Текст книги "Вундеркинд (СИ)"
Автор книги: Лера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Лера
Вундеркинд
Я – вундеркинд. Обнаружилось это давно, собственно, в годы розового детства. Вернее, тогда это называлось вундеркинд, а сейчас как только не называют нас – и дети индиго, и еще как, похуже. Ну, да бог с ними. Обнаружила мои незаурядные способности бабушка, царствие ей небесное. Родители все время были в разъездах – мать по командировкам, отец работал вахтой, на нефти. И со мной сидела бабушка, которую я любила и продолжаю любить больше, чем кого-либо. Видимо, это издержки способностей – эмоциональная тупость. Мама так говорит – до чего ты жестокая. А я не жестокая. Я не виновата, что люди у меня вызывают мало эмоций. А бабушку – люблю. Хотя ее давно уже нет. Опять меня куда-то понесло. Так, про то, как бабушка обнаружила, что я вундеркинд. Началось все, когда мне было года четыре – я научилась читать. И потом очень бодро бабушке пересказывала все прочитанное. Слово в слово. Фотографическая память называется. С пониманием прочитанного были неувязки, но это быстро прошло, спасибо бабушке.
Школу я закончила в тринадцать лет. Дурацкий возраст – прыщи, понты, амбиции, слезы. Когда мне было четырнадцать – умерла бабушка. Я думала, я следом отправлюсь – до того тошно было. С бабушкой терпеть эту жизнь еще было как-то можно. Без нее я не умела. Не получалось. Не справлялась. Мама со мной тоже не умела ни жить, ни справляться. Слава богу, давали комнату в общежитии. К компромиссу с соседкой мы пришли быстро – полное игнорирование друг друга. Она тоже... такая, интересная. Не вундеркинд, и то хорошо. Пыталась меня как-то матушка упечь в заведение для таких, как я. Спасибочки, добрая женщина. Еле отбрыкалась.
Закончив школу и пораскинув мозгами, я, со свойственным моему возрасту юношеским максимализмом, приняла решение. Поступать в медицинский. Не могу сказать, что я грезила работой врача, но понимала, что максимальная польза от моей памяти будет именно на этом поприще. Ну, и поступила, на грант. В университете ко мне привыкли быстро, слава богу, внешность у меня серая и непримечательная. А косметика и одежда позволяют добавить себе пяток лет. При умелом использовании, разумеется. В шестнадцать лет выяснилось, что память у меня не только фотографическая, но и абсолютная. Это когда помнишь ВСЕ. Абсолютно. Потому так и называется. Вот, скажем, я по минутам помню, что я делала пятого декабря одиннадцать лет назад. А мне тогда пять лет было. Никому не пожелаю такого счастья.
Родители давно на меня рукой махнули – взаимопонимания мы так и не достигли.
Парня нет. Был, даже опыт сексуальный мне принес. Не впечатлил, честно сказать.
Подруг нет. Друзей – почти нет.
А еще у меня постоянное ощущение, что у меня мало времени. И надо торопиться, быстрее, быстрее, еще быстрее. На качестве это не отражается, и то хорошо.
Господи, когда уже будильник зазвенит! Сна как не было, так и нет, хоть бы встать уже поскорее.... Со сном у меня сложные отношения – редкий гость. Приходится насильно заставлять отдыхать организм, хотя бы просто лежать с закрытыми глазами. Время – половина шестого. Через полчаса можно будет вставать, хоть почитать что-нибудь. Вопрос только, что! При моей памяти, информацию, которую я получаю, надо строго дозировать. И выбирать. Поэтому новости я вообще не смотрю – во избежание.
Совершенно неожиданно затрезвонил сотовый. Я с удивлением обнаружила, что звонит мой одногруппник, он же староста.
– Да, Игорь? – с легким недоумением спросила я.
– Доброе утро. Разбудил?
– Нет, я не спала.
– Это хорошо, – задумчиво сказал Игорь. Повисла пауза. Я кашлянула, ненавязчиво напоминая о своем существовании на том конце провода. – Я чего звоню.
– Чего? – заинтересовалась я.
– После экзаменов все едем сначала в кабак, потом на природу.
– Я помню о ваших планах, – вяло отозвалась я.
– Насть, ну чего ты. – Завел знакомую шарманку Игорь. – Поехали с нами, ты ж ни разу с нами не ездила!
