Текст книги "Поезд в новую жизнь (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Фридрих открыл глаза и уставился в потолок. Он был белый и ровный, только в углу вилась едва заметная трещина. Больница, подумал он, повернув голову, как я оказался в больнице? В палате было еще две пустых койки и тумбочки, такие характерные больничные тумбочки, как в кино. Фридрих никогда раньше не был в больницах.

И его мать с отчимом тоже не были в больнице, они разбились на самолете, и все, что от них осталось, можно было сразу хоронить в закрытом гробу.

У Фридриха нигде не болело, и он с внезапным волнением заглянул под одеяло – а вдруг ему отрезали там все, потому и не болит. Но все было на месте, только на боку свежие шрамы и синяки. Фридрих осторожно их потрогал, а потом потеребил себя за яйца. Член потеплел и слегка налился, и Фридрих облегченно улыбнулся – все было в порядке. И тут же испуганно натянул одеяло до подбородка – дверь распахнулась.

В палату стремительно вкатился кругленький врач.

– Ну, молодой человек, что тут у нас? – спросил он, улыбаясь.

– Все хорошо, – ответил Фридрих. – Что со мной случилось, доктор?

– А что вы помните? – заинтересовался доктор.

– Я ехал на поезде, – пожал плечами Фридрих и почувствовал, как заныло в ушибленном боку. – А потом ничего не помню.

После гибели матери и отчима Фридриха отправили к отцу. Тот не приехал на похороны, ограничившись телеграммой с соболезнованиями. И Фридрих поехал в свой новый дом один, родственники просто посадили его на поезд Коскенц-Рейнбург и помахали с перрона.

“Ты же уже большой мальчик, Фридрих, доедешь сам, – сказала тетя со стороны матери. – Надеюсь, этот подонок тебя хотя бы встретит”.

Отец с матерью развелись десять лет назад, когда Фридриху было пять. И с тех пор он ничего не слышал ни об отце, ни о своем брате-близнеце, оставшемся с ним. Брата звали Герберт, и у Фридриха от него остались только две фотографии с давнего морского отдыха: на одной два одинаковых беловолосых малыша играли с волнами, а на второй брат лупил его лопаткой. А от отца не было даже фотографий.

– Ужасная авария прямо на вокзале, у поезда отказали тормоза, и он вылетел на перрон, – вырвал его из воспоминаний доктор. – Удивительно мало пострадавших, кстати, всего один погибший и пять человек ранено. Ну, вы-то вообще царапинами отделались, молодой человек, странно только, что память…

Доктор вытащил фонарик и принялся светить Фридриху в глаза.

Его еще помучили какими-то анализами, Фридрих сто раз успел раскаяться, что признался в потере памяти. А потом к нему пришли посетители. “Твой отец и брат”, сказала медсестра, улыбаясь, и Фридрих с волнением сел на постели. Сильно ли изменился отец по сравнению с мутными воспоминаниями десятилетней давности? Похож ли на него брат, или…

Отец, широкоплечий и высокий, оказался сильно похож на самого Фридриха, только повзрослевшего. А брат – не похож, хотя у него были такие же серые глаза и белые волосы. Только лицо другое.

– Ну, привет, Фридрих, – сказал отец.

– Здравствуйте, – пробормотал Фридрих неловко.

– Врач сказал, что тебя уже завтра можно забирать, – сказал отец со слегка недовольным видом, словно хотел бы подержать Фридриха в больнице подольше.

Фридрих пожал плечами и покосился на брата. Тот ковырялся в подъемном механизме кровати.

– Ладно, – сказал отец, – пообщайтесь пока.

И вышел. Фридрих растерянно уставился на закрывшуюся дверь.

– Круто, ты в каком вагоне был? – оживился брат. – Оно все так полетело, как в фильме бля, – он засмеялся и сел на постель к Фридриху. – Как оно было?

– В четвертом, но я не помню ничего, сознание потерял.

– Облом… А шрамы покажешь?

Фридрих задрал пижамную рубашку и продемонстрировал бок.

– Нормально, – одобрил Герберт и потянулся пальцем.

– Эй, нечего там тыкать, – Фридрих снова опустил рубашку.

Некоторое время они молчали, разглядывая друг друга.

– А я думал, что мы однояйцевые, – сказал наконец Фридрих.

– Да, с яйцами полный комплект оказался, – хмыкнул Герберт. – Опять облом. А хочешь, я тебе тоже шрам покажу, от аппендицита?

