Текст книги "Превращение, или Кафке и не снилось (СИ)"

Автор книги: Красная_Лилия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Довольный собой Том, который теперь Владими́р, отправился отдыхать и дожидаться того часа, когда все его указания будут исполнены.

– А я пока, – устало опускаясь на диван, тихо произнес он, – новые татушки придумаю.

***

Понедельник подкрался незаметно. Сегодня Гарри было ни за что не отвертеться: хочешь не хочешь, а придется покинуть комнату без мантии-невидимки. Стоит ли говорить о том, что у бедняги коленки от страха тряслись, когда Гермиона, каждую секунду готовая подхватить подругу при обмороке или задержать от трусливого побега, приставив руку к спине, буквально толкала Гарри вперёд?

В коридорах было не так уж много студентов, но те, что были, во всю таращились на незнакомку, в которой при более пристальном рассмотрении узнавали Гарри Поттера. В вестибюле дела обстояли хуже: там, стекающиеся на завтрак, ученики уже не просто пялились, но и тыкали пальцем. А в Большом зале и вовсе все затихли, синхронно повернув головы на чей-то восклик и проводив Гарри взглядом до самого гриффиндорского стола.

Дамблдор посчитал нужным вставить свой комментарий. Поднявшись, он попросил учеников на минутку оторваться от поедания яств и разглядывания Поттер, а затем толкнул речь о несчастном происшествии с бедным мальчиком и попросил всех не донимать его(точнее её) своим пристальным вниманием, вопросами или издевательствами, иначе они рискуют нарваться на п*здюли от директора. Затем Дамблдор, обращаясь уже только к Гарри, попросил её зайти после уроков к нему в кабинет, перевел взгляд на Драко Малфоя и, обращаясь уже только к нему, попросил о том же.

Конечно, косых взглядов меньше не стало, но, по крайне мере, энтузиазма у всяких-разных шутников поубавилось. И Гарри принялась жевать один за другим тосты с яйцом и сыром.

– Гарри, все хорошо? – с беспокойством спросил Рон.

– Замечательно, – отозвалась Гарри. – Рон, просьба, не надо смотреть на меня с жалостью. Я все тот же Гарри Поттер. Веди себя, как всегда, окей?

– Ну, ага… А что с волосами-то?

– Гермиона постаралась.

– Странно, – протянула вышеупомянутая.

– Что странно? – переспросил Рон, переводя взгляд на Гермиону.

– Почему Дамблдор позвал Гарри и Малфоя? Ну, вместе. То есть, я сначала подумала, что он, может быть…

– Что он, может быть, наконец, скажет причину моего перевоплощения?

Тут доселе никем незамеченная сестра Рона Джинни, громко хлопнув по столу, встала и вышла из зала.

– Что это с ней? – спросила Гарри.

– Наверное, переживает, что она теперь не единственная рыжеволосая красотка на факультете, – рассмеялся Рон, толкая подругу плечом.

Поттер так и прыснула, толкая друга в ответ.

«Идиоты», – подумала Гермиона, вдруг наталкиваясь на холодные серые глаза Драко Малфоя, устремленные на… нее? Нет, конечно, на Гарри, на которую, впрочем, в данную минуту и без Малфоя смотрело человек двадцать, не меньше, что звезда сегодняшнего дня успешно и игнорировала, хохоча о чем-то с Роном.

Примерно так же Гарри вела себя и на уроках: либо полностью сосредотачивлась на голосе преподавателя и его заданиях, либо шушукалась и хихикала с Уизли на последних партах. На переменах ее со всех сторон атаковывали гриффиндорцы: очень осторожно подбирая слова, говорили в основном о квиддиче. Гарри же оставалась той же Гарри, что и всегда. Разве что теперь от нее так и веяло особой женской очаровательностью, а ее улыбка стала настолько заразительной, что всё гриффиндорское стадо не переставало лыбиться ни на минуту. И, уж поверьте, каждый из них был готов надрать зад любому, кто посмел бы оскорбить девушку.

Когда отзвенел последний звонок и Гарри засобиралась к Дамблдору, кто только не вызвался ее провожать, но каждый получит от ворот поворот.

– Как будто я сама не дойду, – возмущалась Избранная, выходя из класса. – Что это с ними всеми?

– Ох, Гарри, – покачала головой Гермиона: «Мозги-то у тебя мужскими остались».

