Текст книги "Так не бывает (СИ)"
Автор книги: Лана Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Пролог.
Декабрь, 2011 год.
Зима наступила несмело. Мрачная, промозглая, без снега. Только серое небо, туманом упавшее на голую землю, и лёгкий мороз, щипающий лицо, напоминали, что уже декабрь. И ещё ветер, стонущий в почерневших деревьях, свистящий в ушах, вплетающийся в тишину. Мёртвую, оглушающую тишину утраты.
Молочные сумерки окутывали праздничный город, скрадывали цветные огни гирлянд, размывали силуэты людей, суетящихся в предновогодней эйфории. Наверное, не было никого, кто бы ни ломал голову над подарками для друзей, близких, семьи или для одного единственного кого-то. Кто бы ни наряжал пушистую ёлку: живую или искусственную; в кругу семьи или в одиночестве. Кто бы ни вдыхал чуть горьковатый запах мандаринов или ни пробовал только приготовленный оливье.
Хотя нет, такой человек был. Он ехал в джипе от набережной в центре, через весь город по пустынному ночному шоссе в самое непраздничное место. Молча и не мигая всматриваясь в серую ленту шоссе. Так же молча он вылез из машины и, включив сигнализацию, направился в сторону каменной ограды кладбища. Высокий мужчина в длинном чёрном пальто и с огромным букетом снежных орхидей.
Он шёл медленно, тяжело дыша и хромая. Мимо центральных ворот, вдоль серого бетонного забора по едва различимой тропке к неприметной калитке. Этим входом пользовались в основном местные. Всякий со своим горем. Как и он.
Каждый шаг стоил ему огромных усилий – холод разбередил давнюю рану, судорожной болью впиваясь в правое бедро. У калитки идти стало совсем невмоготу, но он не останавливался. Знал, что в противном случае не дойдёт. Не хватит сил. Не физических – душевных.
Он поморщился, одним движением сняв навесной замок, который никогда не запирался, и ступил на поросшую травой тропу. Он был атеистом до мозга костей и байки про души и загробный мир считал бредом чистой монеты. Но с некоторых пор убедился, что у него тоже имеется душа, сотканная из задорного смеха и бесчисленных «почему?», дающая силы жить. Не взирая на чувство вины, надламывающее каждый день с тех пор, как не стало её. Той, кому нёс на последнее свидание двадцать шесть орхидей. Ровно столько, сколько завтра ей исполнится…
«Исполнилось бы…», – вновь мысленно одёрнул он себя. Так и не привык, что больше не услышит её возмущенный голос. Не увидит её робкую улыбку. Не ощутит цветочный аромат её волос. Так много ещё чего он не сможет сделать, потому что она умерла. Глупо и нелепо, как всё в их жизнях. Если бы он только знал, что так случится, приковал бы к себе наручниками и ни за что не отпустил. Но он не знал. Не почувствовал опасность, дышащую ей в спину. Опасность, которой был он сам. Не захотел спасти её, хотя мог. Сто тысяч раз мог. Будь оно всё проклято!
Пальцы до онемения сжали стебли – несколько цветов сломалось, но он не заметил. Сердце замерло, а ноги стали чугунными. Из-за невысокой кованой ограды с чёрного мраморного памятника на него смотрели глаза единственно любимой женщины. Словно живая. Такой он запомнит её навсегда. Молодой, красивой и отчаянно несчастливой.
Пальцы обхватили холодный металл, но так и не смогли открыть калитку. Он вновь не нашёл сил, чтобы войти на могилу.
– Здравствуй… – шепнул он, положив на сырую землю цветы. Ветер растормошил огромный букет, подтолкнул ближе к ней, к её глянцевому отражению.
А он не произнёс больше ни слова. Лишь постоял немного, вслушиваясь в ночное безмолвие, и ушёл, тихо сказав: «Прости»…
Глава 1. Неожиданное предложение.
Апрель, 2008 год.
Ирма вышла из поликлиники в полной растерянности. Что делать? Куда идти? Кому звонить? Некоторое время она стояла, прислонившись к стене у входа. Рядом происходило какое-то движение, но Ирма ничего не замечала. Пыталась осознать произошедшее. Слова гинеколога о беременности стали для неё не только шоком, но и приговором. Врач недвусмысленно намекнула, что Ирме лучше делать аборт, иначе придётся попрощаться с учёбой как минимум года на два. А это катастрофа, потому что всё придется начинать сначала. И потом, Ирма не справится в одиночку. Она не сомневалась. Да и кому она нужна будет без высшего образования с младенцем на руках. Это сейчас она умудрялась совмещать учёбу с напряжёнными сменами на «Скорой» да ещё и статьи писать для модного журнала.
