Текст книги "Стань моим ангелом (СИ)"

Автор книги: Леди Феникс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 2 ==========

Фотография мужчины в полицейской форме. Черная лента в правом нижнем углу. Ядовитая ухмылка, насмешливый прищур глаз. Наверное, таким он – Нил Александрович Рокотов – и останется в памяти коллег и курсантов – холодным, саркастичным, но в то же время успевшим зарекомендовать себя как отличный оперативник и преподаватель. Человеком с неясным прошлым, этаким загадочным и непонятным.

И только капитану Лавровой удалось проникнуть в его жизнь. Намного больше, чем хотелось бы, и отнюдь не по своей воле. Узнать о его прошлом и, как сказали бы раньше, “тайных пороках”. Вряд ли кому-то из окружающих могло прийти в голову, что язвительный, суховатый, замкнутый майор полиции может оказаться одним из тех, с которыми они должны бороться по роду своей будущей или настоящей службы. А теперь уже не узнают.

Катя прошла мимо фото торопливым шагом, даже не взглянув в ту сторону. Было жутко смотреть на портрет казавшегося живым человека, которого убила своими руками. Слишком живо все было в памяти: и его изощренные издевательства, и свое преступление, и – словно титры фильма ужасов – столб огня, призванный уничтожить пусть не память о днях кошмара, но хотя бы следы двух преступлений. Официальное следствие пришло к выводу, что все случившееся – лишь несчастный случай. Но мысли о том, что истинная причина могла быть установлена, что на нее бы вышли, совсем не беспокоили Лаврову. В ней словно что-то сломалось, и ледяное безразличие поселилось в душе, вытесняя малейшее волнение за свою судьбу. Единственное, что царапало душу – участие Чиглинцева. Скорее, соучастие. Зачем, зачем она втянула Мишку во все это?..

Катя вышла на улицу, поежившись от прохлады. Несмотря на середину мая, последняя неделя выдалась на удивление холодной и пасмурной. И гораздо проще было свалить все на погоду, нежели объяснить отвратительное настроение непреходящим чувством вины. Перед всеми. Перед Чиглинцевым – за то, что он оказался в этой истории из-за нее; перед Игорем, отношения с которым начали рушиться, словно карточный домик; перед мамой, курсантами и коллегами, которые считали ее принципиальной и слишком правильной, не подозревая, что у этой почти идеальной леди тоже есть своя неприглядная тайна. От этого было даже противнее, чем от всего, что было пережито в том сгоревшем доме. Капитан чувствовала себя актрисой, усиленно играющей роль, причем роль, так расходящуюся с нею настоящей. Мерзко, как же мерзко…

– Кать, – раздалось от стоявшей неподалеку машины. Погрузившись в мысли, Лаврова не заметила, как подъехал Чиглинцев. Губы капитана дрогнули в слабой улыбке. После всего произошедшего они с майором сблизились еще сильнее. И Катя вдруг с удивлением поняла, что внимание Чиглинцева совсем не раздражает ее, как раздражала порой опека мамы или Игоря. Почему-то в присутствии друга на душе становилось легче, как будто он делил вместе с ней груз их общей тайны. А может, так было оттого, что он ничего не требовал взамен, ему было достаточно просто быть рядом, просто осознавать, что его присутствие хоть немного помогает ей отвлечься от того, что было еще так свежо в памяти…

– Ты как? – внимательно глядя в лицо подруги, заботливо спросил майор и помог ей сесть в машину.

– Все нормально, Миш, правда. – Лаврова захлопнула дверцу и вопросительно посмотрела на Чиглинцева. – Новое дело?

– Лаврова, ты такая догадливая, что мне иногда даже страшно, – усмехнулся Михаил и протянул Кате бумаги. Спохватившись, поинтересовался: – Поможешь?

– Спрашиваешь… – Капитан тут же открыла папку и погрузилась в чтение. Но буквально через несколько секунд лицо ее изменилось; она подняла на Чиглинцева потемневшие глаза и тихо произнесла:

– Нет, Миш, извини, но…

Майор пару мгновений недоуменно смотрел на девушку.

