Текст книги "Ты меня (не) купишь"

Автор книги: Лея Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Лея Кейн
Ты меня (не) купишь

Пролог

Двенадцать лет назад

Роман

– Училки-первокурсницы – это просто бомба! – смакует свое больное предвкушение Себ, пока мы несемся по ночной трассе. – Чех, ты только прикинь, они сейчас на все готовы. Это позже недотрогами в узких юбках и закрытых блузках станут. А с годами превратятся в сварливую Марьиванну.

– Да ладно, учителю физры только ботаны присунуть не хотели, – усмехаюсь я, затягиваясь раздобытой другом травой и идя на обгон.

– Валерию Геннадьевичу?

– Ты идиот? Я о Светлане Денисовне. Багажник у нее был что надо.

Себ громко ржет. В старших классах по этой Светлане Денисовне не сохли только девки, но ревновали нас к ней. И это они еще не знали, какие слухи о Светланке ходили. Заглатывала, говорили, не морщась. Но сучка ученикам отказывала. Хочешь трахнуть физручку – выпустись. А когда мы с Себом выпустились, ее уволили. Твари безжалостные!

Тормозим у дома, из которого грохочет музыка. Народу – завались. Даже во дворе толпятся. Себ носком ботинка тушит окурок, а я оглядываю особняк.

– Бля-я-я… Такой же хочу.

– Губу закатай, – усмехается он, хлопнув меня по плечу. – Папаша твой тебе, распиздяю, ни копейки не даст. Брату твоему меньшому домину отгрохает. Он же у вас молодец. Кадет, солдат, по контракту третий год служит. А ты так – дерьмо на лопате.

Дерьмо или нет, а в двадцать пять пора бы кончать с тусовками.

– Ха, ну поглядим! Через жопу вывернусь, но построю себе такую виллу, что весь город охуеет!

– Окей, я у тебя жить буду, – ржет Себ, подталкивая меня к воротам. – Но это лет через сто случится. А свежее мясо нас уже сейчас ждет.

Он прав. Нас ждут первокурсницы педагогического. Пора бы посвятить их в студенточки сакральным трахом.

Пойло на вечеринке само собой – отстой, а без него хер не на каждую встанет. Хотя радует, что девчонки подсуетились облегчить знакомство. Напялили на себя карнавальные маски. В таком случае выбирать проще – фейса не видно, самому можно нафантазировать красотку с обложки модного журнала, достаточно только габариты бампера и сисек заценить.

– Кажется, я нашел себе дырку, – докладывает мне Себ после очередной стопки и кивает на длинноногую блонди в красном мини.

Доска доской. Черт знает, чем она ему приглянулась.

– Э, гондоны оставь! – Дергаю его за руку, едва он делает шаг по направлению к телке.

Пошатываясь, Себ вынимает из кармана ленту и пытается разделить. Я отрываю один, протягиваю ему и посмеиваюсь:

– Тебе хватит!

Похоже, это его даже не задевает. Молча разворачивается, ориентируется, куда шел, но переключается на рыжеволосую кудряшку – низкую и пышную. Допился бедолага! Решаю не задерживать его. В таком состоянии ему и одной резинки много будет.

Тянусь к единственному стакану с какой-то мутью, но рука сталкивается с другой протянутой рукой. Я бы даже сказал – ручкой: тонкой, белой, ухоженной. Длинными пальцами бы на пианино играть.

Поднимаю свою пьяную рожу и вижу улыбающегося ангела в золотистой маске с черным пером. Ее русые волосы крупными кольцами лежат на обнаженных плечах, и я вдруг ловлю себя на мысли, что хочу быть бретельками ее коктейльного платья. Безотчетно протягиваю к ней руку и тыльной стороной ладони провожу по бархатной коже.

Белозубая улыбка меркнет. Незнакомка делает шаг назад, уколов меня ярко-зелеными глазищами. Блядь, почему я уверен, что она красотка? Да, фигура – огонь, сиськи упругие – что-то между твердой «двоечкой» и слабой «троечкой». Ну и хер с ним, зато видно же – свои! Попка торчком, талия – рукой обвить можно. Но лица-то толком не разглядеть!

