Текст книги ""Х-панацея" (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Тут никого, только ты и я. Ложись на кушетку, а то не уснешь без секса.

– Какого еще секса?

Признаться, Энди удалось меня обескуражить. Разве не он сам только что кидался на меня с поцелуями? Жаль, что нельзя обсудить с ним это, повсюду натыканы проклятые камеры. Я даже срал теперь с оглядкой, все время думая, как при этом выгляжу.

– Тебе надо кончить, – я натянул перчатки и достал стерильную мензурку.

Энди улегся на спину, на самый край кушетки, упираясь ступнями в невысокие бортики.

Я подошел со стороны его раскинутых ног и вспомнил вдруг свою подружку-гинеколога. У нее в кабинете за ширмой стояло интересное кресло, оно бы нам с Энди сейчас ох как пригодилось.

– Готов? – спросил я, погладив его по полувставшему члену.

– Да, – Энди кивнул и закрыл глаза, как школьница.

Продержался он минуты три-четыре, а потом спустил в мензурку без единого стона. Напоследок я прижался пахом между его разведенных ног, представляя, как мой член раздвигает головкой края его дырки и проникает внутрь. От каждого движения сладко сводило поясницу и яйца. Энди лежал смирно, и я потерся об него еще чуть-чуть, через одежду ведь можно, наверное. А потом нащупал пальцами вход в его тело и протолкнул один внутрь. Вот так, как будто это мой член. Я почувствовал, как удовольствие пронизывает меня от кончика члена до поясницы, как напрягаются яйца и как пульсирует у меня в паху. Мне удалось кончить прямо в штаны, даже не расстегивая ширинку.

И уже в палате Энди опять сбил меня с толку своим вопросом:

– У нас с тобой был секс?

– Да, – ответил я, ощущая, как липнут к телу обкончанные трусы. Надо будет помыться, когда Энди уснет.

– Грей, – он притянул меня к себе ближе, как всегда, когда мы с ним секретничали. – Ты же не думаешь, что я гей? Я нормально к ним отношусь, но просто…

– Успокойся, я тоже не гей, – я сделал серьезное лицо. – Спи, уже поздно.

– Правда?

– Правда, спи давай.

– Я хочу, чтобы ты знал кое-что, – упрямо сказал Энди, и я с обреченным видом подсел к нему. Ладно, трусы подождут.

– Нас было пятеро, тех, кто вступил в контакт, – Энди заставил меня наклониться к нему. – Инопланетяне похитили нас и забрали на летающую тарелку. Мы пробыли там около недели и вернулись другими. Диксон мог поджигать предметы. Мортенс умела подниматься в воздух. Рейгард стал очень сильным, Лоуренс могла управлять электричеством. А я… – Энди замолк, часто моргая, и отвернулся.

– Стоп. Ты мне сейчас пересказываешь то шоу про инопланетян, что я смотрел восемь лет назад. Скажи еще, что тебя зовут Эндрю Четтем.

– Они сделали из этого шоу, – прошептал Энди. – Заперли нас здесь, а из наших жизней сделали шоу.

Черт. Эндрю Четтем нравился мне больше всех других участников, и я никогда не пропускал выпуски с ним. А настоящего Эндрю тем временем мучили в Бункере.

Я собирался встать и принести успокоительное, но Энди вцепился в меня мертвой хваткой:

– Это правда, Грей, я не лгу тебе, – в его взгляде сквозило отчаяние. – Если и ты не веришь мне… Я и есть Эндрю Четтем, а тот – просто актер, подделка.

– Я верю тебе, успокойся, Энди. Тебя ведь можно называть “Энди”?

– Называй, – он нервно теребил край одеяла. – Я думал, ты знаешь, кто я на самом деле.

– Ладно, давай по порядку. Расскажи, что с тобой делали инопланетяне?

– Не очень помню, повсюду был свет, я не ел и не спал… видел какие-то контуры. Меня спросили мысленно, чего бы я хотел, и я сказал, что хочу долго жить, и чтобы те, кого я люблю, и кто любит меня, тоже не болели и не старились.

– Ого, – я присвистнул. Вот это фантазии, впрочем, когда-то я тоже мечтал о чем-то подобном. Лет в десять.

– Потом нас вернули обратно на тот же холм, – Энди вздохнул, словно собираясь с силами. – Нас там уже ждали сотрудники ФБР. Сначала нас опросили и развезли по домам. Наверное, именно тогда некоторые и успели поговорить с журналистами, в утренних новостях про это рассказывали. Через день за мной приехали и пригласили в Бункер, сказали, что проведут серию тестов и отпустят. Я успокоился, когда встретился в Бункере с остальными. Но однажды ночью меня насильно вытащили из комнаты и перевели сюда. Я слышал из разговоров, что к другим сначала пускали газ.