– Но почему, Кать?.. Ох, черт… Кать, прости, я…

Лаврова, отвернувшись к окну, сделала несколько вдохов, пытаясь успокоиться. Когда, когда она сможет снова отстраненно реагировать на подобные дела? Или вся ее выдержка и умение абстрагироваться исчезли навсегда после того случая? Но ведь если это так, то ей больше не стоит заниматься расследованиями. Эта мысль буквально обожгла Катю. Неужели теперь даже любимая работа не будет приносить радости? Неужели эта мразь смогла не только сломить ее морально, но даже после своей смерти будет разрушать всю ее привычную жизнь? Нет, она этого не допустит! Катя, вскинув голову, повернулась к майору и уже абсолютно спокойно проговорила:

– Все в порядке. И знаешь, я возьмусь за это дело.

– Ты уверена? – переспросил Чиглинцев, хотя понимал, что если Катя приняла решение, то это наверняка.

– Уверена, – твердо ответила Катя и напомнила: – Может, поедем уже?

Автомобиль тронулся с места и вскоре затерялся в потоке остальных машин. Обычный вечер после рабочего дня, обычная жизнь… Вот только будет ли все как раньше? Катя очень в этом сомневалась.

Машина Чиглинцева скрылась из виду, но Марина еще несколько мгновений бессмысленно смотрела в окно. Больно, почти физически больно было наблюдать за Лавровой и майором. Столько нежности, преданности, искренней, рыцарской почти любви к капитану сквозило в каждом действии Михаила. То, как он смотрел на Лаврову, с каким вниманием слушал, как открывал перед ней дверцу автомобиля. Невыносимо было осознавать, что ей, Марине, никогда не испытать заботы и любви этого человека. Ну почему, почему все именно так?! “Да она же просто пользуется тобой!” – хотелось порой крикнуть Никишиной, пробудить майора от этого любовного гипноза. Как можно что-то чувствовать к этой ледяной стерве, неспособной на эмоции, бездушной эгоистке?! Ведь она, Марина, так любит его, ну неужели так сложно это понять, так сложно пойти ей навстречу, забыв о своей болезненной привязанности?..

Марина резко выпрямилась и отошла от окна, охваченная решимостью. Она должна сделать все, что возможно, чтобы стать счастливой. А за счастье нужно бороться. И неважно, какими средствами. A la guerre comme a la guerre*.

– Может, зайдешь? – Лаврова с надеждой обернулась к другу, ожидая ответа, и с невеселой усмешкой подумала, что раньше он все время набивался в гости, а теперь она сама приглашает его. Но страх перед пустой квартирой, перед сжигающими изнутри воспоминаниями был сильнее гордости. Только одна мысль билась в голове: “Только бы не отказался…”

Чиглинцев, кажется, совсем не удивился. Понимал, как невыносимо ей оставаться наедине с воспоминаниями, как невыносимо слушать тишину, терзаться от сомнений и угрызений совести. Знать бы еще, как ей помочь…

– А Игорь еще не вернулся? – кинув взгляд на пустую вешалку, спросил майор.

– Еще нет. Наверное, это к лучшему. Не знаю, что будет дальше, как я смогу…

Лаврова замолчала и не глядя закинула плащ на вешалку. Меньше всего хотелось думать, что ей вновь придется делать вид, будто ничего не произошло. А это становилось все труднее. Поездка Леоновского оказалась небольшой передышкой, и вскоре ей придется принимать решение: оставить все как есть, признаться или… даже разорвать отношения. Впрочем, это случится в любом случае, в глубине души Катя прекрасно это понимала.

– Может, надо рассказать…

– О чем, Миш? – перебила она. – О том, что со мной вытворял этот… – Она осеклась, перевела дыхание. – Или о том, что я его убила и уничтожила все следы преступления?

– Допустим, следы уничтожил я. А ты не человека убила, ты защищала себя. Себя, понимаешь? Или лучше бы ты позволила ему себя застрелить?

– Я все понимаю, Миш, – тихо ответила она, отворачиваясь от зеркала. Даже смотреть на собственное отражение почему-то было стыдно. – Но это ничего не меняет. Я убийца, так чем я от него отличаюсь? Только тем, что он убивал ради удовольствия, а я боролась за свою жизнь?

