Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Лансаротта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Джек

– Ты ведь идешь, не так ли?

– Что? – Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Эмили, стоящую в дверях моего кабинета, и отгоняю видение моего члена, погруженного в лоно Тинсел. – О, коктейльная вечеринка.

– Ты в порядке? – Эмили хмуро смотрит на меня, но я отмахиваюсь от нее.

– Просто отвлекся. Я заскочу на минуту или две. Мне нужно кое о чем позаботиться сегодня вечером. – Главная из них – выследить Тинсел и выполнить свое обещание за то, что она избегала меня.

– Хорошо, увидимся там.

После ухода Эмили я заставляю себя сосредоточиться и закончить последние дела, которые мне нужно было сделать перед отъездом. Мой разум переполнен мыслями о Тинсел и о том, как я собираюсь сделать ее своей. Она так чертовски боится позволить этому случиться, но я планирую доказать, что это единственный путь, по которому она может пойти.

Как я вообще смогу прожить свою жизнь без нее? Нет такой части моего будущего, в которой я не видел бы ее, и теперь, когда я немного попробовал ее на вкус, я хочу всю Тинсел, без остатка, черт возьми.

На полпути по коридору я уже слышу музыку из одной из комнат для вечеринок. У нас есть несколько, которые мы сдаем в аренду для свадеб или других мероприятий, но каждую неделю у нас проходят подобные вечеринки. Они дают людям из других городов шанс познакомиться с местными жителями и расслабиться. Мне говорили, что они могут быть очень веселыми, но я никогда не оставался, чтобы выяснить это. Я заскакиваю только для того, чтобы проверить, как идут дела.

Здесь многолюднее, чем обычно, но потом я вспоминаю, что сейчас разгар туристического сезона. Это время, когда у нас начинается большой ажиотаж перед праздниками, и сегодня вечером он на пике. Проходя сквозь толпы людей, я здороваюсь с несколькими местными жителями и парой приехавших снова гостей, которых помню. К тому времени, как мне удается пробиться сквозь толпу, я вижу впереди бар и решаю, что выпить – это именно то, что мне нужно.

Когда я подхожу ближе, пожилая пара впереди меня отходит в сторону, и у стойки стоит женщина с аппетитными изгибами. Облегающее темно-синее платье туго стянуто на талии и вокруг ее задницы, задницы, которую я узнал бы где угодно.

Тинсел поворачивается и прислоняется к барной стойке, до тех пор пока не видит меня. Это хорошо, потому что я стою там, смотрю на нее и упиваюсь ее видом. Верх ее платья – корсет, в который вложены ее сиськи, как подношение богам.

– Раздери меня карась, – шепчу я себе, потому что, при виде нее, у меня буквально перехватывает дыхание. Ее волосы убраны на одну сторону, а линия шеи вызывает непреодолимое желание впиться в нее зубами.

Неужели я внезапно стал вампиром?

Я смотрю на Тинсел так долго, что у меня пересыхают глаза, и мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от сухости. Неужели я так волновался, что она исчезнет, если я закрою глаза? Возможно. Решив, что я больше не могу выдерживать расстояние между нами ни секунды дольше, я направляюсь к бару и занимаю место подле нее.

Сначала она в шоке, а потом оглядывается, чтобы посмотреть, кто за ней наблюдает. Мне похуй, если даже нас с ней покажут по телеку. Она знала, на что идет, когда надевала это платье.

– Ты давишь на меня, – говорю я сквозь стиснутые зубы, а затем слышу, как бармен прочищает горло.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. – Тинсел берет у него бокал с шампанским и подносит к губам, не сводя с меня глаз.

– В том-то и дело, любимая. – Кладу руки по обе стороны барной стойки, захватывая ее в кольцо своих рук. Я загородил Тинсел от толпы в комнате, и единственное, что я вижу, – это она сама. – Ты знаешь, что я сделаю,

когда ты подтолкнешь меня к краю. – Наклонившись, я прижался губами к ее уху. – И тебе это нравится.

У Тинсел перехватывает дыхание, и я наблюдаю, как вздымается и опускается ее грудь. Я облизываю губы, глядя на них, и не упускаю из виду, как она смотрит на меня. Тепло, исходящее от нее, могло бы согревать меня целую вечность, и я все равно желал бы большего.

