Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Lian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Троянский конь. Валери ==========

Путь на нижние уровни Арасака-тауэр навевал мысли о погружении в мрачную бездну.

Тайна за семью печатями. Сверхсекретная область на всех схемах башни – даже для агентов контрразведки – словно кричавшая: не лезь, не копай, если только не хочешь внезапно совершить одобренный свыше «суицид» в одном из каналов Найт-сити.

Ви чувствовала, как дрожат ее руки. И она не знала, причиной этому была тайна в глубине кроличьей норы, куда вела ее Ханако, либо ее собственная, сидевшая внутри нее.

В ави она ощутила первые приступы тошноты. Рефлекторно потерла глаза, безуспешно попытавшись отогнать оптические глитчи. Засунув руку в карман своего белого пиджака и нащупав только его подкладку, Ви почувствовала, как мелкие ледяные иглы страха и предчувствия дурного исхода объяли ее изнутри.

Вероятно, она выронила таблетки, когда они с Такемурой спасали Ханако из особняка. Желание порисоваться перед ним и показать, что его воровка благодаря своей ловкости сможет остаться незамеченной, сыграло с ней злую шутку.

Но, возможно, обойдется. Действия предыдущей дозы хватит. Быть может, она и вовсе умрет раньше.

Ви мало понимала из того, что говорила ей Ханако, и отвечала односложно, будто завороженная блеском золотых линий рук на фарфоровой коже.

Комната с широким окном. За ним – традиционно черно-красный арасаковский пейзаж: черные глыбы металла с алыми сосудами словно бы живой твари.

На долю секунды у нее перехватило дыхание.

Микоши. На нижних уровнях башни располагались сервера Микоши, разумеется. Тюрьма, где она долгое время была заточена.

Ви встряхнула головой, отгоняя чужую, жутковатую мысль. Она никогда не была здесь раньше.

– Ви? – Ханако обратилась к ней, указывая на стул рядом.

Она кивнула в ответ, усаживаясь в него.

Ви, конечно. Это она.

Агент Арасаки. Контрразведка. Красно-черные коридоры. Рабочее место, экраны, данные, потоки информации. Стимулятор напополам с утренним кофе. Платиновая карта страховки Траума-Тим.

Человек перед ней на коленях умоляет пощадить его, просит о помощи. Но приказ Дженкинса однозначен. Рука твердо сжимает пистолет, без сожалений.

Это ее воспоминания. Она – Ви.

Рука сжала подлокотник стула, словно пытаясь найти в нем опору ускользающей реальности.

Все в порядке, она справится. Справится?

Энграмма Сабуро не вызвала у нее удивления. Конечно, старый хрен всеми силами старался сохранить себе жизнь. И, конечно же, самым мудацким способом – ставя опыты на других.

Но это ненадолго. Скоро все кончится.

Гнев. Злость. Желание мести.

Знал ли Такемура о бессмертии Сабуро? Он бы рассказал ей. Не мог же Горо обманывать ее с самого начала. Это было бы бессмысленно.

Если только не пытался ее использовать.

Исключено. Такемура бы не стал.

Но ведь он не всегда был с тобой честен, верно? Арасака – одна сплошная куча лживого дерьма. Избавить мир от нее – оказать ему большую услугу.

Ви бросила на Ханако отчаянный взгляд, тщетно пытаясь открыть рот и выдавить какой-то звук, чтобы предупредить ее.

Ей следовало сделать это раньше. Не когда она уже проиграла.

– Джонни Сильверхенд передает привет, ублюдки.

========== Еще один шанс. Сильверхенд ==========

Ханако всегда была похожа на фарфоровую куклу, настолько, что Джонни был уверен, что ее голова от удара о стол разлетится на тысячи осколков – как ваза.

Однако дочь Арасаки оказалась человеком, и от удара противно хрустнули вполне себе человеческие кости черепа. От еще одного, для верности, сверху – устройством, о назначении которого Сильверхенд не успел задуматься, потекла кровь, а тело фарфоровой суки сползло на землю.

Ханако Арасака была мертва.

Джонни поднял взгляд – энграмма Сабуро исчезла, лишив рокербоя возможности в полной мере насладиться местью.

