Текст книги "Сердце пирата (СИ)"

Ближе к полночи «Королева морей» вошла в бухту в заливе Дароса. Архипелаг, где процветала работорговля и можно было встретить любого чужеземца: такого расового богатства больше не было нигде, даже в Кадарасе – столице Ияшхирима, открытого для всех желающих восточного государства, где получить гражданство можно очень легко.

Волк появлялся за весь день на палубе всего пару раз, в сторону пленника он даже не смотрел, что невольно уязвляло юношу – подумать только, его красота оставила капитана равнодушным, когда он был любовником самого короля. Короля!

По прибытии в даросский порт почти вся команда капитана разбрелась по местным борделям, мгновенно забыв про пленника. Награбленное сегодня золотишко приятно оттягивало карманы пиратов, им хотелось избавиться от него как можно скорее. В Даросе было очень много игорных заведений, кабаков и публичных домов, где можно либо разжиться за одну ночь приличной суммой, либо же оставить свое богатство.

На корабле осталось лишь несколько пиратов, да и те, напившись в стельку, улеглись спать. Волк им за это не пенял – он и сам прекрасно мог постеречь свой корабль, да и к тому же вряд ли бы нашелся такой идиот, который осмелится украсть у него «Королеву морей».

Почему капитан и сам не отправился считать местные бордели, для пленника осталось загадкой.

Волк наконец соизволил обратить внимание на мальчишку, который простоял весь день на палубе, палимый солнечными лучами и страдающий от жажды. Нежные запястья оказались стерты в кровь, а осанка его уже не была такой прямой и гордой. Сейчас юноша устало повис на сдерживающих его толстых и грубых веревках. Но при приближении капитана мгновенно выпрямился, зло сверкнув изумрудами глаз. Странно, что он еще не потерял сознание.

Заметив это, Волк несколько удивленно хмыкнул, словно ожидал другого. Впрочем, так оно и было, но мальчишка оказался на удивление крепким орешком. Во всяком случае, крепче, чем на вид. А он-то думал, что сейчас его будут умолять о пощаде и просить отпустить. Обычно так и случалось.

Что же, пленник заслужил глоток воды за свою стойкость.

Мужчина неслышно, несмотря на каблуки своих сапог и деревянные доски пола, приблизился к мачте и, отвязав от пояса флягу с прохладной водой, поднес горлышко к пересохшим, запекшимся губам юноши.

– Пей, заслужил.

Но тот, к его удивлению, брезгливо отвернулся.

– Я не принимаю подачки от собак, – холодно уронил пленник.

Синие глаза капитана угрожающе потемнели, и юноша невольно зажмурился, ожидая удара. Однако его не последовало.

Вместо этого мужчина неожиданно зажал ему нос пальцами, перекрыв доступ воздуха, а когда мальчишка открыл рот, чтобы вдохнуть, насильно залил ему в горло воду. Часть тот невольно проглотил, но остатки презрительно выплюнул в лицо капитана.

– Ты… просчитался, – хрипло, с издевкой выдохнул юноша, глядя на своего пленителя снизу вверх. – За меня тебе не заплатят.

Тем не менее, вопреки его ожиданиям, Черный Волк и в этот раз хладнокровно стерпел его оскорбление. Лишь отер капли воды с лица рукавом своей белоснежной рубахи. Ухмыльнулся, выводя пленника из себя еще больше, и, скрестив руки на груди, поинтересовался спокойно:

– Да ну? И почему же? Ты так плохо ублажаешь Его Величество в постели, что он будет только рад сбыть тебя с рук пиратам?

В нефритовых глазах взметнулась злость, а на бледных щеках проступил румянец гнева, но, надо отдать юноше должное, он взял себя в руки и насмешливо произнес:

– Впрочем, как и ты, капитан, – хмыкнул юноша. – Иначе вряд ли бы отказался от своего трофея. Твоя команда сейчас дружно всовывает портовым проституткам, а ты свое корыто сторожишь. Неужели даже шлюхи тебе не дают?

Черный Волк только вежливо приподнял правую бровь в ответ на очередное оскорбление, словно между ними всего лишь произошло досадное недоразумение. Вывести этого неотесанного здоровенного мужлана из себя было просто невозможно! Кажется, он был абсолютно непробиваем. Никаких эмоций – ледяная броня. Ни гнева, ни ярости, ни похоти, ни алчности.

