Текст книги "No One Really Knows (СИ)"

Автор книги: Kri_On_Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Поднявшись в квартиру, я рефлекторно кидаю ключи на тумбу, оставляю бутылки на барной стойке и, развязав галстук, останавливаюсь посреди гостиной, где, черт подери, слишком многое напоминало о ней: ещё пару недель назад мы тихо сидели на этом диване и смотрели какой-то скучный фильм, нудность которого была заменена страстными поцелуями Эвердин; в шкафу-купе мы знатно потрахались на прошлой неделе, а про спальню даже и говорить ничего не надо; на кухне меня всегда по утрам ждал вкусный завтрак, от одного запаха которого уже сносило крышу.

– Прости, мам, – с печалью в голосе произношу я, снимая портрет со стены. – Но папик продолжает портить мне жизнь своей изменой. Мам, я не знаю, что ты в нем нашла. Я не могу тебя осуждать, но неужели ты правда так сильно его любила, что смогла простить? – добавляю я, садясь на диван и, буквально, вжимая рамку себе в грудь. – Свадьба отменяется, – говорю я сквозь зубы, начиная скалиться. – Прости за алкоголь, за сигареты и все, что я здесь могу устроить. Думаю, ты бы не хотела этого видеть, – после я встаю и прячу портрет в коробку с фотоальбомами в кладовке, вновь шепча короткое «прости».

Вернувшись к барной стойке, я откупориваю бутылку и делаю глоток, сморщившись от того, как большое количество жидкости разом жжёт мне слизистую. Сняв рубашку и оставив её вместе с галстуком на столешнице, я вновь отпиваю и ногой швыряю валяющиеся лепестки из стороны в сторону. На журнальном столике все ещё стояли бокалы и свечи. Это могло стать самым лучшим вечером в жизни каждого мужчины, но, видимо, только не у меня.

От одного взгляда на все эти романтичные приготовления мне становится тошно. Со зверским рыком я бросаю один из бокалов в стену, после чего в противоположную сторону летит другой. Я медленно начинаю ненавидеть Эвердин просто за то, что она все это время была моей сводной сестрой.

Телефон начинает вибрировать от пришедшего уведомления. О, вспомни лучик, вот и солнышко. Нет, правда, прямо так она у меня и забита в контактах. «Солнышко».

22:49. И что теперь будет?

22:50. Пиздец теперь будет.

22:51. Очень информативно.

22:53. Чего ты вообще ожидала от бухого брата?

Я вновь вспоминаю то, как открываю дверь и вижу на пороге отца, который оказался не только моим. Телефон отлетает куда-то в сторону спальни. Ненавижу. Как же я вас всех теперь ненавижу. Стоило мне всего лишь один раз полюбить, так вместе со счастьем сразу же пришла боль. Я закрывал глаза, пытаясь убедить самого себя в том, что это сон, но когда я их вновь открывал, Китнисс все ещё оставалась моей сестрой. От всего этого только ещё больше хотелось набухаться и забыться на пару дней, а если можно, то месяцев.

Не выходя на балкон, я втягиваю в себя содержимое сигареты и медленно выдыхаю. В нос сразу же отдает неприятным табачным запахом, но, знаете, меня это ни на секунду не остановило. Зажав сигарету зубами, я выкидываю журнальный столик в прихожую, наслаждаясь звуком битого стекла.

– Не доведёт до добра эта правда, – напеваю я уже в стельку пьяный. Я всегда думал, что алкоголь отключает бушующие чувства, но он лишь ненадолго их заглушал. – Звонить и писать мне не надо, больше с тобою нам не по пути.

23:03. Давай поговорим, пожалуйста.

Я ухмыляюсь, увидев сообщение. Потушив в пепельнице сигарету, я снова беру бутылку и следующим, что отлетает в другой конец комнаты, становится торшер. Скатившись по двери в спальню вниз, я понимаю, что мне дико что-то мешает в кармане брюк. Ах, да, кольцо, как я мог забыть, я же чуть не стал истинным семьянином. Допиваю виски, после чего пустая бутылка звонко бьется о входную дверь.

