Текст книги "Западня (СИ)"

Автор книги: kristina_like12

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Да, конечно. Мы так и сделаем, – я тоже обняла его, а он лишь улыбнулся.

Эфир прошел успешно. Я бы сказала, очень даже успешно. Правда, он так и не смог понять черный юмор, но это не такая и большая проблема.

Приехав в отель, Том повел меня в свой номер, где и начался наш разговор…

Комментарий к

Парень в серых шортах, бордовой футболке, с офигенной задницей и прекрасными огромными глазами, ехавший в первом вагоне из Пензы в Санкт-Петербург с младшей сестренкой – знай, что ты отныне мой муз! Именно твой прекрасный зад вдохновил меня дописать эту главу.

P.S. О – откровение.

P.P.S. Наверное, тяжело быть таким сексуальным?

P.P.S.S. Да, я уехала в Питер. Вдохновляться, друзья мои, только вдохновляться.

P.P.P.S.S. Вы меня все вдохновляете. Каждого из вас я ценю, любимые!

========== Часть 14 ==========

Зайдя в номер Тома, я отметила, на что же способна человеческая фантазия. Внутреннее убранство поражало своим великолепием и роскошью. Вот уж действительно, достойный прием дорогого гостя. Здесь было все, что нужно для комфортного (нет, не просто комфортного, а шикарного) проживания. Думаю, что не хватало в номере только выхода к янтарной комнате. Вот уж смех, могли бы и Екатериненский дворец на денечек закрыть для нас.

Жестом Том пригласил присесть на кровать, пока он переодевается. Я была бы очень рада снять с себя платье, в котором было очень жарко (чертово отопление летом), но под платьем было лишь нижнее белье, а к такому стремительному развитию событий жизнь меня не готовила. Из ванной, в которой он, собственно, и переодевался, он вышел в спортивных штанах, которые на нем висели и… о, боги, в футболке с Hello Kitty.

– Это вообще что такое? – я засмеялась в голос.

– Когда-нибудь, если ты пойдешь на фильм, то увидишь эту милую кошку на мне еще раз, – он улыбнулся и присел рядом.

– Эх, не так девушек соблазняют, Томми. Но тебе не нужно особых усилий, чтобы любая девушка упала к твоим ногам, так? – злая ухмылочка. Вот зачем я так? Это все работа моей внутренней злюки, которая любит издеваться.

– Как видишь, ты не упала. Кстати, хочешь чего-нибудь? Чай? Кофе?

– Потанцуем, Том?

– С радостью, – ах, да, он же еще и танцует. Талантливый человек талантлив во всем.

– К сожалению, я не танцую. Это я так, к слову, сказала, – он приобнял меня.

– Давай лучше поговорим, а потом и потанцуем. Не поверишь, из меня вышел бы великолепный учитель танцев, но я предпочел карьеру актера.

– Я и не сомневаюсь, что ты говоришь правду. И все же, Холланд, расскажи, что тебя тревожит? – мы решили, что удобнее всего будет воспринимать информацию в горизонтальном положении, поэтому он расправил кровать и жестом предожил мне прилечь, что я и сделала.

– В тот день, когда я прилетел в Россию, изменилось многое. Не всё, но многое, – улыбка пропала с его лица, – во-первых, я поссорился с девушкой. Её очень напрягал мой гастрольный график, из-за которого мы виделись очень редко. Она решила, что будет гораздо лучше, если мы расстанемся. Но причина расставания не в графике.

– Ого. Измена? – ох, как часто причиной расставания является именно эта гадкая вещь.

– Именно, Кристина. В то время как я путешествую по миру с фильмом, она спит не со мной. Не со мной! – последнюю фразу он выкрикнул и ударил кулаком по кровати.

Я обняла парня и поцеловала в макушку, в то время как на его щеке появилась горячая слеза. Да, каждый может плакать. Такой сильный харизматичный молодой человек с такой ранимой душой. Поверить не могла в это. Я прижала его к себе еще сильнее и прошептала:

– Эй, малыш… все будет хорошо, слышишь? – его глаза были полны слез. Никогда я еще не успокаивала человека в такой ситуации, – а знаешь, Томми, что мы с тобой сделаем?