– Это огромная разница, Кать. – Чиглинцев неуверенно прижал ее к себе. Совсем как тогда. Она могла его оттолкнуть, но не сделала этого. Такое забытое чувство защищенности вновь охватило ее. То, чего так не хватало все это время.

– Все пройдет, слышишь? – Теплые прикосновения рук, мягкий, успокаивающий голос действовали лучше валерьянки, которая в последнее время все чаще заменяла чай. Вот только толку было мало.

– Я сделаю все, чтобы ты об этом забыла, верь мне, – он осторожно коснулся губами ее волос, как будто надеялся этим действием облегчить непроходящую боль. Катя обхватила руками его плечи и замерла, наивно надеясь продлить эти мгновения покоя, мгновения без страданий, мук совести и всего остального, что, кажется, напрочь въелось в душу.

Всего несколько мгновений… Но, может быть, им суждено пережить их очень много? Время покажет.

Комментарий к

*A la guerre comme a la guerre – на войне как на войне

========== Часть 3 ==========

– Ну что, товарищи курсанты, можно поздравить вас с новым делом, – едва войдя в аудиторию, обрадовала курсантов Катя.

Те радостно загалдели. Все-таки почти два месяца без расследований оказались невероятно скучными, и теперь даже самое занудное дело было бы встречено на “ура”.

– Что за дело-то? – не выдержал первым Саблин.

– Убийство. – Лаврова принялась расхаживать по кабинету, очень надеясь, что ее волнение не будет заметно. “Да, выдержка у тебя теперь ни к черту, – с усмешкой подумала она. – Так и до нервного срыва недалеко…”

– Кого убили-то? – не унимался Денис, казалось, готовый тут же вскочить и бежать по следам преступника.

– В лесопарке был найден труп девушки. Личность пока не уставлена. Потерпевшая умерла от огромной потери крови… – Капитан замолчала, не в силах продолжить, и резко закончила: – Подробности узнаете из материалов дела. Поезжайте в отдел, возьмете документы, ознакомитесь. Потом пробегитесь по сводкам, может, проходило заявление о пропаже похожей девушки. Пока все, все свободны.

Курсанты, немного удивленные такой скудной информацией, покинули кабинет, а Катя опустилась на стул и сжала пальцами виски, пытаясь сосредоточиться и воспринимать дело отстраненно. Но не получалось. Неотступно преследовала мысль, что на месте той изнасилованной и убитой девушки могла быть она. Что ее жизнь так же оборвалась бы по воле какого-то маньяка. Только чудом ей удалось сделать так, чтобы этого не случилось…

Негромко хлопнула дверь. Катя подняла голову и по привычке слабо улыбнулась. Но от Чиглинцева не укрылся ее тоскливый взгляд, и ему несложно было догадаться, о чем она думала.

– Кать, мы установили личность потерпевшей, я сейчас собираюсь съездить к ее приятелю, ты со мной?

– С тобой. – Катя торопливо поднялась и взяла сумку. – Поехали.

– Вы Потапов Андрей Викторович? – спросил Чиглинцев у открывшего им дверь парня и показал удостоверение. – Знакомый Светланы Грачевой?

– Я, – вздохнул парень и посторонился, впуская оперативников.

Пройдя в комнату, Лаврова сразу заметила несколько пустых бутылок от спиртного, а вид хозяина подтвердил ее догадку – молодой человек, что называется, ушел в запой. Интересно, что за причина? На него так подействовало исчезновение девушки или дело в чем-то другом?

– Когда ты в последний раз видел Светлану? – приступил к допросу майор.

– Пять дней назад, – сдавленно ответил Потапов. – На дискотеке. Я предложил ей поехать ко мне, но она сказала, что ей пора домой. В общем… Мы поссорились… Больше я ее не видел.