– Извини, но ты мне больше не понадобишься, – говорю я, и коробочка сразу же оказывается где-то на кухне в лепестках роз и осколках от стекла журнального столика. Хотел жениться, но кому-то сверху показалось, что я стал слишком хорошо жить. Спасибо, так же мне намного лучше, правда?

Зайдя в спальню, я плашмя упал на кровать, после чего достал из пачки ещё одну сигарету. Я смотрел в белый потолок, а в голове уже не было абсолютно ничего. Ничего, о чем бы мне хотелось порассуждать. В душе меня все ещё прожигала обида за то, что все так обернулось. Я возненавидел каждого: и отца за его измену и уход из семьи, и его милую с виду жену, которая на деле оказалась той ещё стервой, сумевшей увести мужа из семьи, и Китнисс за то, что она просто была в моей жизни все это время.

Я с головой оказался в полнейшем бешенстве, которое почему-то все больше начинало мне нравиться.

Спустя минут двадцать я встал для того, чтобы взять вторую бутылку прекрасного алкоголя, но тут же в мое поле зрения попал коллаж наших с Китнисс фотографий. Сняв его со стены, я сел на кровать и стал смотреть на фото так, будто никогда их до этого не видел. Как же сильно я её люблю. Я просто хочу, чтобы все вернулось на свои места, чтобы мы были вместе, как на протяжении этих чертовых 10 месяцев.

Затянувшаяся тишина в квартире резко сменилась звонким ударом, после чего с непривычной лёгкостью на пол я отправил стоявший у стены комод. Со всей злости я бью кулаками по стене. Даже оставленные кровавые отпечатки меня не успокаивают. Даже физическая боль не может в полной мере заглушить то, что является моим раздражителем. Выпуская все, что накипело во мне за этот вечер, наружу, я стал кричать так сильно, как только мог. Мне стало до такой степени обидно за самого себя, что я был готов сорвать себе голосовые связки.

Откупорив новую бутылку, я стоял, держа в окровавленной руке сигарету, посреди изуродованной мной же гостиной, заполненной запахом табачного дыма, лепестками чертовых роз, осколками стекла, сломанной мебелью и воспоминаниями, которые все равно продолжали своё существование.

23:04. Пожалуйста.

23:07. Пит, я не хочу, чтобы все это заканчивалось.

23:09. Возьми трубку, пожалуйста.

23:26. Мелларк, будь мужчиной, ответь на звонок!!!

23:46. МЕЛЛАРК!!!

Я не хотел даже думать о том, что сейчас происходит с Китнисс. Потому что чем больше я буду думать о ней, тем дольше я не смогу забыть о ней и обо всем, что между нами было. Выключив телефон, я продолжил сидеть за барной стойкой, делая глоток за глотком, выкуривая сигарету за сигаретой. Я стал винить себя за то, чему ещё сегодня утром был несказанно рад.

I feel my heart implode

And I’m breaking out

Escaping now

Feeling my faith erode

Комментарий к Глава 13. Теряю контроль над самим собой.

Мамочка в ударе ахаха

бицуха вверх

• Muse – Hysteria

для более наглядного представления разрушения квартиры советую вам посмотреть клип

========== Глава 14. Молчание твоё с ума сводит меня. ==========

Комментарий к Глава 14. Молчание твоё с ума сводит меня.

• Ани Лорак – Ты ещё любишь

• Каспийский груз – С тобой, но не твой

Ваша Kri_On_Fire❤

__________________________________

Яна, Тая… я хорошая, правда.

Прошло около недели с вечера, полностью изменившего мои планы на всю оставшуюся жизнь. Честно говоря, я бы так и продолжил запивать своё горе, изредка выходя в свет за новой пачкой сигарет или бутылкой виски. Но это стало недопустимым, просто потому что вот уже неделю меня опекает Финник, почти всегда оставаясь с ночёвкой. Мало ему одного ребёнка, он решил ещё об одном позаботиться. Как Энни вообще могла его отпустить?

Я до сих пор помню, как на следующее утро, когда у меня очень сильно болела голова от выпитого алкоголя, ко мне в квартиру ворвалось это чудо и громко закричало мою фамилию. Наверное, это было слышно не только в моем подъезде.

