сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
========== Пролог ==========
Гарри как можно плотнее укутался в плащ, укрываясь по самый нос. Холодно не было, но, тем не менее, волшебник замерзал. Его терзала какая-то внутренняя дрожь, которую он обманчиво принимал за зимний мороз.
Оставаться одному дома было невыносимо. Ноги сами несли в путь. Сюда. Снова сюда – к руинам разрушенного дома Поттеров.
Гарри вновь и вновь перечитывал надпись, выгравированную золотыми буквами на деревянной дощечке, но в голове вертелись одни и те же слова:
– Это была последняя воля твоих родителей, – грустный вздох. – Неужели ты хочешь им в этом отказать? – выдох. – Это их желание, – голос тверд. – Ты не можешь отказаться, – бесповоротно.
«Брачный контракт. Нелепость, – усмехнулся Гарри. – Ну, в любом случае, я же Гарри Поттер, разве у меня может быть как у людей?»
Так предпочитал думать он, но каждый раз, возвращаясь к каменному изваянию, спрашивал в пустоту:
– Но зачем?
Однако ответить было некому. Родители хранили молчание, обращая внимание только лишь на такого же, как они, каменного Гарри, игнорируя того, другого из плоти и крови.
========== Глава 1. Гринграссы ==========
Гринграссы были древнейшим могущественным родом. И Гарри очень надеялся на то, что они законченные снобы и аристократы до мозга костей. Ведь несмотря на то, что Избранный носил фамилию Поттер, он был полукровкой, поэтому вряд ли хотя бы одна из двадцати восьми чистокровных семей Британии захотела с ним породниться. И если они сами откажутся от договора(в чем Гарри был практически уверен), тогда вся вина за невыполнение последней воли родителей ляжет на Гринграссов.
Поджав губы, Джинни молча наблюдала, как Гарри накидывает мантию. Рон и Гермиона, устроившиеся у камина, также не сводили с него глаз.
– Ну, как я выгляжу?
– Просто идеальный зять, – съязвила рыжая.
– Гарри, просто красавец, – засуетилась, только что подскочившая, миссис Уизли. – Ты уже уходишь?
– Да, я послал сову Гринграссам о своём прибытии около часа назад, так что время пришло.
– Возвращайся поскорее, у меня пирог в духовке.
Гарри улыбнулся и кивнул, а затем перевел взгляд на друзей. Они выглядели тревожно.
– Удачи, Гарри, – пожелала Гермиона.
– Они наверняка откажут, ты не волнуйся, – подбодрил Рон.
– Будь осторожен и гляди в оба, не то не успеешь оглянуться, как тебя окольцуют, – холодно пробурчала Джинни.
Как только Гарри трансгрессировал, миссис Уизли подлетела к дочери, отвесив ей подзатыльник.
– Скажи спасибо, что мы с твоим отцом никаких брачных контрактов не заключали.
***
Прием Гринграссов оказался впечатляющим. Не успел Гарри опомниться, как Роберт Гринграсс дважды пожал ему руку, а его жена, миссис Изабелла в знак приветствия легонько коснулась губами его щеки.
Не спеша говорить о деле, они усадили Гарри за длинный дубовый стол и угостили чашечкой чая, расспрашивая о совершенно, казалось бы, отвлеченных вещах: о его здоровье, о Хогвартсе и о мистере Уизли, которого хорошо знал мистер Гринграсс. В какой-то момент этот забавного вида мужчина(с черными бровями и завитыми усами, но контрастирующими белыми волосами) принялся рассуждать о политике Волдеморта, распыляясь все больше и от того краснея. Его жена вовремя успела остановить его, легонько коснувшись руки. Миссис Гринграсс была худощавой брюнеткой с теплой улыбкой и большими голубыми глазами. Все в ней от прически до платье казалось воздушным.
Из всего этого Гарри, взволновавшись не на шутку, успел сделать только один вывод: Гринграссы вовсе не были похожи на единственных известных ему аристократов – Малфоев. Поэтому Избранному не терпелось расспросить их договоре и о том, намерены ли они ему следовать.
– Конечно, mon cher, как мы могли запамятовать?
– В беседе с хорошим человеком часов не наблюдаешь, – рассмеялся Роберт. – Ты, наверное, как на иголках сейчас? Незнакомая обстановка, незнакомые люди. Но мы тебя, Гарри, очень давно знаем.
– В студенческие годы я хорошо общалась с твоей матерью Лили.
Гарри снова посетило то самое чувство неизвестности, когда заговаривали о его родителях.