– Знаешь, я вот подумала тут, девчонкой быть тоже неплохо, ну, то есть ничего же особенно не изменилось, да?

Голос Гарри звучал так, будто ей обязательно нужно было подтверждение успокоения ради.

– Ну, конечно, – наваливаясь на девчонок сзади, усмехнулся Рон.

– Мерлин, Рон! Ты слишком тяжелый, – отдергиваясь, возмутилась Поттер. – Все, я к директору.

– Точно одна дойдешь? – крикнул ей вслед Уизли, после чего послышался нервный хохот.

«Серьезно?» – закатила глаза Гарри, быстрыми шагами направляясь к цели и надеясь, что Дамблдор уже нашел какой-то чудесный способ, с помощью которого она вновь перевоплотится в парня. И вот, когда половина пути миновала, девушке, глубоко задумавшейся и не замечающей ничего вокруг, серьезно не повезло, потому как, подстраиваясь под ее темп, слева от нее возник не кто иной, как Драко Малфой.

– А отдых тебе на пользу пошел, Поттер. И глаза засияли, и щеки зарумянились, вон как за выходные похорошела, а то все больше на пацана была похожа. Теперь хотя бы видно, что баба.

«Етить твою налево», – Гарри не нужно было оборачиваться, чтобы узнать владельца сего язвительного тона.

– Хмк, зато ты все такой же бледный и придурковатый, – не осталась она в долгу.

– Как некрасиво, Поттер, я тебе комплимент, а ты мне оскорбление, – картинно расстроился слизеринец.

– Вот и шел бы ты со своими комплиментами.

– Вот я иду, – на губах Драко заиграла усмешка.

Оставшуюся часть пути оба решили пройти молчком. Драко пребывал в таком прекрасном расположении духа после присланного его матерью письма, что даже такое недоразумение, как Поттер, ничуть не раздражало его. Да и это недоразумение в новом обличье скорее забавляло, по крайней мере, пока.

Вот уже показалась огромная уродливая гаргулья.

– Шмель, – произнесла Гарри и стена с хранительницей раздвинулась, открывая проход.

Драко не без удивления посмотрел на Поттер, в молчаливом вопросе приподнимая брови.

– Была тут недавно, – сама не зная зачем, пояснила Гарри и шагнула на ступень винтовой лестницы.

То же проделал и слизеринец. Стена позади них сомкнулась, лестница двинулась вверх, и вскоре они очутились перед распахнутой дверью. Дамблдор уже ждал их. Он стоял на возвышении и улыбался самой довольной улыбкой.

– Проходите, не стесняйтесь, – поманил он гостей рукой.

Так и поступили.

– Ну-с, голубки мои, догадались, почему я вас вызвал?

– Не совсем, директор, – ответил Драко.

Гарри же просто отрицательно покачала головой.

– Отработку у Филча никто не отменял.

– Какая отработка? – уточнила девушка.

– А такая, мисс Поттер. Кто недавно подрался в коридоре, не напомните мне? У меня до сих пор бок отваливается.

– Но, профессор, – нахмурился Малфой, – буквально позавчера я уже отбыл наказание у мистера Филча.

– Ой, да это была какая-то ошибка, я Аргусу ничего такого не говорил. Ваше настоящее наказание будет сегодня вместе с мисс Поттер.

– Профессор Дамблдор, – начала было девушка, но директор ее перебил.

– Ни слова, ни слова, я знаю, девочка моя, что ты претерпела некоторые незначительные изменения, но пол сменить это ведь не заболеть, верно? Так что ответственность за драку с тебя не снимается.

– А что за наказание, профессор? – спросила Гарри, еле сдерживаясь, чтобы не расцарапать директору лицо за упоминание ее «незначительных изменений».

– Будете в кладовке разбираться. В семь часов вечера, чтоб были в холе, а там вас Аргус проводит. Все, можете идти.

– До свидания, сэр, – сквозь зубы процедил Малфой, всеми фибрами души жалея, чтобы Волдеморт не отменял задание убить этого маразматика, и выбежал стремглав из кабинета.

– Ты, Гарри, тоже иди, – махнул рукой девушке Дамблдор. – Приготовься там, лицо накрась, губы там поярче, платье красивое надень.

