Текст книги "Когда тайное становится явным (СИ)"

Автор книги: Lady from Wonderland

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Глава 1 ==========

– Гермиона, так ты все еще обижаешься на нас?

Девушка слегка сморщила носик, отгоняя какие-то противные и невероятно приставучие голоса от своего теплого уютного сна. В Париже они с мамой всегда хорошо проводили время. Даже сейчас, когда погода, кажется, начала портиться, и небо до самого горизонта затянулось тучами, улыбку с лица ее мамы невозможно было бы стереть даже волшебным отбеливающим порошком. Да и Гермиону приближение дождя не особо расстраивало. Сложно печалиться из-за чего бы то ни было, когда перед тобой огромное шоколадное мороженое с кусочками белого шоколада, приправленного густым шоколадным соусом, – настоящая мечта сладкоежки-извращенца. Просто удивительно, как мама-дантист вообще согласилась на такой произвол! Впрочем, сейчас Гермиону навряд ли бы испугало, если бы даже все ее зубы разом повыпадали, так она была счастлива. Столик в очаровательном маленьком кафе тоже попался на редкость удачный: прямо у окошка с видом на Сену. По водной глади реки ползли ослепительные блики, играющие в свете летнего солнца. Как странно… Гермиона готова была поклясться: еще пятнадцать секунд назад небо было темнее волос профессора Снейпа, а сейчас не было уже ни одного даже самого захудалого облачка. Девушка повернула голову к маме, готовая поделиться удивительным наблюдением, но прежде чем она успела хоть слово сказать, женщина, слегка выпятив нижнюю губу, выдала, будто бы сама находилась в полнейшем недоумении:

– Гермиона, почему ты молчишь?

Девушка удивленно уставилась на мать. Как это она молчит? Это же мама ее перебила и не дала ей возможность ничего сказать. И теперь она, Гермиона, виновата?

– Мам? – настороженно спросила она, не сводя внимательного взгляда с лица женщины.

– Гермиона, скажи честно, ты все еще с нами не разговариваешь?

– Рон, ты дурак? Как она ответит, если действительно не разговаривает с вами?

– Мам? – повторила вопрос Гермиона.

– О, ребята, приплыли, теперь она зовет меня мамой!

Лицо матери стало меняться, а потом и вовсе исчезло в красноватом свете, затянув с собой и Сену, и вкуснющее мороженое, и весь Париж. Теперь она отчетливо слышала голоса Гарри, Рона и Джинни, и это ее совсем не радовало.

– Нет, Рон, ты точно придурок, – со смешком возвестила Джинни. – Гермиона-то спит. Совсем вы ее загоняли. Хоть бы постыдились немного!

– Больше не сплю, – проворчала Гермиона, переворачиваясь на другой бок. – Нет, знаете, отвлекать меня от такого хорошего сна – самое настоящее кощунство.

– Прости, – промычал Рон, будучи не совсем уверенным в значении слова “кощунство”, но точном понимании, что ничего хорошего оно не значит. – Так значит, ты все еще обижаешься?

– Нет, я не обижаюсь, – слегка помедлив, ответила девушка и наконец открыла глаза, приподнимаясь на локтях. – Но эссе ты все равно должен писать сам.

– Но я не знаю, что вообще можно написать про экстракт бадьяна!

– Ну так сходи в библиотеку, почитай книги. Люди иногда так делают, представляешь! – раздраженно выпалила она на одном дыхании.

– Но Гермиона… Гарри, скажи!

– А я что? – казалось, Гарри вовсе не хотел, чтобы его втягивали в спор, когда Грейнджер была явно не в духе. – Она права, Рон, ты должен хоть что-то сделать сам. В конце концов, это твое домашнее задание, а не Гермионы. И то, что она так долго нам помогала, заслуга ее доброго и щедрого сердца.

– Но, Герми, миленькая, пожалуйста! – взмолился Рон, осознав, что на поддержку друга рассчитывать не стоит.

– Я уже сказала нет, – устало ответила девушка, нехотя поднимаясь с належанного места, ограниченного в данный момент примятой травой. – Я, так уж и быть, могу потом проверить твое эссе, но пишешь ты его сам.