– Давай, – согласился Фридрих.

– Вот, наслаждайся, – Герберт поднял майку и повернулся к нему боком.

– Тоже круто.

– Ага… Прикольно еще знаешь что?

– Ну?

– Вот мамочка наша с ебарем со своим в авиакатастрофе погибла. Ты чуть в поезде не навернулся. Что следующее? Вертолет прямо к нам в дом свалится? Это рок!

– Не говори так о ней, – нахмурился Фридрих.

– О ком?

– О матери!

– А как? – удивился Герберт.

– Никак, дебил.

– Сам недоумок.

Они снова замолчали.

– А как ты к пидорам относишься? – вдруг спросил Герберт.

– Что?

– Ну, к пидорам, которых в жопу ебут, – понизил голос Герберт.

– Что тебя вдруг пидоры интересуют, – нахмурился Фридрих. – Терпеть их не могу.

– Ага, я тоже. А ты бы хотел такого выебать?

Фридрих представил себе раскрашенного гея из телевизора и поморщился:

– Фу бля.

– Ну а что, – заржал Герберт, – какая в жопу-то разница. Девка или пидор. Жопа – она круглая и гладкая.

Фридрих представил себе круглую и гладкую жопу и поерзал:

– Ну… волосатая же у мужиков.

– А если бритая?

Фридрих покраснел.

– Да зачем тебе это?! – разозлился он вконец. – Свою, что ли, предложить хочешь?

– Нет, есть одна на примете, – таинственно ответил брат.

– Прямо здесь, в госпитале? – Фридрих посмотрел на него с непонятным для себя самого волнением. – Гонишь.

– Верный вариант, – подмигнул Герберт. – Я попробую устроиться здесь на ночь, типа с тобой посидеть. Заботливый типа брат такой.

– Ну-ну, – с сомнением отозвался Фридрих.

Но Герберту каким-то образом удалось навесить всем лапши на уши и занять соседнюю с Фридрихом койку. На правах члена семьи. С собой он притащил пару игровых консолей, и они до поздней ночи сражались друг с другом. Фридрих даже забыл, ради чего они это все затеяли.

– Ну все, пора на блядки, – сказал Герберт часов около двух и отложил свою консоль в сторону. – Готов?

И Фридрих снова почувствовал, как будто его сердце колотится где-то в горле.

– Так ты серьезно?

– А ты зассал, что ли?

– Я не зассал, но с чего какому-то пидору нам в жопу давать? Он тебе давал раньше?

– Неа, – Герберт натянул кроссовки. – Но сейчас даст, сто пудов.

Фридрих поискал свою обувь и не нашел.

– А кто он такой вообще? – он с сомнением посмотрел на больничные тапки и решил идти босиком. Вдруг убегать придется.

– Ну знакомый пидор, вот хуле ты прицепился!

Фридрих заткнулся, и они тихо выскользнули из палаты. В коридоре никого не было, только горел свет из открытого кабинета дежурной медсестры. Они пробежали мимо него, пригибаясь, как под обстрелом.

А на лестнице Фридрих прижал Герберта к стене:

– Так почему он нам даст, колись?

– Так пидор же, потому и даст, – Герберт отцепил его руки от своего ворота.

– Что ты меня паришь, а?

– Да ты сам мозгом-то подумай, – ухмыльнулся Герберт. – Вот ты слышал, чтоб девки любили в жопу давать?

– Вроде не любят, – покраснел Фридрих.

– Вот! А пидоры все время дают, потому что наоборот – любят это дело. А этот пидор тут без ебаря своего, жопа его скучает по крепкому хую. Еще лучше – двум. Просек? Он только рад будет, когда мы его отдерем. Всем пидорам это по кайфу только.

– Ну ладно, убедил, – Фридрих нервно облизнулся, чувствуя странную пустоту в животе, и еще раз посмотрел на брата.

Тот тоже явно волновался, на щеках его пятнами горел румянец, а глаза лихорадочно блестели.

– Не хочешь – вали обратно в постельку, я один схожу, – Герберт оттолкнул его и направился вниз по лестнице.

– Нет, я тоже, – догнал его Фридрих.

Палата у пидора была отдельная, а на тумбочке стояли цветы. Фридрих подумал, что ему никто никаких цветов или фруктов не принес. Мама бы обязательно принесла… Хотя брат еще лучше сделал – и сам остался и игрух натащил.