– Ты ошибаешься. – говорит Тинсел с невозмутимым видом, и я улыбаюсь ей своей самой лучшей дерзкой улыбкой. Вот когда я замечаю вспышку гнева, которую я так люблю.

– Лгунья, – говорю я, и она поворачивается, чтобы сделать глоток шампанского. – Прекрати это, – говорю я ей, и она прищуривает глаза.

– Не указывай мне, что делать. – Тинсел делает еще глоток и бросает на меня косой взгляд. – Это еще зачем?

– Потому что, как только последняя капля того, что ты так смачно пьешь, окажется на твоих губках, я собираюсь затащить тебя в свой кабинет и сорвать это гребаное платье с твоего аппетитного тела.

Бокал с шампанским замирает у ее губ, когда глаза Тинсел расширяются. Я практически слышу биение ее сердца, когда наклоняюсь ближе и вдыхаю ее сладкий аромат. Он настолько безупречен, настолько сроден Тинсел, что я приучен возбуждаться каждый раз, когда чувствую ее запах.

– Что, если это не то, чем я хочу заниматься? – Она не может смотреть на меня, когда задает вопрос, потому что мы оба знаем, что это чушь собачья, и она тянет время.

– Не помню, чтобы я тебя спрашивал.

Обычно в этот момент она подкалывает меня в ответ или говорит, что собирается выписать мне штраф за что-то неприличное. Я ожидаю, что она начнет кричать и оттолкнет меня, но она ничего из этого не делает. Вместо этого она опускает глаза, допивает остатки шампанского и ставит бокал на стойку.

– Посмотри на меня, – говорю я ей, и проходит мгновение, прежде чем Тинсел встречается со мной взглядом. Когда она это делает, ее губы приоткрыты и блестят, как будто она только что провела по ним языком. – Ты знала, что делаешь, когда вошла сюда в этом платье. Не удивляйся

последствиям.

С этими словами я собственнически хватаю Тинсел за локоть и пробираюсь сквозь толпу. По пути встречаются люди, которые пытаются заговорить с нами, но я игнорирую каждого из них. Я годами ждал, чтобы заполучить ее, и будь я проклят, если буду ждать еще дольше.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Тинсел

Это не было частью плана. Я пришла сюда, чтобы поставить Джека на место, но теперь я позволяю ему обращаться со мной грубо, и, черт возьми, мне это нравится. Так чертовски долго я хотела его внимания, и единственные моменты, когда я могла его заполучить, это когда подначивала его, и тогда он сразу же отплачивал мне той же монетой.

Возможно, это я спровоцировала многое из того, что произошло между нами, но он всегда давал мне достойный отпор. Тем не менее, это не отменяет того факта, что если он действительно был влюблен в меня все эти годы, почему никогда ничего не предпринимал? Это вздор.

Все эти мысли вылетают у меня из головы, когда Джек закрывает дверь в свой кабинет и звук щелкающего замка эхом разносится по комнате. Я уверена, все видели, как он практически вытащил меня с вечеринки. Если люди еще не судачили о нас, они будут делать это сейчас. Я отчасти надеюсь, что они будут это делать. Я подслушала, как несколько женщин, которые являются постояльцами курорта, говорили о Джеке и надеялись, что он появится на коктейльной вечеринке. Он так и сделал, но потом они все увидели его неподдельный интерес ко мне.

Я оглядываю кабинет Джека и оцениваю пространство. Здесь уютно, есть камин, перед которым стоят два стула, а также диван у другой стены. Его стол стоит напротив окна, из которого открывается великолепный вид на горы и его дом.

– И что теперь? – Я пытаюсь высвободить локоть из его хватки, но это бессмысленно. Он не отпускает меня сейчас, и я не уверена, должно ли это пугать или возбуждать меня.

Если Джеку было так легко держаться от меня подальше так долго, то и сейчас ему было бы легко уйти от меня. Я знаю, что иногда бываю чересчур резка, но я не собираюсь меняться.

– Теперь ты разденешься для меня. – Он развязывает галстук, подходит к дивану и садится.

– Прости, что?

– Я не люблю повторяться, любовь моя.

– Не называй меня так.

– Я буду называть тебя так, как, черт возьми, захочу. А теперь сними это чертово платье, или я сделаю это за тебя. Я раздевал тебя раньше и сделаю это снова.