Рон обиженно умолк. Впрочем, его обида была исключительно напускной: он понимал, что если Гермиона возьмется проверять его сочинение, то уже ничто не остановит ее от полного переписывания того ужаса, что умудрится накатать Рон. Так что он находился в довольно выигрышном положении.

– Герми, ты куда? – слегка нахмурившись, спросила Джинни. – Если это из-за Рона, то я вполне могу дать ему подзатыльник, если тебе от этого полегчает, – сообщила она под недовольное сопение Рона и хихиканье Гермионы.

– Мне надо учиться, но, прошу, не обделяй Рона подзатыльниками: иногда они ему просто необходимы.

– Мерлиновы кальсоны, какой учиться? Ты только и делаешь целые дни напролет, что учишься! Даже идеальные Гермионы Грейнджер должны отдыхать.

– Брось, Джинни, я вовсе не идеальная. И у нас завтра тест по Трансфигурации, а мне бы очень не хотелось получить по нему «удовлетворительно». Так что я пошла.

С такими словами Гермиона засунула в сумку книги, которыми успела обложиться, и, стараясь не обращать внимания на протесты друзей, пошагала в замок. Воспоминания о прекрасной мечте и таком фантастическом мороженом все еще отдавали болью разрушенного сна. Какой же теплой и мягкой была трава, на которой она лежала, а ветерок – приятным и слегка шевелящим ее пышные волосы, не доставляющим при этом никаких неудобств. Стояли по-настоящему летние деньки, вполне привычные для ранней осени. И какой же хороший был сон! Нет, она точно еще припомнит Рону, что посмел разбудить ее!

В гостиной было почти пусто. Только спящий на диване Невилл тихонько посапывал, кутаясь в свою мантию. Да, последние теплые деньки ребята жаждали провести на природе, и Гермиона их вполне понимала. Кому ж захочется сидеть за зубрежкой уроков, когда солнышко так ярко светит, будто зазывает тебя на улицу. Гермиона шумно выдохнула. Она уже решила, что будет готовиться к тесту, поздно менять свои планы. К тому же, тест важнее всяких там прогулок, какими бы соблазнительными они ни казались.

Девушка тихо уселась в кресло, скинув туфельки на пол, а ноги удобно подобрав наверх. Раскрыв учебник на том месте, где остановилась в прошлый раз, она принялась бродить взглядом по строкам, внимательно впитывая написанное, точно губка, и иногда бормоча вслух особо важные фразы, стараясь при этом не разбудить спящего однокурсника. Невилл, как рассказывали ей Гарри и Рон, никогда особо не отличался спокойным сном. К великому огорчению Гермионы, так происходило и сейчас. Сначала Гермиона пыталась мысленно абстрагироваться от бормотания парня, все больше и больше вчитываясь в текст и даже тихонечко озвучивая его. К сожалению, это не спасало: Невилл бормотал все громче и даже начал попискивать. Гермиона сердито вскочила с места и нависла над соней. Ах, с каким бы удовольствием она бы сейчас уронила на него эту чертову книгу! Она попыталась взять себя в руки, даже сосчитала до двадцати. Так или иначе, она не может здесь работать. Уже который раз за день вернув книгу в сумку и закинув ту на плечо, она пошагала искать новое место для зубрежки, даже не взглянув на Невилла, умоляющего бабушку не есть его нос.

Спуск по лестнице, поворот, еще поворот, коридор, снова спуск, еще несколько коридоров и поворотов и еще… Гермиона даже не следила за дорогой, по которой шла, прекрасно зная, что после стольких лет учебы в Хогвартсе навряд ли сумеет потом не найти дорогу обратно. Она хотела попасть в такой кабинет, который точно больше не найдет ни одна живая душа, способная отвлечь ее от учебы, а потому идея как следует заблудиться казалась даже желанной. Даже если она никогда не вернется домой, ее хотя бы никто не потревожит. Гермиона могла поклясться, что, оторви ее еще хоть кто-нибудь от учебника, она вполне способна будет убивать.