Все, что происходило в этой квартире дальше, ассоциировалось у меня лишь с тем, что Финник видел во мне дочь, которую уже завтра выдавать замуж, а по дому она умеет делать абсолютно ничего. Сказав мне, что я преувеличиваю, он заставил меня продолжить курс совершенствования моих навыков в кулинарии и домашнем убранстве. Знаете, я вообще был готов проклянуть самого себя за то, что у меня в квартире шкаф-купе и два комода, содержимое которых подалось выбросу или стирке. Также позавчера я сам собирал всю новую мебель, которую Одейр, почти опустошив мой счёт, заказал вместо той, которая оказалась непригодной из-за алкоголя, находившегося в тот момент в моей крови.

Сначала я хотел выкинуть кольцо, но Финник сказал, что этого делать не стоит, особо не аргументируя своё предупреждение. Теперь оно лежит в старой коробке с мамиными вещами, которые напоминают мне о лучших моментах моей жизни.

– Моя домохозяюшка, – протягивает Финник, увидев то, что я мою полы на кухне. – Вижу проработанный мной процесс восстановления оказался очень качественным, раз в стране на одного алкоголика меньше стало.

– Это эксплуатация чужого труда, – говорю я, выжимая тряпку.

– Ну так ты ведь не у меня дома убираешься, какая это тогда эксплуатация? – спрашивает он, выгибая брови и разведя руки в стороны. – Как только домоешь, поднимешь свой ликероводочный задок и отправишься в спортзал, – радостно констатирует он, ударив меня в плечо.

– Одейр, ты серьезно? Я и так, как золушка, всю неделю работаю, не покладая рук, – отвечаю я, вернув ему абонемент. – Не сегодня, – добавляю я, слив воду из ведра и убрав все принадлежности в кладовку.

– Если я сказал, что ты идёшь в зал сегодня, то ты идёшь туда сегодня, – продолжает эту тему, сверля меня взглядом.

– Брат, не грузи себя этим, – говорю я, хлопая его по плечу. Однако, в следующий момент происходит то, чего я вообще никак не ожидал. Он берет мою руку, перебрасывает меня через бедро, переворачивает на живот и, сев сверху, заламывает мне руки, вжимая голову в пол. – Сука, Фин, ты опять?

– По-моему, ты напрочь забыл, что у меня второй дан по карате, да? – спрашивает он, наверняка, самодовольно улыбнувшись. – Ещё повыебываемся или уже, наконец, поедем на тренировку?

Как вы уже поняли, мне даже выбора уже не оставили. В крайнем случае, мучаться от боли в мышцах немного лучше, чем испробовать на себе другие способности Фина.

Через 15 минут мы уже двигались в известном мне направлении. Видимо, Одейр настолько мне не доверяет, что решил потратить на меня и время, и бензин. Возможно, он просто не хотел вновь увидеть меня спящим в разгромленной квартире с перевёрнутой пепельницей и пролитым на ковёр виски, с кровавыми отметинами на стенах, а также осколками по всему коридору.

Оказалось, что на тот момент он уже знал всю историю, свалившуюся на мою голову, как снег в июле. Я совершенно не сомневался, что об этом его оповестила Китнисс, ведь у неё были номера Финника и Энни. Думаю, что мой друг, товарищ и брат прекрасно понял, что я не готов к этому разговору, поэтому за всю неделю ни разу не коснулся этой темы.

Я, в свою очередь, понял, что хочу жить настоящим, а для этого просто необходимо было отпустить прошлое. И, наверное, правильным первым шагом была смена телефонного номера. Старую сим-карту я выбросил, даже не проверив количество пропущенных звонков и смс, которое накопилось за то время, что телефон был в отключке.

***

Ты ещё любишь или нет?

Если в конце, в конце тоннеля свет.

Ты ещё любишь? Просто ответь.

Чтобы знала я сгорать или гореть.

Спустя 3 часа весь измотанный и потный я вернулся домой. Ощущение, что Финник тренера подговорил, дабы я завтра вообще с кровати не встал. Больше всего гудели икры и мышцы спины, хотя я не исключаю того, что последние болят из-за одного очень умного каратиста.

