Текст книги "Человек со списком (СИ)"

Автор книги: kurizakusturiza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== I ==========

представь что нету интернета

нет уж пожалуйста представь

не падай в обморок скотина

я жил так тридцать девять лет

2023

На другой стороне озера из-за деревьев показался крепкий старик в старомодной клетчатой рубашке, и приветственно поднял руку. Стив озадаченно нахмурился – жест явно предназначался ему, хотя этого старика он видел впервые. Где-то сзади едва слышно хмыкнул Баки.

– А, ну теперь все ясно.

Стив, посмотрел на старого друга, вопросительно вскинув брови. Баки выглядел человеком бесконечно задолбавшимся, но достигшим своей цели, как студент-медик, наконец-то получивший диплом. Старик тем временем успел исчезнуть.

– Пойдем-ка, Стиви, я расскажу тебе интересную историю про милый городок Даллас, что в Техасе, и почему меня не посадили за убийство президента.

1948

Стив, неизвестно как выбравшийся из Северного моря через три года после авиакатастрофы, был все еще бесстыже пленителен и невыносимо голубоглаз. Мозг Пегги (вполне справедливо) коротнуло, как проводку после шаловливых ручек Говарда, и она даже не успела сформулировать вопрос из разряда «Как ты выжил?!» – гордость всея американской нации оперативно предложил ей потанцевать сначала, а то он и так на свидание опоздал.

Идиллия, конечно же, не могла продолжаться вечно: в дверь кто-то требовательно забарабанил. Нет, ничего непоправимого, конечно, в этом не было, так – маленькая неприятность… Но Стив почему-то тут же выключил патефон и деловито поинтересовался:

– Я надеюсь, у тебя есть, где спрятаться? Меня не должны видеть.

– Почему? – нахмурилась Пегги. – На капитолийском холме вскроют шампанское, если узнают, что ты жив.

Стив смущенно потер ладонью шею, быстро поясняя:

– Стив Роджерс сейчас где-то в районе Гренландии, в анабиозе. Я из будущего, де-юре в июле мне будет сто пять.

– ЧТО?! – сиплым шепотом выдохнула Пегги.

– Объясню потом, а теперь, пожалуйста, спрячь меня.

И почему в ее жизни постоянно появлялись мужчины, которых надо спасать? Нет, ладно Говард, неприличный еврейский мальчик. Ладно Джарвис, мистер «Если жена узнает, что я подрался, то убьет меня». Но Капитан Америка в качестве «парниши в беде»? Это уже перебор.

Быстро спровадив курьера из СНР, Пегги выпустила Стива из подвала, усадила за стол, и, пригвоздив его к месту своим фирменным взглядом, приберегаемым для допросной, не допускающим возражений тоном потребовала:

– Рассказывай.

– Меня разморозили в две тысячи одиннадцатом. А в две тысячи двадцать третьем один мой друг, – Стив неосознанно свел брови в печали, и Пегги догадалась, что друг этот скончался, – изобрел машину времени. Очень надо было, за пять лет до этого случился Апокалипсис, мы должны были все исправить.

– Третья Мировая? – испуганно выдохнула Пегги, прикрыв рот ладонью.

– Нет, намного хуже, – беспечно отозвался Стив, но затем задумчиво добавил: – Хотя для экологии Земли лучше, конечно – над Нью-Йорком появились звезды, в Гудзон киты стали заплывать.

Верилось в это безумие с трудом, конечно, но раз уж Стив появился у нее на пороге живой и здоровый, три года спустя…

– А что тогда случилось?

– Один подонок, – на этом месте у Стива нервно дернулось веко, – решил избавить вселенную от голода и страданий… уничтожив половину живых существ. У него получилось. Мы смогли все исправить, а потом Баки отвел меня в сторонку и сказал, что я должен закрыть временную петлю.

– Баки? Баки Барнс? Он же…

– О, нет, он жив, – с мрачной ухмылкой сообщил ей Стив. – По его словам, сейчас у него амнезия, он живет в Ленинграде, изучает марксизм-ленинизм и историю ЦК КПСС. Его зазноба, балерина Кировского театра, сказала ему, что он ей, конечно, люб, но встречаться с капиталистом она не будет. Если это та, о ком я думаю, его можно понять. – Стив вытащил из кармана брюк небольшую записную книжку. – У меня есть список того, на что я должен повлиять, но я больше не могу быть Стивом Роджерсом. – Он обаятельно, хоть и слегка заискивающе улыбнулся. – Будет просто замечательно, если ты поможешь мне с легализацией.