Он посмотрел на устройство в своей руке и с удивлением осознал, что внутри был еще один чип, вроде того, что опрометчиво засунула себе в голову Ви. Джонни быстро понял, что к чему. Усмехнувшись, он вытащил его и, бросив на землю, раздавил острым каблуком туфли.

Снова задумался о том, насколько непривычно и неудобно ему было в этом теле. Поборовшись с желанием скинуть неудобную обувь и идти босиком, он вспомнил, что есть более насущные вопросы.

Тревога не прозвучала. Значит, в комнате не было камер. А Ханако не успела подать сигнал о помощи.

Вошедшего Хеллмана он также застал врасплох. Скользкая корпо-крыса сразу оценил ситуацию и, как и всегда, попытался выкрутиться. Что-то говорил о том, что Джонни ему, в общем-то обязан, и прочую ересь.

– Ты создал все это дерьмо. Такие мрази, как ты, просто не имеют права жить, – произнес Сильверхенд, сворачивая ему шею.

Оглянув два трупа, он понял, что не почувствовал и грамма удовлетворения. Страшно хотелось закурить. Но херова Ви никогда не курила. И даже в карманах у Хеллмана ничего не оказалось.

Чертовы корпораты.

Взгляд на сервера Микоши за стеклом вызвал у Джонни гримасу отвращения. Сюда бы еще одну бомбу. Или Альт. Она бы быстро придумала, что делать.

Но Ви, сука корпоратская, и слушать ее не захотела. Пошла сюда, как овца на заклание. Идиотка. И дважды идиотка – когда подумала, что он будет сидеть смирно в ее подсознании, пока она будет творить все эту хуйню.

Раздраженно пнув труп Хеллмана, Сильверхенд начал размышлять.

Вряд ли ему удастся выбраться из башни живым. Зато в самой башне осталось предостаточно ублюдков, заслуживающих смерти. А он внутри. Часто ли выпадает такой шанс?

Фарфоровая сука что-то трепала про совет директоров. Значит, все большие арасаковские мудаки сегодня здесь. А еще Ёринобу. А вместе с ним и Смэшер.

Курить захотелось еще сильнее.

Возвращаться на лифте было бессмысленно. Ограниченное пространство, преимущество не на его стороне. Рискованно.

Лестницей было проще. Там арасаковских солдат было мало. Первые и вовсе, заметив Ви, не ожидали от нее угрозы. Стрелять же Сильверхенд мог превосходно в любом теле.

У одного из солдат сигареты все же оказались. Дерьмо несусветное, с непонятной россыпью иероглифов на пачке, на которую даже автопереводчик выдавал какую-то чушь, – но разве можно многого ожидать от арасаковского ублюдка? А в данной ситуации никотин по венам из любой обертки был божественным.

Настроение у Сильверхенда улучшилось настолько, что он даже попытался использовать нетраннерскую магию Ви. Мысленно потянулся к ее кибердеке, подражая ее действиям. Но не получил ничего, кроме резкой головной боли и оптических глитчей.

Нетраннерские способности были целиком частью ее личности, которая в данный момент стала подсознанием Джонни. К себе же она его никогда не допускала. Упертая сука.

Обойдется и без этого. Будет бить Смэшера голыми руками, если потребуется. Конечно, вряд ли ему удастся убить ссаного борга в этом бабском теле, в котором и передвигаться то иногда тяжело, но очередная попытка стоила того.

В любом случае, дел на ближайшие часы у него было много.

========== Долг самурая. Такемура, 1 ==========

Он никогда не думал, что все закончится именно так.

Что именно ослепило его? Невероятное везение, успех его планов, уверенность в своих действиях, граничащая с самоуверенностью? Странная, почти сентиментальная привязанность к незадачливой воровке?

Связь эта была крепче, чем могло показаться на первый взгляд. Горо был обязан ей, она – ему. Потерявшаяся в темноте девчонка с бомбой замедленного действия в своей голове.

Такемура не верил – знал, что она достаточно сильная, чтобы остаться собой. Та, что прибежала за ним из-под развалин через трупы посланных за ними убийц, не могла быть слабой духом.