А что будет, когда она родит? Средств понадобится втрое больше, а времени совершенно не будет. Да и куда ребёнка девать? Выходит, аборт действительно единственный выход? Ей бы сейчас поговорить с кем-нибудь. Услышать простой человеческий голос. Почувствовать себя нужной хоть кому-то. Но у неё не было никого. Только Олеся.
Вспомнив о подруге, Ирма воодушевилась. Дрожащими руками одёрнула пиджак, вытащила из кармана брюк мобильный телефон и набрала номер.
– Лесь, я беременна, – с ходу заявила она, едва из динамика прозвучало звонкое «Алло!». В трубке повисла пауза. Она затянулась, и Ирма даже взглянула на дисплей – не прервалась ли связь. Нет, соединение было в порядке. – Лесь?..
– Паша в курсе? – ответила Олеся.
– Да я сама только узнала, – Ирма спустилась с крыльца двухэтажного здания университетской клиники. – У нас лекцию перенесли, и я решила выбраться на плановый осмотр. Все уже давно прошли, одна я осталась. В общем, сходила вот. Гинеколог отправила меня в женскую консультацию по месту жительства на учёт вставать или направление брать…на аборт.
– А ты что?
– А я вот в универ иду. У меня через полчаса лекция по внутренней медицине.
– У Корзина?
– Ну да, у Сергея Васильевича, – согласилась Ирма, петляя между учебными корпусами Университета. Терпкий еловый аромат щекотал ноздри, от чего её мутило. Ирма ускорила шаг, свернула к главному корпусу. Идти на лекцию желания не было, и она надеялась встретить профессора и отпроситься, чтобы тот не ставил прогул. Главное, придумать убедительную причину. Но Леська её опередила.
– Слушай сюда. Профессора я беру на себя, а ты немедленно мчишь домой! Я приеду часа через полтора, и мы всё решим: куда идти, кому звонить и что делать. Поняла?
– Поняла.
– И не вздумай без меня что-то предпринимать! Всё, отбой! – скомандовала Олеся и разъединилась.
Ирма посмотрела на экран телефона и усмехнулась. Резвая Леська, однако.
– Профессора я беру на себя, – передразнила Ирма подругу. Хотела бы она посмотреть, как та будет «отмазывать» её у профессора. Леська без проблем могла заболтать любого. И Ирма всё никак не могла взять в толк, что Леся, будучи успешным адвокатом, забыла в медицинском университете.
Они учились на одном факультете и вначале их взаимоотношения складывались скверно. Леська перевелась в Ирмину группу на третьем курсе. Как, откуда и почему Леся вдруг попала на факультет лечебного дела, та особо не распространялась. Но зато с первых дней стала для Ирмы конкуренткой номер один, вмиг перетянув часть её популярности и авторитета на себя. Сдружились они перед летней сессией в конце третьего курса. На Леську тогда напали в парке – Ирма нашла её уже без сознания. Вызвала «Скорую» и всю ночь просидела в палате. Тогда же она узнала конкурентку с другой стороны…
…Дикая мелодия Верки Сердючки вырвала Ирму из воспоминаний. В кармане разрывался мобильный телефон. По телу пробежала нервная дрожь – звонила мать.
– Да, мам, – выдохнула Ирма.
– Ты где? – жёстко и холодно в ответ.
– В университете, – Ирма прислонилась к колонне у главного входа и посмотрела в небо. Рыжее солнце нещадно палило, словно уже перевалило за середину лета, хотя только май вот-вот вступит в свои права. – У меня лекция через десять минут.
– Отлично, – резюмировала мать. Ирма тяжко вздохнула, расстегнув верхнюю пуговицу блузки. Стало неимоверно душно. – Я заеду за тобой после лекции, так что не вздумай удрать, – проигнорировав Ирмино недовольство, закончила мать.
– А я домой не собираюсь, можешь не утруждаться, – парировала Ирма. Дышать становилось труднее, ворота и деревья расплывались перед глазами.