Пегги уже мысленно продумывала, кому позвонить и кому дать на лапу, но ее все же беспокоила пара моментов.

– Ты представляешь, сколько людей знает тебя в лицо?

Стив задумчиво потер подбородок.

– Говарду, пожалуй, придется рассказать. Вы с ним будете много общаться, а он хорошо меня знал. В остальном, не вижу особой проблемы. Я два года был в международном розыске за терроризм и государственную измену, – Пегги выпала в осадок с таких милых подробностей, – борода и очки творят чудеса. Сдобрю хной, и большинство знакомых меня просто не узнает.

– Измена?! Стив, КАК?

– Я, конечно, облажался немного… ладно, ладно, я сильно облажался, но по большей части – это было чистой воды политическое недоразумение. Госсекретарь у нас был очень мстительный. А потом все, кто подписывал постановления о моем аресте, сделали «пщщщ», – Стив сделал руками жест фокусника, – во время геноцида две тысячи восемнадцатого, и это перестало быть проблемой.

Пегги спрятала лицо в ладонях. Она на мгновение почувствовала себя Говардом: ей страшно захотелось выпить. О, Стив, милая мускулистая булочка, но какой же придурок.

– Ты хоть легенду себе придумал, гений?

– Приятно познакомиться, Роджер Тейлор, я из Дублина, – произнес Стив с отчетливым ирландским акцентом. – Похож на Капитана Роджерса? Так это мой дальний родственник, тетя Сара сбежала в Америку еще во время войны за независимость, так что я его никогда не видел.

Пегги молча нацепила на Стива свои очки для чтения и устало вздохнула.

– Ладно, возможно, ты небезнадежен.

***

Говард, конечно, все еще мерзко шутил, но Стива, закаленного Тони и Клинтом, это уже совершенно не трогало.

– Ты вот серьезно сказал ей, что будешь ужасной домохозяйкой, когда предложение делал? Стив, ну ты и поц вообще.

– Но это правда. Я совершенно не умею готовить. А твой, между прочим, отпрыск, постоянно на меня крысился за то, что я выкидывал чайную заварку в раковину.

Говард картинно задохнулся в ужасе.

– Я заведу детей?! Какой кошмар!

– Не бойся, это будет еще очень нескоро, успеешь повзрослеть. И это твой ребенок изобрел путешествия во времени, есть, чем гордиться.

– Мальчик, девочка?

– Спойлеры, – с удовольствием процитировал «Доктора Кто» Стив.

Говард пропустил непонятное слово мимо ушей, подлил Стиву коньяка, хотя прекрасно знал, что “не в коня корм”, и продолжил свои расспросы.

– Двенадцать лет в будущем, в голове не укладывается. Неужели Пег тебя настолько зацепила, что у тебя все это время никого не было?

Стив мрачно припомнил позорище с Шэрон и прикрыл глаза ладонью.

– Лучше бы не было. Жуть да и только. Понимаешь, я, конечно, тоже не всего Лондона прочел, но есть же что-то святое – Гершвин, Эллингтон… она «Касабланку» не смотрела.

– Кошмар.

– Включила она мне то, что с друзьями слушает. Ну такое… умц, умц, детка, детка оооооу. Но это же полная фигня!

– А ей – то, что слушаешь ты – фигня.

– Что? Гленн Миллер – фигня? Ты охренел?

– Я просто пытаюсь быть объективным.

– Тут не надо быть объективным! Миллер ему фигня. Дура!

– Да ты страдалец.

– Это еще что. Нет, я знал, что встречаться со спецагентами – плохая идея. И что имя она мне фальшивое назвала, догадывался. Но… ох, Господи. Был я на похоронах. Внезапно она поднимается за кафедру и говорит: «Здравствуйте, меня зовут Шэрон Картер». Я чуть не поседел. После этого она начинает говорить «тетя Пегги», и вот знаешь, в жизни бы не подумал, что буду чувствовать себя таким счастливым на поминках.

Говард всегда был немного бессердечным: он захрюкал, как его любимая некошерная свинина.

– Ну ты кобелюка, я и не знал, что у вас с Пегги что-то таки было.