– За руки его держи сразу, как я одеяло сдерну, чтоб не дергался со сна, – прошептал Герберт.

Они подошли к кровати. Пидор был красивый, как итальянский актер. А еще он был взрослый, лет двадцать точно, а может, и все двадцать пять. Герберт показал на пальцах – три, два, один – и содрал с него одеяло. А Фридрих прижал его руки к постели. Пидор дернулся, просыпаясь, и открыл рот уже было.

– Тихо ты, – Герберт прижал к его лицу какую-то тряпку.

Фридрих пригляделся – это был носок.

Пидор что-то замычал, извиваясь, глаза его распахнулись и панически шарили по их лицам. Фридрих навис над ним, изо всех сил держа за руки, а Герберт прижал его коленом. Пидор жалобно заскулил. Он был не в пижаме, а в больничном халате с завязками на спине, и тот сбился наверх, обнажая голую мошонку и живот.

– Блядь, не дави ему на живот, не видишь что ли, он туда ранен, – зашипел Фридрих.

Герберт оглянулся на него с шалой улыбкой и убрал колено:

– Упс, случайно как-то вышло.

– Убить его нахуй хочешь, – продолжал злиться Фридрих.

Глаза пидора стали мокрыми от слез.

– Кончай на меня гнать, – тихо рявкнул Герберт. – А ты будешь молчать, или хочешь и дальше жевать носок? – обратился он к пидору.

Тот замотал головой, и Герберт отпустил его:

– Сейчас дашь нам в жопу, спокойно, без этой еботни твоей, и спи себе дальше. Понял?

– Герберт, ты что, зачем ты это делаешь, не надо, – зашептал пидор умоляюще.

– А он точно пидор, Герберт? – спросил Фридрих с сомнением. – Что-то он не сильно жаждет хуй в жопу, по-моему.

Пидор посмотрел на него:

– Не делай этого, парень, это же изнасилование, под статью попадешь…

– Что он такое пиздит, а, Герберт? – процедил Фридрих.

– Какое изнасилование еще? – Герберт положил пидору руку на живот. – Ты же сам этого хочешь, не так ли? Скажи об этом моему другу.

Он наклонился и зашептал что-то пидору на ухо.

– Да… сам… – тихо сказал пидор, выслушав Герберта.

И Фридрих его отпустил. А потом смотрел, как Герберт вытаскивает презерватив из кармана, спускает штаны и надрачивает себе, прежде чем его натянуть.

Больничный халат с завязками оказался очень удобным для этого самого. Он сам до лопаток задрался, когда Герберт пидора раком поставил.

– Смотри, Фридрих, какая жопа классная же, – Герберт шлепнул пидора по голой ягодице и ущипнул.

– Ага, – согласился Фридрих, его всего трясло.

Жопа была действительно классной – круглой и гладко выбритой.

Пидор застонал и страдальчески свел темные брови, когда Герберт ему засадил.

– Блядь, расслабься же, ну, – прошептал Герберт, гладя его по исчерченному свежими швами животу.

Пидор скомкал простынь и замотал головой.

Герберт кончил быстро и обернулся к Фридриху:

– Давай ты.

– Ага, – Фридрих сглотнул, принимая из его рук упаковку с презервативом.

Ему было страшно и еще немножко противно смотреть на блестящую в свете ночника дырку пидора, на его голые съежившиеся яички. Он натянул презерватив слишком резко, и тот порвался.

– Калека, – сказал Герберт, протягивая ему новый.

Пидор смотрел через плечо своими большими темными глазами и кривил губы.

Со второго раза все получилось, и Фридрих принялся впихивать член пидору в задницу, придерживая того за бедра. Сначала шло немного туго, а потом вдруг скользнуло с легкостью. В чужом теле было тепло и тесно, и гораздо лучше, чем в своем кулаке. Фридрих судорожно перевел дух и зажмурился, чтобы не видеть мужика под собой. Он представил свою одноклассницу, Монику, будто он тискает ее за сиськи и трахает на парте, задрав юбку. Та несколько раз давала уже ему пощупать себя за грудь, сквозь блузку, правда, но все равно классно было. Наверняка через пару месяцев и под юбку залезть бы удалось… Но с Моникой все потеряно уже, в новом городе придется разводить новую подружку с самого начала. Пидор в очередной раз сжал его своей задницей, и все тело Фридриха свело сладкой судорогой, даже показалось, что под веками вспыхнуло.