– Э-э-э, – протянула Гарри а про себя подумала:«Совсем из ума выжил», – я бы спросить хотела… я парнем-то когда обратно стану, а?

– Ой, не знаю, – отмахнулся маг, – иди-иди.

– Эм, до свиданья, зайду в другой раз, сэр, – совсем ошалевшая Гарри поплелась к выходу.

– И про платье не забудь. Выбери какое-нибудь покороче, – крикнул вслед профессор, и девушка бегом побежала к себе в комнату.

– Извращенец старый, – на бегу бормотала она. – Платье покороче, ага, щас.

========== Глава пятая, в которой Гарри и Драко запирают в кладовке. ==========

После посещения полоумного старика Гарри совсем расклеилась. «Не хочу ничего», – думала она, мечтая просто свалиться на кровать и уснуть или, что еще лучше, провалиться сквозь землю навсегда. А ведь через пару часов ее ожидала отработка с проклятущим Малфоем. «Стоп, – Гарри вдруг остановилась у входа в спальню, – а ведь это возможность проверить… да! Если Малфой – Пожиратель, то у него и знак на руке должен быть!»

Довольная собой, Гарри, напевая песенку под нос и подпрыгивая на каждом шагу, впорхнула в комнату, описала вокруг себя круг, подлетела к Гермионе, сидевшей за письменным столом и читавшей газету, растрепала ее волосы и таким же манером прокружила до кровати.

– Гарри, ты уже видела «Ежедневный пророк»?

– Не-е-е-т, – пропела Поттер. – Не ви-и-и-де-е-ела.

– О, тогда приготовься.

– Ладно, чего там?

– Первая статья о тебе…

– Пф-ф-ф-ф.

– Скитер как-то прознала, что ты стала девушкой.

– Ясно-понятно, небось понаписала всякой ахинеи, – Гарри поднялась, подобрав ноги под себя и сцепив руки.

– Да, уж, только послушай: «Знаменитый мальчик Гарри Поттер на деле оказался вовсе не мальчиком, а, кем бы вы думали, девочкой. Что это? Очередная тайна Избранного? Или очередное происшествие в «безопасной» школе чародейства и волшебства Хогвартс?»

– Скорее, тайна, покрытая Хогвартсом.

– А вот и вторая новость, более шокирующая, – Гермиона поднялась со стула и, расхаживая по комнате, принялась читать. – «Сегодня в редакцию нашей любимой газеты нам доставили письмо от Того-кого-нельзя-назвать. Граждане-волшебники, наконец-то мы сможем дышать полной грудью, ведь Великий и Ужасный тёмный маг сложил свою палочку. В своем послании он пишет, что всех нас прощает и сердечно любит. Больше он творить зло не намерен! А по такому случаю сегодня мы устраиваем праздник с фейерверками. Приходите все в семь часов вечера…» и так далее.

– Это в каком это смысле? – не поняла Поттер. – Что за… бред сивого соплохвоста?

– Сама ничего не понимаю… – пожала плечами Грейнджер. – Но, с другой стороны, Гарри, теперь, если бороться с Волдемортом не придется, ты сможешь начать нормальную жизнь, – рассудила она.

– Да ты в своем уме, подруга? Такое ощущение, что все вокруг меня с ума посходили! Дамблдор какую-то дичь несет, Волдеморт теперь тоже… А он ли вообще писал письмо? Почему все так легко в это поверили?

– В редакцию Беллатриса ворвалась, вот, тут и фото есть.

Гермиона подошла поближе к Гарри и протянула газету, на обложке которой и была запечатлена Лестрейндж, раскидывающая бумаги на одном из столов и вскидывающая руку с письмом.

– И что, ее так просто отпустили после этого? Она же убийца!

– Так она сбежала.

– Ага, и все праздновать собрались…

– Их всех обязательно поймают, Гарри. Но сегодня у людей появился повод для надежды. И вообще, что тебя не устраивает? То, что нечистокровных волшебников перестанут терроризировать?!

– Ладно уж… кстати, о семи часах вечера, – решила перевести тему Гарри, дабы не наговорить глупостей и не рассориться с подругой. – Я сегодня отбываю наказание вместе с Малфоем.

– Какое наказание? – не поняла Гермиона. – Ты опять что-то натворила?

– Да нет, это за ту драку, ну, помнишь, после Дня квиддича? Так вот, будем с хорьком разбирать что-то в кладовке.