– А что потом? – спросил я. В том шоу все было не так. В том шоу контактеры радостно пускали фейерверки из разных мест и предсказывали всем желающим дату свадьбы.

– Проверяли мои способности к регенерации.

– И как?

Энди поежился:

– Больно. Когда предложили контракт на сдачу спермы, я сразу подписал, не читая. Мне сказали, что я принесу неоценимую пользу обществу, из моей спермы будут делать лекарства. И обещали ничего больше не отрезать, – он посмотрел на меня: – Эй, не о том думаешь, только пальцы.

– Энди… – у меня предательски защипало в глазах. Я верил ему. Тем более, в последние дни в Бункере творилось что-то странное с электричеством, а иногда ночью я слышал какой-то далекий вой. После рассказа Энди все становилось понятнее. – Бедный мой, – я погладил его по руке.

– Все выросло, Грей. Только волосы стали как у старика.

– Они заплатят за каждую волосинку, – я сделал вид что зеваю и чешу глаза, тайком вытирая их, а Энди деликатно отвернулся к стене.

***

Маджента забрал Энди после завтрака, и при виде его гладкой лоснящейся рожи у меня аж кулаки зачесались.

– Получишь у меня еще, уебок, – прошипел я ему на ухо.

Он схватил меня за плечо и, кинув взгляд на камеры, шепотом ответил:

– О сучке своей подумай сначала, пидор.

– Только тронь его, кусок говна, – взбесился я и незаметно ткнул его в живот кулаком.

Маджента так же скрытно заехал мне в бок. Мы еще потоптались у дверей, ожесточенно меся друг друга, а потом расцепились и злобно уставились друг на друга.

– Вали отсюда, пидор, обниматься с тобой тут еще, – сказал Маджента.

– Готовь жопу, выебу тебя прямо сейчас, – отозвался я.

Всю ночь я спал урывками, то вспоминая наш с Энди поцелуй и оргию в доильне, то размышляя над чудовищной историей, рассказанной им. Нервное возбуждение, волнение и безадресная (а точнее, многоадресная) злость снедали меня, и подлец Маджента оказался последней каплей. Когда-то Энди говорил, что не сможет остановиться, если начнет кричать. Сейчас я понимал его, мне казалось, что, начни я пиздить Мадженту, то следующей моей остановкой станет палата для буйно помешанных. Глаза застилало кровавой пеленой, а в ушах звенело. И я видел, что Маджента тоже сдерживается из последних сил, на его лице была написана ненависть, как отражение моей.

А потом стена за его спиной треснула и разошлась, полыхая, и я вдруг понял, что звон в моих ушах был воем сирен и криком Энди. С потолка упал горящий кусок и придавил Мадженту, обдав меня жаром. Тот ужасно завизжал.

Я бросился к Энди и встряхнул его за плечи:

– Прекрати, Энди, надо бежать.

Но он все кричал, и я заметил, что крупные трещины расходятся по комнате веером, и Энди является его центром.

По палате распространялся запах горелого мяса, Маджента уже почти заткнулся, только хрипел и булькал.

И было невыносимо жарко.

Я дернул Энди на себя, но он упал на пол, выгибаясь, как кататоник, и захлебываясь криком. И я взвалил его на плечо и выбрался в пролом, образовавшийся на месте двери. Воздух в коридоре дрожал и плавился, а стены шли трещинами.

Я побежал к лестницам, чувствуя себя уже не Джеймсом Бондом, а Годзиллой, похищающим голую блондинку. Только Энди был не голый. А еще он изгибался и вопил у меня на плече, и, слава богу, что выход из Бункера был только этажом ниже, вряд ли меня хватит на значительное расстояние.

Только наши десятый и девятый этажи были наземными, остальные прятались в скальных породах – где-то в самой глубокой дыре штата Айдахо.

В конце коридора, почти у самого выхода валялись раздавленные и сожженные охранники. Как Маджента. Я вспомнил о Блэке и мимолетно пожелал ему удачно выбраться. Все-таки он неплохо мне сосал, хоть и был таким же ублюдком, как и все здесь.

На девятом этаже все так же выли сирены, а стены трескались и горели. А еще доносились выстрелы, как раз со стороны, где был выход. Я пошел медленнее, но скорее от тяжести, чем от желания затаиться – с вопящим Энди на плече последнее было бы нереально.