– Игорь, вот приедем мы в кабак. А дальше, что?
– Поедим, попьем, посмеемся, повспоминаем, – начал перечислять Игорь. Я подхватила:
– Народ расползется по парочкам, кто-нибудь из кабака решит осчастливить меня своим вниманием, ты полезешь вступаться, начнется нудное разбирательство. Потом начнут звонить жены и мужья, а наши семейные начнут заполошно метаться и врать напропалую, чтобы урвать немного свободы от счастливой семейной жизни....
– Ты не с той ноги встала, что ли? – проворчал Игорь.
– Я вообще еще не вставала.
– Я тебя послушал, и самому тошно стало! Ну, ладно, ладно. Ну а просто посидеть и послушать хорошую музыку, вкусно поесть, немного попоить?
– Это да, – согласилась я.
– Заметано. Я за тобой заеду в семь. – И отключился, поганец. Я вздохнула и решила вставать.
Экзамен пролетел незаметно – как всегда. Народ шуршал шпаргалками, комиссия лениво делала замечания, вытягивала троечников за уши и брала честные обещания, что эти троечники никогда-никогда не будут лечить людей. Аминь.
Особого упоения, что я теперь дипломированный специалист, я не почувствовала, но трепет местами присутствовал.... Вечер тоже подошел быстро, и Игорь, не слушая моих вялых трепыханий, уволок меня в кабак.
Надо отдать должное Игорю – то, что организовывал все он, я не сомневалась. Во-первых, ресторанчик был очень уютным и тихим. Во-вторых, мы тут были одни – то есть, зал был полностью арендован. Кормили вкусно, ко мне никто не цеплялся, музыка играла ненавязчиво, и все, в общем и целом было приятно. Даже поддавшие сокурсники. Я улучила момент и утащила Игоря курить.
– И сколько я тебе должна? – мрачно спросила я этого прохиндея.
– Нисколько, – ухмыльнулся Игорь, подкуривая. Я насупилась. – Взаимозачет.
– Поясни?
– Помнишь, ты мне денег занимала?
– Странный вопрос.
– Ну да, прости. Ну, так как это было давно, и ты ни разу мне не напомнила, что я тебе должен....
– Ты занимал у меня три года назад, когда у тебя Ванька родился. Зарплату задерживали, стипендии не хватило, а мелкому надо было покупать кроватку и памперсы. Учитывая то, что потребности ребенка с возрастом только возрастают, я посчитала ту сумму подарком новорожденному.
– Насть, заткнись, а? – мирно попросил Игорь. Я пожала плечами и закрыла рот. – Я хоть и не обладаю такой памятью, но все равно, не старый поролон!
– Я поняла. Ладно, а на природу мы куда едем?
– В Шахтер. Лес, луга, горы, вип-домики. Чистое озеро, костры, шашлыки, – Игорь закатил глаза.
– Не перевозбуждайся, – я хмыкнула и щелчком выкинула сигарету. – А как мы туда доберемся?
– Брат мой отвезет.
– Всех, что ли?
– Всех, всех. Он кто-то вроде лесничего там, в лесу, ему как раз ехать туда.
– У тебя брат есть? – поразилась я.
– Двоюродный, – уточнил Игорь и повел меня обратно в зал. – Ты пробовала мартини?
– Чего я только не пробовала, – пробормотала я. – Но поить меня не стоит, ей-богу.
– Не буду, не буду, – засмеялся Игорь.
– Игорь, я, наверное, поеду скоро, ладно, – я снова дернула его за рукав. Игорь строго нахмурился.
– Насть, у тебя совесть есть?
– Откуда у нищей бабки трудодни? Мне ж еще вещи собрать, раз мы едем на природу. На три дня, ты говорил, да?
– Три ночевки, – поправил меня Игорь.
– Тем более. Так что, через полчаса я отчалю.
– Завтра в восемь за тобой заедем. Утра.
– Тогда мы вдвоем поедем, – я проследила взглядом траекторию Аленки. Траектория называлась 'Зигзаг удачи' и грозила перейти в 'Полет шмеля'.
– Не, я всех растолкаю.
– Ну-ну....