– М-м-м, наедине, в тесной кладовке.

– Ты к чему клонишь? – Гарри скептически подняла бровь.

– Да так, будь там поосторожнее, – загадочно сверкнув глазами, предупредила Гермиона.

И тут в голове Поттер как наяву прозвучали слова Дамблдора об уникальной возможности. Девушку пару раз передернуло, и она послала Гермиону вместе с ее намеками к соплохвосту под хвост.

***

К назначенному часу Гарри, переодевшаяся в джинсы, без спроса позаимствованные у Гермионы, свою старую футболку, тайком вытащенную из чемодана, и накинувшая простую черную мантию, прибыла в холл, где уже, рассматривая свои ботинки, стоял Малфой, облаченный в белоснежную рубашку и черные брюки.

«Да чтоб эта рубашка пылью обросла в кладовке. Выпендрёжник», – зло подумала Гарри, не спеша приближаться к слизеринцу, но издали разглядывая каждую складочку на его одежде.

– Ну и долго ты там стоять и пялиться на меня будешь, Поттер? – на выдохе спросил Малфой. – Если хочешь посмотреть, просто подойди поближе.

Захваченная врасплох Гарри скривилась.

– Наслаждаюсь последними минутами одиночества, – стоя истуканом, язвительно прошептала она.

– Боишься ко мне подойти? – поднимая взгляд, Драко уставился прямо на Гарри. – А вроде бы гриффиндорка.

«Меня не возьмешь на слабо», – сощурилась Гарри и… стремительно подошла к неприятелю, с вызовом смотря на него сверху вниз(и это при том, что Малфой оказался на целую голову выше), как бы всем своим видом говоря: «Выкуси».

Малфой, не ожидавший такой прыти, на секунду потерял невозмутимость лица, но, скоро вернув прежнюю маску, лишь хмыкнул: задранный подбородок и нахальность в зелёных глазах порядком позабавили его. Все-таки Поттер в новом ее обличье нравилась ему больше.

Кто знает, сколько еще они могли бы простоять так, играя в «гляделки»? Это было сродни соревнованию, никто из его участников которого не собирался сдаваться. Вот только нагрянул Филч, поэтому со счетом «0:0» не выиграл никто.

Кажется, завхоз был ужасно рад. Всю дорогу он премерзко хихикал и уверял, что места грязнее кладовки в Хогвартсе не найти.

– Это он еще в Тайной комнате не был, – очень тихо усмехнулась Гарри, собираясь было по-дружески толкнуть Малфоя локтем, как делала это ранее с Роном, но вовремя спохватилась и сделала вид, что у нее затекла шея и надо размяться.

Малфой, кажется, не заметивший сей выпад, попытался представить себе, как выглядит Тайная комната, и, не сумев, с новой силой возненавидел девушку всей душой. На втором курсе Драко ужасно завидовал «этому очкастому идиоту Поттеру», удостоившемуся чести побывать в святыне Салазара Слизерина.

Аргус достал связку ключей и принялся искать нужный. На всё про всё у него вышло минуты три. С едким смехом он буквально впихнул студентов в кладовку:

– Вон там ведро, вон там швабра, вон там тряпочки. И чтоб сияло тут всё. А, и пакет для мусора нате, – то, что Филч вручил Гарри, сложно было назвать пакетом. Уж скорее мешком, старым и дырявым. – И я за вами следить буду, ща только за табуреткой схожу. Вы тут начинайте, тц, салаги.

Филч удалился, оставляя Гарри и Драко наедине. Кладовка была достаточно просторной для того, чтобы там помещалась куча хлама, разложенная по полкам, достающим до самого потолка, еще большая куча хлама, валяющаяся на полу, и немереное количество пыли, толстым слоем покрывавшее всё: и хлам, и полки, и пол, и потолок.

– Ну что, Поттер? Принимайся за свои прямые обязанности, – в привычной раздражающей манере, растягивая как жвачку слова, съязвил Драко.

– Ты это о чем? – решила на всякий случай уточнить Гарри.

– Уборка – удел бабский, – пояснил Драко. – Заметь, я не сказал женский.

– Уборка – удел напомаженных мальчишек. Заметь, я не сказала мужчин, – не осталась девушка в долгу.