Черт возьми, почему это так чертовски сексуально? Я ненавижу то, как сильно мне нравится, когда Джек командует мной, потому что это разрушает все мои эмоции. Почему от одного желания я становлюсь слабой? Не слишком ли легко я сдаюсь?

– Если ты хочешь его снять, ты сделаешь это сам, – бросаю я вызов, пытаясь удержаться на ногах.

Б течение многих лет Джек вел себя как придурок по отношению ко мне, а теперь он думает, что я разденусь по первому его требованию? Ладно, я могла бы, но на самом деле я не могу снять корсетное платье сама. Не то чтобы ему нужно было об этом знать.

Я поворачиваюсь к нему спиной и готова к любому противостоянию, которое нам предстоит. Джек удивляет меня тем, что мгновенно подходит ко мне сзади и расстегивает застежки корсетного платья, пока оно не оказывается на полу. Теперь я стою здесь совершенно голая. С корсетным верхом мне не нужен был бюстгальтер, а поскольку стринги никогда не были моим коньком, я решила вообще обойтись без нижнего белья.

– Почему ты делаешь это со мной? – Он проводит зубами по моей шее, и я тихонько ахаю. Джек вцепляется в мою шею, затем я чувствую, как он сильно посасывает одну точку.

Я снова прижимаюсь к нему задницей, потому что отчаянно нуждаюсь в его руках, но единственная часть его тела, которая касается меня, – это его рот. Я хочу потребовать. чтобы он схватил меня, но я не позволю себе умолять

Джека об этом. Он отпускает мою шею, затем нежно целует то место, которое

только что терзал. Затем Джек медленно наклоняется и поднимает мое платье, прежде чем перебросить его через стол.

– Теперь оно мое.

– Значит, ты позволишь мне выйти отсюда голой?

– Тебе повезет, если ты вообще сможешь ходить, когда я закончу с тобой. – Я медленно поворачиваюсь к нему лицом.

– Тинсел, – стонет он, отступая назад, чтобы полностью рассмотреть меня.

– Ты просто собираешься пялиться или есть причина, по которой ты привел меня в свой кабинет? – Я вызывающе вздергиваю подбородок.

– Ты и правда не знаешь, когда нужно остановиться, не так ли? Ты понятия не имеешь, что я хочу с тобой сделать.

– Почему бы тебе не рассказать мне, Джек?

Его губы растягиваются в ухмылке, когда он качает головой.

– Если бы я сказал тебе, ты вправду арестовала бы меня. – Он подходит ближе, и я чувствую исходящий от него жар. – А теперь хоть раз будь хорошей девочкой и достань мой член.

Мои руки двигаются прежде, чем я могу попытаться остановиться. Я жажду этого, и как бы я ни злилась на Джека, я знаю, что он может сделать с моим телом, и я хочу большего. После того, как он вчера ушел от меня, я пыталась найти освобождение, но у меня ничего не получилось. Один оргазм от Джека, и он разрушил меня. Я расстегиваю его ремень, прежде чем расстегнуть пуговицу его брюк ровно настолько, чтобы вытащить его член.

– На колени, – приказывает он. – Ты сама навлекла это на себя, когда посмела появиться здесь в таком виде.

Как будто он каким-то образом контролирует мое тело, я буквально падаю на колени. Он все еще не прикоснулся ко мне, и это сводит меня с ума. Все мое тело пульсирует от его прикосновений, когда Джек отдает мне приказы о том, что делать дальше.

– Возьми его в свои руки и открой рот.

Обхватываю рукой основание его члена и на мгновение просто чувствую его твердую длину, тугую и горячую. Приоткрываю губы, и, наконец, он

прикасается ко мне, крепко сжимая мои волосы.

– Ты не сдвигаешься ни на дюйм. Все, что ты делаешь, стоишь здесь и сосешь. – Я киваю головой. – Вот это моя девочка.

Я хныкаю от его похвалы, и моя грудь наливается тяжестью, когда желание прошивает мои бедра. Мой клитор пульсирует в такт моему сердцу, и молит о любом виде внимания. Это почти болезненно.