Последний поворот, за которым все еще негодующая мисс Грейнджер обнаружила открытый кабинет и ни капли признаков жизни в нем, что ее несказанно обрадовало. По правде сказать, ей уже надоело бродить по замку, да и идея провести погожий денек за уроками не казалась больше такой заманчивой, а тест по Трансфигурации – угрожающим. Еще немного, и она бы плюнула на все с Астрономической башни и присоединилась бы к Джинни и ребятам, которые наверняка отлично проводят время, не забивая мысли учебой, а искренне наслаждаясь последними деньками уходящего лета, так удачно напомнившего о себе в середине сентября, когда настроение работать у большинства студентов еще не появилось, но все уже неустанно ныли о том, как устали.

Гермиона осторожно прикрыла за собой дверь. Кабинет, в котором она оказалась, был не очень большим и довольно темным. Единственное окошко было в самом начале комнаты, но Гермионе этого вполне хватит. Парт здесь не было: кабинет не использовался для ведения уроков. Здесь в принципе ничего не было, кроме чего-то высокого и достаточно громоздкого, судя по всему. Белая ткань, бережно наброшенная на это что-то, прятала таинственный предмет от посторонних глаз. «Так, я не буду обращать на это внимание», – сказала сама себе Грейнджер, испытывая укол подогреваемого самыми разнообразными догадками интереса. Нет, она пришла учиться, учебой и займется. Какое ей дело до всяких заманчивых штуковин, даже если их загородили тряпочкой?

Девушка села на подоконник, кинув сумку рядом с собой. Свет очень удачно падал на страницы книги, так что читать было довольно комфортно. Но вот таинственная вещь будто бы пялилась на нее. Гермиона просто-напросто не могла сосредоточиться, всем своим телом ощущая этот предмет за тканью. Ох, как ей было интересно! Гораздо интереснее, чем всякие там волшебники, умудрившиеся превратить загородный дом соседа-маггла в облако зеленого пара. Гермиона вполне отчетливо понимала, что не успокоится, пока не узнает, что же скрыто за полотном. Сдаваясь на милость любопытству и уже проклиная себя за это, она кинула книгу на подоконник, а сама бросилась к загадочному предмету. Одно движение руки, и ткань съехала на пол, открывая высокое зеркало, обрамленное изощренными переплетами металла, которые, как и стеклянная поверхность, слегка запылились. Гермиона испытала легкое разочарование. Самое обычное зеркало! А в нем самая обычная она. Каштановые волосы, как и всегда, непослушно торчат, а брови смотрятся какими-то неодинаковыми. И – подумать только! – она и не подозревала, как же ужасно смотрится на ней эта кофта! Вот почему Джинни утром так странно на нее взглянула.

Увлекшаяся рассматриванием себя Гермиона не сразу заметила, что ее отражение было в зеркале не единственным.

– Джордж! – взвизгнула она.

Чуть позади нее стоял рыжеволосый и обильно покрытый веснушками парень. Он, как и всегда, широко и задорно ухмылялся. Когда он вошел? И как она могла упустить этот момент?

Гермиона резко обернулась, а ее волосы весело взметнулись в воздух. Каково же было ее удивление, когда за своей спиной она никого не обнаружила. Недоумевая, она вновь взглянула на зеркало. Джордж (во всяком случае, ей показалось, что это Джордж) махнул ей рукой, как будто бы насмехаясь над тщетными попытками осознать ситуацию. Гермиона устало потерла глаза.

– Так, – начала она, с недоверием глядя на Джорджа в зеркале. – Тебя нет в этой комнате, но ты есть в этом зеркале. Это хотя бы ты? – она вопросительно выгнула брови, но юноша молчал, продолжая широко улыбаться. – Ладно, спишем это на магический артефакт, – решила она, присматриваясь к зеркалу. В памяти всплыло что-то из прошлого, будто бы она уже слышала от кого-то про какое-то странное зеркало. Впрочем, ладно, она разберется с этим позже.