– Малышка Потти научилась шутить? Жаль только, что всё на что ты способна – это неостроумно скопировать меня.

Сложив руки в карманы и чуть склонив голову набок, Драко нахально смотрел на Гарри, пока та сжимала кулаки, а ее губы превращались в одну тонкую полоску.

– Ты меня опять побить собралась? Тц, я девчонок не бью, – продолжал глумиться засранец, делая особый акцент на том, что мальчик, который выжил, стал девочкой.

– Послушай, ты!

Вдруг дверь с грохотом захлопнулась, и послышался щелчок, словно кто-то дважды повернул ключ. А потом в полной темноте и тишине появилось ощущение, будто пространство вокруг сужается. Спины Гарри вдруг что-то коснулось, и она, сдержав испуганный визг, поддалась вперед, чуть ли носом не уткнувшись в грудь Малфоя, покривившегося от вновь внезапной близости со шрамоголовой и кое-как доставшего палочку.

– Люмос!

Кладовка и вправду уменьшилась, как минимум, в три раза, так, что теперь и продохнуть негде было.

– Господи, Малфой, ты светишь мне прямо в лицо! – нервно вскрикнула Гарри.

– Ну, если ты предпочитаешь в темноте стоять, то пожалуйста. Нокс!

Кладовка вновь погрузилась во тьму.

– Я предпочитаю, – очень медленно начала Гарри, – чтобы ты повернулся назад и открыл эту чертову дверь.

– Светлая мысль, ради которой я и использовал «Люмос», – огрызнулся Драко.

– Ну вот и использовал бы сразу, а не тыкал мне палочкой в лицо.

– Поттер! – не выдержал Малфой, готовый хоть сейчас заавадить девушку.

Однако, вместо этого вполне понятного желания, он с трудом развернулся, пытаясь не испачкаться в столь близкой теперь пыли́ хлама и полок, пару раз с усилием дернул ручку, а затем испробовал на замке пару заклинаний, из которых Гарри знакома была лишь одна «Алахамора».

– Ну что? – нетерпеливо позвала она.

– А так не видно?

– Представь себе, не видно.

– Заклинания не работают, – Малфой вновь с трудом повернулся к Гарри.

– Эй, ты чего? Развернись обратно и открой эту чертову дверь, – как-то тяжело дыша, проговорила Поттер.

– Ты действительно такая тупая, Поттер? Я же сказал: заклинания не работают.

– Все равно отвернись.

Гарри вдруг стало ужасно душно и неловко. Буквально все телом она чувствовала, как стены пытаются ее раздавить.

– Меня раздражает твое дыхание мне в спину, – сказал Драко, и не собираясь отворачиваться.

– И что же теперь делать?

– Подождем Филча.

– Я хочу выйти, – прошептала Гарри, чувствуя, как сильно колотится сердце. Голову же сжало словно в тиски.

– Неужели? – слизеринец раздражался все больше и больше.

– Нет, ты не понимаешь… Мне дурно, – с комом в горле проговорила девушка.

Пошатнувшись, она вцепилась в рубашку Малфоя мёртвой хваткой, а тот мигом придержал ее за плечи. «Вот черт», – пронеслось в голове юноши, явно не готового к такому исходу событий. Но он все же мигом придержал девушку за плечи.

– Я… Я хочу сесть, – еле слышно промямлила Гарри, и в следующую секунду была опущена вниз.

– Так лучше?

– Тут очень душно.

Громко дыша, гриффиндока с трудом стянула с мантию. Драко, поколебавшись, чуть ближе наклонился к ее лицу и осторожно подул. А когда девушке понадобилось на что-нибудь опереться, со странным, не понятным даже ему самому, энтузиазмом он в буквальном смысле подставил грудь, аккуратно прижав Гарри к себе. Это было так странно и естественно одновременно, что оба не чувствовали ни малейшего дискомфорта.

Через пару минут, когда Избранная почти пришла в себя, дверь со скрипом отворилась, и в кладовку заглянул Филч.

– Что это вы здесь… – не договорил он и вылупил глаза, застав учеников в неприличной, на его взгляд, позе.

– Мистер Филч, – самоотверженно кинулся разъяснять Малфой, – Гарри стало плохо и…

– Срамота, – показывая пальцем то на молодых людей, то на валяющуюся рядом с ними мантию, сначала тихо произнес завхоз, а потом как заорет. – Срамота-то какая! Сра-мо-та! Я все директору расскажу! Все расскажу. Вы у меня всю школу драить будете. Раздельно!