– После этого вы остались в клубе или куда-то поехали? – спросила Катя, внимательно разглядывая фото девушки с длинными каштановыми волосами, заплетенными в наивные косы, и яркими синими глазами. Внешность, конечно, зачастую обманчива, но было что-то в этой девушке, что не позволило бы заподозрить ее в легкомыслии. Но как она оказалась за городом? Может, там у нее был кто-то из знакомых? Вопросы, одни вопросы… И Катя с облегчением поняла, что привычно анализирует информацию, воспринимая дело всего лишь как задачку на логику. Все-таки она смогла победить эмоции, смогла отвлечься от своей ситуации. Может, все еще не так плохо?

– Домой поехал. Настроение испортилось. А вы что, меня подозреваете? – тут же вскинулся парень. – Да я же…

– Мы ни в чем вас не подозреваем, – успокаивающе произнесла Лаврова. – Это наша работа – задавать вопросы, а вы постарайтесь на них ответить, если хотите, чтобы мы нашли убийцу.

– Мне все равно. Свету не вернуть, – тихо ответил Андрей.

Катя с недоумением взглянула на него. У нее никогда не получалось понять тех, которым было все равно, найдут ли убийцу близкого им человека.

– Последний вопрос. У кого-нибудь из ваших знакомых есть дача недалеко от лесопарка “Кусково”?

Лавровой показалось, что в глазах парня промелькнула тревога. Помедлив, он ответил:

– Нет. Я не знаю…

***

– Ну, Кать, что думаешь? Может, этот Потапов тут замешан? Или у нас маньяк объявился?

– Надо проверить, есть ли похожие преступления. Да и знакомых ее изучить. Мало ли…

– Проверим. Тебя домой?

– Домой. Мне надо подумать. А со сводками, думаю, мои орлы и так справятся…

– Кать, я спросить хотел… – нерешительно начал майор, пристально глядя на дорогу.

– Да, Миш? – подтолкнула девушка, видя, что друг замялся.

– Марина… Я не знаю, что делать. Она хорошая девушка, да, но…

– Но что?

– Но я ее не люблю, понимаешь? Просто не люблю. А она так старается что-то для меня сделать, понравиться мне… И когда она на меня с такой надеждой смотрит, я просто не могу сказать, что она мне не нужна…

Чиглинцев замолчал. Хотя мог бы добавить, что отлично понимает Марину, понимает, как это больно, когда любишь ты, но не любят тебя. Мог бы, но это было совершенно лишним, майор это отлично понимал.

Лаврова грустно покачала головой.

– Мишка, ты опять за свое? “Она молодая, красивая, а я для нее старый”. Ты же знаешь, что это не так. И вообще, какое это имеет значение? Она ведь тебя любит…

– А я ее нет, – повторил Миша. – И возраст тут совсем ни при чем, поверь.

– Разберись в себе, Миш. Пойми, чего на самом деле хочешь. И действуй.

“Да я-то давно понял, – мысленно ответил майор. – Вот только, жаль, тебе это совсем не нужно…”

– Пока, Миш, – Лаврова даже не заметила, как они подъехали к ее дому.

Уже взявшись за ручку двери, девушка вдруг обернулась к майору и легко поцеловала его в щеку. Она сама не смогла бы объяснить свой порыв, объяснить теплое, уютное чувство не то благодарности, не то неясной нежности, которое внезапно охватило ее.

– Спасибо. Спасибо тебе за все, – очень тихо шепнула она и торопливо покинула автомобиль.

А майор недоуменно смотрел ей вслед, не веря в реальность этого странного порыва. И если бы не приятное, ласковое, словно касание ветра, ощущение на коже, Чиглинцев бы решил, что ему показалось.

***

– Привет, Кать, – едва хлопнула дверь, как в прихожую вышел Игорь.

– Привет, – безразлично откликнулась она, вдруг с почти ужасом понимая, что совсем не рада его видеть.

Леоновский галантно помог снять Кате плащ и, обняв ее, коснулся своими губами ее. Капитан вздрогнула от внезапного неприятия. Снова вспомнилось все, что преследовало неотступно в кошмарах. Чужие грубые руки; все грязное, отвратительное, грубое и мерзкое, кажется, впитавшееся в кожу навсегда.

– Катюш, ты что? – адвокат недоуменно заглянул ей в глаза. – Устала?