Стив послал ему мрачный взгляд поверх бокала.

– Это ты виноват, между прочим. Помнишь, как кое-кто так хорошо пошерудил в генераторе в январе сорок пятого, что у нас на всей базе вырубилось отопление?

– Ой.

– Именно.

– Ладно, забыли. Так чем ты теперь планируешь заняться, плохая домохозяйка?

– В Дисней пойду работать, я же больше не дальтоник. Давно мечтал о мультике по «Гамлету», даже концепты персонажей с собой из будущего захватил.

– Стив, ты хоть помнишь, сколько там кровищи? Такое нельзя показывать детям!

– При чем тут дети? Ой, сразу видно, что этот мир еще не знает ни хентая, ни «Хеллсинга». Ничего, я подожду.

– …я, кажется, перестал тебя понимать.

Стив тяжко вздохнул. Прошлое приятно гладило джазом, изобразительным искусством и интерьерами его внутреннего старомодного эстета, но жизнь без доставки китайской еды, голосового помощника и гигабайтов японской анимации обещала быть очень грустной. До написания «Богемской рапсодии» оставалось двадцать семь лет. Тут до Стива дошло, что псевдоним он себе выбрал не слишком удачный и, видимо, придется ему брать фамилию Пегги.

Говард подливал коньяк, а Стив, решив не заморачиваться больше необходимого, подвинул к себе радиоприемник, передававший последний хит ансамбля Синатры, и сделал погромче.

***

Пегги беспокоилась, что Стив заскучает в мирной жизни, и несколько раз предлагала ему внештатную работу на СНР, но тот только мило улыбался, поднимая глаза от какого-нибудь журнала, и неизменно отказывался.

( – Это что, Вог?

– Я же богема, я должен быть в тренде.

– Милый, ты мультики рисуешь.

– Ты же в курсе, что за анимацию тоже дают Оскар?)

Стив не стал упоминать, что последние пять лет в будущем на оперативной работе и не был – иначе черта с два Стив-2012 смог бы так просто надрать ему зад. В мире после щелчка не было такой большой нужды в грубой силе: людям нужна была помощь другого толка. Когда разгребли завалы, оставшиеся после аварий, спровоцированных исчезновениями людей, воспитатели, социальные работники и психотерапевты оказались уж точно нужнее, чем молодчики, бегающие по горячим точкам.

Стиву пришла на помощь его быстрая обучаемость: ему удалось экстерном окончить курсы работников дошкольного образования и получить лицензию на работу с несовершеннолетними, а затем и получить бакалавра в области психологии. Последнее было совсем уже против правил, с учетом нижней границы «прослушанных лекций», но Тони, хоть и зол был на Стива страшно («Плана нет, доверия – тоже. Лжец!»), воспользовался своими связями в Гарварде, и аттестационная комиссия сделала для него исключение. Стив смутно подозревал, что в Гарварде связи у Тони были скорее половые, чем научные, на что тот обиделся и напомнил, что у него, вообще-то, три докторских диссертации.

( – Доктор Беннер. Доктор Чо. Мистер Старк.

– …отлично, теперь даже на конференциях никто не ценит мои докторские. Денег не дам.

– Ох, черт, простите, простите, доктор Старк!

– Тони, ну не будь таким мелочным.

– Ме-е-елочным? Может, мне тогда начать называть тебя Сержант Америка?)

В общем, Стив в основном занимался тем, что проводил камерные группы поддержки и работал воспитателем-волонтером в паре комплексов для сирот, организованных в две тысячи восемнадцатом. Через пару лет стало немного легче: многие безутешные родители распыленных детей брали к себе осиротевших из детских центров, хотя ситуация все равно была сложной. Стив с содроганием вспоминал свои первые ночные смены: пришлось быстро выучиться искусству ниндзя. Помещение на сорок детей до пяти лет – работников, конечно, не хватало; пока всех уложишь спать, с тебя семь потов сойдет, а потом, ночью, если тебе вдруг захотелось отойти по нужде, и ты своим топотом разбудил одного…

Дети только потеряли свои семьи, и, просыпаясь ночью не в своей любимой кроватке дома, а в детском центре, начинали плакать и звать маму. Разбудил одного – считай, разбудил всех. И все приходится начинать сначала.