Джордж все продолжал беззастенчиво пялиться на нее, как будто бы нашел в ней что-то веселое. Гермиона почувствовала поднимающееся раздражение (во всяком случае, она посчитала это раздражением), привычно возникающее у нее при виде близнецов, как всегда вытворяющих очередную пакость. Она легко опустилась на пол, поджав ноги к груди, а голову опустив на острые коленки, и заинтересованно взглянула на парня, тихо хихикнув. У нее вдруг возник такой до нелепости глупый вопрос, что даже рассмешил ее.

– А ты хотя бы Джордж? Или Фред?

Как различить близнецов Уизли так и осталось для нее загадкой. К ее счастью, она редко ошибалась, почти всегда цепляясь за фразы или просто делая ставку на свою интуицию. Но сейчас понять, кто перед ней, было для нее непосильной задачей. Да еще и Джордж или Фред не желал ей отвечать. Больно надо!

– Не можешь мне хотя бы кивнуть? – со вздохом пробормотала Гермиона, наблюдая, как улыбка на лице парня становится еще шире. – Ну и ладно, можешь продолжать лыбиться, а я не намерена на тебя весь день любоваться.

Она, даже пожалев, что успела так удобно устроиться, стала подниматься на ноги. Взгляд ее нехотя скользнул по словам, выведенным внизу по раме зеркала. «Какая чепуха», – заключила девушка, несколько раз пробежавшись по строкам взглядом и так и не разобрав ни одного слова. Ее мозг, будто бы разморенный теплом, вдруг резко перестал соображать, не делая и крошечного предположения о значении этой надписи. «Потом, подумаю над этим потом», – решила Гермиона. Подобрав с пола ткань, она закинула ее на зеркало и немного расправила, придав ему прежний вид. Затем она вернулась к учебнику, но спустя пару минут осознала, что на данный момент это занятие абсолютно бесполезно. Единственное, что ей сейчас действительно нужно – это отдых.

Твердо решив отложить учебники по крайне мере часа на два, Гермиона покинула комнату и отправилась на поиски друзей, искренне надеясь, что они еще не успели уйти с улицы. Но как бы она ни хотела забыть это странное зеркало, мысли о нем всплывали в ее голове снова и снова. Но она подумает об этом после. Подумает, и не раз.

Комментарий к Глава 1

Как и всегда, хотелось бы услышать мнений и надежд:)

========== Глава 2 ==========

Лучи уже взошедшего солнца скользнули в окно спальни. Они медленно ползли по полу и мебели, будто наперегонки, с каждой секундой подбираясь все ближе и ближе к кровати Гермионы. Наконец они упрямо скакнули ей на лицо, нагло светя прямо в глаза и заставляя спящую бедняжку зажмуриться. Чувствуя, как сон медленно ускользает от нее, Грейнджер перевернулась на другой бок, надеясь хотя бы еще немного подремать. Этой ночью она все никак не могла заснуть, мыслями возвращаясь к тому таинственному зеркалу. Самые разнообразные догадки искренне мучили уставшее сознание девушки, но гораздо больше ее раздражало, что она никак не могла вспомнить, где же слышала про это зеркало. О, а она точно слышала! У вас никогда не случалось такого, будто определенная мысль, такая важная и нужная сейчас, засела в вашей голове, но вы никак не могли ухватиться за нее? Такая скользкая и изворотливая мысль… Ох, как же ее это мучило!

Поспать еще немного не удалось: сон будто рукой сняло. Гермиона открыла глаза, в исступлении и с некой ненавистью глядя на потолок, словно он был виноват во всем, что когда-либо происходило в ее жизни, включая это утро, так рано и совсем не вовремя наступившее.

Девушка скинула с себя одеяло и свесила ноги вниз. Ее соседки еще спали, скрытые за пологом своих кроватей. Почему она ночью так поленилась его занавесить? Ведь могла же сейчас дрыхнуть слаще, чем однокурсницы, и смотреть десятый сон.

До подъема, время которого для себя установила сама Гермиона, оставалась всего минута. Что же, по крайней мере, она успеет повторить материал к тесту по Трансфигурации.

