Текст книги "Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 2. Перезагрузка (СИ)"

Автор книги: Lexie Greenstwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– …ветер плачет за окноооом….

– Кефирчик, заткни хлебало!

– ….тихой бооолью….отзываются во мне…

– Бляяя, – побледнел Стефан.

– ….этой молодой луныыыыы….КРИИКИИИИИ!!!!!!!

Драко хлопнулся в обморок, чудом не разбудив храпящего Дина. Деймон воинственно подтянул свои подштанники к кадыку.

– ВЗВОД!!!! – рявкнул военрук, для всеобщей картины наступив спящей Гермионе на волосы. – На нас напали!!! Вспышка справа! Это не учения!

* *

– Все достали осиновые колы и святую воду, – распорядился Сэм, когда белые от ужаса студенты, возглавляемые Деймоном, спускались в трюм. – Нет, Поттер, воду не пить! Выплюнь. Выплюнь, я сказал!

– Тихо! – шикнул Деймон. – Взвод, слушай мою команду. Профессор Винчестер, ты ведешь часть матросов вдоль лестницы, а я – вдоль стены. Люцифер!

– Я здесь, дорогой мой, – взволнованно улыбнулся Люцифер.

– Охраняйте Эдика, он что-то подкосился.

– Будет сделано, – кивнул Люцифер, взяв полуобморочного Эдварда за руку. – Друзья мои, а давайте водить с Эдвардом дружественные хороводы!

– Урааа!!! Хороводы!!! – отозвались няшки.

– Да тише вы, – попросил Стефан, вооружившись вилкой.

–….Только….рюмка водки на столе…, – раздалось в темноте.

Одними губами прошептав «раз…два…три…», Деймон тыкнул во тьму пальцем и, испустив душераздирающий вопль, ринулся на проклятого Гюнтера Мохнатые Брови.

Студенты ринулись на помощь, тыкая наперебой осиновыми колами и поливая эту кровавую баню святой водой. Крики, вопли, Эдвард потерял сознание, у Сэма сперли половник, как вдруг….

– Стойте, стойте! – заорал Дин, отшвыривая студентов в сторону. – Это не дух!

Деймон, хнюпнув расквашенным носом, дико осмотрелся и отважился взглянуть на своего противника.

– А он что здесь делает?!

Клаус Майклсон, чумазый и побитый, выплюнул на пол шесть зубов и улыбнулся широкой улыбкой.

– А я с вами плыву! – шепелявя от потери зубов, воскликнул он. – Я еще за неделю в трюм прокрался!

– Бляха муха, – в один голос протянули Дин и Сэм.

– Так это ты пел? – спросил Стефан, помогая небритой «звезде романсов» встать на ноги.

– Ага, – ухмыльнулся Клаус. – Теперь, с вашей силой и моей песней, нам будет легче плыть. Хотите я спою, а?

– НЕТ! – рявкнули абсолютно все, даже оклемавшийся Эдвард Каллен.

====== Глава 5. ======

Эдвард Каллен, одетый в махровый халат и пушистые тапочки, поправил на голове полотенце, накрученное как тюрбан, плеснул себе в кружку чуть-чуть мартини и крепко задумался. В каюте, щедро украшенной плакатами Майли Сайрус, Эдвард сидел уже пару часов, поставив себе цель внести поправки в и без того безупречный сценарий лирической драмы с элементами боевика и эротики. Дело шло в принципе неплохо, однако отвлекаясь на такие бесспорно важные и мужские дела, как маникюр, педикюр, приведение шевелюры в порядок, коррекция бровей и полная депиляция, Эдвард то и дело забывал гениальные мысли, записывал всякую ахинею, плакал, заливал горе мартини (как настоящий творец).

Появление на легендарном броненосца «золотого голоса Британии», лауреата конкурса двойников Стаса Михайлова, и просто красавца, Клауса Майклсона, вдохновило Эдварда еще больше, чем та же кружечка мартини. Талант Клауса к завыванию жалостливых песен прокуренным голосом нужно было использовать в создании будущего киношедевра, однако Эдвард понятия не имел, какую роль мог бы сыграть новоиспеченный актер.

Поэтому, сидя в кресле и рисуя на бумаге цветочки, Эдвард думал над составляющими хорошего фильма, а так же куда бы впихнуть Клауса.

Деталь №1

В фильме должен быть крутой брутальный чувак, который все время попадает в передряги и все время выходит из них живыми, не оборачиваясь на взрывы. Эта роль была отведена Деймону Сальваторе.