– Бля, – выдохнул он, отваливаясь. – Кайф какой.

– Пошли отсюда, – сказал Герберт.

Обратно они возвращались, особо не таясь.

– А у вас в школе есть девчонки, чтоб давали? – спросил Фридрих, выкинув загаженный презик в ближайшую помойку.

– Из старших вроде есть шалавы, – пожал плечами Герберт. – Моя не дает пока.

– Ясно, – зевнул Фридрих.

Спать хотелось просто зверски, и Фридрих отрубился, едва до кровати дополз.

А на следующий день за ними пришел отец и принес Фридриху одежду. Не ту, что на нем в поезде была, но все равно его – чемодан, видимо, нашли.

– Собирайтесь, – коротко сказал он и вышел.

– Что-то он не особо мне рад вроде, – сказал Фридрих, натягивая штаны.

– Да не парься, – ухмыльнулся Герберт, – он всегда такой, хуй поймешь, что хочет.

В коридоре отец остановился:

– Фридрих… Я хочу тебя познакомить с одним человеком. Это мой партнер. Брачный.

– Партнер? Мужик что ли? – опешил Фридрих и покосился на Герберта.

Тот с постным видом поднял брови.

– А ты не знал про меня? – вроде как удивился отец. – А… ну, ясно. Пойдем.

Фридрих потащился за ним, все пытаясь поймать взгляд брата, но тот нацепил наушники и пялился в потолок, насвистывая. Разозленный Фридрих стукнул его кулаком по плечу и получил в ответ в живот. Хорошо еще не с пострадавшей в аварии стороны.

– Так, – сказал отец, останавливаясь.

– Да мы шутим, пап, – заулыбался Герберт.

Дальше они пошли молча.

А потом отец запустил их в палату, и Фридрих обмер, узнав и комнату, и цветы, и пидора на кровати.

– Знакомьтесь, Алан, мой супруг, Фридрих, мой второй сын, – отец подошел к пидору… то есть, к Алану, и с улыбкой взял его за руку. – Алан пострадал в той же аварии, что и ты, Фридрих. Мы встречали тебя вместе.

– Приятно познакомиться, – выдавил Фридрих сквозь шум в голове.

Алан молчал, сведя брови в знакомой страдальческой гримасе.

– Как ты вообще, папочка, поправляешься? – сладко улыбнулся Герберт и взял Алана за вторую руку.

Тот вырвался.

– Не придуривайся, – нахмурился отец.

– Я… мне душно, я выйду, – пробормотал Фридрих и затравленно посмотрел на отца.

Отец кивнул, сжав губы.

В коридоре Фридрих со стоном прислонился к стене, пытаясь решить, как теперь быть.

– Переволновался? – глумливо произнес голос брата за его спиной.

– Ты! – взъярился Фридрих, хватая его за грудки. – Какого ты все это устроил?!

– Придержи коней, – холодно улыбнулся Герберт. – И не ссы, все под контролем.

– Под контролем? А если он скажет о нас отцу?

– И что? А я скажу, что он сам ко мне лез.

– А что… он лез? – Фридрих отпустил его, остывая.

– Да постоянно, – ухмыльнулся Герберт. – Лез и лез, пидор проклятый.

– Правда, что ли? – нахмурился Фридрих.

Герберт скривил губы:

– Ты мне не веришь?

– Верю… – нерешительно ответил Фридрих и почувствовал, как отпускает его накативший ужас перед сотворенным ими этой ночью. Он посмотрел на брата. Чертов извращенец лез к нему, когда Герберт был совсем мелким, наверно. – Вот же сука, – сказал Фридрих зло, – мало мы ему вломили.

– Ничего, – ухмыльнулся Герберт. – Найдется еще, кому вломить.

***

Фотка получилась вполне четкая, стоящий раком Алан и пристроившийся сзади Фридрих, с закрытыми глазами и напряженным лицом, как будто кончает. Точно, Фридрих спускал же как раз, когда Герберт сфотографировал. Он повертел в руках телефон, чувствуя, как у него встает. Повозился, устраивая куртку на коленях, они почти приехали уже, и прижался бедром к ноге брата. Тот отодвинулся через некоторое время, не переставая пялиться в окно. Отец с Аланом сидели впереди.

– Зацени, – Герберт сунул ему под нос телефон. – Какая жопа.