– Что? – это был взгляд, полный надежды.

– Сначала я скажу одно: она тебя не достойна. Раз уж изменила, значит не может быть верной. Ты же был ей верен?

– Конечно. С кем мне ей изменять? С Харрисоном, что ли? У человека первый отпуск за несколько лет.

– Так, уже себя винить ты не можешь. Слушай, я же говорила, столько девушек мечтают быть с тобой, Томас. Найдется еще та единственная, которая будет ждать тебя.

– Может быть. И правда, что это я так расклеился, – он отпрянул, – я сильный и независимый мужчина.

– Только не стоит заводить сорок собак. Думаю, что тебе и Тессы хватает, Холланд.

– О, моя Тесса. Моя любимая Тесса.

– Вот и смысл жизни нашелся, да? Кстати, наверняка же есть еще хорошие новости?

– О, да, – он опять светился, но покраснения под глазами выдавали недавние слезки актера, – брат собирается снимать короткометражный фильм. Я так рад за него.

– Ох, Том, милый Том, как же я рада за вас обоих. Я просто уверена, что тебе необходимо было поплакать, – я обняла парня, прижав его голову к своей груди. Сейчас я чувствовала себя мамочкой. Довольно неплохой мамочкой.

– Давно мне так хорошо не было. Кстати, я обещал тебе танец. Я не хочу той же истории, как в «Первом мстителе», а уж тем более не хочу заставлять такую прекрасную девушку, как ты, ждать, – Том включил доселе мне неизвестную мелодию, обнял меня и начал качаться из стороны в сторону.

– Это напоминает мне школьную дискотеку. Но каждый раз я сидела на лавочке, дожидаясь, что кто-нибудь пригласит, – я тихонько засмеялась.

– И что, пригласил?

– Нет. Ты первый, кто это сделал. Даже не верится, что сейчас танцую с тобой, Том…

– Ты прекрасна сегодня, – он замялся, – ну, то есть, не только сегодня, но и всегда, но сегодня особенно прекрасна, вот…

– Я поняла, малыш, – он сильнее притянул меня к себе. Томас смотрел на меня с нежностью, а потом, в какой-то неопределенный момент, когда музыка давно закончилась, его губы слегка прикоснулись к моим.

Какой-то ток пробежался прямо под кожей в этот момент. Что ж, каждый что-то понял, что-то не понял, да и нам не до понятий было в тот момент. Он не проявлял силу, не впивался до крови, а лишь слегка дразнил.

– Ты болеешь, малыш. Оставь этот момент на потом и обещай, что не попадаешь на семьдесят лет, – он улыбнулся.

– Обещаю.

Я дала ему необходимые лекарства и уложила спать, устроившись на кровати рядом с ним.

Но сна не было ни в одном глазу, поэтому я лишь любовалась одним прекрасным человеком, сопящим рядом со мной.

Комментарий к

Ну, дорогие мои, я наотдыхалась. Писала эту главу в поезде на верхней полке.

День рождения прошел отлично.

Я в прекрасной писательской форме и готова радовать вас новыми главами.

Буду неимоверно счастлива вашим отзывам.

========== Часть 15 ==========

Утро четверга выдалось пасмурным. Впрочем, так часто бывает в городе на Неве, где я, а вместе со мной и молодой актер, встретили новый день. За несколько суток, проведенных в компании Тома, я заметила, что парень ну очень уж любит поспать. Да, с таким плотным графиком ему не удается хорошо отдохнуть, но эти выходные он проведет в Москве, где уж сможет вдоволь насладиться свежестью белоснежных простыней и мягкостью подушки.

Его объятья были невероятно крепкими, так что выпутаться из них было, мягко говоря, невозможно. Он, конечно, рассказывал мне об адских тренировках, которые входили в обязательный перечень подготовки к фильму, но я не думала, что «качалка Marvel» так великолепно работает. Неужели он не чувствует, что я отчаянно пытаюсь нормально вздохнуть и добраться до телефона, который часто вибрировал.

– Доброе утро, Паркер. Отпусти свою невинную жертву, или, если человеком, который мне пишет, окажется наш директор, то нам с тобой точно объявят выговор. Тебе, может, и ничего, но вот меня уволят, – прошептала я на ухо парню, решив, что на имя своего персонажа он отреагирует быстрее.