Проорал он и был таков.

Прохладный воздух вскоре привел Гарри в чувства, хотя легкое головокружение и тошнота преследовали ее потом целых четыре дня, в течение которых она была просто уверена, что умирает(все-таки быть девушкой – страшное дело).

Вот с того момента, как гриффиндорка неловко отпрянула и, почувствовав неловкость, вывалилась из кладовки, не забыв прихватить мантию, все приняло совсем неестественный и совсем уж странный оборот.

Драко же очень медленно поднялся, отряхнул брюки, испачканные в пыли, и уставился на Гарри, которая, напялив мантию, в свою очередь уставилась на него и, прочистив горло, все так же тихо сказала:

– Спасибо, в общем.

Драко ничего не ответил, лишь сложил руки в карманы, продолжив прожигать в Поттер дыру, очень пристально разглядывая ее с ног до головы. Покачиваясь на месте, Гарри откровенно не знала, что делать. К счастью, Малфой освободил ее от размышлений. Он выбрался из кладовки, закрыл за собой дверь и с безразличием в голосе произнес:

– Знала бы ты, Поттер, как я тебя ненавижу.

И не успела Гарри даже возмутиться или что-то ответить, как Малфоя и след простыл.

– Надо же, открыл Америку! Ненавидит он, а раньше что, без ума что ли был… Может, обиделся, что брюки пришлось испачкать? – недоумевала она, направляясь обратно в комнату и почему-то думая о том, что Драко ужасно приятно пах, чем-то напоминавшим горький шоколад.

Тем временем в кабинете директора было неспокойно.

– Все идёт не по плану, – сокрушался Дамблдор, опять наступая бедному Снейпу на больную мозоль.

Целый день, поднявшись ни свет ни заря, профессор занимался варкой сразу нескольких очень сложных зелий для Волдеморта. А тут еще директор со своей дурацкой просьбой запереть Поттера и Малфоя и искривить на некоторое время пространство.

«Да-а-а, – в который раз убедился Снейп, – неблагодарная это работа – быть двойным агентом на побегушках. Говорил я себе сматывать удочки, но не-е-ет, остался ведь! Теперь плоды пожинаю… протухшие».

– Одно радует.

– И что же, директор? – без интереса поинтересовался Снейп.

– Скоро книжка выходит у одной моей любимой писательницы, Альбы Шмель. Слышал про такую?

– Нет.

– Ничего, кроме своих зелий не видишь, а у неё, между прочим, очень любопытные работы есть.

Дамблдор подошел к стенду с книгами и, выудив оттуда книгу в черном переплете с изображением огненной розы на обложке, протянул Северусу.

– «Черный принц»? – прочел зельевар, скептически приподнимая бровь.

– Это очень познавательная история. Тебе бы не помешало ее прочесть. Без спойлеров: там о том, как юноша влюбляется в свою подругу детства, но она влюбляется в его врага.

– Пожалуй, любовные романы – это не мое, – Снейп сунул книгу обратно Дамблдору, развернулся, намереваясь уйти, но, повернулся обратно, выхватил книгу и, размахивая плащом, вышел из кабинета.

– Тх-х, не любит он, – заваливаясь на кресло, пробурчал вслух Дамблдор. – Романы все любят, только не признаются, верно, Фоукс?

Феникс, взмахнув крыльями, взмыл вверх, перелетел кабинет и приземлился рядом с директором.

– Любовь – сильнейшее чувство на свете. Пора бы нашей франшизе это понять. А то ходят тут всякие принцы-полукровки и портят настроение одним своим видом. Да-а-а, – протянул Альбус, заглядывая в мудрые глаза птицы, – с этим экземпляром посложнее будет, но мы тоже что-нибудь придумаем, – и, приманив чарами перо и пергамент, вписал в коротенький список еще одно имя.

========== Глава шестая, в которой Альба Шмель наносит удар по психике Гарри. ==========

Месяц пролетел незаметно. Осень уступила зиме. И за окном выпал первый снег. Он успел лишь слегка припорошить окрестности, но даже и так заставил каждого почувствовать приближение Рождества. Теперь в воздухе запахло особым волшебным чувством, перед которым никто не мог устоять, за исключением одной рыжеволосой личности.