***
Я сцедила зевок в кулак и снова выглянула в окно. В нашей стране, прежде чем добраться до леса, надо пол суток пилить по степи. Нам еще повезло, от нашего города до леса всего-то часа три ехать. Вот и теперь пейзаж не радовал разнообразием, но все же завораживал. Темно-зеленая равнина стелилась полотном, упираясь в небо, по которому бежали беспокойные темные облака. Гроза, но далеко.
Народ в салоне занимался кто чем. Кто-то досыпал, кто-то сидел в Интернете, кто-то трепался. Я сидела рядом с водителем, который совершенно не напрягал меня разговорами. Искоса я его, конечно, рассматривала, но больше от нечего делать, чем из интереса. Симпатичный здоровяк – блондин с голубыми глазами, широкоплечий, по-видимому, высокий. За всю дорогу мы обменялись парой фраз – и то, на тему, не дует ли мне из окна, и не против ли он, если я закурю. Покосился неодобрительно, но разрешил. До природной зоны оставалось километров сто, когда водитель решил со мной поговорить. А я как-то незаметно привыкла, что еду как будто одна, и от его вопроса вздрогнула:
– Надолго едете?
– До понедельника, – мобилизировала я свои умственные способности. – Нам с понедельника заступать на работу.
– Это интернатура, кажется, называется? – быстрый взгляд на меня из-под черных ресниц.
– Да.
Ну, и все, поговорили. Я сидела и вспоминала, как его зовут. Игорь же нас знакомил всех..... Кажется, Алексей. Леша, то есть.
Я распрямила затекшие ноги и поморщилась – длинные поездки я не любила. Все затекает, шею неизменно продувает, в машине пахнет либо топливом, либо освежителем..... Беее. Приехали. От целования земли я удержалась, но с трудом. Попила водички, щедро облилась средством от комаров и прочей летающей гадости, переобулась в гриндерсы. Пошла помогать девчонкам 'накрывать поляну'. Леша пообещал вернуться через час и отвести желающих в поход. Желающих было удручающе мало, по-моему, кроме меня всерьез никто не заинтересовался. Маринка, нарезая салат, тяжко вздохнула:
– Вот смотрю я на таких Леш, и думаю – а чего я, дура, замуж-то в девятнадцать лет вылетела? Насть, не повторяй моих ошибок, не торопись туда!
– Меня особо никто и не зовет, – пробормотала я, чистя картошку.
– Мало ли – зовет – не зовет! Сама, главное, не торопись! Меня вон, Пермяков тоже особо не звал, я сама пришла!
Мы дружно заухмылялись – история любви Маринки и Пермякова была нам отлично известна, и неизменно вызывала умиленные улыбки.
– Чего они там, мангал-то раскочегарили? – Аленка вытянула шею, пытаясь рассмотреть наших мужиков.
– Они там уже под первую порцию пол-литра приговорили, – с удовольствием наябедничала я.
– От гады! – возмутились девчонки. – А нам!
– Боюсь, что водки и шашлыка хватит на всех, – вздохнула я.
– Опять пить не будешь? – подозрительно прищурилась Аленка. Я вздохнула.
– Не буду. Как-то не хочется.
– А, и не надо. Нам больше достанется!
– Да-да, – подхватила Маринка. – Прально. Нам таких по горло надо!
– Слушайте, по прогнозу дождь сегодня будет, – озабоченно высунулась из телефона Аленка.
– Вам какая разница, где водку пить – в домике, или во дворе? – удивилась я.
– Принципиальная! – хором ответили девчонки, и вопрос был закрыт.
Шашлыки удались! Я облопалась, как не знаю кто, и теперь с ленивым счастьем обозревала окружающих. Окружающие пили, ели и развлекались кто во что горазд. Время перевалило к обеду, обещанной грозы не было, птички пели, солнышко грело.... Красота!
– И кто пойдет в поход? – без особого энтузиазма спросил Леша. Он приехал полчаса назад, отбился от Аленки, от водки, съел пару шашлыков, и теперь, видимо, скучал.
– Далеко? – спросила я.
– На Медведя. – Леша махнул рукой в сторону. Там высилась гора, и правда, напоминавшая по очертаниям медведя. – Если по времени, вернемся по светлому.
– Тогда пошли, – я поднялась. – Только минут пять на сборы, ладно?
– Хорошо.
Маринка и Аленка обменялись многозначительными взглядами и из-за спины показывали мне оттопыренные большие пальцы. Я только головой покачала.