И не могла предать его.

Тем не менее, случилось невозможное. Непоправимое.

– Занять позиции. Не спускать глаз с лифтов и лестниц. Защищать Мичико Арасаку – в первую очередь. Совет директоров – по остаточному принципу.

Людей мало. По-настоящему верных – еще меньше. Долго ли они продержатся, если Ёринобу решит атаковать? Решится ли он убить и племянницу?

Безумец, задумавший полностью избавиться от своей семьи.

Осознание с каким-то иррациональным пониманием пришло быстро, после первых сообщений о нападении на нижних уровнях и потери связи с Ханако.

С ее смертью умерла его последняя надежда на восстановление чести.

Со смертью Ви…

Такемура убил бесчисленное количество людей за свою жизнь. Но ни одно из этих убийств не вызывало у него таких сожалений, как мысль о том, что ему придется убить Ви.

Он пытался убедить себя, что она уже мертва. Что это милосердие. Пристрелить бешеную тварь, забравшую тело достойного человека – правильно.

В глубине души Горо знал, что это неправда.

Свою цель он выследил с безупречным профессионализмом: занял самую выгодную, незаметную позицию – так, чтобы подходящий был как на ладони снизу перед ступенями. Без возможности отступить или помешать ему сделать выстрел.

Такемура поднял руку с арасаковским пистолетом, бывшим продолжением его руки. Фигура его застыла в неподвижности.

Прицел был направлен точно чуть выше переносицы Ви.

– Ха, как же я мог забыть про тебя, старый хрен.

Сигарета во рту, небрежно-агрессивная поза, так неподходящая тонкой фигуре в белом костюме. Пистолет в окровавленной руке и кривая ухмылка.

– Ладно, – Сильверхенд раздраженно взмахнул свободной рукой. – Давай быстро с этим закончим. Не питаю иллюзий победить тебя в этом теле. И сдается мне, что тебе и импланты вернули. У меня просто нет шансов. Так что, блядь, стреляй уже.

Такемура не пошевелился. Со стороны казалось, что он даже не дышит.

Жива была только ненависть в его серебряном взгляде.

– А, ты не можешь. Вижу. У арасаковского цепного пса есть чувства, надо же.

Секунды тянулись медленно, словно утопая в безмолвии сцены, которая явно выводила Джонни из себя.

Он медленно, невероятно медленно, не спуская глаз с Такемуры, потянулся пальцами к сигарете. Также медленно затянулся и выдохнул сизый дым – в последний раз, затем щелчком пальцев отбросил бычок.

От Такемуры не было никакой реакции. Пауза невероятно затягивалась. Было слышно, как Джонни тяжело и напряженно дышит, в любую минуту готовый совершить действие – побег, может быть ответный выстрел – и не решался.

Постичь же то, что происходило в голове у ронина, ему не представлялось возможным.

Горо Такемура считал себя слабым человеком. Ему приходилось совершать вещи, которые многие бы сочли страшными. Омерзительными. Невероятно жестокими.

И его можно было бы считать таким: жестоким и бесчувственным. Такемура был идеальным исполнителем – тем, кто не задаёт вопросов. Тем, кто выполняет приказы своего господина беспрекословно.

Однако его господин был мертв, а сам Горо превратился из идеального орудия в обычного слабого человека.

Того, кто не может убить единственную женщину. Уже мертвую – ту, чьё тело занял демон.

Он смотрел в ее лицо – одновременно ее и не ее – пытаясь найти ответ на свой вопрос. Правду. Надежду.

Такемура знал, что это слабость, а слабости приводят к непоправимым ошибкам. Слабость и привела его к этому пути.

Иррациональное желание все исправить не давало ему выстрелить. Переступить последнюю черту, за которой слабый человек перестал бы существовать. Оставив лишь внешнюю личину из долга и принципов.

Наконец, Такемура спокойно произнес:

– В чем смысл сотворенного тобой хаоса?

Сильверхенд фыркнул – не без некоторого облегчения.

– А в чем смысл всего этого дерьма, сотворенного старым ‘саковским мудаком? – Сильверхенд очертил полукруг вокруг себя рукой. Помолчав, почти выплюнул: – Считай это вселенским равновесием.