Деталь №2

Обязательно должен быть пацан, которого все чмырят, но который в конце-концов станет ну очень крутым перцем, отымеет самую крутую бабу и уедет вдаль на крутом мотоцикле.

– Эээ… – задумался Эдвард. – Ну, допустим Долгопупс.

Деталь №3

В фильме обязан присутствовать загадочный персонаж, который вызывает у всех противоречивые чувства. Стефан Сальваторе, не иначе. Для Эдварда осталось загадкой, как несчастный библиотекарь прожил всю жизнь с эксцентричным братом. Загадочный поступок? Ну вот, есть женщина-загадка, а Стефан Сальваторе будет мужиком-ребусом.

Деталь №4

Раскаявшийся злодей, ставший няшкой. Ну тут понятно.

Деталь №5

Нужен придурок, который будет чихать, когда все будут прятаться от монстра. Придурок, который в полнолуние, в пятницу тринадцатого, будет агитировать всех сходить на старинное кладбище, залезть в склеп, открыть гроб какой-нибудь бабки, которую прокляла мать и которую все подозревали в колдовстве, потому что случайно забыл в этом гробу колпачок для флешки. Придурок, который увидев расчлененный труп, голова которого находится в шести милях от туловища, непременно спросит: «Ты в порядке, бро? Может, нарвать тебе подорожника?».

Эта роль была создана специально для Дина Винчестера.

Деталь №6

Без человека, который в команде будет мозговым центром и поставщиком гениальных идей фильм снимать нельзя.

Тут Эдвард серьезно задумался. Выпил еще кружечку мартини, подумал, походил.

– Повар хоть алфавит знает, – вздохнул Эдвард. – Ладно, повар, так повар.

Деталь №7

Нужен оптимист, который, в пустом доме будет спрашивать «Здесь есть кто-нибудь?». Желательно, оптимист женского пола.

Эту роль сыграет Гермиона Грейнджер, хмурая барышня, одетая в робу из мешковины. Ее не жалко.

Деталь №8

Нужна мадам, которая будет искренне ждать любимого, выходит на берег каждый день, плакать и петь жалостливые песни типа «ООООЙ, ГДЕ Ж ТЫ МОЙ ЛЮБИМЫЙ, Я СЕЙЧАС СДОХНУ ОТ ГОРЯ!»

Оставшейся на берегу Елене Эдвард не доверял, поэтому мысленно отдал эту роль Северусу Снейпу.

– В принципе ничего не забыл, – проговорил Эдвард, нашарив в халате пилочку для ногтей. – Но вот Клаус…

Мысли переплетались, как паутина, субтильный вампир уже почти потерял надежду, как вдруг лучик озарения бравым диверсантом проник в голову Эдварда.

* *

– Мистер Сальваторе! – кричал Эдвард, выбежав на палубу и помахивая сценарием. – Мистер Сальваторе! Командор!

– Да-да, мой ультрамариновый друг, – отозвался Деймон, пребывая в отличном расположении духа.

– Я все придумал! Я придумал!

Деймон, величественно стоя за штурвалом, снисходительно взглянул на это чудо в халате и тапочках.

– Ну и над чем ты подумал?

– Кто пиздит гречку?! – раздался из камбуза оглушительный рев Сэма Винчестера.

Повар тут же поднялся на палубу, и, угрожающе помахивая половником, зарядил драившему палубу Невиллу в живот. – Ты, паскуда?! Щеки тебя выдают! Крупу прямо из трюма тырит и не краснеет! И так рожа шире газеты, а он еще и нашу гречку пиздит!

– Любезный, потише! – огрызнулась Гермиона, которая по-прежнему всех ненавидела.

– А половником в рыло?!

– Отставить садизм! – рявкнул Деймон. – Эдик, что у тебя?

Эдвард глубоко вздохнул, нервничая и комкая край халата.

– Я придумал, кого сыграет Клаус, – булькнул наконец он.

Клаус тут же возник из-за угла, кровожадно улыбаясь слегка туповатой улыбкой.

– Краба? – спросил он, почесав щетинистый подбородок.

– Нам нужна любовная линия, – взахлеб сказал Эдвард. – Вы, Клаус, будете играть…Сладкоголосую Эльзу!

Деймон и Клаус переглянулись.

– Какую Эльзу? – возмутился Клаус.

– Эдик, тебя продуло? – спросил Деймон, лихо крутанув штурвал.

– По фильму Эльза будет вашей возлюбленной, командор! – радовался Эдвард. – Клаус, вот вам текст и песня, которую вы споете, бегая по кораблю.

Клаус брезгливо взял сценарий и, матернувшись, удалился в свои покои.