– Что? Эй, я же не… – Том слегка ослабил хватку, а я успела взять телефон, в котором оказалось 7 сообщений и 13 непринятых вызовов.

– Гагарина!

– Кристина Гагарина!

– Если вы немедля не ответите, то я вас уволю.

– Да что вы себе позволяете?

– Почему вы с мистером Холландом ещё не в Москве? У вас самолет на 6.30 был.

– Почему вы не отвечаете?

– Сегодня эфиры на радиостанциях. Как вы могли их пропустить???

Ой-ой. Кажется, позвони я сейчас начальнику, то меня порешают. Прямо здесь, в номере Тома. Но я обязана это сделать.

– Паркер, мы попали. Мэй нас убьёт, – меня забавляла реакция Холланда. Он тер глаза ладонями и не мог ничего понять.

– Мэй? В каком смысле? Это шутка? Я же Том Холланд… – я рассмеялась.

– Ой, успокойся, малыш. Конечно же, это шутка. Но если я не перезвоню начальнику, то потом будет больно…

Решив не откладывать свою казнь (перед смертью всё равно не надышишься), я сразу же набрала его номер. Далее следовала тирада на пол часа, в которой он обвинял меня в безответственности и халатном отношении к своим обязанностям. Я, естественно, со всем соглашалась, принимая свою вину и раскаиваясь. Позже он сказал, что перенес все встречи на пятницу, наказав, чтоб с утра мы были на одной из радиостанций, иначе…мне действительно бо-бо. Сегодня же он разрешил нам погулять по Санкт-Петербургу, показать парню некоторые достопримечательности, чтоб он тоже отдохнул.

– Помни, Гагарина – на тебе вся ответственность за парня. Нам не нужно скандалов и громких заголовков. Буду надеяться на тебя и твою совесть. И… не крути там с ним романы, а то я знаю все эти шуры-муры, – ну, что за бесчеловечность по отношению ко мне? Может, я тоже хочу любить и быть любимой. Но проявление симпатии ещё нельзя назвать любовью.

– Да, конечно. Я отнесусь к этому со всей серьёзностью…

– Которой у тебя нет, Гагарина. Уж лучше будь собой, только вот без сумасшествия. Не надо купаться в фонтанах Петергофа и кидаться в прохожих пирожными.

– Будьте уверены, что такого точно не будет, – на этих словах он положил трубку.

– Эй, Томми, не хочешь искупаться в фонтане? – я лишь засмеялась с этой идеи. – Наш «добрый» друг разрешил.

Холланд все еще был в непонятках. Да, во всем я виновата, что запутала бедного парня. То в одной Вселенной, то в другой. Он не успевал менять роли и маски. Том вдруг потряс головой и произнес:

– Во-первых, доброе утро. Во-вторых, это сон? В-третьих, если это сон, то я не хочу просыпаться. Вернее, хочу, но только так, как сегодня. В-четвертых, можешь не поправлять свое сползающее платье, ты и так прекрасна.

– Я начну сразу со второго пункта. Томми, я же просто пошутила. Решила, что на парня из другого мира ты откликнешься быстрее, вот и назвала тебя фамилией персонажа.

– А мне даже понравилось. Сегодня я готов весь день быть для тебя дружелюбным соседом Питер… Человеком-пауком. Ну, разумеется, и Паркером. А ты сегодня будешь для меня Мишелью?

– Не очень признаю Зендаю, да и Мишель тоже, так что пусть уж лучше я буду той, кем являюсь на самом деле – дружелюбным агентом Кристиной Гагариной.

– Ревнуешь? – он смешно поднял одну бровь.

– Ничуть, Паркер. Мишель меня не интересует. У вас же там ничего нет? Не она ли тебя бросила, малыш Питер? – кажется, я задела его за живое.

– Нет, с Зен у нас ничего не было. Просто коллеги по цеху. А знаешь что, Крис? Я, конечно, люблю твою кашу, но хочу позавтракать в каком-нибудь уединенном месте и поговорить о планах на сегодняшний день.

– У тебя выходной, Паркер.