Спустя полчаса девушка, полностью готовая к предстоящему рабочему дню, уже сидела в гостиной, привычно подобрав под себя ноги. В руках у нее покоился длинный пергамент, слегка потрепанный по уголкам, – конспект с последнего урока. Волосы, как и всегда, слегка пушились, отдельными прядями спадая на лицо хозяйке, которая оказалась так увлечена своим конспектом, что не уделяла им ровно никакого внимания.

Дверной проем, ведущий в гостиную, распахнулся, впуская внутрь во все горло гогочущих близнецов Уизли. Они Гермиону, конечно, не заметили, но вот она хорошенько перепугалась, не ожидая столь внезапного нашествия. Впрочем, она быстро взяла себя в руки, спрятав недоумение за смахиванием непослушных прядей с лица.

– И что вы так рано делали не в своих постелях? – испытывая привычное раздражение, спросила она, поднимаясь из кресла и обращая внимание близнецов на себя. Мысленно она отметила, что было бы неплохой идеей некоторое время посидеть молча и, быть может, разузнать что-то из разговора братьев, потому что они явно ее не заметили, но уже было поздно.

Один из близнецов вальяжно облокотился о тумбу, слегка подбоченившись, а другой окинул ее насмешливым взглядом. От бдительного взора девушки не ускользнуло, что их оттопыренные карманы были чем-то набиты. Интуиция смутно подсказывала, что это «что-то» навряд ли ей понравится, а потому Гермиона поставила мысленную галочку, решив обязательно выяснить, что же это такое и насколько сильно оно угрожает жизням и баллам гриффиндорцев.

– А, наша староста уже проснулась? Ну, Фред, мы же можем похвалить мисс Грейнджер за ее неустанную бдительность? Кто же еще додумается покинуть уютную кровать, чтобы поймать двух нерадивых, которые – кто бы мог подумать! – вернутся в гостиную слишком рано для порядочных учеников.

Гермиона старательно проигнорировала неприкрытый сарказм в голосе парня, а также упоминание о сне, тщательно запоминая одежду каждого из Уизли, чтобы не перепутать их в дальнейшем диалоге. Хорошо, что они хотя бы не носили одинаковые носки и футболки.

– Оставьте свои колкости при себе, – твердо сказала девушка, мысленно считая до двадцати. По мере того, как шире становились ухмылки близнецов, ее терпение становилось все меньше, угрожая в скором времени лопнуть, как воздушный шарик. – Что у вас в карманах? – она решила не тянуть, а прямо задать вопрос, так интересующий ее.

– Так мы тебе и сказали! – хором ответили близнецы. Каждый раз, когда они так делали, Гермионе становилось не по себе. Будто бы это были не два отдельных человека, а один. Она и сама не отдавала себе отчета, что иной раз воспринимала их не как Фреда и Джорджа, а как нечто целое, единое, как будто бы близнецы – это одна личность. И она особенно пугалась, когда они говорили хором, как сейчас, или продолжали фразы друг друга, потому что тогда ее подсознательные мысли и отношение к ним подтверждались. Жутковато это все.

– Больно надо! – решив не напирать, бросила Гермиона и, окинув их строгим взглядом, вернулась в свое кресло. Само собой, она не оставит этого так и обязательно узнает, что задумали близнецы, но чуть позже. Пусть эти рыжие хитрецы немного расслабятся и потеряют бдительность, и вот тогда-то она их поймает с поличным! Они же явно что-то замышляют. Гермиона заметила это еще летом, проведенном в доме Сириуса на площади Гриммо, и твердо дала себе установку, что ни за что не даст этой бесшабашной парочке испортить ее год в качестве старосты или, что еще хуже, лишить ее этой должности вообще.

Грейнджер вернулась к своему столь поспешно брошенному занятию, а близнецы, с облегчением осознав, что им больше ничто не угрожает, заняли небольшой диванчик в другом конце гостиной. Девушка всеми своими силами старалась игнорировать их присутствие и тихое перешептывание, но это было так же легко, как отобрать вещи хозяев у Кикимера.

Ей снова не давала покоя мысль о зеркале. Раздражала, как назойливый писк комара над ухом. Чертово любопытство! Зачем ей вообще потребовалось трогать тогда эту ткань и смотреться в это зеркало. Жила бы себе спокойно и счастливо, а теперь к списку ее бессчетных проблем добавилось еще и это.