Разобрав сумку, я закинул шорты и футболку в бак для белья, после чего принял долгожданный душ. Почему-то всегда, когда я стоял под тёплыми струями воды, я вспоминал Китнисс: тот клуб, то возвращение, то утро. Черт подери, как бы я ни старался – все мои попытки забыть заканчиваются провалом. Это сумасшествие, но как-то ночью в гневе я просто взял и выбросил постельное белье, потому что чувствовал её запах.

Надев спортивки, я вышел из ванной, вытирая голову полотенцем. Перебив аппетит бутербродами с индейкой, я поставил на плиту чайник, после чего развесил мокрое полотенце на сушилке. В это же время я услышал стук дверь и был уверен в том, что это Одейр вернулся, дабы ещё разок надо мной поиздеваться.

Однако, посмотрев в глазок, я убеждаюсь в том, что промахнулся в догадках по всем фронтам. За дверью стояла та, которую я так сильно стал ненавидеть, но при этом продолжал любить. Сердце начало колотиться в бешеном ритме, разум кричал о том, чтобы я продолжал оставаться непоколебимым, но рука уже желала открыть дверь.

– Пит, открой, пожалуйста, – с ноткой грусти говорит девушка, постучав в дверь ещё раз. – Я же знаю, что ты дома, – и, к сожалению, я не устоял и открыл дверь.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я, пытаясь контролировать вновь нахлынувшие чувства. Её лицо немного бледнее, чем раньше, а глаза очень сильно опухли от пролитых слез, которые, казалось, даже сейчас собираются выйти наружу.

– Того же, чего и неделю назад, – проговаривает она, нервно сглатывая. Черт, любимая желтая рубашка, которая ей так идёт. Я положительно кивнул головой, позволяя ей зайти.

Девушка заходит внутрь, оглядываясь по сторонам, как в первый раз. Она садится на стул и несколько смущается, когда отвечает на мой вопрос о том, что она будет пить.

– Так и будешь молчать? – довольно-таки грубо прозвучали эти слова, заставив её вздрогнуть. Отпив кофе, она подняла глаза на меня.

– Пит, – начинает она и берет меня за руку, которую я тут же одергиваю. – Я скучаю, понимаешь. Я хочу, чтобы все было, как раньше.

– Но ты ведь понимаешь, что при таких обстоятельствах между нами ничего и быть не может? – перебиваю я, продолжая холодно смотреть на неё, хотя хочется мне сейчас совершенно другого. – Даже если ты имеешь в виду дружеские отношения, то смысла в них нет.

– Почему? – дрожащим голосом спрашивает она, отодвигая от себя кружку.

– Потому что нам обоим это не понравится, – отвечаю я, убирая пустые кружки в раковину и возвращаясь на место за столом.

– Вообще ничего не дало, – продолжает она, нервно отбивая пальцами какой-то незамысловатый ритм.

– Потому что после того, что между нами было, лично я не смогу общаться с тобой, как с сестрой, – взрываюсь я, резко встав из-за стола. – Это все равно, что тебе сейчас сидеть за тем кухонным столом, на котором ты так подо мной извивалась, – продолжаю я, выгибая брови и совершенно не контролируя то, что говорю. Она вмиг заливается краской и отводит от меня взгляд. – Я надеюсь на твоё благоразумие и наличие противозачаточных. Ты девочка не глупая, думаю, понимаешь, что произойдёт, если залетишь.

– О, неужели, – иронично протягивает она, – тебя в кой-то веки начала волновать наша половая жизнь, а точнее её беспрезервативные последствия? – продолжает она, размахивая руками.

– Эвердин, с ней бы не было проблем, не будь мы братом и сестрой, – отвечаю я, опираясь руками на барную стойку.

– Значит, нет? – я лишь утвердительно киваю, а она со свистом втягивает в себя воздух.

После этого девушка с психом забирает сумку с бара, а я догоняю её в прихожей и, прижав хрупкое тело к двери, целую также требовательно, как раньше. Она, не задумываясь отвечает, выгибаясь мне навстречу. Китнисс резко отстраняется и переводит дыхание.