Девушка молча кивнула и торопливо высвободилась из его объятий. Даже слишком торопливо. Игорь растерянно взглянул на нее. Вновь вспомнилась их внезапная отчужденность в последнее время, Катина задумчивость и рассеянность, постоянные отговорки делами, как будто ей не хотелось его видеть. А может, так и есть?

– Катя, что происходит? – Игорь прошел следом за ней на кухню, устроился за привычным местом за столом. Наблюдал, как Лаврова немного нервно двигается, заваривая кофе, как избегает его взгляда, словно ей в самом деле было неприятно его присутствие.

– Что? Нет, Игорь, все в порядке, – бросила она и потянулась к сахарнице. Рукав рубашки на мгновение задрался, Катя поправила его поспешно и даже, кажется, испуганно, но внимательный взгляд адвоката успел отметить характерное пятно на руке. Синяк.

– Катя, что это?! – Леоновский моментально преодолел расстояние между ними, задрал рукав Катиной одежды и теперь с ужасом смотрел на многочисленные ссадины и синяки на нежной коже. Они уже заживали, но от этого выглядели не менее жутко.

– Катя, ответь! – Игорь почти срывался на крик; непонимание происходящего буквально душило его, а молчание Кати добивало окончательно.

А капитан совсем не собиралась ничего объяснять. Без сил опустилась на стул и закрыла руками лицо.

– Игорь… нет… я не могу… – глухо проговорила она. Слезы подступали к глазам; легкие словно сдавило; она задыхалась.

– Расскажи, просто расскажи мне все. – Леоновский опустился рядом с ней, попытался обнять. Но Лаврова тут же сбросила его руки и с трудом повторила:

– Я не могу… Уходи, Игорь, пожалуйста…

Игорь резко поднялся и пошел к выходу. Обернувшись, довольно сухо произнес:

– Если передумаешь – звони.

Катя не ответила. Отстраненно прислушивалась к его удаляющимся шагам по направлению к прихожей. И только услышав, как хлопнула дверь, со страхом осознала, что осталась одна. От понимания того, что так и должно было случиться, что сама попросила его уйти, легче не становилось. Один из близких людей ушел, оставив ее наедине с болью. Кто будет следующим?

========== Часть 4 ==========

Возвращаться в квартиру, когда-то казавшуюся родной, было тяжело. Леоновский давно считал своим домом Катину квартиру, такую уютную, привычную, где, он знал, Катя всегда его ждет. Ждала. Раньше. А теперь попросила уйти и вряд ли захочет, чтобы он вернулся…

Игорь прошел на кухню, достал из бара бутылку коньяка. Плеснул немного в фужер, выпил залпом, как водку. Потер руками лицо, пытаясь сконцентрироваться. Но все мысли сосредоточились на том, что он увидел. Почему Катя ничего не захотела объяснять? Почему их отношения начали обрушиваться со скоростью снежной лавины, ломаться незаметно, но стремительно? Что вообще происходило с Катей в последнее время? И как он мог не заметить ее странного состояния, не заметить, как она изменилась? Почему он решил, что дело всего лишь в “угасании” чувств, помноженном на постоянную усталость и занятость обоих? А ведь все намного, намного сложнее. Что-то мучит ее, что-то заставляет отдалиться, закрыться от него. Но что? Игорь поклялся себе, что обязательно узнает, в чем дело, постарается помочь.

Вот только нужно ли ей это?

***

Рабочий день давным-давно закончился, а Чиглинцев все еще сидел в управлении. Папка с делом; чашка крепкого кофе – чтобы прогнать сонливость, собраться с мыслями. Но получалось не очень. Вновь перечитывая материалы, майор все больше проникался этим делом, все тяжелее ему было рассуждать отстраненно. Не давала покоя мысль, что Катя, его Катя, тоже могла погибнуть, стать одной из “потерпевших”. Эта мысль казалась чудовищной; невозможно было воспринимать гордую, уверенную в себе Лаврову, в то же время такую хрупкую и нуждающуюся в защите, как очередную жертву маньяка. Такого просто не могло случиться; с кем угодно, только не с ней!