Кто же говорил ей про какое-то странное зеркало? Гермиона снова попыталась ухватиться за эту мысль, но, как и в прошлый раз, впустую. Ей вдруг стало настолько обидно, что она готова была взвыть.

Гермиона поймала себя на том, что бесстыже пялится на близнецов. И все бы ничего, но Фред, похоже, это заметил. Смущенная и опозоренная, Гермиона зарделась. Она поднесла пергамент поближе лицу, искренне желая спрятаться за ним. Больше всего она боялась, что близнецы поймут ее мысли. А думала она, конечно же, о них. Точнее, об этом зеркале: все гадала, кто же был на нем изображен. Этот вопрос, пожалуй, интересовал ее даже больше, чем предназначение зеркала.

Девушка молча свернула пергамент, небрежно засунула его в сумку и под удивленные и слегка настороженные взгляды близнецов вышла из гостиной. Если это зеркало так не дает ей покоя, то она его найдет и все выяснит. Она же Гермиона Грейнджер, в конце концов!

Найти ту комнату оказалось не так просто, как она изначально предполагала. В прошлый раз она даже не пыталась запоминать свою дорогу, но сейчас внимательно всматривалась в каждую деталь, пытаясь припомнить что-то знакомое. К счастью, встала она достаточно рано, чтобы позволить себе подольше побродить по коридорам. Правда, со временем и этого казалось мало. Чем чаще поворачивала Гермиона, чем сильнее ее сердце ухало, когда за поворотом не оказывалось желанной двери, тем больше ей казалось, что она тратит время впустую. Но девушка твердо понимала, что если она сейчас сдастся, то проклятое любопытство никогда больше не даст ей спокойствия.

Гермиона все же нашла тот кабинет. Хорошенько измучилась, прокляла всех, кого только смогла припомнить, обошла, наверное, весь замок, но нашла. Вот эта дверь, которую она, как ни странно, смогла бы узнать из тысячи других, вот это окошко, а вот и спрятанное за белой простыней зеркало. Поплотнее прикрыв за собой дверь, девушка бросила сумку возле зеркала, а сама сдернула ткань движением, которое становилось уже привычным. С гладкой поверхности ей улыбался Фред (или Джордж, она этого еще не выяснила), как будто бы он ее тут ждал. Невольно улыбнувшись в ответ, она замерла, вглядываясь в парня. Затем, будто одернув себя, Гермиона неловко бросила:

– Ну что, приятель, скучал?

Парень, как и раньше, не ответил. Он залихватски подмигнул Гермионе, а его ухмылка стала еще шире. Девушка прекрасно знала это выражение, означавшее, что близнецы что-то задумали. Ее всегда забавляло, как эти двое, придумав, как им кажется, что-то поистине гениальное, самодовольно и нетерпеливо улыбаются, слегка подскакивая, не в силах дождаться возможности осуществить задуманное и ни капли не понимая, что выдают себя с поличным одними этими нетерпеливыми улыбками. И еще, конечно, этим хитрым блеском в глазах, который раздражал ее сильнее всего.

Гермиона поймала себя на том, что улыбается. Мотнув головой, будто сбросив непрошеную улыбку с лица, девушка сердито уставилась на близнеца (ей показалось такое определение в данной ситуации наиболее подходящим до тех пор, пока она не установит личность изображения). А парень все продолжал беззастенчиво ухмыляться, нагло таращась. Гермиона почувствовала себя неуютно. У нее возникло ощущение, что его взгляд уходит намного глубже ее одежды, и от этой мысли ей стало вдвойне не по себе.

– Убери руки! – воскликнула она неожиданно для себя высоким голосом.

Близнец Уизли, незаметно оказавшись совсем вплотную к ее отражению в зеркале, держал свои руки у нее на талии, прижимая к себе. Нет, это было не отражение, а изображение, потому что Гермиона могла поклясться, что она не наклоняла голову в бок, когда парень приблизил свои губы к ее ключице. Настоящая Гермиона потерла рукой шею, будто бы ощутив его дыхание на своей коже.