Твою мать! Пока фантазирую, как отодрал бы ее, она растворяется где-то в толпе.

Подрываюсь с места, расплескав содержимое стакана, который так никому и не достался, и мчусь за ней. Срать на остальных. Ее хочу! Здесь и сейчас!

Кручусь, как умалишенный, наконец отыскав ее мелькнувший силуэт. Тащу себя следом и думаю, что Себ высмеял бы меня, увидев, как у меня слюни текут.

Девчонка поднимается на второй этаж и юркает за дверь ванной. Не позволяю ей запереться, вовремя подставив ногу.

– Ты что себе позволяешь? – возмущается она, своим ярким голосом окончательно выбивая почву у меня из-под ног. Ну точно – будущая училка! Речь уже поставленная, мямлить не будет. А мне так и хочется услышать: «Рома – плохой мальчик. Рома будет наказан».

– У тебя что, татуха? – Указываю на ее шею, где под волосами виднеется рисунок синей бабочки. Просто не представляю, с чего еще разговор начать. – Не возьмут на работу в школу. Выводить заставят.

– Она временная, – напрягается девчонка, пытаясь вытолкать меня за дверь. – Да выйди ты, я писать хочу!

– Я отвернусь.

Она поднимает лицо, оглядывает меня и хмыкает:

– Тебе сколько лет? Вроде взрослый, явно не студент.

– Был когда-то. Уже дипломированный специалист.

– Так пора бы на работу устроиться, семьей обзавестись, а не за молоденькими студентками бегать.

– А ты выйдешь за меня?

Она мотает головой, обессиленно опустив плечи и скрестив руки на груди.

– Слушай, если ты из тех, кто здесь ради секса, то ищи себе другую.

– Почему? Не в твоем вкусе? – Плечом опираюсь о косяк, ногой настежь распахнув дверь. – Ладно, не будем спешить. Давай познакомимся. Я Роман. Братаны Чехом называют. Для тебя просто – Роман Алексеевич.

Она смеется – коротко, но естественно.

– Отлично. Номер банковской карты?

– Быстро ты в роль жены вжилась, – смеюсь в ответ, как дебил завороженный. Ее бы раком загнуть в этой ванной и заставить рыдать от возбуждения, а я тут какое-то знакомство заладил. – Ну? Тебя-то как зовут?

– Угадай, – интригует она.

Вот мерзавка! Играет со мной, даже не догадываясь, что у меня член уже гудит от напряжения.

– Бабочка, – выдаю с ходу.

– Вау! Действительно дипломированный специалист.

– Я же говорил – профи, епта!

Она осуждающе кривит губы от крепкого словечка.

– Плохие учителя были у тебя, Роман Алексеевич. Даже грамотной речи не обучили.

– Так в чем дело? – Я делаю шаг вперед, надвигаясь на Бабочку и заставляя ее пятиться. – Обучи ты. Папаша у меня при бабосах. Оплатит любимому сыночку репетиторшу.

Бабочка усмехается, выставив вперед руку и упершись ладонью в мою грудь.

– Ты меня не купишь, Роман Алексеевич.

– Еще как куплю. Не сегодня, так в другой раз.

– Ну если только лет через десять-двенадцать, – уверенно заявляет она.

– Я подожду. Уверен, ты и тогда будешь такая же охренительная.

– Лишь бы ты стал самостоятельным. А то вдруг папа престарелому сыну своих бабосов не отвалит.

Ах ты ж ежик колючий! Я уже залип на эту девку. Только она хоть и язва, а однозначно – целка. Но не настолько же я козел, по пьяни лишать девственности понравившуюся красотку, да еще и в чьем-то доме, где на каждом шагу гордые обладатели и разносчики венерических.

– Ты бросаешь мне вызов, Бабочка! Лет через десять-двенадцать у меня собственный дворец будет.