– Ты ведь ещё любишь, Пит, – проговаривает она, еле сдерживая слезы. Как бы мне не хотелось подтвердить её слова, нужно облегчить задачу нам обоим. – Ну почему ты молчишь? – кричит Китнисс, пытаясь высвободить руки.

– Мне похуй, понимаешь? Мы никогда не будем вместе, пойми ты уже наконец, – шепчу я ей на ухо, а после наблюдаю за тем, как она закрывает глаза и тихо всхлипывает. – Для тебя меня больше не существует, Эвердин. Забудь о том, что между нами было! – кричу я, сильно сжимая её руки и резко освобождая их. – Делай, что хочешь, но забудь меня!

Начиная плакать навзрыд, она потирает запястья, а после хорошенько бьет меня по лицу и убегает по лестнице. Учитывая, то, как горит моя щека, думаю, что точно также у неё болит ладонь. Но её физическая боль отошла на второй план, потому что куда сильнее сейчас моральная, виновником которой являюсь я.

Мы просто были в совместном пути,

Но мне сейчас нужно вот здесь сойти…

Прости родная, не грусти,

Открой входную, отпусти…

========== Глава 15. За одинокими днями приходят одинокие ночи. ==========

All the sweeter nothing’s I said

Way your legs would cross me in bed

Motion pictures you took of us

Lost the color, your cheeks were blush

На протяжении двух месяцев, которые первое время казались для меня уж слишком долгими, я занимался собственной карьерой, старался взять на себя как можно больше, дабы с головой уйти в работу и забыть о той, которая продолжает сниться по ночам.

Мы с Робертом выбили себе ещё одно эфирное время, так что теперь на радио я появлялся уже два раза в неделю, вместо привычного одного. Директор предложил нам новый формат, проявлявшийся уже не в разговоре со слушателями, а в игре, чем-то похожей на уже существующую «Крокодил». Четыре раунда по 30 секунд, в течении которых тебе необходимо объяснить своему дозвонившемуся как можно больше слов.

Эта игра предусматривала нескольких радиоведущих ради большей заинтересованности слушателей, поэтому к нам в студию приходили либо приглашённые звезды, либо наши коллеги, радующие людей в другое эфирное время.

В плане музыкальной деятельности ситуация обстояла ещё лучше. Директор кофейни сообщил мне, что он собирается открывать ресторан и хотел бы, чтобы я работал и там. Это предложение было как нельзя кстати на тот момент, так что помимо песен, я помог подготовить заведение к открытию.

Однако, даже моя повышенная занятость не смогла отвести Китнисс на второй план. Все равно находились моменты, когда я вновь вспоминал о том, как был счастлив рядом с ней, как все это в итоге обернулось, как я, срывая голос, кричал о том, что ей нужно забыть меня.

Она не звонила, не писала, а я в свою очередь не считал нужным что-либо менять. Пару раз я встретился с отцом в супермаркете, но тема разговора не касалась нашего родства и вообще моей личной жизни. Не знаю почему, но по его изменившейся манере общения мне показалось, что он в какой-то степени чувствует себя виноватым в том, что произошло. Хотя, разве он не виноват? Ведь если бы не его измена, то сейчас бы все могло быть абсолютно по-другому. Я не исключаю даже того факта, что мама могла быть жива.

Я не в праве судить папу или же миссис Эвердин, просто потому что я не знаю этих людей по-настоящему. Обвинения в моей голове оставались из-за того, что я все ещё не мог простить отца. Стоило мне только подумать о том, что я слишком груб и жесток по отношению к нему, передо мной тут же представал образ матери, которая, совершенно не жалея себя, трудилась на нескольких работах, дабы жизнь изменилась в лучшую сторону. После этого все вновь возвращалось к исходной точке.

Сегодня утром я подписал контракт с директором кофейни и теперь уже новоиспечённого ресторана. Правда, Мэтт (директор) сразу же признался в том, что около месяца мне нужно будет уточнять место выступления, так как договоры с работающими здесь же девушкой и парнем ещё не были обговорены.