– Что значит, не собираешься? – вспыхнула мать. – По-моему, ты уже достаточно нагулялась. Или ты забыла о нашем уговоре?
– Я помню, – Ирма с раздражением заправила за ухо выбившуюся из косы прядь волос, – но свадьбы не будет, – заявила она, опередив напоминание матери о грядущем торжестве, которого Ирма не хотела больше всего на свете. Уже не хотела. Странно, почему мать об этом не знает. Неужели Паша ей ничего не рассказал?
– Будет! – уверенный, приказный тон не удивил Ирму. – И с Павлом помиришься. Сегодня же. И мне плевать на твои капризы.
Ирма усмехнулась, присела на корточки. И так каждый день с тех пор, как умер отец. Мать изменилась в один день. Раньше не заботящаяся судьбой дочери: она не присутствовала ни на одном родительском собрании, что уж говорить о задушевных разговорах дочки и матери, – вдруг помешалась на её опеке. У Ирмы никогда не было нормальной семьи. Отец бесконечно пропадал в командировках, мать усиленно строила карьеру и ничем не брезговала на своём пути. Впрочем, последнее Ирма поняла, когда прочувствовала на себе силу материнской «любви». Едва они похоронили отца, как переехали в другой город и отсекли прошлую жизнь, подобно отмершим тканям. Мать выбрала новую школу, которую Ирма возненавидела с первого дня, и запретила заводить близкие знакомства всё равно с кем. Поначалу Ирма пыталась противиться матери, но у той имелся веский аргумент давления на дочь…
Ирма тяжело выдохнула, сглотнув подступивший к горлу комок. Вспоминать об этом не было никаких сил. Вот уже десять лет мать держит её на мёртвом крючке. Но дальше так продолжаться не могло.
– Мам, – разорвала Ирма затянувшуюся паузу, – извини, но мне уже пора.
– Я надеюсь, ты всё поняла.
И тишина в ответ.
Ирма уже было спрятала мобильник в карман пиджака, как взгляд её зацепился за цифры часов на дисплее. До лекции оставалось минуты три. Значит, Сергея Васильевича она всё-таки прозевала, и теперь придется ещё прогул отрабатывать. Это было самое худшее, ибо профессор Корзин был жутко требовательным к своим студентам. Особенно, если те пропускали его лекции без уважительной причины. Интересно, а у Ирмы какая причина? Или, может, Леське всё-таки удастся отпросить её, хотя с Корзиным такое редко «прокатывало».
Она глубоко вдохнула-выдохнула и встала. В голове зазвенело и вмиг стало неимоверно холодно. Пальцы занемели, а к ногам словно гири привязали. Пошатнувшись, Ирма ухватилась за колонну, прислонилась к ней лбом и закрыла глаза. Сердце зашлось в сумасшедшем ритме, набатом грохая в висках. Тошнота стала нестерпимой. Ирма часто-часто задышала, сдерживая рвоту. Рука безвольно опустилась, и сумка соскользнула с её плеча. Кто-то остановился рядом.
– Тебе помочь? – низкий голос заставил Ирму открыть глаза и посмотреть на говорившего. Но едва она повернула голову, как тьма обрушилась на неё свинцовой тяжестью. Лицу стало горячо. На губах Ирма ощутила солёный привкус крови.
А потом вдруг стало легко, и только до одури знакомый мужской голос не давал ей окончательно отпустить реальность…
…Ирма приходила в себя мучительно. В голове туманилось. Боль кувалдой молотила по темени, и она долго соображала, где находится. Не вставая, ощупала себя, где доставала; пошевелила ногами, осторожно повернула голову в одну сторону, затем в другую и поморщилась. Болело всё тело и казалось, что его вот-вот разорвёт на части. На лбу нащупала что-то холодное и шуршащее, оказавшееся замороженными пельменями. Она слабо усмехнулась, отложив пачку на постель рядом, и медленно села. Комната завертелась: стены запрыгали, как лягушки, закачалась люстра, а кровать то и дело норовила ускользнуть из-под Ирмы. С силой сдавив виски, в которых тут же загудело, осмотрелась. Комната перестала плясать и Ирма, наконец, узнала спальню, в которой жила вот уже несколько месяцев. Незамысловатый интерьер в зелёно-коричневых тонах с минимумом мебели: диван-кровать и шкаф-купе напротив. Ничего особенного, если не считать огромного количества разноцветных листочков, наполовину залепивших зеркало шкафа, книг и тетрадей, разбросанных по полу, и серебристого ноутбука на подоконнике. Этот художественный хаос, как шутливо называла бардак Леська, Ирма не спутала бы ни с чем. Вот только как она оказалась в Леськиной квартире? Кто её привёз? То, что она грохнулась в обморок прямо под стенами родного института, помнила. А что происходило потом – оставалось тайной за семью печатями. Только расплывчатые образы, смазанные лица, белые халаты, запах нашатыря. Наверное, в больнице была. А потом жуткий провал в памяти.