Королевский фаворит слышал о грозе всех морей многое, но не верил и половине. Говорили, что он холоден, как глубинные морские воды, что даже убивает без единой эмоции на лице. И нет у него слабостей… Сладкое вино, сундуки, полные золота и драгоценных камней, морские сокровища и власть, а также продажные шлюхи, роскошные женщины и стройные, хрупкие мальчики – он был равнодушен ко всему. Кроме, пожалуй, «Королевы морей». Но разве есть такой капитан, который не любит свой корабль? Вряд ли.

– Может быть, это и так. – Волк пожал плечами невозмутимо. Ключицы заходили под смуглой кожей от этого движения, невольно приковывая к себе взгляд королевского фаворита. Шрам, что пересекал их, протягиваясь от груди, вдоль шеи и до самого рта, постепенно сужаясь, отчего-то не уродовал капитана, а наоборот – придавал ему определенной харизмы, привлекая внимание к чувственным, сурово очерченным губам мужчины. – Тебе есть разница? А то ты все об одном да об одном. Твои интересы, как видно, не распространяются дальше постели. Сочувствую.

На этот раз пленник оскорбленно вскинулся и стиснул зубы так, что на тонких и нежных скулах заходили желваки.

– И все равно ты неудачник, – процедил он. – Надеешься получить за меня достойный выкуп? Тебе это не светит! Я всего лишь мальчишка-крестьянин в дорогих тряпках.

Мужчина никак не отреагировал на прозвучавшие слова, с каким-то пристальным вниманием разглядывая своего пленника, так что тот ощутил себя тараканом под его сапогами, хоть и не подал виду. Кажется, сказанное им не произвело на Волка должного впечатления.

– Заметно. Но мне все равно. Значит, я просто продам тебя в рабство здесь, на Верхнем рынке, – равнодушно уронил он.

Юноша похолодел. Он знал, что на Верхнем рынке продают красивых рабов, да только судьба у них далеко не самая завидная, ведь даже хорошенькое личико не спасет от унижений и помыканий.

– Ну и отлично! – зло рявкнул он. – Тогда развязывай меня. Твой помощник, как его… Суо, да? Проявил ко мне интерес. Да, я бы покувыркался с ним как следует…

– Кажется, я оказался прав. – Черный Волк чуть поморщился и отвернулся от него. Показалось или нет, но в глазах его мелькнуло досадное разочарование, и пленник внезапно ощутил себя так, словно потерял что-то важное. – В твоей хорошенькой головке, очевидно, нет ничего, кроме знаний о том, как ублажать своего ебаря.

Намеренно ли он унизил его таким вульгарным словом или нет, но прекрасный королевский фаворит почувствовал себя на пару мгновений самой обыкновенной подзаборной шлюхой, и жгучий стыд охватил все его существо. И все же упрямства ему было не занимать.

– Да, – притворно вздохнул юноша, пытаясь спровоцировать его снова. – А слухов о тебе ходит… Видимо, все это вранье. Я действительно думал, что ты тот самый неуловимый капитан, самый страшный пират всех времен и народов… Ненасытный как в бою, так и в постели. А ты так…

Волк прекрасно понимал, чего он хочет добиться – попасть в постель к капитану пиратов, очаровать его и хоть как-то улучшить свое пребывание на пиратском корабле, а там его, может быть, и не продадут… Мало ли? Но, увы, его интересы редко распространялись на любовные утехи. Никогда Черный Волк не позволял своим немногочисленным пассиям помыкать собой.

Он, как и в прошлый раз, обидно рассмеялся, откинув голову, и буйная черная грива, достававшая до плеч, слегка всколыхнулась, потревоженная этим движением.

– Да ты, как я погляжу, просто с ума сходишь от недотраха. Давненько тебе не драли задницу, верно? – Он снова повернулся к пленнику, который смотрел на капитана, зло сверкая изумрудными глазами. – Может быть, зря мои ребята тебя не тронули сегодня?

Несколько долгих мгновений глаза цвета нефритовой волны упрямо смотрели в другие – опасно темные, в которых бушевал в отдалении надвигающийся океанский шторм. Сколько длилось это противостояние характеров, секунду, минуту? Но наконец юноша сдался и устало вздохнул, осознав, что ничего не добьется от этого непрошибаемого пирата.

– В команде я буду полезнее, чем здесь, у мачты, – произнес он едва слышно. – Отвяжи меня, я не сбегу.

Брови капитана взлетели еще выше, и он сделал шаг к мачте, угрожающе нависнув над мальчишкой. Уперся правой рукой в деревянный столб прямо рядом с его головой, от этого движения тот невольно вздрогнул, втянув голову в плечи.

– А я уж было сдался… – неожиданно мягко произнес Черный Волк. – А ты вон как запел? Порох кончился, м?