– Значит, в планах у нас отдых? Отлично! Собирайся, Крис. Мы идем завтракать.

Я решила удалиться в свои номер, чтобы немного подправить внешний вид. Буквально пол часа и – вуаля – я конфетка. Том говорил, что ему хочется просто погулять по переулкам Санкт-Петербурга, насладиться красотой города, его величием и великолепием, а заодно и перекусить в месте, которое убережет его от суеты.

Знаю я одно такое местечко. Туда мы и отправимся.

Комментарий к

Вот и долгожданная глава, дорогие мои.

Пишите свои отзывы)

Люблю вас ❤❤❤

========== Часть 16 ==========

Это была чудесная уютная кофейня на открытом воздухе, находившаяся недалеко от Троицкого моста. Когда-то мои родители рассказывали чудесную историю: именно в этом небольшом заведении их свела судьба. В те времена, когда Советский Союз распался, кофейни только-только начали появляться в России, но не особо пользовались популярностью у горожан. Мама же, во время учебы в университете, подрабатывала в одной из них официанткой, а отец однажды решил заглянуть, чтобы скоротать время ожидания встречи. Вот и скоротал. Спустя год они поженились, а ещё через полтора года появилась я – чудесное создание с ужасным характером. Только вот спустя ещё 15 лет авиакатастрофа решила унести одного из самых дорогих мне людей – папу. Сегодня ровно четыре года как отца нет в живых.

Мы уже подъезжали к кофейне. К счастью, людей здесь было не так уж и много: до бизнес-ланча ещё далеко, а завтрак давно прошёл. Том улыбался и иногда даже фотографировался с теми, кто его узнавал, я же предпочитала остаться вне кадра. Изредка он смотрел на меня, строя очередную рожицу, чтобы мое каменное лицо расплылось в улыбке.

И все же, странный он парень. И все, что так быстро завертелось между нами тоже странно. Наверное, это мои глупые стереотипы о том, что люди должны достаточно долго друг друга знать, чтобы иметь какие-либо отношения, переходящие рамки дружбы. Ну почему-то не укладывается у меня в голове этот аспект. Слишком уж быстро происходит вся эта химия.

– Какой чудесный петербургский день, не правда ли? – сказал Том, взяв мою руку.

– Да, неплохой день. Думаю, если не произойдет никакой непредвиденной ситуации, то мы сможем здесь погулять, а вечером отправиться в Москву, – голос предательски дрожал, а ладошки вспотели. Внезапно раздался звонок моего мобильного телефона.

– Здравствуй, доченька. Как ты?

– Здравствуй, мам. Рада тебя слышать. Я неплохо, а ты как?

– Ты забыла?

– О чем?

– Надо бы сходить сегодня к отцу…

– Мам, прости. Прости, пожалуйста. Я, конечно же, не забыла, просто… сейчас… немного неподходящее время.

– Я понимаю, что у тебя выходной в самой приятной компании, но отец…

– Мне прилететь? Тому ведь тоже нужно отдохнуть от напряженного графика.

– Тебе некуда отправить актера в Москве? Да тут полно приличных заведений. Причем во всех прекрасно понимают английский.

– Мама, пойми же, что я на работе.

– Ты не обязана следить за каждым его шагом. Ты что, даже в душ с ним ходишь? – я покраснела.

– Не будь такой категоричной, мам.

– Ты обязана прилететь к отцу!

– Как ты не понимаешь, что мне тоже больно. Постоянно больно, когда я вспоминаю о нём. Он говорил, чтобы я никогда не плакала, а я не могу. Четыре года прошло с момента того ужасного события, а я всё никак не могу смириться с его смертью, – слеза скатилась по моей щеке. Том сильнее сжал мою руку.

– Я все понимаю. Ты пытаешься забыться на работе…

– Я просто не хочу больше плакать. Не думаю, что отец, умирая, хотел, чтобы мы ежегодно рыдали на его могилке. Достаточно того, что он живет в наших сердцах, – я уже не могла говорить спокойно.

– Кристина… если ты сможешь, то приезжай…

– Хорошо.

