Текст книги "Отправляйся в ад (СИ)"

Автор книги: Lacysky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== -1– ==========

Сегодня Каролайн готовит особое блюдо – тушеного кролика с картошкой с розмарином и чесноком. Канун Самайна ещё не сам праздник, но уже шепчутся по углам духи, тени становятся длиннее, тихо стучит кто-то в дверь и скребётся около порога. Каролайн не обращает внимания, её мысли заняты другим. Сегодня она убьёт своего мужа.

Кролик уже почти готов, кухня окутана запахами. Накрыт стол на две персоны – ничего лишнего, но со вкусом и уютом, как умеет только она. Кэролайн ждёт мужа с работы, не зажигая свет в доме, нахохлившись в большом мягком кресле. Дышать ровно, улыбаться и поддакивать в разговоре – как обычно, как десятки вечеров до этого. Она закрывает глаза и вспоминает, как всё началось.

***

В тот вечер она засиделась за новым проектом по дизайну кухни заказчика. Норман поцеловал её в макушку и отправился спать пораньше перед долгим перелётом на другой континент. Когда Каролайн решила сделать перерыв на чашку горячего какао, то увидела на часах почти три часа ночи. Спохватившись, она сохранила проект на рабочем столе и с удовольствием потянулась. Глаза устали, мышцы затекли, но она уже ощущала запах своего любимого напитка с корицей, поэтому отложила сон ещё на полчаса. Лампа над плитой светила тепло и уютно, пока Каролайн грела молоко и засыпала порошок в маленькую кастрюльку. Ей нравилась тишина ночи, как и вид из окна на их тихую улочку, покрытую сейчас замысловатым переплетением света фонарей и теней. Она уже почти допила какао, как вдруг ей показалось, что на противоположной стороне улицы стоит человек и смотрит в окна их дома. Женщина отшатнулась и крепче сжала кружку. Часто осенью у неё будто открывались потусторонние способности: сильнее работала интуиция, ярче становились краски, виделись привидения или духи. После ночи Самайна всё пропадало, но к концу октября Каролайн становилась нервной и взвинченной. Вот и сейчас, наверное, просто показалось. Она вздохнула и выглянула за занавеску – никого. Покачала головой сама себе, допила какао и направилась в спальню.

Норман всегда спал у стены. Он часто мёрз во сне и поэтому укрывался толстым одеялом, которое полностью скрывало его худую фигуру. Каролайн на цыпочках зашла в спальню и удивилась, что окно было открыто. Её муж никогда не любил прохладный ночной воздух осени, почему же сейчас решил проветрить? Она тихонечко закрыла окно, переоделась в пижаму и повернулась к кровати.

Нормана не было, Каролайн чувствовала и знала это. Груда одеяла, будто под ним человек, какие-то неровные тени на подушке – да, были. Только не торчали пятки, не вздымалось одеяло от дыхания спящего человека, не было ощущения тепла. Лишь стылый осенний холод и тени по углам. Каролайн точно знала, что муж не вставал, в доме всё это время была полная тишина. Она сглотнула и медленно подошла к кровати. Сердце бешено стучало.

– Норман? – дрожащий шепот. Ничто не шевельнулось. Руки тряслись, было трудно дышать, волосы встали дыбом. Каждый шаг словно сквозь болото или трясину. Каролайн села на край кровати, пытаясь заставить себя дотронуться до мужа – ведь это просто её нервы, скоро Самайн, всё пройдёт, и Норман….

– Ты спишь? – попытка солгать самой себе и оттянуть страшный миг, когда она сорвёт одеяло с пустой кровати. Света был так мало, что она не могла понять, видно ли его затылок на подушке или это всё-таки игра воображения. За окном раздался какой-то грохот, Каролайн вскрикнула и вскочила. Ещё через мгновение раздался щелчок лампочки над кроватью, и сонный голос Нормана спросил:

– Дорогая, что случилось? Ты ещё не спишь?