Такемура снова некоторое время молчал, осмысливая ответ.

– Оно стоит всех этих смертей – прошлых и будущих?

– Что за ебнутые вопросы? Ты мне психоанализ решил провести?

На разумные вдумчивые ответы Горо не рассчитывал. Но ответы его и не волновали. Он ждал.

Возможно, что чуда.

– Хочу понять, осознаешь ли ты, что делаешь. Или ты лишь неразумная тварь.

Слова Такемура произносил спокойным, уверенным голосом. Как вода в пруду тихого сада. Серебро его глаз же горело инфернальным огнем.

– Смешно. А ты, значит, тварь разумная.

– Ты украл тело, которое тебе не принадлежит.

Эти слова Такемура уже произнёс с плохо скрываемой яростью в голосе, с той самой, что была в его взгляде.

– А вот это, пожалуй, мы можем обсудить, – Джонни потянулся к карману, где лежала пачка с сигаретами, но в последний момент передумал, раздраженно хмыкнув и просто хлопнул по карману. – Это произошло не по моему желанию. Ублюдки, которым ты прислуживаешь, научились владеть чужими душами. Натурально. Все для воскрешения дедули Сабуро.

Брови Такемуры чуть дернулись вверх, и он даже немного опустил пистолет.

– Ха, Ви предполагала, что ты не знаешь. Невероятно, похоже, она была права. Вы оба – из той дерьмовой породы корпо-крыс, которые слепо следуют приказам, не задумываясь, на кой хер это все нужно.

– Ты лжешь.

Иного объяснения для Такемуры не существовало. Ложь и манипуляции – излюбленное орудия людей без чести.

– Ради чего бы мне? Пристрели меня и сам сходи посмотри. Я только что уничтожил такой же чип, который Ви себе засунула несколько недель назад в голову. Только на нем был всеми любимый старикан, не я. Но уверен – на серверах еще полно его копий. Думаю, вам будет о чем потрепаться.

Такемура молчал, но ледяная броня внешнего спокойствия, давно давшая трещину, открыла в нем что-то еще более глубокое. Жестокое.

– Считай нас с Ви эдаким… прототипом. Я уверен, и дня не пройдет, как Сабуро займет тело какого-нибудь неудачника. Если его не остановить.

Это было невозможно. Если бы это было правдой, то она означала всю бессмысленность его, Такемуры, существования.

Невозможно.

Поэтому он отмахнулся от этой лжи, хоть в этот раз это далось ему непросто.

Пауза, напряженная и темная, заставила Сильверхенда тяжело вздохнуть и осторожно произнести:

– Слушай, пес арасаковский, я понял, что ты не такой мудила, как все здесь. Может, чуть лучше, чем остальные, но мне, пожалуй, этого достаточно. И Ви в тебе что-то нашла. Поэтому давай так, – Джонни усмехнулся. – Заключим сделку. Вы, корпо-крысы, шагу ступить не можете, чтобы не вляпаться в какой-нибудь говно-контракт. Так вот: ты помогаешь мне разъебать здесь все – а я отдаю тебе Ви. Это ещё возможно, я знаю, как.

Левая сторона лица Такемуры – там, где вдоль уха протянулась линия шрама – слегка дернулась, и он опустил взгляд. Хорошо успевшая его изучить Валери смогла бы считать его эмоции и понять, что будет дальше. Но не Сильверхенд.

Такемура принял решение еще до того, как пришел сюда. И слова террориста лишь напомнили ему, что у него нет права очередной раз поддаваться слабости и предать свой долг. Ещё больше обесчестить себя – если это было возможно.

Он резко взглянул Сильверхенду в глаза. Это был взгляд древнего и злого дьявола.

– Надеюсь, ты будешь вечно гнить в аду, kuso yarou.

Выстрел прозвучал с его последними словами. Точно посередине переносицы, в лоб.

Реакция Такемуры также была превосходной. Отбросив пистолет, он быстро преодолел расстояние в несколько шагов и успел подхватить оседающее на пол тело. Сесть вместе с ним на колени.