– Ну да, ну да, – смеется она, – а еще сад, конюшни, тачки, вертолет, бизнес и высокое положение в обществе.

– Все ради тебя. – Я руками опираюсь о стену, в которую она упирается спиной, и блокирую ее телодвижения. – Не веришь? Сама же еще прилетишь ко мне на огонек.

Бабочка замирает, а я спускаюсь к ее шее, кончиком носа провожу по пульсирующей венке и слегка касаюсь ее губами.

– Свежая ты, как море.

– А ты пьяный, как свинья! – Она все-таки отталкивает меня, обходит и дефилирует к двери, изящно покачивая бедрами при каждом стуке каблука.

Расправив плечи, сую большие пальцы в карманы джинсов и с ухмылкой смотрю ей вслед. А ведь есть в нашем разговоре зерно истины. Если нормальную бабу хочу заполучить, то за голову браться пора.

– Встретимся, когда у тебя будет все, что ты запланировал, – говорит она на прощание, всего на миг задержавшись в дверном проеме. – Удачи, Роман Алексеевич.

Встретимся, Бабочка, обязательно встретимся. И я тебя однозначно куплю! Не за бабки. На них ты, правильная моя, не ведешься. В моем арсенале такое оружие, что выстрелю прямо в сердце, опомниться не успеешь.

Глава 1. Дарья

Наше время

Три года я ждала свободной вакансии в сто первой школе. Она и к дому ближе, и руководство там шагает в ногу со временем.

– Пожалеете, Дарья Николаевна, что от нас ушли, – люто презирая меня за внезапный перевод спустя две недели после начала учебного года, шипит директор и размашисто подписывает заявление.

По чему скучать? По каждодневным планеркам, на которых директор орет из-за всяких мелочей, как припадочный? По меловым доскам, которые давно пора списать и заменить интерактивными? По быдло-уборщицам, которые визжат, стоит пройти по вымытому полу?

– Посмотрим, – сдержанно отвечаю я, забирая свою бумагу. – У меня к вам просьба будет, вы моих четвероклашек Ирине Сергеевне отдайте. Они ее очень любят.

– Они и вас любят. Ступайте, Дарья Николаевна, без вас разберемся.

Из школы я ухожу чуточку раздавленной. Жалко мне своих ребятишек. Привыкла к ним за три года, прикипела. Хорошо, что в сто первой мне первоклашек дают. Они за две недели еще толком не адаптировались, так что будем вместе к новому месту привыкать.

– Вот, Дарья Николаевна, ваш класс! – представляет мне потерянных детей мой новый директор, Елена Михайловна.

Так вышло, что Тамара Павловна срочно уволилась прямо перед первым сентября, и учениками занимались те, кто посвободнее, рассказала она мне накануне. Сегодня один учитель, завтра – другой. Так что мне предстоит много работы. Справлюсь? Должна!

– Дети, это Дарья Николаевна. Ваш новый учитель! Будьте послушными и прилежными.

Директор оставляет меня наедине с классом, и я, как положено, начинаю знакомство с переклички. Прошу каждого названного ребенка встать и показаться мне. Память у меня хорошая, так что завтра уже всех поименно и в лицо знать буду.

Сейчас еще рано делать выводы, кто из них будет отличником, кто ударником. Зато задир и хулиганов сразу видно. Стоит дойти по журналу до буквы «Л», как некий Логинов Артур, мужчина семи лет от роду, вместо дежурного приветствия спрашивает:

– Дарья Николаевна, а у вас грудь какого размера?

Чего и следует ожидать, часть детей смеется, еще часть краснеет, а самые растерянные просто ждут продолжения.

– Артур, давай сделаем вид, что ты ничего подобного не спрашивал, – снисходительно прошу я, – и начнем наше знакомство заново.

Он, откровенно усмехаясь, разваливается на стуле, и я чувствую, что с этим сорванцом будет сложнее всего. На уроках он отвлекается, не слушается. На переменах шкодит, дразнит девочек, задирает мальчишек. А к финалу моего первого дня еще дымит в туалете неизвестно где взятой сигаретой. Как назло, ловит его не уборщица, которая просто за ухо притащила бы его в кабинет и отдала мне на растерзание, а сама директор.