Без резких движений Ирма подвинулась на край кровати, спустила ноги на прохладный пол и взглянула на себя в зеркало. Оттуда на неё взирало чудище с распухшим носом, фиолетовыми кругами под карими глазами, казавшимися на фоне бледной с синевой кожи лица неестественно яркими и воспалёнными, и растрёпанными волосами тусклого серо-голубого цвета, ещё утром заплетёнными в тугую косу.
– Капец, – простонала Ирма и попыталась подняться. Перед глазами замельтешили разноцветные «мушки», ноги подкосились, и она едва не упала обратно, но кто-то поддержал её за талию, помогая сесть.
– Глупое решение, – недовольно резюмировал мужской голос, очутившийся совсем близко. – Голова кружится?
Ирма кивнула и сразу же схватилась за шею, застонав от новой волны боли.
– Сильно болит? – снова спросил голос.
– Временами, – прохрипела Ирма и откашлялась.
– Тошнит? Слабость?
– Немного.
– И часто с тобой такие приступы? – продолжал допрос мужчина, неторопливо и профессионально ощупывая Ирму. Врач, наверное, – вяло подумала она, когда незнакомец осторожно повернул её лицом к свету, оценивая реакцию зрачков на раздражители. Дневной свет обжёг слизистую глаз, тошнота подкатила к горлу, из носа потекла кровь.
– Твою мать! – процедили рядом, резко наклонив Ирму вперёд. – Сейчас. Потерпи, девочка…
Рядом что-то затрещало, забулькало, зашелестело, а потом носу стало так холодно, будто его засунули в морозилку. Лицо занемело, а в затылке перестало долбить. Прошло некоторое время в абсолютной тишине, когда мужчина смог освободить Ирмин нос от невыносимой стужи.
– Вот и хорошо. Кровотечение остановилось, но вставать тебе пока не рекомендуется. Так что ложись-ка ты обратно, а я тебя чаем напою. Хочешь чая?
Ирма посмотрела на присевшего напротив мужчину. Он выглядел молодо, лет на тридцать-тридцать пять максимум, хотя в уголках тёмных, слегка прищуренных глаз, рассыпались тонкие морщинки. Прямой нос, волевой подбородок, высокий лоб, короткие, безупречно уложенные чёрные волосы и внимательные не то серые, не то чёрные глаза, обрамлённые длинными и густыми ресницами, делали его невероятно красивым и почти идеальным. Его совершенство разрушал лишь короткий, кривой шрам, рассёкший рот так, что обнажалась его правая половина. Из-за чего казалось, что мужчина усмехался, даже если он оставался абсолютно серьёзным, как сейчас.
Ирма невольно поёжилась и неожиданно запаниковала.
– А вы кто? Как вы здесь оказались? И где Леся? Леся! – завопила она. – Что вы сделали с моей подругой? Отвечайте! Леся!..
Она кричала, требовала объяснений, несколько раз порывалась встать, но сильные мужские руки усаживали её обратно. И всё это время мужчина не пытался вставить и слово. Он молчал и неотрывно смотрел на брыкающуюся Ирму. А когда та немного успокоилась, достал из кармана джинсов мобильный телефон, набрал номер и протянул трубку Ирме.
– Алекс, я уже поднимаюсь, – защебетал динамик Леськиным голосом.
– Леся? – неуверенно произнесла Ирма. – Это ты?
– Мари? – удивилась Олеся, а Ирма улыбнулась. И волнение отступило. Значит, всё хорошо. – Ты как?
– Жить буду. А ты где? Ты в порядке?