Мертвые глаза Ви невидяще уставились в потолок. Черты лица постепенно разглаживались, и оно становилось ее лицом – тем, которое он запомнил.

– Валери…

Будто он ожидал, что она оживет. Снова. Очередное чудо от биочипа, арасаковской технологии. Однако время шло, и ничего не происходило, насколько бы сильным не было иррациональное желание Такемуры.

Ви, чье тело он держал в руках, на этот раз была мертва окончательно.

Горо мягко прикоснулся к ее лицу и провел рукой по волосам.

Тишина. Ви по-прежнему была неподвижна. Мертва.

Время, словно переставшее существовать, тянулось медленно в бесконечной пустоте. Спустя невероятно долгое мгновение незнакомым самому себе голосом Горо произнес то, что давно хотел сказать ей, еле слышно.

– Ви… когда природа пробуждается от смерти раз в год – в конце апреля, обычно… в это время Кагава утопает в вишневом цвету. Даже у меня на родине почти не осталось таких мест. Мест, где жизнь хоть и ненадолго, но нереальна и бесконечно прекрасна. Я надеялся, что ты увидишь его, Ви.

Такемура закрыл ее глаза.

Со смертью Ви в нем умерло то человеческое, что в нем еще оставалось. То, что она в нем разглядела. Никому не удавалось так близко подобраться к его душе. И остаться в ней.

Его разум блуждал далеко – там, где не было мертвого тела, Арасаки, террористов, бесчеловечных жестоких технологий и грязного города, который он ненавидел всем своим существом. Где-то в других мирах, совершенных, где Такемуре не приходилось прерывать жизнь молодой и глупой девчонки.

Вероятно, он долго просидел в некотором подобии транса, из которого его вывел осторожный голос Оды.

– Такемура-сан…

Горо медленно поднял голову. Ода взглянул на тело в его руках, но тут же поспешно отвел глаза. Выдержал почтительную паузу.

– Ёринобу попытался уничтожить совет директоров. Атаку удалось отразить, у нас серьезные потери. Я пытался связаться с вами…

– Мичико Арасака?

– Жива.

Брови Такемуры угрожающе сдвинулись на переносице.

– Глупый мальчишка, ты не должен отходить от нее ни на шаг. Твоя госпожа уже мертва, но тебе есть куда стремиться. К еще большему позору и бесчестью.

Ода даже вспыхнул от внезапно нахлынувшей ярости и стыда, но промолчал, глядя на то, как его учитель поднялся с телом Ви в руках, чтобы отнести его на ближайшее возвышение-парапет.

– Займись эвакуацией Мичико-сан. Немедленно.

– Но Ёринобу…

Такемура аккуратно сложил руки Ви на ее животе, накрыл их своей ладонью и произнес:

– Мне стоит самому нанести ему визит.

– Такемура-сан, – произнес Ода с поспешностью – Я должен пойти с вами. Это и мой долг тоже.

Взгляд Горо был красноречивее всяких слов. Его было достаточно, чтобы Ода смущенно отступил. Тем не менее, Такемура произнес с яростной злостью, направленной, однако, вовсе не на его ученика:

– Что из моих слов тебе не ясно? Выполняй приказ.

Ода коротко, но почтительно поклонился, чтобы затем уйти.

Такемура в последний раз взглянул на мертвое и теперь уже безмятежное лицо женщины.

– Встретимся в лучших мирах, Ви.

========== Возмездие. Такемура, 2 ==========

Человеческая органическая кровь, сливаясь, но не смешиваясь с синтетической из поврежденного импланта, стекала по пальцам и капала вниз, оставляя дорожку красно-белых следов за идущим к своей цели Такемурой.

В темных стеклах иногда появлялось его случайное отражение в тех же цветах: костюм был скорее теперь больше красным, чем белым. По большей части это была чужая кровь, но своей тоже хватало. Несколько пуль, разорванной и рассеченной плоти – органической и искусственной. Клинок богомола на левой руке был деформирован и не закрывался до конца, часть его отсутствовала, оставшаяся – обнажила бело-красные внутренности импланта. На левой части лица реалскин вместе с синтетическими мышцами оплавились и слезли, обнажив серебристый хром челюстей. Оптика была цела, как и шейный имплант. Жизненно-важные органы – любого происхождения – тоже. Рана на бедре выглядела особенно плохо, но хромированным сосудам удавалось компенсировать повреждение – на какое-то время. Биомонитор постоянно выдавал мельтешащие красные сообщения, которые Такемура упорно игнорировал.

