Текст книги "Пустошь (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
А Тор уже начинает жалеть, что заставил брата вспоминать весь этот кошмар. Но Локи рассказывает увлеченно и с какой-то... насмешкой. Словно издеваясь над самим собой.
– Самое забавное, что нужно было выучить список повреждений, которые нужно было нанести в обязательном порядке, – он словно ласково улыбается. – И перед выходом на ринг нужно было зачитать куратору этот список. Каждый день разный. Десять пунктов, каждый из которых уже сам по себе является хорошим поводом чтобы проваляться в лазарете неделю. И вот бывало противник уже без сознания, но приходится добивать по списку. Иначе не зачтут победу. Я проиграл только однажды. Но мне хватило. Очнулся только на третий день. Весь в собственном дерьме, – Локи нервно хихикает. – До душа я полз. Мерзкое зрелище. Просто представь...
Хихиканье перерастает в смех. Локи захлебывается им, зажимает рот ладонью. Теперь его трясет.
– Но самое смешное... – он выдыхает это сквозь спазмы. – Меня ведь... не пустили. Надзиратель вытащил меня на плац... Показать, что бывает с проигравшим. И я там... валялся до вечера. А они все подходили и...
– Тише... – Тор стряхивает оцепенение и почти грубо прижимает ладонь ко рту брата. – Не нужно больше вспоминать. Не нужно... – Он коротко касается губами его виска. – Прости. Я не знал.
Локи не отвечает. Он как-то странно молчит, тяжело дыша. А Одинсон, списав это на что-то вроде шокового состояния от перенагрузки, осторожно поглаживает его по животу – так всегда делала мать, когда Тор был ребенком. Прижимала к себе и осторожно водила ладонью.
А потом... Потом Тор понимает, что дыхание брата не успокаивается. Наоборот. Младший тяжело жарко дышит, сдвинув бедра. На его впалых щеках лихорадочный румянец.
– Ты чего? – тихо спрашивает Одинсон, начиная понимать причину.
– Ничего, – Локи дергается, пытаясь вывернуться. – Просто остаточный эффект. Я просто устал.
– Устал? – Тор прижимает младшего ближе и соскальзывает ладонью к его паху. – А это что?
– Тор... – голос у Локи срывается, когда Одинсон зацепляет пальцами его член через грубую ткань штанов. – Не нужно. Это же...
– Хочешь, я отвернусь? – Тор отдергивает руку, вдруг осознавая, как все это выглядит. Что Локи, вообще-то, его брат.
– Отвернешься? – младший сжимается в комок. – Зачем?
– Ну, тебе же надо... – Тор делает характерное движение рукой.
Локи непонимающе смотрит, а потом, видимо, сообразив, о чем говорит Тор, качает головой и неловко говорит:
– Это пройдет, не переживай. Оно само проходит.
– Само? – Тор едва не давится. – Ты что же, никогда не...
– Нам нельзя, – Локи убирает руки за спину. – Если про кого-то узнавали, то... наказывали. Так, чтобы никогда больше...
Одинсон прикусывает губу, а потом резко дергает брата к себе, прижимая так, что больно становится самому:
– Ты больше не там, – он мягко поглаживает младшего по голове, чувствуя, как по телу вдруг разливается давно забытое уже тепло возбуждения. – Ты можешь делать все, что захочешь.
Локи упрямо мотает головой и пытается вырваться. Его трясет.
Так они сидят минут пять. Пока Локи чуть не успокаивается и не расслабляется.
– Иди сюда, – мягко шепчет Тор, осторожно усаживая его рядом с собой. – Я помогу. Я все сделаю... – Скользит мягко ладонью по животу, массирует, спускаясь все ниже, одновременно мягко касаясь губами щеки младшего. – Тебе будет хорошо. Это бывает хорошо.
Расцепляет застежку и проскальзывает пальцами под белье.
– На надо! – запоздало выкрикивает Локи, но Тор уже касается пальцами. Сначала лобка. На гладкой коже грубые полосы шрамов.
Локи как-то обмякает. Прекращает сопротивляться. А Тор заставляет его приподняться и стягивает штаны и белье на бедра. И прикусывает губу: лобок и внутренние стороны бедер исполосованы белесыми старыми шрамами. Словно ножом резали.