О, как медленно он вводит свой член мне в рот, в то время как хватка на моих волосах не ослабевает. Затем Джек нежно входит и выходит из моего рта, пока я стою на коленях, а он берет то, что хочет. Он запихивает свой член мне в рот и вынимает его оттуда и использует меня как игрушку для собственного удовольствия. Я надуваю щеки и делаю то, что он приказывает. Как бы сильно все это меня ни заводило, я хочу поскорее отделаться от него. Возможно, я не разбираюсь в мужском теле, но я хочу, чтобы он помнил это и то, чего ему не хватало все это время. Я хочу, чтобы он пожалел обо всех тех случаях, когда держал меня на расстоянии вытянутой руки.

– Да, вот так, – ворчит он, усиливая хватку. – Я собираюсь кончить тебе в рот, и я хочу, чтобы ты это проглотила все до капли.

Каким-то образом я издаю стон, и он отдается в его член, когда Джек выкрикивает мое имя и толкается в заднюю часть моего горла. Пока его член пульсирует, я проглатываю то, что он мне дает, и продолжаю сосать. Его бедра дрожат, прежде чем он отдергивается назад, и его член вываливается у меня изо рта.

– Черт. – Его дыхание тяжелое, и он смотрит на меня сверху вниз широко раскрытыми глазами.

Я облизываю губы, затем ухмыляюсь.

– Теперь мы закончили?

Очевидно, это было неправильно сказано, но опять же, в этом и была вся соль.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Джек

– Закончили? – Улыбка, которой я ее одариваю, похожа на дьявольский оскал. – О, любовь моя, мы только начали.

– Что…

Прежде чем Тинсел успевает задать свой вопрос, я поднимаю ее на ноги и веду к дивану. Она снова начинает что-то спрашивать, но я решаю. что пора перестать сдерживаться. Это было все, что я мог сделать, чтобы не трахнуть ее прямо там, на полу, но она бы этого точно хотела. Вот почему она продолжает давить на меня, чтобы посмотреть, как далеко я зайду.

Одним плавным движением я сажусь, а затем перекидываю Тинсел через колено, прежде чем поднять ее задницу так высоко в воздух, что ее голова почти касается пола. С этого ракурса она не может соскользнуть с моих колен, и я полностью контролирую ее.

– Джек! – умоляет она, и хотя я знаю, что Тинсел не может пошевелиться, она продолжает извиваться, пытаясь убежать от меня.

– Довольно! – кричу я, а затем опускаю руку на ее округлую ягодицу. Громкий хлопок моей ладони по ее плоти заставляет ее взвизгнуть, а затем я наблюдаю, как она поднимает свою задницу выше в попытке найти облегчение. – Ты хоть представляешь, насколько ты мокрая? – То, как она расположена, оставляет ее ноги открытыми, и я скольжу пальцами вниз по ее заднице прямо к киске Тинсел. – Ты можешь это услышать, любимая. Даже если ты не хочешь этого признавать. – Звуки моих пальцев, проникающих в ее лоно, похотливы и чертовски сексуальны.

– О боже, не останавливайся. – Теперь она открыта для меня, когда я потираю ее клитор, и я улыбаюсь, когда Тинсел покачивается под моими пальцами.

Другой рукой я решаю подтолкнуть ее немного дальше и обрушиваю это еще одним громким шлепком по ее заднице, продолжая тереть ее киску. ЗВУК, который она издает, представляет собой нечто среднее между хныканьем и стоном, когда она продолжает тереться своей киской о мои пальцы, пока я снова шлепаю ее. Снова и снова я заставляю краснеть ее задницу, пока она подбирается все ближе и ближе к оргазму.

– Ты ведешь себя как соплячка, – говорю я, шлепая по красному пятну, которое расцветает на ее круглой попке. – Думаю, тебе нужен хороший перепихон, чтобы выбросить это из головы.

– Может быть, мне придется найти кого-то, кто даст это мне. – Она замолкает, а затем замирает, как будто только что осознала, что сказала.

На этот раз, когда моя рука опускается на нее, – та, которой я только что потирал ее клитор. Шлепаю по мокрой киске Тинсел своими скользкими пальцами, и она вскрикивает и дрожит.

– Перестань давить на меня, – рычу я, шлепая ее по киске еще два раза.