– Дарья Николаевна, на этого ученика мне каждый день жалобы поступают, – говорит Елена Михайловна, когда заходит ко мне после уроков, чтобы узнать, как прошел первый день. – Я уже родителей в школу вызывала. Но в первый раз пришла няня. Во второй – старшая сестра-студентка. К сожалению, у Артура не все гладко в семье. Он под опекой родного дяди. А у того, видимо, нет ни времени, ни желания заниматься его воспитанием. В общем, вам предстоит трудная работа.

– Ничего, – вздыхаю я. – Трудности я люблю. А могу я взглянуть на его личное дело?

– Конечно. Тамара Павловна еще в августе все в компьютер внесла. Изучите, подумайте, как работать с мальчиком. У нас отличный психолог. Всегда рад помочь.

– Спасибо.

– А в целом как? Вам у нас нравится?

– Да, чудесная школа. И класс отличный, целеустремленный.

– Вы с коллегами не стесняйтесь общаться. Класс классом, а от положения в коллективе многое зависит, – советует мне Елена Михайловна перед уходом.

Но мне сейчас не до коллектива. Мне надо срочно решать вопрос с трудным учеником, пока он не заставил меня пожалеть о переводе.

– И организуйте классное родительское собрание, – добавляет она уже на выходе. – Вам родительский комитет нужно утвердить, узнать мам и пап поближе.

– Да, этим и займусь.

В компьютере нахожу кучу папок, в которых еще предстоит разобраться. Отыскиваю личные дела, открываю файл «Логинов» и вчитываюсь.

Логинов Артур Глебович… Так-так-так… От прочитанного волосы дыбом. Мать в психиатрической лечебнице, отец в тюрьме. Откуда же ребенок уравновешенным-то будет?!

Дотягиваюсь до кулера, набираю стакан воды и, поднеся ко рту, читаю дальше.

Опекун – Чеховской Роман Алексеевич…

Захлебнувшись, обливаюсь водой и откашливаюсь. Тот случай, когда жалеешь, что у тебя хорошая память!

Бросив стаканчик в мусорную корзину, стягиваю шелковый платок с шеи и стряхиваю им с себя воду. Ну вот, вся блузка мокрая. Теперь ждать, пока высохнет. Не идти же в таком виде домой.

Снова смотрю на экран. Нет, не показалось.

У меня пальцы начинают подрагивать от волнения. Я же этого Романа Алексеевича со своего посвящения в студенты помню. А прошло уже двенадцать лет. Просто сложно забыть дерзкого кобеля, который в то время ничего собой не представлял, а сейчас город в своем криминальном кулаке держит. Сколько новостей я о нем пересмотрела и перечитала. Он буквально рос на моих глазах. И ведь добился всего, о чем тогда в пьяном угаре договорились. Построил себе огромный дом в пригороде, открыл ночной клуб, машины самые крутые из заграницы привозит, вертолетная площадка прямо во дворе. Не понимаю только, почему Артура в эту школу отдал? Она не новая, далеко от дома. Мог бы в частную мальчишку отдать, или вообще семейным обучением обойтись.

Так или иначе, теперь я учительница его приемного сына, а по совместительству племянника, и мне рано или поздно придется снова встретиться с ним лицом к лицу. И я безумно рада, что в тот вечер была в маске. За столько лет он уже и не помнит меня. А даже если помнит, что с того? Он дважды был женат, если мне не изменяет память. Позже был помолвлен с какой-то итальянкой, но у них что-то не срослось. А сейчас рядом с ним такие модельки крутятся, что вряд ли он повторит свой дешевый подкат к пресной училке. Мне уже не восемнадцать. Да и… должно же смутить его обручальное кольцо на моем пальце.

Стоит вспомнить о муже, как на завибрировавшем телефоне высвечивается «Степа».

– Я сегодня на тренировке задержусь, – сообщает он. – Ужинай без меня.