Деймон резко повернулся к режиссеру и прорычал в самое ухо:

– Ты что, голубятня бровастая, меня в свои ряды записал уже?! Какая Эльза? Какая любовная линия?

– Он в платьице будет, – пискнул Эдвард.

– В каком платьице, даун?

– В синеньком….

– Да ты понимаешь, титька ты тараканья, что я мужик?!

– Ну пожалуйста, – взмолился Эдвард. – По фильму только, я же не прошу вас на нем жениться.

Деймон замахнулся, но от неминуемой смерти Эдварда спас Сэм, опять возмущавшийся по поводу пропавшей гречки. Бормоча под нос ругательства, Деймон злобно столкнул Гермиону за борт, в качестве релаксации, и принялся буравить Эдварда уничтожающим взглядом.

– Но если Клаус не согласится, – проворчал Деймон. – Я тебя….

– LET IT GO!!! – послышалось из каюты Клауса громкое хриплое пение. Маэстро репетировал. – LET IT GO…

– Клаус согласен, – пропищал Эдвард.

Деймон хмыкнул и отвернулся. Так паршиво у него на душе еще не было.

====== Глава 6. ======

Таинство ночи окутало бесконечные морские просторы и на палубе легендарного «Пикачу» зажглись фонари, скотчем примотанные к мачте исполнительными любимчиками генералиссимуса: белобрысым «Кефирчиком» Драко Малфоем и лупоглазым пацанчиком с какой-то закорючкой на лбу (следом от смертоносного заклятия). Ночка обещала быть холодной: это таинственным образом определил великолепный «метеоролог» Дин Винчестер, потому что «мойва всплывает левым плавником к луне, а полет чайки напоминает китайский иероглиф «цзюнь». Именно поэтому экипаж броненосца передислоцировался в каюты, оставив на палубе лишь верных няшек Люцифера и самого гуру доброты – у тех были традиционные полуночные хороводы.

Эдвард Каллен, накрутив на свои буйные вихры последнюю бигудюшку, накинул на свое щуплое тело халатик и, приготовив восковые полоски, предвкушал грядущую эпиляцию. Эдвард был доволен: сценарий писался как-то сам собой, сцены были отрепетированы утром, практически все выучили свои слова, упрямился только сам генералиссимус Сальваторе, которого никак не радовала перспектива стать возлюбленным «сладкоголосой Эльзы».

Сладкоголосая Эльза, в божественном исполнении Клауса Майклсона, стала просто находкой для киношедевра. Няшки с удовольствием шили платье нежно-голубого цвета, в которое в скором времени облачится «золотой голос Хогвартса», юнги с восхищением наблюдали за этой небритой дивой, от которой разило перегаром. Лишь Дин Винчестер проклинал Эдварда за его гениальную идею: трудовик делил с Клаусом каюту, а Клаус, в свою очередь репетировать любил по ночам.

Каюта №1

Клаус бешеным галопом носился по небольшой комнатушке, в импровизированном платье (пододеяльнике, обмотанном вокруг его волосатой груди), картинно взмахивал руками, сбивая со всех поверхностей все, что стояло, и, прокашливаясь, как самец гориллы с двадцатилетним стажем курильщика, пытался вытянуть пока плохо получавшуюся ноту ля. Дин Винчестер, укутанный с головой махровым одеялом, ненавистно буравил взглядом «примадонну», уж очень вжившуюся в роль.

– Я тебя сейчас выпотрошу, – в очередной раз пригрозил Дин, поглаживая мачете.

– Let it go…let it go!!! – щебетал Клаус, танцуя с подушкой вальс.

– Я тебя предупреждаю…

– Let it go!!!!

– Да закрой уже рот, я спать хочу!

– Завтра съемки, – недовольно произнес Клаус. – Не нервируй меня.

– Иди на кухню, там репетируй, – приказал Дин, накрыв лицо подушкой.

– Меня оттуда твой брат выгнал. Let it go…let it go!!!

Дин тихо зарыдал в подушку. Оставалось надеяться, что медвежий капкан, установленный им прямо у койки Клауса, не подведет.

Каюта №2

Покои братьев Сальваторе, охраняемые Гермионой, сжимающей в руках садовые грабли, не были наполненные звуками репетиций, но и своих проблем хватало в этой комнате, с разбросанными по полу носками и лушпайками от семечек.