Каролайн обернулась и с ужасом уставилась на мужа. В своей любимой футболке и пижамных штанах прищуренно смотрел на неё своими карими глазами. Вот только это был не Норман. Она видела тени за его спиной и бездну, скомканную в маленькие точки в уголках глаз. Взяв себя в руки, женщина ответила:

– Да, заработалась. Был какой-то грохот за окном, видимо, чья-то кошка копалась в мусорном баке. Давай спать.

Каролайн забралась под одеяло и выключила бра.

– Иди сюда, – шепнул Норман.

«Не показывай, что ты знаешь», – сказала сама себе Каролайн и устроилась в его объятиях. Через несколько секунд раздалось похрапывание.

Вот только на левой руке Нормана было шесть пальцев, а прикосновение оказалось ледяным.

========== -2– ==========

Утром всё казалось дурным сном и полуночным бредом. Каролайн проснулась позже Нормана, рядом было только смятое одеяло. Она некоторое время лежала, прислушиваясь к его шагам и к тому, как оживает их квартира с утренними сборами. Шум душа сменился гулом кофеварки, и запах молотых зёрен растекся по всей квартире. Она перевернулась на бок, уткнулась носом в подушку мужа и тут же отпрянула, а потом даже провела рукой по наволочке. Сухо. Но едва уловимый запах остался: сырости и подгнившей травы.

Каролайн откинула одеяло и вскочила с кровати, ощущая, как давят сами стены спальни. Не сон и не бред. И теперь в её доме кто-то прятался под оболочкой Нормана, смотрел его глазами, двигал его тело.

Когда она вошла на кухню, Норман уже вовсю намазывал тосты апельсиновым джемом и прихлебывал кофе из кружки с черным лабрадором. Серый свет из окна заволакивал кухню сумерками. Норман улыбнулся Каролайн и пожелал доброго утра. Как обычно.

– Что? – спросил он, его брови выражали удивление. На нём уже был светло-серый костюм и ужасная коричневая рубашка, которую Каролайн всё грозилась выкинуть, а на самом деле любила носить сама дома.

– Ты никогда не надевал эту рубашку на работу, – она прислонилась к косяку двери, сложив руки на груди. Ей нужно было почувствовать что-то материальное рядом с собой, пока она пыталась увидеть в своём муже что-то иное. Он лишь пожал плечами.

– Почему бы и нет.

– Серый и коричневый не очень сочетаются, – Каролайн оттолкнулась от стены и подошла ближе, желая заглянуть в глаза. Она не верила, что Норман, который всегда был дотошен к своему внешнему виду, мог выбрать такое сочетание.

– Тебе погладить твою любимую белую рубашку?

Они стояли так близко друг к другу, что были в нескольких вздохах от поцелуя. Каролайн дотронулась пальцами до щеки Нормана, скользнула рукой вниз по шее и под рубашку по спине. Его имя почти сорвалось с её губ, когда он отступил назад и отвернулся к рабочей поверхности рядом с плитой.

– Не надо. Я не лечу сегодня в командировку, клиент отложил подпись контракта на пару недель.

Каролайн ничего не ответила, лишь достала из шкафа маленькую турку, которую всегда использовала для порции эспрессо.

– Кажется, в кофеварке ещё остался кофе, – Норман заглянул через плечо, и на неё повеяло что-то прохладное. Что-то, из чего соткан сырой туман. И дожди октября.

– Сегодня мне хочется покрепче. Долго работала над проектом вчера, – Каролайн сдержалась, чтобы не закричать от страха. Может ли быть, что это просто наваждение от переутомления? Или последствия противозачаточных таблеток, которые ей выписал врач? Она оперлась двумя руками о стол и вглядывалась в тьму горстки кофе, просевшей в воду. Норман шебуршил в холодильнике, доставая овощи и сыр, потом полез в хлебницу и начал составлять сэндвичи. Как обычно.

– Каролайн, где у нас ветчина?

– Ты её доел два дня назад. А я в магазин только завтра вырвусь.

– Тогда сегодня сырный пир, – она слышала по голосу, как он улыбается, прокладывая разные сорта между листьями салата и помидорами. Норман допил кофе, упаковал сэндвичи в контейнер и ушёл одеваться.

