Текст книги "Чай пахнет снами (СИ)"

Автор книги: Lacysky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Он ненавидел себя в те моменты, когда рассказывал правду, но не мог иначе. Только оставлял потом объявления в газетах и брался за любую работу со снятием простеньких сглазов, лишь бы уйти от того, что тёмной тенью выглядывало изнутри.

Просидев до обеда, они наспех перекусили, и Ричард зарылся в статьи о проклятиях, а потом вскинулся и задумчиво протянул:

– Знаешь, однажды я снимал порчу на неудачу свечой-вольтом. Перенёс её с человека на крученый воск. И тут себе пометил, что сработало хорошо. Хотя это, скорее, по твоей части.

– То есть хочешь смастерить мою куклу и расплавить? Всегда знал, что ты меня втайне ненавидишь.

– Вот неправда! Хотя ты и бываешь весьма скучным типом. Посмотри на своё приличное кафе!

– Попробуй черничные кексы, и ты поменяешь своё мнение.

Говард подмигнул и всё-таки задумался над идеей Ричарда. Его участие будет минимально, возможно, не сотрёт больше линии на саднящих ладонях. Он не знал, что будет после этого, но точно ничего хорошего.

Колдовство пульсировало в крови, даже сейчас он мог выйти на улицу и увидеть в толпе какого-нибудь призрака, вытягивающего силы из прохожих. Или приметить злобную мстящую душу в окне, готовую растерзать новых жильцов дома со стенами, увешенными зеркалами.

Сможет ли он тогда остановиться? Не поддастся искушению вытравить зло?

Он знал, что Ричард куда спокойнее ко всему этому относился – как к рутине или чему-то, о чём потом можно потрепаться с друзьями за кружкой пива. Рассказать очередную удивительную байку и посмеяться над отличной выдумкой.

А Говарда всегда притягивало… нечто вокруг с тёмной стороны. Именно ему доставались испуганные владельцы домов, которые видели, как на стенах возникают кровавые надписи, и ощущали, как их кто-то душит.

Может, и к лучшему, что при этом дар у него не такой большой, как у дяди Элдреда.

Поразмыслив, он кивнул.

– Давай попробуем. Всё равно ничего другого в голову не приходит. И… спасибо, Ричард.

Тот поскрёб бороду и даже довольно улыбнулся.

– Я не такой уж плохой брат, правда?

– Ну это мы ещё посмотрим! Но так и быть, кексы за счёт заведения.

========== Воск крови на моих ладонях ==========

Комментарий к Воск крови на моих ладонях

Музыка – > Diorama – Contradictive

(https://music.yandex.ru/album/247809/track/2478113)

Автор знает разницу между призраками и духами. Поэтому в сцене с Говардом речь именно о духах.

Больше всего на свете Говард боялся утонуть.

Не то, что быть утянутым в глубину тёмно-синей воды, где обитают гиганты-рыбы с подвижными хребтами и плавниками, к песчаному дну в леса водорослей и забытым останкам других утопленников.

Он боялся не вздохнуть снова до жжения в сдавливаемых лёгких и тёмных пятен перед глазами. Не выплыть к бликам света над головой и оставить после себя только пузыри воздуха, которые медленно растают.

И волны на ладонях сейчас пугали и одновременно влекли.

Если долго всматриваться в их узор на загрубевшей коже, то где-то рядом слышался шум волн, бьющих в прибрежные острые скалы, и крики чаек с поминальной песней тем, кого поглотила пучина.

Говард крепко сжал кулак. Всё тут же стихло.

Последние посетители – влюбленная пара, которая ничего не замечала вокруг, – с поцелуями и смехом выскочила из кафе, забыв даже про заказанный кофе на своём столике.

Стрелки деревянных часов, висевших на красной кирпичной стене, показывали начало десятого. Говард выкинул стаканчики, протёр стол и проверил, что на стойке со специями и приборами достаточно палочек для кофе, пакетиков с сахаром и соломинок. Всё должно быть готово для следующего дня. Даже если он не вернётся.

Пока Ричард весь день колдовал и создавал мягкую и неуклюжую фигурку человечка из воска, Говард пропадал за бумагами, а позже с удовольствием бодро приветствовал гостей и продавал кленовые пеканы и тыквенный чизкейк с вечерней скидкой.

Он всегда доверял брату.

И когда они вдвоём заходили в тёмный всеми покинутый дом со странными звуками и стуком призрачного мяча по полу, и когда разбирали дневниковые записи, гадая, а встречал ли Элдред когда-либо вампиров, и когда справлялся с морскими кошмарами.

Притихшее и пустое кафе напоминало сонного зверька, а белые надписи на окнах про сытные завтраки и виды кофе сейчас терялись даже в смазанном свете уличных фонарей.

Говард верил, что завтра будет самый обычный день. С криками «бодрого дня!», утренним гомоном и обменом мнением о проклятых лондонских туманах.

Сейчас перед ним со скоростью и шорохом шин по мокрому асфальту текла дорога, а ветер словно толкал в спину.