Я была вне себя. Ещё с прошлого года мы договорились, что больше не будем рыдать в три ручья в этот день. Я не люблю этого. Гораздо проще хранить приятные воспоминания, связанные с человеком, а не ныть, как нам его не хватает. Я не всегда понимаю свою эмоциональную маму, но иногда я становлюсь такой же истеричкой. А истеричка против истерички – это уже превращается в войну. Разногласия с матерью возникают достаточно часто, но решаются просто, каждый раз по одному и тому же механизму. Наорали, потом начинает плакать она, говоря, что я плохая дочь. Я, естественно, не могу выдержать её слез, начиная успокаивать. Мама, в свою очередь, успокаивается и говорит, что мы больше никогда не будем ссориться.

Том пристально смотрел на меня, желая выведать всю суть разговора.

– Что только что произошло, мисс Гагарина?

– Это личное, Холланд. Но одно я скажу тебе точно: нам надо ехать обратно.

– Как? Зачем? Почему? У нас же выходной, – он нахмурился.

– Это у тебя выходной, а я, как видишь, постоянно на работе. Поэтому я сейчас же бронирую билеты, и мы вылетаем, – я уже вызывала такси, чтобы доехать до отеля.

– Хорошо. Я не буду с тобой спорить, но по прилету ты мне всё объяснишь, договорились?

– Только пообещай мне, что будешь вести себя хорошо.

– Без проблем.

Спустя пять часов мы уже сидели в бизнес-классе самолета, направляясь обратно в Москву, как Том спросил:

– Я не очень сильно понял суть разговора, но… случилось что-то печальное?

– Достаточно печальное событие, чтоб из-за этого плакать. Четыре года назад у меня умер отец, – слёзы сами наворачивались, но я терпела, чтобы не дать прямо в салоне самолета себе слабину.

– И что ты собираешься сделать по прилету в Москву?

– Для начала, помириться с мамой, а потом… посмотрим. Может быть, я буду запивать свою душевную боль литрами лимонада.

– Эй, – он обнял меня и поцеловал в макушку, – всё будет хорошо. Я обещаю.

Следующий час в полете я провела в состоянии сна прямо на плече Холланда.

Комментарий к

В последнее время не было настроения, чтобы писать длинные главы. Душевное состояние всё ещё остается в минусе, поэтому такая эмоциональная и немного грустная глава.

Жду ваших отзывов.

========== Часть 17 ==========

По прибытии в родную Москву, я принимаю решение сразу же отправиться в головной офис компании, чтобы выклянчить отпуск на несколько часов. Том решительно не понимает меня и моих намерений, да и не думаю, что все-таки поймёт. Надеюсь, что мне не откажут в помощи.

А в городе все так же идёт дождь. Холодно. Ощущение ненужности не покидает меня сегодня. А ведь ещё вчера все было так… так прекрасно. Казалось, что ближайшие выходные ничего не сможет омрачить моего настроения, да ещё и обворожительный Том рядом. Сказка да и только. Но, увы, я давно перестала в них верить, принимая чертовски хреновую реальность, которая со всей силой бьет по черепной коробке, пытаясь достучаться до мозга и его извилин.

Московские пробки, как же я вас ненавижу. Проезжая мимо причины затора на дороге, я увидела бездыханное окровавленное тело девушки лет 25. На душе стало ещё тяжелее… у неё тоже, возможно, была семья, друзья, работа, любимый человек, а, может быть, ребёнок. Как теперь все эти люди будут жить? Да, наверное, как и все смертные. Погорюют, а потом придёт осознание и они смирятся с участью, предстоящей каждому из нас.

Том держал мою холодную руку и пытался крепче прижать к себе. Думаю, что любому из нас свойственно сострадание, и, даже в такой сложный момент жизни, найдётся человек, который поможет справиться с временными трудностями. Сейчас именно Холланд стал для меня таким важным человеком. И всё-таки я поражаюсь тому, как можно так быстро стать близкими людьми. Всё же, это зависит не от времени, проведённого вместе, а от чувств, которые мы испытываем по отношению к другим.

– У тебя очень холодные руки, Кристина. Горячее сердце, или как это бывает?