Бывало и хуже.

В правой руке он держал катану – черный клинок с темно-алой гравировкой ARASAKA на блестящем лезвии. Меч был взят с трупа одного из солдат, но Такемура отнесся к нему почтительно: перед тем, как отправиться к своему главному врагу, он стер с катаны кровь и остатки мозга Смэшера куском униформы с другого трупа.

Ёринобу не обернулся на громкий стук распахнутых дверей.

Сын Сабуро в очередных дорогих шелковых шмотках выглядел скорее как якудза и хозяин доллхаузов Найт-сити, чем главой такой дзайбацу, как Арасака. Такемура даже почувствовал нечто, похожее на сожаление. В его убийстве не было чести. Только долг.

– Из всех моих врагов я недооценил именно тебя. Убить Смэшера в одиночку. Поразительно. Жалею, что в свое время не нашел тебя раньше моего отца, – Ёринобу покачал головой, наконец оторвав взгляд от огромного окна-экрана. Обернулся, когда Такемура преодолел половину расстояния до него. Горо остановился. Катана в его руке была красноречивее всяких слов. – Ты должен был умереть на той свалке вместе с девчонкой. Либо совершить уже наконец сэппуку от позора. Разве нет?

– Не смог, – произнес Такемура небрежно, глядя Ёринобу прямо в лицо, сверху вниз, что в любом случае было вызовом и признаком глубокого неуважения. – Осталось одно незавершенное дело.

Ёринобу бросил беглый взгляд на жуткое изувеченное лицо Горо, искривленную левую руку и алые разводы на его одежде.

Что-то похожее на сомнение, но не на страх, промелькнуло на его лице.

– Все еще считаешь себя самураем?

– Я не самурай.

Ёринобу фыркнул.

– Конечно. Родившись сбродом в Чибе, так навсегда им и останешься, – принявшись расхаживать из стороны в сторону, он не обратил внимания, как пальцы Такемуры еще сильнее сжали рукоятку меча, и продолжил: – Даже несмотря на всю эту блажь старика, так любившего строить из себя сёгуна. Ты защищаешь идеалы, которые тебе не принадлежат. Но забавно здесь скорее то, что кроме тебя они никому и не нужны.

И Ёринобу рассмеялся – надменно, зло.

– Мой отец больше сотни лет строил планы по осуществлению собственного бессмертия. У него почти получилось. Знаешь, у каждого из нас своя цель, Такемура. Своя карма. Твоя, например, оказалась явно сильнее тебя самого. Моя же состояла в том, что я должен был его остановить. Не рассчитываю, что ты меня поймешь: мой отец не поощрял критического мышления в своих слугах. Но раз мы с тобой последние оставшиеся в живых действующие лица этой почти шекспировской драмы, могу позволить себе некоторую вольность, – Ёринобу снова повернулся к окну, взмахом руки убрав потоки информации, так, чтобы сквозь стекло можно было увидеть озаренный неоновым светом ночной город. Рассматривая его, он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить. – Смерть – великий уравнитель. То, что объединяет жителей трущоб и золоченых пентхаусов. Не будет ее, и человечество переступит последнюю черту, после которой возврата не будет. Власть одних людей над другими станет поистине безграничной и бесконечной.

Ненависть Такемуры к Ёринобу была холодной: ронин знал, что все равно убьет его, поэтому решил дать своему врагу произнести последнюю речь. Ему некуда было торопиться. Ощущать к Ёринобу сочувствия он тоже не мог, лишь презрение.

Однако, Горо не мог отрицать некую правду в его словах.

Всего месяц назад подобные речи не вызвали бы в нем никаких мыслей. Сегодня… после всего, что произошло, после многих дней, проведенных наедине с собой в рефлексии, Такемура чувствовал, насколько сильно поколебалась его вера в Сабуро и в тот привычный порядок вещей, который был основой его жизни.