– Я же говорил, – Локи странно улыбается. – Если узнавали – наказывали. За один раз – двенадцать порезов. Мне тринадцать было. И я... Мне сказали: либо сам, либо надзиратель. Я взял нож и...
– Не надо, – Тор сжимает его руку. – Прости. Я дурак.
– Ничего, – младший опускает голову. – Ты не виноват. Правда. Я же мутант...
– Хочешь, я тебе... – Одинсон сглатывает. – Хочешь, я это сделаю?
– Дотронешься до меня? – Локи не смотрит на него. – Зачем?
– Так можно? – Тор кладет руку на его бедро и касается пальцами шрамов.
– Можно, – почему-то кивает младший.
И Тор, облизнув ладонь, обхватывает пальцами его вялый уже член. Проводит по всей длине, ласкает. Получается неуклюже. Но Локи не отталкивает. И Одинсон продолжает. Прижимает губами к уху брата, тяжело дышит, чувствуя, как против воли в паху тяжелеет.
Локи сидит не шевелясь. Реакции на свои прикосновения Тор не ощущает. Накатывает отчаяние. И он вдруг решается: разворачивает младшего к себе и прижимается к его губам неуклюжим резким поцелуем. Тот удивленно всхлипывает, дергается. И Одинсон, целуя, чувствует, как напрягается в ладони его член.
Губы у Локи сухие, шершавые... И безвкусные. Но такие...
– Тор... – в голосе младшего что-то похожее на смесь страха и удивления. – Это же только для...
– Лучше помолчи, – просит Одинсон, мягко двигая рукой. – Не думай.
Он и сам не понимает, что делает.
И Локи почему-то расслабляется. Приваливается к плечу Тора, и тот вдруг чувствует, как младший начинает подаваться бедрами за его рукой.
Возбуждение накатывает с новой силой. Так что когда Локи с удивленным стоном выгибается, выплескиваясь в его ладонь, Тор до крови закусывает губу, едва сдерживаясь. В штаны кончать не хочется.
– Это... – голос младшего едва слышен. – Это... Тор, я не...
– Шшш... – Одинсон не знает, что сказать, поэтому просто целует брата в щеку. – Все нормально. Это нормально. Слышишь?
И Локи почему-то кивает.
Тор натягивает на него штаны, застегивает их, обнимает младшего за талию, прижимая к себе, и просит:
– Теперь спи.
Локи вяло кивает и роняет голову на его плечо. Все же он слишком много сил потратил сегодня. Одинсон слышал где-то, что ментальная сила, это то же самое, что мышечная, и перенапряжение чревато последствиями. Статью что ли какую-то читал в интернете? Плевать.
Через пару минут младший уже ровно тихо дышит, а Тор дергает застежку, обхватывает член и парой грубых движений доводит себя до разрядки, вдруг представляя вместо своей руки руку брата.
Это почему-то не пугает. Тор коротко улыбается пустоте, ставит таймер браслета на два часа и закрывает глаза.
Глава 3.
Таймер включил сигнал ровно через два часа. Как и положено. Резкий сигнал заставляет Тора едва ли не подскочить. Рядом вздрагивает Локи, так и проспавший все это время, привалившись к боку Одинсона.
– Тише, – автоматически просит Тор, чуть сильнее прижимая его к себе. – Пора просыпаться.
Младший поворачивает голову, смотрит затуманенным со сна взглядом. Нечеловечески яркие изумрудные глаза, обрамленные густыми ресницами, словно светятся в полумраке.
– Нам нужно ехать, – зачем-то говорит Одинсон, хотя Локи и так это знает.
– Я знаю, – сухие губы брата едва двигаются. Он отворачивается и опускает голову. Тонкие пальцы впиваются в виски.
– Ты что? – Тор прихватывает его за подбородок и заставляет посмотреть в глаза. – Все в порядке?
– Я еще не до конца восстановился, – младший как-то неловко пожимает плечами. – Я не ел долго, а если не есть, регенерация ухудшается. К тому же еще эти мутанты... Я не привык так активно использовать ментальную силу. В резервации это строго контролировали. Там глушилки стояли.
– Дай я посмотрю твою спину, – Тор, не дожидаясь согласия, отстраняет брата от себя и заставляет лечь на живот. Локи молча слушается, прячет лицо в сгибе локтя и замирает.