– Нет, обычная вегетососудистая дистония. Часто у меня случается такое. Можешь не обращать внимание на эти мелочи, – его тёплая рука прикоснулась к моей щеке, а прекрасные карие глаза вдруг невзначай решили заглянуть прямо в душу.

– Ты в унынии, дорогая. А знаешь ли, что это грех? – я натянула улыбку, чтоб не казаться такой серой и мрачной, как погода за окном.

– Не надо начинать нравоучения, Том. Сейчас совсем не до этого, – он крепко обнял меня и произнёс серьезным голосом:

– Кристина, послушай меня. Ни я, ни ты, никто не знает, что происходит там, после ухода нашей сущности из физического тела. Никто на знает, существует ли ад, рай, а может быть и перерождение. Но где-то в этом мире, на Земле, в небе или под нашими ногами, существует в виде невидимой энергии твой отец. И я думаю, что он ничуть не сомневается в своей девочке. Он желает тебе только добра и душевной теплоты, Крис. И ты обязана сделать так, чтоб он никогда не печалился. Понимаешь меня? – слезы выступили и скатились по пылающим щекам. Хотелось сгореть, сойти с ума и… и почувствовать себя нужной. Мне действительно это необходимо. Это как подпитка для меня, потому что не всегда случается верить в свои силы.

– Том, почему ты ещё не работаешь психологом? У тебя бы это отлично получилось. Только вот сейчас мне необходимо побыть в одиночестве, – автомобили начали потихоньку передвигаться и вскоре дорожное движение вошло в обычное русло.

На ресепшене нас встретила одна из помощниц моего шефа, страшно любопытная девчонка, которую все звали Варькой. Как известно: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». На самом же деле её звали (да и до сих пор зовут) Лизой.

– О, какие люди. Гагарина, чего так рано из Петербурга? Или решила спать раньше лечь, чтоб не проспать несколько эфиров на радиостанциях? – иногда эта особа любила неуместно шутить. Вот это как раз та ситуация.

– Нет, не угадала, Варь. А этот тиран уже всем растрезвонил, да? – ну надо же, вот это Николай Васильевич. Прямо сорока, которая сплетенки на хвосте приносит, – Он у себя?

– У себя, у себя, – из-за спины послышалось покашливание. Вот любит этот деспот заставать людей врасплох.

– Мне с вами очень срочно нужно поговорить, Николай Васильевич. В вашем кабинете, желательно, если вас не затруднит эта просьба.

– И что же? Вы оставите актера прямо здесь? А как же ваши обязанности, Кристина? Который раз я убеждаюсь в вашем непрофессионализме, – вот умеет же человек задеть за живое.

Я обратилась к Тому со словами:

– Ты не мог бы подождать нас в удобном тебе месте? Может быть, Холланд, ты желаешь куда-то поехать?

– Единственное, чего я сейчас хочу, так это, чтобы ты решила скорее свои проблемы. А потом мы бы поехали домой. Думаю, что я подожду тебя здесь. Ты быстро?

– Надеюсь, что да, – шеф уже направился к лифту, а я побежала вслед за ним.

Тут все было точно так, как и до отъезда в Петербург. Шеф не очень любил перемен, будь то перемены в офисе, личной жизни или в других аспектах его существования. Он устало потёр глаза и пригласил сесть в кресло.

– Гагарина, как вам работа? Мистер Холланд достаточно доволен? – выражение его лица было холодным, как будто он пытался заморозить меня одним лишь взглядом.

– Я не знаю, доволен ли он, но надеюсь, что бед я ему не причиняю. В целом, все проходит неплохо. Даже очень хорошо, – я говорила твёрдо, но безэмоционально. Все, что могло остаться от моих эмоций – это печаль и здоровый пофигизм.

– О чем вы хотели поговорить? Случилось что-то серьезное? – стоя ко мне спиной, он смотрел куда-то вдаль и, похоже, занимался важной умственной деятельностью.

– Да, случилось кое-что серьезное. Мне необходим отгул, – он вдруг внезапно оглянулся и весьма презрительно на меня посмотрел.

– Отгул? Вы в своём уме? Вы находитесь на высокой должности с достаточной заработной платой такой короткий срок и ещё смеете просить меня об отгуле? Вам не стыдно, Гагарина? – его голос был громким и пронзительным.