Тинсел в этот момент покрыта бисеринками пота, а ее тело обмякшее и послушное. Она так сильно хочет кончить, что наконец-то подчинилась моим требованиям, и я не мог бы гордиться этим больше.

– Вот моя хорошая девочка, – говорю я, просовывая два пальца в ее киску и потирая точку С. – Посмотри, как это нужно тебе.

Она так возбуждена, что намочила мне штанину своими соками. Мне нравится видеть это и осознавать, что я именно тот, кто сделал это с ней. Наклоняясь, я провожу губами по ее хорошенькой розовой попке и целую все места, которые я отшлепал. Несколькими быстрыми движениями моего большого пальца по ее клитору Тинсел, наконец, сдается и позволяет своему телу получить то, что оно так отчаянно жаждало.

Когда Тинсел кончает, то делает это громко и долго, а я продолжаю тереть ее киску, чтобы медленно проводить ее за край. Это продолжается вечно, и все, что я могу делать, это смотреть, как она прекрасна, когда купается в удовольствии.

После того, как последняя волна оргазма проходит через ее киску, я осторожно снимаю ее со своего колена и укладываю на диван. Ее веки отяжелели, а щеки раскраснелись, когда я встаю с дивана.

– Куда-то собрался? – В ее глазах беспокойство, когда я наклоняюсь и целую ее в губы.

– Никуда. – Затем я становлюсь на колени на полу и раздвигаю ее бедра, прежде чем зарыться лицом в ее киску.

Моя хватка на бедрах Тинсел крепка, когда я зарываюсь лицом в следы ее освобождения и погружаю язык в ее отверстие. Облизываю ее клитор, а затем посасываю его, как будто доставить Тинсел удовольствие – моя единственная цель. Она быстро кончает с моими губами на ее киске, а затем еще раз кончает сразу же после этого. Как будто тот первый оргазм смягчил ее тело и дал ей разрешение кончать столько, сколько она пожелает. Так легко продолжать заводить ее вот так, но теперь я хочу, чтобы она оказалась на моем члене.

– Привет, – говорю я, ложась на нее сверху и спуская штаны до конца. Я все еще полностью одет, но мой член находится у мягкой, влажной щелки Тинсел, и мой член жаждет оказаться внутри нее. – Посмотри на меня. – Тинсел ловит мой взгляд, когда я просовываю головку своего члена в нее и удерживаю ее там. – Хорошая девочка, – говорю я, когда она еще немного раздвигает колени, и я проскальзываю еще на дюйм. – Помоги мне сделать это.

Я беру ее ладонь и перемещаю ее между нами, так что ее пальцы обхватывают мою длину, в то время как кончик моего члена находится внутри ее киски. Тинсел тянет за мой член, чтобы я вошел глубже, поэтому я поддаюсь еще немного вперед.

– Пожалуйста, Джек. – Ее голос звучит мягко, когда она приподнимает бедра, а затем опускает их обратно на диван. Тинсел делает это снова, и это похоже на то, как если бы мы с ней трахались, но я при этом не двигаюсь.

– Скажи, что ты принадлежишь мне. – Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их обдумать, но у меня никогда не было ничего, что принадлежало бы только мне. В этот момент я понимаю, что, возможно, именно это держало меня на расстоянии больше, чем ее брат, или больше, чем то, что она отталкивала меня. Может быть, все это время это был страх потерять Тинсел, как я потерял свою семью. – Скажи мне, что ты никогда не

бросишь меня.

– Джек, – тихо говорит она, а затем протягивает руку, чтобы коснуться моего лица.

– Скажи это.

– Я твоя. – В ее глазах вспыхивает огонек, когда я полностью проникаю в ее девственную киску и связываю ее судьбу со своей.

Я так чертовски близок к тому, чтобы отшлепать Тинсел и съесть ее киску, что, как только я оказываюсь в окружении ее влажного тепла, я начинаю кончать. Удерживаю себя глубоко в ней, когда трусь о ее клитор и заполняю ее. Трение такое сладкое, а потом я чувствую, как она сжимается, когда тоже кончает.