Одинсон поднимает его промокшую от крови футболку и едва не вздрагивает: худая спина младшего испещрена длинными глубокими ранами. Иначе это Тор назвать не может. Кожа вокруг припухла и воспалилась.
– Это нужно обработать, – он касается плеча Локи. – Иначе...
– Не стоит, – прерывает его тот. – Все заживет. Мне не привыкать. Лучше поторопись, скоро здесь будут люди. Они уже в пути, но дальше, чем на сорок километров от стены не отъедут. Если мы двинем сейчас, то успеем.
– Дерьмо! – Тор вскакивает и протягивает руку младшему.
– Ты поведешь, – Локи с трудом поднимается и касается пальцами кнопки, отключающей блокировку дверей.
***
За бортом царил непроницаемый вязкий мрак, слегка рассеиваемый только светом фар. Машину нещадно трясло, подбрасывало на колдобинах едва видной из-под песка раздолбанной асфальтовой дороги. В салоне царило молчание. Тор просто не знал, что сказать, а Локи, кажется, провалился в тяжелое забытье, Одинсон слышал только его хриплое тяжелое дыхание.
В мыслях полный разброд. Тор банально не понимал что дальше. И если раньше была четкая цель – найти брата, то теперь, когда Локи был рядом, впереди оказалась полная неизвестность. В прямом смысле этого слова.
Естественно, какой-никакой маршрут был: Локи предложил держать курс к горам, что были в полутора тысячах миль от стены. Доехать, учитывая скорость их передвижения и все непредвиденные обстоятельства, получится за четыре дня. Бензина был почти полный бак, плюс четыре канистры по десять литров. Так что за топливо можно было пока не беспокоиться.
То, что будет потом, они не обсуждали. Да и ни к чему это раньше времени. Но ехать в полную неизвестность было страшно.
– Тор, – хрипловатый голос младшего словно разбивает тишину.
– Что? – Одинсон коротко оборачивается.
– Я хотел спросить, – Локи ерзает, явно пытаясь устроиться поудобней. – Можно?
– Конечно, – отзывается Тор.
– То, что ты касался меня... – младший запинается, замолкает на секунду. – Это что-нибудь значит?
– Нет, – поспешно выговаривает Одинсон. – Ничего такого. Не думай об этом.
Локи не отвечает. Касается пальцем экрана бортового компьютера, проверяя карту, и отворачивается к окну.
***
Когда занимается рассвет, Локи спит, привалившись лбом к окну. Спит неспокойно, периодически конвульсивно вздрагивая, что-то бормоча в забытьи. На его лбу выступила холодная испарина, губы побелели.
Одинсон плавно тормозит, останавливая машину. Касается плеча брата, трясет, пытаясь привести в себя.
– Пожалуйста! – отчаянно выкрикивает Локи. – Не надо! Это больше не повторится!
– Это же я, – Тор осторожно хлопает его по щеке. – Локи, просыпайся!
– Твою мать, – хрипло шепчет младший, пряча голову в колени.
– Я думаю, нам следует сходить в туалет, поесть и оценить наши запасы, – Одинсон решает не заострять внимания на том, что Локи кричал во сне.
– Верное решение, – тот кивает, так и не поднимая головы.
– Тогда пошли, – Одинсон глушит мотор, проверяет пистолет в набедренной кобуре и выходит из машины.
Локи тоже открывает дверь, пытается вылезти. Удается это ему не сразу. Кажется, его серьезно мутит. Тор молча подает ему руку, помогая спуститься, отводит под локоть чуть в сторону и говорит в пустоту, одновременно расстегивая ширинку:
– Я думал, здесь будет хуже.
– Здесь радиация выше, – тут же отзывается Локи. – Так что не тряси причиндалами особенно.
– Тебе же плохо, – Одинсон прикусывает губу. – Откуда силы на шутки?
– Это не шутка, – младший пожимает плечами. – По-моему все знают, что в Пустоши превышена норма радиации. Тем более, в машине есть дозиметр, если ты не заметил.
– Я заметил, – Тор стряхивает и поспешно застегивается. – Пошли.
– Мне на радиацию плевать, – Локи, прихрамывая, идет следом.