Муж у меня всегда краток. Боец под два метра ростом, кандидат в мастера спорта. Из-за прошлогодней травмы немного в депрессию впал, но уже становится бодрее. Я люблю его именно за то, что он такой, какой есть. Не притворяется быть кем-то другим. Он далеко не романтик и убежденный чайлдфри. Выходя замуж, я была уверена, что последнее не станет помехой нашему счастью, потому что я ежедневно окружена детьми. Но чем старше становлюсь, тем сильнее обуревает желание завести родного ребеночка. Хочется, чтобы меня не Дарьей Николаевной называли, а мамой. И от тоски порой тихо плачу в подушку. Пытаюсь Степе намекнуть о своей мечте, но он не понимает, а если и понимает, то делает вид, будто не слышит. Прямо сказать тоже не могу. Знала, за кого замуж иду. Он мне сразу все обозначил: на первом месте спорт, на втором – жена, на третьем – достаток. Больше ни для чего в его жизни места нет.

– Жаль, – вздыхаю я. – Я думала взять красного полусухого. Отметили бы мой первый день в новой школе.

– На выходных отметим. Давай, мне на спарринг пора.

– Целую.

Я откладываю телефон, тяжело вздохнув. Не думаю, что Степе все равно, понравилось ли мне на новом месте. Не спросил, как дела, наверное, потому что сильно занят, или потому что знает, что я все преодолею. Он никогда в моей силе не сомневается.

Переключаюсь на работу. Изучаю расписание уроков и решаю в пятницу все же организовать родительское собрание. Но для начала надо представить себя родителям. Почти час вношу в телефон их номера, создаю чат в мессенджере, приглашаю туда всех пап и мам и замечаю, что нервничаю, сохраняя номер Чеховского. Как он меня тогда назвал? Бабочкой?

Рефлекторно пальцами касаюсь шеи на месте татуировки и смеюсь, вспомнив, как сказала ему, что она временная. Надо не забыть надеть платок, а то еще сбудутся его предсказания – Елена Михайловна увидит и выводить заставит. Надо же! Столько лет прошло, а я до сих пор не забыла.

«Добрый день, уважаемые родители! Меня зовут Городецкая Дарья Николаевна. Я новый учитель первого «в». Сегодня познакомилась с вашими детками. Надеюсь, мы с ними подружимся. Приглашаю вас в пятницу на родительское собрание в 18:00 в кабинете «204». Желательно присутствие хотя бы одного родителя. Решим самые насущные вопросы и обговорим планы на текущий учебный год. Домашнее задание детям пока не даю. Всем удачной недели».

Разумеется, сразу сыплются десятки сообщений. Кто-то здоровается, другие спрашивают о расписании, третьи возмущены питанием в столовой. Чат разрывается от вопросов и спама типа «Потерялся наш кот, помогите найти» до возмущения, почему рабочие тетради родители покупают за свой счет. И только с номера Чеховского не приходит ни единого сообщения. Хотя заглядываю к нему в личку и вижу, что он онлайн. Интересно, читает? Листает? Или это вообще номер няни Артура? На аве какой-то цветок.

Вздохнув, осмеливаюсь написать вдогонку еще одно сообщение:

«С родителями отдельных детей хотелось бы встретиться в удобное для них время. Прошу папу Артура Логинова отписаться мне в личку».

Господи, зачем я это делаю? Веду себя, как девочка, мечтающая встретиться с олигархом, чья душонка запачкана самыми грязными грехами. Но с другой стороны – не избегать же его теперь! И его подопечный действительно срывает уроки, обижает одноклассников и нарушает школьные правила.

«Здравствуйте, Дарья Николаевна! Я сестра Артура Логинова. Вы просили написать вам».

Ну вот, не угадала. Это номер сестры.

Не успеваю набрать ответ, как девушка звонит мне.

– Алло, – отвечаю мягко.

– Дарья Николаевна? – слышу нежный голосок. – Меня зовут Лучиана. Не удивляйтесь, это мое настоящее имя. Мой папа итальянец. А то многие не верят, думают, Арти снова врет.