Вместе мы медленно погружаемся в забытье, когда наше общее удовольствие сливается в единое целое. Это единственный величайший момент в моей жизни, И Я Никогда не хочу ее отпускать.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Тинсел

С каждым моим шагом я все еще чувствую Джека всем своим телом. После того первого раза в его кабинете ничего не закончилось. Мы быстро отправились к нему домой, и я потеряла счет тому, сколько раз мы либо занимались любовью, либо откровенно трахались. На самом деле нет другого способа выразить это. Временами он казался неуправляемым, и его взгляд становился взглядом первобытного человека. А иной раз он был мягким и милым, и мне вправду нравился он в любом виде.

Дело было не только в том, что мы делали, но и в том, что он заставил меня сказать. Что я принадлежу ему и что никто никогда не прикоснется ко мне, кроме него. В тот момент, несмотря на то, что он был напряженным, я наслаждалась каждой секундой этого. Теперь, когда солнце начало сходить, ко мне начали возвращаться сомнения и осознание реальности нашей ситуации. Он ни разу не сказал, что принадлежит мне.

– Это чертовски позорная прогулка, – смеется Фрости, опустив стекло. Я сказала ей подождать меня в конце подъездной дорожки. Все, что на мне надето, – это пара ботинок для занятий зимними видами спорта, которые принадлежат Джеку, и один из его свитеров, который свисает почти до моих колен.

– Заткнись. – Я рывком открываю дверцу машины и быстро забираюсь внутрь.

– Почему мы убегаем тайком?

Фрости оглядывается на подъездную дорожку. Уверена, она думает, что Джек вот-вот спустится по ней.

Улизнуть было нелегко. Я улепетывала медленно, но, к счастью, я думаю, что вымотала его окончательно. По крайней мере, такую историю я придумала себе.

– Потому что, когда он прикасается ко мне своими губами, я забываю, что он мне не нравится.

– Но ты любишь его, – безапелляционно утверждает она, а я свирепо смотрю на свою лучшую подругу.

– На чьей ты стороне?

– Твоей, клянусь тебе, но ты далеко не уйдешь. В Тропинге не так уж много мест, где девушка может спрятаться.

– Дело не в том, чтобы прятаться. Речь идет о том, чтобы дать себе минутку подумать.

– У тебя, вероятно, будут считанные секунды, – поет Фрости, начиная отъезжать задом с подъездной дорожки.

– Я могла ненароком приковать его наручниками к кровати. Это должно было бы дать мне немного дополнительного времени.

– Что? – вопит она.

– Всего лишь одна рука, и его телефон был рядом с ним. С Джеком все будет в порядке, – объясняю я, а Фрости продолжает смеяться.

– Он будет так зол. – Она понятия не имеет. Моя задница все еще болит. – Почему ты так противишься этому? – спрашивает она, когда ей удается сдержать смех.

– Это больно, – наконец признаю я.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему сейчас? Я была влюблена в этого парня с того момента, как он вошел в дом моих родителей, но по какой-то причине я была недостаточно хороша. Что изменилось? Почему именно сейчас? Неужели я просто сдамся после того, как он со мной обошелся?

– Ты выкладываешься так же хорошо, как и он, – замечает Фрости.

– Он начал все это. – Я складываю руки на груди.

– Может быть, это из-за твоего брата, и он беспокоился о том, что ему придется пересечь эту черту? – Я знаю, что это может быть правдой, но почему за меня не стоило бороться? Он может жениться на моем брате, если так беспокоится о том, что тот чувствует по этому поводу.

– Это все еще не компенсирует того, что Джек отпугнул всех, кто, возможно, Хотел встречаться со мной. Одному богу известно, чем он занимался все эти годы. – Я закрываю глаза, когда внезапно накатывают жгучие слезы. Я не могу думать о том, как он был с другой.

– Ты действительно думаешь, что Джек встречался бы с кем-нибудь из них? – Я качаю головой, но дело совсем не в этом.

– Я чувствую… – У меня перехватывает дыхание. – Себя жалкой. – О, милая. – Фрости заезжает позади пекарни и отстегивает ремень безопасности, чтобы протянуть руку и обнять меня. – Мужчины глупы, – шепчет она мне на ухо. – У всех нас есть свои пристрастия, а у некоторых из нас есть демоны. Но ты заставляешь его преследовать тебя, и я уверена, что он скажет тебе почему.

– Может быть, – бормочу я, когда мы выходим из машины. Я спешу внутрь и поднимаюсь в нашу квартиру, чтобы принять душ и переодеться в форму. Проверяю телефон, думая, что Джек собирается его разнести, но пока ничего.