Да-да, за исключением лишь ее одной, потому как даже профессор Снейп, как только с неба посыпались белые мушки, сменил свою обычную чёрную пижаму на красно-зеленую, сплошь украшенную белыми ёлочками.

Так вот, настроения не было только у Гарри. А причиной тому послужил, во-первых, Драко Малфой. Этот блондинистый поттероненавистник каждый день, словно черт из табакерки, появлялся перед глазами девушки. Каким образом? Не понятно. Но факт остается фактом: все дороги Хогварста вели к Малфою, куда и откуда бы Гарри не шла. Это раздражало, это бесило и это злило. Нет, после того дня в кладовке они не перекинулись ни одной фразой, но даже красноречивые физиономии друг друга говорили, куда больше, чем могло показаться.

– Видеть его рожу больше не могу, – жаловалась Гарри Гермионе. – Я его за километр чую, пытаюсь другой дорогой обойти, так он и там вырисовывается. Как, спрашивается, так получается?

А как так получается знал лишь один человек, имя которого мы раскрывать все же не будем.

Так вот, во-вторых, Альбус Дамблдор. Точнее даже не сам директор, а то, какую новость он принес Гарри буквально неделю назад, после которой девушка вообще отказывалась из комнаты выходить, кроме как на уроки.

– Девочка моя, – накрывая ладонью руку Гарри, начал Дамблдор, в один прекрасный денек позвав девушку в кабинет. – Я, наконец, разобрался с природой твоего изменения. В общем, ты всегда была девочкой, Гарри, просто не знала об этом. Помнишь, то самое пророчество? Так вот, в нем говорилось ни о каком не о мальчике, родившемся в конце июля, а о девочке. Когда твои родители об этом узнали, они задействовали очень сильную магию. Но Волдеморта было не перехитрить, потому что Питер Петтигрю все ему рассказал. Тут ничего не попишешь, магия та действовать перестала, и теперь ты в истинном обличье.

Поначалу Гарри была спокойна. Кивнула, развела руками, покинула кабинет директора, да вдруг оказалась на подоконнике с распахнутым окном. Хотела было закрыть его, как тут кто-то завизжал, а потом два или три человека стали оттаскивать девушку назад. Ну а она и давай упираться. С фига ли ее кто-то трогает? А через следующие пару часов Лаванда Браун, охая и ахая, рассказывала собравшийся вкруг нее публике:

– А я стою такая и вижу: Поттер идет. Она, ну, прямо вся такая грустная, потерянная. Мне ее прямо так жалко стало, я даже подойти хотела, но вдруг Парвати увидела и решила: пойду ей расскажу про Гарри. Вот, подошла такая, рассказала, что Гарри грустная, показываю на нее рукой-то, а она… на подоконник залезла. Я так и обмерла, завизжала от испуга! Думаю, всё! Ой… мы потом её, суицидницу, всей толпой оттаскивали.

Гарри потом пришлось изрядно потрудиться, чтобы заверить мадам Помфри, к которой ее, повязав веревками, силой отволокли, что она просто окно закрыть хотела. Медсестра сначала не поверила, приковала девушку к койке, напоила успокоительным и оставила в Больничном крыле аж на два дня. Кто только Гарри не посетил за это время. Приходили, рыдали, просили не умирать, приносили сласти и всякие безделушки… Словом, атаковали по полной. Одно только девушку радовало: целых два дня Малфоя не видела; и одно настораживало: по утрам она очень ясно ощущала запах горького шоколада.

Вот Гарри и депрессировала, пока однажды Гермиона не присела осторожно так, сложив ручки, на краешек ее кровати.

– Гарри, ты не против, если к нам сегодня девчонки придут? – хлопая ресницами, начала она. – Мы собирались обычно до того, как ты переехала. В общем, они придут вечером, мы усядемся на полу и не будем тебе мешать.

Отказать Гермионе Гарри, конечно, не могла. А потому ровно в пять часов вечера в комнату завалились сразу Парвати и Падма Патил, за ними – Лаванда Браун, а за ней – Джинни Уизли. И тут началось. Как одна, все они загалдели, заверещали что-то о парнях, о туфлях, о косметике и о сплетнях, сплетнях, сплетнях.