– Очень стыдно, Николай Васильевич. Я осознаю всю ответственность, возлагаемую на меня. Но… семейные обстоятельства…

– Какие такие семейные обстоятельства? – он кричал на весь кабинет, – Это отмазка для школьников, Кристина.

– Пару часов. Всего лишь пару часов сегодняшнего дня, – он шумно выдохнул.

– Сегодня у вас выходной. Но, если вы не справляетесь со своими обязанностями, то мы можем…

– Нет. Ничего не нужно. Я все поняла. Я справляюсь со всеми обязанностями, возложенными на мои плечи, – я поспешила покинуть кабинет директора.

Внизу, мило болтая с Варей, ждал Том. Понимая, что не могу оставить его одного, я решила, что надо бы взять его с собой. Для начала стоит забрать мой автомобиль у мамы, а позже… позже надо будет проведать отца.

– Лизавета, посмею забрать у вас моего подопечного, – я обняла Холланда и слегка улыбнулась.

– Ой, ну и ладно.

В очередной раз вызвав такси, мы отправились к маме.

Комментарий к

Прошу простить за долгое отсутствие.

Надеюсь, вы были рады прочитать новую главу. Со временем в сюжете все прояснится, да и части тоже будут больше.

Спасибо за ваши прекрасные отзывы, оставляйте их чаще.

Хотелось бы узнать, как вы? Что с вами произошло в первые осенние деньки? Автор, например, совершенно замёрз, а сейчас лежит под одеялом, которое абсолютно его не греет. Хочется поговорить с вами о теплоте. Как вы считаете, возможна ли физическая теплота без душевного спокойствия и умиротворения, или все же негативное воздействие мыслей мешает нам согреваться? Проще говоря, поговорим о душевной терморегуляции.

Люблю вас, мои землянички.

========== Часть 18 ==========

Её, а точнее когда-то наша, двухкомнатная квартира находилась на третьем этаже одной из московских высоток. Папа очень сильно любил это место, поэтому всячески пытался сделать нашу квартиру маленьким раем на Земле, украшая её прекрасными орхидеями, картинками, которые я рисовала в раннем детстве, массой фоторамок, в которых и были заключены воспоминания.

Я стояла перед высокой железной дверью, боясь нажать на кнопку звонка. Холланд говорил, что не стоит медлить и сам решился на отважный поступок. Замки начали шумно открываться, и за дверью показалась моя мать. Высокая статная женщина, волосы всегда элегантно забраны в пучок, на ногах туфли на шпильке, которые великолепно гармонируют с маленьким чёрным платьем. Она всегда ходит именно так даже дома, потому что в любой момент её могут вызвать по делам огромной империи, что они выстроили с отцом.

Она любила рассказывать о своей прекрасной молодости. Она была красива, нежна и ветрена, что свойственно молодым. Не всем, конечно, но основной массе. Счастливый брак и рождение дочери сделали её только моложе и свежее, чем прежде. Но сейчас, после потери мужа – опоры и надежды – на лице матери выступили глубокие морщины, а сияющая улыбка вдруг поникла. Конечно, нехорошо так говорить, но факт остается фактом: она вмиг превратилась из хохотушки в серую мышку. С каждым годом она все больше и больше пытается поддерживать себя и свою внешность на достойном уровне.

Эту женщину называют идеалом. Идеалом красоты, женственности, хрупкости, но в это же время она является примером самой строгости, упрямства и непоколебимости. Но для меня она всегда была, есть и будет любимой мамочкой, которая собирала меня по утрам в школу, принимала активное участие в моей жизни и просто была моим лучшим другом. Но без истерик, как вы уже поняли, обойтись не могло никак.

Глаза матери были красными и опухшими. Почему-то её состояние откликнулось болью в груди. Было действительно печально видеть её в таком плачевном (во всех смыслах этого слова) положении. Я тоже стояла поникшей и грустной, лишь Том сохранил своё позитивное видение жизни, но увидев наши убийственные выражения лица, сразу же смахнул улыбку с лица.

– Ты пришла за ключами? – мама первой завязала разговор, протягивая вышеупомянутое приспособление, предназначенное для запирания и отпирания дверей автомобиля.