– Не забудь зонт, сегодня дождь! – крикнула Каролайн ему вслед. И ей кажется, что последнее слово эхом отскочило от стен и упало далёким шёпотом. До неё донесся ответ:

– Дождь мне не страшен.

Это был чужой голос, не принадлежавший Норману. Словно шебуршащая морось по крыше, которая слышится сквозь дрёму. Никогда ещё Каролайн так не хотелось, чтобы её любимый муж ушёл на работу. Кофе почти вскипел, она сняла турку с плиты и перелила его в термостакан.

– Я ушёл! – донеслось из коридора, а через мгновение хлопнула дверь. Каролайн выдохнула, только сейчас осознав, в каком была напряжении. Она заправила кофе сливками и направилась в свой кабинет. Но сейчас её интересовал не дизайнерский проект, а вся мощь поисковой системы google.

Спустя час у неё заболела голова от всей тонны информации по запросам «вселение демонов», «духи в теле», «кто может захватить тело человека» и их вариациям. Сайты пестрели размазанными снимками, рекомендациями колдуний и ярко-жёлтыми надписями на чёрном фоне «избавлю от злых духов».

Каролайн решила сделать перерыв на ещё одну чашку кофе. Заодно она заглянула в инструкцию к таблеткам – ничего о фантомных видениях или галлюцинациях. Или она медленно сходит с ума, или с Норманом что-то и вправду произошло. Утром было почти всё как обычно, кроме… Каролайн взяла блокнот и записала:

– Коричневая рубашка;

– Не поцеловал;

– Запах сырости;

– Шесть пальцев;

– Странный голос.

Каролайн смотрела на список несколько секунд, потом вырвала его, скомкала и отправила в мусор. Глупости. Это всё полный бред. Она ещё некоторое время потратила на поиск чего-нибудь толкового и сделала несколько пометок в том же блокноте. Звонок клиента отвлёк её от мыслей о потустороннем, Каролайн даже вздрогнула от слишком громкой мелодии и сама же покачала головой – нервы перед Самайном надо лечить, а не читать бабушкины рецепты, как определить дома злых духов.

***

Каролайн готовила овощи на гриле с кускусом, когда услышала, как вернулся Норман. Она тут же включила плиту под сковородой, на которой блестела крупная морская соль. Этот способ проверки на присутствие злых духов показался самым простым из всего, что она прочитала. Просто, чтобы убедиться, – у них с Норманом всё в порядке, а в голову ей ударила атмосфера Самайна. Каролайн слышала, как он раздевается в спальне, включает радио, шлепает по полу ванны. Сейчас он войдёт на кухню…

Соль зашипела. И тут же раздался вскрик Нормана. Каролайн поспешно выключила плиту и замерла, глядя на сковородку, покрытую чёрной слипшейся субстанцией. Холодок прошёл по спине, коснулся затылка, сковал движения.

– Каролайн… – раздалось от двери кухни. Она медленно повернулась, сглатывая ком в горле. Норман улыбался какой-то дикой, страшной улыбкой и держался одной рукой за косяк. Рубашка была распахнута на груди, галстук болтался. – Что сегодня на ужин?

– Овощи с кускусом, – тихо ответила она, загораживая сковороду своей спиной. – И курица осталась со вчерашнего дня.

– Так пригласи меня на ужин, – Норман наклонил голову. Его взгляд был как лёд, который обжигает своим холодом, в глазах клубился чёрный туман. Каролайн улыбнулась через силу.

– Конечно. Как только здесь всё закончу. А ты пока принеси бутылку вина. Лучше сухое.

Норман кивнул и исчез в тьме коридора. Каролайн перевела дух и снова обернулась на сковороду. Чёрная соль никуда не исчезла. И если ей этого было мало, то она только что заглянула в глаза тьмы, где не было места её любимому и замечательному Норману. Сколько ещё дней она сможет вынести эту силу?

Ужин прошёл в молчании. Обычно разговорчивый Норман, который всегда с энтузиазмом рассказывал о работе и строил планы на выходные, ковырял вилкой в крупе и вяло отщипывал курицу. Каролайн не обращала внимания. Она думала. Стоит ли ей обратиться к священнику, вызвать охотников за паранормальными явлениями или бабку-ведунью? Или просто уехать из города, например, к родителям? Что делать?