– Да я… Сейчас… – и Леся пропала из трубки, хотя Ирма слышала какое-то шебуршание на заднем фоне. – Ну что за ёперный театр, – фыркнула Леся уже в трубку. – Ключи забыла, представляешь? Скажи Алексу, пусть дверь открывает. Я уже пришла.
Мужчина, судя по всему тот самый Алекс, кивнул и вышел из спальни. А через минуту на пороге стояла взъерошенная Леся, скрестив на груди руки.
– Ты чего народ пугаешь? – возмутилась она, сев рядом с Ирмой. Прямо так, как была: в стильном костюме кофейного цвета и полусапожках на шпильке. – Мне Алекс когда позвонил и сказал, что ты в обморок грохнулась прямо под Медом, я чуть с ума не сошла. А у меня как назло такой форс-мажор случился, что хоть стой, хоть падай. Ты уж извини, что я так долго. Но я надеюсь, Алекс тут тебя не сильно мучил? – и она лукаво улыбнулась.
– А кто он, этот Алекс? – спросила Ирма, медленно добравшись до подушек. Олеся помогла ей и поддержала, когда Ирма едва не свалилась с кровати.
– А вы что до сих пор не познакомились? – не поверила Леся.
– Да нам как-то… – пробормотала Ирма и неожиданно смутилась. Хотя причин для смущения не имелось.
– Алекс мой брат, – ошарашила подруга. Ирма понятия не имела, что у Леси есть брат. Про мать она рассказывала, что её убили и ограбили какие-то наркоманы давно ещё. Отец спился потом, и Леся давно уже не общалась с ним. А вот о брате никогда не говорила. Почему?
– Мы просто не афишируем наше родство, – словно прочитав Ирмины мысли, сказала Леся. – Но ты не заморачивайся. Кстати, по поводу брата и твоей проблемы. Мне тут в голову пришла одна заманчивая идея.
– Какая идея? И причём твой брат?
– Идея такая… Ох, я балда, – встрепенулась Леся. – Пришла такая, свалила на тебя тучу информации и даже не поинтересовалась, как ты себя чувствуешь! Мари, прости нерадивую. Я реально так замоталась сегодня, что котелок уже совершенно не варит.
– Да ладно тебе, – отмахнулась Ирма, слабо улыбнувшись. Олеся Лилина давно разменяла третий десяток, но разговаривала, как девочка-подросток. И Ирма пока не поняла: у неё такая манера общения только с близкими или же со всеми. – Я всё равно спала. Не пойму только, почему. А потом…
– А потом ты приняла меня за бандита, – перебил появившийся в спальне Алекс с подносом в руках, – и решила, что я Леську убил, и теперь настала твоя очередь.
Под Ирмино оправдывающееся бормотание Алекс умостил на кровати поднос с парующим чаем и обалденно пахнущими булочками. Сам он присел на подоконник с большой Лесиной кружкой и, отпив из неё глоток, довольно улыбнулся. И вдруг напомнил Ирме сытого и довольного мультяшного кота: такой же добродушный и домашний. И его кривой рот, поначалу вызвавший неприязнь, стал совершенно нормальным.
– Чует моё сердце, Мари не откажется, – нарушила возникшую паузу Леся. Алекс пожал плечами – мол, твоя идея, ты и разгребай. А Ирма недоумённо посмотрела на подругу.
– Хотелось бы знать, от чего это я не откажусь? Что за тайны?
– Никаких тайн, Мари, – заверила Леся, отхлебнув чая. – Я предлагаю вам с Алексом пожениться.
– Что сделать? – ошалела Ирма. Бегло глянула на закашлявшегося Алекса. Видимо, он тоже не был в курсе Лесиной идеи. – Пожениться? Я не ослышалась? – она даже привстала на локтях.
Леся кивнула, жуя булку.
– Лесь, ты чего охренела совсем?! Какое нафиг пожениться?
– Такое нафиг пожениться! – передразнила её Леся, резко поднявшись. – Во всём мире сотни пар женятся фиктивно, не заботясь ни о каких чувствах. Вон, у меня клиент женился из-за наследства. Папаша, умирая, отписал всё имущество единственному сыну, но с условием. Если тот женится в течение года и жена ему родит двух детей. Мало того, он ещё придумал массу условий, какой должна быть избранница сына, чем обладать, чего не иметь и прочую фигню. И ничего, семь лет уже живут. А тебе, моя дорогая, просто необходимо замуж. И именно за моего брата.
