Текст книги "АМИ - Академия Магических Искусств (СИ)"

Автор книги: Ктая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

      – Посмотри, что ты натворил!

      – А мне нравится.

      – Нравится? Вот и спасай меня теперь ото всех!

      – Он говорит? Обалдеть…

      Зиафель обвел всех каменным взглядом, показал кулак и коротко рявкнул:

      – МОЕ!

      Девушки пискнули и шарахнулись, а вот Роэл мерзко захихикал:

      – Нефритовый. А ТАМ тоже нефритовый?

      – А ты хочешь проверить? – вкрадчиво поинтересовался Зиафель.

      – А можно? – оживился Роэл.

      – Р-р-р-руки! – рявкнул уже Натан.

      – Ревнуешь? – инкуб облизнулся.

      Натан завис.

      – Это как ты сейчас это сделал? – маг подался вперед, заглядывая чуть ли не в рот Зиафелю. – Ты же каменный!

      – Я окаменевший, блин.

      – Но все равно, как? – Натан чуть ли на месте не подпрыгивал.

      – Вот теперь верю, что ботаник… – пробормотал Роэл.

      – Высунул язык и облизнулся.

      – Дай потрогать, а? – умоляюще заглянул в нефритовые глаза маг.

      Зиафель высунул язык. Группа затаила дыхание. Натан полез щупать своего Стража. Язык, несомненно, был каменный, но при этом – странно теплый и гибкий. И слегка влажный.

      – Как интересно…

      – Эротоман несчастный… – пробурчал кто-то.

      – Вот попрошу без намеков, – обиделся Натан. – Почему-то как вы с кем попало обжимаетесь чуть ли не на занятиях – это никого не волнует. А тут уникальный случай окаменения живого организма!

      – А ты с ним спал уже?

      – А это мое личное дело!

      Все понимающе переглянулись. Зиафель насмешливо фыркнул и сменил структуру на розоватый мрамор, внешне похожий на кожу.

      – Какая красота-а-а-а-а.

      Натан отвернулся. Инкуб, это его природа, глупо ревновать… Но восхищенные взгляды однокурсников раздражали.

      – Если у вас закончился урок, – каменные руки обвили его пояс. – Можно идти.

      – Блин, Натан, ты знал, – завистливо вздохнула Лия. – Специально рассчитывал?

      – Ничего я не знал, – отбивался Натан.

      – И вообще, руки прочь от моего Льюиса, – вставил свое веское слово инкуб.

      – А он уже тво-ой?

      Статуя притиснула мага поближе.

      – Конечно, мой, – фыркнул сам маг. – Он мой Каменный страж, я его маг.

      – А что тут происходит? – около них завертелся горностай.

      – Дележ одного мага и одного окаменевшего инкуба. Пока они делиться не хотят, – отчитался Роэл.

      – Ой, а мне кусочек можно?

      – Нельзя, – уцепился за Зиафеля Натан. – Он прахом рассыплется.

      – А кусочек мага?

      – А Льюиса тем более нельзя, – нахмурился инкуб, темнея и становясь обсидиановым.

      Горностай взобрался на него. Нахмурился уже Натан.

      – Магистр Альмарин, чем вас так заинтересовал мой Страж?

      – Да что-то он мне смутно знаком.

      – Зиафель? – поднял брови Натан.

      – Ничего не знаю, – отперся инкуб. – Я с горностаями не разговариваю.

      – А если перекинусь?

      – А это разве не фамилиар? – искренне удивился Зиафель.

      Альмарин перекинулся.

      – А-а-аэ-э… Друид? – почему-то жалобно спросил инкуб.

      – Ну, здравствуй, Зяфа.

      – Зяфа? – икнул Натан. – Магистр Альмарин, откуда вы его знаете?

      – Да, мне вот тоже очень интересно, когда это ты успел познакомиться с инкубами, – улыбнулся во все клыки неслышно подошедший вампир.

      – А мы вместе выпивали.

      – С инкубом? – глаза Лиэра заполыхали алым.

      – Не кипешись, Зяфа милый, – отмахнулся Альмарин. – Только не пойму, почему каменный.

      – Потому что меня зачаровали. Сможешь развеять?

      – Не-а, ты и так красивый.

      Натан снова надулся.

      – А кто зачаровал-то? И за что?

      – Да не дал.