– Твои преступления это не оправдывает, – наконец произнес он. Добавил, почти что бросил Ёринобу в лицо: – Отцеубийство.

– Даже если твой собственный отец планировал забрать твое же тело для своего так называемого бессмертия?

Горо нахмурился в неверии. Это было уже чересчур. Однако то, что говорил Ёринобу, сходилось со словами террориста. Слишком сходилось – для совпадения.

– До сих пор не знаю, была ли это его идея или моей любимой сестры. Ханако ведь всегда была истинной дочерью отца. Жаль, что я понял это слишком поздно.

Такемура встряхнул головой, словно желая избавиться от наваждения, не дать черному яду сомнений окончательно отравить его разум.

– В этом нет никакого смысла. Только лицемерие – тобой двигала жажда наживы, а не желание остановить Арасака-сама. Разве не ты пытался продать технологию здесь, в этом проклятом богами месте? Чтобы твою так называемую черту смог переступить кто-то другой. Я слышу лишь жалкие оправдания человека без чести, предавшего свою семью.

Такемура сделал еще два неторопливых шага вперед.

Ёринобу снова тихо рассмеялся, не оборачиваясь.

– Меня никогда не интересовала эта проклятая “технология”, биочип или его «продажа». Это был прототип, и весьма паршивый. Ни у кого не получилось бы извлечь из него информацию. Разве что кроме Андерса, его создателя. И именно поэтому на нем был Сильверхенд, не какой-то случайный акционер или спонсор, чья энграмма куда более стабильна и совершенна. В которой бы действительно была ценная информация. Я не идиот, каким меня считал отец. И я предугадал, что ему этого будет достаточно. Достаточно, чтобы покинуть свою безопасную крепость и пересечь полмира – чтобы наказать меня.

Такемура вскинул бровь.

– Это была ловушка? Ты планировал убийство с самого начала?

– С какого начала? – Ёринобу обернулся, на его лице была усмешка. – Пятьдесят, шестьдесят лет назад? Когда ты еще и не появился на свет? Считай, что мне наконец представился случай.

Такемура помотал головой, все еще не веря в слова Ёринобу.

– Ограбление?

– Оно было тщательно спланировано. Мной. Официально, конечно, его и вовсе не было. В Конпеки-плаза проникли два агента Милитека с милитековским же дроном. Заказное убийство, заговор, в котором – кто бы мог подумать? – участвовал даже личный телохранитель Сабуро. Некий Горо Такемура.

Ёринобу сделал паузу, с удовольствием наблюдая за вспышкой злости в глазах ронина. За тем, как тот сделал небольшой шаг назад, словно получив почти неиллюзорный удар.

– Все трое нейтрализованы… должны были быть нейтрализованы. А потом, в определенный момент, я бы использовал эту информацию как предлог для начала войны с Милитеком.

В Такемуре вспыхнула ярость, обращенная больше к себе самому, чем к Ёринобу – за то, что не догадался, не почувствовал опасность с самого начала. Это была его обязанность, долг и единственный смысл его жизни. Осознавать, что и он сам, и даже Ви были всего лишь были пешками в чужой игре, детали которой только сейчас полностью открывались перед ним, было невыносимо мучительно. Никакой случайности не было. Декорации, ложь и обман. Партия была разыграна с самого начала.

– Это невозможно…

– Ты о своей роли в моем плане? Возможно, если бы ты был мертв к этому моменту. Но умирать ты все время отказывался. Раз за разом. Невероятная воля к жизни для якобы самурая.

Такемура молчал, чувствуя, как холодный огонь все более пожирает его изнутри.

Ёринобу сделал еще несколько шагов вдоль окна. Ему это явно нравилось – наконец поделиться с кем-то тем, что он давно держал при себе. Пусть даже и с человеком, который неистово желает ему смерти.

– О моем плане больше всех знала Эва, – сын Арасаки задумчиво хмыкнул. – Превосходная, невероятно убедительная была актриса. За небольшой спектакль я пообещал ей «Облака». Неравнозначная мелочь по сравнению с услугой. Но она и не знала, что просить надо было много больше.