Норман уронил вилку, которая глухо стукнулась о тарелку.

– Ты сегодня молчишь.

Каролайн пожала плечами.

– Устала. Много работы. Как ваш контракт?

– Какой контракт? – нахмурился Норман и пригубил вино. – Ах, ты про китайцев. Ждём правок юристов. Но что мы всё обо мне. Чем ты занималась сегодня?

Каролайн посмотрела на него с недоумением. Он никогда не спрашивал – потому что и так знал, над какими проектами она работала, а детали дизайна чужих домов никогда не были захватывающем рассказом.

– Всё ещё колдую над кухней Аманды, она до сих пор не может определиться с цветом ламината. И ещё несколько заказов упало, пока выбираю, что смогу вписать в график.

– Мне кажется, ты слишком много работаешь, – он протянул руку и накрыл её ладонь своей. Она вздрогнула, ожидая холода, но это было лишь прикосновение тёплой человеческой руки. – И выглядишь уставшей. Позволь мне сегодня поухаживать за тобой. Может, примешь ванну, а я всё уберу? Или могу сделать массаж.

Каролайн оттянула ответ, насколько ей позволил большой глоток вина. Оно придавало ложной смелости, которая рассыпется через полчаса, но сейчас ей достаточно было держаться за тонкую ножку бокала.

– Звучит весьма соблазнительно.

– Я могу быть соблазнительным, – подмигнул Норман. В нём не было ни капли мрака или холода, и так легко можно было поверить в него настоящего. Но Каролайн уже научилась видеть сквозь него – и она видела тьму, подрагивающую вокруг него, слышала шорох дождя так далеко, что казался почти иллюзорным.

– Я выбираю ванну, – улыбнулась Каролайн.

– Одно не исключает другого. Я подготовлю всё для массажа. Оставляй посуду и иди отдыхать.

Она поднялась и залпом опрокинула бокал, позволяя магии вина затуманить мысли и голову. Пережить ещё одну ночь.

***

Каролайн не помнила, как уснула. Была ванна, были тёплые руки Нормана, которые ласкали её спину, втирали масло в уставшие мышцы, согревали её по сантиметру с ног до головы. Она позволила себе расслабиться и прогнать все дурные мысли и легко скользнула в спасительные сны, о которых ничего не помнила.

Её разбудил звонок от родителей, которые хотели напомнить про семейный ужин в следующие выходные, а заодно узнать все новости большого города. Сами они предпочитали жить в пригороде, в маленьком городке, в котором все друг друга знают, а по утрам приходят в одну и ту же лавочку за свежими горячими булочками. Каролайн с удовольствием болтала обо всём на свете, пока не спохватилась, что время уже позднее, а ей скоро встречаться с клиентами. Она обещала позвонить, когда они с Норманом договорятся о времени ужина, и попрощалась с родителями. Одиннадцать утра – отличное время для завтрака. Но, когда Каролайн вошла на кухню, кошмары нагнали её снова.

Весь пол кухни был залит водой. Её было по щиколотку, но она не выливалась через порог, будто держась в невидимых границах. Вокруг раковины тоже был разгром: грязная посуда была навалена кое-как, в одной миске остатки омлетной смеси, в другой хлопья, залитые соком, пакет от которого опрокинут, и около плиты вода была мутно-жёлтой.

Каролайн вынесла десятки вёдер с водой и ещё с час отмывала и разбирала разгром на кухне. Она боялась написать Норману – точнее, боялась ответа на вопрос, что произошло. Ей казалось, это не то, что ей хотелось знать.

На встречу с клиентом она чуть не опоздала, они столкнулись у входа в ресторан морепродуктов, на котором настояла Памела. Она привела с собой мужа, который весь разговор провёл в своём телефоне, отвечая на “самые срочные сообщения”. Он едва притронулся к закускам и горячему и поспешил рассчитаться, когда услышал заветные слова “мы закончили” от Памелы. Каролайн осталась ещё на чашечку кофе, чтобы составить план работы над проектом их нового дома.