– Мне уже все равно, – неслышно ответил юноша, чуть пожав затекшими плечами.

Вот теперь, когда он не играл и не притворялся, не пытался манипулировать им, Черный Волк совсем немного смягчился. Происходящее начинало его забавлять, а этот мальчишка… Он все же заинтересовал его.

– Хорошо, – неожиданно для пленника согласился он. – Раз тебе так хочется заслужить мое расположение и попасть именно в мою постель… – каждое слово хлестало, словно плеть, унижая и заставляя юношу пожалеть обо всем, что он сказал ранее, – я дам тебе шанс.

Волк приблизился к нему вплотную, и юноша ошеломленно распахнул глаза, почувствовав через ткань одежды сильное, жилистое, горячее тело хищника, что прижало его к мачте еще теснее, и подумал на короткое мгновение, что капитан хочет взять его прямо здесь, особенно когда ощутил его горячее дыхание на своей шее, от этого кожа покрылась неожиданно волнительными мурашками, но… нет. Мужчина всего лишь освободил его руки, связанные позади мачты, от веревок.

И на секунду фаворит короля почувствовал досадное разочарование.

========== Глава вторая ==========

Получив наконец возможность пошевелить руками, юноша стиснул зубы от боли – кровь быстро возвращалась в затекшие запястья, неприятно покалывая кончики пальцев иголочками. Можно было даже и не думать о том, чтобы растереть запястья – кровавые мозоли сплошь покрывали тонкую и нежную кожу.

Волк покосился на него, почти мгновенно отстранившись, и хмыкнул. Крестьянский мальчишка, как же… Впрочем, ругается он действительно так, что даже сапожник позавидует.

– Иди вперед, – приказал капитан, грубо подтолкнув его в сторону своей каюты, и почти сразу же ощутил, как тот напрягся, видимо, посчитав, что его будут насиловать прямо сейчас. Какого же он высокого о себе мнения.

Но вперед юноша все-таки пошел, спотыкаясь на ровном месте и пошатываясь от слабости. Перед глазами его мелькали темные пятна – он боялся, что упадет прямо здесь.

В каюте горела лишь свеча в стеклянном футляре – здесь царил опасный полумрак. Широкая добротная кровать – как раз под габариты капитана, массивный дубовый стол и кресло, прибитые к полу гвоздями, чтобы не двигались во время шторма, тумба для одежды, шкаф с картами и всяким инвентарем – вот и вся обстановка. На полу ковер, а на стенах картины. Не скудно, но и не богато.

Посреди комнаты стояла бадья с горячей водой. Волк поморщился, бросив на запястья юноши короткий взгляд.

– Раздевайся и залезай в воду, – уронил он, закрывая дверь каюты на засов и направляясь к шкафу, чтобы достать полотенце.

Мальчишке не удалось скрыть легкую дрожь и на мгновение мелькнувший испуг во взгляде, но он все же независимо пожал плечами и принялся расстегивать непослушными, совершенно одеревеневшими пальцами пуговицы своей рубашки, скинув камзол прямо на пол.

– Что, грязного трахать брезгуешь? – ухмыльнулся он хрипло.

– Заработаешь гангрену, идиот, – безразлично бросил капитан, кидая полотенце на подлокотник кресла.

Отвернувшись, Волк остановился возле окна, больше не обращая на него внимания. Кажется, он был недоволен тем, что пришлось уступить свою ванну пленнику.

Упрямец тем временем, глядя на спину капитана, что стоял у окна, скинул рубашку и принялся за штаны, решив, что ему вряд ли еще будет предоставлена возможность искупаться в чистой воде, если, конечно, Волк не решит сбросить его с трапа в море – акулам на радость.

Капитан не обернулся, услышав плеск за спиной и тихий мучительный стон, который не удалось сдержать. Горячая вода больно ошпарила истерзанные руки юноши.

Волк же прошел к шкафу, ступая совершенно бесшумно, и достал бутылку янтарной жидкости – очевидно, виски.

Затем опустился в кресло, закинув ноги на стол, налил себе в бокал немного и сделал глоток, совершенно невозмутимо и равнодушно разглядывая обнаженного юношу.

«Либо он предпочитает женское тело, либо действительно бессилен в постели», – подумалось королевскому фавориту.

Он был так уверен в себе, потому что не один упрямец стал жертвой его чар еще при королевском дворе. В конце концов, даже сам Леонидион возжелал взять его на свое ложе, хотя предпочитал лишь утонченных дам, так что тут говорить об этом грубом мужике? Уж очаровать пирата, оголодавшего по человеческому телу и простой ласке в своих морских странствиях, ему под силу. Но сейчас, замечая, с каким ледяным равнодушием разглядывает его Волк в абсолютном молчании, юноша уже не был так уверен в этом.