      – Кому? – засверкал глазами Альмарин.

      – Стайну.

      – Это что еще за хмырь? – насторожился Натан.

      – Наш бывший магистр. Специализируется на минералогии.

      Студент скис. Не ему тягаться с магистром.

      – Зяфа, я так рад встрече!

      Инкуб покосился на перевертыша, хмыкнул:

      – Только пить я с тобой больше не буду. Ибо каменный.

      – Ты не каменный, ты окаменевший. Так что будешь.

      – Нет, не будет, – вмешался Лиэр. – Теперь ты пьешь только со мной!

      – Лиэр, не будь букой. Он так классно протрезвляет потом, и память даже сохраняется… – похлопал ресницами Альмарин, становясь неимоверно похожим на директора.

      Зиафель только рукой махнул:

      – Ладно. Поможешь расколдоваться – выпьем.

      – А как я помогу?

      – А кто из нас магистр? – фыркнул инкуб.

      – А я против, – пробурчал под нос Натан. – Знаю я, как ты расколдовываешься…

      – Ревнуешь?

      – Ты мой страж, – обиженно сообщил маг. – И ты обещал…

      – Я помню, малыш. Я шучу.

      – Я не малыш, – огрызнулся Натан.

      – Так что там с расколдовыванием? – влез Альмарин.

      – Трахаться.

      – Что-о-о-о?! – взвыл Лиэр. – Сожру нахрен!

      – Значит, никакой выпивки, – довольно оскалился Зиафель.

      Натан перехватил пару любопытных взглядов не до конца разбежавшихся сокурсников, застонал, прикрывая глаза ладонью:

      – Мне капец.

      – И сколько тебе надо? – Альмарин что-то просчитывал. – В изумрудных искрах.

      – Четыре.

      – Да ты парня затрахаешь насмерть!

      – Вот поэтому мне и нужна твоя помощь. Сваргань какой-нибудь ограничитель, а то у меня инстинкты так и лезут.

      – Да без проблем, сейчас сварганим.

      – Может, лучше Кеоса попросить? Он все-таки артефактор, – подкинул здравую мысль Лиэр.

      – Можно и Кеоса.

      – А что за ограничитель? – осторожно подал голос Натан. – И мне же надо практику отрабатывать со Стражем…

      – Колечко какое-нибудь. И вообще, отработаешь.

      Студент икнул, пытаясь понять, отработает он практику или Зиафель – колечко.

      – Ты ж друид?

      – Я элементалист… Но да, специализация – друидизм.

      – У меня отработаешь.

      Натан бочком отполз поближе к Зиафелю, не понимая, за что ему такое счастье.

      – Заодно за Зяфой присмотришь, чтобы Лиэр не нервничал. Опять же, снятие чар окаменения – отличная тема для курсовой. Не заезженная.

      – А… Вы мне даете курсовую?

      – Почему нет? – пожал плечами магистр. – Все равно Танай больше по своим элементалистам, он с друидами работать не умеет. Вообще, странная у тебя специализация, если честно. Обычно наши дисциплины не пересекаются.

      – Так получилось, – пробормотал Натан.

      – Вот и будешь писать по чарам окаменения.

      – А что с Зиафелем?

      – Расколдуешь потихоньку.

      Натан подумал и кивнул. Инкуб обрадовался – он уже начал опасаться, что мальчишка решит от греха подальше сменить стража.

      – А теперь идите отсюда.

      – Куда?

      – На занятия! – рявкнул Лиэр.

      Натан пискнул и унесся. Зиафель неторопливо прошествовал следом, явно наслаждаясь взглядами окружающих. Хоть какой-то мизер энергии. Расколдоваться с этих крох, конечно, не выйдет, но зато не придется тратить накопленное от Льюиса.

      – Хорош, – облизнулся Альмарин.

      – Р-р-р-р-р-р-р, – ревниво отозвался Лиэр.

      – И ты тоже ничего.

      – Пр-рибью заразу!

      – Он каменный, – хмыкнул Альмарин.

      – Я про тебя.

      – А я маленький и беззащитный.

      Перевертыш тут же сменил ипостась, раскладываясь на плечах вампира белоснежным горностаем. Пощекотал ухо кончиком хвоста, умильно заглянул в глаза.

      – Я тоже так умею, – пробурчал вампир, но уже не столь эмоционально.