– Девчонками мы даже как-то представили, что когда у нас появятся дети, то непременно будут друзьями.
– И-и, – протянул Гарри, – поэтому вы заключили контракт?
– Нет, вовсе нет, – отрицательно покачал головой мистер Гринграсс. – Ты должен знать, что решать судьбы детей прямо после их рождения – частая практика в таких аристократических семьях, как наши. То, о чем я буду сейчас рассказывать, вещь весьма щекотливая, так что не пойми неправильно.
Мой отец Джон Гринграсс был весьма тесно знаком с Дореей и Карлусом Поттерами, твоими бабушкой и дедушкой. Он понимал, насколько они переживают, женя единственного ребенка на маглорожденной. Они ни в коем случае не были против, но прекрасно знали, что волшебное общество не слишком положительно относится к подобного рода бракам. Это, естественно, не могло не тревожить их. Тогда мой отец предложил связать уже родившихся на тот момент детей их детей, то есть тебя, Гарри, и нашу дочь Дафну.
– Это было тяжело для Джеймса и Лили, – продолжила миссис Гринграсс, – ведь твои бабушка и дедушка практически умоляли. К сожалению, они умерли раньше, чем твои родители дали ответ. Позже Гринграссы снова обратились к Поттерам, и незадолго до своей кончины они согласились, страшась собственной смерти и того, что в скором будущем ты можешь остаться совсем один. Ты должен понимать, что времена тогда были мрачные, и думать о светлом будущем было тяжело.
Рассказанное никак не укладывалось у Гарри в голове, настолько он был ошеломлен.
– Я… этого не знал, – только и смог выдавить он, глядя на обеспокоенные лица Гринграссов, ожидавших от него хоть какой-то реакции (и, кажется, они боялись, что он взбеснуется).
– Мы понимаем, что ты пришел расторгнуть договор, – Гарри кивнул, – но, mon cher, это не возможно. В дело вступила древнейшая магия крови, так что его не расторгнуть. Ты ведь слышал о непреложном обете?
Гарри снова кивнул.
– Это нечто похожее.
– Мой отец хотел точного выполнения контракта. Таким уж был человеком, – печально пожал плечами Роберт.
– Последствия могут быть ужасными, – тихо добавила Изабелла. – Ты знаешь, вся древняя магия построена на жертвах, обрядах и ритуалах. Наши предки были весьма суровыми людьми, – скупо оправдывалась она. – И мы не хотим торопить события, но…
– Я понимаю, письмо я читал, поэтому…
– Поэтому знаешь, что свадьбу придётся спланировать в ближайшие дни, –закончил мистер Гринграсс.
========== Глава 2. Нимфа ==========
Гарри до сих пор не был уверен в том, что он был готов к встрече с Дафной. К тому же, бедного юношу так и пробирало на истерический хохот. Ему хотелось присесть к стенке, обхватить ноги и посмеяться от души, раскачиваясь влево-вправо.
Что же, по крайней мере, новый подзатыльник судьбы на какое-то время растормошил его, вывел из уже привычного стояния покоя. Брак? Вот так шутка. Теперь, чтобы удивить Гарри, нужно очень постараться: даже если Дафна окажется домовым эльфом или переодетым Драко Малфоем, он воспримет это как данное.
Сопровождаемый домовиком Гарри шел как можно медленнее: он вовсе не хотел встречаться с Дафной. В Хогвартсе он никогда не обращал на нее внимания, а сейчас осознавал, что даже не помнит ее лица.
Эта девушка – его невеста, и он не хочет видеть ее.
Они наконец дошли. Более минуты Гарри просто топтался у порога, хотя и понимал, что это ничего не изменит и пути назад нет. Так что Гарри был бы не Гарри, если бы, сделав глубокий вздох, не дернул дверную ручку и не вошел в оранжерею.
Воздух здесь был каким-то совершенно особенным: приятным, манящим и дурманящим. При каждом вздохе Гарри почти физически ощущал, как по телу разливается тепло, мысли утекают, не оставляя места раздумьям. Зеленый цвет успокаивал, а красивые разноперые цветы утешали. Взгляд Гарри привлек удивительной красоты ликорис, необычный и немного странный, словно выбивающийся из композиции и от того кажущийся особенным.