– Лусиана…

– Лучиана. Чэ. Чайка, – поправляет она меня, очевидно с улыбкой.

– Простите, Лучиана. Я все же хотела бы поговорить о поведении Артура с его законным опекуном. Вы оповестите его, пожалуйста. Если мы совместными усилиями не примем меры, мальчика могут определить в специализированную школу для трудных детей. Это в лучшем случае. Он сегодня курил. За это, как минимум, на родителя налагается штраф. Роману Алексеевичу тысяча по карману не ударит, но Артур – мальчик с определенным авторитетом. В нашей школе он самый богатый ученик. Многие дети захотят на него равняться. Дурной пример заразителен.

Девушка протяжно вздыхает. Похоже, дождаться ответственности от Романа Алексеевича даже сейчас, двенадцать лет спустя, задача не из простых.

– Я постараюсь, – отвечает она. – Во всяком случае, вы всегда можете обратиться ко мне или к Вере Ивановне. Это няня Арти. Иногда он к ней прислушивается.

– Буду иметь в виду. Но конкретно сейчас Артур нуждается во вмешательстве мужчины в его воспитание.

– Я вас поняла. Спасибо. Вы очень милая.

Мои губы растягиваются в улыбке. В тридцать лет приятно слышать комплименты даже от девушек, даже по телефону. Не то, чтобы я ими обделена, просто в юности они сыпались чаще.

Я прощаюсь с Лучианой и обнаруживаю сорок восемь непрочитанных сообщений в чате. Вечер обещает быть нескучным.

Глава 2. Роман

Твою мать, это самый тухлый вечер в моей жизни! Но у моей куклы сегодня днюха. Девятнадцать, как-никак. Почти взрослая. Хотя о взрослости говорить там слишком рано. Моя племянница на год младше, а ума куда больше.

А кукла моя вдруг захотела провести вечер вдвоем: пить кислое шампанское, слушать тупую молодежную музыку и позволить мне наблюдать, как она распаковывает гору моих подарков. То еще зрелище.

– Вау! Ромочка! Это же тот самый браслетик, что я тебе показывала! – визжит истерически, прыгая на месте и хлопая в ладоши. К счастью, буфера радуют глаз, подпрыгивая и рвясь из пеньюара наружу. – Ты запомнил… – дует она губки, залезая ко мне на колени. – Ты такой пуся…

Трудно не запомнить, когда она три месяца подряд носом тыкала меня в свой гребаный журнал.

Я вяло кручу в руке полупустой бокал и думаю лишь об одном: лучше бы сунул ей веник за двести баксов и трахнул ее где-нибудь в толчке своего клуба. Нахера подписался вдвоем отмечать эту знаменательную дату?!

– Ромочка, ты чего такой кислый? – Она расстегивает верхние пуговицы моей рубашки и залезает под нее своими пальчиками. – Заболел?

– Я не кислый, тебе показалось. – Допиваю шампанское, отставляю бокал на пол и подхватываю куклу под бедра. – Давай-ка я тебя самым классным подарком угощу. – Бросаю ее на кровать и начинаю расстегивать ремень своих брюк.

– Ну Ро-о-ом, – тянет она, – я еще не все коробочки открыла. Разве тебе не интересно, все ли мне понравится?

Охуеть! Еще бы тебе не понравилось! Если твои подарки в магазины вернуть, то на собранные бабки можно квартиру купить!

– Ро-о-ом, – она закусывает губу, подогнув одну ногу и поймав мое внимание скользнувшим с бедра шелком пеньюара, – а ты случайно колечко среди подарков не припрятал?

Блядь, аж воздухом давлюсь! Кукла что, на предложение намекает? Прости, детка, но я уже дважды был женат на таких, как ты, и один раз помолвлен.

– Нам же и так хорошо. – Вытаскиваю ремень и принимаюсь расстегивать оставшиеся пуговицы.

– Ну Ро-о-ом, – нудит она. – Мы с тобой уже пять месяцев вместе.