      – Как?

      – Быть маленьким, пушистым и умильным.

      – Пушистым?

      – Хочешь сказать, летучие мыши лысые? – слегка обиделся Лиэр.

      – Нет, но ты мягкий, а не пушистый.

      Вампир закатил глаза:

      – Да не покушаюсь я твое право быть белой и пушистой лапой. И вообще, мне идти пора, у меня сейчас лекция.

      – Я с тобой, – счастливо заявил друид.

      Вампир фыркнул. Его студенты уже привыкли к белому воротничку вокруг шеи магистра. И если Альмарина не было, первым делом запускали в Лиэра заклятиями от маскировки, чтобы выяснить, кто в этот раз изображает любимого преподавателя.

      Горностай цапнул его в шею и повис.

      – И кто из нас вампир?

      – Зяфа все равно всех переплюнул, он вообще эмоции пьет.

      Зиафель в это время уламывал Натана хотя б воротник мантии отогнуть.

      – Отвяжись! На меня и так все пялятся!

      – Так гордиться надо, что ты такой красивый!

      – Мне неловко, – маг шипел.

      – Почему? Я же не раздеться тебе предлагаю.

      Натан только хмуро огрызался и что-то ворчал. Зиафель фыркал и продолжал уговоры. Окружающие любопытно шушукались и делали ставки.

      – Ладно, отогну. Но больше ничего делать не стану, и ты отдашь ленту.

      – Какую ленту? – округлил глаза инкуб.

      – Которую ты непонятно куда задевал.

      – Нет у меня никакой ленты.

      – Зяфа!

      – У меня правда ленты нет, – поморщился инкуб. – Могу заколку сделать.

      – Давай заколку, – согласился Натан.

      Зиафель вытянул руку, показушно формируя заколку прямо на ладони. Все ахнули, зааплодировали. Натан злобно зыркнул по сторонам, сцапал заколку, скрепляя волосы на затылке. Инкуб тонко улыбнулся, меняя структуру камня, из которого сделал украшение.

      Заколка выпала, волосы рассыпались.

      – Зиафель!

      – Что Зиафель? – заколка в падении успела вернуться к прежнему виду. – У тебя просто волосы густые.

      – А ленту ты точно не можешь сотворить?

      – Как ты себе представляешь ленту из камня?

      – Ну, язык же у тебя гнется…

      – И что? Нет уж, не умею я делать ленты.

      – Ну, сделай хотя бы зажим, – маг сноровисто плел недлинную косу. – Они ж мешаются ужасно!

      – Привыкнешь, – инкуб был неумолим.

      – Будешь в камне спать!

      – Буду. Но волосы связывать не дам.

      – Сдались тебе мои волосы, – огрызнулся маг. – Чем тебе ленты не угодили?

      – Такие прекрасные волосы, в такие только и вплетать пальцы, наслаждаясь их теплом и шелковистостью.

      Натан смутился, что-то неразборчиво пробурчал под нос, но требовать ленту перестал. Зато шепотки вокруг вспыхнули с новой силой.

      – Эй, ботаник, тебе, видно, совсем никто не дает, раз уже с камнем трахаться готов? – сверкнул глазами Мраэш, один из малефиков с темного отделения.

      – Отвали, – огрызнулся Натан. – Не твое собачье дело.

      – Да ты чт… О-О-О.

      Зиафель приподнял малефика за горло в воздух. Инкуб снова потемнел, меняя структуру камня на какой-то твердый и острый минерал. А на руке стали медленно расти шипы-иголочки. Невезучий малефик захрипел, дергая ногами.

      – Уйми свою статую! – взвыл кто-то с темного отделения, метая в Зиафеля проклятье.

      – А это не статуя. Это Каменный Страж.

      – Уйми его!

      – Зяфа, брось пакость. А то магистр Альмарин ругаться придет, – насмешливо попросил Натан.

      – Ничего, я с ним договорюсь, – рокотнул инкуб, но шипами покрываться перестал.

      – И выкинь… Зиафель! Не в кусты же!

      – Почему? – поднял брови домиком инкуб. – Хотя да, на камни падать больней…

      Натан только схватился за голову:

      – Так, идем в комнату.