Каменная тропинка вела прямо, дальше была развилка. Гарри остановился на секунду, оглядываясь вправо-влево, и уверенно зашагал по направлению к хрупкой брюнетке, чьи синие глаза, прожигая насквозь, без стеснения и ожидаемого гнева уставились на него. Гарри почувствовал себя неловко, как будто его под вспышки тысячи объективов голым заставили выйти на сцену. Н-да, а вот о том, что сказать при встрече, он как-то и не подумал, однако переживания отпали за ненадобностью, потому что первой заговорила Дафна.
– Красивое дерево, правда? – спросила она, нежно касаясь листьев.
– Мм, да, – медленно Гарри перевел взгляд на растение.
– Оно единственное в оранжерее, все кусты и цветы, – как-то грустно вздохнула девушка. – Это Лавр. Знаешь, какой миф связан с ним?
Гарри покачал головой, думая об абсурде происходящего и пристально всматриваясь в лицо Дафны, пытаясь уловить ее чувства. Она выглядела подавленной, но это и всё, и даже если и была зла, как предполагал Избранный, то старательно это скрывала.
– Как-то бог света Аполлон обидел бога любви Эрота: он насмеялся над его стрелами. Тогда Эрот поразил обидчика прямо в сердце, и в тот же миг тот безумно полюбил нимфу по имени Дафна, – голос девушки был спокойным и мелодичным, манящим и убаюкивающим, чарующим, под стать оранжерее. – А она, пронзенная стрелами неприязни к Аполлону, но везде преследуемая им, не могла найти покоя и взмолилась богам, чтобы они изменили ее облик и укрыли от страсти Аполлона, – Дафна сделала паузу. – Боги выполнили ее просьбу и превратили в Лавровое дерево.
Сердце кольнуло, а в голове возникла тысяча вопросов. Гарри начал всерьез предполагать, что в оранжерее посажены сплошь дурманы, иначе как объяснить его странное состояние. Он как и раньше был спокоен, словно перед ним не стояла та самая девушка, которой не по его желанию предстояло стать его женой.
«Будь, что будет», – пронеслось в голове Гарри и после долгой паузы он с нотками обреченности, наконец, произнес:
– Это очень грустная история.
– Я бы не хотела стать Дафной из этой истории. Очень надеюсь, что из общего у нас с ней лишь имя.
***
Уже в течение некоторого количества времени атакуемый рыжей рассвирепевшей львицей Гарри мужественно сносил побои. Все потому, что это было единственным, что он мог. У него было оправдание, но повторять его снова не было смысла, к тому же в глазах девушки оно ничего не меняло... Поэтому пока Гарри что есть силы колотили и ругали на чем свет стоит, он все думал о том, любит ли он Джинни, сможет ли он забыть ее, сможет ли она его простить; а еще о том, насколько же это глупо и грустно, если единственным, что сдвинуло их отношения после месяцев недомолвок и недоговорок, если единственным, что пробудило в Джинни чувства, стал контракт.
Выдохшись, девушка в последний раз толкнула Гарри в грудь и выбежала из комнаты. Избранный мысленно поблагодарил ее за то, что она не использовала палочку, однако все тело теперь ужасно болело: силы у Джинни не отнять. Завалившись на кровать, Гарри закрыл глаза рукой.
Было так стыдно, Мерлин, было так стыдно смотреть в глаза Джинни, Ронну, мистеру и миссис Уизли… Теперь Гарри корил себя за то, что решил погостить у них в эти каникулы и за то, что после встречи с Гринграссами осмелился вернуться в Нору.
Гарри попытался утешить себя мыслью, что он, в общем-то, является пострадавшей стороной и что он, собственно, ничего никому не обещал.
В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошла Гермиона. Она присела на кровать рядом с Гарри, скрестив руки и ободряюще улыбнувшись.
–Джин заперлась в комнате, – первым делом сообщила она.
Гарри кивнул.
– А ты... как ты? – неуверенно спросила Гермиона.
– Я нормально.
– Ну, конечно, – не поверила девушка. – Гарри я слишком хорошо тебя знаю. Твое состояние после войны итак нельзя было назвать нормальным, а теперь вот это.
Гермиона была права. После победы Волдеморта Гарри не так и почувствовал должного облегчения, а потому старался забыться: постоянно присутствовал на судах, разбирательствах, слушаниях, способствовал восстановлению Хогвартса, помогал особо пострадавшим, навещал магов в больницах, с Кикимером они в одиночку даже сумели разобрать весь хлам на Гриммо, 12 и, как эльф не упирался, в большинстве комнат сделать ремонт. Это все помогало Гарри справиться с той зияющей дырой, неожиданно объявившейся, когда на горизонте замаячил покой. За последние месяцы ситуация улучшилась. Гарри успокоился, осел и даже смог расслабиться. В этом ему несомненно помог Хогвартс. Гермиона как-то обмолвилась, что намерена закончить учебу, и Избранный, не зная, чем себя еще можно занять, последовал ее примеру, просто потому что на тот момент это казалось правильным.