Чиглинцев в десятый, наверное, раз посмотрел на телефон, испытывая непреодолимое желание позвонить Кате, убедиться, что все в порядке. Но при взгляде на часы охватило сомнение: что, если она уже спит? Причем, может быть, даже не одна. Эта мысль больно кольнула майора, но он тут же отогнал ее. Совсем не время для такой мелочи, как ревность, и какая разница, кто сейчас рядом с Катей – он или Леоновский? Главное, что она не одна, что кто-то может поддержать ее, помочь, облегчить страдания…

Михаил решительно придвинул к себе телефон и набрал такой знакомый номер. Череда гудков послужила ответом. Сердце похолодело от неприятного предчувствия, и майор снова набрал номер. Но ответа опять не последовало.

***

Телефон звонил громко и непрерывно, но Катя, казалось, не слышала. Она бессмысленно смотрела в одну точку, совершенно не воспринимая настойчивый звон, как будто он совсем не относился к ней. Лавровой было все равно, кто так взволнованно вновь и вновь набирает ее номер. Так же безразличен ей был холод кафеля, к которому она прислонилась спиной. Так в последнее время бывало часто: она просыпалась посреди ночи, чувствуя, что задыхается от воспоминаний, которые вновь и вновь возвращались в кошмарах. С трудом поднималась и шла в ванную, тщетно стремясь смыть обжигающей водой впитавшуюся в кожу грязь. Вновь возвращалась в постель, ненадолго засыпала… И все снова повторялось. А утром она, измученная и невыспавшаяся, отправлялась на работу, надевая маску спокойной и хладнокровной леди, которую практически невозможно выбить из равновесия…

Катя с трудом поднялась с ледяного пола. Голова кружилась от слабости; казалось, еще немного, и она упадет в обморок. Неудивительно: почти бессонные ночи, усталость, вечная “игра на публику”… Все это выматывало так, что, казалось, скоро наступит предел. Предел эмоций, чувств, сил. Она или сойдет с ума, или настолько свыкнется со случившимся, что станет воспринимать это как не имеющее к ней никакого отношения. Впрочем, в последнее Кате верилось слабо.

Очередной звонок настиг Лаврову на пути в спальню. Преодолев себя, капитан сняла трубку и тихо ответила:

– Алло.

– Катя, все в порядке? – Взволнованный голос Чиглинцева отдался в сердце какой-то теплой волной. Он переживает за нее, он готов звонить ей даже ночью, чтобы быть уверенным, что с ней все хорошо… – Может, я приеду?

– Приезжай, – еле слышно проговорила она и судорожно вздохнула. – Пожалуйста, Миш, приезжай…

– Сейчас буду.

Катя сжала пальцами трубку, вслушиваясь в размеренные гудки и чувствуя, что ей стало физически легче. Мишка, родной, верный Мишка не оставил ее, он готов мчаться к ней среди ночи, чтобы хоть немного помочь. От понимания этого на душе становилось тепло, все страхи словно растворялись в ощущении заботы, отходили на второй план. И Катя ни за что бы не призналась, что Чиглинцев теперь для нее дороже Игоря, с которым, как ей недавно казалось, у них идеальные отношения. Но так получилось, что Миша знает о ней гораздо больше, чем Леоновский, знает то, о чем стыдно даже думать, не то что рассказывать. Именно Чиглинцеву удается вести себя с ней так, чтобы лишний раз не тревожить ее память; но в то же время он, зная про ее тайну, относится к ней с такой заботой и пониманием, какие вряд ли может дать кто-то еще, даже любящий не менее сильно.

– Ну и холод у тебя, – принялся выговаривать майор, закрывая распахнутые настежь форточки. – Заболеть хочешь?

Катя молча наблюдала за другом, ощущая почти умиротворение от одного его присутствия, от того, что он беспокоится за нее.

Чиглинцев подал ей чашку горячего чая, заботливо поправил плед. Сейчас Лаврова казалась ему маленькой беззащитной девочкой, которой так нужны его поддержка и внимание. Он изо всех сил старался ее отвлечь, говорил о деле, хотя очень боялся напомнить ей о том, о чем она хотела бы забыть. Но Лаврова, казалось, снова стала прежней, снова могла рассуждать, не думая о личном. А для этого нужно было только одно – присутствие рядом майора…

– Ладно, Кать, я поеду, поздно уже. – Больше всего ему не хотелось оставлять Лаврову одну, но он понимал, что его желание остаться абсолютно неуместно.