На моем пути творился пиздец, все падало и взрывалось, только каким-то чудом не задевая нас.

А в холле у проходной полыхал настоящий ад и израиль, что-то грохотало, где-то стреляли, и везде валялись трупы. Каменные обломки лопались прямо перед нами и рядом.

А потом мы встретили их. Компанию ебаных сбежавших психов, от присутствия которых ноги у меня стали ватными, а в ушах завыло. Хотя я не боялся их, я имею ввиду, среди всех этих взрывов и трупов было бы сложно бояться еще больше. Но эти мутанты выглядели так, как, наверное, и должны были выглядеть люди, над которыми восемь лет ставили опыты.

– Это же Эндрю, – сказал один из них, руки у него полыхали огнем. – Эндрю, ты пришел, я чувствовал тебя.

– Ага, блядь, на мне и пришел, – сказал я, и все посмотрели на меня, как на пустое место.

А Энди вдруг перестал хрипеть и извиваться, обмякнув на моем плече. Я поставил его на землю и придержал, чтоб он не упал.

– Я раскалывал стены, – прошептал Энди, – как это получилось, я раньше не мог.

– Они называли это резонансом, но не смогли справиться с ним и все подохли, – сказала посверкивающая электричеством женщина.

– Мы все впали друг с другом в резонанс, и теперь никто не справится с нами! – воскликнул еще один мутант.

– Бежим отсюда, Энди, – я справился с собой и ломанулся к выходу, таща Энди за руку, и толпа психов повалила за нами.

Не буду рассказывать, как мы искали машины, чтобы свалить из долбанного леса. Как девчонка-мутант, заливаясь дебильным хохотом, летела над нашими джипами, ни в какую не соглашаясь залезть в кабину. Но она нам пригодилась, раньше всех заметив военный вертолет, пиздующий явно по наши души.

Этот вертолет взорвался, успев сделать лишь один выстрел. И ебучий осколок от этого выстрела попал точно мне в бок.

Наша машина съехала с дороги, а Энди вытащил меня из-за руля.

– Грей, Грей, только не подыхай, Грей, – говорил он, зачем-то стягивая с меня штаны.

– Больно сволочь, не трогай, – ругался я, и мой голос звучал так слабо и неслышно. – Что ты делаешь…

– Мы сейчас, сейчас займемся сексом, и ты выздоровеешь, – сказал Энди.

– У меня не встанет, – беззвучно засмеялся я, не знаю уж почему мне стало так смешно.

– Зато у меня встанет, Грей, – сказал Энди и засадил мне с размаху, чертов извращенец.

На фоне развороченного бока потеря моей анальной целки прошла незаметно и безболезненно.

– Меня зовут Грег, – прошептал я, лицо Энди расплывалось перед моими глазами.

– Грей, – упрямо повторил он.

А потом боль начала проходить, и доебывал он меня уже почти здорового, если не считать того, что все мое тело горело и плавилось, как на адской сковородке.

– Энди, – сказал я, когда он кончил, и прижал его к себе, худого и вздрагивающего.

Это было настоящим чудом, то, что произошло со мной, тем самым чудом, после которого нормальные мужики становятся всякими там пророками Мухаммадами и Мессиями.

В тот момент мне казалось, что я родился заново, и мир, живой и дышащий, никогда не будет прежним, и центром и светом, озаряющим его, был Энди. Я не знал, как и чем это объяснить, может тем, что я двинулся после возвращения с того света.

– Эти психи нас бросили? – с надеждой спросил я, залезая обратно в развороченную машину.

Энди промолчал.

Психи нас ждали за поворотом.

– Хорошо, что не бросили, – сказал Энди, – без них я чувствую себя таким беззащитным.

***

Психи не хотели предавать свою историю гласности, они хотели вечно бежать и прятаться.

– Будете сходить там с ума и вынашивать планы мирового господства? – спросил я, заводясь. Ведь они могли утянуть с собой моего Энди. – Всегда в бегах и нелегально?

– Я умею подделывать документы, – сказала вдруг электрическая девочка.

“Дура”, подумал я.

– Мы уже один раз попробовали выйти на свет, и что случилось? – сказал огненный.

– И куда же вы пойдете? – спросил я.

Они пожали плечами, для них явно самое важное было не куда и где, а вместе.

Мы расстались с ними в том оставшемся для меня безымянным городке, спящем где-то посреди штата Айдахо. Мутанты ушли в свою другую жизнь, как будто растворились среди страниц моих любимых комиксов.