– Тебя нужно накормить, – Одинсон помогает Локи забраться обратно в салон и обходит машину, чтобы сесть на свое место. – А потом обработаем спину, не дело, чтобы так все оставалось.
– А что у тебя есть? – младший сглатывает.
– Сухпаек, – Тор забирается под сиденье, чтобы достать рюкзак. Для этого ему приходится наклониться над коленями брата, едва не утыкаясь лицом в его пах.
Локи это никак не комментирует, что, в общем-то, понятно: младший просто не видит в такой позе ничего странного.
На еду он набрасывается с энтузиазмом голодного беженца, которых Тор навидался в детстве – мама рассказывала, что эти люди приехали с восточной окраины города, где произошло обрушение стены.
И наблюдая, как брат уплетает пресные, превращающиеся после пережевывания в клейкую, липнущую к зубам массу, галеты, Одинсону становится почти до боли жаль его. Чем кормили мутантов в резервации, если Локи с таким аппетитом ест такую дрянь?
И младший, словно читая мысли, выговаривает с набитым ртом:
– Ни разу таких не пробовал, – он откусывает еще. – Нас питательной смесью кормили, надоела ужасно.
– Представляю себе, – Тор делает вид, что копается в рюкзаке. – Кстати, нам нужно пересчитать патроны. И непонятно, что с водой. Получается, что есть только моя двухлитровая бутылка и та канистра, что у них тут была. Только я не знаю, какого качества эта вода.
– Я попробую и скажу, – Локи шуршит оберткой, вытрясая на ладонь крошки.
– Так и поступим, – соглашается Одинсон. Вдалеке раздается заунывный клекочущий вой, от которого по спине проходится дрожь.
Тор сжимает зубы и заставляет себя не думать о том, что сейчас они находятся в трех сотнях километров от людей, что Пустошь кишит мутантами, жаждущими их плоти, что...
– Ты боишься, да? – вдруг спрашивает Локи. – В этом нет смысла. Все равно ничего не изменить.
– Именно поэтому мне страшно, – Тор вынимает пистолет из кобуры, снимает с предохранителя и приоткрывает дверь.
– Там никого нет, – младший легко спрыгивает наземь. Впрочем, в его руке – тускло поблескивающий клинок, который он снял с обглоданного мутантами трупа охранника. – Пока что. Но нас уже учуяли.
– С чего ты это взял? – Тор касается кнопки, снимающей блок с дверей кузова, и захлопывает дверь в салон.
– Потому что я их чувствую, – это Локи говорит уже тогда, когда они пересчитывают магазины, снятые с трупов охранников.
– Как это ощущается? – Одинсон пытается оттереть ветошью кровь с ладоней – все вещи охранников ожидаемо были ею измазаны.
– Я нашел коробку с девятимиллиметровыми пулями, – в голосе младшего удивление. – Вот здесь, в ящике. Как раз к твоему пистолету. Здесь и пять сорок пять... Да здесь целый арсенал! Тор, посмотри!
В голосе младшего такая детская, неподдельная радость, что Одинсон невольно улыбается. Присаживается рядом, заглядывает в металлический ящик, приваренный к стенке под лавкой. Там и правда, как выразился Локи, целый арсенал. Есть даже бронежилеты.
– Хорошо, что мы нашли ключ, – младший принимается вынимать нужную экипировку. – Теперь не пропадем.
– Кстати, что там с твоей спиной? – Тор останавливает младшего, когда тот намеревается надеть разгрузку. – Нужно обработать.
– Там все в порядке, – Локи нехотя позволяет Тору задрать на нем майку. – Видишь?
И Одинсон удивленно выдыхает, касаясь пальцами затянувшихся рассечений. Ни о каком загноении речи идти здесь не может. Такое ощущение, что с момента порки прошло как минимум дня четыре.
– Тор... – Локи странно тяжело сглатывает. – Нам пора. Нужно наводить здесь порядок и ехать.
Тор кивает и принимается за дело.
***
И снова дорога. Они едут уже почти двое суток, периодически меняя друг друга, иногда останавливаясь на отдых.
Уже видны горы, заснеженные вершины которых едва можно разглядеть из-за низких мутных облаков.
Сейчас машину ведет Локи, а сам Тор пытается дремать на пассажирском сидении. И уже в тот момент, когда он почти засыпает, автомобиль резко тормозит. Так, что Одинсон едва успевает упереться ногами в торпеду, чтобы не пробить головой лобовое стекло.