Вот всегда надо мной смеются люди, что я, собираясь в магазин, беру с собой аптечку, карту и фонарик. А я просто предусмотрительная! Тем более, мы в лесу, черт его знает! В принципе, походный рюкзак я собрала еще дома, теперь только достала косынку и повязала голову. У меня волосы хоть и короткие, пауки мне там не нужны.
– Я готова, – я натягивала легкую рубашку и с длинным рукавом и раскатывала штанины.
– Ну, пошли. Больше точно никто не пойдет? – Леша обвел всех взглядом. Игорь напутственно помахал нам рукой. – Ну, никто, так никто.
Минут двадцать мы шли молча. Потом молчание было нарушено:
– Извините, я забыл, как вас зовут.
– Нас зовут Настя, – пробурчала я. – Пожалуйста, не выкай.
– Ладно.
Еще полчаса в тишине. Через пару поваленных стволов Леша перенес меня на руках – молча, без звука. Я в первый раз чуть заикой не стала – предупреждать не худо бы! Я крутила головой по сторонам и наслаждалась красивыми видами и свежим воздухом – даже сигареты не доставала. Об этом Леша отдельно предупредил – никаких сигарет в лесу.
– Сейчас по маршруту заберемся на ту горушку, заодно путь срежем, – оповестил Леша. Я кивнула, принимая это к сведению. – К тому же тебе полезно будет посмотреть.
– На что? – не поняла я.
– Красиво там. – Сказал, как отрезал. Я пожала плечами и прополоскала рот. Интересно так выразился – как будто, остальным на красоты природы смотреть вредно, а мне – так обязательно надо глянуть хоть глазочком. Видимо, неприятное впечатление я произвела на человека.
Горушка при ближайшем рассмотрении оказалась кручей камней и булыжников, забраться на которую было не так-то легко. Но вид оказался и правда, завораживающий. Я встала на самой верхушке, Леша чуть позади. Прямо под ногами начинался крутой откос, или обрыв, как оно там называется. Позади была дорога, по которой мы поднимались, чуть правее, видимо, был спуск.
– Можно покурить? – как примерная школьница спросила я. Леша скривился, но кивнул. Я подкурила, глубоко затянулась и залюбовалась видом. Зеленое море хвойного леса, горные кручи там и сям, где-то сзади – большая поляна с маленькими домиками.
– Это мы так далеко забрались уже? – удивилась я. Леша хмыкнул и кивнул. – А Медведь еще выше?
– Да. У нас минут пятнадцать на отдых. – Он улегся на теплый валун и прикрыл глаза.
– Тут змей нет?
– Ты так топала, что они разбежались. – Видимо, юмор. Я тщательно растоптала сигарету, проверила, не тлеет ли, и тоже прилегла на соседний валун. Какое-то время рассматривала лишайник и мох, щедро украшавший валун, потом подставила лицо солнцу и прикрыла глаза, улыбаясь непонятно чему.
Внутренние часы отмеряли минуты, отведенные на отдых. Оставалось еще минуты три, как мне на нос упала капля. Я удивленно распахнула глаза.
– Дождь! – констатировала я. Леша уже был на ногах и крутил головой по сторонам. – Слушай, десять минут назад не было даже тучек!
– Дурное дело нехитрое. Спускаемся, очень аккуратно и очень быстро. – Леша легонько подтолкнул меня к спуску. – Когда камни намокнут, спускаться будем кубарем.
– А внизу что? – проявила я интерес. Гулять по мокрому лесу – не то, о чем мечтает городской житель.
– Там грот небольшой, влезем, пересидим, потом обратно пойдем. – Не сбиваясь с дыхания, ответил Леша. Дальше спускались молча. Дождь усилился, и правда, стало скользко, пару раз Леше пришлось меня ловить.
– Так, залезай на закорки, – велел он, когда мы встали на более ровный камень. Я прикинула, сколько еще идти вниз и кивнула.
– Ты не свалишься?
– Если орать в ухо и пинаться не будешь – не упаду, – ответил Леша. Дальше я вспоминала Тарзана. Длинные скачки с камня на камень, балансирование на качающихся валунах, хриплое дыхание – ужос, ужос! Я зажмурилась на второй минуте нашего спуска, стиснула зубы и со всех сил старалась не взвизгивать, когда мне казалось, что мы теряем равновесие.