– Да, зайка моя, – прижимая к уху телефон, прошептал Стефан, боясь разбудить брата, храпевшего так, что на море поднялись волны. – Да, мы в пути. Как здесь? Холодно, много работы, я очень устаю. Да, Елена, Эдвард совсем меня загонял…но в целом, здесь хорошо. Нет, мне хорошо не потому что ты на другом конце земного шара… Нет, я не отмечал разлуку, ты же знаешь, что я не пью. Конечно, любимая, я скучаю. Ты ждешь меня? Моя ж ты Хатико…

– Не оскорбляй собаку Еленой, дурень, – просипел во сне Деймон, не забывая похрапывать.

– Да, Елена, я тебя тоже очень люблю, – продолжил Стефан, пнув брата ногой. – Конечно, я съел то пюре, которые ты мне дала с собой. А, это были тыквенные биточки…Нет, Елена, я не хочу сказать, что ты плохо готовишь, на них просто кто-то сел…Ну что значит, я настолько ненавижу твои биточки, что подкладываю их под чью-то попу? Ну перестань, грибочек мой!

– Грибочек мой…мать моя женщина, – задохнулся храпом Деймон.

– Нет, Елена, я тебе не изменяю, – устало простонал Стефан. – Что значит, ты знаешь, что рядом со мной проститутка? Любимая, это не проститутка, это Деймон, где ты видела проститутку, храп которой похож на рёв адронного коллайдера? Да, Деймон передает тебе привет. И я тоже тебя очень люблю. Да, Елена, я съел все твои биточки. Да, очень вкусные.

– Эти биточки даже чайки жрать не стали, – громко прошептал Деймон, подтянув кальсоны до самой груди.

– Любимая, тебе послышалось! – воскликнул Стефан. – И Деймону тоже понравились твои биточки…

– Ага, я всю палубу заблевал, бедный Долгопупс, который все это оттирал…

– … и Эдику тоже понравились, они же диетические! – Стефан уже пинал Деймона ногами. – Да, мы прямо все съели, еще и нахваливали. Да, моя золотая, ты у меня хозяюшка.

– Господи, да хозяйственное мыло хозяйственнее твоей жены…

Стефан отошел подальше от брата и, продолжал щебетать:

– Прямо такой вкус интересный…

– Как у селедочки с ряжаночкой, – измывался Деймон, подтягивая спадающие кальсоны.

– …и вот прямо такое насыщение…Да, зайка моя, я тоже тебя люблю. Да, конечно, я сохранил судочек…эээ…а какой судочек? От биточков? – вмиг посинел от ужаса Стефан. – Любимая, тут такое дело…ЧТО ЗНАЧИТ, Я ПОТЕРЯЛ СУДОЧЕК?! Елена, спокойно! Спокойно! Я не потерял судочек, он еще где-то здесь, мы его найдем…Обязательно найдем! Что ты мне оторвешь, если я без судочка вернусь?

Деймон махнул рукой на эту семейную драму и потянулся к бутылке рома.

– Потерять любимый судочек жены, – протянул военрук, мысленно перекрестившись. – Да ты, я вижу, адреналиновый наркоман!

Каюта №3

Сэм Винчестер, обложившись мешками с гречкой и ящиками с тушенкой, сладко спал, сжимая в руке черпак. Повар решил сам поймать маньяка, тырящего гречку, и пока караул проходил без происшествий. В спокойных снах Сэма витали сцены из прошлого, смерть невесты, гречка, адские псы, снова гречка, Врата Ада, опять гречка…

Ведро гречки Сэм не променял бы на телегу алмазов.

Возможно, скоро к нему прокрадется наманикюренный Эдвард, который изъявит желание спать на мешках гречки вместе, так как ему, видите ли, холодно. Возможно, ушлый Долгопупс опять позарится на бесценную крупу и получит черпаком по щам. Возможно, Клаус опять разбудит своими романсами.

Но, несмотря на все это, гречишный король на броненосце спал безмятежно и легко. Мысленно окрестив себя Хранителем гречки, Сэм расплылся в улыбке, и, погладив мешки, окунулся в свои радужные сны.

====== Глава 7. ======

Само провидение подавало знаки, гласившие, что безмятежное плавание сейчас сменится жестокой борьбой за выживание, которая, возможно, унесет жизни доблестных мореплавателей. Чугунно-серое небо, устланное грозовыми тучами, нехорошо давило на головы завоевателей Дурмстранга, даже такие недалекие дебильчики, как сержант Долгопупс или, скажем, тот же Клаус Майклсон, чувствовали ледяное дыхание разбушевавшейся стихии.

Деймон Сальваторе стоял в носу корабля, и, не обращая внимания на развевающуюся от ветра рубаху, прищурившись, глядел в темную воду, из которой, предвещая беду, торчали острые камни. Эдвард крутился рядом, снимая генералиссимуса на камеру: такую драматичную моську он пропустить никак не мог.