– Если тебя это утешит, – Гермиона положила руку Гарри на плечо, – мне кажется, у вас с Джинни все шло к концу. Ты и сам это чувствовал, верно?
«Верно».
– Миссис Уизли все переживала, что вы расстались и никому не сказали, – грустно усмехнулась девушка. – В общем, я хочу сказать, что никто тебя не винит. Даже Джинни, но ей сложно в этом признаться.
Гарри с благодарностью сжал руку подруги.
***
Когда Гарри ушел, Дафна еще долгое время оставалась в оранжерее. Сидя прямо на полу, не сильно заботясь о платье, она один за другим отрывала лавровые листья и никак не могла понять, чем был для нее предстоящий брак: подарком судьбы или ее проклятьем на всю оставшуюся жизнь.
Однако сейчас все казалось не таким ужасным, как в тот момент, когда она узнала о контракте. И хотя родители никогда не упоминали о нем раньше, потому что, как они сами оправдывались, не были в уверены во всех его тонкостях(был ли договор скреплен магией или был обычным, запечатленным лишь на бумаге), Дафна знала, что рано или поздно они заговорят о ее замужестве. Тем более, что ее младшая сестра Астория, была помолвлена чуть ли не с пеленок. Благодаря этому у старшей сестры возникала некая иллюзия надежды, что она сможет сама выбрать своего спутника на всю жизнь. Но, как оказалось теперь, никакого выбора никогда и не было.
Зато было нечто другое. Нечто, что обрадовало Дафну и испугало. Разве могло такое случиться? Женихом оказался человек, завладевший ее сердце еще на первом курсе. Должна ли в таком случае она быть счастлива, как маленькая девочка, которой наконец подарили куклу, о которой она так мечтала? Но Дафна боялась. Даже после встречи с Гарри, который был явно не рад, но, по крайней мере, отнесся ко всему более чем адекватно, она боялась. Дафна всегда лишь наблюдала за ним со стороны, словно зритель в театре, переживающий за любимого персонажа и думающий о том, как было бы здорово когда-нибудь стать его героиней, взять за руку, пройтись по улице и поцеловать хоть разок.
Незаметно подошедшая Астория легонько тронула Дафну за плечо, тем самым возвращая ее в реальность.
– Идем, – позвала она, – родители беспокоятся.
Они с сестрой не были похожи: у Дафны были очень острые, точно отточенные черты лица, ей была присуща аристократическая бледность и худоба, с чем резко контрастировали ее длинные вьющиеся волосы цвета горького шоколада; Астория же наоборот была пепельной блондинкой низенького роста с пухлыми алыми губами. И только темно-синее глаза выдавали в девушках сестер. Однако отличались не только внешне: человек, который очень хорошо знал Дафну сказал бы, что она очень мягкая и нежная, немного меланхоличная и мечтательная; человек, совсем не знающий ее, наверняка отозвался бы о ней, как о холодной и равнодушной; но абсолютно любой, кто хоть раз видел Асторию, отмечал, насколько она рациональная и практичная реалистка до мозга костей. И тем не менее, сестры очень хорошо ладили, дополняя друг с друга.
– Я хочу еще немного тут посидеть, – улыбнулась Дафна сестре.
Астория нахмурилась.
– Не понимаю, как ты можешь так долго находиться в этом парнике. Я только зашла, а у меня уже голова кружится, – девушка сморщилась. – Так что там с Поттером?
– Ничего, – ответила Дафна и поднялась, отряхивая платье.
– Это не самый плохой вариант, – пожалуй, слишком холодно заметила Астория, – учитывая то, что ты вздыхала по нему, даже когда встречалась с Забини.
Дафна ухмыльнулася.
– Может быть, у нас все получится, – с надеждой прошептала она.
– В тебе говорит чистый романтизм, – Астория взяла сестру за руку. Она редко проявляла, как она сама говорила, телячью нежность, но Дафна всегда была исключением. – Во всяком случае, привыкните друг к другу.
– А что Драко?
–А что он? – удивленно приподняла брови блондинка.
– По-прежнему не обращает на тебя внимания?
–Хмк, это совершенно не имеет значения, – Астория потянула Дафну за собой к выходу.
Та напоследок оглянулась, всматриваясь в оторванные ей листья.