– Да что я делаю! – воскликнула девушка, разозлившись на саму себя.

Гермиона опустилась на пол, краем глаза наблюдая за творившимся в зеркале. Уизли уже не просто держал ее за талию, а откровенно шарил руками по ее телу, медленно и неспешно, будто растягивая удовольствие, добираясь до нижнего края ее кардигана, попутно покусывая ее за мочку уха. Настоящая девушка буквально задохнулась от возмущения, покрываясь пунцовым румянцем. Какое бесстыдство! Будь он настоящим, Гермиона, будьте уверены, уже давно дала бы ему хорошей затрещины, а то и вовсе наградила бы каким-нибудь неприятным проклятием, списав это перед своей совестью на инстинкт самосохранения.

Она постаралась игнорировать Уизли, но, как и с реальным, это было довольно тяжело проделать. Он как будто бы хотел, чтобы на него смотрели. Двигал руками, целовал ее шею, смотрел и ухмылялся. Как будто бы все это предназначалось не для девушки, что он держал в своих руках, а для нее, реальной Гермионы. Смотрел он именно на нее, с вызовом заглядывая в глаза, будто спрашивая: «Хочешь оказаться на ее месте, признай это?»

– Ты даже в зеркале придурок, – насуплено сообщила Гермиона, резко притянув к себе сумку и достав аккуратно свернутый небольшой кусочек пергамента и перо с чернильницей.

Слова на раме – вот то, зачем она сюда пришла. Это был ключевой момент, который поможет ей разобраться и вспомнить, она это чувствовала. И никакие Уизли не смогут ее отвлечь.

Забавно высунув язычок, как и всегда, когда была чем-то сильно увлечена, Гермиона, старательно вглядываясь в слова на зеркале, аккуратно переписала их и несколько раз перепроверила, боясь пропустить даже одну букву. Они по-прежнему казались ей бредом, не складываясь во что-то понятное и стоящее, но теперь она как следует подумает над этим. Да, определенно она это разгадает. Разгадает и все поймет. И наконец-то со спокойной душой сможет вернуться к своей тихой и размеренной жизни гриффиндорской старосты, у которой и без зеркала проблем по горло хватает.

Она задумчиво уставилась на листочек, крепко сжимая его в руках и вглядываясь в слова. Выдохнув, быстро свернула его и отправила в сумку вместе с пером и чернильницей. Кажется, ей уже пора, а то рискует опоздать на завтрак и – чего доброго! – на занятия.

– Мерлинова борода! – пискнула Гермиона, в ужасе вылупив глаза с такой силой, что ее лицо стало напоминать мордашку глазастенькой обезьянки.

Уизли прижимал ее к стене, наваливаясь всем своим телом и будто бы нависая. Его руки были в районе ее задницы, и, без сомнения, это до ужаса взбесило бы ее, если бы не то, что вытворяла она сама в этом зеркале.

Зеркальная Гермиона, раскрасневшаяся, обхватила корпус парня ногами. Пальцы девушка лихо запустила в его ярко-рыжие волосы. Ее блузка, идеально белая и гладкая, была расстегнута чуть ли не до пупка, кардиган давно валялся где-то на полу, а юбка бесстыдно задралась, являя свету обычные белые трусики с милым крохотным бантиком.

Близнец целовал ее так жадно, а она так страстно ему отвечала, что настоящая Гермиона невольно закусила губу. Она даже не заметила, что все это время не дышала.

Девушка дернулась, скривив лицо, и, подхватив сумку, вылетела из кабинета, не удосужившись вернуть ткань на зеркало.

На завтраке она так и не появилась.

***

– Мисс Грейнджер, вы не здоровы?

– А?

Гермиона дрогнула, осознав, что уже минут десять пялится в пергамент, держа в руках перо и не делая ничего больше.

– Дорогая, если вам плохо, то можете идти в больничное крыло к мадам Помфри, – заботливо проговорила профессор Макгонагалл, склонившись над ней. – А тест допишете потом.

– Нет-нет, профессор, все хорошо, правда, – пробормотала Гермиона, ошалело хватая пергамент, будто боясь, что у нее его отнимут. – Я в порядке. Просто здесь немного душно.