Дин Винчестер неумело крутил штурвал, пытаясь не покалечить «Пикачу» об острые камни и рифы. Обеспокоенно глядя на Деймона, который был настолько не в себе, что позволил кому-то чужому управлять броненосцем, профессор Винчестер содрогнулся от раската грома и, заметив, что камера Эдварда направлена в его сторону, выпрямился и начал смотреть за горизонт искрящимися от горечи глазами.

– Русалочья бухта, – процедил Деймон, и Гарри Поттер, стоящий рядом, вздрогнул. – В этих водах не один корабль сгинул. Нам предстоит сложная работа, солдат.

– Какие приказания? – с готовностью спросил Гарри.

– Не поднимать шум, – приказал Деймон. – И раздать всем оружие.

– ЕСТЬ РАЗДАТЬ ВСЕМ ОРУЖИЕ!!!

– Поттер, мать твою, я сказал, не орать…

– ЕСТЬ НЕ ОРАТЬ, ПРОФЕССОР САЛЬВАТОРЕ! – рявкнул Гарри. – СЛУЖУ ДОБЛЕСТНОЙ АРМИИ ХОГВАРТСА!

– Поттер, – прошипел Деймон, схватив своего любимчика за ноздри. – Тихо, я сказал. Никому не орать, иначе…

– Кто пиздит гречку?! – Душещипательный ор из кухни заставил командора посинеть от ужаса. – Опять какая-то паскуда целую пачку спиз….

– Тихо, – взмолился Деймон, швырнув в появившегося на палубе повара пустую банку из-под тушенки, служившую пепельницей. – Мы в очень большой опасности. Не поднимайте шум…

– НЕТ, ЕЛЕНА, Я НЕ ИЗМЕНЯЮ ТЕБЕ! – пророкотал Стефан, прижимая к уху мобильный телефон. – Тут нет женщин почти! Ну почему же я сволочь?

Деймон чуть за борт от ужаса не выбросился.

– Закрыли все рты, уроды, – комкая свою рубаху, просипел он. – Мы в Русалочьей бухте и…

– Let it go! –А прославленный исполнитель романсов как раз репетировал свою партию. – Let it go!!!

– Гречка где, твари?!

– Елена, не надо звонить своей бабке и говорить, что на мне порча!

– КАКИЕ БУДУТ РАСПОРЯЖЕНИЯ, ПРОФЕССОР САЛЬВАТОРЕ?!

– ЗАТКНИТЕ ХЛЕБАЛЫ! – рявкнул Деймон, не выдержав этого бедлама.

И тут же об этом пожалел. Грязная вода за бортом тут же забурлила, будто какой-то придурок бросил в нее огромный кипятильник и Эдвард, раскрасневшийся от волнения, не знал, что снимать: рожи команды «Пикачу» или эти странные метаморфозы за бортом.

Потихоньку экипаж начал понимать, что что-то здесь не так. Заткнулись все, даже Сэм. «Хорошие парни», члены синдиката Н.Я.Ш.К.А., мигом отбросили свое занятие (плетение узелков из ленточек) и осторожно свесились за борт. Дин Винчестер тоже смотрел на воду, и к своему ужасу увидел небольшие водоворотики, окружающие броненосец «Пикачу» устрашающим веночком.

Деймон эффектно вытащил из ножен мясницкий нож, при этом, чуть не стянув с себя штаны, и осторожно взглянул на воду.

– А что будет, если в воду плюнуть? – прервал общее напряжение Дин.

– Не смей, придурок, – прошипел Деймон. – Ты разозлишь их еще сильнее…

Смачный плевок, в который его некультурный исполнитель явно вложил все горести, обиды и печаль.

– Стефан, какого хера?! – забывшись, заорал Деймон.

– Ну интересно же, – промямлил Стефан, скромно улыбнувшись.

– Да вы еще нассыте туда! Нет…не смейте…застегни штаны, вша ты подзалупная!

– Смотрите! – крикнул Эдвард, все еще снимающий происходящее за бортом.

Экипаж тут же свесился за борт.

В воде плескалось что-то огромное и, видно, обиженное на плевки, так как рыбий хвост от души пнул борт корабля. На глазах перепуганных путников творилось то, чего так опасался Деймон. На острый камень карабкалось странное существо, гибрид карася и страшной девушки, именуемый в народе милым словом «русалочка».

Русалок оказалось много. Куда больше, чем надеялся отважный командор. Несколько гибридов заняло камни, не боясь поранить свои рыбьи ягодицы, а еще два таких чудища карабкались по якорному тросу на борт.