Открытие пролетело как-то незаметно, поэтому я уже сидел в маленькой светлой комнатке, отдаленно напоминающей гримерку: зеркало, маленький столик, на котором стояли бутылки воды и ваза с фруктами, белый диван с красными подушками. Хорошо распевшись, я вышел на сцену, поприветствовав людей, сидящих на тот момент в зале.

Как и обещал, где-то через час после торжественного открытия приехал Роберт, дабы мы потом посидели и, так сказать, обмыли мой новый контракт. Сегодня нам придётся отмечать только вдвоём, потому что наш третий компаньон отправился в отпуск на море с семьёй.

Я взял в руки микрофон и уже был готов начинать, однако, услышав знакомый смех, я рефлекторно повернул голову в сторону входа. Вечер сразу же преобразился, как только я увидел, что хостес сажает за столик неподалёку одну очень интересную пару. В этот момент что-то начало прожигать меня изнутри. Сердце вновь бешено колотилось, а виски с каждой секундой пульсировали с новой силой.

Моя Китнисс, моя девочка, шла к столику в объятиях какого-то непонятного шатена, рассказывающего что-то неимоверно смешное, если судить по лицу девушки. Сейчас я резко почувствовал все то, что так сильно пытался заглушить эти чертовы два месяца. Конечно, она не виновата в том, что не знала, что я здесь работаю, но я мог увидеть её с ним в любом другом месте и, поверьте, лучше бы от этого мне не стало.

– А сейчас я бы хотел посвятить следующую песню человеку, который в данный момент находится в этом прекрасном зале нашего ресторана, – объявляю я, привлекая её внимание и наблюдая за реакцией. Она отворачивается от меня и продолжает беседовать со своим компаньоном, делая вид, будто не знает меня. – Не считаю нужным называть номер столика, потому что этот человек уже все понял и без моих подсказок, – продолжаю я. Роберт поворачивает голову в сторону того самого столика, после чего закрывает лицо рукой.

I want my kisses back from you

I’m takin’ all my kisses back from you

And every breath you held on too

I’m takin’ all my kisses back from you

Give me the hello’s and goodbyes

And pack up every morning and goodnight

I want the sunrises and the moons

I’m takin’ all my kisses back

I want my kisses back from you

Впервые я в полной мере воспринял песню на свой счёт. Со стороны, наверное, песня оказалась слишком личной, так как почти каждая строчка была наполнена нашими с Китнисс воспоминаниями. Она не смотрела на меня, но я знал, что сейчас ей так же больно, как и мне, когда она заявилась сюда со своим хахалем.

– Знаешь, я бы мог сказать, как сильно сейчас тебя ненавижу, но не буду. Потому что по поступкам это оказалось взаимным, – говорю я с чувством некого опустошения. Робс продолжал изредка поглядывать на Эвердин, после чего вновь смотрел на меня и крутил пальцем у виска, на что я лишь пожимал плечами. Не я это все начал, не мне и заканчивать. – А следующую песню я бы хотел спеть с очень красивой гостьей нашего заведения, – говорю я, спускаясь со сцены и направляясь в сторону столиков у окна, где сидела сладкая парочка этого вечера. – Извините, но сегодня это не Вы, – лучезарно улыбаюсь, обращаясь к Китнисс, которая смотрела на меня в ожидании приглашения.

Время моего выступления заканчивалось, поэтому я решил сделать некий переход и позвал на сцену свою напарницу Стефани. Честно говоря, она и правда была необычно красивой. Шатенка с синими глазами в обтягивающем темно-фиолетовом платье до колена, подчеркивающем её достоинства. Будь она до Китнисс, явно бы пополнила список женских номеров в моем мобильном. Хотя, теперь о нем только и делать, что вспоминать, потому что, выбросив сим-карту, я избавился сразу ото всех своих бывших, а не только от Китнисс.

Мы исполнили песню «Misery». И, откровенно говоря, этот дуэт был ничем ни хуже, чем с Эвердин. Я довольно-таки комфортно чувствовал себя на сцене в её компании, порой не стеснялся и клал руку чуть ниже дозволенного. Мне открывался вид на безумно красивый бюст, и я просто молился, чтобы мои боксёры резко не стали мне на 2 размера меньше.