В сторону тесной квартиры и огоньков свечей.

– Я правда так погано выгляжу? – Говард скептично осмотрел слепленную фигуру в миске с прокаленной солью. Чёрная и маслянистая, блестящая в электрическом свете, она резко пахла тропическими травами.

– Это я ещё постарался! Займись-ка делом. Расставь ещё свечи.

– Дик… это поможет?

Тот явно медлил с ответом. Повёл широкими плечами в джинсовой рубашке, похрустел шеей, медля с ответом, и хмуро буркнул в бороду в манере «не задавай дурацких вопросов»:

– Вот и узнаем.

Ответ не внушал оптимизма, но другого выхода Говард не знал.

Но широкий и крепкий Ричард был его нерушимой цитаделью против всех ужасов глухих и тёмных ночей. Ещё с детства, когда дядя Элдред грустно сообщил, что родителей больше нет. Говард уже знал, но каленая правда оказалась горше любых догадок. Говард не знал, как принять жизнь без мамы и папы, но рядом незримо, но чётко маячил старший кузен.

И пока Говард расставлял свечи на тонкой ткани, расстеленной на полу гостиной, то ощущал, как что-то с другой стороны уже тянется к нему тонкими белёсыми пальцами с острыми когтями, нечто зататаившееся в тёмных углах – то ли его души, то ли дома с тонкими стенами.

Как жадный зверь, почуявший запах крови и близкую добычу.

Свет вечерних фонарей за окнами потускнел, а квартира до краёв наполнилась вязкой тишиной. Омертвевшей, холодной.

Безмолвием бездонной глубины, от которой сдавило на миг лёгкие.

Говард наблюдал за крепкими руками Ричарда, пропускавшими слепленную фигурку через дым от зажженных трав. Они тлели предзнаменованием и запоздавшим предостережением, погружая комнату в дымку зыбких иллюзий.

Комната качнулась, как шаткая палуба корабля в суровый морской шторм.

Он почувствовал щемящий и колкий удар где-то в глубине рёбер, а потом – как через него самого протекает вязкий и дурманящий дым, через каждую кость и жилу, забиваясь под кожу.

Чёрный густой дым повалил от жирной и расплавившейся в один короткий миг фигурки в ладонях Ричарда, тот отшатнулся назад, зайдясь в сухом кашле.

Говарду показалось, его пронзили сотни острых раскалённых игл, впившихся до мелких капелек крови на коже, а вокруг вился сонм тёмных духов с омертвевшей плотью, с провалами глазниц, из которых густо стекала чёрная кровь.

Воняло сгнившими водорослями и мертвечиной.

– Х-ховард, – эти голоса не походили на человеческие, они множились снова и снова. – Дайся нам.

Духи кружились и липко прижимались, слизывая выступившую кровь и капельки пота на шее и запястьях. И тут же багрово светились изнутри, получив жидкую дань.

Терзать, крошить, звать за собой. Ночные кошмары, древние проклятья, похороненные в подвалах заброшенных домов заблудшие души. И духи этого мира.

Каждый – его виток линии жизни, вместо которых остались только кошмары о море.

Говард захрипел в отчаянном бессилии, чувствуя, как духи терзают его. Им мало, так мало. Он всегда ощущал их зов, видел отражения в тёмных тусклых зеркалах, в старых каменных стенах. Монстры из глубин, привлеченные его скрытым тёмным даром.

С каждой снятой порчей, упокоением чьей-то души у него всё меньше оставалось колдовства для того, чтобы их прогнать.

Меньше жизни.

Только собственные кошмары с глухим шумом волн. Только смерть. И он стал лёгкой добычей для всех, кто так цеплялся за этот мир, таился злом в щелях. Говард стал для них нитью и проходом в мир.

Вратами. И их надо было сломить, выпить дотла терпкий сок жизни.

Духи не знали, что у врат есть цитадель.

– А ну-ка нахрен идите!

Злой рык Ричарда, кажется, рассек их клубок. Сейчас кузен походил на разъяренного быка с всклокоченной бородой и сжатыми кулаками. Духи метнулись к нему, но тут же взвились сизым дымом от сыпанувшей под них чёрной соли.

Говард смутно видел брата – несколько всё ещё кружили рядом, дым тяжело жёгся под кожей, а дыхание спёрло.

– И-и-гра, – вздохнули духи, – раз, два, кто из вас умрёт быстрей?

Чьи-то когти распороли ткань рубашки и коснулись рёбер, под которыми ещё билось сердце, прочертили со скрипом несколько кровавых полос вниз от шеи до живота.

Говард дёрнулся, но его давило паникой.

Не хватало воздуха, и ему казалось, что тяжёлые руки его топят. Глубже и глубже, сжимая со всей силой горло, а перед глазами поплыли тёмные круги. Почти предсмертная агония, с которой он не справится. Он может чувствовать смерть, но разве этот дар спас его родителей?

Разве справился дядя Элдред?

Он всего лишь корм для рыб.