– Приехали, – все-таки, дыхание сбилось. Я открыла глаза – мы стояли под природным карнизом. Щель между валунами уходила вглубь, образовывая не то пещерку, не то грот. – Слезай.
– Стряхивай, – клацнула я зубами. Леша повел плечами, и я кое-как отлепилась от него. Села на землю, потрогав ее рукой. Сухая, хвоей закрыта. Оперлась спиной на камень, расшнуровала гриндерсы. Леша опустился рядом со мной. Дождь, кажется переходил в грозу.
– Костер, конечно, разводить нельзя, – скорее сказала, чем спросила, я. Леша неопределенно повел плечами.
– Если через два часа дождь не перестанет, разведем и костер. Хвои хватает. Ты замерзла уже?
– Немного. – Я дернула плечами. – Сыро просто.
– Это лес.
– Я заметила, – язвительно ответила я и принялась стягивать рюкзак. – Ну, раз мы тут на час, не меньше, предлагаю перекусить.
– Ты что, шашлыки взяла? – хмыкнул Леша.
– Нет, я взяла шоколад, орехи, немного мяса и овощей. Воду ты брал, кажется.
– Брал, – хмыкнул Леша. Я разделила всю провизию напополам, половину убрала обратно, остальную половину разделила на две неравные части. Большую протянула Леше, меньшую принялась есть сама.
– Жить стало лучше, жить стало веселей, – пробормотала я.
– Лишь бы эта пьянь не полезла нас искать, – неожиданно вздохнул Леша. Я хмыкнула и полезла за сигаретами.
– Не полезут. Там уже бессознательный балласт лежит. Дай бог, чтоб в домике лежал, а не на улице. Слушай, дождь вообще стеной стоит, – пожаловалась я.
– Быстрее кончится.
– Если он кончится, когда стемнеет? – проявила я любопытство, чем, кажется, ввела Лешу в раздражение.
– Значит, ночевать будем тут. Страшно?
– Страшно, – серьезно ответила я и потушила сигарету. Леша, кажется, устыдился. – Ночи холодные, замерзнем.
– Насмерть не замерзнем.
– Воспаление легких штука тоже неприятная. – Я поежилась.
– Иди сюда, заяц, – хмыкнул неожиданно Леша, а я вытаращилась на него. – Сидишь, трясешься. Иди, иди, не бойся, приставать не буду.
– Иду, – я с трудом разогнула окоченевшие коленки и подобралась к Леше. Он широко распахнул края своей ветровки. Я не стала изображать из себя Тургеневскую барышню, и юркнула к теплому телу. Повозилась и уместилась компактным комочком. Леша тоже принялся возиться. Голову повернуть я не могла, поэтому только спросила:
– Ты чего делаешь?
– Рубашку застегиваю, у тебя спина ледяная.
– Ты переоцениваешь мои скромные габариты, – фыркнула я, а Леша дернулся. – Ты чего?
– Не щекочись, – сердито велел он, а меня распластало по могучей груди. Я затихла, пока он заправлял мои волосы мне же за уши. – На голове воронье гнездо, лезет в рот прямо!
– А ты его закрой, – посоветовала я и снова фыркнула. Леша дернулся еще сильнее. – Я не шевелилась! – тут же отбрыкалась я от возможных претензий.
– Ты фыркаешь, а мне щекотно.
– Такой большой, а щекотки боишься, – захихикала я и тут же получила щелбан. – Несчастного ребенка, произвол, руки распускают!
– Ребеночек нашелся, – хмыкнул Леша. Я это проигнорировала, вдыхая запахи, которые меня окружали. Зря, по-моему – мой организм как-то причудливо отзывался на это, что напугало меня хуже раската грома над головой. Сердце начало колотиться как бешеное, дыхание, соответственно участилось, в животе стало как-то гулко, пусто и тревожно. Черт, траванулась, что ли?
– Ты чего так дышишь? – проявил интерес и наблюдательность Леша. Я сделала несколько глубоких вдохов и поделилась подозрениями.
– Да как-то в животе странно. То ли пусто, то ли скользко. И ногам горячо.
– Заболеваешь, что ли?
– Да вряд ли, – усомнилась я. – Симптомы странные.
– А, я ж забыл, ты ж доктор!
– Не смейся, – буркнула я.
– Не буду. Дождь успокаивается.