Закончив свое омовение, он поднялся из деревянной бадьи, поворачиваясь к капитану и зная, что сейчас, в неверном свете тусклой лампы, он выглядит великолепно: чистые после купания волосы цвета поспевшей пшеницы засияли, прозрачные капельки воды, что скользили по алебастровой коже, очерчивая каждый изгиб его тела, приковывали взгляд к стройной фигуре юноши. И Волк действительно проследил взглядом путь нескольких капель от ключиц до самого живота, но, к досаде пленника, остался все так же холоден.

Вместо того чтобы накинуться на него тут же, он лишь небрежно швырнул ему полотенце, которое упало на пол, потому что поймать его мальчишка не смог – руки все еще плохо его слушались.

Пришлось наклониться, подобрать полотенце. Он укутался в него, морщась от боли, когда махровая ткань задевала истертые до крови тонкие запястья.

– И что теперь? – не теряя, однако, своей самоуверенности, нагло поинтересовался он, сделав к вальяжно развалившемуся в кресле Волку несколько шагов.

Тот не пошевелился, разглядывая его из-под полуопущенных век. Но когда юноша оказался в пределах его досягаемости, неожиданно сделал резкое движение и схватил за руку чуть пониже локтя, неумолимо притягивая к себе. Тот инстинктивно дернулся, но где уж хрупкому юноше вырваться из сильной хватки здоровенного мужика?

Взяв другой рукой бутылку с виски, Волк наклонил ее прямо над запястьем мальчишки, а когда тонкая струйка янтарной жидкости коснулась его истерзанной грубыми веревками кожи, юноша вскрикнул, но тут же, стиснув зубы, сдавленно зашипел.

– Ты что творишь?!

– Обеззараживаю твои ранки, – ответил Волк с саркастической усмешкой, оставляя наконец в покое его руку, но тут же взялся за вторую.

И эту пытку юноша выдержал – лишь разъяренно сопел во время всей процедуры, выражая свое отношение ко всему происходящему в целом и к самому мучителю лично.

Отпустив мальчишку через пару минут, мужчина покачал перед глазами заметно опустевшую бутылку и поджал губы.

– Это было отличное кадарское виски, – только и уронил он. – Ты будешь мне должен.

Юноша лишь зашипел на него, злобно сверкнув глазами.

– Дай запястья чем-нибудь перевязать, – потребовал он.

– Возьми свою рубашку, – любезно предложил Волк, носком сапога подцепляя валявшуюся на полу рубашку и швыряя ее в пленника.

На этот раз тот сумел поймать ткань и, выругавшись, попробовал оторвать от нее несколько лоскутов, но у него не хватило сил.

Пират бросил на него презрительный взгляд, чуть наморщив нос, и, в несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, выхватил у него рубашку и молча порвал на несколько лоскутов. А потом, к удивлению пленника, сам же и перевязал ему запястья, довольно туго, но зато практично.

– Еда на столе, – закончив с перевязкой, сухо обронил он, затем, подойдя к кровати, улегся на нее прямо в сапогах.

Скрестив ноги и заложив руки за голову, капитан прикрыл глаза и, кажется, всерьез собрался спать, чем вызвал у пленника волну негодования. Неужели Черный Волк настолько невысокого о нем мнения, да еще и так пренебрежительно к нему относится, что даже не посчитал нужным лишний раз обезопаситься в присутствии несвязанного пленника?

Яростно сопя, мальчишка тем не менее от ужина отказываться не стал, ибо сильно проголодался за день. Да и желудок требовательно заурчал, стоило ему вдохнуть аромат жареной баранины. И где только пиратам удалось достать такие продукты в море?

Он жадно накинулся на еду, пренебрегая хорошими манерами и изредка поглядывая на дремавшего пирата. А может, капитан и не спал, но юноша не чувствовал, что тот наблюдает за ним, и, воспользовавшись этим, решил сам рассмотреть мужчину. Благо картина ему открывалась поистине шикарная, сильное поджарое тело вытянулось перед ним на кровати во всей своей красе. Густые черные волосы, достававшие капитану лишь до плеч, рассыпались по подушке, рубашка на груди натянулась, обнажая смуглую кожу и позволяя во всех подробностях рассмотреть мощные, хорошо развитые мышцы, в которых дремала скрытая сила и которые были сейчас обманчиво расслаблены. Узлы мышц натягивали рукава рубашки и штаны, волнуя воображение, но о том, что же кроется под одеждой, можно было лишь догадываться. Впрочем, это было не так уж и сложно.