– Вку-у-усно, – стонали духи, пожирая жизнь. – Ещё. Больше. Ночь будет долгой. Ночь будет полна крови. Ночь будет нашей.

Нет воздуха. Нет ничего. Только мрак и шторм внутри. Только одиночество. Вот порог смерти – холодная бездна, в которой ты тонешь снова и снова, и короткий последний миг становится вечностью страдания. Бескрайней мукой одиночества. Никакого света или облегчения.

До Говарда донесся крик брата.

– Нет! Только не Дик!

Духи пришли по дороге к вратам, выложенной из чёрных кирпичей его дара.

Так пусть и проваливают в самое пекло!

Ведь врата ещё нужны, чтобы защитить цитадель.

Говард рванул вверх из собственной пучины.

Его ногти противно царапнули по мягким обоям, разорвав их в клочья, а в клоаку из багрового свечения и запаха перегноя ударила волна мощи, разметав их по комнате.

Освободившись и откашлявшись, Говард рванул к Ричарду, который уже поднимался с пола, и протянул ладонь, измазанную кровью. Наверное, он сейчас и выглядел, как проклятый колдун. Порванная рубашка, кровоточащие царапины на груди, синяки на горле, ошалевший безумный взгляд расширившихся зрачков от дурмана трав.

– Изгоним их?

– В сам чёртов ад! Главное, не выпускай из квартиры.

– Вас-с д-двоё, н-нас м-много…

– Н-ночь не к-кончена…

– М-мы можем м-м-мучить… м-много к-кошмаров…

– Болтливые какие, – проворчал Ричард. – И не с таким справлялись!

Пока Говард держал вокруг них защитное поле своей энергией, тот достал трехгранный ритуальный кинжал для изгнания духов. Тупой и с виду не опасный, он отлично пригвождал их бесплотные тела к земле.

Говард распахнул собственные врата, позволяя духам снова свиться в клубок и рвануть к нему, одержимых жаждой, злостью и тёмными помыслами. Из них двоих самой лакомом добычей был именно он. В круге из соли и с огнём свечи.

Ричард быстро пригвоздил первого духа, а Говард поджёг его свечой.

Мерзкий и душный запах, какой бывает от погребения и перегноя в земле, смешался с визгом крика.

Сейчас Говард чувствовал только уверенность и пульсирующий дар внутри себя. Не ту лёгкую щекотку, с которой он изгонял порчу, а то, чем он мог бы сам убить. Духи слетались, как мотыльки на огонь, и сгорали в пепел.

Ещё раз.

И ещё.

Ночь длилась бесконечно. Говард вымотался – требовалось так много энергии, а у Ричарда подрагивал кинжал.

И когда казалось, что сил уже не хватит, вдруг всё стихло.

Никакого движения, ощущения зла, стонов или хрипов. Никаких кошмаров.

Ричард качнулся и опёрся руками на стол, тяжело дыша. Он весь взмок и побледнел, а сам Говард просто сел на пол, тупо глядя на огарок свечи в руках. Ещё немного – и огонёк потух, оставив их наедине друг с другом и сизой струйкой дыма.

За окнами занимался туманный рассвет.

– Проклятый дождь! Да сколько можно!

Ричард отпил крепкий американо без молока и недовольно уставился в окна кофейни, и капельки на стекле с виноватым видом быстро стекли вниз. Тут же появились новые.

Говард шмякнул перед ним газету с обведенным в красный кружок объявлением. Почему-то у него была тяга к старому доброму поиску и размещению объявлений на бумаге.

– Смотри, я нашёл квартиру. Меня всё равно выгоняют после всего, что мы устроили. Или ты собираешься свалить в тёплые края?

Ричард уставился на брата. Немного меньше его самого, всё ещё бледный, он сейчас грозно взирал сверху вниз, нахмурив брови. Подмышкой, конечно, шлем, а на шее болтался очередной амулет дяди Элдреда, тёмные волосы взлохмачены. Наверняка опять рассекал под дождём.

Ричард уже хотел пробурчать что-нибудь вроде «достал твой Лондон», а потом прикусил язык и всё-таки скосил взгляд на объявление. Говард уже попросил о помощи один раз и вряд ли станет снова – в конце концов, он не хотел обременять брата, если тому не терпелось уехать подальше.

Но Ричард знал, что кошмары ещё не прошли до конца, хотя линии жизни вернулись. С каждым отпущенным духом. В конце концов, они остались друг у друга – только вдвоём. И кто знает, сколько ещё тёмных духов однажды захотят к ним прилипнуть? Или призраков?

Он достаточно долго разъезжал по другим городам. Возможно, теперь стоило побыть ближе к брату. Возможно, однажды ему даже понравится бешеная скорость, с которой гоняет Говард.

Хмыкнув, Ричард протянул.

– Уговорил! Но только ради твоих кексов. Больно они хороши.

– А, конечно, – усмехнулся Говард, но во взгляде промелькнуло облегчение. – Кексы. Сейчас принесу.

Ричард смотрел на дождь за окном.

В нём наверняка прятались призраки, но сейчас они его не волновали. Пока не трогают Говарда.