Теперь «цивил» Стива совершенно не пугал. Но Пегги, знавшая его больше по юным годам, ловила явный диссонанс. И не только она, с учетом специфической внешности Стива.

Заехал к ним в гости как-то бывший возлюбленный Пег, Дэниэл Суза – Стив не слишком влезал в это дело, но по оговоркам понял, что их роман разбился о быт. Пегги и Дэниэл, однако, остались добрыми друзьями.

– Где ты откопала этого кельта-дровосека? – Дэниэл, разумеется, не знал, что ему нужно опасаться супер-слуха бывшего Капитана Америка, который отошел в подвал за кегой Гиннесса, потому что собирался Сузу коварно споить и допросить.

Стив ухмыльнулся в бороду. Он успел слегка обрасти и регулярно красил всю растительность на голове хной (Пегги каждый раз, когда видела его в целлофановой шапочке, смеялась как припадочная). Немного ирландского акцента, и все соседи единодушно стали называть его «ирландец Тейлор» и «тот кельт». К тому же, стиль дровосека ему очень нравился, и теперь Стив собирался эксплуатировать в повседневной жизни имидж ламберсексуала, пока это не станет мейнстримом. Он опасался сначала, что Пег категорически откажется «целоваться со щеткой», но та только умилилась: надо же, у отца с дедом были точно такие же бороды, тебе очень идет!

– Мы еще на войне познакомились, – спокойно ответила Пегги, не сказав ни слова неправды. – Роджер еще тогда отлично рисовал, теперь вот мультипликатором работает.

Судя по звуку, Дэниэл оступился и потерял костыль.

– Ты хочешь, чтобы я поверил, что этот огромный заросший мужик рисует мультики?

– Он еще и вяжет.

А что? У всех волонтеров, которые работали в ночные смены, в конце концов появлялись разнообразные нешумные хобби. Кто-то читал книги, кто-то – комиксы, кто-то разгадывал кроссворды… Стив сначала попеременно рисовал и разгадывал судоку, а потом у заведующей, миссис Грэм, начались проблемы с мелкой моторикой, она попросила Стива помочь ей довязать шарфик внуку на Рождество, и понеслось.

– То есть, ты завела себе мужчину-домохозяйку?

– Ну, да. Восхитительное ощущение.

Стив появился в дверях с кегой на плече как раз в тот момент, когда Суза с этого пассажа подавился печеньем. Пегги, конечно же, сразу просекла план Стива и неодобрительно свела брови.

– Дэниэл, не ведись на его подначки, ты его все равно не перепьешь.

– Почему ты в меня не веришь? Или у тебя, Тейлор, какие-то суперспособности?

Суза, сам того не зная, попал в точку, но Стив просто ухмыльнулся и выдал заготовленную на такой случай шутку:

– Конечно, я же ирландец. Ну что, Пегги, ты с нами?

***

От Тони Стив знал, что мать Говарда еще жива и вполне здорова, раз уж дожила, чтобы познакомиться с единственным внуком, но лично с ней был незнаком. До пятьдесят второго года.

Был он у Говарда в особняке, рисовал его портрет в стиле поп-арт. Вообще Стив ненавидел поп-арт, и особенно Энди Уорхолла, которого искренне считал распиаренной бездарностью и дегенератом. Однако он неплохо знал Говарда. Говард постоянно занимался самолюбованием, совершенно не разбирался в искусстве, но покупал все «модненькое», чтобы не отставать от более прошаренных в культурном плане соседей. На пике популярности поп-арта он со стопроцентной вероятностью отслюнявил бы Уорхоллу с пару миллионов за портрет себя любимого. Стив должен был это предотвратить, так что теперь он с невыносимой мукой на лице рисовал кислотному Говарду ультрамариновые усы.

Вдруг…

– Говард, бубочка, где ты? Выходи! – послышался с первого этажа зычный женский голос.

Стив полюбовался, как на лице Говарда сменяют друг друга недоумение и ужас.

– Мама?! – сипло выдохнул он. – Какого черта она здесь делает, я купил ей виноградник в Аргентине еще в сорок первом!

Мама Говарда оказалась эффектной дамой неопределенного возраста с явными семитскими чертами.

– И прошу вас, юноша, осторожнее с этим чемоданом… – инструктировала она Джарвиса, когда Говард со Стивом спустились в холл. – Говард, дорогой, ты как будто не рад меня видеть! Добрый день, молодой человек.