Катя вздрогнула. Она опять останется одна? Нет, это невозможно, она же сойдет с ума!

– Миш… – с трудом произнесла она, чувствуя, что еще немного, и из глаз хлынут слезы. – Миш, пожалуйста, останься…

– Кать…

Она смотрела на него таким умоляющим взглядом, с такой надеждой и болью, что майор не мог ответить отказом. Понимал, что это слишком двусмысленно; что это может окончательно разрушить Катины отношения с Леоновским; что не следует поддаваться эмоциям, ведь потом может быть очень больно. Но и оставить Лаврову одну он не мог.

Катя впервые за долгое время заснула сразу, спокойно и без изматывающих снов. По-детски сжимая ладонь сидевшего рядом Чиглинцева, она чувствовала себя в полной безопасности, словно он был верным ангелом-хранителем, который всегда защитит, не допустит беды. И Катя даже не отдавала себе отчета, что мечтает, чтобы так было всегда. Но возможно ли?

========== Часть 6 ==========

Это утро разительно отличалось от предыдущих. Лаврова впервые за долгое время чувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей, а мир за окном, вопреки обыкновению, не вызывал отвращения. Непривычно…

– Доброе утро, Миш.

И совсем не кажется странным его присутствие в этой квартире, на этой кухне, за этим столом. Кажется, так было и будет всегда. Хотелось бы. Только вряд ли возможно. От понимания этого к горлу внезапно подступает комок, на глазах выступают вроде бы беспричинные слезы.

– Катюш, ты что?

– Нет, ничего. – Слезинки торопливо стерты со щеки. Всего лишь минутная слабость.

– Ты извини, что я вчера…

– Ты что, всерьез думаешь, что я мог тебя оставить? – Во взгляде Чиглинцева смешались обида и недоумение. Он не представлял, как Катя могла допустить подобную мысль.

– Миш, я же понимаю, что не имею права…

– Так, Лаврова, – опять перебил майор, перейдя на строгий тон, – хватит говорить глупости. Допивай кофе и поехали, скоро рабочий день начнется.

Катя не могла не восхититься способностью Чиглинцева так легко угадывать, что ей необходимо в каждый данный момент: дружеское участие или отвлеченность, понимание или строгость. Он как будто был настроен с ней на одну волну, будто лучше ее знал, в чем она нуждается.

– Поехали, – улыбнулась Катя, поднимаясь. Улыбка впервые получилась искренней, а не натянутой или по-актерски наигранной.

Чиглинцев помог Кате надеть плащ и на мгновение замер, не желая выпускать ее из этих недо-объятий. Лаврова тоже застыла, чувствуя, как сердце вдруг почему-то бешено забилось в груди, точно пойманная бабочка. И внезапная мысль, показавшаяся даже страшной, оглушила капитана. Она становилась зависимой от друга, зависимой от его присутствия или не присутствия рядом, от его внимания, от его заботы. Страшно было даже не оттого, что чувствовала себя слабой, а от понимания, что ее чувства к давнему другу могут перейти за грань дружеских. Пока это удавалось контролировать, но надолго ли хватит выдержки?

***

После лекций курсанты во главе с Лавровой собрались в кафе, чтобы обсудить дело, которое каждый воспринимал довольно-таки тяжело. Все-таки жестокое убийство молодой девушки, их сверстницы, не могло восприниматься студентами всего лишь как задачка на логику.

– Сорок ножевых, ядрен компот! – не сдержался Ваня. – Да я б этого гада…

– Тихо, Шишкарев! – повысила голос куратор, хотя сама чувствовала себя далеко не лучшим образом. Может, она зря согласилась взяться за это расследование?..

– Эмоции делу не помогут, – уже спокойнее заговорила она. – Так, что вам удалось выяснить?

– Никаких подобных происшествий по сводкам не проходило, – отчитался Миско. – Так что тут одно из трех: либо мы что-то упустили, либо это первая жертва, либо это не маньяк.