Пленник, наконец-то насытившись, почувствовал голод совсем иного рода. Поднявшись с кресла капитана, которое временно занял, юноша неслышно приблизился к кровати, босиком ступая по толстому ковру. Но даже когда он подошел почти вплотную, Волк не пошевелился и никак не дал понять, что замечает его, выказывая донельзя обидное пренебрежение к его персоне.

Поборов свою гордость, юноша легонько толкнул его коленом в бедро:

– Эй, неудачник, ты спишь?

Пират даже не потрудился открыть глаза, грудь его равномерно вздымалась и опускалась, как если бы он действительно спал, однако ответил совсем не заспанным голосом:

– Не надоело еще?

– Мне нужна другая одежда, – потребовал мальчишка. – На том корабле, что вы захватили, везли сундуки с моей одеждой. Верни мне ее.

– Надо ли мне сообщать тебе, что ты не в том положении, чтобы указывать? – иронично осведомился Волк, наконец-то открывая глаза, и его тяжелый взгляд вызвал мурашки по коже.

– Прекрасно! – вспылил юноша. – Тогда я буду ходить голым.

Он демонстративно скинул полотенце на пол, оставшись совершенно обнаженным.

Волк смерил его долгим нечитаемым взглядом и медленно сел на кровати, подтянувшись на руках.

– Ты действительно такой глупый или просто любишь испытывать фортуну? – поинтересовался он обманчиво спокойным голосом.

– Кто фортуна? Ты? – дерзко бросил юнец, скрестив руки на груди. – Сомневаюсь. Что ты можешь со мной сделать? Разве что отдать на потеху своим пиратам, но ты уже это сделал. Или продать. Но этого ты не сделаешь.

– Твоя самоуверенность вгоняет меня в тоску.

– Иначе ты бы не пустил меня в свою каюту, не вылечил и не накормил.

– Полагаешь, я сделал это по доброте душевной? – с сарказмом приподняв бровь, хмыкнул Волк.

– Нет, ну почему же… – Голос юноши слегка понизился, и он опустился на постель, упершись в нее коленом. Рука его легла на бедро пирата, и он с восторгом почувствовал, что тот ощутимо напрягся.

Узкая миниатюрная ладонь скользнула чуть выше, подбираясь к паху, но была перехвачена за забинтованное запястье, и юноша поморщился.

– Ты ведешь себя как шлюха, – резко бросил Волк.

– Я и есть шлюха, – парировал тот. – Королевская шлюха.

– Что же заставило тебя снизойти до простого пирата? – с холодной язвительностью в голосе любезно осведомился капитан. – Хотя, постой, не отвечай, дай мне сделать это самому. Надеешься выторговать себе свободу своим телом? Не выйдет.

– А может быть, у меня есть другая причина? – В голосе пленника вновь зазвучали низкие, чуть хриплые, искушающие ноты, заставив капитана напрячься еще больше.

Это не осталось незамеченным им.

«Неужели и в самом деле бессилен в постели? – удивленно подумалось юноше. – Иначе с чего бы он так напрягался при любом прикосновении или намеке на близость? Ну не девственник же он, в конце-то концов?»

– Отпусти мою руку, – попросил он почти спокойно, так как Волк все еще болезненно сжимал его запястье.

К его удивлению, капитан внял просьбе – стальные пальцы медленно, словно бы неохотно, разжались. Но он все еще ощущал на себе внимательный, словно бы настороженный, взгляд сапфировых глаз.

Протянул руку, кончиками пальцев почти коснувшись смуглой кожи, виднеющейся в распахнутом вороте рубашки, и почти физически ощутил, как заходили под ней мощные мышцы, резче очерчивая мускулы на груди.

Боится? Сомнительно.

Очень осторожно, опасаясь спугнуть, словно какого-то дикого зверя, юноша проследил рваную нить безобразного шрама, тянувшуюся вдоль всей груди, кончиками пальцев. И Волк, кажется, затаил дыхание, чем вызвал у него волну восторга, теплом разлившуюся по всему телу. Он уже более уверенно прижал обе ладони к груди пирата, огладив бархатистую на ощупь кожу, с волнением ощущая каменно-твердые даже в более или менее расслабленном состоянии мускулы под ней. Волк все еще не сделал ни единого вздоха, но его взгляд тяжелел с каждой секундой, и юноша, ощущая на себе эту тяжесть, чувствовал, как у него пересыхает во рту от волнения.

– Почему ты так напряжен? – тихо поинтересовался он.