Нет, кукла, мы не вместе. Просто я ебу тебя уже пять месяцев. А это не одно и то же.

– Когда ты меня со своими родными познакомишь?

Никогда! У меня отец только недавно рак победил. Представлю ему куклу – и тут же в могилу загоню.

– Попозже. Не капризничай, а то я рассержусь.

Она опять дуется. Подбирает ноги, садится и скрещивает руки на груди.

– Я не хочу щекотушек, – бурчит. – Ты мне все настроение испортил.

Ебаное все! Я и сам уже ни хрена не хочу. Хорошо, что Лучик вовремя звонит. Хоть отвлекаюсь от куклы.

– Тебя где опять носит? – возмущается, и не подумав поприветствовать родного дядьку.

– Не ори! Дом горит, что ли?

– Горит. Но не дом, а школа. Вернее, скоро сгорит, если Арти так и будет в ней поддымливать.

Задрал меня этот мелкий пиздюк!

– Сколько там за штраф отвалить надо? – устало вздыхаю, уже тупо чувствуя себя кошельком для всех.

– У него наконец-то постоянный учитель появился. Она хочет встретиться с тобой.

– Лучик, со мной все бабы хотят встретиться. Отправь Веру к ней. Пусть с ней все решает.

– Она настаивает на встрече с тобой. В пятницу будет родительское собрание.

Еще бы я в этом сектантском мероприятии участие не принимал!

– Тогда отправь Фазу. Пусть представится мной и поговорит с той старой брюзгой.

– С чего ты взял, что она старая? – удивляется Лучиана. – По голосу не скажешь. И Артур говорит, что… В общем, если дословно – училка секси, сиськи улет. Вот!

Хм… А этот пацан ничего. Вкус у него хороший. Пожалуй, доверюсь. Схожу, гляну, что там за секси с улетными сиськами. Тем более мне явно надо отвлечься от куклы. Кого-то постарше отодрать.

– Ро-о-ом, – отмирает кукла, прильнув ко мне, – а ты меня заводишь, когда так сосредоточен.

Сосредоточен, епта! Хрена себе, какие слова она знает.

Глажу ее по голове и лыблюсь:

– Ты же сказала, что не хочешь щекотушек.

– Я передумала. Посидела, подумала и поняла, что жить без тебя не могу.

Или без моего бабла. Ведь не клюнула бы на тридцатисемилетнего дядьку, будь он сантехником.

– Но я обиделся, Кристиночка, – отвечаю и размышляю, верно ли ее имя назвал. Паршиво будет, если она окажется какой-нибудь Кариночкой, а я облажался прям на ее днюхе.

– Ро-о-ом, ну прости-и-и…

– Хорошо, уговорила, – скалюсь еще шире, как полоумный беглец из психбольницы. – Ты иди пока в душ, а я свечи зажгу.

– Ты купил свечи? – Ее глаза загораются.

Ой, дура!

– Ага, – киваю, разворачивая ее к двери ванной. – Ты иди-иди.

Счастливая до предела, она топает в нужном направлении, а я беру мобилу и ствол и валю отсюда поскорее. Не знаю, какого черта терплю ее так долго? Наверное, старею. Задолбался бегать в поисках, кому бы присунуть. А тут всегда на все готовая кукла. Пусть не дочь депутата, зато мозг почти не выносит.

Заваливаюсь в машину, разбудив дремлющего за рулем Фазу.

– Быстро вы, босс, – вздыхает он, разминая шею. – Куда едем?

– Домой.

Нравится мне, что он не задает много вопросов. Покорный, исполнительный и толковый, хоть и молодой совсем. Даже двадцати пяти еще нет.

Заводит тачку и выруливает со двора, а я отправляю Лучику сообщение с просьбой дать мне номер училки. Минуты не проходит, как я вношу его в телефонную книгу, открываю мессенджер и увеличиваю фотку на ее аватарке. От увиденного в паху жечь начинает. Деловая, в строгом костюме, с собранными волосами, но все равно сексом от нее прет. Или мне уже мерещится, потому что устал от кукол и жажду нормальную девку трахнуть.