Из ресторана она выползла уставшая, довольная и полная желания действовать. Но пока Каролайн ехала домой, прорываясь через огни Сиэтла, на неё нахлынули мысли о Нормане, и сердце защемило от тоски – ведь она его уже могла потерять, пусть он ходит и дышит рядом с ней. Если, конечно, это не её галлюцинации. А соль… Что соль? Разве она раньше подогревала её на сковородке? Задумавшись, она чуть не врезалась в машину перед ней, затормозив буквально в последний момент, её резко дёрнуло к рулю. Каролайн перевела дух. Ей надо было отвлечься, и она включила музыку. Салон тут же заволокло электронной рок-музыкой.

Я думаю, Бог сошёл с ума. Здесь, сегодня ночью.

Ты не можешь поверить своим глазам, так трудно сохранять контроль.

Одержимость может быть адом, от которого тебе не освободиться…

Голос солиста London after midnight звучал в унисон с её душой, которая маялась от накатившего ощущения безумия. Наверное, в тот момент Каролайн сделала первый шаг по тёмной дорожке к убийству Нормана – она решила, что ей не помешает старая добрая винтовка.

***

В окнах их квартиры горел свет. Каролайн посмотрела на время – всего восемь вечера, Норман никогда не приходил раньше девяти. Что её ждёт на этот раз?

Она выбрала лестницу вместо лифта, чтобы набраться смелости войти в квартиру, которую когда-то с такой любовью выбирала для них с Норманом. Даже с лестничной площадки было слышно, как внутри играет что-то ужасно громкое и шумное, с гроулингом и далеко не лучшим соло на гитаре. Каролайн закрыла глаза и задержалась рукой на холодном металле ручки, прежде чем открыть дверь.

Её оглушила музыка. Везде горел свет, каждая лампа и светильник были включены. Дом светился, будто новогодняя гирлянда. Каролайн осторожно прошла по коридору, заглядывая в гостиную и спальню и следуя за звуком музыки. Нормана она нашла на кухне, перед ним валялись две пустые бутылки из-под джина, сам он уснул прямо на столе, уложив голову на локоть. Волосы были влажными, будто он гулял под дождём, и вились на кончиках. Каролайн выключила музыку, бившую из встроенных в шкаф колонок, и села напротив мужа как была – в куртке и уличных ботинках, не зная, что ей делать. Никогда она не видела его в таком состоянии.

Норман вздрогнул и всхрапнул, перевалил голову на другую щёку. Во сне его лицо выглядело спокойным и безмятежным. Она вспоминала их прогулки по парку, как он достал ромашки посреди зимы, чтобы её порадовать, как они встречали своё первое Рождество. У него был талант её рассмешить – в любой ситуации – и придумать десятки вариантов решения проблемы – от самых фантастических до элементарных. Он ходил с ней на любые фильмы и покупал мороженое, когда она просила, даже если при этом кашляла от очередной простуды. Однажды Норман спросил, почему Каролайн влюбилась в него? Какую ниточку он протянул к её сердцу? Сначала она растерялась, не зная и сама. А потом рассказала.

“Когда у меня были проблемы, о которых знали только близкие друзья, ты не спросил, что случилось, увидев меня заплаканную, и не сочувствовал бесцельно. Ты отвёл меня ночью в парк, прихватив с собой дюжину китайских фонариков, бутылку вина и колючий плед. Ты раскладывал фонарики, бережно и аккуратно, а потом зажигал и отдавал мне, пока я топталась и куталась в плед. Дюжина огоньков – и все для меня, чтобы отправить желания к звёздам. И мы смотрели, как они растворяются в чернильном небе. Ты стал для меня дюжиной надежд и желаний”.

Каролайн вздохнула и поднялась. Надо было погасить свет. На кухне она оставила только лампу над плитой и начала обход. Потом включила какой-то мелодраматичный фильм, чтобы отвлечься, и иногда заглядывала на кухню. Норман по-прежнему спал, даже не вздрогнув от шума чайника. Она решила развесить его вещи, разбросанные по полу кухни. И когда она поднимала пальто и развешивала его, ей показалось, что слои грязи прилипли к подолу. Каролайн прибавила света… И замерла. Пальто было вывалено в грязи и вымазано кровью, которая уже высохла тяжёлой коркой. Пальцы задрожали. Каролайн стало по-настоящему страшно. На Нормане она не заметила ни единой царапины, так что же произошло? Чья кровь это может быть?