– Ты охуел, – выдохнул Фридрих тихо, чтобы отец не слышал. – Вдруг узнают… Зачем…

– Не узнают, – горячо зашептал ему Герберт куда-то в шею. – А если и узнают – тебе ничего не будет, а вот его посадят. Мозги включи, ты ж несовершеннолетний, а он взрослый. Ему двадцать два уже. Знаешь, что с такими в тюрьме делают…

Эта их тайна, одна на двоих, была столь восхитительна, что у Герберта прихватило живот. Фридрих треснул его по ноге, отталкивая, они завозились, а потом Герберту удалось прижать руку брата к своему паху. И это было почти так же приятно, как засаживать Алану в жопу.

– А кайфово в госпитале было, – неловко засмеялся Герберт.

– Ага, и мне понравилось, – Фридрих отдернул руку и брезгливо на нее посмотрел.

Алан как-то съежился на переднем сидении:

– Людвиг, мне плохо. Останови, пожалуйста.

Машина резко затормозила, и Алан тут же выскочил наружу.

– Может, он беременный, – серьезно сказал Герберт. – У нас с Фридрихом скоро еще братик будет.

– Или сестра, – поддержал Фридрих.

– Немедленно прекратите, – процедил отец и вышел из машины, прихватив с собой ключи.

– Вот так всегда, носится со своим пидором, – пожал плечами Герберт. – А на нас плевать.

– Где он его выцепил, интересно, – задумчиво протянул Фридрих.

– Да на сайте пидорском. Между прочим, эта блядь до сих пор ебарей там ищет.

– Пиздишь, откуда ты знаешь.

– Да он мне сам фотку свою прислал, в одних труселях, еще и в нашей ванной, а я ему фотку препода, тоже пидора, – Герберт опять придвинулся к брату, и тот вцепился в его плечи. – Поклянись, что никому не расскажешь.

– Клянусь, не скажу. А откуда ты знаешь, ну, про препода?

– Да что там знать, по нему все видно.

Он замолчал, заметив возвращающихся из ближайшего магазинчика Алана и отца.

– За презиками ходили, – тихо сказал Фридрих.

– Точно, я ж весь запас у них спер, – прошептал Герберт. – В спальне нашел, специальные, для жопоебли, – он посмотрел на Фридриха и заржал: – Да че ты краснеешь, как макака.

– Сам ты макакина жопа, – Фридрих наступил ему на ногу, и они опять начали драться. Не всерьез, конечно, разве можно такого классного брата всерьез бить.

Как только Герберт узнал, что Фридрих будет жить с ними, он сразу начал ждать его и все время думал – какой его брат? Похож на него или больше на отца? А может, вообще похож на пидора или на мамочку? Герберт видел только его детские фото, у него целый альбом был. Когда они переехали в этот дом, альбом случайно нашелся среди старого их барахла, и Герберт утащил его к себе в комнату. Он часто представлял себе брата, почему, интересно, мамаша выбрала именно Фридриха? Тот был как девчонка? Но Герберт зря опасался, как выяснилось. Братишка был такой же высокий, как и он сам, а лицом походил на отца, только без этой пидарской аккуратности. И пахло от него не духами, а потом, ну, если подмышку понюхать.

– Угадаешь, какого цвета наш дом? – он протянул Фридриху один наушник.

– Розовый, – заржал брат, и они вместе запели “мусорный дым”.

Отец тут же включил радио на полную громкость.

– Зеленый, цвета высранной мяты, – заорал Герберт на ухо Фридриху через два квартала. – Вот же наш дом, приехали. Погнали, покажу тебе все.

Он сразу притащил братишку в свою комнату, закинул одежду со стульев в шкаф и запер дверь.

– Это чтобы тот не лез? – понимающе спросил Фридрих.

– А… да, чтоб не лез. Да он теперь не полезет, – Герберт скинул на комп ту фотку из госпиталя. – Мы же ему устроим, да?

– Пизды вломим, – с готовностью поддержал брат.

– Есть идея получше, – он перешел на шепот почему-то. – Сделаем его своим анальным рабом.

– Как?..

– Я в интернете читал, ну, будем трахать, как приспичит, а когда не трахать – в жопу всякое вставлять, чтобы не сжималась. Вот хоть шахматы можно.

– Отец заметит, – с сожалением вздохнул Фридрих.

– Точно, – Герберт поправил напряженный член, чтобы трусы не давили. Вот так всегда, только подумаешь про рабов, и готово. – А давай порнуху позырим, как телок по сиськам лупят, хочешь?