– РУБИ ТРОС! – дурным голосом заорал Сэм Винчестер, бегая по палубе как ошалелый придурок.

– Я тебе сейчас руку отрублю! Это старинный броненосец! – возмутился Деймон. – Поверните штурвал влево! Корабль занесет, и эти твари упадут.

– Да там же скалы, – возразила Гермиона, закатив глаза.

– Да пошла ты нахуй! – прорычал Деймон, швырнув лохматую девицу за борт.

Недовольный вопль Гермионы вдруг прервало сладостное пение. Тонкие русалочьи голоски выводили какие-то грустные рулады, и, в отличие от Клауса, в ноты попадали.

Русалочья песнь становилась все громче и завораживающее, но матросы, словно окаменевшие и моргнуть не могли, не в силах противостоять гипнозу.

– Закройте уши! – крикнул Эдвард, на которого, в силу его голубизны, обворожительные мелодии не действовали.

– В сторону! – рявкнул Деймон, мигом оклемавшись и схватив в охапку Гарри и Драко, швырнул их на другой конец палубы. – Вспышка справа! Они, блядь, ползут к нам! Слушай мою команду! Закрыть уши, как конюшню перед цыганским табором!

Стефан рухнул на палубу и, корчась в адских муках, насилу заткнул уши валявшимися неподалеку винными пробками. Люцифер, пытаясь восстановить спокойствие, сгрудил няшек в хоровод. Сэм повесил на кладовку с гречкой амбарный замок. И только Дин Винчестер, проявил минутную слабость.

– Эх, держите меня семеро! – завопил он и дельфинчиком прыгнул за борт.

– О Боже! – заорал Эдвард, перекрикивая песни русалок. – Мы его потеряли!

– Еще нет, – крикнул Деймон. – Он зацепился трусами за гвоздь, вбитый в борт! Какая сука вбила гвоздь в бесценный броненосец?!

– Снимите меня! – кричал Дин, мигом потеряв к русалкам интерес. Сейчас он висел в трех метрах от водной глади, трусы предательски трещали, а сердце билось колотушкой.

Но у путешественников были свои проблемы. Одна за одной, русалки карабкались на борт и протягивали костлявые руки к членам экипажа, в особенности к Деймону, который орал, как оперная дива, швыряя в ушлых рыбо-баб, столовые приборы.

– Взвод, готовь оружие, етить твою колотить! – рычал Деймон, отпрыгнув от очередной русалки.

Русалки ползали медленно, их хвосты оставляли склизкие следы на палубе. Невилл судорожно вздохнул, понимая, что убираться будет он.

Счет был на секунды. Не успела одна из русалок прижаться бледными губами к перекошенному рту Стефана, оравшему, что он женат, как дверь одной из кают резко распахнулась, зашибив Эдварда, снимавшего этот экшн на камеру, и на палубу шагнуло нечто, одетое в семейные трусы, майку-алкоголичку и повязанный как мантию пододеяльник.

Клаус Майклсон, прекрасно понимая, что против пения идет только пение, вышел на охоту.

– ТОЛЬКО, – проорал он, раскинув руки. – РЮМКА ВОДКИ НА СТОЛЕ…

Русалки замерли. Их скользкие лица застыли в ужасных гримасах. А пение за бортом стало громче, словно желая показать небритому певцу, кто в этих водах хозяин.

– Спаси нас, о, светлейший! – воскликнул Деймон, воспользовавшись ступором русалок и треснув одной по роже.

– Изыди, отродья Тьмы! – проорал Сэм, скрестив два черпака на подобии животворящего креста. – Это вы у меня гречку тыбрите, проститутки!

Клаус откашлялся и вновь начал петь настолько дурным голосом, что у Стефана из ушей потекла кровь. Русалки заорали, как пожарные сирены и принялись отползать, чтоб упасть за борт и не слышать воистину смертоносного пения.

Клаус, почувствовав себя хозяином морей, раскинул руки и, завершив атаку песней из «Титаника», довел многих матросов до истерики и лопания барабанных перепонок.

Деймон, зажав детям уши, героически орал, не в силах зажать свои. Няшки водили в такт песне хороводы. Сэм, помахивая «животворящим крестом», орал что-то про Родину, гречку и смысл жизни.

–MY HEART WILL GOOO ON!!!!! – голосил Клаус, стоя в луже крови, лившейся из ушей его друзей. – AND OOOOOOOOON!!!!!!