Говард намеренно проигнорировал ремарку маменьки и с ламинированной голливудской улыбкой поинтересовался:

– Мамуля, почему ты здесь? Неужели сгорела вилла под Буэнос-Айресом?

– Вилла в порядке. Но там по соседству стали селиться всякие фашистские свиньи! Не хочу больше там находиться.

– Фашисты? И ты не настучала на них Моссаду?

– Конечно же, я о них сообщила! – отмахнулась Мириам, вынимая из кармана манто мундштук и портсигар. – С ними уже разобрались, но осадочек остался.

– Отлично, – произнес Говард, и Стив совершенно явно услышал в этом «Теперь мне будут постоянно мешать предаваться разврату». – Мама, это Роджер Тейлор, Роджер, это Мириам.

– Миссис Старк, – вежливо улыбнулся Стив.

– Мисс Рабинович, – поправила его Мириам. – Не поминай при мне имя этого шлимазла, он еще в тридцать втором пошел вынести мусор и не вернулся. – Она окинула Стива взглядом, раскуривая папиросу, и добавила: – А ты, симпатичный мальчик, можешь звать меня Мириам.

– Мама, «симпатичный мальчик» женат, – проворчал Говард, не отнимая ладони от лица.

– А ты-то когда наконец женишься? – тут же перевела тему Мириам. – Все со всякими шалашовками шарашишься, нет бы осесть с нормальной, приличной девочкой! Помнишь, Абраша Эрскин тебя со своей племянницей знакомил, такая была умница…

Говард страдальчески застонал, а Стив наконец-то понял, как человек, у которого все постоянно взрывалось, ломалось и вообще работало не так, как задумывалось, смог попасть в проект «Перерождение». Собственно, когда Стив увидел его в лаборатории перед процедурой, подумал грешным делом, что точно не выживет. За месяц до этого он видел, как у Говарда прямо на презентации сломалась летающая машина, его можно было понять.

( – Говард, бля, почему все горит?

– Я полез в проводку, а потом оно как-то бумкнуло, и все загорелось!

– Какого черта, тебя просили два провода заменить!

– Ну позовите специалиста.

– ТЫ И ЕСТЬ СПЕЦИАЛИСТ!)

***

– Как-то это не вовремя, у меня как раз карьера на взлете.

– При чем тут карьера? Ты же не собиралась с ребенком дома сидеть?

– А кто это тогда делать будет? Ты?

– Я тебе сейчас обидную вещь скажу, только не бей меня.

– Не могу тебе этого обещать.

– СПОСОБНОСТИ К ВОСПИТАНИЮ ДЕТЕЙ НЕ ОПРЕДЕЛЯЮТСЯ НАЛИЧИЕМ ИЛИ ОТСУТСТВИЕМ ВАГИНЫ! Ай, ха-ха-ха, ай, больно, ну я же просил!

========== II ==========

«Скучаю по тем временам, когда самым странным научным достижением был я».

Стив Роджерс, 2015

«Я никогда так не ошибался в своей жизни».

Стив Роджерс, 1953

Стив не выглядел на свои сорок с хвостиком (а на фактические сто десять – тем более), и Пегги, выглядевшая намного ближе к своим тридцати четырем, его за это просто ненавидела. Впрочем, она бесилась практически по любому поводу, пока была в декрете, и Стив просто старался держать любые колюще-режущие предметы вне ее зрения. Когда, например, акушерка бестактно прокомментировала, что «что-то поздно вы, деточка, решились», Стив, проследив направление взгляда любимой (пугающе кровожадной в последние месяцы) жены, понял, что сейчас кого-то до смерти забьют степлером… или выколют глаза стальным пером… ему пришлось быстро взять ее за руки и напоминать, что больница – место общественное, слишком много свидетелей. Яда у нее тоже добавилось: когда Стив все-таки сменил фамилию, Пегги стала нежно звать его «моя сученька», чем вгоняла в желание никогда не отнимать длань от лица. Нет, были и плюсы, конечно. Секс, много крышесносного секса. (Потому что можно не опасаться залета, когда он уже случился.)

А потом Стив взял на руки своего новорожденного сына, до него многое дошло, и он понял, что поседеет вот прямо сейчас. То-то Пег порадуется.