– А он заново не зарядит?
– Не знаю. У нас три варианта. Первый – сломя голову через весь лес обратно. Второй – тут остаться. Третий – тут примерно в половине от того, что мы прошли – село.
– В село, – тут же решила я. – Если дождь начнется заново, быстрее к селу придем. Лишь бы пустили.
– Пустят. Давай собираться.
Пока собрались – дождь кончился, но с деревьев то и дело щедро ссыпалась вода. Ведрами. Леша меня вел за руку и инструктировал:
– Главное, ногу не подвернуть, Настя.
– Не подверну, – пообещала я. – Я тоже в гриндерсах.
– Умница девочка. Сильно устала?
– Нет, – соврала я. Устала я неимоверно, но хоть живот отпустило.
– С тобой в поход не страшно, – видимо, похвалил меня Леша. Я вытаращилась:
– А мы сейчас не в походе?
– Мы сейчас на увеселительной прогулке. Смотрела когда-нибудь по каналу Дискавери передачу такую....
– Мужчина, женщина, природа? Смотрела пару раз. Мы с тобой не тянем.
– Точно. Почти пришли. – Впереди и правда, что-то чернело, вроде строений, слышно было, как скотина... голосит, дымом потянуло.
Через час я сидела, завернутая в одеяло до носа и пила огненный чай. Сердобольные хозяева охали над моими синими ногами. Баба Клава решительно сказала:
– Девку надо в баню, иначе свалится.
– Может, не надо? – пискнула я. Леша бодро растирался вафельным полотенцем.
– Стакан самогонки и баня, – постановила баба Клава и вышла.
– Леш, я пить не буду, – заволновалась я.
– Будешь, как миленькая. Кто там пневмонии боялся?
– Я и теперь боюсь, но я когда выпью, я...
– Буйная?
– Хуже, – мрачно ответила я. – Озабоченная.
– Не волнуйся, я отобьюсь.
– Это вот самое обидное, – буркнула я. К счастью, Леша не расслышал. Вернулась баба Клава и уволокла меня в баню. Я тут же задохнулась от жара и пара, ослепла и закашлялась.
– Ложись на полок, я сейчас за веником схожу и вернусь.
– Баб Клав, я ж сдохну!
– Не сдохнешь, – донеслось из-за двери. Я кое-как улеглась на нижний полок, отвернулась к стене и приготовилась к худшему. Ожидания оправдались – веником меня налупили нещадно, до звона в ушах и жалобного писка. Зато сверху облили теплой водой. Баба Клава снова вышла, оставив в предбаннике большое чистое полотенце. Я замоталась в него и выползла из бани, пошатываясь. На кухне дед Митяй принял меня к столу и железной рукой налил мне стакан самогона.
– Баба Клава одевается, что ли? А Лешка где? – начала бормотать я. Перед глазами все расплывалось.
– Бабка корову доит, Лешка на дворе обливается, вон, – дед махнул рукой в окно. Я выглянула и тут же потянулась за стаканом. Блин, пришли мы с ним одинаково синюшные, а этот ... нахал стоит посреди двора, в чем мать родила и обливается водой колодезной. От злости я снова посинела и щедро отпила из стакана, тем более, что пить хотелось неимоверно.
– От и молодец, девка, – подбодрил меня дед. – Закусывай, закусывай. – Я чем-то зажевала пожар в пищеводе. – Давай теперь за здоровье!
– Дед Мить, я ж ...
– Пей, сказал! – дед крякнул, стукнул по моему стакану своим и воровато оглянулся на дверь. Лешка, красный и мокрый, замотанный в полотенце зашел и тут же отвел глаза. Я приложилась к стакану и выхлебала оставшееся. Даже смогла не закашляться, просто сразу запила и закусила.
– Смотрю, вы нашли общий язык. – Леша сел за стол, налил себе чаю.
– Ты, Алексей, рисковый парень! – важно поднял палец дед Митяй. Я подперла голову рукой и пьяно смотрела то на одного, то на другого.
– Такой, дядь Мить. – Не стал спорить Леша.
– Тебе прям вот надо было девку по мокрому лесу таскать! Просто нельзя было на сеновал позвать?
– С кузнецом, – икнула я. Леша кинул на меня быстрый взгляд, а я глупо улыбнулась.
– Дядь Митяй, Настю бы уложить, – тихо сказал Лешка. Я насупила брови.