      Зиафель пожал плечами и послушно пошел следом, с удовольствием разглядывая спину и задницу мага. Дел-то – подобрать нормальную одежду, а какой красавчик получился. И волосы, даром что всего до лопаток – густые, блестящие, так и просят руку запустить.

      А в комнате он притиснул Натана к стене.

      – Я угадал, зачем ты меня привел?

      – Нет! – маг злобно сверкнул глазами. – Ты что творишь? Меня ж из-за этого исключить могут!

      Вырываться из рук инкуба он, тем не менее, не спешил.

      – Никто не исключит, – промурлыкал Зиафель, целуя его.

      – М-м-м… Ты уверен?

      – Более чем-м-м.

      – Потом расскажешь, почему, – окончательно сдался Натан.

      – Я все тебе расскажу.

      По сравнению с прошлым разом, движения Зиафеля были более четкими и уверенными, но в то же время они стали намного аккуратнее. Теперь его пальцы уже не сжимали до синяков и даже вполне приятно перебирали каштановые пряди мага. Натан окончательно расслабился, в свою очередь обнимая инкуба.

      – Расслабься, теперь тебе еще больше понравится.

      – Ты, главное, не перестарайся, – отозвался Натан. – А то понравится-то понравится, но мне еще завтра к куратору идти, да и мало ли какое задание на практике дадут.

      – Я буду очень аккуратен и нежен.

      – Ловлю на слове… А целоваться научишь?

      – Учись, – инкуб тут же приступил к показу.

      Целоваться Натану понравилось, и к обучению он приступил с редкостным энтузиазмом. Губы у Зиафеля были все еще твердыми, а вот язык ощущался вполне себе живым. И очень, очень умелым. Натан тихо постанывал, чувствуя, что способен расколдовать Зиафеля одним махом. Инкуб же, поначалу с удовольствием пивший энергию эмоций, испугался, ощутив неожиданный ее всплеск. Этого хватило бы снять проклятое окаменение, но… Но он-то совсем не хотел осушать мага подчистую!

      – У-у-у-у-у! – Натан сполз по нему. – А-а-а… А что это бы-ыло?

      Инкуб молчал, таращась на вполне живую руку, по которой изредка пробегали малахитовые искорки, словно кто-то сыпанул на кожу крошку минерала.

      – Ты живой?!

      – А… Ну… Не уверен.

      – Болит что-то? Слабость? Истощение? Ну, не молчи же ты!

      – М-м-м, я спать хочу.

      Натан нагло облапил инкуба, практически укладываясь на него, и сладко засопел. На умирающего маг был совсем непохож. А вот на всем довольного любовника – еще как. Зиафель обалдело обнимал его, моргая. Короткое сканирование показало, что истощение магу тоже не грозит. Но тогда как ему удалось снять заклятие?

      – Сказать Зяфе, что Стайн заклинание завязал на любовь, или не сказать? – Альмарин грыз шею мужа.

      – На любовь? Да он знатный извращенец – испытывать чувства к статуе собственного производства.

      – Ну, он же не ожидал, что Зяфу в камень запакуют. Думал, наверное, постоит камнем пару дней, одумается… Согласится на все, чего он там требовал…

      – А что, Стайн правда такой урод?

      Альмарин воспроизвел призрак профессора. Вампир с интересом оглядел магистра минералогии:

      – Выглядит ничего так, но взгляд жуткий. Даже у меня мурашки по спине бегают.

      – Говорят, характер у него тоже не сахар, – зевнул перевертыш. – Потому и выставили из Академии, он даже Льена умудрился выбесить.

      – Да уж… Не завидую я ему. Стайну этому.

      – Сам виноват. Если уж от него инкуб сбежал…

      – Ну, Зяфа обрел свое счастье.

      – С чего ты взял? – приоткрыл один глаз Альмарин.

      – А мне сегодня на него жаловаться прибегали. Вернее, жаловались на твоего друида, мол, такой нехороший, совсем свою статую не контролирует, чуть шею не сломала…

      – Так им и надо, уродам.

      – Да ну? – выгнул брови Лиэр. – Ты ж даже не знаешь, кто жаловался.

      – И кто жаловался?

      – Малефики. Компания Мраэша.

      – О, тогда тем более.

      – Как ты их не любишь. С чего бы это? – вампир довольно щурился, поглаживая своего горностая по мягкой шерстке.

      – У меня с Темными вообще счеты отдельные.