Вакцина от полиомиелита станет доступна общественности в лучшем случае через два года. Вообще медицина в пятидесятые, в отличие от двадцать первого века, не особо впечатляла.

Подушки безопасности? Ждите семидесятых. Детские кресла в машину? А пососать не завернуть, мистер Картер?

Никаких вам мобильных телефонов и gps-трекеров.

Вторая война в Индокитае завершится только в семьдесят пятом, так что – привет, призыв во Вьетнам со всеми прелестями.

– Блядь, что мы натворили…

Мужчина напротив, видимо, услышал его сип, понимающе усмехнулся и спросил:

– Что, в первый раз? Ты, главное, дышать не забывай, приятель.

Стив отвлеченно кивнул, но, помимо воли, продолжал вспоминать разнообразнейшие ужасы из истории двадцатого века.

***

Кошмары гипотетические? С этим можно жить. Зато бытовые кошмары убивают в человеке человека. Стив с гамлетовским трагизмом вспоминал детские отделы во всяких там Волмартах. Памперсы-хаггисы, детское питание и еще тысячи ништяков для человеческих детенышей. У Пег в связи со смертью Сталина на работе был полный аврал, а Стиву было нетрудно смотреть за Робертом, ну правда, и в студию он его брал без проблем («Картер, вы что, овдовели?» – «Сплюньте, моя жена служит в разведке. Какие-то проблемы?» – «…нет, что вы, никаких.»), но дорогой сынуля завел мерзкую привычку не спать по ночам.

Постоянный недосып даже из суперсолдата может сделать зомби.

Утро понедельника. Стив урвал ровно полчаса до звонка будильника, и все полчаса ему снилась его аскетично-чистая квартирка в Бруклине в стиле классический Египет плюс хай-тек, планшет, массажное кресло, и голосовой помощник с голосом Сэмюэля Л. Джексона.

Прозвенел будильник. Стив, едва ли проснувшись, четко приказал:

– Эй, мудила, свари кофе!

Помощник, вопреки функции, не отозвался.

– Милый, с кем ты разговариваешь? – озадаченно спросила Пегги.

Стив открыл глаза. Понял, что и мудила, и кофеварка с вай-фаем остались в будущем. А затем храбро спрятал голову под подушку и взвыл.

– …потеряли формулу сыворотки суперсолдата в этом бардаке, четверо фигурантов, одного уже расстреляли… – смутно услышал Стив сквозь подушку.

– Прости? – глухо произнес Стив, отнимая подушку от лица.

– Да ты красавчик, просто панда, – присвистнула Пегги. – Я говорю, советский проект с аналогом твоей сыворотки накрылся, в КПСС разброд и шатание, Левиафан тоже быстро сделал «кря». Я могу взять отпуск.

– О-о-о, я люблю тебя!

***

Пег, конечно, была в отпуске. Ага. Очень смешно. Это же Пег.

– Ну и что у тебя случилось? – с непробиваемым лицом спросил Стив, когда Пегги, вернувшись из магазина, сказала, что ей вот кровь из носу надо отъехать по делам.

– Ну, как тебе сказать.

Суперслух Стива подсказывал, что «дела» находятся в багажнике и пытаются (безуспешно) вскрыть его изнутри.

– Милая, кого ты запихнула в багажник?

– Как ты… – с досадой начала Пегги, но потом вспомнила, с кем именно разговаривает. – А, ну да. Там Дотти Андервуд.

– Как романтично, – протянул Стив. – У меня есть повод для ревности?

Из багажника донеслось вполне отчетливое хихиканье.

После короткого, но ожесточенного спора Стив открыл багажник, без усилий перехватив пятку Дотти, метившую ему в челюсть, и смерил ее строгим взглядом.

– Будешь шуметь – откручу голову.

Если Дотти и впечатлилась сначала демонстрацией силы и вполне профессиональным захватом, из которого она не могла вывернуться, это быстро прошло, пока Стив и Пегги вели ее в подвал мимо коляски в прихожей и фотографий Пегги со счастливым, пухлощеким Робертом.

– Серьезно?

Стив мимоходом подумал, что надо бы вязание убрать подальше, спицы – страшное оружие. Пегги же на подколку Дотти закатила глаза.

– Тебя пытаются убрать, и на этот раз это явно не наши, так что побудь паинькой, а?