– А у тебя есть, как просто ебут, – оживился Фридрих.

– У меня все есть, – Герберт уже хотел было предложить вздрочнуть на брудершафт, но тут отец позвал их обедать.

***

За ужином папочка решил вдруг вспомнить о родительском долге и всю дорогу парил Фридриха расспросами про учебу и “кем он собирается стать”. Фридрих тяжело вздыхал, не зная, что ответить на дурацкие вопросы, и разглядывал исподтишка Алана, выискивая в нем черты пидарасятины и порока. Тот старательно прикидывался порядочным – подавал еду на стол, убирал тарелки и вообще вел себя то ли как прислуга, то ли как натуральная баба. Непонятно. Фридрих рассказал отцу, что учится хорошо, любит математику, химию и физкультуру, а станет в будущем бизнесменом и заработает миллионы.

– И на чем же? – заинтересовался отец.

– На наркотиках и порнографии! – внезапно заржал Герберт, и отец влепил ему оплеуху:

– Уймись.

Фридрих потрясенно замер: его самого никто и никогда из взрослых не бил, а тут все случилось как будто так и надо. Может, здесь еще и ремнем принято?

– Пойдем на площадку, – позвал его Герберт после обеда.

– Какую?

– Скейтерскую, ты умеешь?

– Ага, у меня был скейт… только его позже мне обещали выслать, с контейнером.

– Возьмешь мой, – Герберт схватил его за руку и потащил в гараж. – Я сейчас на байке осваиваю трюки, скейт забросил.

Скейт у Герберта был боевой – обшарпанный и с наклейками. Фридрих подбросил его ногой и вскочил, проверяя баланс:

– Нормально.

– Ага, увидишь еще, что на байке можно.

Площадка была неподалеку, в небольшом парке в соседнем блоке. Фридрих с интересом посмотрел, что вытворяли другие ребята, прокатился пару раз сам, повосхищался кульбитами Герберта и познакомился с двумя его друзьями.

– Это Фрэнки и Терри, они из нашей школы, – сказал Герберт. – Нормальные пацаны.

Фрэнки и Терри были тоже с байками.

– А че ты не говорил, что у тебя брат есть? – возмутился Терри, подтягивая едва держащиеся на ягодицах рэперские штаны. – Ну ты даешь.

– Много знать – вредно для твоего мозга, – с надменной ухмылкой заметил Герберт.

Фридрих с любопытством посмотрел на Терри – как тот отреагирует на наезд. Но Терри только засмеялся вместе с Фрэнком, как будто Герберт остроумно пошутил так.

Фридрих прокатился еще раз, косясь на сидящих неподалеку девчонок. Те хихикали и смотрели с интересом.

– Эй, Грета, к нам иди, – помахал рукой Герберт, и девчонка с ярко-фиолетовыми губами неторопливо подошла к ним. – Пива нам достанешь, а, дорогая? – заулыбался Герберт и приобнял ее.

– Ага, как пиво – так дорогая, а ты мне что?

– Что ты вообще гонишь, – сказал Герберт и погладил ее по заднице. – Что тебе не нравится.

– Ну я ж говорила вчера – пойдем в кино, а ты что? Свалил вечером куда-то и привет?

– А в кино подружек возьмешь, Грета? – заинтересовался Фридрих.

– Не соблазняйся, Фридрих, – заржал Фрэнки, – затащат тебя на хуйню с соплями и пососаться не дадут.

– Слышь, Грета, мне про тебя сон снился, – засмеялся тоже Терри, – будто сидим мы все тут вечером, а Герберт такой – гляди, типа, как я умею – и хуяк! Руку тебе туда по локоть.

– Ну и дебил, – сказал Герберт, – себе руку в жопу засунь. А Грета нам пивка добудет, да?

– Точно дебил, – обиделась Грета и независимо удалилась.

– Ну вот, облом и с девчонками и с пивом, – сказал Фридрих с сожалением и решил ни к кому не подкатывать в присутствии этих двух долбоебов.

Но ближе к вечеру Грета вернулась и притащила в сумке целый пакет с пивом. У нее старшая сестра в баре работала. Они разлили пиво по стаканчикам из-под кока-колы и принялись трепаться, сидя на поручнях. Подошли еще девочки, и Фридриху даже удалось потискать одну за плечи. К сиськам его не пустили правда, в отличие от Герберта. Тот засунул своей Грете руку под грудь и наверняка всю исщупал.