– Не только, мам, – порыв чувств захлестнул меня, и я накинулась на мать с объятьями. Она тоже крепко обняла меня в ответ, спустя пару секунд к нам присоединился и Том. На сердце стало как-то легче и свободней. Порой, хватает одного жеста любви, чтобы простить все обиды и забыть о них, как о страшном сне.

– Эй, Холланд, ты чего? – я вопросительно подняла бровь.

– Я решил согреть вас своим душевным теплом, – он отстранился и засмущался, а мама лишь рассмеялась.

– Ну, что же… ваше душевное тепло помогло растопить лед в душе сварливой старухи, – Томас удивился, – разве не так меня описывала Кристина?

– Нет, что вы. Конечно же, не так, но я слышал вашу ссору. Прискорбно, что я практически не понимаю слов на русском языке, но по эмоциями на её лице все было предельно ясно. Кстати говоря, вы всегда так прекрасно выглядите, мадам? – он чарующе заулыбался. Что-то мне подсказывало, что он может очаровать любого на этой планете (хотя, думаю, инопланетянки тоже были бы не прочь быть с таким милахой).

– Ох, каков льстец, дочка. Да что ж мы с вами стоим на пороге, проходите в квартиру, – жестом она пригласила меня и нашего дорогого гостя.

Здесь ничего не изменилось. Вообще. Всё такой же идеальный порядок, который, думаю, присущ всем матерям. Комнаты наполнены благоухающим ароматом роз. Ну, как обычно – мамины поклонники надарили. Их у неё хоть отбавляй. В возрасте шестнадцати лет, когда они наглым образом приходили к нам, я их таким же наглым образом выкуривала из квартиры, потому что они жутко меня бесили. Сейчас же я спокойно к этому отношусь, ведь мама великолепна во всем, и у неё должна быть личная жизнь. Но все эти поклонники как были поклонниками, так ими и остались. За всё время она не встречалась ни с одним мужчиной, храня верность отцу.

На обеденном столе, как и прежде, стояла корзина с фруктами. Она спешно поставила чайник, при этом успевая доставать всякие вкусности из буфета, испеченные ею самой. Кулинария – ещё одно из её любимых занятий. Предпочитает она, конечно, готовить кондитерские изделия, но и остальные блюда получаются шикарными и на вкус, и на внешний вид, хоть в Instagram выкладывай.

– Кристина, а ты не рассказывала, что у тебя такая веселая мама, – он продолжал смеяться, а моя родительница вместе с ним.

– А мне ты не рассказывала, что у тебя такой веселый подопечный, – я подошла к фотографии отца. Слеза скатилась по щеке, захватывая за собой и вторую, и третью, и последующие тоже. Именно в этот момент мне меньше всего хотелось веселиться и я молча отправилась в свою комнату.

О, да. Мой маленький детский рай. Моя кровать, мои любимые обои с Винни-Пухом (практически до совершеннолетия так тащилась по ним), кресло и огромное количество мягких игрушек. Я обняла своего любимого белого медвежонка и решила прилечь. Здесь я не могла расплакаться, потому что в этой маленькой комнатке царило умиротворение, тишина и любовь. Любовь, которая создавалась годами и постоянно сохранялась в душах.

За незакрытой дверью слышался звонкий заливистый смех. Наверное, маме всё же лучше. Она, как любой человек, приняла неизбежность. Только вот сейчас проблема со мной и моей противоречивостью. Я взглянула на стену, где висела фотография, на которой изображены мы. Все втроем. Счастливые родители и не менее счастливая я. Комок всё так же подступал к горлу. Послышались шаги. Вошел Холланд.

– Знаешь, вы с Ольгой Викторовной так похожи. И по смеху, и по характеру, да и по всем остальным признакам, – он присел рядом и приобнял меня.

– В какой-то степени, Томас, ты прав. Но во мне больше папы, чем мамы. Она бывает слишком холодна, а я же всегда на эмоциях. Но я очень люблю её и никому не отдам.

– Я тоже скучаю по родителям… Крис, ты не представляешь, как я хочу обнять их. И их, и своих братьев. Обнять и просто остаться, – он пытался улыбаться, но это мало выходило.