В этот момент Стив насторожился. И, пока Пегги прикручивала Дотти к стулу, достал свою записную книжку. Бак говорил, что в первый раз неприятности сами его нашли.

– Ира Краснова?

Дотти замерла, как олень в свете фар, и спросила по-русски:

– Ты кто такой?

Стив, получив весьма явное подтверждение своей теории, захлопнул книжку и придержал Дотти за плечо, пока Пегги завязывала последний узел.

– Я знаю, кому ее заказали.

***

Пегги отвезла Роберта к Ане, вернулась с Джарвисом, и они засели с ружьями с дротиками на подходе к дому. Стив же устроился с вязанием в гостиной, поставив кресло в темном углу, чтобы в поле зрения попадали и входная дверь, и дверь в подвал, в котором Дотти-Ира мрачно попивала витаминный смузи через макаронину (потому что длинных соломинок в доме, конечно же не нашлось).

Когда во дворе началась возня, Стив подобрался и вытащил спицы (эх, жаль, хорошая получалась шапочка). Окно с заднего дворика бесшумно открылось, и в дом проник прекрасно знакомый Стиву ниндзя – в этом времени гладко выбритый, с набриолиненным полубоксом.

– Привет, Баки.

Бак обернулся и расстроенно выгнул брови.

– Ну, черт, мужик. Ты не мог поразвлекать мою подружку вместе с остальными? Теперь мне придется тебя убить.

Отлично, «какой к черту Баки», дубль два.

– Не получится. Может, побеседуем? – Стив не терял надежды обойтись без драки.

Он, конечно, налегал на карате последние пару лет, но дом разносить что-то не хотелось. Баки, впрочем, плевал на его желания: танцевальным движением по очереди потянул ноги, подвигал головой из стороны в сторону, достал карманный нож и встал в стойку, весело (и немного маньячно) улыбаясь.

– Да блин, – вздохнул Стив, переворачивая левую спицу в обратный хват.

***

– Теперь мне кажется, что повод для ревности есть у меня.

– Прошу прощения?

– Вы танцевали, Роджер.

– Он пытался пырнуть в меня в печень. Любовь в воздухе, ага, конечно.

– Кстати, судя по скорости заживления синяков, у нас в подвале два из трех выживших объектов советской программы суперсолдат.

– …бой дос. Аде так дравился бой профиль… Ай!

– Спокойно, перелома нет. Так что, устроим перекрестный допрос?

***

Оказалось, для того чтобы вспомнить Стива, Баки не хватало одного хорошего удара по голове. Наташа (которую в этом времени, насколько Стив знал, звали не Наташей) прожигала взглядом Дотти и ворчала что-то о врагах народа, Баки же хохотал до слез, глядя на рыжие волосы и бороду старого друга.

– Ты… ты просто… ой, не могу, – задыхался Баки.

– Ха-ха-ха, очень смешно, на себя посмотри, Фред Астер из темной подворотни.

– Пег, – пропела Дотти через полчаса неиссякаемого фонтана «подъебни ближнего своего» в исполнении Баки и Стива. – Я хочу в федеральную тюрьму. Пасть от руки этого идиота – это просто позорище, спаси меня.

Наташа (когда из нее пытались вытянуть имя, она промолчала, зато Баки весело продекламировал «из искры возгорится пламя!»), услышав это, со стоном приложилась затылком о стену и прорычала:

– Баранов, ты баран!

– Ну, я же твой баран, – на эту его соблазнительную улыбочку клевали абсолютно все барышни – кроме Пегги, храни ее Господь, – и Наташа, видимо, не была исключением.

***

– Ух ты. А ведь я когда-то обещал быть крестным всех твоих детей…

– Не заканчивай эту мысль. И это все равно стало невозможным после того, как О’Рафферти запретил тебе появляться в храме.

– Сейчас это тем более неактуально. Прости, старик, но религия – это опиум для народа.

– ЧТО-О-О?

– Владимир Ильич херни не скажет. Пока, капиталистическая ты свинота!

– А НУ СЮДА ИДИ, КОЗЛИНА!