Однако, в конце случилось одно непредвиденнее обстоятельство, заключавшееся в том, что Стефани меня поцеловала. Хотя, нет, прямо-таки засосала на глазах у трёх десятков людей, которые тут же начали аплодировать. Я ответил на поцелуй, но не для того, чтобы заставить Эвердин ревновать, а просто потому что в этот момент я вновь обрёл свободу – ту, которой я так наслаждался каких-то 13 месяцев назад. Отстранившись, я восторженно присвистнул и попрощался со зрителями, уступая сцену напарнице.

– Мелларк, ты сегодня в ударе, – констатирует Роберт, пока я салфеткой вытираю помаду с губ. – Мне кажется, у твоей сестры чуть челюсть не отвисла на последней песне.

– Робс, – устало протягиваю я, параллельно заказав салат, стейк из свинины и мохито. – Лучше бы ты её бывшей назвал, правда. Не так противно бы было. Парня этого знаешь? – спрашиваю я, кивая на столик у окна. И что она в нем нашла-то?

– Ну ты же брат, значит, можешь подойти и спросить.

– Боюсь, что пощёчина прилетит за такие выходки. Ты же слышал, как я её обломал, – смеюсь я, подмигнув Китнисс, которая как раз в этот момент на меня смотрела. В ответ получил средний палец, прекрасно.

После мы стали разговаривать о завтрашнем эфире и о новостях, которые необходимо было вставить в обязательном порядке. Роберт рассказывал про то, что Финник писал ему и жаловался на ужасное обслуживание, из-за Прекрасно поужинав, мы ещё немного посидели, наслаждаясь голосом Стефани. Когда мы выходили из ресторана, Китнисс с её избранным здесь уже не было. Событием, которое заставило меня дико смеяться, оказалась салфетка, закрепленная под дворником лобового стекла моей машины. Развернув её, я увидел знакомый почерк.

– Незабываемой ночи с «самой красивой» шлюхой.

Our future is a memory at best

Don’t bother trying to reach or connect

Like the shade of your lipstick font

You were put on

Комментарий к Глава 15. За одинокими днями приходят одинокие ночи.

• Matthew Koma – Kisses Back

• упоминание о Maroon 5 – Misery

Ваша Kri_On_Fire❤

____________________________

яна, тая… я вас люблю, шладкие❤

========== Глава 16. Она бы этого хотела. ==========

Здравствуй мама, мама.

Скажи, что похолодало. Скажи, что по мне скучала.

Мне так этого не хватало, мама, мама.

Вот и наступил пятый по счёту мамин день рождения, который я отмечаю в одиночестве. Я, как и каждые выходные с момента её смерти, сижу перед памятником и пытаюсь понять, почему судьба сочла нужным лишить меня матери. На протяжении всех этих лет меня продолжает убивать мысль о том, что она уже никогда не побывает на моей свадьбе, что она уже никогда не увидит своих внуков.

За эти пять лет могил стало намного больше. Если когда-то я думал, что сидел на самом отшибе, куда никто не придёт и не потревожит нас, то сейчас людям приходилось идти гораздо дальше.

Принесённые мной 47 роз были аккуратно уложены на горячей от солнечного света поверхности гранитной плиты. Её улыбка выглядела очень живой, хотя это всего лишь выбитый на гранитной плите портрет.

– Ну, здравствуй, мамочка, – говорю я, наконец, целуя памятник, после чего сажусь на своё привычное место. – Надеюсь, что ты сейчас меня слышишь. С днём рождения, родная. Принёс твои любимые желтые розы, – продолжаю я, улыбнувшись. По спине пробежала волна мурашек, казалось, что чьи-то руки опустились мне на плечи, слегка поглаживая. В такие моменты я представлял себе, что она рядом, ведь при жизни это было нашим жестом поддержки. – И если там у тебя сейчас другая жизнь, то будь, пожалуйста, счастлива, как тогда, когда ты была здесь.