Сиплые визги за бортом стали еще громче. Но, стоило Клаусу взять особо высокую завершающую ноту, как русалки забились в предсмертных конвульсиях, и уже совсем скоро всплыли кверху брюхом, больше не двигаясь. Лишь волны колыхали их гибридные тела, не сумевшие выдержать тягость голосовых связок Клауса Майклсона.

Деймон шатаясь, встал на ноги, и, глядя в упор на Клауса, добродушно улыбнулся.

– Эти морские сучки явно не знали, что мы везем оружие массового поражения! Ура, товарищи!

– Ура! – заголосил экипаж, смакуя первую победу.

– Долгопупс, слушай мою команду, – распорядился Деймон. – Выловить из воды Грейнджер, вернуть на борт Винчестера и помыть палубу, етить ее влево!

– ЕСТЬ ВЫЛОВИТЬ ИЗ ВОДЫ ГРЕЙНДЖЕР, ВЕРНУТЬ НА БОРТ ВИНЧЕСТЕРА И ПОМЫТЬ ПАЛУБУ, ЕТИТЬ ЕЕ ВЛЕВО! – кровожадно рявкнул Невилл.

Деймон опять выпрямился и застыл на носу корабля. В небе блеснула первая звезда, неизменная спутница ночи, полной загадок и приключений.

– Господа, поднять флаг, – гаркнул Деймон. – Нас ждут великие дела!

====== Глава 8. ======

Броненосец «Пикачу» мерно рассекал волны, двигаясь вперед навстречу неизведанным далям. Солнышко уже спряталось за горизонт, создав на борту мистическую атмосферу, которой еще больше таинства прибавляли расставленные вокруг свечи, сплетенные послушниками Люцифера гирлянды и неряшливые кадки с подвявшими цветами. Начищенная до блеска палуба в сумме с этими романтическими метаморфозами «Пикачу» ясно давала понять, что этим вечером на Эдварда Каллена нахлынуло вдохновение.

Точнее, муза посетила клыкастого метросексуала еще утром, когда тот, пытаясь справиться с неожиданно развившейся после встречи с русалками морской болезнью, блевал за борт. Сейчас, с наступлением вечера, Эдвард как раз заканчивал съемки самой, на его взгляд, животрепещущей сцены, для которой и были произведены эти приготовления.

Одетый в нежные шелка Клаус, с припудренной щетиной и густо подведенными бровями, настолько вжился в образ «Сладкоголосой Эльзы», что спел свою знаменитую песню шесть раз, разными голосами, с разной скоростью и разными телодвижениями. Когда же, наконец, это «андрогинное чудо» удалось заткнуть крепким подзатыльником Деймона, Эдвард навел камеру на самого командора, одетого, в честь своего дебюта, в наглаженные недовольной Гермионой портки.

Клаус извивался вокруг своего киношного возлюбленного так, будто сожрал килограмм таблеточек LSD, запил их водкой, разделся догола и полез в трансформаторную будку. «Золотой голос Хогвартса» сначала спел свою коронную песню «Let it go», скача как придурок по палубе, потом, как стриптизер со стажем, крутился вокруг мачты, два раза чуть не падал за борт в порыве чувств, а потом, вспомнив, что существует все-таки сценарий, покраснел и начал придерживаться всех тонкостей, придуманных Эдвардом.

Деймон же стоял как перекошенный памятник жертвам гомосексуализма. На лице – явственное отвращение, дрожащие руки обнимают извивающееся в танцах-песнях-хороводах тело Клауса, а взгляд, адресованный Эдварду Каллену, словно прожигал насквозь, как новомодный лазер, с функцией уничтожения режиссеров-гомосексуалистов.

– А ведь есть же что-то в Эдварде, – прошептал наблюдающий за съемками Стефан, утирая слезы, вызванные драматической сценой Клауса и Деймона.

– Талант, безусловно, – кивнул Дин Винчестер. – Но, по-моему, он как-то немного гей.

– Он человек искусства, мужлан, – прошипел Стефан, звучно высморкавшись в свой пиратский камзол, при виде того, как Деймон, усиленно работающий на камеру, рухнул на колени и начал завывать слезливую песню.

– Какой человек искусства? – не вытерпела Гермиона, закатив глаза. – У него же ни вкуса, ни образования….так, камеру в руки дали, по доброте душевной. Неужели никто не заметил, что в его фильме нет сюжетной линии?

– Грейнджер, пизда ты ушастая, захлопни булькалку! – прорычал Деймон, но, поймав прищуренный глаз Эдварда, мигом вернулся к образу лирического героя, продолжив песню.

–Няшки, срочно в кадр! – махнул рукой Эдвард.