– Люди, – это Локи выговаривает полушепотом, вцепившись побелевшими пальцами в руль. – Десять километров. Похоже на лагерь.
В его голосе страх. А Тор же, напротив, чувствует, как накатывает волна сумасшедшей радости. Люди! Вот так вот просто, в Пустоши. Хоть кто-то.
– Тор... – младший оборачивается всем корпусом. – Не говори им, что я мутант. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы...
– С чего ты взял, что я буду говорить с ними об этом? – Одинсон неловко касается его предплечья. – Ты мой брат, и в любом случае я буду на твоей стороне.
– Спасибо, – и в глазах Локи столько благодарности, что Тору становится не по себе. Он чуть сжимает пальцы и выговаривает:
– Мы – это все что у нас есть. Мы просто обязаны держаться вместе.
– Поехали, – хрипло бросает Локи и плавно трогается с места.
***
Подъехать к лагерю ближе, чем на километр они не успевают. Дорогу тут же преграждает старый, с проржавевшим кузовом джип, ощетинившийся пулеметом. На заднем плане еще пара машин, так же оснащенных пулеметами – видимо, подстраховка. Еще дальше – колючая проволока, что-то вроде траншеи и пара палаток. Похоже на блокпост.
Из джипа осторожно вылезает мужчина. Его лицо закрыто арафаткой, глаза защищены солнечными очками. В руках потрепанная М16 и мегафон.
– Выйдите из машины! – его прокуренный голос, усиленный громкоговорителем, разносится, кажется, по всей Пустоши.
– Я пойду к ним, – Тор вынимает пистолет и кладет брату на колени. – Страхуй если что.
– В любом случае никто из них не выстрелит, – младший трет пальцами висок. – Иди спокойно.
– Спасибо, – Одинсон облизывает пересохшие губы и выходит из машины.
Едва он ступает на землю, мужчина с мегафоном тут же закидывает его в салон и берет Одинсона на прицел. Тор поднимает руки и делает медленный шаг. Потом еще один.
– Стой! – мужчина с М16 недвусмысленно поводит стволом винтовки.
– Хорошо, – Тор послушно останавливается. – У меня нет оружия.
– Откуда вы едете? В той стороне только Город.
– Мы оттуда, – не видит смысла врать Одинсон.
– Оттуда? Выглядит неправдоподобно. Оттуда просто так не уезжают.
– Служебный проступок, – Тор коротко оглядывается на брата: Локи стоит у раскрытой двери, автомат опущен, а глаза сосредоточенно прикрыты. – Нам дали выбор: либо пожизненное, либо Пустошь.
– Вы совершили большую глупость, – мужчина усмехается. – Лучше умереть в тюрьме, чем жить здесь. Кто с тобой?
– Мой брат, – Одинсон снова оглядывается на младшего.
– Мы должны провести досмотр вашей машины, – ставит Тора в известность пограничник. – Если все будет в порядке, вы оплатите въезд и до вас никому не будет дела.
– Без проблем, – пожимает плечами Тор. – Сколько у вас пошлина?
– С вас? – мужчина оценивающе оглядывает машину. – Пятьдесят патронов пять сорок пять. Или какие там у вас есть.
– Договоримся, – кивает Одинсон.
– Тогда пошли.
И Тор вдруг замечает, что в них больше никто не целится.
***
Поселение оказалось небольшим. Пара десятков палаток, несколько трейлеров, стоящих на каких-то подпорках, автобус с зарешеченными окнами. Вся территория обнесена колючей проволокой, кое-как прилаженной на вбитые в землю палки.
У одной из палаток двое мальчишек лет четырех. Вместо игрушек – десяток гильз и пластмассовая кукла, перед которой эти гильзы и выстроены.
– Останови здесь, – Локи кивает на пятачок у самой проволоки. – Скоро стемнеет, нам нужно до этого момента успеть разобраться со всем.
– Хоть поспим нормально, – Одинсон паркуется и глушит мотор. – Я говорил с пограничником, здесь можно найти работу: как раз набирается группа для очередного разведывательного рейда. Провизия, топливо, патроны. Здесь, у гор, хорошо: песчаные бури задевают только краем, не приходится сниматься с места.