– Да идите вы… лесом, – спокойно выдохнула Ирма. – Я в этом участвовать не собираюсь, – и, покосившись на внешне спокойного Алекса, добавила: – Вам ясно?
И сделала попытку спуститься на пол, но Алекс перехватил её, когда она вновь чуть не потеряла сознание.
– Нам ясно, – Алекс кивнул. – Но вставать тебе сейчас не желательно.
– Да я и минуты не останусь в этом дурдоме! – возмутилась она, присев на диван, и отдёрнула руку. – И не смейте меня лапать! – смерила гневным взглядом Алекса. – Тоже мне, спасители душ нашлись.
– Мари, ты только послушай, что я тебе предлагаю, – заговорила Леся и осторожно придвинулась к Ирме.
– Даже не думай! – отрезала Ирма, добравшись до подушек. – Ещё одно слово, и ты лишишься подруги.
– Ты бы лучше перед своей мамочкой так храбрилась, – обиженно буркнула Леся.
– Ты… Да как ты… – задохнулась от возмущения Ирма.
– Смею – смею, – закончила за неё подруга. – И если ты хочешь наконец-то избавиться от опеки матушки, то выслушаешь меня. Прямо сейчас.
Ирма посмотрела на решительно настроенную подругу и слабо кивнула.
– Э нет, – вмешался до этого молчавший Алекс. – Ничего ты излагать не будешь. Меня тоже не устраивает твоя идея.
Леська возмущённо вздохнула. Похоже, мнение брата её интересовало мало. И всё же принялась растолковывать Ирме положительные стороны её идиотской во всех отношениях идеи.
– Во-первых, как я уже говорила, ты избавишься от опеки матушки. У Алекса большие связи и с ним твоей маме не потягаться. По крайней мере, – она понизила голос до шёпота, – защиту от шантажа и тюрьмы я тебе гарантирую. Ну и порадуешь заодно, – вновь громко, – раз уж она так печётся о благосостоянии будущего зятя. Поверь, – убеждала Леся в ответ на молчаливое недоумение Ирмы, – Алекс очень обеспеченный и самодостаточный мужчина.
– А что же это у вас, такого самодостаточного и обеспеченного до сих пор нет жены? – спросила Ирма, вновь переведя взгляд на напряжённого Алекса.
– Так никто не предлагал, – съязвил он, бросив гневный взгляд на сестру.
– Тебе предложишь, как же! Ты же у нас свободолюбивый. Да от тебя скоро все нормальные бабы шарахаться будут.
– А я, что, ненормальная, по-твоему?! – возмутилась Ирма.
– Ты – идеал! Для Алекса, – улыбнулась Леся под недовольное фырканье подруги.
– Так ты что же, решила устроить мою личную жизнь? Забавно, – хохотнул Алекс. – Но, по-моему, я не просил об этом.
– Эй, – вмешалась Ирма. – Меня ваши семейные разборки не касаются. Поэтому я никак не пойму, причём тут я. Лесь, мне это не нужно. Как и твоему брату. И свои семейные проблемы я как-нибудь решу сама.
И она повернулась к Алексу, надеясь найти в нём поддержку. Но тот лишь неопределённо пожал плечами и глотнул кофе. Нет, определённо они оба чокнулись.
– Да ничерта ты не решишь! – взвилась Леся. – Ты только посмотри на себя. Зашуганная, ни друзей, ни подруг, ни нормального парня. Только Павлик доморощенный. И тот тебя постоянно шпыняет. А тебе нормальная жизнь нужна. Настоящий мужик рядом, а не этот хлюпик, который только и может, как женщину унижать. И малышу твоему отец нормальный нужен, а не пень болотный по кличке Павлик.
– Какому малышу? – не сдавалась Ирма. Она не хотела никаких детей. И замуж не хотела. Ни за кого. – Нет никакого малыша и не будет. Я завтра же сделаю аборт, делов-то.
– Ты дура, да? Аборт она собирается делать. Алекс, ну скажи ты ей. Ты же взрослый, умный мужик.
– Взрослый и умный, – усмехнулся Алекс, поставив кружку. – Что-то я в последнее время в этом сомневаюсь. Впрочем…Ирма, Леська права. Аборт – это не выход.