Она уже комкала пальто в первый попавшийся мешок из-под обуви, когда нащупала в кармане тяжесть телефона. Не колеблясь, Каролайн достала его и набрала пароль. На экране высветилось несколько сообщений: электронные письма рабочей почты, оповещения календаря, уведомления Facebook. И короткая смс от начальника: “Норман, китайцы тянут с контрактом. Завтра никаких отгулов, нужно обсудить проект”.

Каролайн убрала пальто в самый дальний шкаф и ушла в гостиную, в которой на экране мельтешили кадры счастливой парочки. Она закуталась в плед и уставилась в окно, крепко сжимая в руках телефон Нормана.

Было за полночь, когда Каролайн наконец решила поспать. Завтра она позвонит друзьям, тем, с кем она могла поделиться безумными подозрениями насчёт Нормана. Но сон не шёл. Стоило сесть за дом Памелы или закончить маленький проект по уютной студии для одной художницы, но мысли разбредались, голова гудела. В окно спальни было видно небо, мутное пятно луны и яркий город. Вдруг до неё донесся еле слышный шёпот.

– Каролайн…

Она вздрогнула и села на кровати. В спальне никого не было. Но что-то витало в воздухе, касалось волосков на коже, трепетало неуловимо. Ей казалось, тени около комода и стула складываются в очертания человека – до тех пор, пока она не моргнула.

– Спаси… – шёпот стал ещё тише, но Каролайн услышала. Потянулась к выключателю, но руку будто дёрнули за верёвку в сторону. – Нет… разбудишь… он спит…

– Кто? – Каролайн пошевелила пальцами – рука снова принадлежала ей. Тени стали гуще теперь у окна, а свет фонарей подсвечивал контуры всё той же фигуры оранжевым.

– Вода… зло… сожги…

– Норман? – неуверенно спросила она. – Это ты?

Но ей никто не ответил. Теперь спальня была пуста. Наваждение и шёпоты исчезли. Она зажмурилась, не в силах смотреть на мир вокруг. Ей было чертовски страшно. Хватит. Она поедет к родителям, перенесёт встречи в формат скайп конференций, в крайнем случае будет ездить на машине в город, только не быть здесь.

– Каролайн, – это прозвучало по-человечески живо. Она открыла глаза. В проёме двери стоял Норман, не сводя взгляда с её кружевной сорочки. – Я соскучился.

– У тебя всё в порядке? – Каролайн справилась с собой и осилила такой простой вопрос.

– Конечно.

– А джин?…

– У всех бывают тяжёлые дни.

– Ты спал на кухне. И все лампы горели, и музыка…

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Норман пожал плечами. И он тут же оказался рядом – у подножья кровати, словно перетёк туда одним движением.

– Я же сказал, тяжёлый вечер. Сейчас я пришёл к тебе. К своей жене.

Каролайн вздрогнула оттого, как он это произнёс – тягуче и чувственно. Кровать скрипнула, когда Норман встал на неё коленями. Его пальцы неторопливо расстегивали пуговицы рубашки. Каролайн замерла. Что делать? Или другой вопрос – что сделает ей то, что живёт в её муже?

Он приблизился к ней, обдавая запахом воздуха после дождя. Провёл пальцами по стопам, заставляя её задержать дыхание и сжать пальцы ног.

– Каролайн, ты особенно красива ночью. Ты будоражишь одним своим запахом, – прошептал Норман, и она видела, как он улыбается ей.

Ей ничего не оставалось, как поддаться на эту игру. Она потянулась к нему, обвила его шею руками и коснулась губ лёгким поцелуем. Но этого ему явно было недостаточно: он впился в неё губами, будто желая исцеловать их до крови. Руки ласкали живот, заставляя её вздрагивать от каждого прикосновения, потом спустились на ягодицы, сжимая их и притягивая ближе к его бёдрам. Каролайн запрокинула голову назад, позволяя ему покрывать её шею поцелуями, пока она расстегивала наощупь его брюки и стягивала их вместе с бельём. Норман резко опрокинул её на спину, подтягивая ближе к себе и продолжая дразнить ласками. Пальцы сжали сосок, слегка потянув вверх. Она выгнулась под ним, прижимаясь к стоящему члену и ёрзая от желания.