– Я все слышу!
– Это радует. Спать сейчас пойдешь. Дядь Митин самогон быка с ног свалит....
– Дурак что ли, на скотину добро переводить! – тут же оскорбился дед. Я сложила голову на скрещенные реки и уснула.
Сны мне снились совершенно непотребные – видимо, нерастраченное мое пьяное либидо нашло выход и такой сон порнографический выдало – ужас. Снилось, что пришел ночью Лешка, проверить меня, и остался. И вовсе не отбивался, а наоборот – шептал, что я самая красивая, храбрая, желанная на всем свете. И щедро подкреплял свои слова действиями. А я тоже не возражала и взахлеб рассказывала, что он – самый лучший мужчина на земле. И тоже действовала. Вот так вот, девочки, как вредно подавлять женскую природу....
Утро было кошмарным. Во-первых, присутствовало дикое похмелье. Во вторых, ломило все тело. В-третьих, страдала я вчера зазря – простыла, и горло опухшее, и гланды, и сопли. Поставив себе диагноз – фарингит, я нашла свои сухие вещи и переоделась. Время было восемь утра. В деревне встают раньше, так что я всех нашла на кухне. Лешка сочувственно присвистнул, когда меня увидел, а баба Клава только руками всплеснула. Дед Митяй прищурился и многозначительно предложил полечиться. Я шарахнулась от пузыря, как черт от ладана и попросила водички.
– Насть, у тебя телефон с собой есть? А то мой разрядился. – Леша наворачивал оладьи.
– Телефон-то есть, а тут связь есть? – просипела я.
– У нас, как в Греции до кризиса – все есть, – солидно сказал дед Митяй и показал в окошко. Я послушно туда посмотрела и увидела лестницу, прислоненную к сараю. Перевела вопросительный взгляд на Лешу. Дед обстоятельно объяснил:
– Значит, кладешь телефон на крышу – ысымысы принимает. Насест видишь?
– Вижу, – слабым голосом отозвалась я. В кроне дерева и правда, виднелись какие-то доски.
– Вот, туда влезаешь, говорить можно.
– Жесть, – выдохнула я. Леша развел руками. – И кто полезет?
– Ну, этот кабан точно развалит все, – дед махнул рукой на Лешку. – Так что, ты полезешь!
– Кому звонить, чего говорить?
– Игорю, скажешь, что с нами все нормально и мы скоро будем. – Лешка как-то подозрительно отводил глаза.
– Тогда, я полезла, – обреченно вздохнула я.
На насесте было скользко и шатко. Для верности я ухватилась за ветку и принялась дозваниваться. Повезло, Игорь взял трубку с первого раза. Значит, потеряли.
– Мать вашу, Настя!
– Не трогай мою маму, святая женщина!
– Конечно, такую засранку родила!
– Мы в соседнем селе, попали в лесу под дождь, сюда быстрее было. Игорь, я сижу на дереве, как ворона, потому что по-другому не ловит. – Дикий хохот в ответ. – Хорош ржать! Я простыла, у меня похмелье и взбесившееся либидо, и я через час максимум буду в зоне досягаемости!
– Прости, золотко, – всхлипнул Игорь. – Это нервное. Ждем.
Мое прощание потонуло в моем же мате, потому что насест не выдержал, жалко хрустнул и сломался. Я полетела на крышу сарая, которая тоже сломалась. 'Это конец', – подумала я, приземляясь боком во что-то хрусткое и относительно мягкое. Дыхание вышибло из груди, боль – адская залила все багряным цветом, а сверху что-то принялось меня трогать. Я застонала, отмахиваясь и пытаясь встать хотя бы на четвереньки. Двери сарая распахнулись, и в свете дня, я, наконец, рассмотрела, что трогал меня теленок. Языком, по-видимому. Я застонала с удвоенной силой и принялась отползать – телят я недолюбливала за их страсть жевать все подряд. Лешка вынес меня на свет божий. Я злобно косила заплывшим глазом в разные стороны и пыталась рассказать этому миру, что я о нем думаю.
Обошлось без переломов. Морда заплыла, зуб, кажется, шатался. На плече длинная ссадина. Сходила в поход, называется....