– Глянь, как тебе? – показываю училку Фазе.

Он бросает ничего не значащий взгляд на телефон и снова переключается на дорогу.

– Норм.

– Мне иногда кажется, что ты бесполое существо, – фыркаю. – У тебя хоть подружка-то есть? А то я начинаю сомневаться в наличии у тебя личной жизни. Выходные не просишь, раньше с работы не уходишь, задерживаешься по любой моей прихоти… Училка это пацана моего. В школу вызывает.

– Когда моего отца вызывали в школу, он не радовался, а ремень доставал.

Бля, ремень! У куклы забыл. Сейчас нафантазирует себе невесть что.

– А когда моего вызывали, я из дома сбегал, – усмехаюсь, снова взглянув на училку.

Красивая, сучка. Глаза – огонь, кожа свежая, здоровая, ничем не испорченная, волосы блестят.

Напишу-ка я ей. Нет! Я же не задрот какой-то. Позвоню.

Набираю номер и прислушиваюсь к гудкам. Училка не отвечает, и я живо представляю, как она принимает в это время душ, растирает по своему стройному телу пену, гладит все свои изгибы и округлости, возбуждается и начинает шалить… От разыгравшегося воображения звезды перед глазами мелькать начинают.

– Алло, – отвечает так внезапно, что на мгновенье даже теряюсь. – Слушаю. Говорите.

Мать твою, вот это голос! Я уже ради него с ней увидеться хочу.

– Добрый вечер… – А как ее зовут-то???

– Здравствуйте.

Лучше бы она молчала. От каждого ее нового слова у меня член вибрирует. С таким голосом она могла бы и покруче работу найти, чем за сраные копейки дебилов уму-разуму учить.

– Я дядя Артура Логинова. Вы просили с вами связаться, – отвечаю с привычным мне шармом. Люблю тоном похрипеть, девки тогда фонтаны кипятка извергают.

Теперь с ее стороны в диалог вступает гробовая тишина. Я даже отнимаю телефон от уха, решив, что связь прервалась. Ни черта – счетчик тикает.

– Роман Алексеевич…

О да! Черт подери, скажи это еще раз, крошка! Пожалуй, я буду звонить тебе по ночам, когда кукла не в настроении щекотушками заниматься.

– Верно, – произношу все с той же ярко выраженной дерзостью в голосе. – А вас, простите, как зовут?

Она почему-то нервно откашливается:

– Дарья Николаевна.

Дарья… Даша… Дашуля…

– Роман Алексеевич, – вырывает она меня из мира грез, – меня беспокоит поведение Артура. Мальчик сейчас в том возрасте, что…

– Тс-с-с… – перебиваю я ее, хотя слушал бы и слушал, не пори она чушь. – Я подъеду завтра в школу после шести вечера. Дождитесь. Все обсудим. И… – я делаю паузу, слушая ее сбившееся дыхание, – не вносите меня в чат класса. Мне плевать, какой перловкой кормят в школьной столовой, какие жуткие шторы в актовом зале и почему вместо музыки послезавтра математика. Этими вопросами занимается няня Артура.

– Но…

– До завтра, Дарья… – нарочно замолкаю, инсценируя кратковременную потерю памяти.

– Николаевна, – обозленно напоминает она.

– Да. Спокойной ночи. Дарья. Николаевна. – Не дожидаясь ее ответа, прерываю звонок и, сжав телефон в кулаке, восклицаю: – Да, да, да, черт возьми! Я не я, если она не окажется в моей постели!

– Понятно, – монотонно бормочет Фаза. – Мы по-прежнему домой? Или вернуть вас к Кристине?

Я опускаю взгляд на свой пах, где свободная рука лежит прямо на стояке. Вспоминаю о кукле и чувствую, как кровь возвращается на место. Не хочу ее. Надоела.

– Нет, – вздыхаю огорченно. Умеет же Фаза тоски нагнать. – Домой.