– Да что вы! – Ирма поморщилась от вонзившейся в мозг раскалённой иголки. – А выходить замуж за первого встречного – это, по-вашему, выход? И вообще, по какому праву вы за меня решаете, как мне жить? Чего вы лезете?
– Это ты правильно подметила, – согласился Алекс, спрыгнув с подоконника. Не произнеся ни слова, он подошёл к Леське, взял её за локоток и с видом: «Не подходи, убью», – вытащил в коридор. Ирма попыталась подслушать, но тщетно. Едва она порывалась встать, как в глазах темнело и закладывало уши.
Они вернулись быстро. Леська вся сияющая, как медный пятак, плюхнулась рядом с Ирмой. А Алекс, задумчиво почёсывающий бровь, подошёл к окну.
– Я думаю и свадьба не совсем правильное решение, – произнёс он, на долю секунды опередив Ирму, раскрывшую рот для вопроса, о чём они шептались в коридоре. – Но если нет другого, почему бы не попробовать. Мы ведь ничего не теряем. Я не маньяк…
– Да? – удивилась Ирма. Значит, Леська уговорила-таки брата. Идиотизм какой-то. – А, по-моему, как раз наоборот…
– Да что ты, – вновь хохотнул он. – Какой из меня маньяк, если родная сестра сватает. Это она маньячка. А я… я скорее ангел-хранитель…
– Чей? – Ирма изогнула бровь.
Алекс не ответил. Леська запустила в него подушкой, но промахнулась. Алекс укоризненно покачал головой.
– Но ты можешь не волноваться, – вновь заговорил он, посерьёзнев. – Квартира у меня большая. Места хватит целой футбольной команде, не то что двоим взрослым людям. И потом, я дома бываю редко и в основном, чтобы переодеться или отоспаться. Так что…
– Бред какой-то, – пробормотала Ирма, с трудом сдерживаясь, чтобы не покрутить пальцем у виска. – О чём вы говорите? Какая квартира? Причём тут вообще квартира? Я о вас ничего не знаю. А вы рассуждаете так, будто я уже согласилась на вашу безумную идею.
– Согласишься и узнаешь, – вмешалась Леся. – Поживёшь месяц-другой, приглядишься. Алекс на самом деле очень хороший. Знаешь, у него друг был…
– Леся! – резко перебил Алекс и даже напрягся. Ирма видела, как он сжал кулаки.
– А, ну тебя, – отмахнулась она от брата, которому явно не понравилось то, что Леся собралась говорить. – Так вот, у Алекса друг был. А у того жена с маленьким ребёнком на руках. Когда парень пропал, его приёмные родители выгнали девушку. Какое-то время она жила в приюте для бездомных. А потом те отняли у неё сына. Когда Алекс вернулся из армии, малыша воспитывали бабушка и дедушка. Они сказали, что мать ребёнка умерла. А потом Алекс её встретил совершенно случайно. Тогда она всё рассказала, и Алекс предложил ей свою помощь. Сейчас она вполне успешный дизайнер. Сын её уже взрослый, живёт с матерью, но носит его фамилию, – Леся кивнула в сторону брата.
– Ты это к чему?
– Вот и я думаю, к чему, – скрестив на груди руки, Алекс вызывающе посмотрел на сестру.
– Да к тому, что ты женился на Ольге, усыновил её ребёнка, помог встать на ноги! – прикрикнула Леся на брата. – А потом вы развелись. И у каждого давно своя личная жизнь. Всё просто, Мари, – вновь Ирме. – Поженились-развелись. Это жизнь. Я же не предлагаю вам спать друг с другом. Это уж вы сами, если пожелаете. Я предлагаю тебе повзрослеть. Или ты хочешь всю жизнь быть на побегушках у своего Павлика, терпеть от него унижения, да? Или тебе нравится, что мать без конца тобой помыкает?
Ирма отрицательно покачала головой.
– Тогда о чём мы спорим? Это же идеальное решение.
– Для кого идеальное? Для тебя? Тогда чем ты лучше моей матери? Ты, как и она, хочешь мной руководить!
– Руководить? Ты это так называешь, да? Ладно. Собственно, ты права. Чего я тут распинаюсь, как дура. Изворачиваюсь, брата уламываю. Ты взрослая девочка, сама решай. Полежи, подумай. Времени у тебя вагон.