Домой они пришли уже около полуночи и тихо прокрались к себе наверх. “Поймает – пизды даст”, сказал Герберт со значением.

“Что, ремнем?” фыркнул Фридрих.

“Ага, за пиво точно ремнем, – захихикал Герберт, – давай быстро в постельку, пока не вылез и не учуял”.

“Слушай… – Фридрих остановился, осененный внезапной мыслью, – а где он работает, ну, отец, понимаешь?”

“В прокуратуре, дебил”.

“Сам дебил. А раньше пидоров сажали за это самое. В тюрьму”.

“В концлагерь еще скажи”, беззвучно заржал Герберт.

Фридрих тоже рассмеялся и скользнул в свою комнату.

Комната была пустая, чистая и страшная, как номер гостиницы, только в углу стоял распотрошенный чемодан. Еще днем Фридрих думал, что точно не заснет здесь, опять будет думать о матери и реветь. Но привычные мысли и воспоминания скользнули только по краю памяти, а потом он сразу провалился в сон, успев только подумать – как хорошо, что у него есть брат, с ним точно не успеешь всякой фигней маяться и страдать.

***

– Алан отвезет в школу документы Фридриха, – сказал отец. – И это не обсуждается.

“Нечего этому пидору там делать”, – подумал Герберт, а потом сообразил, что это даже хорошо. Уж они с Фридрихом поговорят как следует с “папочкой”.

– Пусть у тебя пока, – Герберт сунул брату оставшиеся два презерватива, зажав того в прихожей. Со стороны казалось, что они борются в шутку. – Сегодня точно пригодятся.

– Кого ебать будем? – Фридрих заныкал презики в карман.

– Все те же на манеже. Надо намекнуть, чтоб подмылся.

– В прошлый раз было чисто все, – усмехнулся Фридрих.

– А ты разглядывал, что ли?

– Дебил, и так видно же, что презик без говна.

– Нюхнул бы еще, – заржал Герберт и вспомнил, как Фридрих примерялся к жопе пидора, держась за хуй, а потом резко натянул того на себя. Блядь. Герберт думал об этом, когда дрочил с утра.

– А если из жопы в рот… – с азартом сказал Фридрих и тут же замолк – в прихожую вышел Алан, а вслед за ним отец.

– Доброе утро, – ухмыльнулся Герберт, а Алан побледнел.

– Ведите себя прилично, – отец был подчеркнуто холоден. Неужели Алан нажаловался ему?

– До вечера, – крикнул Герберт уже с улицы, Фридрих выскочил за ним.

А по дороге к школе он скинул ту самую фотку Алану на телефон. Тот долго ее разглядывал, остановившись прямо посреди дороги на светофоре. Им сигналили со всех сторон, и Герберт тоже посигналил, перебравшись на переднее сидение. Алан вздрогнул.

– Заберешь нас с уроков, ясно?

Герберт еще дома понял, что Алан ничего им не сделает и отцу говорить не станет. Если б хотел – сразу нажаловался, или сбежал бы. А раз остался – значит, не против, чтобы его трахали, сам виноват.

– Поехали, – заорал Герберт. – Опоздаем еще из-за тебя, козел.

И Алан послушался. Теперь всегда слушаться будет, с упоением подумал Герберт и обернулся к Фридриху. Тот предвкушающе ухмыльнулся.

Алан так и не заговорил с ними, и Герберт пялился на его профиль и на сжатые на руле побелевшие пальцы. Ссыкло он, этот Алан, как и все пидоры. Вот если бы с ним или с Фридрихом приключилось такое говно, они бы никогда… Герберт представил, как Фридриха нагибают в школьном сортире, сразу трое, нет, лучше четверо, а он спасает брата и мочит всех четверых.

– Давай поговорим, как взрослые люди, – сказал вдруг Алан, когда они подъехали к школе.

– С пидорами не разговариваю, – бросил Герберт и вылез из машины, со всей силы хлопнув дверью.

Он обернулся на крыльце, Фридрих остался в машине с Аланом, тот что-то втирал ему, все также вцепившись в руль.

– Ты с мамочкой сегодня, – Грета хлопнула его по пояснице, подкравшись сзади.

– Заткнись, – беззлобно сказал Герберт и ущипнул ее за мягкую задницу.

Вот у Фридриха жопа упругая, как мяч. А у Алана мягковатая все же. Все его мысли занимали булки и анусы, а еще внезапно хуи. Интересно, у кого больше, у него или у Фридриха?