      – Да ну? – Лиэр пощекотал пушистое брюшко длинными пальцами. – Это какие такие счеты?

      – Они все мерзкие и пакостные.

      – О, и я тоже? – улыбнулся вампир.

      Ответить друиду не дал бешеный стук в дверь, причем возникало такое ощущение, что колотили в нее, по меньшей мере, тараном.

      Горностай тут же повис у мужа на шее.

      – Альмарин! Я все равно знаю, что ты тут!

      – Зяфа, я тебя сам прикопаю… – простонал горностай, стекая на землю, и перекидываясь. – Напугал, скотина!

      – Альмарин… Почему я расколдовался?

      – Приду-урок, – перевертыш вздохнул.

      – Что сразу придурок? Я за мальчика переживаю, он столько энергии на меня плесканул. А вдруг ему плохо будет? Или сила нестабильной станет?

      – Ты мальчика любишь, и нестабильная тут только у тебя психика.

      – Э? – Зиафель завис. – Да ну, мы всего полтора дня знакомы.

      – Значит, ты влюбчивый инкуб, – отрезал Альмарин. – И вообще, брысь из моих комнат.

      – Но я не мог.

      – Инкуб – не мог???

      – Именно потому что инкуб – и не мог. Одно существо не сможет обеспечить нас достаточным количеством энергии, а изменять, когда любишь кого-то – больно. Простой механизм выживания.

      – Иди ты… К демонологам.

      – Эй, за что?

      – Да вали ты куда хочешь, хоть к друиду своему, только моего не трогай, – вмешался в разговор Лиэр.

      – Да кто его трогает, алкоголика?

      Перевертыш обиженно насупился. Но что поделать, если у него крышу сносило даже от запаха спиртного, а более-менее наслаждаться выпивкой получалось только рядом с инкубом? Не так уж много он тогда и пил.

      – Вали-вали, – Лиэр собственнически обнял Альмарина, прижимая его к груди.

      Топот возвестил, что Зяфа удаляется. Инкуб посчитал лучшим вариантом вернуться в комнату к Натану и теперь нервно наматывал круги возле кровати со спящим магом. Маг тихонько урчал, дергал во сне руками и попискивал. Инкуб сел на край кровати, погладил парня по спине, успокаивая.

      – Зяфа? Это ты?

      – Я, я. Ты как себя чувствуешь?

      – Хорошо. А что произошло? А ты… Ты не каменный?

      – Ты меня расколдовал, а я не пойму как.

      – Я тоже. И… Теперь ты не мой страж?

      – Вот еще! – вскинулся инкуб. – Так просто ты от меня не избавишься!

      – Ну, тогда все хорошо, – улыбнулся Натан и дернул Зиафеля на себя, опрокидывая в кровать.

Кувырком

      Тэл всегда и во всем доверял сестре. Если Катайя сказала, что решит проблему, значит, волноваться не о чем. Раньше сестра казалась всемогущей, теперь, когда Тэл повзрослел, он понял, что Катайя просто покупала или запугивала, разрешая все ситуации – сестра была наемницей. Впрочем, это не отменяло того, что Кая всегда находила пути решения проблем младшего брата, пусть и несколько… специфические. Да и кому Тэл еще мог рассказать о своей проблеме, если он и сам не до конца мог понять царящий в голове сумбур? Да еще и атмосфера в АМИ была такой… странной. Для выросшего на четкой клановой структуре и иерархии нага царивший в Академии дух раздолбайства стал настоящим шоком.

      – Забери меня отсюда, – почти плакал он.

      – Не будь идиотом, – Катайя подкидывала клинок, ловила, снова подбрасывала. – Это лучшее место для твоей учебы.

      – Кая, ну, они же… Они все такие… – Тэл задергал хвостом, нервно свивая его в кольца.

      – И что? – нагайна фыркнула. – Думаешь, внешний мир точно так же структурирован, как наши кланы? Ничего подобного. Так что привыкай, тем более, что учат здесь действительно хорошо.

      – Но это же ужас! Они… Лекции с потолка читают!

      – Да хоть из-под парты и причмокивая. Записывай и учи, – Катайя вернула клинок в наручные ножны. – Мне пора. Учись хорошо, на потрахушки не бегай.

      – Какие потрахушки? – вздохнул слегка успокоившийся Тэл. – Там же перевертыши на каждом шагу!