Женщина странно на нее поглядела, как будто бы все еще сомневалась в словах ученицы.

– Как скажете, – медленно выдала она. – Но мне казалось, что здесь, наоборот, стало довольно прохладно.

Гермиона опустила взгляд в пергамент, краснея уже, наверное, в тысячный раз за последние сутки. Мерлин, она сейчас заплачет, точно заплачет. И тогда прощай самообладание и многолетняя репутация, воздвигаемая так долго кирпичик за кирпичиком.

Благо, Макгонагалл ушла, оставив ее, иначе бы она точно расплакалась. Увиденное в зеркале произвело на нее действительно огромное впечатление, даже большее, чем она себе представляла. Гермиона искренне гордилась тем, что она такая, какая есть: простая, милая, может, чуточку наивная и невинная. Гермиона в зеркале выходила за рамки ее собственного представления о себе, выходила за границы ее комфорта, а потому вызывала столько негодования.

Гермиона с огромным усилием вытряхнула все посторонние мысли из головы, засунула собственное смущение как можно глубже и сосредоточилась на тесте. Как хорошо, что она повторила сегодня утром материал прошлого урока. Все это попалось ей в задании.

Покинула кабинет девушка в довольно хорошем настроении, которое портила только мысль об утреннем инциденте. Работу она сдала самой первой, а потому, только прозвенел колокол, бросилась прочь из класса, не желая попасться под обстрел вопросами от Гарри и Рона. Они еще в начале урока пытались выведать, почему она не пошла на завтрак, но Гермиона упрямо их игнорировала, делая вид, что очень занята тестом. Она искренне благодарила расписание, по которому первыми двумя уроками у нее была Нумерология, которой нет у ее друзей, иначе они пристали бы к ней гораздо раньше. А Гермиона пока не была готова с кем-то делиться тем, что видела.

Хвала Мерлину, обед!

Гермиона так сильно хотела есть, что уже и не замечала чувство голода, быстро с ним свыкнувшись, пока не учуяла запах тушеного мяса и картошки. Вот тогда ее желудок действительно запел, да так жалобно, будто его песня была об одиноком лебеде.

К ее огромному сожалению, она не успела поесть до того, как пришли Рон и Гарри.

– Ты почему не была на завтраке, Гермиона? – задал Рон этот “сакральный” вопрос, усаживаясь рядом с ней и чуть не умудрившись опрокинуть стакан сока. – Прости.

Девушка уставилась к себе в тарелку, мрачно ковыряя кусок картошки и гоняя ее вилкой по подливе туда-сюда. Гарри, потянувшись через стол за миской с кукурузным супом, кинул на нее обеспокоенный взгляд:

– Гермиона, все в порядке?

– Да-да, в полном, – торопливо брякнула она, искренне надеясь, что на этом все вопросы ограничатся.

– Ты все еще злишься на меня? – слегка испуганно спросил Рон. Он по-прежнему рассчитывал на помощь подруги с эссе, пусть и помощь эта заключалась в проверке.

– Нет, не злюсь, – Гермиона окинула взглядом своих друзей, моля о том, чтобы они наконец умолкли. – Просто устала.

– Так где же ты все-таки была во время… – начал было Гарри, но осекся, видя совсем не доброжелательный настрой девушки. – Ладно, думаю, это неважно.

Гермиона была ему непомерно благодарна. Сейчас разговоры – совсем не то, чего бы ей хотелось. Но Рон, судя по всему, этого так и не понял.

– Представляете, мне Чарли сегодня написал. Рассказывает, что у него там…

Гермиона даже не сделала попытки прислушаться к словам друга. Она лишь уныло ковырялась в еде, изредка поддакивая и кивая. Рону вполне хватало видимого ощущения, что его слушают, а потому он продолжил балаболить, иногда повторяясь в новостях. Гарри тихо усмехнулся. Видимо, он все же слушал Рона, пусть и в пол-уха. Гермиона вопросительно подняла на него взгляд.

– Он мне это говорил еще позавчера за завтраком, – тихо шепнул он так, чтобы приятель не услышал.