– Блядь, – не выдержал Герберт. – Пошли уже в класс.

– А Фридрих, – поинтересовалась Грета и чуть не грохнулась ему под ноги. Нацепила копыта свои, ходить нормально не может.

– Изменить мне решила, да?

– Нет, вдруг случайно перепутаю.

– С двумя хочешь, – заржал Герберт, к воображаемым жопам добавились сиськи.

– Придурок, – обиделась Грета, и Герберт втащил ее в класс, как раз звонок был.

***

– Вот еще, – сказал Фридрих упрямо и мотнул головой.

Хоть ему и стало неприятно, когда Алан сказал, что они как фашисты и насильники поступают. Но, в конце-концов, нечего было лезть к Герберту, чертов пидор заслужил еще и не то.

– Ты сам нарывался, – добавил Фридрих.

– Послушай… ну, может, вы деньги возьмете, – спросил Алан с несчастным видом.

– Нахуй, – сказал Фридрих и вышел из машины.

Алан медленно выполз за ним.

– Ну, тебе не привыкать, – тихо говорил ему Фридрих по дороге в кабинет директора. – Подумаешь, жопу нам подставить. Только рад должен быть, что очку твоему скучать не дают. Отца-то тебе не хватает.

– С чего… с чего ты взял, – выдавил Алан.

– Герберт сказал, ты по пидорским сайтам шаришься, все ебарей ищешь. А тут и искать не надо, целых три рядом.

– Да вы… – задохнулся Алан, останавливаясь, – и за одного не сойдете, малолетки хреновы. От вас столько же удовольствия, как от занозы в заднице. Ничего не умеете, уроды.

– Поговори мне тут, – процедил Фридрих, краснея от злости, – раз тебе хуй не нравится, может, что другое в тебя запихать, а?

Алан слегка побледнел и закусил губу.

Фридрих сунул руки в карманы и весь оставшийся путь не отрывал взгляд от пола. Даже на директора не особо обратил внимания, и как его какому-то классу представляли – почти не заметил. Слова Алана задели его сильнее, чем он сам был готов себе признаться. Ведь если пидору с ними не понравилось, то и девчонкам может не понравиться… Не будут под ним кончать. Надо научиться всяким таким штучкам…

Герберта в классе не было. Он прошел на свободное место рядом с каким-то очкариком и некоторое время бессмысленно таращился на доску. А потом заметил, что там была какая-то хуйня написана, диаграмма с человечками и закорючками.

– Что за урок-то, – спросил он у соседа.

– Обществоведение, – прошептал тот.

Фридрих достал тетрадку и принялся рисовать на полях сисястых чертей и летающие фаллосы, делая вид, что внимательно записывает за учителем. Учитель, кстати, был худой и с подвижным интеллигентным лицом, как у еврея. Может, он тот самый пидор, о котором говорил Герберт? Фридрих задумался – а каково было б его отодрать? Хотя задница у него старая, небось, ему же лет тридцать уже, фу на такую.

Урок закончился, и Фридрих обернулся к соседу:

– Дашь конспекты переписать? А то у меня ничего нет, недавно в город приехал.

– Ага, конечно, – улыбнулся тот. – Меня Рой зовут.

– Три раза даст, как же, – проходящий мимо крупный парень сбросил учебники и тетрадки Роя на пол.

Тот безропотно принялся их собирать.

– Ты что лезешь, урод, – сказал Фридрих. – Не видишь, я с человеком разговариваю? Давно по роже не получал?

– Сейчас сам получишь, урод, – остановился парень. – Что-то я здесь ни одного человека не вижу.

– Я тоже, – поддакнул еще один.

– А я прекрасно вижу жертву аборта в твоем лице, – Фридрих подошел к обидчику поближе и толкнул в плечо.

– Зачетно опустил, Фридрих, – засмеялся рядом кто-то.

Фридрих бросил быстрый взгляд в сторону и узнал Фрэнки, одного из друзей Герберта.

Меж тем противник тоже толкнул Фридриха в плечо и процедил, не поворачивая головы:

– Что, Фрэнки, решил теперь еще у одного на подсосе побегать?

– Сейчас ты у нас сосать будешь, – парировал Фридрих.

Он заметил, что у противника было два приятеля. Что ж, два на три – неплохо. Хорошо, что Фрэнки вмешался, а то втроем бы Фридриху неслабо вломили.