– Не так быстро, – шепнул он.

Ей казалось, её ласкают сотни рук, и от каждого прикосновения хотелось кричать от желания. Она вздрагивала, забывая, где она и что происходит. Остались только ощущения. Как Норман кусает её за соски, как его палец скользит внутрь, вынуждая податься вверх бёдрами. И чьи-то губы, холодные и мёртвые, целуют её живот, как шершавый язык кружит вокруг пупка. А ещё чьи-то губы очерчивают поцелуями рёбра. Словно вокруг было несколько Норманов.

Каролайн умоляла его войти в неё, терзая его поцелуями и царапая ногтями спину. Она чувствовала, как их окутывает будто кокон шёлка, как её касаются лепестки лилий, чей запах впивается в ноздри. Наваждения преследовали даже здесь. Каролайн видела не свою спальню, но какую-то огромную комнату, ощущала холод шёлковых простыней, которых точно никогда не водилось у них дома. На коже словно выступали капли дождя – холодные и ласковые одновременно. Потолок стал таким высоким, что терялся в вышине. На мгновение она увидела не Нормана, но существо, чья кожа была ледяной, чьи глаза горели мертвым огнем, а лицо было уродливым до ужаса. И всё тут же пропало, остались только ласки Нормана.

Он вошёл в неё резко, не давая возможности даже вдохнуть и вжимая её в кровать. И пока его руки держали её в замке над головой, Каролайн могла поклясться, что чувствовала их же на своих бёдрах, на рёбрах, груди.

– Ты… моя… жена…

Норман вбивал в неё каждое слово, каждый свой вдох, не сводя обезумевшего взгляда с её лица. Он вышел из неё и перевернул на живот, подтягивая к себе бёдра и наматывая волосы на руку, заставляя изгибаться. Каролайн протяжно выдохнула, когда он снова вошёл – настойчиво и безоговорочно. Это была мука с наслаждением.

Он кончил раньше, замирая и вздрагивая, падая своим весом на неё. Каролайн почти заплакала, но Норман без единого слова вернул её на спину и спустился ниже. Каролайн сжала простынь руками и зашипела, когда он дотронулся языком до её клитора. Пара минут – и она выгнулась дугой от нахлынувшего оргазма.

Они лежали, переплётенные вместе, в полудрёме и тишине, и она слушала, как бьётся сердце Нормана – слишком медленно и еле слышно. Последнее, что она услышала, было короткое «спи», а потом темнота и покой.

========== -3– ==========

Комментарий к -3—

Mandragora scream – Illusionist

С Норманом они познакомились на какой-то вечеринке у друзей.

Каролайн вышла на тесный балкончик с пожарной лестницей за прохладным воздухом и тишиной. Голова кружилась от духоты, полусладкого вина и шумных разговоров.

Под металлической решёткой текла серая ночь, и скрип ступенек над головой заставил вздрогнуть, как и тёмный нависший силуэт в сизом дыму.

– Ты ведь Каролайн? – голос на удивление оказался не зловещим, а вполне приятным.

– А ты точно призрак!

Его смех разрушил иллюзию потусторонности. Каролайн облегченно выдохнула, улыбаясь на собственные глупые страхи и дурные предчувствия. Норман спустился ещё на пару ступенек, затушил сигарету о металл перил и протянул руку.

– Норман Марлоу. Хочешь забраться со мной повыше?

Каролайн посмотрела на него с подозрением. Взлохмаченный, закутанный в объёмный коричневый шарф, с чуть загадочной улыбкой. Кончики его пальцев пахли табаком, но он держал крепко. Подхватывал, стоило Каролайн слегка пошатнуться. Они забрались на самый верх пожарной лестницы для взгляда в ночное небо, затянутое тогда тучами.