      – И что?

      – Они того… Переворачиваются! А зверьки мелкие… Пушистые… Теплокровные… Так и хочется загипнотизировать и сожрать!

      – Самоконтроль и еще раз самоконтроль, – Катайя поднялась и пошагала к двери.

      Хвост она принципиально игнорировала, предпочитая двуногую ипостась. И шла она решать проблемы брата.

      – Директора увидеть можно?

      – Можно, – уныло отозвался Тэл. – Только сразу предупреждаю – он тоже перевертыш.

      Девушка только пренебрежительно фыркнула. Все же, она была старше брата и прекрасно умела «читать» то, что он постеснялся или не захотел рассказать. Вовсе не вольные нравы были причиной желания перевестись. И даже не перевертыши – уж кто-кто, а Тэл никогда голову от такого не терял, охотясь только при крайней необходимости.

      Секретарша-эльфийка в приемной пыталась было преградить путь, но княжна Катайя и не таких белокурых ушастиков взглядом в тонкий лембас раскатывала.

      – К директору. Срочно.

      – Но к директору нельзя! – попыталась грудью перекрыть дверь в кабинет директора эльфийка, но быстро сникла под взглядом золотых глаз с вертикальным зрачком.

      – За что мне это? – как-то тоскливо спросил перевертыш, увидев на пороге Катайю. – Райлис, сгинь. Не видишь, у меня важный посетитель.

      – За грехи твои тяжкие, лисенок, – Катайя плюхнулась в кресло, задрала ноги на директорский стол. – Жалуйся, что ли. Кто, как не староста твоей группы, решит твои проблемы?

      – Княжна, – закатил глаза Вайленьен. – Ну, тебе-то что от меня надо? Тэлмар учится нормально, проблем с преподавателями или другими студентами у него нет, хотя он и облизывается периодически на моего брата. А повесть о том, какие у меня раздолбаи преподаватели и что творят прочие студенты, тебе точно неинтересна, – перевертыш потер лоб. – И кому только в голову пришло поставить меня директором? Узнаю – покусаю к бесам.

      – В каком смысле – облизывается? Если сожрать, пускай даст молнией, если трахнуть – просто даст.

      Вайленьен поперхнулся.

      – Сожрать, конечно. И это меня радует, потому что ревнующий вампир – это такая головная боль… А молнией его бить не за что, Аль слишком любит изображать воротник на лекциях Лиэра, еще и кормит его при всех. Там на него почти все вампиры облизываются.

      – Мальчик перетерпит. А тебе помощь нужна? – Катайя так и сидела, закинув ноги на стол. – Ты только скажи…

      – Ты знаешь хороших некромантов? – уныло поинтересовался Вайленьен. – Из тех, которые готовы осесть и преподавать?

      – Знаю. Если тебя не смутит два обстоятельства – они не педагоги, а бойцы. И один – лич, а вторая одноглазая. Но спецы – ум-м-м.

      – Но преподавать-то смогут? – оживился перевертыш. – Подумаешь, лич. У меня вон шайтан, демон и вампир преподают, и инкуб, страдающий периодическим окаменением, по Академии шатается. Про друидов и прочих ушастых я уже молчу.

      – Смогут, – нагайна потянулась, рубашка скользнула ввысь, открывая подтянутый смуглый живот и контрастно-белую повязку на боку, намокающую кровью.

      – Катайя! – гневно сверкнул глазами Вайленьен. – Шагом марш в лазарет! И не спорь! Райлис, проводи ее, если будет упираться – можно пинками, – директорство в Академии все же здорово повлияло на перевертыша, почти ничего не оставив от его застенчивости. Да и жаловался он больше по привычке, чем по внутренней необходимости. – Кстати, зачем ты вообще заходила? В жизни не поверю, что просто так проведать.

      – А что, сам исцелить не можешь? А зашла… Вообще-то, узнать, может, чем-то помочь, ты ж такой робкий, хвост перекушен, ухо драное.

      – Вот не надо трогать мой хвост! – возмутился Льен. – И потом, целительство – это обязанности Аля, мне лениво.

      Катайя ошарашено вытаращилась на бывшего однокурсника. Лис довольно хохотнул.

      – А насчет заработка… Ну, есть у меня пара вариантов с возможным проживанием отряда на территории Академии. Тебе ведь именно это надо?