Каждый раз доставая сигарету, я извинялся перед мамой, потому что знал, что ей эта приобретённая мной привычка не нравится. Хотя, я бы не назвал это привычкой, так как я прекращал курить также быстро, как и начинал.

– Как бы ты посмотрела на то, чтобы я сделал ремонт на кухне? – спрашиваю я, надев солнечные очки и подняв глаза в небо, надеясь получить какой-либо ответ. – Пожалуй, сменю цвет мебели с зеленого на красный, как ты когда-то хотела, – шёпотом добавляю в конце, пытаясь удержать выступающие слезы. – Жаль, что так же просто я не могу заменить ту, о которой так много тебе рассказывал. Больше всего мне обидно из-за того, что жизнь снова ломается, благодаря старой папиной измене.

Проходит около получаса, пока я в гордом одиночестве сижу рядом с могилой и рассказываю о том, что происходит в моей жизни, напевая строчки любимых маминых песен. Затем я чётко разбираю звук заглушившегося мотора и, обернувшись назад, вижу отца, выходящего из такси. Он берет цветы с заднего сиденья и, увидев меня, немного сбавляет шаг.

– Смотри, мам, семья воссоединилась, – с иронией говорю я, когда папа заходит за оградку. – Вот только жаль, что немного поздно.

– Здравствуй, Кэтрин, – здоровается он и целует гранитную плиту, проигнорировав мое немного язвительное высказывание. – С днём рождения, дорогая. В очередной раз хочу извиниться за подпорченную жизнь, хоть и понимаю, что мои слова теперь уже ничего не изменят, – сейчас из его уст это звучало довольно-таки искренне. Ну, может быть, просто я хотел верить в то, что это было искренне.

– Пап, все уже в прошлом, – отвечаю я, опустив голову вниз. Он обходит меня со спины, что заставляет меня подумать о том, что он уже уходит. Однако, он садится рядом, похлопав меня по плечу. – Ты нужен был нам обоим раньше. Намного раньше.

– Пит, знаешь, очень просто судить кого-либо, когда не знаешь всей истории, – шёпотом отвечает он, упираясь локтями в колени. – Я всегда любил твою маму. До самой последней секунды, что я был рядом с ней.

– Так зачем ты ушел, а? Зачем? – повышаю тон, однако, останавливаюсь, понимая, что сейчас не лучшее время для того, чтобы ругаться в привычном для меня стиле.

В воздухе повисает тишина, потому что ни один из нас не хочет продолжать этот разговор, зная, чем это закончится. Мама всегда говорила, что мне от неё достался лишь цвет волос и глаз, а характер полностью был похож на папин. Зачастую я обижался на это, потому что раньше был сильно восприимчив к любому упоминанию об отце.

– Я помню, как мы с ней познакомились. Это было году так в 1991, тогда мы с твоей мамой учились в университете, но особо и не пересекались, потому что были зачислены на разные факультеты. Помню, как пытался привлечь к себе внимание, а она кричала о том, что мы никогда не будем вместе. Но одна летняя дискотека все изменила: сначала я заступился за неё, подравшись с каким-то старшекурсником, после, сидя в коридоре, она обрабатывала мне кулаки и лицо, мы просто смеялись, вспоминая о том, с какими угрозами я подошёл к этому парню, а потом пригласил её на медленный танец, – сейчас он говорил об этом так непринуждённо, будто сам в это время в полной мере наслаждался этими воспоминаниями.

– Я так понимаю, мама в полной мере осознала то, как она ошибалась на твой счёт, да? – спрашиваю я, улыбаясь, хотя наперёд знаю, что потом, в ноябре месяце, ей это вернулось ножом в спину.

– До того, как у меня все наладилось в отношениях с Кэтрин, я был во временных отношениях с Амандой. Но летом того года она уехала жить к родителям, и я думал, что у нас все кончено, – а вот здесь уже начинается самое интересное. Да здравствует рассказ о том, что сломало мою семью. – В феврале Кэтрин рассказала мне о своей беременности, после чего в апреле мы сыграли свадьбу. Да, это было довольно-таки быстро, но, как настоящий мужчина, я посчитал это правильным, – он запнулся, будто бы подбирал слова для дальнейшего повествования.