– Думаешь, нам стоит записаться в группу? – младший склоняет голову набок. – В принципе, неплохой вариант.
– И единственный, – добавляет Тор. – Давай поедим и пойдем. Центральная палатка, вроде. Там запись.
***
Около того, что называлось центральной палаткой, царило оживление. У входа под тент толклись человек пять. Вооруженные мужчины отрывисто и скупо переговаривались, обмениваясь комментариями. Но стоило братьям подойти ближе, разговоры стихли, и все взгляды обратились на них.
Здороваться Одинсон не стал, как, впрочем, и Локи. Здешних порядков они не знали, а потому благоразумнее было дождаться, пока кто-нибудь из местных заведет разговор.
Так и происходит.
– Вы кто такие? – довольно невежливо интересуется невысокий мужчина с неопрятной бородой.
– Мимо проезжали, – Тор пожимает плечами.
– Тоже думаете, что этот радиосигнал не фэйк? – в голосе бородатого насмешка. – А я вам скажу, что это все чушь. Нет там ничего за этими горами. Точно такая же Пустошь. А может, и хуже.
Тор было собирается сказать, что и знать не знал ни о каком сигнале, но не успевает даже открыть рот.
– С чего вы взяли, что это ложный сигнал? – Локи говорит так, словно знает о чем идет речь.
– А ты думаешь, мальчишка, что если даны координаты, то все автоматически становится официальным? – мужчина смеется. – Ты молодой еще, не помнишь, а я вот помню, как одна группа, вроде нашей, тоже вот так вот на сигнал поехала. И напоролась на людоедов. Никто не выжил.
– Откуда тогда информация, раз никто не выжил? – интересуется младший.
– Кости их обглоданные нашли, – зло бросает бородатый. – Ваис, – он кивает на угрюмого худого мужчину в респираторе, скрывающем лицо, – видел.
– Так, может, мутанты их сожрали, – вступает в разговор молчавший до этого плотный мужик с сигаретой в зубах. – Не нашли же там ничего, кроме костей этих.
– Чертовщина там какая-то приключилась, – бросает угрюмый Ваис. – Точно так же, как сейчас было, накануне песчаной бури.
Тора передергивает, а по спине вдруг пробегает холодок.
Воцаряется тяжелое молчание. И в наступивших сумерках от этого становится не по себе. Одинсон переминается с ноги на ногу, то и дело зачем-то оглядываясь назад.
По периметру лагеря уже горят слабенькие фонари, видны силуэты дежурных. Тору удается насчитать четверых. Мало. Слишком мало для охраны лагеря посреди Пустоши.
– Заходите, мужики, – полог приподнимается, из-под него выглядывает заросший многодневной щетиной средних лет мужчина. – Прошу прощения, тут у нас непредвиденные обстоятельства. Кто бы знал, что наши пограничники окажутся такими суеверными.
– Это не суеверия, – и Одинсон с удивлением узнает голос давешнего пограничника, проверявшего их машину. – Говорю же, видел я эти следы, Логан! И вой слышал. Сниматься нам надо и уходить.
– Иди на свой пост, – хозяин палатки качает головой. – И постарайся не накручивать себя.
Пограничник окидывает угрюмым взглядом всех присутствующих, снимает со стола шлем, поправляет автомат на плече и покидает палатку.
Запись происходит очень быстро: нужно всего лишь написать свое имя на клетчатом потрепанном листке.
Логан установил время сбора на пять утра и всех отпустил, велев заглянуть в оружейную палатку за патронами. Тор отказываться не стал: халявные патроны, по его мнению, еще никому не вредили.
Единственное, что доставляло дискомфорт, это понуро молчащий Локи. На вопрос о том, что случилось, младший бросил короткое «потом» и снова замкнулся в себе. Тору ничего не оставалось, как кивнуть и покорно ждать этого «потом».
***
– Ты хотел сказать мне что-то, – Тор лежит рядом с младшим на расстегнутом спальном мешке. – Или уже неактуально?
– Не знаю, – глухо отзывается Локи. – Мне кажется, я что-то чувствую. Может, тот пограничник прав и нам нужно уходить. Только непонятно куда. Это ощущение словно со всех сторон. Я не понимаю, откуда исходит угроза.