Позже, когда я добираюсь до своей машины, мой телефон действительно звонит, но это Кэрол.

– Привет, – отвечаю я, включаю громкую связь и выезжаю на Рейндир Лейн.

– Думаю, что-то не так.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, я не могу этого объяснить. – Я слышу страх в ее голосе. – У меня было несколько пятен крови, и я просто… – Она замолкает, не в силах

сказать больше.

– Ты в своем магазине?

– Да.

– Я буду там через две минуты. Мы едем в больницу. – Я включаю фары и сирены, прежде чем рвануть в сторону магазина одежды. Когда я подъезжаю, она уже выходит за дверь.

– Может быть, я паникую.

– Садись в машину. – Открываю перед ней дверь, и она делает, как я велю. – Лучше перестраховаться.

– Диспетчер. – Сообщаю по рации после того, как запрыгиваю в машину и мчусь в сторону больницы.

– Девочка, у тебя такие большие неприятности. Джек…

– Софи. – Я прерываю ее. – Мне нужно, чтобы ты позвонила в Центральную больницу и сказала им, что я буду там через пятнадцать минут. Со мной в машине беременная женщина с кровянистыми выделениями и болью в животе. Срок двадцать недель. Скажи им, что я хочу, чтобы перинатолог и акушерка были на этаже скорой помощи, когда я туда доберусь.

– Занимаюсь, – отвечает Софи.

– Вау, я никогда не видела тебя такой серьезной. – Кэрол потирает свой живот.

– Я продолжаю твердить вам, ребята, что я коп, – поддразниваю я, что вызывает у меня легкую улыбку. – Я ходила на курсы и все такое.

– Знаю. Кроме того, шериф не назначил бы тебя помощником шерифа, если бы не верил, что ты сможешь справиться с ситуацией, когда в том возникнет необходимость.

Я выезжаю на шоссе, которое ведет из пригорода в сторону центра.

– Как ты себя чувствуешь?

– Думаю, может быть, я слишком остро отреагировала, я не знаю. – Она продолжает потирать рукой живот.

– Есть ли кто-нибудь, кому мы должны позвонить?

Я… ах. Я не знаю. – Кэрол испускает долгий вздох, но я не давлю. Сейчас не время.

– Почему бы тебе не рассказать мне о том, как ты улизнула от Джека этим утром, и Софи сказала, что у тебя неприятности? Это отвлечет меня от посторонних мыслей.

– Что за черт? Фрости тебе рассказала? – Кэрол пожимает плечами. – Стукачам накладывают швы.

– Ты коп, ты не можешь такое говорить.

– Да, ну, в общем я приковала кое-кого наручниками к кровати и оставила его там. Я не уверена, что следую всем правилам. Я хулиганка. – Это утверждение заставляет Кэрол издать еще один смешок, и на самом деле это все, что меня сейчас волнует.

– Тебе следует поговорить с ним. Выложи все карты на стол. – Кэрол вспоминает о той части моей жизни, где должны быть свидания, хотя я не уверена, что это можно так назвать.

– Это секс и драки. Вот единственные деве карты.

– Ты предохраняешься? – Она похлопывает себя по животу.

– У меня есть пистолет вот прямо здесь. Я похлопываю себя по груди. – Да и бронежилет на мне.

– Я приму уклонение от ответа на мой вопрос как отрицательный ответ. Дело не в сексе и драках. Джек – умный человек. Если он не использует защиту, значит, он делает это из каких-то соображений.

– Ловушка! – кричу я.

– Это не ловушка. Иначе ему бы пришлось склонить тебя на преступление.

– Так и есть. Нападение.

– Это уже чересчур. Или мне стоит сказать, его чересчур много.

– Кэрол! Тебе сейчас нужно позаботиться о себе, а не отпускать едкие шуточки. – Я съезжаю с шоссе, когда по радио раздается голос Софи, сообщающий мне, что персонал больницы ждет снаружи.

– Ты останешься со мной? – спрашивает Кэрол, становясь серьезной, когда я въезжаю в бокс для экстренных ситуаций.

– Я никуда не собираюсь уходить, – успокаиваю я ее, моля о том, чтобы произошло какое-нибудь рождественское чудо.