      – Сечешь, ребенок, – нагайна скинула ноги со стола, поднимаясь. – Ты подумай, что надо, я обеспечу. Преподов на замену, практику, зачеты по боевым.

      – Тьфу на тебя, – отмахнулся Льен. – Можно подумать, ты с меня требовала накопители заряжать, когда прикрывала мои уши перед профессорами. Вполне себе реальная миссия – демонологи увлеклись, некроманты с ними поспорили… В общем, есть у нас теперь такая увлекательная штука, как блуждающий призыв. Что выплюнет – фиг предскажешь, где объявится – хрен угадаешь. Берешься?

      – Берусь. Завтра будет тебе отряд, – Катайя двинулась к двери. – А секретаршу смени, она все документы перепутала.

      – Зато с Райлисом не гавкается. А в лазарет зайди, я не шутил. Недолеченная ты с территории Академии не выйдешь.

      Нагиня отправила воздушный поцелуй сокашнику, взвихрив волосы того, и вышла, направляясь в лазарет.

      – Горжетка, ты где?

      – О, язва чешуйчатая явилась. Какими судьбами?

      Нагиня без малейшей стеснительности скинула рубашку, открывая взору целителя небольшие округлые груди с темными крупными сосками. И набухающую кровью повязку.

      – Ай-яй-яй, как неаккуратно, – покачал головой перевертыш, ловко снимая повязку. – Какой лекарь безрукий этим занимался? – руки Альмарина мягко засветились, убирая кровь и грязь.

      – Да нашелся какой-то, перемотал наскоро. Жить буду? Шрам останется? Ой, чучело, – нагайна цапнула за крылья летучую мышь, посмотрела, приложила к груди.

      – Кая! Руки! А то у тебя будет не только шрам, а художественная роспись, – рявкнул целитель, неожиданно резво отбирая мышку обратно. – Ты ему крылья чуть не помяла.

      Мышь ринулась обратно, распласталась по обнаженной груди.

      – Ну, паразит, попросишь ты себя покормить, – сердито нахмурился перевертыш. – И вообще, отодвинься, ты мне обзор загораживаешь.

      – Там сердце, оно бьется… – Лиэр сунулся мордой в грудь Катайе.

      – Конечно, бьется! И вообще, хорош мою бывшую старосту лапать, у нее удар знаешь как поставлен?

      – Да пускай висит, – нагиня погладила мыша. – Это твой фамилиар, Горжетка?

      – Нет, это, блин, преподаватель Академии, – Альмарин плеснул на рану каким-то эликсиром и принялся ловко бинтовать. – А еще мой муж и партнер-по-крови.

      – А что он делает на МОЕЙ груди?

      – Тащится от сердцебиения и запаха крови? – невинно улыбнулся Альмарин.

      Катайя оторвала вампира от себя, посмотрела, потом аккуратно запулила в окно.

      – Лечу-у-у-у!!!!

      – Надеюсь, как кирпич, – доброжелательно напутствовала его нагайна.

      Альмарин только фыркнул, вручил наемнице склянку с очередным эликсиром.

      – Вот, выпьешь перед сном. И кстати, к солнечному свету Лиэр иммунен даже в форме мыши.

      – Высший, все-таки… Только распускается он, как пион по осени, ты с ним построже.

      Перевертыш неожиданно нежно улыбнулся:

      – Думаю, это был маленький спектакль, из которого я должен понять, что ему очень не нравятся девушки с красивой голой грудью у меня в лазарете. Или это он к Горжетке приревновал…

      – С чего бы? – Катайя выгнула бровь.

      – Лиэр свято уверен, что спать я могу только на его шее.

      – Ну, мы не будем ему рассказывать, ты спал на моей груди раньше, чем на нее упал он.

      За окном раздалось злобное шипение, и в лазарет через тоже окно влетел Лиэр, на ходу трансформируясь из летучей мыши.

      – Я знала, чем его приманить, – хохотнула Катайя.

      Лиэр зыркнул на нагайну полыхающими алым глазами, но ругаться не стал. Только собственнически притянул Альмарина к себе поближе.

      – И где носит штатного медика? – пробурчал вампир. – Как ни приди, все время в лазарете ты.