– Ну ничего себе “не маньяк”! – взвился Саблин. – Ты считаешь нормальным человека, который…

– Саблин, сядьте! – осадила его капитан.

– Под “не маньяком” я имел в виду личность, склонную к садизму, – невозмутимо пояснил Виталя. – Если маньяк убивает потому что в его голове засела какая-то навязчивая идея, например, возомнил себя вершителем правосудия, то садист, как вы понимаете, убивает для собственного удовольствия. Садисты, как и маньяки, хорошо маскируются, заподозрить их зачастую очень сложно…

“Это уж точно”, – невесело подумала Катя и резко оборвала занудную речь курсанта:

– Достаточно, Миско. Что со знакомыми Светланы? У кого-нибудь есть дом неподалеку от Кусково?

– Нет, по крайней мере нам не удалось установить, – со вздохом ответила Варя.

– Надо устанавливать. – Получилось несколько раздраженно, все-таки эмоции вырвались наружу. – Судя по тому, что известно о Грачевой, она не была девушкой легкомысленной, так что вряд ли отправилась бы неизвестно с кем непонятно куда. Так что пройдитесь по второму кругу, если по знакомым ничего, ищите у знакомых знакомых, всех родственников, не знаю, кого еще…

– Ясно, – вздохнул Саблин, поняв, что никакого экшена не предвидится, только скучная рутина.

– Кстати, а где Никишина?

– Ну где же ей быть? – усмехнулся Денис. – К Чиглинцеву помчалась…

Катя вздрогнула, вдруг ощутив, как ей неприятно это слышать. Советовала Мишке разобраться в себе, а сама?.. Еще друга ревновать не хватало…

***

Марина сидела в кабинете Чиглинцева, бесцельно листая дело Грачевой, которое выучила почти наизусть и которое неприятно напомнило ей о событиях пятилетней давности. То, о чем она предпочла бы не вспоминать… Похоже, права была Лаврова, демоны памяти оказались сильнее, потому что воспринимать это дело отвлеченно Никишина не могла. “Интересно, если бы Лаврова очутилась в подобной ситуации, как бы она смогла справиться с собой? Уж вряд ли бы призывала бороться со своими страхами”, – хмыкнула курсантка и, закрыв папку, положила ее на край стола в стопку других. Ждать Чиглинцева было бессмысленно, он теперь вряд ли вернется в отдел, зная, что здесь находится она. Марина резко поднялась, задев локтем стопку бумаг, которые тут же разлетелись по полу. Марина наклонилась за одним из листов да так и замерла. Она держала в руке не что иное, как заключение по делу о смерти их преподавателя криминологии Нила Александровича Рокотова. Торопливо пробежавшись глазами по строчкам, Никишина подобрала остальные листы и, вернувшись на место, принялась внимательно изучать их.

Спустя несколько минут девушка буквально выбежала из отдела и, поймав такси, добралась до указанного в деле адреса. Марина и сама не понимала, что хочет найти в квартире погибшего преподавателя, что заставило ее, не имея никаких оснований, отправиться туда…

Спустя час Никишина вышла из подъезда, победно улыбаясь. В ее сумочке лежало оружие, способное непоправимо разрушить всю жизнь капитана Лавровой.

A la guerre comme a la guerre.

***

Из дневника Рокотова Нила Александровича, майора полиции, преподавателя криминологии в Университете МВД; садиста и убийцы.

(без даты)

Сегодня я встретил ее. Еще одну, так похожую на мою наивную Олю. Тоже блондинка. Самое смешное – в погонах. Трудно представить более нелепое сочетание. Погоны должен носить только тот, кто этого достоин. Вряд ли глупую златовласку можно считать достойной звезд на кителе. Хотя, стоит признать, форма ей к лицу…

(вновь без даты)

Опять поцапался с Лавровой. Невероятно забавляет эта игра “кто кого ехидней”. Даже странно, как в первую встречу мог принять ее за безобидную дурочку. Наверное, стереотип, что бабы – дуры, а блондинки тем более. А вот Екатерине Андреевне посчастливилось ни разу не показать свою глупость. К тому же язвит и хамит она отменно.