– Может, просто перенапряжение? – предлагает Одинсон.
– Может, – равнодушно соглашается младший.
– Спи, – Тор касается его плеча. – Завтра вставать.
А потом... Потом уши словно закладывает. Противный тонкий писк заставляет потереть пальцами уши, пытаясь вернуть все в норму. Одинсон оборачивается к брату и встречает его испуганный взгляд.
– Ты слышишь? – писк усилился, и теперь приходится повышать голос. – Локи!
Ответить младший не успевает, потому что с улицы доносится жуткий истеричный вопль. Разобрать слова не удается, но...
– Нужно посмотреть, что там, – Тор хватает автомат и дергается было к двери, но Локи вцепляется в его предплечье мертвой хваткой и хрипло выдыхает:
– Не смей! Нужно быть здесь. Это не просто мутанты! Я не знаю, что там!
– Не глупи! – Одинсон высвобождается из его хватки и нажимает на разблокировку дверей. – Если будем отсиживаться здесь, еще неизвестно, как все обернется!
И выскакивает наружу, одновременно включая подствольный фонарик.
– Придурок! – шипит младший и спрыгивает наземь следом. Но в его голосе страх.
А в лагере уже паника. Доносятся женские крики, детский визг, какие-то команды... Тор перехватывает автомат удобнее и, коротким кивком приказав Локи следовать за ним, бежит к центральной палатке.
По дороге Одинсон буквально натыкается на бегущего в противоположную сторону давешнего мужика, которого называли Ваисом.
– Что случилось?! – Тор прихватывает его за плечо, останавливая. – Почему паника?
– На блокпосту всех в мелкое мясо покрошили, – почти спокойно отзывается Ваис. – Только один выжил. Дьявольщина какая-то. Говорит, что воздух напал.
– Назад! – истерично выкрикивает Локи, рывком дергая Одинсона на себя. И тот столбенеет, ощущая, как буквально в сантиметре от лица проносится что-то леденяще-холодное.
Ваис хватается за голову, падая на колени, из его горла рвется булькающий жуткий вой, из носа, глаз, ушей жирными струйками течет кровь.
Раздается очередь. Пули прошивают воздух, тут же разнося голову несчастного, впиваются во что-то невидимое глазу. Еще пара выстрелов – и перед Одинсоном наземь валится что-то бесформенное. Разглядеть в темноте невозможно. Тор было наклоняется, но сделать этого ему не дает Локи. Хватает за запястье и тащит за собой. Но далеко отбежать они не успевают: раздается какой-то визг, свист... Выстрелы. С жестяным скрежетом набок опрокидывается автобус и на него... запрыгивает какое-то жуткое существо, оседланное подобием человека. Всадник, завернутый в развевающееся на поднявшемся ветру тряпье, потрясает чем-то похожим на боевой топор.
Тор стреляет одновременно с братом. Пули пробивают грудь всадника и голову твари, на которой он сидит. И едва они падают, автобус буквально сминает десяток всадников, словно материализовавшихся из ночной тьмы.
– К машине! – это Локи выкрикивает уже на бегу.
Сзади слышатся выстрелы, какие-то вспышки. Пара взрывов. Отчаянно вскрикивает Локи, валится на колени, роняя автомат. Занесший над ним копье всадник вдруг неловко, боком падает на землю, воет жалобно. Следующего снимает очередью Одинсон. Она разносит голову нападающего, а тварь, на которой он скакал, словно не замечая, что хозяин мертв, несется на Тора. Отскочить тот не успевает. Исходящая пеной клыкастая пасть теперь перед самым лицом. Но Одинсон не успевает даже как следует испугаться: рывок, блеск остро-заточенного лезвия, и Тор едва не захлебывается дурно пахнущей теплой кровью.
А потом... Потом над ним нависает то самое, леденяще-холодное. Крик застревает в горле, перед глазами темнеет, и Одинсон проваливается в небытие.
***
В себя Тор приходит оттого, что его легонько хлопают по щекам. Почти ласково. Одинсон с трудом разлепляет веки и тут же встречается взглядом с Локи. Тот наклонился совсем близко, смотрит обеспокоенно.
– Что произошло? – говорить тяжело, Тор едва выговаривает слова.