Горо помнил и эту женщину, и то, как закончилась ее судьба – Ви рассказала. Очередная жертва Ёринобу. Такая же жертва, как и его глупая воровка.

– Я ведь даже не собирался ее убивать. Но судьба распорядилась иначе, те оборванцы с Пасифики удачно нашли для себя “крайнего”. – На лице Ёринобу даже проскользнуло что-то, похожее на тень сожаления. – А дальше искать не стали. Полагаю, оказались заняты – агенты Сетевого дозора начали исправно отрабатывать мое скромное пожертвование. Тем не менее, справилась Эва превосходно. Нашла самого безмозглого фиксера в Найт-сити, настолько тупого, что он повелся на деньги и согласился украсть у меня. Уже фиксер нашел таких же двух идиотов, идеально подходящих под роль жертвенных овец. Был еще нетраннер, тоже не отличавшийся сообразительностью, раз решил, что взлом систем безопасности Арасаки под силу ему одному, да и еще за считанные часы. Даже милитековский дрон этой компании фактически подогнал Смэшер – я, конечно, говорил ему замести следы, но он не сильно старался. И поэтому опасался, что кто-то может задуматься и начать сомневаться, искать несостыковки. Но нет. Потрясающая самоуверенность, слабоумие и отвага всех действующих лиц сделали мой план возможным.

План был действительно практически совершенным. Если бы только он, Такемура, не нашел Ви на свалке живой и не решил поверить ей. Если бы она не помогла ему после и не спасла ему жизнь. Тысячи «если», болезненно отзывавшиеся в его мыслях.

Если бы не этот план, Ви бы никогда не оказалась в Конпеки-плаза. Их пути бы никогда не пересеклись. Возможно, она все еще была бы жива. И Такемуре не пришлось бы ее убить.

Ярость вспыхнула в нем с новой силой.

– Всех, кроме тебя. Не могу не восхититься такой целеустремленностью и находчивостью. За них и решил наградить правдой – очень надеюсь, что она тебе понравилась.

Издевка в голосе была последней каплей для ронина, заставила вспомнить, ради чего он пришел сюда.

Вряд ли бы кто-то в мире заслуживал смерти больше, чем стоящий перед ним человек. Манипулятор, обманщик, отцеубийца. Человек, превративший по щелчку пальцев его жизнь в позор бесчестья. Человек, который отнял у него все.

– Это ничего не меняет, Ёринобу, – он медленно приблизился к нему на расстояние клинка.

– Разумеется, – тот в ответ развел руками. – Я мог бы надеяться, что ты вскроешься прямо здесь, но, думаю, произойдет это уже после моей смерти. От нее бежать не буду. Я же не мой отец. Свое предназначение я выполнил. Практически. В любом случае, убьешь ты меня или нет – это ничего не изменит.

Такемура молчал, прожигая его взглядом. Он колебался некоторое время, размышляя. Но все же достал с пояса танто и резким движением протянул его Ёринобу.

– Несмотря ни на что, Арасака-сама хотел бы, чтобы его сын умер с честью.

Сын Сабуро лишь раздраженно закатил глаза.

– Знаешь, иди ты все же на хер, Такемура.

Взмах катаны был быстрым и точным. Клинки Арасака делала острые и прочные, способные разрезать плоть и кость как бумагу.

Обезглавленный труп Ёринобу рухнул на пол, голова откатилась в сторону.

Такемура почти со злостью отбросил катану, словно это была змея. Перешагнул через труп и подошел к окну, невидящим взглядом уставившись в его темноту.

Его долг был выполнен, но чувства удовлетворения он от этого не испытывал. Только чувство, что его знатно поимели.

«Защищаешь идеалы, которые кроме тебя, больше никому не нужны». Эти слова крепко, каленым железом врезались в память, и как Такемура не пытался избавиться от этой мысли, он все время к ней возвращался.

Но что еще делать человеку, у которого кроме этих идеалов и принципов больше ничего не осталось?

Он взглянул на танто, который все еще сжимал в левой руке.

Ответ был очевиден.