Интерес для Гарри из этого представляло ровным счетом ничего: «Вот уж не подумала бы, что Гермиона всем эти интересуется. Погодите-ка, Гермиона же тоже девчонка». Левый бок девушки затёк, поэтому она решила, что настало время перевернуться на правый. Только она это проделала, как столкнулась с яркими глазами Джинни, сидевшей возле кровати.

– Гарри, – смутилась она, – я поговорить хотела.

Позади раздался дружный хохот.

– О, да, давненько мы с тобой не разговаривали, – неловко засмеялась Гарри, подумав: «Наверное, потому что ты меня игнорировала».

– В общем, – Джинни глубоко вздохнула, – извини меня… я была на тебя в обиде.

– За что? – нахмурилась девушка.

– За то, что ты как бы девушка, – призналась рыжая и поспешила добавить: – Да, прости, это не твоя вина, а мои заморочки. Просто я была влюблена в тебя с самого детства, и я очень расстроилась… Но теперь я встречаюсь с Дином Томосом, представляешь? Он оказался таким милашкой. В общем, друзья? – Джинни протянула руку, Гарри молча пожала ее, понимая, что жизнь никогда не станет прежней, ибо Гермиона – типичная девчонка, а Джинни, оказывается, была влюблена в нее.

Довольная, Уизли вернулась к подругам, на этот раз объектом обсуждения которых стал Драко Малфой.

– Хоть он и слизеринец, но весьма горяч, – мечтательно закатив глаза, произнесла Падма.

Гарри перекосило.

– Он прямо вылитый Драгго, – подхватила сестру Парвати.

– Да-да! Я тоже Драгго представляю, как Драко. Только бы ему тело понакаченнее и волосы подлиннее, м-м-м, мечта.

– Что за Драгго? – буркнула Гарри, пожалуй, слишком громко.

– Как?! Ты не знаешь? – так и подскочила на месте Лаванда.

– Может быть, ты и про Альбу Шмель не слышала? – удивилась Падма.

– Не слышала, – согласилась Гарри, отнимая туловище от постели, что оказалось большой ошибкой, так как порождения Василиска(так их прозвала Поттер) накинулись на неё и за руки вытащили на пол, усаживая рядышком с собой на пол.

– О, Мерлин, – пробормотала Гермиона себе под нос, единственная не двинувшаяся с места.

– Альба Шмель – самая крутая писательница нашего поколения! – торжественно заявила Браун. – Совсем недавно у нее вышла новая книга.

– И это шедевр, – вставила Парвати, доставая из недр мантии небольшого размера книжонку красного цвета и протягивая Гарри. – Средневековый роман.

– «Мой ласковый и нежный слизеринец, или откровения гриффиндорки»? – скептически приподняв бровь, прочла Поттер.

– Гарри, ты должна обязательно прочесть, тебе точно понравится, – уверила Джинни. – После этой книги я стала смотреть на слизеринцев, как на людей.

– Точно-точно, – закивали сестра Патил.

Гермиона закатила глаза:

– Как будто раньше в этом кто-то сомневался.

Вскоре компания разошлась, оставляя Гарри книжку и рекомендуя обязательно ее прочесть.

– А ты что скажешь? – спросила Поттер у Гермионы.

– Ну-у, мне больше понравился «Черный принц», тоже Альбы Шмель, но эта книга тоже ничего.

Гарри лишь махнула рукой, положила книжку на тумбочку у кровати, зареклась не читать сие произведение никогда и, проснувшись в двенадцать часов ночи, забравшись под одеяло, открыла первую страницу.

– «Мисс Гарриет Гроттер всю жизнь, а был ей одиннадцатый год, прожила с тетей и дядей»? – вслух прочла Гарри, что-то в этом предложении насторожило ее, а потому она закрыла книгу, потушила ранее зажженный «Люмос», выбралась из-под одеяла, легла, но через час уже была на двухсотой странице:

«Драгго подошел к Гарриет вплотную. У нее перехватило дыхание, и она попыталась оттолкнуть юношу, но тот настойчиво прижал ее к стенке:

– Вы на моей территории, мисс Гарриет, – растягивая слова, томно произнес он, – и вы в моей власти.

Мысли девушки путались, она снова и снова спрашивала себя, зачем под покровом ночи пробралась в гостиную Слизерина.