ступая по пушистому ковровому ворсу, он приблизился к нему сзади и положил руки на широкие плечи, затянутые в серый пиджак.
— Привет, — шепотом произнес Воробушек. — Как прошел день?
— Долго. — Мужчина обернулся к нему через плечо.
В полумраке сложно было различить черты его лица, но этого было достаточно, чтобы понять, что он довольно красив. У него была бледная кожа, чуть заостренные правильные черты, и чувственный абрис губ теперь — вкупе со всем остальным, не скрытым маской — довершал целостную картину удивительной элегантностью.
Майки зашел вперед, не удержавшись, поднял руку и осторожно провел подушечкой указательного пальца вдоль его носа, чуть задержавшись на самом кончике, аккуратно, с замиранием дыхания обвел контур красивых губ и… хотел поцеловать, но отчего-то духу не хватило — вместо этого он просто погладил его по щеке.
— Почему… сегодня ты без маски?
— Мне так захотелось. — Уголок его губ приподнялся в загадочной полуулыбке, которая так нравилась Воробушку.
— Хочешь… партию? — неуверенно предложил Майки, ведь это стало их своего рода ритуалом, с которого начиналась каждая встреча.
— Нет, не хочу, — снова удивил его мужчина, и сердце Майки опять сделало кульбит. — Лучше расскажи, как ты провел свой день.
— Или дни? — тихо фыркнул парень, чуть отстранившись, и неожиданно даже для самого себя признался: — Скучно. Без тебя.
— Неужели? — Тихий смешок, сорвавшийся с губ, что так хотелось поцеловать, заставил Майки поднять голову. — А я думал, что в мое отсутствие тебе есть с кем развлечься.
Непонятно почему, но слова мужчины отозвались уколом обиды в сердце, хотя никакого подтекста под собой не подразумевали. Он наверняка не хотел его обидеть, просто констатировал факт, но Майки едва не задохнулся, ощутив комок в горле. Ведь упрек был вдвойне несправедлив — все эти дни, во время которых он едва ли не жил от одного визита теперь уже только его постоянного клиента до другого, парень почти не обслуживал никого из других. Феникс разрешил ему, шеф вообще крайне трепетно относился к своим птенцам, во всем учитывая их пожелания. Ведь было важно, чтобы каждый из них чувствовал себя в «Цефее» как дома, потому что именно непринужденная обстановка и атмосфера счастья и довольства делала этот клуб таким уникальным и загадочным. Здесь никто никого не принуждал. Феникс так радел за счастье своих подопечных, как если бы это касалось его лично, а потому, если видел, что кого-то из них угораздило влюбиться, старался оградить его от встреч с остальными и даже иногда пытался помочь обустроиться. И каждый раз искренне радовался, если кто-то из его птенцов уходил из клуба под руку с кем-то из клиентов, кто стал теперь для него очень близким и родным.
— Я не… Это не так, — тихо ответил Майки, опустив глаза, и отошел от мужчины на пару шагов.
Несколько минут они молчали, и парень ощущал на себе пристальный, изучающий взгляд золотисто-карих глаз.
— Почему же, Воробушек? — так же тихо поинтересовался их обладатель.
Майки вздрогнул, услышав свое прозвище, под которым его знали в «Цефее». Каждый из работников имел такое, но по этим именам их звали лишь клиенты.
— Майки, — зачем-то произнес он свое настоящее имя, по-прежнему не поднимая глаз. — Меня зовут Майки.
— Я знаю, — огорошил его мужчина.
— Но… — парень не удержался и вскинул на него ошеломленный взгляд, — как? Такая информация недоступна…
— Мне было нетрудно узнать, — смешливо фыркнул тот и сделал к нему шаг, приблизившись почти вплотную — так, что Воробушек ощутил запах его дорогого одеколона. — Скажи мне, Майки, а правда, что работники «Цефеи» никогда не целуют в губы? — почти шепотом поинтересовался он. — Это табу для меня?
Майки молчаливо сглотнул, глядя в эти невозможные гипнотизирующие глаза, и хрипло выдохнул:
— Нет.
Тогда казавшиеся такими мягкими и чувственными на вид губы накрыли его собственные, сминая их в собственническом и требовательном поцелуе. Но вместе с тем в этом захватническом прикосновении отчего-то сквозила щемящая нежность, и Майки не сомневался, что она предназначена именно ему. Он приподнялся на носочки, потому что мужчина был почти на полторы головы выше его, и, обхватив руками за шею, жадно ответил на прикосновение желанных губ.
Он ответил только на второй вопрос Маски. Для него это не было запретом, потому что… для Воробушка Маска давно уже стал тем самым единственным, пусть даже парнишка и сам лишь недавно признался себе в этом. И ему он охотно отдал бы свой поцелуй.