“Они еще вернутся”, сказал Энди, и мне тоже хочется верить, что они живы и здравствуют, летают и пускают файерболы где-то в жопе своего безумного мира.

А Энди остался со мной, несмотря на то, что без других мутантов он был совсем беззащитен. На товарном поезде мы добрались до Нью-Йорка и сняли комнату в дешевом мотеле – на те самые двести долларов сенатора Торнтона.

– Обратимся к журналистам, Энди, – сказал я.

– Ты думаешь, это поможет, – его губы нервно вздрогнули, и я провел по ним пальцем.

– Конечно, поможет. Я верю в демократию и свободу, они обязательно победят. Это же Америка, – сказал я, и Энди рассмеялся, закрывая лицо ладонями.

– И преступники будут наказаны, а правительство больше не будет скрывать? – спросил он, все еще всхлипывая от смеха.

– Конечно, – сказал я, прижимая его к себе и тиская за задницу.

А на следующий день мы нашли спеца, который восстановил видеозапись с украденного мною чипа. И там оказался последний пациент Энди, тот самый, что вырвал ему ногти.

– Какой скандал, – сказала моя подружка журналистка, услышав эту историю и увидев запись. – Это же губернатор Шафнер. Это будет позорище почище Уотергейта и Абу-Грейба.

И в тот же день эта запись, запущенная на ютуб, набрала тысячи кликов, а статья моей подружки Тони в “Нью-Йорк таймс” стала настоящей бомбой.

Через несколько дней Тони предложила Энди написать книгу в соавторстве: “Ты рассказываешь историю, а я записываю ее красиво. Только тему мутантов оставим в стороне, педалируем издевательства и эксперименты над людьми”. Энди неопределенно пожал плечами.

– Соглашайся, Энди, бабла заодно срубишь, – я хлопнул его по плечу.

– К тому же проговаривание травматической ситуации помогает от нее избавиться, – сказала Тони.

– Вы полагаете, я хочу забыть? – сказал Энди, криво усмехаясь. – И мне не нужны деньги, я и так достаточно богат.

– Достаточно? – фыркнул я. – Это насколько достаточно?

– Настолько, чтобы купить себе летний дом на берегу Нантакета, – сердито буркнул Энди.

– О, остров миллионеров? – засмеялся я. – Тогда действительно, достаточно.

У меня как камень с души свалился, когда я узнал, что мой Энди оказался состоятельным человеком. А то все волновался, как он сможет жить и работать после всего, что произошло с ним.

– Поедешь со мной на остров? – спросил Энди, когда Тони ушла. И добавил смущенно: – Если ты вдруг захочешь отдохнуть на море несколько месяцев.

– Поработать твоим личным санитаром? – спросил я, забираясь ему в штаны и поглаживая пальцем поджимающуюся дырку.

– Жалко, ты не баба, Грей, а то бы я женился на тебе и обзавелся личным санитаром на всю жизнь, – улыбнулся Энди немного грустно и изогнулся, выставляя задницу.

Я гладил его по животу, взвешивал в ладони яйца и разминал дырку, готовясь войти.

Энди, горячий и податливый, он звал и соблазнял к вторжению каждый миг.

– Для этого не надо быть бабой, нам, пидорам, теперь можно тоже жениться, – выдохнул я, вколачивая его в стол.

– Да? – простонал Энди. – Америка сильно изменилась за восемь лет… И я не гей.

– Конечно, – сказал я.

И мы уехали на несколько месяцев на Нантакет, где волосы Энди снова стали темно-русыми, а сам он научился ходить в туалет и выходить из дома без моей компании.

Позже мы переселились в Бостон, и там Энди занимался непонятно чем, какой-то светской фигней, а я устроился работать в госпиталь для психов-преступников.

– Зачем тебе эта ужасная работа, – спросил Энди меня как-то ночью и хихикнул: – Пошел бы в детскую клинику лучше, тебе бы очень подошло.

– Не знаю, я просто люблю психов, – засмеялся я, пропуская его волосы между пальцев.

А ту книгу они с Тони все-таки написали, и там даже были три главы от моего имени. Но, конечно же, там не было всей той правды, которую я рассказал сейчас вам.

А на задней обложке этой книги, среди восторженных рецензий, которые принято писать в таких местах, были слова сенатора Торнтона, которые он сказал на ступеньках суда:

“Shit happens”, сказал бывший сенатор Торнтон, и был он как никогда прав.

КОНЕЦ