На палубе тут же возник синдикат Н.Я.Ш.К.А., члены которого по случаю съемок сменили свои нежно-голубые мантии на великолепно белые одеяния, похожие на что-то среднее между древнегреческими тогами и мешком для картошки. Медленно передвигаясь, в такт песни Деймона, няшки сгрудились в бессменный хоровод, и, опустив головы, начали кружиться вокруг вошедшего в роль генералиссимуса и Клауса, приложившего ко лбу ладонь, демонстрирующего скорбные рыдания.

– Ну вот кто мне объяснит, почему профессор Сальваторе поет песню «Черный ворон», мистер Майклсон, одетый в женское платье, рыдает, а няшки водят вокруг них хороводы? – взвыла Гермиона.

– Девочка, ты тупая, – прорычал Стефан, израсходовав уже пачку бумажных салфеток, чтоб промокать глаза от слез. – Мы сейчас наблюдаем сцену расставания, так умело обыгранную профессором Сальваторе и мистером Майклсоном, а хоровод «купидонов» словно заключил их в круг, не желая прерывать их пути.

– Вы сами-то поняли, что сказали?

Стефан оскорблено повернул голову в сторону ненавистной девочки и, в очередной раз звонко высморкавшись, проорал:

– Долгопупс!

– Я! – еще громче рявкнул Невилл, перекрикивая пение обожаемого генералиссимуса.

– За борт эту сучку!

Невилл замешкался, хлопая глазенками, явно не понимая, что от него хотят.

– СЕРЖАНТ ДОЛГОПУПС! – прорычал Деймон, спугнув своим голосом няшек. – СКИНУТЬ ЗА БОРТ ЭТУ СУЧКУ, ЕТИТЬ ЕЕ ВЛЕВО КОРОМЫСЛОМ!

– ЕСТЬ СКИНУТЬ ЗА БОРТ ЭТУ СУЧКУ, ЕТИТЬ ЕЕ ВЛЕВО КОРОМЫСЛОМ! – кровожадно рявкнул Невилл.

Ошалелый девичий крик и плеск воды оповестил о том, что исполнительность сержанта Долгопупса всегда была на высоте.

– Снято! – наконец-то заключил Эдвард. – Все молодцы. Клаус…ты просто божество.

Клаус раскраснелся и поклонился, а после, под звучные аплодисменты удалился в свои покои, смывать тональный крем со щетины.

– Итак, господа, – важно произнес Деймон, рядом с которым тут же замельтешили Гарри и Драко, протягивая капитану «Пикачу» махровый халат и чашку чая. – Чует мое сердце, что до Дурмстранга осталось немного. У кого есть идеи по захвату замка?

Воцарилась тишина.

– Как я и думал, мы не стратеги, – покачал головой капитан броненосца. – Сержант Долгопупс!

– Я!

– Немедленно выдать мне гениальный план по захвату Дурмстранга!

– ЕСТЬ НЕМЕДЛЕННО ВЫДАТЬ ВАМ ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН ПО ЗАХВАТУ ДУРМСТРАНГА! – кровожадно рявкнул Невилл и тут же исполнил приказ. – Можно на них напасть!

– Да он чертов гений! – восхитился Дин Винчестер. – Как же мы не догадались? Долгопупс, ты просто космос.

Невилл покраснел, как кипящий борщ. Деймон послал своему любимчику гордый взгляд и, резко повернувшись к бескрайней глади воды, сцепил руки за спиной и прищурил глаза.

Постояв так минут сорок, Деймон наконец произнес:

– Так, когда обед?

– ОБЕД! – прорычал Невилл, со всей дури лупя по ведру половником. – ОБЕД! ТОВАРИЩ САЛЬВАТОРЕ ДАЛ ДОБРО НА ЧРЕВОУГОДИЕ!

– Что я дал? – не понял Деймон, на всякий случай строго нахмурив брови.

– Он имел в виду, что ты захотел жрать, – перевел Стефан, глядя за борт. – Деймон, может уже достанем из воды эту противную девку?

– А она еще не утонула? – искренне удивился Деймон.

– Нет, барахтается еще.

– Ага, я понял. РЯДОВОЙ КЕФИРЧИК!

Драко подбежал к любимому учителю со скоростью молодого гепарда, которого заставили выпить канистру дизельного топлива.

– Бросить в Грейнджер якорь!

– Есть бросить в Грейнджер якорь! – весело крикнул Драко.

– А это не слишком, голубчик? – встрял в беседу Люцифер, до этого кормивший чаек перловой кашей.

– Согласен, – кивнул Деймон. – Некого будет забрасывать на минные поля. Кефирчик, выловить ее из воды!