И больше не проронив и слова, Леся ушла.
– Обиделась, – произнёс Алекс. Ирма пожала плечами. Она была права, тогда почему так муторно на сердце. Ничего не хотелось, даже жить. Жить особенно.
– А я вас узнала, – вдруг сказала Ирма, когда Алекс поднялся, чтобы уходить. – Алексей Евгеньевич Туманов. Читаете нам курс лекций по нейрохирургии. Так ведь?
– Так, – согласился Алекс, – хотя я удивлён. Не думал, что ты помнишь меня в лицо. По-моему, нейрохирургия не слишком тебя привлекает.
– А я по голосу. Ещё там, возле университета, – уголки её губ дрогнули. – Спасибо вам.
– Всегда пожалуйста, – подмигнул он. – Ладно, ты отдыхай.
– Алексей, я…
– Да?
– Я спросить хотела. Ну с Леськой понятно. Она переживает по-дружески, помочь хочет. Пусть по-дурацки так, но всё же. А вы…вам всё это зачем?
– Не поверишь, но когда-то я дружил с твоим отцом. И думаю, он бы начистил мне харю, откажись я тебе помочь.
– Вы? С папой?
Алекс задумчиво почесал левую бровь.
– Знаешь, я думаю, он бы одобрил Леськину идею. Но решать тебе. Отдыхай.
И он ушёл, оставив Ирму одну.
Она тяжело вздохнула, подтянув ноги к груди. Натянула до подбородка одеяло и, ни о чём не думая, уснула.
Глава 2. Принятые решения.
Май, 2008 год.
Алекс вышел из операционной под утро. Переоделся, принял душ. Привычными, заученными до автоматизма движениями застегнул на шее витую цепочку с армейскими жетонами – четырьмя вместо двух; на левом запястье золотой браслет часов, стрелки которых задержались на цифре четыре. Скоро закончится его внеплановое дежурство, осталось только разобраться с историями болезни и можно будет отдохнуть. Он усмехнулся, глядя на своё раскрасневшееся после холодной воды отражение.
Никогда ему так не хотелось сбежать из клиники, как сегодня. Он редко оперировал, в основном брался за сложные, можно сказать безнадёжные, случаи. А иногда, когда становилось совсем невмоготу, оставался дежурить. Как сегодня. И каждому такому дежурству он радовался как ребёнок. Уж лучше провести ночку в операционной, нежели на пустой кухне, не в силах уснуть от очередного кошмара.
Алекс вошёл в ординаторскую и плюхнулся на мягкий диванчик у стены. На его рабочем столе стояла большая кружка с горячим кофе. Он чувствовал крепкий с оттенком корицы аромат. Новенькая медсестричка постаралась. Та откуда-то узнала, что после операций он любит пить неимоверно сладкий и горячий кофе с корицей. С тех пор в ординаторской его неизменно встречала жёлтая чашка с забавной мордой и свежие булочки.
Но сейчас ему не хотелось кофе. Он думал об Ирке, которую через три часа должен забрать из больницы, где она лежала на сохранении. Сегодня она обещала озвучить ему своё решение по поводу Леськиной идеи. Да уж, угодила сестрица. Позвонила ему и радостно сообщила, что придумала, как поближе познакомить с Иркой. Игривое настроение сестры насторожило тогда Алекса, но он и предположить не мог, что Леська выдаст такую идею. Он чуть с подоконника не упал, когда она предложила жениться на Ирме. И до сих пор не понимал, как сама Ирма выслушала их, а не послала ко всем чертям, хотя порывалась. Впрочем, Алекс подозревал, что если бы Ирка находилась в немного лучшем состоянии, то точно ушла бы. Да и ему самому стоило нечеловеческих усилий держать себя в руках и не придушить Леську в коридоре, где она просила его не злиться. Нет, он, конечно, очень хотел именно этого, но не так же с бухты-барахты. И это было не просто чувство долга перед Ирминым отцом или благородство, как пыталась выставить сестрица. Он действительно хотел быть с Ирмой.
Ирма… Это имя ему никогда не нравилось. Алекс считал его холодным, безжизненным. Оно скорее подошло бы Иркиной матери – железной бизнес-леди с ледяным сердцем и акульей хваткой. Поэтому он всегда называл Ирму Иркой, Иришкой…