Наше появление, на дед Митином тракторе произвело фурор. Когда из трактора выползла я – на поляне воцарилось гробовое молчание. Я нашла не заплывшим глазом Игоря:
– Что бы я еще раз! С вами! Сволочами! Куда-нибудь! Поехала. – Полная чувства собственного достоинства, я поковыляла в домик – там у меня лежала более масштабная аптечка. И зеркальце.
Через час в дверь тихонько поскреблись.
– Занято, – мрачно ответила я.
– Настюююш, – сочувствующе воззвали девчонки. Я вздохнула:
– Заходите....
– Насть, ты как?
– Вот я как выгляжу, так себя и чувствую, – уже менее злобно ответила я.
– Ты чем-то намазалась, да? – шедевральный вопрос. Если у меня вся морда в белом креме, значит, я определенно, чем-то намазалась.
– Синяк-оффом.
– Думаешь, поможет?
– Надеюсь. Ты представь, что мне в понедельник в больнице скажут?
– Да уж, – вздохнула Маринка. – Леша там себя поедом сожрал....
– Да? – немного оживилась я. – А чего говорит?
– Говорит, сводил девушку в поход....
– А...
– Хотел, говорит, поближе познакомиться, а теперь без шансов, – хитро прищурившись дополнила Аленка. – Ты простила бы парня, что ли....
– Да я и не сержусь на него, он-то при чем тут....
– Может, пойдем, а, Насть?
– Еще полчаса, отек спадет, и выйду, – вздохнула я.
Дальнейшие посиделки и прощание прошли скомкано – народ тщетно прятал улыбки, а Леша, кажется, всерьез обвинял себя во всех смертных грехах.
***
Отработав год в больнице, я поняла, что схожу с ума. То, что я всю жизнь тщательно дозировала и отбирала информацию, сослужило мне плохую службу. Информация, которая теперь ежедневно обрушивалась на меня, взрывала мне мозг. Сон пропал, аппетит пропал, появился невроз и депрессия. Рассудив, что в нормальной больнице такой специалист даром не нужен, я пошла, сдаваться директору. Мнение директора совпало с моим собственным, что не могло не порадовать, и мы взялись решать эту проблему.
– Полгода протянешь? – деловито спросила Аделаида Григорьевна. Кабинет ее плавал в клубах сизого папиросного дыма.
– Должна, – я плотнее закуталась в старую кофту.
– В отпуске была?
– Побоялась. Отката.
– Тоже да.... Так, Настя Филипповна, собери себя в кучу, я не хочу тебя в дурке навещать!
– Я стараюсь. – Зубы расцепляться не желали категорически.
– Пока сделаем так – я тебя поставлю на ночные дежурства, всем проще будет.
– Спасибо.
– На здоровье. А вообще – ты дура, Настька! Работала бы на КэГэБе, горя бы не знала.
Я только вздохнула – разговор о моей предполагаемой карьере в КГБ повторялся с удручающей регулярностью....
Терапия помогла – ночные дежурства мало кто любит, но для меня они стали спасением. Я немного пришла в себя, и через месяц стала совершенно ночным существом. Еще через месяц пришел ответ из управы – мое желание работать в попе географии начальство встретило с восторгом. Упомянутую попу я не нашла даже на Гугле, что обнадеживало – обещали, что там население не больше трех тысяч человек, и только через годик соберутся проводить Интернет. Самый большой плюс – удаленность от города и малонаселенность. Второй плюс – такой практики мне нигде не набраться, потому как я врач общей практики и буду одна на все село. Третий плюс – в нашей стране, молодому специалисту, который согласен работать в эдаком Медвежьем углу, полагаются приличные подъемные и вполне приличный оклад, что тоже хорошо.
Аделаида Григорьевна проводила меня напутственным словом в духе: 'Очень рада за тебя, может, нормальным человеком станешь'. Сборы и переезд заняли еще две недели. На календаре было начало апреля, в зеркале вместо меня отражался зашуганый подросток с проблемами в семье.
Меня встречала почти вся администрация поселка Локотки. Как то: председатель с женой, главный бухгалтер, директриса школы и руководитель самодеятельности. Прочие любопытствующие выглядывали из-за заборов, спин и коров. Я натянуто улыбнулась и поздоровались. Мне ответили вразнобой, и тут же начали принимать деятельное участие в моей жизни. Газель разгрузили очень дружно и споро, с любопытством рассматривая мое нехитрое барахло.