– Та тварь из воздуха, – младший как-то заботливо убирает с его лба волосы. – Я едва успел отогнать ее. Но тебе здорово досталось. Я думал, что... – Локи прикусывает разбитую губу и опускает голову. – Думал, что все будет гораздо хуже. Но нам повезло.
– Где мы? – Тор пытается приподняться.
– В лагере клана Химер, – младший тяжело ложится рядом. – Всадников. Они охотятся на призраков. Так они называют тех тварей.
– Я не понял... – Тор сглатывает. – Те аборигены – они не собирались нас убивать?
– Я – такой же, как они, – Локи поджимает губы. – Потому меня и не тронули. А ты со мной. Как только тебе станет лучше, мы уедем, они не любят людей.
– Спасибо, что не бросил, – Одинсон ловит его за руку.
– Ты же сказал, – Локи тяжело сглатывает, – что мы, это все, что у нас есть.
От этих его слов становится больно в груди. Одинсон поворачивается набок и порывисто обнимает брата, прижимая к себе. Локи дергается от неожиданности, но потом неуверенно обнимает в ответ. Прижимается. И Тор чувствует его дыхание где-то в районе шеи.
Сначала младший не двигается. Просто жмется все ближе, неровно дыша, а потом Тор вдруг чувствует недвусмысленное давление в области паха. Локи дергается, молча пытается вывернуться, но Одинсон не дает. Гладит по спине, пытаясь немного успокоить.
– Извини! – младший снова отчаянно пытается отстраниться. – Я не хотел. Это само. Я знаю, что тот раз ничего не значил. Но мне...
– Тише, глупый, – Тор ведет ладонью по его боку, гладит бедро и проскальзывает кончиками пальцев под пояс штанов. – Тут не за что извиняться.
– На уроках социального воспитания нам говорили, что мутанты не могут любить, – Локи всхлипывает, когда Одинсон касается пальцами головки его члена. – Тор... Это ведь неправда! Я точно знаю. Потому что я тебя...
– Я знаю, – Тор осторожно опрокидывает младшего на спину и нависает сверху. – Потому что я тоже.
И осторожно наклоняется к самому лицу брата, так, чтобы почти касаться губами его губ. Локи словно перестает дышать. Смотрит широко раскрытыми глазами.
– Тор? – младший выговаривает это едва слышно. Одинсон, скорее, угадывает свое имя и в ответ просто целует брата. Бережно накрывает его сухие губы своими. Почти целомудренно, осторожно. Но, кажется, Локи хватает и этого. Он задыхается, бестолково шарит ладонями по спине Одинсона. А тот ненастойчиво проталкивает колено меж ног младшего, заставляя раздвинуть ноги. Задевает пахом его бедро и чувствует, как брат напрягается.
– Я просто... – Локи сладко вздрагивает, когда Одинсон накрывает ладонью его член через штаны. – Я не знаю, как нужно. Я слышал, что мужчины...
– Тебе будет только хорошо, я обещаю, – Тор мягко заставляет младшего приподнять бедра и стягивает с него штаны вместе со стандартным облегающим бельем. – Не думай ни о чем.
– А тебе? – Локи дергается, пытаясь прикрыться.
– Мне тоже, – Одинсон ловит его руки и заводит наверх, пережимая запястья. – Веришь мне?
Локи слабо кивает. В его глазах пустота. И Тору кажется, что младший снова возвратился в тот жуткий момент, когда ему, тринадцатилетнему мальчишке, приказали уродовать свое тело за вполне нормальные для такого возраста желания.
– Ну, ты что? – Одинсон нежно гладит его по щеке. – Смотри мне в глаза.
Опускает руку вниз и касается едва возбужденного члена брата. Гладит, чуть сжимает.
– Разденься тоже, – Локи неуверенно касается пояса штанов Тора. – Если хочешь.
Одинсон молча стягивает их с себя вместе с бельем и едва не дергается, когда Локи ведет пальцами по его крепко стоящему члену. Размазывает капельку смазки по головке.
– Иди сюда, – Тор опускается ниже, устраивается меж почти бесстыдно разведенных ног брата и хрипло выдыхает, когда члены соприкасаются. Двигает бедрами, создавая эффект трения. И Локи стонет, обхватывая руками за шею. Жадно, собственнически... Явно уже не контролируя себя.