      – В Академии есть штатный медик? – удивилась Катайя. – Я думала, это ты…

      – Вообще, я преподаю друидизм, травничество и алхимию. А всякие целебные составы варю по велению сердца, – хмыкнул Альмарин. – Ну, и доплата за них неплохая идет.

      Нагайна кивнула, облачаясь обратно в рубашку, зашнуровала ту заново.

      – В любом случае, спасибо, Горжетка. Рада, что вы тут устроились так неплохо.

      – Да не за что. Заглядывай, если будет время.

      – Будет-будет, у меня сейчас брат младший тут учится. Так же мечтает тебя сожрать.

      Альмарин расхохотался, видимо, вспомнил что-то хорошее.

      – Ну-ну, пусть попробует. В девятихвостого лиса, как братишка, я не превращусь, но свои козыри в рукаве есть и у меня.

      – Ага, Полный Песец.

      – Я горностай!

      – Да-да, – нагайна засмеялась.

      – Вредина. Как была, так и осталась.

      – Чем и горжусь, – Катайя хлопнула перевертыша по плечу. – Ладно, пошла я, мне еще собирать отряд и лича вам искать.

      Альмарин проводил ее восторженным взглядом. Катайя лишь ухмыльнулась – знали бы они, что тут вскоре будет твориться.

      – Я уже начинаю ревновать, – предупредил Лиэр.

      – А? С чего бы?

      – Она называет тебя Горжеткой.

      – А ты висел на ее груди!

      Вампир слегка стушевался.

      – А ты на нее пялился!

      – Лиэр, поссоримся, – строго глянул Альмарин. – И потом, Кая – нагайна, у нее в инстинктах заложено мелких и пушистых – жрать.

      – Знаю я таких инстинктивных… – пробурчал Лиэр, но уже без особого запала, зарываясь носом в светлые волосы перевертыша.

      – Лир, ты что, правда ревнуешь?

      – Даже и не думал.

      – А жаль, – вздохнул перевертыш, снова берясь за свои склянки.

      Вампир удивленно уставился на него:

      – А ты хотел бы, чтобы я ревновал?

      – Почему нет? Это нормально, если не переходит некоторых рамок. И… Означает, что тебе не все равно, – уже тише закончил Альмарин.

      Лиэр потерял дар речи, хватая ртом воздух.

      – Что? Тебе плохо?! – метнулся к нему Альмарин.

      Вампир сгреб его в охапку, опрокинул на кушетку. И только клочья мантии перевертыша полетели во все стороны, когда Лиэр приступил к самому вескому доказательству своего неравнодушия к мужу. Проходивший мимо Вайленьен только головой покачал и бросил запирающие чары на дверь.

      – Ну, как дети малые, честное слово. Вот кто из нас старший?

      На следующее утро в Академию Магических Искусств заявилась компания, выглядевшая колоритной даже на фоне всех студентов и преподавателей. Впереди всех шагал высокий широкоплечий наг в двуногой ипостаси, смуглый, синеглазый, мрачный и прекрасный, словно узор изморози на обнаженном мече; ладони его покоились на рукоятях парных клинков, висевших на бедрах. За ним, боязливо оглядываясь, спешила беловолосая эльфийка в длинном черном платье, закрывающая лицо полумаской. Под легкий шорох и какое-то потрескивание плыли рядом скелет в мантии, увенчанный короной с каким-то крупным алым камнем, и мрачная женщина в полотняной рубахе и таких же штанах, не убирающая руки с посоха, явственно источавшего ауру Тьмы, и сверлившая всех единственным зеленым глазом, второй закрывала плотная повязка. И замыкал шествие стальной доспех, в котором явно не было никого живого.

      – К директору, – коротко бросил наг секретарше.

      – А… – эльфийка только испуганно кивнула, касаясь специального амулета. – Господин директор, к вам посетители, команда наемников.

      – Впускай.

      Вайленьен смерил гостей внимательным взглядом, словно отыскивая среди них кого-то, кого ожидал увидеть, и теперь прикидывал, не маскируется ли этот кто-то.

      – Я думаю, Катайя ознакомила вас с предполагаемой задачей?

      Некроманты коротко кивнули, голем так и остался недвижим, наг угукнул.

      – Контракт стандартный, оплата – по факту исполнения и степени опасности, проживание на время выполнения на территории Академии, питание там же. На выбор могу предложить общежитие темного корпуса или отдельные домики на территории друидов.