– Это ничего, – пожал плечами Норман и стал чертить пальцем на небе созвездия, которых не было видно. – Они же всё равно там есть. Закрой глаза и представь.

Каролайн казалось тогда какой-то ерундой, что она с едва знакомым мужчиной смотрит в тучи Сиэтла.

Норман просто шагнул в её жизнь. Едва навязчиво и осторожно, как путник, который вернулся после долгого пути в знакомые места, где всё по-другому. У него за спиной были тяжёлые отношения, которые вымотали всё сердце, юридическая фирма и ящик с какой-то рассадой.

У Каролайн – далёкое эхо шепотков духов по осени, первый самостоятельный проект и память о том, как шарахались мужчины, когда она вскрикивала по ночам от странных кошмаров с заброшенными древними замками, в которых ветер треплет обветшалые гобелены, а лунный свет заливает каменные руины этажей.

Их роман начался плавно в осенних днях с запахом сухих листьев, подогретым вином со специями и тягучими дождями октября. Норман чертил тонкими пальцами созвездия на её теле, шептал обещания, что не даст никаким кошмарам забрать её у него, а по утрам успевал сварить кофе для жены, которая трудилась над проектами по ночам.

Спустя шесть лет осень решила забрать Нормана обратно, как дань за всё тепло и счастье, которое у них было.

***

Сиэтл всегда называли городом дождя и кофе.

И Каролайн до последнего времени любила и мутную влажную дымку за окнами, и картонные стаканчики с вкусным кофе из Старбакса, когда-то основанного именно здесь.

А теперь дождь пугал её.

Им полнились сны и видения, сырость от него пробиралась каждый вечер в спальню, а в перестуке капель пряталась тревога.

И чем ближе крался конец октября, тем безумней казался Норман, включавший везде свет и воду. Электрические огни и вечный шум. Каролайн прятала страх и размышляла, что делать.

К сожалению, на полках книжных магазинов не продаётся пособие «Как убить собственного мужа».

Мысль о винтовке Каролайн отбросила как никчёмную и совсем не разумную, и вместо этого несколько часов провела за изучением изгнания зла.

Ей казалось, что те, кто предлагает обратиться с молитвой к Богу и помахать в воздухе свечой перед недоуменным клиентом, не сталкивался с настоящим злом.

После той ночи Каролайн ощущала себя разбитой, мышцы ныли, как будто целый день таскала кирпичи в тяжёлых мешках. Покрасневшая на бёдрах и животе кожа от его неистовых прикосновений и поцелуев неприятно зудела, губы потрескались, и всё время хотелось пить.

Более того, она стала ощущать себя подавленной, слабой. Истончившейся и даже словно прозрачной подобно первой корке льда на осенних лужах. Вместо снов – хмурое забытье и медленные картины в голове.

О пустых холодных комнатах, о бесконечном беззвучном дожде за узкими окнами в каменных стенах, об осыпающихся в прах увядших серых лилиях.

И еле слышный голос на границе яви и иллюзий – «спаси, сожги».

Сердце Каролайн металось стонущей птицей в груди, сжималось от отчаяния и страха.

Как, чёрт дери, сжечь воду, которой вокруг неё становилось всё больше?

Как освободить Нормана, если это вообще возможно?

И всё-таки она чувствовала – ещё немного, и она шагнёт за неведомую грань разума. Потому что в те моменты, когда она оказывалась под гипнотическим влиянием поселившегося зла в теле Нормана, что-то внутри неё самой тянулось к этому, раскрывалось бутонами тьмы в душе и поддавалось ласкам ледяных рук. Не было той Каролайн, которая беседовала с клиентами о цвете обоев и форме люстр.

Всё от дурного влияния подступающего дыхания осени и смытых границ между мирами. Возможно, просто с тёмной осенью приходит и тягучий мрак души, обволакивающий до сладостной истомы. Он заставляет вскрывать сундуки внутри и тревожит мысли.

Каролайн снова ощутила, как проваливается в зыбкую реальность, когда застыла перед витриной магазина с кухонными ножами, и в стекле отражались позади мутные силуэты с вытянутыми конечностями, в обветшалой одежде и истлевшем кружеве.