***

Говард не терял надежды воссоздать сыворотку Эрскина, раз уж образец теперь постоянно был у него под рукой. Стив неизменно ворчал, что это очень плохая идея, но кровь давал исправно. Все равно ведь воссоздаст. Стиву предстояло закрыть петлю, а не открыть очередную реальность, как с Битвой за Нью-Йорк, где они с самого начала знали, что создают ответвление: если Тессеракт в теории еще можно было подделать, – Тони подумывал запаять его в какой-то высокотехнологичный сплав, – то скипетр восстановить было невозможно. К тому же, в конечном итоге Локи слинял вместе с Тессерактом. Ту реальность уже нельзя было вернуть на исходные рельсы, даже если исправить всем участникам память камнем разума. В итоге, посоветовавшись с Брюсом, Стив стащил оттуда свой щит взамен сломанного и оставил сообщение местным Мстителям – может, для них все лучше обернется.

С петлей пока что все шло по плану. Агент Барнс (как Джеймс Бонд, только Барнс) шастал в Пентагон как к себе домой, с чего Пегги каждый раз вопила и звонила министрам и генералам с требованием обновить систему безопасности.

( – Милый, сделай уже что-нибудь со своим дружком-коммунистом, это же просто позор для всего министерства обороны США.

– Неа.

– Хочешь, чтобы я этим занялась?

– Дорогая, я понимаю, что этот раздел теории струн напишут только в две тысячи двадцатом, но ты можешь поверить мне на слово, что съехавший к чертовой матери пространственно-временной континуум – это очень, ОЧЕНЬ плохо?

– Иногда я тебя просто ненавижу!)

…И это еще не дошло до убийства Кеннеди. Ух, Стив себя заранее за весь этот бардак ненавидел. Но зато они с Баки виделись на регулярной основе, то есть, каждый раз, когда Баки и Наташа приезжали в Штаты якобы на гастроли балетной труппы.

Наташа, к слову, оказалась сволочью последней: столько лет дразнила Стива ископаемым, хотя сама родилась в ноябре семнадцатого года, рыжая лицемерка. Это, правда, не помешало Стиву назвать в ее честь дочку, которая родилась через два года после Бобы (домашняя кличка появилась у Роберта, когда стало понятно, что мальчик невероятно картав). Бобе имя придумывала Пегги, так что на дочери Стив мог развернуться, и он, недолго думая, записал ее Деброй Натали. Дебра – потому что у любой девушки должна быть своя песня (хотя знаменитый шлягер Pulp, о котором думал Стив, должны были написать только в девяностых), Натали – потому что вот так откровенно называть ребенка «Наташа», когда на дворе Холодная война – это с гарантией нарываться на неприятности и обвинения в сочувствии коммунистам.

( – …в смысле, в мою честь? Кельт, ты с головой не дружишь? Ты хочешь назвать американского ребенка Искрой?

– Как-как, прости?

– Зовут ее так, Искра Фе…

– Заткнись, Яша. По паспорту я сейчас вообще Людмила. Мы меняем документы и место жительства, чтобы не наводить народ на мысли о вурдалаках.

– Странную у вас сыворотку сделали, конечно.

– Да нормальную. Выносливость и срок годности тела важнее суперсилы, как по мне. Хотя Джеймсу, как видишь, и того, и другого перепало.)

К слову о «сроке годности тела», как выразилась Наташа… в смысле, Искра (и чего она Баки одергивала? милое имя), Стив все-таки старел, хотя и сильно медленнее обычных людей, и теперь Говард с интересом изучал динамику – чисто в научных целях разумеется. А Стив тихо страдал.

Мисс Рабинович так и не уехала обратно в Аргентину, на новую виллу в Чили она тоже не согласилась, и обламывала сыночке всю малину большую часть времени – даже умудрялась «очень вовремя» звонить, когда он сваливал от маменьки подальше. А чем больше был недотрах у Говарда, тем пошлее он шутил.

– М-м-м, мое лучшее творение, – масляно тянул Говард, ощупывая Стиву пресс.

– Руки убрал, – тихо, но очень веско говорил Стив.

– Нетушки.

– О тебе же беспокоюсь, Пегги их тебе вырвет и обратным концом вставит, – с отчетливым намеком продолжал Стив, пока Говард не отваливал.

Баки, как-то раз это увидев, предложил себя в подопытные, и, честное слово, без этого зрелища Стив бы прекрасно обошелся. «Ми-и-истер Ста-а-арк…» – «Сержант Ба-а-арнс…» – тьфу, смотреть противно. С учетом того, как в итоге умер Говард, Стив каждый раз с их шуточного флирта хотел побиться головой о стол.